Текст книги "Дети Филонея"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Ульяна с удовольствием терзала свою совесть. Иногда полезно взглянуть на изнанку души и ужаснуться. Не всё чудовищам вольготно прятаться среди пыльных сокровищ внутреннего мира. Пусть знают: за ними здесь глаз да глаз!

Ты возомнила себя вправе ревновать? Докажи свои права! Ты назвала его любимым? Изволь отвечать за свои слова! Ничьи дяди здесь не помогут.

Ульяна метнулась в свою комнату – надо было спешить, пока есть решимость. Нашла на мобильнике номер. Назар ответил сразу – как будто ждал ее звонка. Он обрадовался, но после изъявлений радости замолк. Дескать, говори сама, а я тебя за язык не тяну. И Ульяна сказала – сразу.

– У меня проблемы, Назар. Точнее, не у меня, у близкого мне человека. Вы обещали помочь, если я… если я соглашусь.

– С вами приятно иметь дело, Ульяна, – без тени иронии сказал Назар. – Выкладывайте.

Ульяна рассказала все, что знала со слов Влада. Назар вопросов не задавал – как будто уже сделал выводы. Чем дольше длилось его молчание, тем больше Ульяне казалось, что она совершила ошибку.

– Вы ничего не сможете сделать, потому что тут замешаны спецслужбы, да? – уныло спросила она.

– Спецслужбы? Фью! – присвистнул Назар. – Вы что, решили, что это КГБ отправил вашего друга в психушку?

– Да нет, – смутилась Ульяна. – Я знаю, что это ваши…

– Ну, можно сказать, и наши, – усмехнулся Назар. – Тем не менее, ваш Влад изрядно вляпался. Но мы готовы рисковать. Ваше согласие, Ульяна, дорогого стоит. Вы не передумаете?

– Нет. Я согласна быть вашей подопытной мышью.

– Вот и прекрасно, – удовлетворенно заключил Назар, но в его голосе послышалась обида. – Только не надо воспринимать все так трагически. Я, например, отдал бы многое, чтобы оказаться на вашем месте.

Ульяна промолчала.

– Хорошо. Я посоветуюсь с кем надо, и вам перезвоню. До скорого!

Разговор завершился. И хоть ничего еще не произошло, Ульяна знала, что обратного пути у нее нет. Как будто она приняла долгодействующий яд, от которого нет противоядия. Теперь быстрей бы… Ульяна подумала, что надо бы позвонить Лизе и дать отбой. А то девчонка и в самом деле себе навредит.

И в этот момент раздался самый странный звук, какой только можно вообразить на третьем этаже старого дома. Постучали в окно.

В этом было что-то иррациональное. Ульяна в ужасе приросла к стулу. За окном показалась сложенная в кулак рука. За ней – что-то яркое в целлофане. И светловолосая голова. Узнав Влада, срываясь на истерический смех, Ульяна распахнула окно.

Оттолкнувшись от водосточной трубы, Влад вскарабкался на подоконник.

– О фрекрахная хеньора! Щах. Блин, колется! – Влад вытащил из зубов букет – три тугих розовых бутона. – Это, кстати, не тебе, а твоей маме. Я хотел фруктов еще захватить, но с авоськой я бы точно не залез. Так вот, на чем я остановился? О, прекрасная синьора! Твой кабальеро спешит к тебе под покровом ночи, пренебрегая пошлыми дверными звонками…

– Нет преграды патриотам, – фыркнула Ульяна.

– Моя прекрасная синьора смотрела "ДМБ"? – восхитился Влад. – Уважаю. Мы с Чебурашкой, который ищет друзей, хотим служить в артиллерии.

– Ты что, пьян? – запоздало испугалась Ульяна.

– Может быть, – серьезно сказал Влад и так посмотрел, что голова у нее чуть-чуть поплыла.

– Все-все, – хрипло засмеялась она, отступая. – Бери букет, пошли знакомиться с мамой.

Это чаепитие тянулось долго-долго – словно кто-то милосердный взял, да и придержал часовые стрелки. Неярко светила люстра – как всегда, перегорела одна лампочка. За окном медленно, по-весеннему темнело. В коридоре шаркали соседи, гремели посудой на кухне.

Мама вела себя идеально. Глупых вопросов ("Каковы ваши намерения, молодой человек?") не задавала, не вливала насильно третью чашку чая. Говорила о погоде. Узнав, что Влад работает в турфирме, расспрашивала, куда люди ездят в это время года.

Ульяна молчала. Она была так благодарна Владу за то, что он пришел и пришел таким немыслимым способом… Легкое безумие в испанском стиле… Балконы, серенады, шорох черных кружев, цветок в зубах… Как смешно. Как он все угадал!

Она была благодарна Владу, что в ее маленькой войне с мамой он открыл второй фронт – и вместе они одержали победу. Ах, если б он только знал, что ради него она согласилась участвовать в опасном эксперименте! Но Ульяна чувствовала, что рассказывать об этом нельзя. Иначе пропадет весь смысл жертвы…

Она молчала и тихо таяла в блаженстве.

А потом Влад сказал напрямую:

– Выбирайте, Валентина Петровна. Или мы с Улей остаемся сегодня здесь. Или я ее забираю с собой.

Мама слегка захлебнулась чаем, но выдержала удар.

– Вы люди взрослые, сами решайте, как вам удобней, – сказала она слабым голосом.

Победа была разгромной. Потом Ульяна, отчаянно стесняясь мамы, собирала в свою комнату вторую подушку и наволочку… И чуть не расплакалась, когда Влад вышел на кухню покурить и сказал соседу "здравствуйте".

Ее распирало торжество. Раньше для мира их не существовало. В их встречах у Влада было что-то эфемерное, сродни песочным замкам. Ни общих друзей, ни общих обязательств. Ничто не изменится в мире, если следующей встречи не будет. Была в таких отношениях какая-то ущербность…

Ульяна ничего не требовала от Влада, но он все понял без слов. Он сам сделал первый шаг в мир. Сегодня, прямо сейчас их история начиналась заново…

Они вернулись в Ульянину комнату. Из приоткрытого окна дышали прозрачные майские сумерки. Фиалка вздрагивала листьями, и обещал вот-вот раскрыться бледно-лиловый бутон…

Не зажигая света, Влад обнял ее. Так хорошо было просто стоять рядом с ним в темноте, не видя стен, не чувствуя пола под ногами…

Вдруг оглушительно зазвонил мобильник. Они отпрянули друг от друга. Влад зашарил по карманам, Ульяна зажгла свет. Не различая слов, она услышала в трубке женский голос. Влад с каменным лицом рассматривал паркет, роняя: "И что теперь?.. Допустим… Я не знаю… Хорошо… Я же сказал, хорошо!" Ульяна нервно перекладывала книги на столе. Руки холодели от предчувствия беды.

– Это звонила Лена, моя жена, – бесцветным голосом сообщил Влад. – Она… сейчас у меня. Она зачем-то хочет, чтобы я приехал. Прости.

Большую беду не сразу распробуешь на вкус. Было еще несколько бессодержательных фраз. Он не спрашивал разрешения. Она не собиралась его останавливать. Была пустота в голове. Когда за Владом закрылась дверь, Ульяну терзало только одно: как она объяснит его уход маме?

5 мая – еще несколько событий

Малаганов ходил, почти бегал взад-вперед по кабинету. Он то и дело поглядывал на часы и сам не знал, торопит он время или хочет его замедлить.

В кабинете он был один. Назару час назад кто-то позвонил, и он, очень обрадованный, убежал. И слава богу. Малаганову было бы трудно скрыть волнение, а поделиться нельзя: теперь он знал нечто, вполне попадавшее под гриф "совершенно секретно".

Все, пора! Люди, которые его вызвали, не должны ждать.

У дверей в конференц-зал Малаганов опять замялся. Ему казалось, он перезабыл все свои выкладки и аргументы. Последний раз он так трясся перед защитой диплома. Очень давно!

Его нерешительность заметили.

– Проходите пожалуйста, Аркадий Евгеньевич! – окликнули из зала. – Присаживайтесь. Вот местечко.

Прижав бумаги к груди, Малаганов пробрался к свободному креслу. В комнате было свежо: отопление уже отключили, а нынешний май не баловал теплом. И все-таки рубашка у Малаганова прилипла к спине.

Овальный стол был заставлен бутылками с минералкой. За столом собралось пятнадцать человек, из которых Малаганов знал в лицо только директора и Адольфа.

– Наш сотрудник, Аркадий Евгеньевич, – представил его директор. – Занимался вопросами прогнозирования. А теперь – ведущий специалист по Маятнику.

– Надо же, – проворчал представительный старик с орлиным профилем. – Вопрос существует без году неделя, а уже есть ведущий специалист.

– Вопрос, Михаил Юрьевич, существует уже месяц, – возразил директор. – И решать его надо срочно.

Ага, подумал Малаганов. Это же Локтев. В его семье Свойства передаются чуть ли не со времени первых монахов Филонейского монастыря. Ничего себе, аудитория собралась!

– Аркадий Евгеньевич, мы вас внимательно слушаем, – сказал директор.

– И по возможности опустите общеобразовательные подробности, – добавил Адольф.

Малаганов покорно кивнул, перевернул первые два листа своего доклада и сразу перешел к главному.

– Когда качается Маятник, происходит смена Реальностей. Так же, как при Сбое. По всем данным, ситуация аналогична Сбою. Мы с вами имеем мини-Сбой с периодичностью раз в неделю, коллеги.

Собравшиеся переглянулись. Реплик не было. Малаганов нервно потер руки и продолжал:

– Мы знаем, что люди-"альфа" не чувствуют смены Реальностей, потому что их память полностью сканируется. Однако гипотетически возможны ошибки. И тогда человек-"альфа" тоже заметит разницу между Реальностям. Теперь, когда Сбой происходит раз в неделю, вероятность такой ошибки выросла. Скажу больше, я не удивлюсь, если после мини-Сбоев начнут появляться новые люди-"дельта" – в огромном количестве, как грибы после дождя.

– Короче, грядет конец света, – хмыкнул Локтев.

– Нет. Со светом, то есть со Вселенной все будет в порядке. Я даже думаю, что скоро (по космическим меркам, конечно) она сама исправит неполадку. А вот люди… – Малаганов замялся.

– Говорите, – потребовал неприметного вида человек в коричневом пиджаке. – Вы намекаете на массовые беспорядки?

– Я бы сказал, массовые психозы, – вздохнул Малаганов. – Да. Я считаю, этого надо опасаться. Каждый из нас знает, что даже человеку, подготовленному с детства, трудно перенести Сбой. Ведь будем говорить честно, без обид, мы с вами – меньшинство. Мутанты на обочине эволюции. Человеческая психика не приспособилась к Сбою. А что же будет, когда у тысяч испуганных людей мир начнет уходить из-под ног?

– Вы нас катаклизмами не пугайте, – сказал молодой круглолицый шатен с маленькими хитрыми глазками. – Всем ясно, что Маятник – это плохо. Вы знаете, как его остановить?

– Я предполагаю, – твердо ответил Малаланов, – что единственный способ остановить Маятник – это устранить причину его появления. Нужно остановить работу Альтернативного Монитора.

Коричневый пиджак забарабанил пальцами по столу.

– Опять Альтернативный Монитор… И вы знаете, где он?

Малаганов развел руками.

– АМ находится в Петербурге, – заявил Адольф. – Видишь ли, Валентин, – обратился он к коричневому, – в этом и причина того, что Питер снова принимает наше собрание. Маятник, безусловно, опасен. Но в чем-то он оказался нам на руку. В Реальности-2 спецслужбам работать легче. А у меня там в Питере такой человек…

– Хорошо, – кивнул коричневый. – Допустим, мы нашли и уничтожили АМ. Ваш специалист знает, что за этим последует?

– Аркадий Евгеньевич? – сказал Адольф.

– Здесь мы вступаем в область предположений, – осторожно выразился Малаганов.

– Как будто мы из нее выступали, – проворчал Локтев.

– Да послушайте же, Михаил Юрьевич! – раздраженно оборвал его директор. – Это как раз самое для нас важное! Продолжайте, Аркадий Евгеньевич!

– Это элементарно, – сказал Малаганов. – Прервав действие АМ в Р-1, мы стабилизируем именно эту Реальность. Остановив маятник в Р-2, мы стабилизируем ее.

– Вот! Понимаете, господа? – директор возбужденно отвинтил крышечку с бутылки, и минералка, шипя, пролилась на стол. – Одно нажатие клавиши – или как там оно работает? – и мы получаем власть над судьбой!

– А кто, интересно, выбирать будет? – поинтересовался хитроглазый.

– Больно выбор невелик, – сказал Локтев.

– Если я правильно понял, – заметил молчавший до сих пор мужчина, – выбора у нас, увы, нет. Вселенная предназначила для нас Р-2. Если мы хотим минимизировать последствия опрометчивого вмешательства, то обязаны стабилизировать Р-2, и баста.

– И чудесно! – подхватила немолодая дама в очках. – Знаете, Аркадий Евгеньевич, если все по-вашему сложится, то это просто грандиозная удача! Одним нажатием кнопки вернуть великую державу, светлые идеалы, социальные гарантии… Дайте мне эту кнопку!

– Ага, сейчас, – возмутился хитроглазый. – Это что значит, опять все народное? Не пройдет у вас этот номер, ребята.

– Слушайте, кончайте этот детский сад, – сказал Адольф. – АМ еще не обнаружен. Нечего делить шкуру неубитого медведя. Спасибо, Аркадий Евгеньевич. Вы свободны.

Малаганов поднялся. Он начал собирать бумаги но в нерешительности остановился.

– Вы что-то еще хотите сказать? – спросил коричневый пиджак.

– Да… Наверно… – пробормотал Малаганов. – Дело в том… Я тут еще кое-что набросал, – заметно волнуясь, он повел ладонью над своими бумагами. – Всем известно, что в качестве "заплатки" выбирается Миф, ближайший к Реальности-1. Так? Максимальный процент различий был набран в 1054 году. Тогда после Сбоя выяснилось, что римские папы и византийские патриархи не смогли договориться. Произошла великая схизма. Христианский мир был поделен между западной и восточной церквями. В Р-1 этого события не было, а в Р-2 оно произошло. Представляете разницу? Так вот. Эта разница составила 17 %. Максимум. Тогда как последний Сбой принес… я все подсчитал, кому интересно, можете посмотреть… разницу в 40 %! И не удивительно. Половина Земли в Р-2 живет принципиально иначе… Это страны соцлагеря, это третий мир, за влияние над которым идет холодная война… И не говорите мне, что на второй половине Земли это никак не отразилось. Обратите внимание. Различия всегда больше всего касались частной жизни людей. Выбора жены или мужа. Здоровья. И даже если разница наблюдалась на политическом олимпе, она все равно была частной – для одной династии, для одной страны. Ну, вот возьмите Сбой 1502 года. Ну, выбрал наш Иван III в качестве наследника в Р-1 внука Дмитрия, а в Р-2 – сына Василия. Сильно ли изменился политический курс Руси? Или 1429 год, Жанна д'Арк снимает осаду с Орлеана…

– Достаточно, – холодно прервал Адольф.

– Ну, загрузили… – зевнул хитроглазый. – И к чему вы клоните?

– Да к тому, что Р-2, которую мы имеем, возможно, не та Реальность, которая нам предназначалась! – объявил Малаганов. – Я подумал: а что, если выбор Р-2 – это тоже следствие вмешательства неосторожных экспериментаторов?

В комнате повисло молчание. Малаганов не поднимал глаз от бумаг. Наконец Локтев по-лошадиному фыркнул:

– Белиберда!

– Нет, но если допустить… – взволнованно вмешался директор. – Еще одна Реальность. Неизвестная величина. Икс!

– Не надо нам иксов и игреков, – сказала дама. – Нам нужна нормальная человеческая жизнь.

– Да какая, блин, жизнь в совке?! – взорвался хитроглазый.

– Снова-здорово, – тихо сказал Адольф. Он закинул руки за голову и, уставившись в потолок, бросил: – И еще раз спасибо, Аркадий Евгеньевич. Вы свободны.

Уходя, Малаганов тоскливо оглядел собрание. Не люди а какие-то литературные персонажи. С пеной у рта спорят, кому достанется кольцо всевластья.

Впрочем, когда он готовил доклад, то не сомневался: все так и будет. От него ждали слов о том, что Маятник можно остановить, – эти слова прозвучали. Остальное они просто не услышали.

В коридоре было пусто и тихо. Линолеум гасил звук шагов. Закат раскалывался в матовых стеклах институтских окон. Подойдя к своей двери, Малаганов достал пластиковую карту-ключ.

Но дверь была открыта. Невольно остановившись, Малаганов услышал обрывок разговора:

– Эксперименты запустим со дня на день. Объект нашелся, все пройдет как по маслу, – обещал кому-то Назар. – Надо спешить. Подробности при встрече.

Повинуясь странной идее, Малаганов на цыпочках отбежал за угол. Назар вышел, огляделся, запер дверь. Пружинистой походкой пошел по коридору. Малаганов дал ему зайти в лифт, а сам опрометью кинулся к лестнице.

Будь я проклят, – думал он, поскальзываясь на ступеньках, – если этот красавчик не знает, где находится Альтернативный Монитор!

Новичкам везет – даже начинающим сыщикам.

Назар запущенной улочкой вышел к шоссе и поймал маршрутку. Боясь быть замеченным, Малаганов слишком отстал и не смог разглядеть номер. Решив, что маршрутки отсюда идут только к метро, он поймал машину. Не проехав и пяти минут, они обогнали похожую маршрутку на светофоре. Малаганов велел опешившему водителю остановиться, быстро сунул ему деньги и выскочил из машины. Как раз в этот момент вышедший из маршрутки Назар скрылся за дверями маленького придорожного кафе.

И что теперь? Малаганов растерянно завертел головой. За спиной простирался пустырь, чернели водой колеи от колес, а дальше – стройка. Краны, похожие на скелеты динозавров, поднимались в светлое небо. Туманились первой зеленью кусты. Невдалеке шумел город. Недобро светились окна злачного местечка. Надо было убираться отсюда подобру-поздорову. Если какой-нибудь злоумышленник польстится на заплутавшего лоха, что его остановит? Лучшее место для преступления трудно вообразить.

Как любой нормальный человек, Малаганов был мало склонен к героизму. Какой героизм в пятьдесят девять лет? К тому же после развода с женой Малаганов полюбил размеренность и покой. Чтобы заварочный чайник стоял только на этажерке, и полотенца наперечет, и сладкий чай на сон грядущий в постели… Но сегодня что-то стряслось. Слишком много адреналина. Поэтому Малаганов не задумываясь пересек шоссе.

Входить внутрь – безумие. Его сразу заметят. Откуда он знает, зачем Назар сюда приехал? Встречается с кем-то? Или просто решил перекусить, а потом двинется дальше? В любом случае его нельзя спугнуть.

Спотыкаясь на вздыбленных комьях земли, Малаганов обошел кафешку вокруг. Одно окно было открыто. Вытянув шею, он осторожно заглянул туда… и только чудом не встретился взглядом с Назаром.

Сердце болезненно бабахнуло в груди. Малаганов резко присел на корточки, уколовшись руками о прошлогодний чертополох. Потом, замирая от собственной смелости, осторожно приподнялся до уровня подоконника.

Спиной к нему сидел седой человек. Его черная рука с растопыренными пальцами похлопывала по столу. Негр, что ли? – удивился Малаганов. Назар задумчиво поглаживал края коньячного бокала. Перед ним лежали какие-то бумаги.

Музыка мешала слушать. Голоса посетителей сливались в бессмысленный гул. Собеседники говорили почти шепотом и притом на английском. Малаганов, скрючившись под окном, изо всех сил навострил уши.

– Вот реквизиты, Арчи, – Назар протянул негру одну бумагу. – Аванс должен быть на счету не позднее двенадцатого. И не позднее шестнадцатого – в Р-2. А вот список железа, – он пододвинул другую бумагу. – Вы сможете это достать?

Некоторое время молчали. Наверно, негр Арчи читал список.

– Куплю в Эмиратах, – сказал наконец он. – Когда нам ожидать… мм… мастера?

– Она вылетит сразу после экспериментов. За их успех я ручаюсь. Но придется считаться с Маятником. В Р-2 ее просто не выпустят из страны.

– А у нас в Р-2 пошли дожди, – мечтательно вздохнул Арчи. – На неделю раньше обычного. Хорошая примета. Вы не дурите меня, Назар?

– Арчи, я ученый, а не аферист, – холодно ответил Назар. – В чем дело? Что вас смущает?

– Цена, – признался негр. – Мой коронованный прадед Свойства купил дороже. А вы предлагаете рычаг управления судьбами мира по смехотворной цене. Очень похоже на розыгрыш. Ха-ха-ха.

Назар тоже усмехнулся.

– Вы осторожны, Арчи. Все правильно. Но… Вы нас переоцениваете. Вообразили каких-то ловких политиканов. На самом деле есть молодые ребята, на которых идет охота. Я открою вам страшную коммерческую тайну. Для нас продать АМ так же важно, как для вас – купить… Черт, что там?

Негр резко обернулся. Назар вскочил.

Малаганов, отряхивая брюки, отбежал от окна. Он выдал себя, старый дурак! Но то, что происходит, немыслимо… Они продают АМ!

– Аркадий Евгеньевич?

Назар стоял перед ним – удивленный, но не растерянный. Малаганову стало стыдно за свои отсыревшие колени. Подслушивал, как мальчишка… Но когда он вгляделся в сосредоточенное лицо Назара, ему стало страшно. И как-то особенно зловеще подуло ветром с пустыря…

Закат золотой дорожкой ложился на пол. Мужчина и женщина сидели на кухне, не зажигая свет.

– У тебя окна немытые, – сказала Лена.

Влад пожал плечами. Что она имеет в виду? – думал он. – Что я без нее опустился? Или что моя новая женщина – плохая хозяйка? Трудно понять что-нибудь из разговора, который в основном состоит из пауз. "Ты выбросил мои тапки". – "Зачем ты пришла?" – "Надо поговорить". – "Как Геннадий?" – "Нормально. Извини, приветов не передавал". И снова молчание.

Лена схватилась за сигарету. Влад протянул ей горящую зажигалку. Холодные пальцы коснулись его руки, тонкий дымок пополз к открытому окну. Закат золотил ее волосы, но лицо оставалось в тени.

Влад на секунду представил, что она приходит к нему месяц назад. Садится на кухне, не зажигая свет. Курит, теребит большие серебряные кольца в ушах. Глядит украдкой. Он и сейчас задохнулся от тех надежд, которые месяц назад свели бы его с ума.

– Со мною что-то происходит, Владик, – тихо сказала Лена.

Остановись, мгновенье… Владу показалось, что он – кот. Большой, толстый, сытый кот. Он замучает мышь до смерти, но есть не станет. Он наконец услышит то, о чем постыдно мечтал с того самого дня, когда бежал, теряя тапки, к лифту. "Я совершила ошибку. Я никогда не любила Гену. Ты лучший. Только ты!" Его гордыня по капле, как драгоценное масло, впитает ее слова. А потом он скажет: "Прости. Ты опоздала". И когда она расплачется у дверей, он безжалостно подаст ей носовой платок.

– Владь, я, наверно, сошла с ума. Я проснулась сегодня – и вообще не поняла, где я нахожусь. Я как будто вспомнила еще одну свою жизнь…

Опа! Мстительные мысли Влада споткнулись от неожиданности. Знакомая формулировка резанула слух. Не может этого быть! Нахмурившись, Влад напряженно вслушивался в Ленин рассказ.

– …И перестройки как будто не было. И я работаю бухгалтером в каком-то дурацком ателье. И каждый день стою в очереди – то за колбасой, то за яйцами. И мы с тобой живем в квартире твоих родителей на Сантьяго. И… – она смущенно запнулась, – и у нас дочь…

– Анюта, – кивнул Влад и глупо хихикнул. Значит, все-таки может быть. Добро пожаловать в наш даун-хаус, Елена Васильевна!

Лена выронила сигарету. Попыталась перехватить ее, обожглась, охнула от боли. Сигарета упала на стол и прожгла клеенку.

– Так ты знаешь, что со мной происходит? – Ленин голос угрожающе зазвенел. Она гневно уставилась на Влада, как будто он был во всем виноват.

Ну, строго говоря, Влад не знал, что происходит. Каким образом Лена стала "дельтой" – с этим, пожалуйста, к Малаганову и другим специалистам по филонейским штучкам. Но факт был налицо. Его бывшая жена получила Свойства.

Голова шла кругом. Это просто какой-то театр абсурда… Но мстить этой сердитой, напуганной Лене расхотелось. В голове закрутилась строчка из старой песни: "Скованные одной цепью…"

– Успокойся, – мягко сказал Влад и объяснил все, что смог.

Лена слушала недоверчиво. В какой-то момент Владу показалось, что она сейчас вскочит и убежит. Решит, что над ней издеваются. Но когда он закончил, Лена с озабоченным видом спросила:

– А ты в курсе, что там ты загремел в дурдом?

– Естественно. Я тоже там живу. Это просто две разные реальности, а вовсе не наш персональный бред.

– Просто… – усмехнулась Лена.

– Мне тоже было трудно привыкнуть, – сочувственно вздохнул Влад. А потом не удержался: – Кстати, дорогая, у нас с тобой и там не заладилось. Генка опять же…

Он хотел сказать, что Генка сподличал, написал на него донос, но осекся. Нечестный прием…

– А что – Генка? Там я с ним не спала! – выпалила Лена. Осеклась, добавила тихо: – Там я тебя очень люблю. Я проснулась сегодня и вспомнила, как это – тебя любить. И мне понравилось.

– Да ладно, – потупился Влад. – Мы в такую фигню вляпались, и конца ей не видно. Может, скоро все наши "люблю-не люблю" не будут иметь значения.

– "Люблю" всегда будет иметь значение, – улыбнулась Лена.

Влад покосился на нее, качая головой. Пряча улыбку.

Скованные одной цепью… В голове у Влада скоропостижно совершалась перестройка. Он понял, насколько привык за этот месяц делить людей на посвященных и непосвященных. Одни пугали его и притягивали. От других приходилось скрывать свое состояние.

Весь месяц он прятался от Лены. Он знал о ней то, чего она не знала сама. Он смотрел сквозь нее и видел женщину из другой Реальности, которая его предала. А теперь она тоже все знала. Они вдвоем знали столько, что хватило бы на десять академий.

Влад свыкся с мыслью, что они с Ульяной – особенные, а значит, обречены быть вместе. Некие не зависящие от них обстоятельства швырнули их друг к другу. Что уж тут поделаешь? Цепь волокла их, скованных, все дальше и дальше, а Лена оставалась позади. Но вот расклад поменялся. Как говорится, при прочих равных… Господи, это просто нечестно!

– Я влезла в твою жизнь, да? Очень некстати? – тихо спросила Лена.

– Генка знает, что ты здесь?

Лена сделала испуганное и при этом лукавое лицо.

– Нет, что ты. Я сказала, что поехала к подруге. Ты меня выгонишь? – ее глаза в темноте казались огромными. Губы дрогнули. Она хрипловато засмеялась: – Ну что ты спрятал руки? Я тебя не съем.

Влад действительно беспомощно сцепил руки за спиной – словно пытаясь удержать себя от чего-то. Он не хотел быть теленком, которого поманили куском хлеба. "Ответственность… Подлость…" – всплывали откуда-то предостерегающие слова. Но против него были майские сумерки. И особый пикантный привкус ситуации: тайное свидание с бывшей женой. И это при прочих равных…

Он поступил так, как поступает на его месте большинство мужчин. Мышеловка захлопнулась и поймала самоуверенного кота…

– Прекратите, Аркадий Евгеньевич, – серьезно сказал Назар. – Что вы трясетесь? За кого вы меня принимаете?

– Я не трясусь! – обиделся Малаганов, хотя его действительно бил нервный озноб. – А вы… Вы идиот! Вы хотите отдать невежественным дикарям такую опасную вещь! Вы представляете, во что они превратят мир?

– Не надо орать, – досадливо поморщился Назар. – Хотите поговорить – идемте внутрь.

Он повернулся к кафе.

– Стойте! – крикнул Малаганов и даже топнул ногой. И тут удушливая тяжесть навалилась на грудь. Он хрипло втянул воздух, хватаясь за воротник. Лысая индустриальная земля поплыла перед глазами…

Потом он почувствовал, что сидит, опираясь на чье-то плечо. Назар жал на кнопки мобильного телефона.

– Черт… Туда хрен дозвонишься… "Скорая" называется…

– Не надо "скорую", – запротестовал Малаганов.

На пороге кафе показалась девушка-официантка. Спотыкаясь на каблучках, она бежала к ним со стаканом воды.

– Нашли что-нибудь? – спросил Назар.

– Вот. Валидол… Давайте его к нам отведем. Ему можно двигаться?

– Врача надо, – помотал головой Назар.

– Я же сказал, не надо врача, – Малаганов раздраженно ударил Назара по руке.

– Хорошо, – так же нервно ответил тот. – Тогда вставайте. Потихоньку. Вот так.

– Пустите, я сам.

Стараясь обойтись без помощи, Малаганов вошел в кафе. Немногочисленные посетители обернулись с вялым любопытством. Негра за столиком уже не было.

– Ну? Отпустило? – Назар поставил перед ним стакан с апельсиновым соком.

– Вы идиот, – упрямо сказал Малаганов.

– Замечательное начало для дискуссии, – хмыкнул Назар.

– Вам спать не дают лавры Герострата.

– И что вы сделаете? Заложите меня Организации?

– А вы что сделаете? – ощетинился Малаганов. – Зарежете меня в подворотне?

Назар наклонил голову, как будто обдумывал такую возможность. Потом посмотрел прямо в глаза.

– Нет. А ваш ответ?

Малаганов смутился.

– Ну… Пожалуй, нет. Нет.

Назар ответил быстрой улыбкой.

– Пат, коллега. Мы с вами оба интеллигентные люди, в этом вся беда. Я не могу заставить вас замолчать. А вы не можете меня остановить. Попробуем поговорить спокойно?

– АМ надо отключить, вот и весь разговор, – твердо сказал Малаганов. – Причем непременно в полночь.

– Почему?

Малаганов на бис повторил перед Назаром тезисы сегодняшнего доклада. Тот внимательно выслушал, потом пожал плечами.

– Массовые безумия? Ерунда. Это Организация твердит о массовых безумиях, чтобы оправдать свой отстрел "случайных". Их просто бесит, что кто-то получил Свойства даром. А что касается соображения морали… Знаете, я тут у умного человека прочитал: "Примат морали над истиной я не приемлю". А истина в том, что поскольку возможность создать такую машину в принципе существует, значит, она будет создана. Рано или поздно. Тогда почему не мы?

– Потому что ваше изобретение опасно и бесполезно.

– Опасно – да. Что касается пользы… А какой прок от Сбоя? Какой прок от нас, филонейцев? Каждый из нас в детстве услышал великую историю Организации. И это никогда не говорится вслух, но всегда имеется в виду: мы, дескать, сверхлюди, новый виток эволюции… "Альфа" – второй сорт… А какие, к черту, сверхлюди? Наши особенности не приносят нам никаких преимуществ. Мы не умеем читать мысли на расстоянии, левитировать и прикуривать от пальца. Просто раз в столетие нас трясет и колбасит. Мы заложники ситуации. Больные люди, которым пришлось свыкнуться со своим увечьем. В этом что, есть какой-то смысл?

– И поэтому надо теперь свести с ума все человечество?

Назар сморщил нос, будто услышал фальшивую ноту.

– Слушайте, с вашим ли здоровьем спасать мир? Я вам о другом говорю. Мы ведь ничего не знаем о себе. Наши ученые до сих пор не нашли ген, отвечающий за Свойства. Мы ощущаем себя филонейцами только во время Сбоя. На сознательной памяти человечества это было, – Назар начал загибать пальцы, – раз, два, три, четыре… двадцать один раз. Мы не успеваем опомниться, Сбой уже прошел, ученые кусают локти, никто ничего не понял. АМ расшевелит ситуацию. Смотрите: уже месяц, как мы не забываем, что мы филонейцы…

– Вы сами не захотите жить в том мире, который создаете, – простонал Малаганов, потирая висок. Он понимал, что опять говорит не то. Опять высокопарная банальность, которую Назар опрокинет циничным аргументом. Но вместо этого Назар тихо, устало сказал:

– Это пустой разговор, коллега. Отключить Монитор нельзя. Нет у него такой кнопки.

– Ну… ну… Так сломайте его, разбейте кувалдой, раскрошите в пыль, на атомы!

– Это бессмысленно. Если физически уничтожить АМ, то все просто останется, как есть. Маятник будет раскачиваться все сильнее и сильнее.

Малаганов в отчаянии закрыл лицо руками.

– Я вам не верю… не верю… Вы хоть понимаете, что натворили?

– Я? – усмехнулся Назар. – Да вы мне льстите! Я понятия не имею, как создан этот прибор и как он работает. АМ придумала женщина… девушка… с небесным именем… Она гений, такие как она рождаются раз в тысячу лет. Дороже этого чертового прибора у нее ничего нет. И чтобы защитить АМ от подобных вам вандалов с кувалдой, она соберет еще один. Ей нужны деньги, ей нужны материалы… И я помогу ей все это достать. Я, видите ли, ее люблю. Все так просто, коллега…