Текст книги "Мир Падшего. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Елена Черепанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 65 страниц)

   Откуда здесь вороны, далеко ведь от города, лихорадочно размышляла Лика. Чем же воронам питаться в голом заснеженном поле? Стало еще более мерзко.

   – Смотри, Юлий, наша малявка совсем примерзла, жмется, наверное, напугалась. – Нехорошо усмехнулся Слимз.

   – Да пошел, ты... – тихо и зло огрызнулась Лика. – Не дай бог внутри так же холодно.

   – Пошли, – тянул ее за собой Юлий, – что на улице делать. Они вошли в дом через незапертую боковую дверь. Темно и гулко. Никаких следов отделки и мебели.

   – Куда вы меня притащили! – Наконец громко начала возмущаться Лика.

   – Заткнись, дура, люди работают. – Шикнул Слимз.

   – Тихо! – Погрозил пальцем Юлий и повел их вниз, в подвал.

   – Сто золотых, или я никуда не иду. – Потребовала Мышка.

   – Конечно, прямо сейчас! – В полголоса возмущался Холен. – Сначала отработай.

   – Ладно, пошли. – Лика рванулась к ближайшей двери, присматривая с какой бы стороны по ней пнуть, так, чтобы вышибить напрочь.

   – Тихо, тебе сказали! – Юлий поймал ее за капюшон и рванул к себе. – Прыткая какая. Куда надо, туда и пойдешь.

   Юлий потащил ее в бок, отпер ключом низенькую дверь, вниз вела страшно узкая лестничка из плохо сваренной арматуры. Лестницу едва освещали две тусклые лампочки, одна вверху, другая внизу. Откуда только у них электричество в чистом поле, раздраженно прикинула в уме Мышка. Генератор, что ли стоит? Тусклые желтые тени метались на серых бетонных стенах, причудливо преломляясь на железках, и казалось, что тени испуганны гораздо сильнее, чем их хозяева.

   – А ты все еще не боишься? – Удивился сказанному Слимз. – Это ты зря. Чудом выжила во время работы ковена, и думаешь, что все можешь. Скажи спасибо, заказчикам нужна живая кровь. Иначе до этого дома ты бы доехала уже остывшим трупом. Думаешь, кто-то повезет тебя обратно, дурочка! Слушай, ты вообще, чего-нибудь боишься?

   – Отцепись, мне через десять дней сдавать вышку и начертательную геометрию. – А я, мало, что не логик, еще и, скорее всего, гуманитарий. Мне легче десять раз философию выучить.

   – Какого вы орете! – Раздалось внизу.

   Слимз толкнул Лику вперед, со всей силы, и она влетела прямо в руки мрачному типу, похожему на растрепанную серую ворону.

   – О, мяско прибыло! Почем тушка, Слимз? – оживленно поинтересовался обитатель подземелья.

   – Стольник, Сиплый, девчонка из института. Базлай поменьше.

   – В смысле, вы что, ее назад повезете?

   – Именно.

   – Очумели?

   – Меня Зарон видел, как эти двое увозят. – Сунулась со своими комментариями Лика.

   – И что, – хмыкнул Слимз, – чихать он на тебя хотел. Весь институт радоваться будет, если тебя совсем сделают. А новые гнезда, еще и кусок отвалят.

   – За что? – Обиделась Мышка. – Что я им сделала, они свое получили.

   – За тебя. Кто их солей укатал в замке до потери сознания. Думаешь, можешь гнезда сколько хочешь оскорблять, а они тебе будут ноги целовать.

   – Кто такие соли, неужели за меня обещали тысячу золотых?

   – Да, сейчас – рассмеялся Слимз. – За такие деньги тебя бы давно уже не было. За эти деньги можно ваш дом взорвать ночью, и не мучиться. Тысячу баксов.

   – Что, в правду предлагали, на самом деле? – удивлялась наивная девчонка.

   – Отвянь, достала.

   – Скажи кто, я тебе десять рилонов дам.

   Мужчина резко затормозили свое движение, переглянулись, недоумевая разглядывая Мышку. Слимз первый не выдержал игры в гляделки.

   – Если у тебя есть десять рилонов, зачем тебе сто золотых?

   – А вы когда-нибудь видели лишние деньги? И потом, я поддерживаю местных производителей, – Грустно сказала Лика, отчаянно переживая за свои умственные способности.

   – Дура. Можно еще пару месяцев подождать. Может, за тебя предложат больше.

   – Лерон? – попробовала гадать Хейлин, – фаланг мне забыть не может? Или гнезда Ги Зеса, я им чуть Ковен не сорвала. Кому это еще нужно? – Гадала она вслух.

   Сиплый, приняв ликину руку как эстафетную палочку волок ее вниз еще этажа два. Наконец они вошли в большое низкое помещение с бетонными столбами подпорками. Наверное в центре, стояли еще трое типов в черных балахонах с капюшонами.

   – Раздевайся, – зашипел Слимз.

   Лика сняла куртку, шапку и шарф с варежками и отдала их Холену, предполагая, что это все. Дальше в таких климатических условиях раздеваться она не собиралась. Холен перекинул ее одежду тому, кто ее вел.

   – Все, хватит с вас. – Сказала она Сиплому. – На мне все чистое, Эльфийская работа, синтетики нет.

   Сиплый, аж задохнулся от злости, но в руках у него болталась ликина одежда, сковывая передвижение. Лика, почуяв опасность, со всех ног рванула к троим в балахонах, не раздеваясь, как была, в костюме и свитере под ним. Трое изумленно шарахнулись в разные стороны.

   На полу лежал плоский большой камень, а на нем покоилась широкая металлическая чаша, наполненная кровью земли. Чем-то воняло, совершенно неаппетитно. Чаша совсем не походила на институтскую, довольно примитивная по форме, грубой работы отливка, без подставки, кажется из бронзы. Лика раздраженно склонилась над темно-красным металлом. Зеркало, как живое, зашевелилось ей на встречу. Трое в балахонах брали ее в клещи с флангов. Слимз остался стоять далеко позади, чуть ближе находился тип с ликиной одеждой в руках. Двое подходили все ближе, на помощь к ним спешил из угла подвала переодетый в балахон Юлий. Все двигались очень осторожно, на цыпочках. Каждый их шаг отдавался в зеркале металла сильной встряской. Вот почему у нас в институте чаша каменная, кажется литой колонной, выросшей из пола, что бы зеркало не трясло.

   Лика решила, что если эти типы попытаются применить к ней насилие, она будет громко орать. Решение, было, по-видимому, написано у нее на лице. Ближайший капюшонистый тип приложил палец к губам. Лика подняла рукав, освобождая сгиб локтя. Мужчина достал медальон и начал раскачивать перед ее глазами. Мышка очень не хорошо улыбнулась. Второй с лева быстро поймал ее протянутую руку, фиксируя сгиб. В правой руке у него оказался острейший обсидиановый нож. Увидев, сей страшный по своим размерам инструмент, Мышка дернулась, зеркало заколебалось угрожающе. Юлий за колонной схватился за голову, Лика сцепилась взглядом с типом с ножом. Слимз покрутил пальцем у виска, Юлий погрозил кулаком.

   Циркачи, подумала Мышка. Уж лучше в гнездах работать за десять золотых, чем с этими недоделанными за сто. Таким ножом полоснет, вообще без руки останешься. Зеркало в чаше колебалось как море в десятибалльный шторм. Тип с ножом отступил. Лика показала ему на кусочек, маленький кусочек своей вены и провела на ней малюсенькую полосочку. Тип с ножом согласно кивнул. Подошел, снова взяв ее руку, и легко провел ножиком по указанному месту. Маленьким ручейком потекла кровь. Лика выматерилась про себя. Капнула в зеркало первая капля. Что-то бухнуло в висках.

   Лика увидела в зеркале кольцо с ярко-голубым камнем. Голубой прекрасный кристалл на грязном худом пальце с гигантским ногтем, сантиметров в шестьдесят. Ее перекосило от отвращения. Бух! Упала вторая капля. Альвэ... Смерть и холод, ее предсмертные судороги. Лика тряхнула головой. Как же ей холодно! Только непонятно, там или здесь. Она умирает от холода там! Не может быть! Нет, она не мертва, поднимается на колени, ей плохо и холодно, одной в мрачном лесу. Бух. Дорога в этом лесу. Бух, скрипят тормоза странной машины.

   Ее жизнь скачет как в калейдоскопе. Бух. Бассейн в роскошном доме на берегу зеленого моря. Над морем горит оранжевый закат с золотыми облаками. Она смеется с другими девушками, на ней голубой купальник. Красивые высокие стаканы с фиолетово-голубоватым соком и дольками фруктов. Бух и горят костры. Аутодафе. Человеческий пепел застилает небо. Виселицы пронзают ночь. Разорванные тела, летящие с верхушек деревьев внутренности. Дурацкий спор с самой красивой женщиной, из всех какие только бывают. Глупый спор из-за стульев. И так, долго-долго. У Лики рябило в глазах, и раскалывалась от тысяч голосов голова. Бух, бух, бух.

   Мужчина за громадным письменным столом. За ним старинная шпалера с изображением бредущего по лесам и долам монаха. Коротко стриженный белобрысый паренек и огромный с дом, аквариум. Розы, кипарисы, южные лохматые сосны. Заснеженный, абсурдный мир с живыми бегающими айсбергами. Смешные лохматые снежные дракончики, пушистые червяки, размером с удава, и она несется на санках с огромной огнедышащей горы, покрытой снегом. Крылья и когти, машины и ружья, балы и драки, классная доска и исписанные странными каракулями листы, все кружилось вокруг нее сумасшедшим хороводом. Темно-фиолетовый кристалл в золотом перстне, Стрэсс, Тэра и Тимур, перекошенная морда Мрака. Моэрт. Что-то кричит ей маленький Рит. Ее ищут, зовут, а она потерялась в этих голосах и картинках.

   Пластиковая белая сумочка с белками на боках, голубой костюм в белый горошек, берег Азовского моря и дикий абрикос. Огромный обрыв к морю и обрыв на реке с комарами и костром. Вонючий Эрчик, виляющий обрубком хвоста, вывалявшийся в дохлой щуке на берегу реки и облитый для аромата одеколоном "Красная гвоздика". Димка, сосед из Казахстана девяти лет с увеличительным стеклом. Первый поцелуй в третьем классе. Мамина брошка, утащенная тайком в детский садик и разлитые духи "Шанель" номер пять. Сколько ей сейчас, не больше пяти. Рассыпавшиеся бусинки голубого жемчуга, закатившийся шахматный король и сувенир Царь-колокол с отбитым краем. Колесо обозрения в городском парке. Они поднимаются высоко вверх, так, что видно весь город, больше. Отец крутит руль, вращая сидения, и она орет, орет, орет.

   Лика проваливалась в серый туман. Вата как облака, или облака как серая вата... Бледная прозрачная Земля, руки с голубым кольцом на пальце со сломанным ногтем. Ворон, медведь, лисица и волк, заяц. Браслеты, браслеты из кожаных шнурков. Лика вздрогнула, пытаясь осознать происходящее, и проснулась. Над ней потолок ее собственной спальни. Она лежит в постели раздетая с перебинтованной рукой. Одна... Что случилось? Почему я дома, как я попала сюда? Лика попыталась встать. Все поехало вокруг, замирая как на американских горках. Лика со стоном упала на подушку, обидно и больно. Они меня сделали.

   В комнату вошел не к месту веселый Зарон. Сзади него стоял мрачный Айриз. А может и Мрак, кто его разберет.

   – Ну что, сокровище, очухалась? То-то завтра на факультете радости будет. Хейлин Кер на постельном режиме. Пей! – Он протянул ей стакан с непрозрачной густой жидкостью.

   – Что это? – едва смогла выдавить Лика.

   – Яйцо, яйца сырые никогда не видела.

   – Белое...

   – А тебе зеленое нужно? – Зарон поднес к ее губам стакан. – Пей, пей, тебе сейчас это нужнее всего. Так тебе и надо, авантюристка.

   Лика выпила, скривившись, как от боли.

   – Ты как? – участливо спросил сосед.

   – Я пила?

   – Что пила?

   – Спирт, водку, самогон?

   – Не думаю, – ответил доктор. – Почему ты спрашиваешь?

   – О...о...о..., – только и смогла произнести пострадавшая.

   – Лежи, садистка, когда тебя привезли, час назад, я не знал за кого хвататься. За тебя или твоих работодателей. Ты-то еще ничего, а вот трое тех кто с тобой работал в себя еще не пришли. У них коматозное состояние.

   – Почему?

   – Сильнейший шок. А почему, откуда я знаю, тебе видней. Чем вы там занимались? Такое ощущение, словно к ним присоединили компьютер и они зависли вместе с ним, не включаются, и не выключаются. И ты, без сознания была больше часа. Весело. Хорошо поработали. Теперь стоит крикнуть Кер! И все гнезда будут разбегаться в панике. Что у вас случилось? Слимз почти не пострадал, но он был далеко от чаши. Парни, которые с тобой работали, хотели инициировать собственное гнездо. Объединились, собрали инструмент, накопили зеркало, осталось только присоединиться к порталу.

   – Это что?

   – Это выход на информационно-оперативное поле планеты. Своеобразный фрактально-временной переход...

   – Вы маг, Зарон?

   – Нет, я врач, но учился и работал в академии Мор-э-Рии. Им нужна была твоя кровь для инициации. И все, никаких проблем, не считая тебя, конечно. Пока последний из четверых переодевался, тебе вскрыли вену. Потом началось то, чего никто из стоящих вдалеке, объяснить не может.

   – Так что случилось, воспитанница? – спросил из коридора Шлоз. Видимо драконы никого кроме врача к ней не пускали.

   – Не знаю, я ничего не понимаю... – шептала Лика.

   – Конечно, нет. Это случайно. Все гнезда Земли в панике. Все, кто работал в этот вечер с жидкометаллическими зеркалами, то же. Что произошло – никто не понимает. Около десяти часов по всей планете из зеркал потек металл, точнее кровь Земли. Решил вылиться вверх, как жидкий гелий. Ты еще не имела счастья общаться с деканом, он особенно рад произошедшему, все зеркала разрушены, их больше нет. Ни у гнезд, ни у института.

   – Ни у крыльев. – Добавил хмурый Айриз, сжимая на последок губы, до их полного исчезновения.

   – Домой тебя доставили драконы. – Продолжил рассказ Шлоз. – Ты была без сознания, никто не мог понять, что с тобой происходит. Это было похоже на информационный шок. Ты перегрузилась информацией. Слетела с катушек, как говорят твои сограждане. Светит тебе, золотко, большая пресс-конференция, со всеми заинтересованными лицами, как только сможешь говорить и ходить. Пока, драконы к тебе никого не пускают. А в подъезде уже образовалась длинная очередь. Шучу. Как ты?

   – Больной скорее жив, чем мертв. Но еле-еле. А что с теми, тремя.

   – Чуть позже, чем тебя, примерно через тридцать минут их привезли Слимз и Юлий без всяких признаков сознания. Что вы увидели в зеркале, до того как оно потекло вверх?

   – Не помню. Мне очень плохо, кружится голова и тошнит.

   Зарон вышел из ликиной спальни. В коридоре его проводил взглядом Айриз. Вечер был рабочий. Почти все были на зеркалах. Теперь их нет. Все в ужасе. Сначала металлическая поверхность покрылась непроходящей металлической рябью, потом поползла наверх, как живой студень. Было чего испугаться. В четырех крыльях Земли зеркала кипели и булькали пузырями как маленькие вулканы.

   Лика хотела лечь, но не могла. Как только она опускала голову на подушку, начиналась сумасшедшая карусель. Ее выворачивало как в мертвой петле. Жесткий астральный шнур колом засел в голове, натужно свербя. Болтанка не прекращалась и к горлу, все больше подступала тошнота, слабость ломала тело. Состояние можно было сравнить только с самым жестоким похмельем. Лика сидела прислонившись к спинке кровати и оттягивала одеяло от горла, словно оно давило. Трудно было дышать.

   – Эй... – Крикнула она в коридор. – Мне плохо, ей хотелось разреветься.

   Дверь открыл Айриз, самый настоящий Айриз. Он быстро оценил мышкино состояние и пошел за доктором.

   – Ее тошнит, – как мог, пояснял он Зарону. – Может быть давление?

   Зарон пытался выпить кофе, но торопился и глотал кипяток, обжигаясь. Ему то же было трудно.

   – Пойдемте, Айриз. Но я не могу определить, что с ней. Я видел субстраты гнезд после работы, это совсем другое. Но она почти в безопасности. Другим повезло меньше. Им намного хуже и никаких признаков улучшения. Шок или кома, я не знаю. Хуже того, я не знаю причин, значит, не могу устранить воздействие.

   – Я сделаю, что могу, доктор, но у нас теперь нет зеркал, это будет сложнее. Если только с ее слов. Других свидетелей происходящего в сознательном состоянии нет.

   В распахнутую дверь ликиной квартиры ввалились трое, декан, ректор и Канел из гнезда Форнел. За ними пытался протиснуться старший Бэкк, но его не пустили. Грегор, перешагивая через порог, вздохнул. Ларрий смазал взглядом Айриза. Канел махнул Айризу как старому знакомому.

   – Коньяк получили?

   Айриз не понял и смерил странного человека фирменным драконьим взглядом. Канел пожал плечами и пошел в холл, вслед за преподавателями.

   – Где моя студентка? – Величаво спросил ректор.

   – В спальне, отлеживается. – Ответил Зарон

   Ректор скривил губы, гнезда ей устроят. Если захочешь сделать подобную гадость, то не сумеешь, такое трудно вообразить, а не только сделать. Но он давно убедился, что его эльфийского воображения на маленькие человеческие гадости Кер не хватает, не тот полет фантазии. Это бесило Ларрия неимоверно. Ректор не снимая пальто, вошел в спальню. Лика, по-прежнему пыталась бороться с тошнотой единственным, доступным ей методом "брысь отсюда, зараза". Естественно, метод видимых улучшений ее состояния не давал.

   Ларрий встал посередине комнаты в позе медного всадника, вздыбившись вместо коня. Канел, не добившись от Айриза вразумительного ответа, вошел в спальню и устроился в кресле. Зарон подошел к ликиной постели и сел на самый краешек. Хейлин дышала так, словно боялась задохнуться.

   – Кер, – тихо начал доктор, принимая во внимание ее состояние, – попробуйте рассказать, что произошло, по порядку.

   – Слимза спросите, – с трудом выдавила Мышка.

   – Вызовите Слимза! – Рявкнул Канел в коридор.

   В комнату вошел недовольный Айриз, его сильно раздражало все, поведение странного человечка, требующего какой-то коньяк, который он в глаза не видел, поведение ликиных преподавателей, а именно ректора, который решил начисто игнорировать присутствие драконов на Земле, и наконец, поведение самой Лики, странно, что она, с ее способностями, сумела влипнуть в такую глупую историю. Надо же придумать, работать на чаше с людьми. Если ей так интересно, спросила бы драконов, они то же работают. Минуты через три, из соседней квартиры прибежал Слимз. Все же институт был, по его мнению, потенциальным заказчиком на товар. Нехорошо грубить потенциальным заказчикам. Он брезгливо посмотрел в сторону девчонки, ожидая увидеть беспомощный студень. К его бесконечному удивлению, Кер была не только в сознании, и сидела, упираясь в подушки, но еще и пыталась подставить его, Слимза в качестве главного виноватого.

   Ларрий скривил губы, по его мнению, ему разговаривать с таким фуражиром как Слимз Холен, было совершенно унизительно. А институт никогда не станет работать с субстратами, которые находят на улицах. Слава богу, что Слимз обо всем этом не догадывался, а вообще, не стал бы беседовать с институтскими, хотя, связываться с Канелом, то же было опасно. У Лики кружилась голова, но сцена, разыгрывающаяся на ее территории немного забавляла. Ей показалось даже, что самочувствие постепенно улучшается. А не расставить ли мне точки над "и", во взаимоотношениях ректора и Холена. Но ей хотелось, более точно проанализировать ситуацию, а голова плохо соображала из-за постоянно подкатывающей к горлу тошноты. Слимз выглядел гораздо хуже, чем в начале этой истории. Он был подавлен и физически и морально. Ректор скривился, пытаясь подавить собственную брезгливость.

   – В чем дело, Холен? – будто отпихивая заразную муху, спросил он.

   – Мы договорились с Кер о работе. Парни хотели инициировать собственное гнездо, у них все было готово, не хватало только сильного субстрата. А тут, эта малявка очень кстати рвалась поработать с гнездами. Я ее привез, нас ждали. Эта, – Слимз кивнул в сторону Кер, – не хотела раздеваться и рванула к чаше первой. Сунула Шену Таллеру руку с открытой веной. Тот резанул и все.

   – Что все? – Недовольно спросил Грегор вар Брохэн, появляясь из коридора. – Хотите сказать, что она сама поставила руку под нож.

   – Именно.

   – Кер?

   – Там было очень холодно, если бы я разделась, пневмония была бы мне обеспечена, а у меня сессия. На мне совсем не было синтетики, правда. У них были странные, обсидиановые ножи. Надрез получился большой.

   – Рез, – скривившись, поправил Айриз, – выходя из-за спины декана. – Крови было много?

   – Очень, она не капала, а текла сплошной струйкой. Я не знаю, сколько ее попало на зеркало. Я ничего плохого им не хотела, не знаю, чего хотели они. – Канел хмыкнул, Айриз сжал губы, так что их совсем не стало видно. – Они не успели встать, когда моя кровь попала на зеркало. Все четверо, мне показалось, что их должно быть четверо. Юлий долго переодевался. Я почти сразу отключилась, мне никогда не было так плохо. Я была везде, одновременно, во всех моментах своего существования, везде и всегда. Я видела себя в прошлом и будущем. А сейчас мне плохо, как после сильного похмелья. Голова кружится, Астральный шнур давит, дергается и душит. Как мне плохо! Лика начала незаметно для себя всхлипывать, цепляясь за собственное горло, словно ее и вправду душили.

   – Значит, ты видела конкретные картинки, если помнишь их. Как долго? – Заинтересованно переспросил Канел.

   – Не знаю, пока не потеряла сознание, у меня не было ощущения времени.

   – Как долго? – жестко переспросил Грег у Слимза.

   – Минут пятнадцать, – нехотя ответил тот.

   – Глупости, таких квортов не бывает. – Взбрыкнул Канел. – Да и по ней не скажешь, что она потеряла много крови, вполне здорово выглядит. Что я, субстраты после работы не видел.

   – Ваше счастье, двуногие, – зло прошипел Айриз, что она потеряла так мало крови. Поделом. Что те четверо, сдохли?

   – Трое, – поправила дракона Лика. – Один из них был далеко от меня.

   – Ты что, была в сознании, – изумился вар Форнел. – Это что такое, она кто, эльф?

   – Она совсем не теряет сознание на контакте. – Пояснил Грег. – Она любопытна, все видит и запоминает. Возможно, что при обучении, она вполне сможет научиться сама управлять векторами, но в этом я не уверен. Сколько крови она потеряла, Холен? Капель десять – двадцать?

   – Я не считал, скорее миллилитров пятьдесят.

   Грег снова скривился, он не мог себе представить такого количества крови Кер, на зеркале. Что происходило, ему было не понятно. По идее, все они должны были взлететь в воздух, и, скорее всего, вместе с городом. Выделенная энергия была колоссальна.

   – Хейлин, они знали, что ты раньше работала. Кто-нибудь расспрашивал тебя, как происходили такие сеансы раньше?

   – А она работала раньше? И что, без проблем? – Суетился Канел.

   – У нее изумительно чистый контакт, фактически идеально точный, это что-то из области микрохирургии. С одной капли крови можно взять пять-шесть полноценных соединений по минуте и больше. Возможно, по пеленгу может получиться один длительный кворт, но я этого точно не знаю. С ней трудно работать, Она скачет как лягушка по разным мирам, ей интересно, везде нужно сунуть нос. Вы идиоты Слимз. Я не знаю, кто за это ответит, но спрашивать за бездарно проведенный сеанс с субстрата глупо. Не может же девчонка, которую берут в работу отвечать за ошибки магов.

   – Подожди, Грегор. – Возмущался вар Форнел. – Если я правильно вас понимаю, то эти недоделки имели в своем распоряжении почти безграничные возможности, и в результате их халтуры, полетели зеркала на всех работающих точках. Замечательно, Грегуар. Но что с зеркалами, нам то, что делать?

   – Хейлин, нужно рассказать, что ты видела в зеркале, тогда мы хоть немного поймем, что получилось. – Обратился к ней Айриз.

   – Первым было Альвэ, будущее, кажется ближайшее, не больше года. Зима, холод, смерть, потом смерти, люди сгорающие на кострах, нет, возможно, это было позже по времени. Она называлась как-то, Вингрейа, эта провинция. Там было страшно. Нет, сначала была пещера и лед, когти, волосы, крошащийся лед, все как всегда. Истекающий голубым огнем камень. Потом Альвэ, потом девушки и бассейн, Герант, перстень, море, сок или коктейль, не знаю. Мне там было хорошо. Дальше все путается. Звери, бегающие айсберги, вулкан, санки и смешные звери. Мрак, перекошенный, он как в кривом зеркале. Все текло, плавилось, потом еще что-то, кажется моменты моего детства, с того момента, как я себя помню, все вперемешку.

   – А перекошенного Мрака помнишь четко? – переспросил Айриз.

   – Да.

   – Что еще?

   – Это все, что я помню. Что со мной было, Айриз?

   – Очень большая потеря крови, это плохо. Я скоро вернусь. – Айриз сделал шаг вбок и растворился в воздухе. Ларрий молча стоял как столб. Канел стучал пальцами по колену. Грегор хмурился. Холен что-то считал в уме.

   Через минуту Айриз возник снова. В руке он держал стакан с зеленовато-коричневой жидкостью.

   – Пей. – Он грубо сунул стакан под нос. Лика послушно глотала горький напиток, потому, что спорить с Мраком бесполезно. Когда она допила, Мрак-Айриз положил свою руку ей на лоб, подержал минуту и исчез. Лика перевела дух, стало значительно легче. Головокружение прошло, все прояснилось, как летом после сильного дождя. Через несколько мгновений настоящий Айриз возник снова. Он не такой злой, как предыдущий, поняла различие Мышка.

   – Тебе легче? – спросил он. Лика кивнула. Он то же кивнул в ответ. – Все хорошо, ты поправишься, это не страшно. Было слишком много крови и тебя выбросило в информационное поле всего Кольца миров. В нем нет времени, вот ты и запуталась. А эти сопляки, он кивнул на Холена, ничего не могли понять и сделать. Зачем ты с ними связалась?

   – Мне было интересно поработать.

   Канел поднял бровь в недоумении.

   – В институте было совсем не трудно работать, только потом хотелось спать. Мне было интересно, а Холен обещал мне сто золотых.

   – Глупости, нашла кого слушать, никто не станет платить субстрату сто золотых. – Возмутился декан. – Когда предлагают такую сумму, сразу нужно понимать, что платить никто не собирается. Если бы сумели, они бы выработали тебя до конца. Это смерть.

   – Они говорили, что им очень нужно. И что это незаконно, поэтому так дорого.

   – Чушь! – Заявил Канел, – здесь не Альвэ, а свободная территория, где законно все, на чем не поймали. Работай, как сможешь, и сколько влезет. Сумел – сделал гнездо, не сумел – не сделал. Тебя бы просто убили, дура. Кто же станет платить трупу? тебе все равно полагалось умереть в течении, максимум, часа. Что она такое, так же не может быть?

   – Это местный раритет, с неизвестными и неописанными пока свойствами. – Огрызнулся Ларрий. – Мы ее взяли, чтобы изучать.

   – Глупый ребенок. – Пояснил Айриз. почти нежно.

   – Я быстро учусь. Что это была за зеленая дрянь, в стакане? – Шипела ожившая, но недовольная Мышка.

   – Это травяной отвар. Сейчас спи, тебе нужно хорошо выспаться, а завтра я принесу еще. Ведь легче?

   – Да, но очень горько.

   – Спи, глупый детеныш.

   – Обезьянка? – неуверенно спросил у декана Канел. Все промолчали, кроме Лики.

   – Сам гамадрил. – Ответила она со злостью.

   Айриз подошел к кровати, сел на край и положил руку на мышкин лоб. Она глубоко выдохнула, еще судорожно, почти всхлипывая, но через несколько мгновений, провалилась в сон. Сон без сновидений.

   Что, скажите, служит ограничением и мерилом наших деяний, кроме глупости. Только время.

Глава 6

Инквизитор

.

   Почему соединяются два противоположных начала? Почему соединяется и сосуществует нераздельное соединение двух природ, почему человек является человеком, а не частью живой природы. Почему человек вечно стремится к божественному, но почему ему мешают его низменные желания. Хотя? Это-то как раз понятно. Что служит скрепляющим человеческую природу гвоздем? Что изменяет человека? Церковь, полагает, что в основе изменения лежит исповедь. Она служит испытанием воли, верности человеческой мысли, тем, что отличает человека от животного. Что позволяет сочетать в себе возвышенное и земное? Что как не внутренний разум наслаждения и торжества. Как был создан мир? Мир был создан богом посредством звука. Ибо в начале было слово. Слух служит лучшим проводником, соединяющим внутреннюю и внешнюю реальность человека. Услышь меня...

* * *

   У отца Роне выдался тяжелый день. Хотелось отдохнуть, посидеть с книгой. Интересно посмотреть местные новости по телевизору. Полезное изобретение. Люди, живущие на территории страны, в которой, волей случая, ему довелось оказаться, занимали довольно много его времени. Меньше, чем институт и дела колонии, но больше, чем он может позволить себе, не ощущая смертельной усталости. Но он должен знать, чем они живут. Их проблемы и радости. Состояние их души и стремления. Много времени он проводил в городском католическом приходе. Много занимался благотворительностью. Много общался. Ивон чувствовал себя почти своим в маленькой католической общине. Люди в ней, как и везде были разными.

   Одни, пожилые богобоязненные тетушки, польского и немецкого корней. Община их второй дом. Для них, католицизм был частью культуры их предков. Среди молодежи попадались серьезные молодые люди, стремящиеся стать ксендзами и поехать учиться в Польшу, в католический университет. Экзальтированные на почве веры молодые дамы, лет тридцати, большинство из которых хотели за счет церкви решить свои проблемы, одни выйти замуж, другие самоутвердиться и осознать свою значимость. Встречались редкие богемные штучки, в основном художники или певицы, пишущие стихи и свято верящие в свою избранность и одаренность. Но эти хотя бы искренне верили в бога. Было много подростков из приличных и обеспеченных семей, занятых своим имиджем, с перспективой учебы в католических странах Европы, или наоборот, ребятишек из семей алкоголиков. Эти были самыми примерными католиками, потому, что верили честнее других. Были и интеллектуальные штучки, типа Кер, которые хотели побольше узнать, схватить, потрогать веру своими грязными, любопытными ручками.

   К вечеру отец Роне выматывался почти до упаду. Отец Флоран был вынужден сопровождать префекта в Италию, и в институте он остался один. И вот, наконец, он удобно расположился в своем кресле. Приглушенный свет, хорошая книга и чашка горячего молока, о чем еще мечтать инквизитору на задании. Было около десяти. Ивон, обложенный газетами и книгами, и блаженно прикрыв глаза проваливался в полусон. В половине двенадцатого истерически зазвонил телефон. Роне неохотно взял трубку.

   – Ивон, у нас большие проблемы. – Звонил вар Брохен. – В гнездах катастрофа. Из всех работающих зеркал Земли потек металл. Кер приволокли домой драконы, в плохом состоянии и без сознания. Вытащили Зарона из ванной и сказали, что люди привезут ему еще троих, в таком же, как у Кер состоянии. С ней работали на чаше трое каких-то придурков. Ректор выехал разбираться. Вы то же нужны.

   – Господи, Грегор, почти двенадцать, о чем ты? Даже если Кер умрет, я не встану со своего кресла. Пусть вся эта планета летит в тартары.

   – Кер, здесь не причем. Ивон, гнезда в панике, нужно успокоить их держателей. А я выезжаю к Кер.

   Ивон раздраженно бросил трубку и пошел снова одеваться. За какие грехи на его голову свалилась эта девчонка. В городе сейчас больше двадцати держателей гнезд. Кто сошел с ума настолько, что бы работать с Кер. Но ему придется разговаривать со всеми. Что могло случиться с зеркалами? Почему потекли? Скорее бы взорвались, разбились? Через полчаса он уже сделал первые выводы. Примерно в одиннадцать часов вечера, когда работа только начиналась, и активизировались зеркала, на них появилась странная рябь Она усиливалась минут десять, в конце времени напоминая девятибалльный шторм. Потом металлические зеркала потекли вверх из чаш, выливаясь на пол и испаряясь. Красная ртуть слишком подвижна и текуча, чтобы можно было хотя бы что-то сохранить. Кровь земли сошла с ума. Солей (наследник держателя гнезда) вар Бэкк – Аллан, был абсолютно уверен, что без Кер, здесь не обошлось. На этот вечер у нее была договоренность о работе с Холеном. Можно подумать этому Холену было мало прошлого случая, когда Кер чуть не сорвала работу ковена. Тогда Хейлин то же привел Слимз.