Текст книги "Принцесса параллели (СИ)"

Автор книги: Елена Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

   Солнце сияло высоко в небе. Лето хотело доказать власть над осенью. Воздух прогрелся до плюс двадцати восьми. Людей в метро было немного. Час пик, когда горожане спешили на работу, остался позади. Полина села на свободное место и достала путеводитель. Электричка бежала быстро, постукивая колесами об рельса. Свет мигал перед каждой остановкой. В глаза бросался большой пестрый плакат над выходом, зовущий жителей и гостей столицы посетить зоопарк. Лина вспомнила как они с родителями и Тиной ходили смотреть привозных зверей в Щебекино. На сердце стало грустно и тепло одновременно. Немного подумав, Полина решила отложить поход в Кремль и посетить зоопарк Пресненского района, разрекламированный на плакате. Выйдя на Баррикадной, она отправилась пешком.

   Народу в зоопарке было мало. В основном родители с детьми и школьники проживающие последние дни летних каникул. Звери вольготно гуляли в вольерах. На клетке с мартышками висела предупреждающая табличка с надписью «Обезьян печеньем не кормить!», снизу кто-то приписал карандашом «они на диете».

   Лина улыбнулась и подошла к клетке с уссурийским тигром. Зверь медленно пробуждался ото сна. Открывая желтые кошачьи глаза, хищник вытянул передние лапы и перевернулся на спину, совсем как домашний кот. Раздался щелчок фотоаппарата, и вспыхнула вспышка. Зверю это не понравилось, и он тотчас вскочил на все четыре лапы, пригнув голову и сузив глаза предупреждающе зарычал.

   – Какая сила, какая грация, – восторженно прошептала Полина.

   – Не могу не согласиться, – послышалось за спиной и девушка обернулась.

   На неё смотрели теплые изумрудные глаза.

   – Здравствуйте. Вы пришли за мной? – испугано и виновато вырвалось у Лины.

   – Почему за вами? – Николай смутился. – Не ожидал увидеть кого-то из знакомых. С чего вы решили, что я за вами? – повторил он улыбаясь.

   – Я ушла из тетиного дома не предупредив, – потупилась девушка. – Подумала, что вас послали на мои поиски.

   Николай рассмеялся и объяснил.

   – Обычно по выходным я езжу на конезавод. Но сегодня там санитарный день и я решил прогуляться по городу.

   – Вы любите лошадей? – лицо у Лины просияло. – Я их тоже люблю, правда видела лишь по телевизору и на картинках.

   – Я с детства сижу в седле, – Ростов выглядел обворожительно. На нем была обыкновенная белая футболка и светло-голубые джинсы. Но даже в этой простой одежде он сильно выделялся из толпы прямой «королевской» осанкой, безупречными чертами смуглого лица и тихим уверенным голосом.

   Быстро найдя общую тему молодые люди пошли к следующему вольеру с пантерой.

   Обойдя весь зоопарк они вышли в боковые ворота и пошли по улочкам в сторону реки. Шли они бесцельно, просто гуляя. Ростову было легко разговаривать с Полиной, а ей интересно было его слушать.

   – Так вы тоже не москвич? – спросила девушка, когда Николай начал рассказывать ей о первом впечатление от города.

   – Я приехал этой весной, – пояснил охранник. – Лина...

   Полина быстро обернулась.

   – Что? – лицо у неё было светлым, с едва заметным трогательным румянцем. Глаза умные и добрые. Заглянув в них Ростов напрочь забыл, что хотел сказать. Однако Полина всё ещё смотрела на него ожидающе.

   – Лина... – повторил Николай, – у вас красивое имя.

   – Спасибо, – румянец проявился сильнее, то ли от смущения, то ли от приятного комплимента. – Только как-то невесело вы об этом сказали.

   – Так звали мою маму. Странно, что я именно сейчас это вспомнил.

   – Звали? – красивые сияющие глаза потускнели, в них отразилась необъятная печаль. – Простите, – с пониманием молвила девушка. – Я вам сочувствую и хорошо представляю как вам тяжело.

   – Нет, это вы простите, – Ростов вспомнил о несчастье происшедшем с сестрой Маргариты Алексеевны и острее почувствовал боль собеседницы. – Вы были в Третьяковской галерее?

   Он отвлекал от грустной темы, она поняла и с благодарностью поддержала новый разговор.

   Они шли по широкой улице смеясь и разговаривая обо всем понемногу.

   Ростову никогда еще не было так легко и спокойно. Словно жизнь только сейчас началась. Началась заново, как он и хотел. И не было позади тех тягостных двадцати пяти лет ненавистного существования и заблуждения.

   Лине было приятно находиться в обществе малознакомого, но всё же знакомого человека. С каждой минутой они становились известнее, ближе, понятнее, с каждым сказанным словом узнавали друг друга больше.

   Полина неосознанно подумала, что проживает лучшие минуты жизни. Просто гуляя по чужому городу, просто разговаривая с человеком которого практически не знала. Было в обществе Николая, в общении с ним, что-то необъяснимо дорогое, важное, нужное. На неё благотворно влияли и его приятный бархатистый голос, и тихий размеренный шаг, которым они шли по тротуару.

   Девушка не догадывалась, что нечто подобное испытывает и её спутник.

   Полина совсем забыла куда направлялась. Николай тоже.

   Они наслаждались общением друг с другом, солнечным днем, старой Москвой.

   Прохожие часто бросали на них любопытные взгляды.

   Вроде обычные на вид молодые люди, пусть и красивые, светились незаметным лучистым живым светом. Невидимым, но ощущаемым подсознанием.

   «Так вот значит как выглядит совершенная пара», – пробормотал старичок встретившийся на их пути.

   Полина ничего не услышала; от острого слуха Ростова не ускользнули сказанные старичком слова, но он только улыбнулся и продолжал говорить, оставив услышанное без внимания.

   Прогуляв час они вышли на набережную. С реки дул ветер, воздух был легче и прохладнее. А Полина с Николаем всё говорили и говорили, медленно шагая вдоль парапета. Казалось они знали друг друга вечность, в этой вечности не было мира, суетливого города, усталых людей. Было два человека говорящих и слышащих. Понимающих друг друга.

   – О, Ростов, – Антон окликнул своего подчиненного. – Что ты здесь делаешь? А, и Полина Егоровна с тобой.

   – Привет, – Николай приостановился. Антон стоял у припаркованной с краю машины Лесовского. – А сам чего тут?

   – Анжелику Родионовну дожидаюсь, – по дороге с шумом неслись автомобили. – Она уже больше часа с каким-то мужиком разговаривает.

   Начальник безопасности показал рукой на нижний ярус набережной, уводящий к воде пологими ступенями.

   – Да? – Николай с интересом подошел к перилам и посмотрел вниз.

   У воды стояла Анжелика и ...

   – Не может быть, – не своим голосом прошептал Ростов и бросился вниз по порогам.

   Лицо стало бледным, глаза потемнели и в них загорелся холодный опасный огонь, руки нервно сжались в кулаки.

   – Что с ним? – Лина ошеломленно следила за переменами.

   – Ревнует наверно, – усмехнулся Антон и достал смартфон. Такие кадры невозможно пропустить.

   Николай подбежал к мирно разговаривающим людям. Те резко обернулись, а мужчина отстранился будто от невидимого удара.

   Полина в одно мгновение спустилась с облаков на жесткую землю. Тина весь вечер болтала об отношениях Ростова и Лики. Поддавшись обаянию красавца, девушка совсем позабыла о рассказах сестры. Она ощутила несправедливость ситуации и обиду, на которую не имела права. Она вмешалась в чужую жизнь, в чужую историю.

   Ситуация на самом деле была ужасна. Анжелика многое отдала бы для её предотвращения. Но когда никогда они должны были встретиться, хотя еще и не были готовы.

Двумя часами раннее.

   Антон превосходно справлялся с управлением черного «Вольво».

   Тридцатитрехлетний начальник безопасности десять лет верой и правдой служил Лесовскому. Раньше его работа распространялась на офисное обеспечение безопасности. Теперь Родион Петрович завел целый штат личной охраны. Подозревать опытного специалиста и старого знакомого Родион точно не собирался. Лика придерживалась иного мнения. Всю дорогу она сидела и сконцентрировано размышляла.

   – В Москву въехали, Лика Родионовна, – оповестил водитель. – Куда дальше?

   – Набережная Тараса Шевченко, – Лика посмотрела на часы. Время в запасе было.

   Проехав несколько километров с Антоном, она удостоверилась, что тот работает на два фронта. Связан он был скорее не с заказчиком, а с посредником. Ни имени заказчика, ни имени сообщников Лике «вычитать» не удалось. Только одно прозвище – Ястреб. Кому оно принадлежало, Анжелика не поняла. Водитель будто знал, что его «считывают» и всё время прокручивал в голове последние сплетни. А что волновало охрану Лесовского. Конечно Ростов и дочь хозяина. Об этом и размышлял, а точнее иронизировал Антон. Лике надоели эти глупые сплетни, и она оставила в покое голову водителя.

   – Подъезжаем, – предупредил Антон.

   – Сверни на Краснопресненскую, – велела Анжелика.

   – Но вы же велели на набережную ...

   – Сверни.

   Лика не поняла, почему тот кто её ожидал, находился в другом месте. Может просто заблудился или забыл.

   Она вышла из машины и спустилась на нижний ярус.

   У самой кромки воды стоял высокий статный мужчина в легком небесно-голубом костюме. Черные длинные волосы небрежно собранные в хвост трепал ветер.

   Лика подошла к человеку и, не взглянув на него, остановилась рядом. Тот тоже не повернулся, по-прежнему глядел на реку, но сразу заговорил.

   Антон сделал несколько снимков, жаль только со спины. Лица не видно.

   Лесовская тихо подошла к мужчине в голубом костюме.

   – Здравствуйте, принцесса Анжелика, – устало произнес он, даже не обернувшись, но слегка кивая головой.

   – Добрый день, граф. Чем обязана, надеюсь у вас был уважительный повод побеспокоить меня?

   – Вполне возможно, – Джеймс повернул голову и посмотрел на принцессу. – Вы говорили, что у вас враг о котором вы ничего не знаете. У меня тоже завелся один. Как бы странно не звучало, но похоже он общий.

   – О ком вы? – нахмурилась Лика.

   – Пять лет назад я познакомился с господином Валовым, Виталием Марковичем. Сначала мы подписали контракт по которому я его обанкротил. Через какое-то время наблюдений за ним я дал ему возможность вновь разбогатеть. Он толково её использовал. А в этом году мы встретились снова, и Валов предложил мне заключить еще одну разоряющую сделку с его знакомым. Меня это удивило, и всё же я согласился. Хотелось заняться чем-нибудь нейтральным, не относящимся к моей жизни. Понимаете?

   – Понимаю, – согласилась Лика. – Какое это отношение имеет ко мне?

   – Виталий Маркович познакомил меня с вашим отцом на одном конгрессе в Австрии пару месяцев назад. Я должен был подставить Родиона Петровича.

   – Что вы и попытались сделать, – хмуро вставила принцесса.

   – Анжелика, я не знал, – повышенно произнес граф, – и уже принес свои извинения. Но странное не в этом. После того как я покинул ваш дом, мне позвонил Валов и справился о сделке, узнав, что она сорвалась, он разозлился, попытался приказать мне, – Джеймс выделил два последних слова, – чтобы начатое было доведено до конца.

   – Вы его послали, – догадалась Анжелика усмехнувшись.

   – Если говорить вашим языком, то да, – согласился граф. – Но разговор на этом не закончился. Валов явился поздно вечером в мой номер со своими людьми и постарался доказать «кто в доме хозяин». Объяснял какое теперь занимает место в обществе и кто я по сравнению с ним.

   – Я сочувствую Виталию Марковичу. Что вы с ним сделали?

   – Зря иронизируете, – потускнел Олизон. – Мне конечно сочувствовать вы не будите.

   – Не хотите ли вы, граф, сказать, – удивилась Анжелика. – Что последнее слово осталось не за вами. Как вы такое позволили?

   – Я не давал никаких обещаний, – проигнорировав принцессу, обронил Олизон. Вид у него был подавленный. – Валов сказал, чтобы я подумал, так как выхода у меня всё равно нет, – Джеймс нервно усмехнулся. – Естественно я не буду связываться с вашим отцом. На это есть две серьезные причины. Во-первых, я никогда и не при каких обстоятельствах не позволяю собой командовать или что-либо за меня решать. А во-вторых, вы теперь для меня опасный противник, принцесса, – граф снова нервно рассмеялся.

   – Что вы этим хотите сказать, Джеймс, – Анжелика впервые повернулась в его сторону. Она не чувствовала его вибраций, ритмов магии, силы заклинаний.

   Граф прочел это в её глазах, и безысходная улыбка посетила его лицо.

   – Я по-прежнему обычный человек, – развел он руками и снова развернулся к реке.

   – Хранители ещё не вернули силу, – догадалась принцесса. – И долго это будет продолжаться?

   – Даже не знаю. Теперь я застрял в вашей стране на неопределенный срок. У меня нет выхода в параллели. Я даже не могу заглянуть в Базы и узнать о Валове. Кстати, понятно, что он не равнодушен к вашему отцу, принцесса. Я не знаю, что там, зависть или конкуренция. Просто счел необходимым предупредить вас. Вы то имеете выход к Базам. Разузнаете в чем дело, если не составит труда, поделитесь.

   – Чем я могу помочь вам, граф? – серьезно спросила Лесовская. – Может переправить вас домой? В замке сила сразу к вам вернется.

   – Помочь? – Джеймс расхохотался. – Вы действительно предлагаете мне помощь? – Олизон перестал смеяться, лицо стало мрачным, глаза непроницаемыми. – Принцесса Анжелика, вы не перестаете меня поражать. Вы решили окончательно сравнять меня с землей?

   Теперь Лика узнавала старого знакомого. Джеймс оскорбился. Гордость и чувство достоинства брали своё.

   – Я подумала вам плохо в России, – объяснила она с интересом взглянув на мага, – чем вы намерены заняться?

   – Раз меня временно лишили моей силы и я не являюсь могущественным магом, то просто поживу для себя. Познакомлюсь с вашей, принцесса, страной. Не возражаете?

   – Вы шутите, – улыбнулась Лика. – А между тем вам действительно угрожает опасность, Валов может сделать с вами что угодно. Вы просто человек, и как бы абсурдно для вас это не звучало, но вы такой же беззащитный как и все люди. Вы ничего не представляете сейчас. Если будут трудности, приглушите гордыню и обращайтесь, я помогу вам.

   Граф мог бы подумать, что Анжелика шутит, если бы не видел её серьезного участливого взгляда и твердого голоса. Что она за человек? Готова придти на помощь всем. Даже воплощению зла.

   – Выходит вы постигли истинные вершины добра, – иронично подметил Олизон. – Хранители порой ведут себя несправедливо. Однако не в моем случае говорить о честности. Пока не забыл. Людей работающих на Виталия Марковича я не видел раньше. Учитывая мое плачевное положение, узнать о них ничего не смог. Слышал одно имя – Ястреб. И то только в чужих мыслях.

   – Ястреб? Что же, неплохо.

   Лика присела на корточки и опустила ладонь в воду.

   – Вижу для вас имя знакомое, – Джеймс тоже присел у воды. – Мне жаль, что я так мало смог вам рассказать. Едва это принесет помощь.

   Граф посмотрел в небо, глаза его посветлели.

   – Прожил больше века на свете, а так и не разобрался в жизни, – странно было слышать подобное высказывание от человека, внешность которого не тянула на больше сорока. – Как вам, принцесса Анжелика, удалось превратить страшного врага в своего союзника, при этом оставив за ним чувство сильной вины.

   Олизон говорил вполне серьезно, однако глаза его смеялись.

   – Сама не понимаю, – улыбнулась принцесса в ответ, – скорее в этом ваша заслуга. Я рада за вас.

   – Рады? – Джеймс засмеялся, но будучи психологом Лика заметила, что веселье вызвано серьезными душевными переживаниями, соседствующими с истерикой. – Что вы делаете с людьми? Что вы сделали со мной? Я больше не могу жить прежней жизнью, – в ужасе продолжал маг. – После разговоров с вами у меня случается помутнение рассудка, я не понимаю что творю. Вы до того светлая, что ослепляете меня своим сиянием. Перед отъездом из Красстраны я вернул «золотой жемчуг» их владельцам. Сначала только двоим. Несложно догадаться кому? Потом и остальным. Я собственными руками разрушил то, ради чего рисковал собственной жизнью. За что положил свою душу. Вам же известно, что в течение одного столетия можно исправить ошибку и вернуть душе целостность. Я это сделал.

   Граф резко поднялся на ноги и отошел от воды. Он тяжело и быстро дышал.

   – Анжелика, что вы натворили, – взяв себя в руки прошептал он, глядя на принцессу. – Кто вы, ответьте? Кем сделали меня?

   Лика встала рядом с магом, пристально глядя в его черные с беж глаза. Она ничего не говорила. Смотрела и молчала.

   – Простите, – Олизон опустил голову.

   – Я понимаю, что вы чувствуете, – уверенно и в тоже время мягко сказала она. – Вы возвращаетесь к прежнему я. И знаете сами, я здесь не при чем. Возможно вам еще предстоит встретиться с герцогом Олзо.

   – Возможно, – Джеймс вернулся к реке. Вода была безмятежно спокойной. – Вы не видели его? Знаю, что не скажите. – Граф помолчал. – Я искал. Но он тщательно скрылся не оставляя шанса найти. Мне плохо без него. Только теперь я не хочу с ним встречаться. Не смогу сейчас. Не смогу посмотреть в глаза, слов не смогу сказать. Не перенесу его ненависти. Раньше думал, что отыщу и выскажу о его неблагодарности, чрезмерной любви к семье, которую он и не знал никогда. Теперь понимаю, думал опять лишь о себе. Не ищу больше. И боюсь. Боюсь, что встретимся и не выдержу его взгляда, его ненависти, его боли. Я уничтожил единственную привязанность единственного человека, который по-настоящему любил и верил мне.

   Граф Олизон тяжело вздохнул. Анжелике было его жалко. Жалко не мага, жалко человека.

   – Не смейте меня жалеть, – грозно прошептал Олизон. – Никто никогда не посмеет меня жалеть. Не взирая на сегодняшнее положение, я по-прежнему Верховный маг и моё могущество остается при мне, а эта временная блокада – возможность остановиться и подумать над...

   Джеймс не договорил, его захлестнула волна знакомой и такой привычной энергии. У каждого человека она своя. Граф сразу понял, кто стоит за его спиной, но повернуться не было сил.

   И всё же он это сделал.

   Нос к носу, глаза в глаза. Как тогда около замка Олизон. Молчание и буря – всё одно. Джеймс и Николас. «Отец» и «сын».

   В глазах Ростова сияло то, что он испытывал, все мысли, все чувства.

   Гибель родителей, сломленная собственная жизнь, гордость небесного духа, боль безвозвратной утраты, вера и предательство.

   Джеймс испытывал нескончаемое чувство вины и горечь обиды близкого человека.

   Никто из них не проронил ни звука. Только взгляды, только тишина.

   Анжелика не сразу заметила правую ладонь Николая. Покрытая холодным голубым свечением она медленно поднималась к верху. В ужасе принцесса посмотрела на графа. Его рука так же сияла.

   У Олизона не было сил, магический запас приравнивался к нулю, однако он принял вызов. Не отказал в последней просьбе.

   «Дуэль Дэлэс» – раскатом грома отдало в сознании Лики. Дуэль, запрещенная в веках, хранившаяся под запретом кода, хотя принцесса о ней знала. Дуэль до полного самоуничтожения обеих сторон. Стоило только поднять руку вверх вертикально над головой. И всё. Конец. Никто не мог её остановить, никто бы никогда и не вмешался.

   На неё способны только истинные маги, с огромным потенциалом Знания и Силы.

   Напряжение было страшным. А город продолжал жить своей жизнью. Машины шумно проезжали по раскаленному солнцем асфальту. Река тихо колыхалась в заточенных камнем берегах. Люди ходили по набережной не обращая внимания на напряженную троицу у воды.

   – Господа, очнитесь! – закричала Лика встревая между двумя дуэлянтами.

   Она стояла между Джеймсом и Николаем разделяя их и отлично зная, что в любое мгновение её может не стать. Совсем.

   Взрыв подобный взрыву от «Дэлэс» разносил не только материальное вокруг на тысячу километров, но и духовное. Души троих спокойно разлетелись бы на мелкие осколки и не одна волшебная сила Девяти миров не смогла бы их спасти.

   Ростов с трудом потушил разгорающееся пламя души, свечение руки исчезло и он опустил её в обычное положение.

   – Анжелика, ты ненормальная!? – закричал он на сестру что было мочи и, сделав шаг в сторону, сел на каменный настил, закрыв руками голову.

   Джеймс всё ещё пребывал в шоковом состоянии. Немного отходя от происшедшего и возвращаясь в реальность, он со страхом поглядел на Анжелику.

   – Принцесса, – произнес он, кивая головой и очень быстро стал подниматься по порогам, покидая набережную и людей с кем больше никогда не хотел встречаться.

   – Будем считать, что оскорбление я не слышала, – не к месту спокойно произнесла Лика стоя позади сидящего Николая.

   – Ты ненормальная, тебе видно жить надоело, – шептал он, не убирая рук от головы.

   – Это вы ненормальные, – не выдержала девушка, шепот переходил на сердитый крик, перемешанный с возмущением и страхом. – Да из-за вас вся Москва бы на воздух взлетела вместе с пригородом! Вы чуть не только себя не погубили, но и миллионы безвинных людей! Совсем перестали соображать ослепленные ненавистью. Что один что другой. Оба одинаковые.

   – Не смей нас сравнивать, слышишь?! – Ростов вскочил со своего места и презрительно уставился в синие глаза.

   – Поехали домой, – чуть слышно вымолвила принцесса.

   Они молча подошли к машине. Антон сел за руль, радуясь, что смог сфотографировать лицо мужчины в голубом костюме. Лика даже не спросила откуда взялась Полина, просто жестом велела той сесть в машину. Ростов сел вперед, рядом с водителем. Девушки вдвоем разместились на заднем сиденье.

   – А что случилось? – беспечно осведомился Антон и его вопрос утонул в натянутой мертвой тишине.

   Все ехали молча.

   Лика не переставала мысленно ругать дуэлянтов, при этом открывая своё сознание и заставляя Николая слушать.

   «Как же вы мне надоели. Два эгоиста, – давала она волю разбушевавшимся эмоциям. – Думаете только о себе. А ты Ростов, как думаешь, твой отец поступил бы также? Сомневаюсь. Все нормальные люди думают прежде чем сделать серьезный шаг. А вы? Даже не поговорили, сразу в омут».

   «Прости» – робкая мысль пронеслась от Николая к Лике.

   «Что мне твое прости, – бушевала принцесса. – Ты думаешь, я безрассудна. Рискую собой ради вас. Нужны вы мне больно! Я о людях беспокоилась и только».

   «Я не хотел»

   «Не хотел он, – мысль пронзительно кричала. – И ты будешь говорить, что вы разные? Ни за что не поверю! Вы очень друг другу подходите. И воспитание здесь не при чем. Ты раньше стремился походить на него, быть таким же. Поздравляю. Ты достиг цели».

   «Прекрати! – Николай повернулся и посмотрел на Лесовскую уничижительным взглядом. – Я сам не осознавал что делал».

   От его резкого поворота Антон едва не потерял управления. Николай сел на свое место.

   Лина успела перехватить обращенный ни в её адрес взгляд Ростова. Ей стало не по себе. Если бы на неё посмотрели так, она бы умерла на месте.

   А Лика ничего, только нахмурилась и отвернулась к окну.

   «Ты думаешь, я не понимаю, что могло произойти, не останови ты нас, – извиняющееся мыслил Николай. – Но ты не можешь рисковать собой! Если бы ты погибла по моей глупости, то я не знаю... Жить наверное я бы не смог. Анжелика, ты единственная из семьи кто принял меня, ты всё это время относилась ко мне как к брату, но я этого не заслужил. Я долгие годы ненавидел свою семью. Это непростительно. Неправильно, понимаешь?!»

   "Успокойся, Николай. Скажи, о чем ты думал призывая к «Дэлэс»? – вопрос прозвучал серьезно-обеспокоено и Ростов знал почему.

   «Если бы я сам мог понять, – он смотрел в боковое зеркало, в котором отражалось лицо принцессы. – Совершенно не ожидал от себя такой реакции. Что угодно, только не сражение. А тут „Дэлэс“. Ничего не понимаю. Видимо я не могу собой управлять, и какая-то часть меня самостоятельно принимает решения».

   «Самостоятельность присуща лишь одному чувству, – горестно проронила Лика, – ненависть. Если ты не освободишь свое сердце от обиды, то не сможешь жить нормально».

   «Я не могу простить Олизону смерть моей семьи. Этому никогда не бывать. Если бы он их просто... А он... Я никогда не увижу их, не смогу попросить прощения за свои заблуждения, поблагодарить за свою жизнь, за мир в котором я оказался».

   «Граф отпустил заклятие. Они свободны и должно быть уже дома» – принцесса сильно устала, это отразилось в глазах, когда она встретилась со взглядом Ростова. Тот снова повернулся назад.

   «Откуда тебе известно?» – медленно и неуверенно спросил он, едва справляясь с волнением и потрясением.

   «Джеймс сам сказал и это правда».

   Николай отвернулся и больше не поворачивался. Сознание его закрылось и мысли стали недоступными.

   Принцессе они были не нужны. Несложно было догадаться, что испытывал двоюродный брат. За сегодняшний день он пережил два стресса, необходимо было с ними справиться. До этой секунды его мучили сильная обида от предательства и коварства и съедающее чувство вины перед родителями. И еще отчаяние невозвратного и неисправимого. Все переживания теперь разворачивались под другим углом. Непоправимое стало поправимым, чувство вины сменилось искренним желанием попросить прощения, обида смешалась с неосознанной благодарностью и признательностью и больше не жалила так сильно.

11.

   – Лика, Лика, – грустно глядя на дочь вымолвил Родион Петрович. – Я то думал, что могу тебе доверять.

   – Разве нет? – устало уточнила Анжелика. Они совсем недавно вернулись домой. Разговор на набережной вышел для неё утомительным, и принцессе больше всего на свете хотелось отдохнуть в своей комнате, но отец пожелал видеть её в кабинете.

   «Серьезные разговоры входят в привычку» – отметила мысленно Лика.

   – Зачем ты солгала, когда сказала, что утренний отъезд связан с работой?

   – Я не лгала, – возразила Анжелика и внимательно посмотрела отцу в лицо.

   – Опять врешь, – укоризненно бросил Лесовской глядя на стол перед собой. – Какие дела могут быть у тебя с Джонсоном Элиотом? Ты сама разоблачила его в мошенничестве, а теперь общаешься с ним, так еще и скрываешь это.

   – Я ничего не скрываю, – возмутилась Лика. – Джеймс сам предложил встретиться и рассказал мне занятную вещь, как раз связанную с моим домашним расследованием, начало которому я никак не могу положить, потому что ты, папа, отказываешь мне всё время в помощи. Ничего не рассказываешь.

   – О каком расследовании? И почему ты Элиота называешь Джеймсом, когда его Джонсоном зовут, неужели трудно запомнить? И вообще так странно; ты общаешься с человеком, чье имя даже не знаешь!

   «Успокоиться, – велела себе девушка, – успокоиться и начать разговор заново».

   – Не будим отвлекаться на мелочи. Отвечаю на первый вопрос – я всерьез намеренна найти твоего шантажиста и разобраться с угрозами. Джей... Джонсон Элиот поведал любопытную историю о вашем общем знакомом Валове Виталии Марковиче, и я хотела бы от тебя услышать немного об этом человеке.

   – При чем тут Виталий, он старый приятель нашей семьи, – не на шутку рассердился Лесовской, – а что касается твоей безрассудной затеи с расследованием, то запомни – я тебе запрещаю!

   – Пап, ты мне ничего не можешь запретить, – возмущенно воскликнула дочь. – Я взрослый человек и сама решаю, что делать и что нет. А в этой истории я просто обязана разобраться! Моей семье некто осмелился угрожать! Как говорят мушкетеры у Дюма: «Для меня это дело чести!»

   – Анжелика, – Родион Петрович не знал, куда девать своё негодование и сердитость. Что она себе позволяет?! В детективов захотелось поиграть! – Ты должна немедленно пообещать мне..., нет, поклясться! Ты забудешь эту свою глупую и, заметь, опасную идею и ничего не будешь предпринимать. Никуда не полезешь! Клянись!

   – Средневековье, честное слово, – грустно усмехнулась Лика, – Пап, я порой так жалею, что вы с мамой не можете читать мысли. Мне было бы куда легче жить. Словами вам иногда совсем ничего невозможно объяснить. Я говорю одно, вы же понимаете совершенно другое. Какие детективы, какие клятвы! Я всерьез обеспокоена положением дел, и ненужно упрекать меня в безрассудстве.

   – Не упрекать в безрассудстве, – передразнил Родион Петрович. – Пойми, глупенькая, дела действительно сильно опасные и ты никак не можешь с ними разобраться. Здесь придется обращаться к специалистам. Не знаю, прокуратура или частные детективы, но те, кто на самом деле знают с чем сталкиваются. Вопрос затрагивает жизни, понимаешь! Человеческие жизни! И это не игра.

   – Не надо мне говорить о цене людской жизни, – горько прошептала Анжелика и в глазах мелькнула страшная боль, но её быстро спрятали. Родион Петрович с беспокойством и внимательностью взглянул на девушку.

   «Сказать. Взять и признаться, чем я занимаюсь на работе, – уговаривала себя Лика, – лучшего момента не предвидится. Он имеет право знать, что мне приходилось решать и куда более трудные проблемы. Это так просто – взять и всё рассказать. Чего бояться? Папа же не отвернется от меня. Моё призвание вполне заслуживает уважения.... Наверно».

   В сознании вспыхивали картины последних командировок на ближний восток. Террористы, заложники, людской страх и отчаяние. И Анжелика, которая не только всё видела, но и чувствовала на своём, подвластном ей необычном энергетическом уровне. Она научилась быть безупречным спасателем. При её участии ни одной жертвы, ни со стороны пострадавших, ни со стороны спасательной группы. Как категорично поначалу относились к ней старшие, опытные коллеги, считая, что замысел Академии слишком не профессионален, раз от них посылают на самые ответственные задания маленьких симпатичных девочек, которым бы в нарядах красоваться, а не доказывать свою самостоятельность. Впрочем, доказывать свою состоятельность Лике пришлось недолго. Через несколько недель участия в спецоперациях о ней начали ходить легенды. И больше никто не думал ругаться, посмеиваться или даже сомневаться в её стратегических предложениях и поистине настоящем умении обращаться с оружием или собственной физической силой. Она словно стала предвестником успеха во всех безнадежных поручениях, получаемых САРФОДом. Она не вызывала ничего, кроме огромного уважения и не меньшего удивления.

   – Ликуша, ты нормально себя чувствуешь? – обеспокоено спросил Лесовской, тут же забывая о гневе.

   – Извини, задумалась, – и всё-таки ей не хватало смелости, Лика перевела разговор. – Только позволь полюбопытствовать, откуда ты узнал с кем я разговаривала? Неужели следил за мной?

   Родион Петрович понурил взор. Было за ним такое прегрешение. Свежие распечатанные фотографии лежали рядом с рабочими бумагами. Отец всячески старался спрятать их подальше.

   – Мне необходимо следить за твоей безопасностью, – нашелся он оправдываясь.

   – Хорошая идея! – неожиданно обрадовалась Анжелика, тем самым, удивляя отца. – Прости, мысли вслух. Я не сержусь. Честно.