Текст книги "Принцесса параллели (СИ)"

Автор книги: Елена Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

   – В таком случае объясни вот это, – попросил отец, вынимая из бумаг одну фотографию.

   «Удачно подловленная» – подумала девушка.

   На фото стояли лицом к лицу Олизон и Ростов. И выражения этих лиц были более чем непростыми.

   – Они что, знакомы? – Лесовской сконцентрировался на Ликиной мимике.

   Та даже не моргнула. Лишь пожала плечами.

   – Ростов подошел ко мне, мы случайно столкнулись в городе. Просто неудачный снимок, – и она вернула фотографию. – Антон по твоей просьбе шпионил или самолично?

   – Ликуша, – наморщился Лесовской. – Не надо так. Расскажи лучше о чем вы говорили с англичанином.

   – Англичанином, – кивнула Лика, – с Элиотом мы как раз говорили о вашем знакомстве, и какую в нем роль сыграл Валов.

   Анжелика едва не дословно передала рассказ о Виталии Марковиче и надеялась, что отец как-то подтвердит её доводы, но Родион Петрович наоборот рассердился и не поверил в причастность своего партнера.

   – Этот Джонсон сам ведет себя, мягко говоря, ненормально, – произнес задумчиво отец. – Скорее он хочет отвести от себя подозрения. А о чем вы говорили еще?

   – Больше ни о чем, – расстроено вздохнула Анжелика. – Я не заметила за гр... Элиотом ничего подозрительного. А вот Валов вызывает определенные размышления. Папа, не будет ли какой-нибудь возможности в ближайшее время познакомить нас?

   Лике важно было самой взглянуть на человека, посмотреть его ритмы, энергетику, тогда возможно и стало бы ясно, насколько он замешан и как в действительности относится к Лесовским.

   – С кем, Валовым? – вскинул брови Родион Петрович, – зачем тебе?

   – Хочется удостовериться в предположениях.

   – В предположениях кого, Джонсона Элиота? Нашла кому верить. Сама говорила о его непорядочном роде занятий. Разорение других людей не предусмотрено законами ни одной страны. Так что он правонарушитель. Верить преступнику не лучшая из идей.

   – В своих предположениях, папа, – терпеливо поправила Лика.

   – Ладно, не обижайся. Ты ведь знаешь, у нас с мамой через полторы недели годовщина свадьбы. Много гостей звать не хочется, но и я, и Рита к Виталию относимся очень хорошо и думаю, что мы его пригласим. Так что случай увидеть его у тебя будет.

   – Больше недели. Долго, – прищурила глаза девушка. – Но хорошо. Подождем недельку. Я могу идти отдохнуть? Допрос окончен? – с улыбкой и шуткой в голосе спросила она.

   – Конечно, отдыхай, – улыбнулся в ответ Родион Петрович и тут же стал опять серьезным. – Вы с Джонсоном Элиотом больше ни о чем не говорили?

   – Нет, – так же серьезно отозвалась Анжелика и пошла к себе.

   Лесовской проводил её обеспокоенным взглядом и долго еще не мог собраться с мыслями. Его дочь превосходно умела вести беседу в направлении нужном ей одной. Ликуша так и не пообещала прекратить попытки с расследованием. Сама идея замысла наводила на Лесовского такой страх, что он едва мог думать связно. Он понимал, что дочь не просто капризничает, она от всего сердца хочет помочь. Но вот помощь её могла повлечь за собой дополнительное беспокойство. Вместо того, чтобы искать шантажиста, Лесовскому приходилось больше времени уделять дочери, чтобы она сама не накликала на себя неприятности и не попала в беду.

   Родион Петрович не питал иллюзий относительно злосчастного англичанина. Валову он доверял, а новый знакомый, который к тому же пытался обанкротить бизнесмена никакого доверия не вызывал. И то, как он странно отводил от себя подозрения. Воздействуя ни на самого Лесовского, зная безнадежность задуманного, а через его легко доверчивую добрую дочку. Здесь точно было над чем поразмыслить.

   Джеймс сидел в номере пятизвездочного отеля. Дорогое удовольствие для человека, чьё вынужденное пребывание в столице затягивалось на неопределенный срок. Оставалось благодарить хранителей, что вместе с силой они не заблокировали солидный банковский счет графа. Тот хотя и находился в прескверном настроении от своего беззащитного бездействия, но продолжал оставаться в привычных максимально удобных условиях.

   Сидя в мягком кожаном кресле, он вертел в руках дистанционный пульт от большого плоского телевизора и размышлял над бессмысленностью его изобретения. Более бестолковой вещи чем та, что сейчас располагалась перед его глазами, он не видел во всех восьми известных ему измерениях.

   Немного подумав, маг решил посетить центральную библиотеку. К книгам колдун относился намного почтительнее. К хорошим книгам. Они отвлекали от тягостных дум и как ничто другое могли передать точность мысли другого человека, её автора. Читая современную литературу граф с интересом «просматривал» варианты сюжетов, которые писатель создавал в своей голове, но не олицетворял на бумаге. Каждая малая деталь не воплотившегося литературного события помещалась в определенную мыслительную базу данных и сохранялась во вселенной навечно. Порой сама книга не могла заинтересовать, но её невоплощенные персонажи или приключения были весьма и весьма занимательны.

   Олизон открыл дверь в коридор и столкнулся нос к носу с двумя молодыми на вид мужчинами в строгих черных костюмах и белых рубашках.

   – Мистер Элиот, – осведомился один, тот что был повыше. Вопрос прозвучал на английском, но ответить граф решил на родном для охранников языке.

   – Это я. Вы, как я понимаю, за мной? – глаза мага при этом угрожающе блеснули.

   – С вами хочет поговорить один человек. Вы должны проехать с нами, – не спрашивал, а констатировал мужчина.

   – У меня другие планы, – голос «иностранца» становился раздражительнее. Он сердито захлопнул дверь и вышел в коридор. Двое пришедших шли за графом словно конвой. – Передайте господину Валову, что нам не о чем с ним говорить. И я ему настоятельно советую оставить меня в покое, иначе ему даже пожалеть об этом не придется. Не успеет, – понижая голос, договорил маг.

   – Некому Валову вы сами будите изъяснять, что сочтете нужным, а сейчас с вами хочет поговорить Лесовской, и мы обязаны вас доставить в его офис, – выдержанно продолжал человек повыше. Им оказался Антон. Вторым охранником Лесовского, приехавшим за англичанином был Руслан, занимающий пост заместителя начальника безопасности.

   – Родион Петрович? – не скрывая удивления, переспросил Джеймс и остановился у лифта. Эскорт не отставая ни на шаг, следовал за ним. – Что ж, с ним я, пожалуй, поговорю. Даже интересно, зачем я понадобился господину Лесовскому?

   Охранники ничего в ответ не сказали. Не их это было дело. Им приказали доставить и только. Джеймс и не требовал ответа, молча сел в предоставленный автомобиль и поехал вместе с сопровождающими в центральный офис несостоявшегося партнера.

   – Присаживайтесь, – довольно любезно предложил отец Анжелики.

   Кабинет Лесовского был просторным и простым в оформлении. Никакого пышного убранства мебелью из позапрошлого века. В центре стоял большой письменный стол, у окна мягкие кресла и стеклянный столик, напротив расположился высокий шкаф, наполненный папками и бумагами, на стене за спиной хозяйского кресла висела картина, изображающая улочки провинциального греческого городка. Особого уюта в комнате не было, не было и отталкивающей офисной монотонности предметов.

   Граф быстро окинул взглядом помещение и сел напротив Лесовского.

   – Чем обязан вашему вниманию, Родион Петрович? – небрежно спросил Джеймс, нисколько больше не скрывая знания русского.

   – Я хочу узнать, о чем вы говорили с моей дочерью вчера на набережной, – от любезности Родиона не осталось и следа.

   – Разве Анжелика не рассказала вам? – деланно удивился Олизон.

   – Мне хочется услышать вашу версию, – настаивал Лесовской.

   – Виталий Маркович, наш общий знакомый, судя по всему имеет какие-то обиды, раз захотел разорить вас. Что и предложил сделать мне за крайне приличный гонорар. Это всё, о чем я поведал Анжелике.

   Джеймс вальяжно прислонился к спинке и с интересом рассматривал Родиона Петровича. Видимо двойственное положение вещей мага мало волновало. Он пребывал в самом спокойном и даже слегла увеселенном расположении духа.

   – У меня нет ни малейших причин не доверять своему другу и деловому партнеру. Я давно знаю Виталия. Ему моё банкротство ровным счетом ничего не даст. Мы движемся параллельно, а иногда и взаимно необходимы друг другу. При крушении моего бизнеса может пострадать часть его. Ему разорять меня просто невыгодно, – проговорил Лесовской, тоже одаривая собеседника изучающим взглядом. – Лика не в курсе наших дел и поэтому поверила вам. А теперь давайте говорить прямо. На кого вы работаете, Джонсон?

   – Вы доверяете Валову, но не верите своей дочери, – Джеймс усмехнулся, – я ни на кого не работаю. Существую исключительно для себя, и все поступки совершаю только ради собственного удовольствия. Валов меня не нанимал, скорее это было просьбой с его стороны и одолжением с моей. А если говорить прямо, то мне бы очень не хотелось оказываться посредником между противниками банальной конкуренции. С вами, Родион Петрович, контракт не состоялся. Благодарите за это судьбу. Иначе вы бы уже не сидели в этом кабинете.

   – Попрошу без намеков, – нахмурился Лесовской и спросил: – почему о делах вы стали говорить с моей дочерью, а не со мной? Лика совершенно ничего не понимает в бизнесе и не имеет никакого отношения к моим предприятиям. Почему со своими лживыми доводами вы обратились к ней, вместо того, чтобы поговорить со мной? И скажите, наконец, на кого вы работаете?

   – У вас плохо со слухом, Родион Петрович? – наигранно обеспокоился Олизон, еще сильнее раздражая Лесовского. – Я только что сказал вам, что ни на кого не работаю, а вы опять за старое.

   – Джонсон Элиот, я не бандит и никогда не прибегал к подобным мерам... но сейчас речь идет о моей семье и о её безопасности. Я более чем уверен, что ваш хозяин, который хочет меня разорить, также причастен к ряду угроз. Вынужден поставить вас перед фактом – вы не сможете покинуть этот кабинет пока не назовете имя своего работодателя. Итак, начнем с начала. Исполнителем чьих приказов вы являетесь?

   Мало что могло вывести мага из себя, когда у него было хорошее настроение, но то, что его назвали исполнителем и упомянули о каком-то там хозяине, взбесило Джеймса. Дошло до того, что он едва не пустил в ход магическую силу, но обнаружив её отсутствие и вспомнив свое незавидное положение, расхохотался.

   Лесовской серьезно и в тоже время с полным недоумением посмотрел на своего посетителя.

   – Не понимаю, что смешного. Если вы считаете, что те двое, которые сопровождали вас, не в состоянии вытащить правду, то сильно заблуждаетесь. Сам я, как говорил, не отношусь к криминальному миру, но современные охранники почти все раз в жизни, да занимались допросами с положительным исходом. Я бы никогда не пошел на такие меры. Но здесь затрагиваются безопасность и спокойствие моего ребенка. Мне угрожают моей дочерью, и я не посмотрю ни на одни законы, ни на государственные, ни на моральные.

   – Хотите сказать, что живым вы меня не отпустите? – сквозь смех уточнил граф.

   Он не выглядел невежливо. Как всегда маг Красстраны был в прекрасной внешней форме, переполненный чувством достоинства и, несмотря на сложность разговора, продолжал располагать к себе и вызывать симпатию.

   Лесовскому трудно было с ним говорить. Тон «англичанина», его невозмутимое упрямство, наигранность фраз должны были отталкивать, а он наоборот притягивал внимание и даже вызывал неосознанное бесконтрольное уважение.

   – Живым может и отпущу, но только после того, как узнаю правду! – разгорячился Лесовской и повысил голос. Он редко кричал на работе, редко позволял волю эмоциям, но ситуация складывалась неприятнейшим образом. – Давайте в конце концов поговорим серьезно, – примирительно повелительно заключил Родион.

   – Да куда же серьезнее, – граф принял обстоятельный вид, голос стал тверже, но без ноток неприязни, – я понимаю, что вам надо разбираться со своими проблемами, но настойчиво прошу не втягивать меня в них. Ваша конкуренция с Виталием Марковичем или еще с кем меня ни коем образом не касается, и сделайте одолжение, оставьте меня в покое. Желательно оба. – Интонации Джеймса приняли более чем серьезное звучание, в них появилась сила, почувствовалась тяжесть произносимых слов. – Я повторю, что к вашим бедам не имею никакого отношения. И предупрежу. Пока предупрежу. Меня лучше не злить. – Родион Петрович хотел улыбнуться на такое заявление, но встретившись взглядом с Олизоном, застыл в пол оборота и, не перебивая, дослушал до конца. – Иначе вам же будет хуже. Вы с Валовым пытаетесь повлиять на того, в чью сторону и посмотреть лишний раз опасно. Пока я нахожусь не в самом лучшем состоянии. Но время меняет всё, и вскоре вернувшись на свою прежнюю дорогу, я могу сильно расплатиться в ответ за свои унижения. Вам будет легче чем Виталию, у вас хорошая семья, но даже с ней вам не стоит заходить так далеко. Вы с Валовым как два ребенка играющие со спящей коброй, перекидываете её друг дружке и это развлекает вас. Но что будет, когда змея проснется?

   Джеймс встал и направился к двери. Что-то в нем изменилось. Из человека с беспечным настроем он перевоплотился в решительного строго знающего игру участника. Словно на шахматном поле фигура, значащаяся пешкой скинула маску и предстала королем.

   – И всё-таки, почему вы решили обратиться к моей дочери, а не ко мне? – не удержал Родион главный мучивший вопрос. – С ней вы знакомы меньше, чем со мной. Ведь с ней вы познакомились во время теракта? – отчего-то взволнованно уточнил отец Лики.

   – Ваша дочь намного умнее вас, – невозмутимо произнес Джеймс у самой двери. – Расскажи я свои соображения вам, вы бы оставили их без какого либо внимания. Анжелика разберется и дойдет до истины, не наживая дополнительных врагов. Этому вам вместе с Виталием Марковичем нужно у неё поучиться. Увидите Валова, передавайте привет от меня.

   Джеймс вышел в приемную, и снова столкнулся с Антоном и Русланом. Но они не стали задерживать передвижения мага. Лесовской сидел молча, не давая никаких распоряжений.

   «Разговоры, объяснения, выяснения», – ворчала Лика, поднимаясь на второй этаж. Вечерние разговоры в кабинете отца входили в систему. Папа переживал за неё, было понятно, но каждый день возвращаясь с работы требовать от неё обещания «не лезть не в свое дело» было пределом. Лику мучила неизвестность. Она не представляла с чего начать поиски. Подозрения Валова не подтверждались и не опровергались. Анжелика нашла фотографию Виталия Марковича в Интернете и попыталась по ней выйти на внутренний мир человека. Ничего не получалось.

   Принцесса открыла дверь своей комнаты и переступила порог. На неё сражу обрушилась чужая энергетика. Лика встала в центре комнаты и закрыла глаза. Ни родители, ни сестры не входили сюда пока хозяйки не было. Уловить кому принадлежали ритмы удалось ни с первого раза. Однако удалось, и Анжелика точно знала, что во время её отсутствия в спальню заходила Инна. Лика очень остро чувствовала энергетическую базу человека, его ауру, биополе. Поэтому, чтобы излишне не утомлять себя, она ограждалась защитной стеной. Подобно тому, как темные очки защищали от солнца, стена оберегала от неблагоприятных всплесков. Защита бесспорно помогала, но и давила. Как и глаза устают от искусственного затемнителя, так и чувства принцессы утомлялись постоянному оберегу защитной стены. В своей комнате Анжелика «отключала» все свои «щиты», «скидала» «броню» и могла побыть собой в полную силу своих тонких возможностей. Для наилучшего комфорта в комнате должна была присутствовать только благоприятная для неё атмосфера. Оттого она строго охраняла своё маленькое личное пространство, никогда не впуская никого постороннего. Инне воспрещалось входить в спальню молодой хозяйки, и это обстоятельство тщательно оговаривалось в первый день работы.

   «Что ж, придется напомнить», – подумала Лика и ещё раз «прочувствовала» комнату. Нечто неприятное кольнуло внутреннее зрение в стороне низкого комода. Анжелика открыла глаза и обнаружила на нём букет цветов в стеклянном сосуде. Подойдя поближе, она убедилась – букет не представлял никакой опасности. Белые в крапинку ирисы были из собственного сада Лесовских.

   «Всего лишь посторонний предмет», – решила Анжелика и, беспечно не обращая внимание на всплески интуиции, углубилась в более волнуемые размышления.

   Лика задумалась, как бы поступила, если расследование не затрагивало бы её семью. С чего начала? А начала бы именно с угроз и с того, кто их воплощал.

   Сев в глубокое мягкое кресло у окна, принцесса медленно опустила веки и расслабилась. Всё пошло бы куда легче, представься возможность взглянуть на самого Валова. Только что, если «злодеем» оказался бы совсем не компаньон отца.

   Стараясь не забегать вперед, Лика вышла на энергетический волновой уровень и, не покидая пределы родного дома, начала просматривать связи общения, ниточками тянувшиеся от каждого члена семьи и персонала. Инна отчего-то была связана с Антоном еле различимой нитью, а сам начальник безопасности подобно электрощитовой будке источал из себя множество «проводков», устремляющихся по всем направлениям на сотни километров.

   Анжелика выбрала для себя нелегкий путь. Она принялась изучать каждый виток. Всё это были неинтересные знакомства по работе, подчиненные охранники, офисные курьеры, приятели и знакомые личного характера. Убеждаясь в бессмысленности занятия Лика прослеживала новую нить, как вдруг нечто неясное, вроде доселе неизвестной силы или способности, перекинуло сознание принцессы на какую-то иночастотную волну. Волна оказалась неэнергетической, а вполне реальной, электромагнитной, по которой передавался сигнал мобильного телефона. Лика никак не ожидала, что её разум способен принимать такой сигнал и кодировать в обычные человеческие фразы, как подслушивающее устройство специальных служб.

   Оставалось неизвестным, кому принадлежали голоса, но разговор явно носил скрытый характер.

   – Как поживает наш герой? – спрашивал первый голос, не очень молодой и не особо старческий. Сухой и тихий.

   – Герой держится молодцом, – ответил второй. Его обладатель был довольно молод. Не старше тридцати, уверенный в себе и относящийся к тому типу людей, которым всегда есть чем быть довольными. В особенности самим собой.

   – А что насчет объектов? – холодно вопросил первый.

   – С первым всё отлично, – докладывал самодовольный голос. – Что касается второго... Не всё гладко как хотелось бы, но мы переходим ко второму плану. Он конечно не так красив и прозаичен, зато эффективнее. Все сделаем как надо, не волнуйтесь.

   – Третий что?

   «Сколько их у вас, – мелькнуло у Анжелики в голове, – объектов этих».

   – Пока ничего. Подобраться сложнее. Но осуществимо, – тут же заверил голос помоложе. – В игру вступает тяжелая кавалерия.

   – Артиллерия, – поправил собеседник.

   – А у нас будет кавалерия, – усмехнулся второй. – Позвольте всё-таки узнать, зачем вам такой дорогостоящий спектакль. К нам впервые обратились с подобными пожеланиями. Обычно...

   – Не ваше дело! – недовольно рявкнул заказчик. – За спектакль, как вы выразились, вам заплатят такую сумму, что можно будет и контору вшу прикрыть.

   – Спасибо за совет, но это уже не ваше дело, – нашелся второй голос. – Так насчет второго объекта, вы уверены, что нужно продвигаться дальше по плану?

   – Нужно. Выполняйте как было оговорено заранее. Да. С третьим особо не возитесь. Попробуйте с другой стороны, не получится, выведете из игры. Особой роли в деле ему не отводится.

   – Поточнее, пожалуйста, – настойчиво попросил молодой голос. – Вывести из игры это...

   – Оставить в покое! – раздраженно пояснил первый. – Он меня не интересует. Запомните – главное первый и второй объект.

   – А финал будем осуществлять когда задумали или на этот счет тоже будут уточнения?

   – Финал будет тогда, когда к нему всё будет готово. Пока вы не разберетесь со вторым объектом, то не о какой концовке нашего спектакля не может идти и речи!

   В сознании возникли гудки и все стихло. Анжелика несколько минут осмысливала свое неожиданное «видение», если вернее то «слышание». Разговор мог принадлежать кому угодно и говорить могли о чем угодно. Кто эти объекты? Фирмы, люди или проекты?

   «Вот и поразмыслила спокойно, – грустно подумала девушка, – теперь к тайным угрозам присоединился более загадочный разговор. Только усложнила и без того незавидное положение расследования».

   – Анжелика Родионовна, с вами хотела поговорить Маргарита Алексеевна, – тихо постучавшись, в дверном проеме возникла фигурка домработницы. – Она ждет вас в своей комнате.

   Лика кивнула и вышла вслед за Инной.

   – Подождите пожалуйста, – остановила Анжелика девушку, взгляд у неё был строгим и серьезным. – Я вас разве не предупреждала, что в мою комнату заходить нельзя или вы забыли?

   – Извините, – домработница виновато потупила глаза, но что-то в этом взгляде не понравилось молодой хозяйке. – Я действительно забыла. Убирая комнаты сегодня утром, я случайно зашла и в вашу, а когда опомнилась, то половина была уже пропылесосена. Я не могла оставить ковер на половину пыльным. К тому же моя работа это уборка всего дома. А в спальнях всегда должна быть идеальная чистота, вы же не можете дышать пылью.

   – Я сама убираюсь в комнате, – еще строже напомнила Лика. – И впредь попрошу, чтобы больше такой забывчивости не случалось. Иначе нам придется распрощаться с вами.

   Инна в одно долгое мгновение пристально смотрела на нее, а потом неожиданно разревелась во весь голос, причитая и умоляя сжалиться над ней.

   Анжелика стояла посредине коридора в полном замешательстве. Только что направленный взгляд был весьма красноречив. В нем читался и прямой вызов, и самодовольствие сделавшего пакость человека, и триумфальная надменность. А теперь большие прозрачные слёзы.

   Из дверей своей спальни вышла Рита, за ней высунулось любопытное личико Тины.

   – Что случилось? – удивилась хозяйка, подходя к дочери. – Инна, почему вы плачете?

   Домработница беззащитно разводила руками и причитала о незавидной участи, бедности и что она будет делать, если её лишат единственного источника на хлеб.

   – Я ничего не делала, Маргарита Алексеевна, – сквозь отчаянные всхлипы шептала девушка. – Я ничего, ничего не делала. Я только... – новый поток рыданий, – ... я только прибралась в комнате Анжелики Родионовны. Я ничего там не трогала...

   Она закрыла лицо руками и разревелась на весь коридор второго этажа.

   – А я только предупредила, чтобы впредь туда не заходили, – Анжелика старалась говорить спокойно, но её сильно нервировала разыгравшаяся сцена. Она никого еще не уволила, и Инна не была подавленна её словами. Что теперь творилось в коридоре, понять было сложным.

   – Лика, а почему ты запрещаешь входить в свою комнату, что за секреты ты там прячешь? – улыбаясь, спросила двоюродная сестра. – Меня ты тоже выгонишь, если я туда войду?

   – Так и быть, сделаю исключение, – заставив себя улыбнуться, отозвалась девушка.

   – Анжелика, ты не должна срываться на людях, тем более тех которые работают у нас, – серьезно проговорила Рита, успокаивая и обнимая за плечи домработницу. – Не волнуйтесь, Инна, вас никто не собирается увольнять, можете работать спокойно. А пока идите и отдохните.

   Рита взглядом пригласила дочь в свою комнату.

   – Как ты себя ведешь, – сокрушенно произнесла мама и с огорчением взглянула на дочку.

   – И как? – с вызовом посмотрела та.

   – Ликуша, так нельзя! Если у тебя неважное настроение, ты недолжна вымещать его на окружающих. Извини меня, но последнее время ты очень изменилась. Ведешь себя так, словно... кругом тебя одни враги. Ругаешься со всеми, постоянно чем-то недовольна, считаешь что ты права, но на самом деле сильно заблуждаешься. Мы твоя семья и желаем тебе только добра, а ты отдаляешься от нас.

   – Мама, мамочка, – прошептала Анжелика и опустилась на край кровати. – Знала бы ты, как мне самой тяжело. Но около меня в самом деле есть враги, я чувствую это, но не могу разобраться. Вы с папой сами убегаете от меня. Сколько времени мы не можем просто и спокойно поговорить, поделиться переживаниями, подозрениями.

   – Какими такими подозрениями? – прощебетала Тина и села рядом с сестрой. – Какой камешек! Я раньше не замечала его, – и она потянулась к кулону, висевшему на шее у Лики.

   – Не трогай! – Анжелика резко откинула от себя протянутую руку и, встав, подошла к окну.

   – Я только хотела посмотреть, – обижено пояснила Алевтина.

   – Анжелика, и ты еще спрашиваешь, как себя ведешь? – укоризненно заключила Рита. – Тина всего лишь проявила интерес. Ты реагируешь на окружающих как-то дико.

   – О чем ты хотела поговорить? – отстраненно произнесла девушка, не поворачиваясь к матери и по-прежнему устремляя печальный взгляд на солнечный сад за окном.

   Рита внезапно замолкла, и в комнате повисла необъяснимая тяжесть.

   Лика посмотрела на родственниц. Мама стояла у комода и невидящим взглядом созерцала свое отражение в зеркале. Двоюродная сестра растерянно смотрела на Риту и хранила молчание, но по лицу становилось понятно, что удается ей это с трудом.

   Лика опустила веки и прикоснулась к невидимой оболочке комнаты. Около матери в ящике комода вспыхнула слабая, но мрачно-черная вспышка.

   Анжелика подошла ближе и спросила:

   – Что ты там прячешь?

   – Ничего, – быстро и испуганно отозвалась Маргарита Алексеевна и, когда дочь провела ладонью по поверхности, чуть было не вскрикнула на неё, но Лика быстро убрала ладонь.

   – Не хочешь, не рассказывай, – она медленно обернулась и пошла к двери. – Но с папой поговорите, – едва слышно посоветовала девушка.

   Рита с удивлением проводила дочь глазами.

   Анжелика дошла до своей комнаты и, передумав, направилась вниз по лестнице. На кухне царил аромат горячего борща. Бабушка кормила охранников ужином. Сами Лесовские поели еще два часа назад.

   – Приятного аппетита, – произнесла Лика. Ростов поблагодарил, а Руслан лишь неловко кивнул, откусывая корочку хлеба. – Что-то вас сегодня мало.

   – Родион дал ребятам отдохнуть, – устало проговорила бабушка и села за противоположный край стола, принимаясь за очистку картофеля к завтраку.

   Лика предложила помощь, но Лизавета Дмитриевна отказалась. Тогда девушка прошла в столовую и встретила там вторую двоюродную сестру. Полина сидела за столом и перебирала пшенную крупу. Занятие было бессмысленным, продукты закупались в лучших магазинах, никакого мусора там и быть не могло, но Елизавета Дмитриевна стоически берегла привычку из советского прошлого и часами могла перебирать и без того чистые злаки.

   – Чем ты тут занимаешься? – нерадостно улыбнулась Лика и села рядышком.

   – Помогаю бабушке Лизе, – пояснила Лина и светло улыбнулась. – Она не очень любит, когда это делают, но одной ей тяжело справляться.

   – Это точно. Почему не на кухне?

   – Там ужинают, – Лина опустила взгляд, – не хотелось мешать.

   – Ясно, – Лика пододвинула горстку крупы к себе поближе. – Давай помогу.

   Полина не стала возражать и они вместе как две царевны из старой сказки склонились над столом.

   Они работали молча, но Анжелике от этого только было лучше. От Лины шла приятная энергетика, добрая и успокаивающая. Тишина не угнетала, а создавала атмосферу доверия. Неосознанно дотронувшись до своего кулона, принцесса на какое-то время позволила унестись мыслям далеко за пределы Подмосковья. Она никогда и ничего не переносила из Красстраны в Россию и наоборот. Единственным исключением был подарок брата. Маленький индикатор земли, кулон на цепочке в золотой оправе. Анжелика знала, что без её разрешения к нему никто не мог прикоснуться, было опасно. Он мог обжечь, мог ужалить неизвестным ядом или вспыхнуть яркой вспышкой. Предмет из другого мира, хранящий в себе огромный запас чуждой магии. Он предназначался исключительно для принцессы, и любая чужая энергия могла вызвать неожиданный эффект. Лика вынужденно согласилась, что ведет себя неразумно, и как говорила мама – дико. Однако около их дома действительно засел враг, и подобно кукольному постановщику создавал ситуации, не особо значимые, даже мелочные, и вместе с тем очень уж неприятные.

   Закончив с крупой девушки вернулись на кухню. Охранники поужинали, и Руслан удалился в мансардный домик. Бабушкино место за чисткой картофеля занял Ростов, а сама Лизавета Дмитриевна пила травяной успокаивающий чай. Вид у неё был неважный.

   Анжелика вернула на полку банку с пшеном.

   – Вот почему, бабуль, ты никому не разрешаешь тебе помогать, кроме Ростова?

   При упоминании его имени молодой человек быстро поднял глаза и снова опустил их.

   – Потому что кроме Николая никто искренне не предлагает помощи, – философски выдала пожилая женщина. – Ты всегда готова помочь, но я знаю как редко тебе самой этого хочется. А Николай не просто помогает, но и радуется этому. У нас с ним полное понимание.

   Лика улыбнулась такому высказыванию.

   – Лика, мне бы хотелось немного с тобой поговорить, – серьезно произнесла бабушка, и внучка громко вздохнула.

   – Ты от папы взяла манеру серьезных бесед? – с иронией спросила она.

   – Если ты считаешь, что тебе нечего рассказать, то я не настаиваю.

   – У меня правда нет никаких интересных новостей, – пожала плечами Лика и села на стул около бабушки. – Разве что просто чаю попить.

   Полина подсела к ним.

   – С тобой всё в порядке? – с непонятным значением в голосе спросила Елизавета Дмитриевна.

   – Да, – удивилась Лика и потянулась к заварному чайнику в виде квадратного домика с трубой.

   Бабушка больше ни о чем спрашивать не стала. Через какое-то время к ним заглянул Родион Петрович. Усталый и расстроенный он весь вечер просидел в своем кабинете и, пожелав всем спокойной ночи, удалился спать.

   Елизавета Дмитриевна тоже долго своим присутствием баловать не стала и ушла в свою спальню.

   – А вы со мной ни о чем серьезном поговорить не хотите? – спросила Лика и по очереди посмотрела на Полину и Николая.

   Сестра, не понимая, растерянно улыбнулась, и отрицательно покачала головой.

   – Ты снова разговариваешь со мной? – удивился в свою очередь охранник.

   – С чего бы мне с тобой не разговаривать, – пробормотала Лика, и взглянула на брата.

   – С прошлой субботы я не слышал от тебя и слова.

   Анжелика ничего не ответила, и повисло неловкое молчание.

   – Хороший день тогда был, в субботу, – подала добрый голосок Лина, стараясь поддержать появившуюся тему. – Солнечный и светлый. Самый лучший для меня за последние несколько месяцев.