Текст книги "Принцесса параллели (СИ)"

Автор книги: Елена Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

   – До... до свидания, – Берестов ни с того ни с сего запнулся. Ему стало грустно при мысли, что он больше никогда не увидит эту девушку. Захотелось догнать, договориться о встрече или хотя бы спросить телефон, но его окликнул кто-то из руководства, а Анжелика села в свой автомобиль и уехала...

   Лика сидела в машине в гараже. Пройти в дом не было сил. Она устала. Устала от всего, что происходило вокруг. Хотелось спокойствия, тишины, мира. А вокруг были бесчисленные войны. Вечная война на работе, война со своими переживаниями и с собственными эмоциями, война с завистью и негативом знакомых. Столько сил отнимали эти невидимые битвы. Приходилось всегда держать себя в руках, быть спокойной. Достойно выходить из всех неприятностей, которые то и дело подкидывала судьба. Устала.

   Она всего лишь человек. Обычный человек с не совсем обычными способностями. Но даже это не дает право судьбе так предвзято к ней относиться. Выбирая свой путь и оставляя за собой все свои дарования, Анжелика и не представляла, что ей придется постоянно отрабатывать их. Чем больше нам дано, тем больше и спрос.

   До чего же ей хотелось покоя.

   Собираясь выйти из машины Лика увидела на своей руке глубокую запекшуюся царапину.

   «Должно быть при падении на землю», – решила она и положила ладонь другой руки на порез. На несколько секунд закрыла глаза, расслабилась. Потом убрала руку и на том месте, где был свежий шрам, ничего не осталось. Гладкая и нежная кожа по всей руке с легким загаром.

   «Пора спать», сказала сама себе Анжелика и прошла в дом.

   Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она лишь хотела пройти незамеченной. Не встречаться ни с папой, ни с мамой. Объясняй потом, где она пробыла до четырех утра.

   Заря начинала проглядывать в большие окна. Светало. Утренний туман стелился над Москвой – рекой. Птицы заводили свою веселую песню под окнами большого коттеджа Лесовских.

2.

Тринадцать лет назад.

   – Этого еще не хватало! – граф Олизон в гневе метался по своему дорого обставленному кабинету. – Оказывается девчонка выжила! Ну надо же! Радость какая! И я об этом узнаю только сейчас, спустя десять лет. – Он метнул убийственный взгляд на своего старого слугу, принесшего дурную весть.

   В кабинете помимо Джеймса Олизона, его верного слуги Мика находился двенадцатилетний сын графа, Николас.

   – Кто она такая, отец? – спрашивал мальчик. – Почему эта новость тебя так сильно огорчила?

   – Потому что я не хотел появления этой особы в нашей стране, она недолжна была знать о Красстране. Её вообще недолжно было быть!

   Джеймс встал с большого мягкого кресла красного дерева, обитого фиолетовой парчой, обошел и с силой толкнул его, так что кресло опрокинувшись проскользило по толстому ковру и врезалось в стеллаж с томами старинных книг.

   Убранство кабинета, как и всего трехэтажного особняка выложенного из белого камня было выдержано в строгом богатом стиле. Внешний и внутренний вид дома не имел мрачного и наводящего ужас очертания, столь обычного для колдовских замков. Особняк хоть и находился в глухом лесу, но имел вполне обжитой вид. К парадному входу вела большая подъездная дорога, выложенная светло-серым камнем. Главное строение окружал фруктовый сад медленно переходящий в кленовую рощу, позади находились конюшня и подсобные помещения. Не в одной из шестидесяти комнат и двенадцати парадных залов не было ничего, что выдавало в хозяине замка темного мага. Однако именно им и являлся граф Олизон, первым и самым сильным черным колдуном большого процветающего королевства Красстрана. Его боялись все: простые жители поселений, горожане, жители столицы, и даже владеющие магической силой уважающие себя дворяне вынуждены были учтиво относиться к мрачной персоне Северского леса. В графе Олизоне самым необъяснимым образом сочетались хмурость и презрение к окружающим с тонким чувством собственного достоинства и уважением к тем, кто его по-настоящему оценивал. Таковым был только один человек в их богатой стране. Король Таларион. Мудрый и всегда спокойный правитель, знающий как поступить в любой ситуации, и прекрасно умеющий подавлять любые обиды, гнев и прочие врожденные качества темной стороны жизни. Но они общались крайне редко, каждый избегал этой встречи, зная что у них не может быть общих тем для беседы.

   – Почему тогда она здесь, если её недолжно быть в нашей стране? – продолжал расспрос Николас, поднимая кресло, ставя его на место и садясь.

   – Не будем сейчас об этом, – резко обронил граф и уже успокоившись, сел напротив сына. – Мы, кажется, говорили об истории. Давай продолжим урок, не отвлекайся.

   «Ничего, разберусь со всем этим потом» – подумал про себя Джеймс. У него было твердое правило, время, отведенное на его мальчика, всегда должно было проходить с пользой, и его сын неизменно должен видеть в нем то, что нужно. Поэтому, усмирив свою ярость и досаду, маг спокойным голосом продолжал рассказ об устройстве правления.

   Жизнь графа была полна неясности и вечных необъяснимых поступков. С одной стороны он внушал сыну, что отбирать силу и жизнь у других людей нормальное явление, он учил быть жестким, несокрушимым и ни в коем случае не жалостливым, учил его многим запрещенным магическим приемам и заклятиям, преподавая уроки самого жестокого и беспощадного волшебства, но с другой стороны он нанимал для Николаса самых лучших учителей королевства, следил, чтобы мальчика учили наукам, фехтованию, танцам. Он не скрывал от сына такие понятия, как честь, доблесть, чувство справедливости, сострадания, преподнося все в истинном не в искаженном виде, но при этом давал понять, что с этими может и лучшими человеческими качествами очень сложно выжить в их мире, тем самым подталкивая свободный выбор ребенка к «правильным» жизненным позициям.

   Джеймс понимал, что не дав правильного воспитания мальчику, а сразу погрузив его в лживый полной ненависти мир темных сил и поступков, он невольно вызовет в нём противоречивые чувства и рано или поздно доброе сердце его матери проснется в ребенке и тогда тот без малейшего колебания выберет истинный путь, путь добра.

   Граф воспитывал своего будущего наследника с таким высоким мастерством, что если бы Николас и узнал всю правду о себе, то уже не смог бы свернуть с намеченного колдуном пути, он просто не справился бы с собственным внутренним миром и своими взглядами на него. Наследник получал всё что мог получить только принц. Лучшее образование, высшие манеры поведения, которые царили только при королевском дворе, утонченный вкус к искусству, мастерство сражений как волшебных, так и на всех существующих видах оружия. Казалось двенадцатилетний мальчик мог всё, но его отец всё еще искал новые и новые таланты, и находил их. Малыш действительно оказался очень одаренным, с необъятным потенциалом волшебной силы, которая постепенно и неудержимо уходила из восьмой параллели.

   Джеймс не только успел привязаться к мальчику, но и полюбил его. Графу нужен был лишь наследник, которому он мог передать свои знания и своё место. Сделав им Николаса, колдун собирался тем самым нанести последний и самый сокрушительный удар королеве Жозерике, ведь именно из-за неё он и вступил на этот шаткий, опасный и столь неприятный жизненный мост.

   Графу шел сто одиннадцатый год, из которых восемьдесят семь лет он прослужил на стороне темных сил. Однако выглядел он на сорок с небольшим. Высокий, подтянутый, с аристократическим лицом и темными волосами, заколотыми за спиной в хвост, едва касающийся плеч. Внешность у колдуна была приятной, речь и манеры безупречными, он со справедливостью относил себя к дворянскому сословию и непросто так именовал себя графом.

   – На сегодня думаю достаточно, – граф Олизон закрыл книгу, лежащую на столе и взглянул на сына. – Ты лучше усвоишь материал если подышишь свежим воздухом, ступай прогуляйся.

   – Я это и собирался сделать отец, – Николас учтиво склонил голову в поклоне, но из кабинета не вышел.

   – Тебе еще что-то нужно? – взыскательно спросил Джеймс.

   – Если у тебя найдется немного свободного времени... мне хотелось поговорить с тобой, – нерешительно закончил мальчик.

   Графу не понравилась неуверенность в голосе ребенка, с этим необходимо было бороться. Николас должен вырасти уверенным, гордым и надменным, как и его отец.

   – Чего тебе? – строго произнес маг и тут же смягчился. Николас поднял на него свои темно-изумрудные глаза с большой мольбой и ожиданием поддержки.

   – Так о чем ты хотел поговорить? – нежнее спросил отец.

   – Расскажи мне о маме, – незамедлительно попросил сын. – Почему её нет с нами, где она?

   Джеймс глубоко вздохнул, время от времени мальчик задавал этот вопрос и каждый раз маг уходил от ответа ничего не объясняя. Теперь приходилось говорить, чтобы не возвращаться к теме еще раз.

   – Она погибла, – отчужденно произнес граф, понимая, что ранит этим ребенка. – Очень давно и не по своей воле, но знай, что она видит тебя и гордится тобой. Слушайся меня во всем, и ты оправдаешь её надежды.

   – Я знаю, что единственно кого ты по-настоящему ненавидишь это королевская семья...

   – Откуда ты это знаешь? – недовольно перебил Джеймс сына.

   – Ты сам об этом говорил своему другу, маркизу Гильвану, но это не важно, не перебивай меня, – настойчиво попросил Николас, – если ты их так ненавидишь, значит они причастны к гибели мамы, они имеют к нашей трагедии какое-то отношение?

   – Прямое, – на лице графа играла незаметная для ребенка усмешка.

   – В таком случае, – глаза мальчика зло засветились, – я тоже буду их ненавидеть. Всем сердцем! И когда вырасту, то непременно отомщу!

   Николас получив одобрительный взгляд отца, быстрыми шагами вышел из кабинета. Он давно хотел знать кто лишил его нормальной счастливой семьи, теперь знал и знал что никогда не простит нанесенной обиды, будет мстить до тех пор, пока не лишит кого-нибудь из королевского рода жизни.

   – Нет ничего страшнее ненависти зарожденной в детском сердце, – тихо качая головой, произнес старик Мики. Он вытирал пыль с книг то и дело бросая взгляд в окно, где на сером коне неспешной рысцой прогуливался маленький граф.

   – Нет ничего лучше ненависти, которая возникла сама, а не навязана чужой волей или мнением, – Олизон сидел в кресле и медленно пил из высокого бокала красное густое вино. – Я изрядно поломал голову над тем как заставить его возненавидеть короля и его семью. Прекрасно, что он сам справился с этой задачей. Умный у нас с тобой мальчик растет, а дружище?

   – Он-то умный, а вот мы... Я с вами с самого первого дня как вы поселились в этом замке, многое видел. Видел, как вы играете судьбами людей, развлекаетесь с чужими жизнями, точно книгу перелистываете. И видел, сколько людей из-за вас покинули эту землю. Привык к вашей черной жестокости. Но то, что вы собираетесь сделать с судьбой этого мальчика! – Слуга бросил пыльную тряпку на ковер и уставился на своего господина. – Зачем? Вы же сами привязались к нему. Я же вижу что он вам дорог, не ломайте ему жизнь. Пока не поздно. Если он узнает, но уже ничего не сможет исправить, то не простит нас. Никогда.

   – Это что бунт? – нервно засмеялся Джеймс. – Зажги свечи, темнеет.

   Граф вышел из кабинета и направился в сад.

   Он и сам понимал, что теперь многое изменилось. Его изначальный план был холоден и расчетлив до мелочей, из задуманного была взята максимальная польза. Но умный и сильный колдун не рассчитал что, относясь к Николасу как к сыну, привыкнет к нему и сроднится. Всеми силами маг отгонял от себя нахлынувшие столь давно забытые светлые чувства. Это сделать ему помогла недавно пришедшая новость.

   Принцесса Красстраны жива. Теперь во чтобы то ни стало приходилось приумножить свои силы и сделать работу над ошибками. Сначала предстояло получить подробности происшедшего, потом разработать план действий и, наконец, нанести завершающий удар. Месть, которую граф так тщательно готовил, чуть не разваливалась у него в руках, но к счастью у него хватало разума и силы начать если не всё, то многое с начала.

   Последнее время, а это почти век, всесильный маг жил только чувством мести, чувство крепло, силы колдуна тоже. Он понимал, что мощности короля ему не набрать никогда и его заветная мечта, сломить правителя главной страны мира останется несбыточной. Зато подкопить силы и убить на глазах у всего придворного общества старшего ребенка короля, было слишком заманчиво. Граф Олизон даже не задумался, почему у него это не вышло тогда, десять лет назад. На то сильнейшее заклятие он истратил годовой запас волшебной силы и мог лишиться сам жизни если бы допустил хоть одну ошибку в заклинании, которым не пользовались вот уже не одно тысячелетие.

   Обряд был сильным и воистину рискованным. Проводивший его маг попросту лишался жизни, если его внутренней силы не хватала на завершение заклинания. Джеймс на тот период не знал, хватит ему силы или нет довести всё до конца. Хватило. Он поставил запрет на появление первого наследника престола. Первый ребенок короля и королевы не должен был родиться, потому что колдун поставил щит не допускающий молодую душу придти на землю, она могла вернуться в хранилище, могла скитаться по мирам, но никак не могла воплотиться в семье, в которой её ждали.

   В восьмой параллели было всё предначертано. В семьях появлялись дети только из их высшей, небесной семьи, в строгой своей очередности. Порядок и предназначение нового человека было тоже решено заранее, на общем собрании, до прихода в мир людей. На собрании решалось кто и с какой миссией придет на землю что сделает и чего сможет достичь. Колдун не дал воплотиться первому королевскому ребенку, он знал, что это будет девочка. К остальным королевским детям он претензий не имел и у короля с королевой уже были семилетний сын и четырехлетняя дочь. Откуда взялась старшая девятилетняя принцесса было непонятно. Джеймс сам строго следил, чтобы этот ребенок случайно, из-за проведенного обряда, не родился в другой семье. И он мог поклясться, что её появления не было в их мире. Не в одном из семи могущественных королевств. Откуда же она взялась? И кто такая? Если не взирая на страшное заклятие переломила темную стену черной магии и появилась во дворце. Откуда? Какой силой тогда она располагает, ели для неё самая страшная магия накопленная в восьми измерениях оказалась несерьезной?

   От размышлений магу становилось не по себе. Если только душа обладала такой колоссальной силой, что тогда говорить о воплотившемся человеке.

   Раздосадованный на своё неведение граф Олизон подошел к стоящему у клена сыну и, не говоря ни слова метнул в него огненную шаровую молнию, тот опешил, но увернулся. Колдун посмотрел сквозь пространство и с не замечающим видом прошел мимо Николаса, но, мгновенно обернувшись, бросил ему в спину десяток горящих стрел. Ребенок, спиной почувствовав опасность отпрянул от дерева и метнулся в сторону. Стрелы рассыпались по земле, и зеленая суховатая трава в миг вспыхнула ярким пламенем. Джеймс сделал медленный жест правой рукой, и пожар утих, обгоревшая трава вновь приобрела зеленый цвет.

   – Почему не поставил защиту, – хмуро спросил граф. – Зачем бежать и прятаться, если можно перегородить путь опасности и уничтожить её пока она не настигла тебя?

   – Я не ожидал от тебя нового урока, отец, – растерянно произнес Николас. – У тебя всё в порядке? Ты очень удрученный.

   – Тебя не должно это волновать, – Олизон подошел к сыну. – Запомни: всегда будь наготове, даже с теми от кого не ожидаешь опасности. Никогда неизвестно кто враг, а кто друг; кому доверять, а кому нет

   – Но тебе я всегда могу доверять, отец, – возразил Николас.

   – Никому! Запомни это, если хочешь стать сильным магом.

   Граф прошел в глубь рощи и, прислонившись к клену спиной, о чем-то крепко задумался.

   Мальчик, постояв с пару минут и убедившись, что отец больше не намерен с ним вести разговор отправился в свою комнату, поразмыслить над непонятным поведением родителя.

   Сумерки опустились на Северский лес, укутывая белый как облако замок злого мага.

   Граф Олизон так и не сдвинулся с места. Он всё еще стоял, прислонившись к раскинутому клену, и мысленно путешествовал по безграничным нитям вечных знаний мира. Он искал ответ на свой вопрос. Вопрос был один: откуда появилась принцесса.

   Лика сидела в своей новой комнате на втором этаже. Светло-голубые обои в розовый цветочек, красивое окно со светлыми малиновыми шторами, большой шкаф из светлого дерева с овальными зеркалами на дверцах, посредине комнаты мягкая кровать с розовым газовым балдахином, а в переднем углу аккуратный туалетный столик с зеркалом в белой раме – всё это была детская. Детская усыпанная мягкими игрушками, домиками с куклами, разноцветными мячами и шариками. В новый дом Лика с родителями въехали на прошлой неделе, и девочка до сих пор не могла привыкнуть к новой спальне. Весь дом ей казался прекрасным дворцом. Первый этаж занимали кухня, большая столовая выходящая на летнюю веранду, гостиная с камином и белым роялем, и кабинет. На втором этаже располагались три спальни и две гостевые комнаты. В цокольном этаже был бассейн и небольшой бильярдный зал. Коттедж был выстроен по всем правилам столичной жизни начинающих олигархов.

   Девятилетняя девочка сидела в мягком кресле у окна и читала второй том о Гарри Поттере. Временами она отрывалась от чтения и надолго задумывалась, глядя в окно на зеленую лужайку перед домом.

   Совсем недавно она спросила у родителей, есть ли действительно параллельные миры, но они как-то странно отреагировали на вопрос. Мама чего-то испугалась, а папа строго настрого запретил ей говорить, и даже думать на эту тему. Вот это и было удивительным. Другое дело бабушка Лиза, папина мама, которая жила с ними еще на старой квартире, а теперь и в новом доме. Бабушка нисколько не ругала её, наоборот охотно фантазировала вместе с ней. Она хоть и не верила в другие, сказочные миры, но с радостью представляла, что есть страны, где людьми правят добрые короли, а в воздухе летают невиданной красоты птицы и огнедышащие драконы. Бабушка вообще лучше всех понимала Лику. Девочка конечно очень любила своих родителей, но порой ей казалось, что они разные, а теперь папа всё время пропадал на работе, а мама занималась новым домом, украшая и создавая в нем уют.

   Наступил вечер, как всегда семья из четырех человек села ужинать. Родион Петрович рассказывал об очередном рабочем дне, потом мама обмолвилась, что неплохо было бы в выходной съездить на реку, поплавать на лодке, Лика с восторгом её поддерживала, но отец предупредил, что и эти выходные он вынужден провести в офисе, потому что там очень много работы. После ужина посидели на веранде, и бабушка уложила внучку спать.

   Лика уже успела задремать, как что-то неясное невидимое разбудило её. Девочке стало не по себе. Большая комната с мягкими медведями и непривычной мебелью в темноте выглядела пугающе. Лика не привыкла плакать по пустякам и пугаться глупостей, она же была смелая, но оставаться в комнате было неприятно, и она выбежала в коридор. С первого этажа доносились голоса родителей, и девочка стала спускаться по светло-коричневым ступенькам из мореной дубовой доски.

   Родители сидели на кухне, и пили чай. Лика прижалась к дверному косяку и стала смотреть на них, но они её не замечали.

   – Надо ей всё рассказать, – печально вздохнув, медленно произнесла Маргарита Алексеевна. – Мы не можем больше её обманывать.

   – Мы Лику не обманываем! – ели сдерживаясь, произнес Родион. – Мы сами ничего не знаем об этом. Что ты собираешься ей сказать? И как по-твоему она должна отреагировать? Анжелике всего девять лет.

   – Я ничего не хотела бы ей говорить, будь это в моей воле, но те люди, они сказали, что как только наша дочь подрастет, они придут и расскажут ей.

   – Так вот когда придут, тогда и посмотрим, – веско заметил отец Лики. – Зачем раньше времени накручивать себя.

   – Ты не понимаешь, – возразила ему супруга, – если не мы ей скажем, она нас никогда не простит за обман. И может уйти. Навсегда.

   – Перестань, – Родион Петрович взял Маргариту за руку. – Может эти люди никогда и не появятся больше в нашей жизни. Их не было пять лет. Может они забыли, и все обойдется.

   – Не обойдется, – Рита смахнула с глаз набежавшие слезы. – Я чувствую что они не оставят нашу дочь в покое и заберут её.

   – Они не заберут Лику. Помнишь, нам говорили, что девочка сама выберет, где ей жить.

   – И она выберет их параллельный мир! Потому что там лучше, – Маргарита Алексеевна вновь залившись слезами, закрыло лицо руками.

   – Откуда ты знаешь, что там лучше. Я её отец, и я считаю, что моей дочери нигде лучше не будет, чем дома! – Он налил из графина воды и протянул жене. – Тем более кто посмеет отобрать ребенка у законных родителей. У родных родителей, в конце концов!

   – Ты забыл людей, которые к нам приходили, – женщина глотнула воды и отодвинула стакан. – Для них наши законы ничего не значат. На это у них есть свои. Я поначалу не верила им, ведь это бред. Что наша дочь помимо нас, еще чья та, что она принцесса другого измерения и в этот мир попала по ошибке. По какой ошибке, спрашивается? Но то что они смогли доказать что сами из другой параллели, что обладают сверхъестественной силой и то что... – Рита поперхнулась, вновь отпила воды и продолжила, – наша дочь сама с такими же способностями. Я до сих пор не могу в это поверить, Роди.

   – Ну-ну, может всё образумится, – Родион успокаивающе приобнял жену за плечи и тут увидел в дверях дочь. Она сидела на корточках, прижавшись к двери и смотрела на них с удивленно-отсутствующим видом.

   – Лика, почему ты не спишь? – встревожено спросил отец.

   Анжелика встала и подошла к столу. У неё был растерянный вид.

   – О чем вы сейчас говорили, папа? – спросила она.

   – Ни о чем, почему ты не в кроватке? – Маргарита попыталась слабо улыбнуться.

   Она встала из-за стола, чтобы увести ребенка в детскую. Но Лика стояла не двигаясь.

   – Я прошу вас, объясните мне, что вы только что говорили.

   – Ничего мы объяснять не будем, – строго сказал Родион. – Иди спать.

   Лика попробовала покапризничать, но это у неё не вышло. Не дождавшись объяснений от родителей она побрела спать, в надежде что утром добьется внятного рассказа.

   Однако она очень ошиблась. Наутро родители с удивлением выслушали её претензии и с искренними лицами ответили, что никакого подобного разговора на кухне не было. Лика в надежде обратилась к бабушке, но та тоже серьезно поклялась, что Лика уснула после сказки и уже не вставала до самого утра.

   Анжелике хотелось реветь. Неужели странный поздний разговор оказался сном. Тогда что же это за сон такой был?

   Девочка больше не поднимала «приснившуюся» беседу родителей. Но с того дня невольно начала подслушивать все их разговоры. Она всегда отлично различала сны и явь, никогда не пугалась ночных детских кошмаров, хотя они ей и снились, но этот диалог постоянно не выходил из её головы.

   Дни проходили, пролетали недели, но Лика не теряла бдительности, и её упорство было вознаграждено.

   Как-то в субботу после обеда бабушка взяла её с собой в магазин, но по обыкновению разговорилась с соседками на улице. Анжелика к этому времени хорошо освоилась в поселке и одна зашагала домой. За домом, в саду, где росли сирень и кусты роз, была белая деревянная скамейка, излюбленное место Ликиных родителей.

   Войдя в дом, и не обнаружив там семью, девочка направилась именно туда. В этот солнечный день в маленькой пушистой головке не было и мысли что-то подслушивать. Она стала медленно красться со спины, чтобы «напугать» родителей, но её остановили долетающие со скамейки слова.

   – Мне кажется она всё знает, – жаловалась Маргарита мужу. – В тот вечер я так перепугалась, думала она не отстанет с расспросами. Слава Богу, всё уладилось, она забыла. Нет, мы тоже хороши. Нам самим надо забыть, и не забивать ребенку голову. Мало ли кто и когда приходил. Поменьше разговоров о королевствах, волшебных странах и других мирах.

   – Она непроизвольно задумывается над этим, – Родион повертел головой, опасаясь что их могут услышать.

   Лика спряталась за спинку скамьи. Она не стала эффектно появляться из неоткуда и устраивать истерику по поводу незаслуженного обмана. Недаром девочка каждый вечер просиживала с бабушкой около телевизора за просмотром сериалов и теперь запросто могла повести себя как настоящий детектив, что она и собиралась сделать. Понимая, что родители снова могут заупрямиться и уйти от ответа, объяснив, что ей опять почудилось, Лика сняла с шеи мобильный телефон, включила его в режиме диктофона и не заметно подсунула прибор на лавочку.

   Разговор продолжался.

   – Сейчас везде, по телевизору, в книжках говорится об этих других измерениях, – тем временем продолжал отец. – Она хочешь не хочешь сталкивается с этим чуть ли не каждый день. И опять же, мы не знаем возможности наших... Не знаю, как их назвать. В голове не укладываются, что они тоже могут быть каким-то образом родителями нашей девочки. Так вот, мы не знаем какими возможностями они обладают, может могут мысли на расстояние передавать, или почтой какой...

   – Ну да, почтой, межпланетарной, да? – Маргарита нервно усмехнулась. – Нет, так продолжаться не может! Я начинаю сходить с ума! Никакая Лика не принцесса из параллельного мира. Если она и принцесса, то только наша! Моя!

   Маргарита Алексеевна заплакала.

   Маленькую Анжелику одолевали разрозненные сомнения. Она не знала как себя повести дальше. Что могла требовать от них, если сама ничего не понимала. Тем не менее девочка чувствовала что должна вспомнить что-то сама, не мучая близких. Только вспомнить ничего не удавалось. Тогда Лика впервые поняла, что значит выражение «тяжко на душе». Передумав приставать с расспросами к родителям, она незаметно забрала телефон и побежала к себе в комнату.

   Однажды бабушка сказала ей, что ответы на любые вопросы нужно искать в самой себе, этим Лика и собиралась заняться в ближайшее время.

   Девочка легла на кровать и попыталась расслабиться. Если она действительно из другого мира, что ей казалось вполне реальным, то она должна хоть как-то быть связана с ним. Пролежав несколько минут в полной тишине, Лика услышала в своей голове красивый очень родной женский голос.

   «Ты правильно поступаешь, дочка, – говорил голос, – не надо тяготить твоих родителей. Придет время и мы снова встретимся с тобой. Очень скоро. Ты не обижайся на своих нынешних маму и папу, все мы не можем разобраться в той ситуации, в которую попали. Надеюсь когда ты вырастешь, то сама всё объяснишь. А пока ты будешь жить там, где тебе больше захочется. Сейчас ты знакомишься с третьем измерением, оно не менее интересное чем наше восьмое, и такое же сложное. Когда ты поймешь что готова увидеть другой мир, то ты просто скажи своё решение в слух и я и твоя вторая семья покажем тебе свой немного другой мир. Здесь есть отличия, но они не большие. Я верю, что ты справишься со сложностью понимания такого хода событий».

   – Но я ничего не знаю, – грустно призналась девочка.

   «Это пока. Если ты сможешь себя правильно воспитать и не допустишь определенных ошибок то ты сможешь вспомнить всё то, что знала ранее, намного раннее».

   – Как я могу себя воспитать, меня родители воспитывают, – растерялась Лика.

   «Анжелика, милая моя. Человек должен сам себя воспитать, независимо от среды и места обитания. Никто не сделает лучше тебя „тебя саму“, а мы, твои родители, поможем тебе. Ты хочешь меня о чем-нибудь спросить?»

   – Да. Когда мы встретимся?

   «Когда сама захочешь».

   – Я сейчас хочу вас увидеть.

   «Хорошо, увидишь. Но встретимся мы с тобой немного позже. В начале следующей недели, хорошо. Я прибуду за тобой. Только ты постарайся объяснить родителям, что с тобой ничего плохого не случится, они не должны за тебя волноваться. Ты возвращаешься домой».

   – И надолго я уйду с вами? – у девочки страшно билось сердце. Она не могла представить что скоро, совсем скоро попадет в другой мир.

   «На несколько часов, вечером того же дня я верну тебя обратно. Ты только познакомишься со своей второй семьей».

   – Вы моя вторая мама, да? – робко спросила Лика, совершенно не понимая откуда ей это пришло в голову.

   «Да, – подтвердил голос, – а теперь давай прощаться. Долгие разговоры через разрыв пространства могут плохо сказаться на твоем здоровье. Тебе придется привыкать и закаляться. Но прежде чем мы расстанемся, запомни: в любой момент когда тебе может понадобиться наша поддержка ты просто подумай обо мне, позови, и я тут же приду к тебе на помощь».

   – Спасибо, – отчего-то по щекам девочки побежали слезы.

   Голос в сознании потух, вместо него на Лику смотрело красивое и родное лицо тридцатилетней королевы Красстраны Дариссы.

   После этого странного и сложного общения девочка тут же уснула. Ей нужно было набирать силы. Пока она не мола обмениваться информацией не затрачивая собственные жизненные ресурсы.

   Проснувшись, Анжелика испугалась. А что если это был всего лишь сон. Ребенка охватила сильнейшая тоска. Больше всего на свете ей этого не хотелось. Вспомнив о своем телефоне, она с замиранием сердца включила дисплей. Файл с разговором родителей в саду был сохранен. Значит не сон, с облегчением поняла Анжелика и тут же вскочила с кровати и бросилась в низ, к родителям.

   Рита, Родион и Елизавета Дмитриевна сидели в гостиной и все вместе смотрели художественный фильм. Лика подошла к маме и сообщила, что им нужно серьезно поговорить. Ничего не подозревая родители вышли на кухню.

   Девочка усадила их за стол и начала свою нелегкую, но обдуманную речь.

   – Мама, папа, – она по очереди заглянула в их глаза. – Я понимаю почему вы мне ничего не хотели говорить. Всё очень странно, но...

   – Ты о чем, дорогая, – не понимая, перебила Маргарита.

   – Выслушайте меня, – по-взрослому тихо и печально попросила дочка. – Я понимаю, что вам сложно было поверить, понять, рассказать мне. Но зачем вы меня обманули. – Она доверчиво подняла свои синие глаза. – Когда я всё услышала. – Анжелика вздохнула. – Если услышала, значит пришло время услышать, узнать. А вы так нечестно мне врали, говорили что сон. Я думала что схожу с ума, раз сон и реальность различить не могу. Вы посчитали меня маленькой, но обманывать не нужно было! – Лика слегка повысила голос, заметя, что отец хочет её перебить. – Не верите, думаете, что снова выйдет меня разубедить.