Текст книги "Мир Падшего. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Елена Черепанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 65 страниц)
Как всегда по утрам, Лика заварила себе кофе и тут же нырнула с чашкой снова в постель. Хорошо, когда не на работу.
В спортзале, на физической подготовке была почти вовремя, а почти не считается. Разминка была в полном разгаре. С удовольствием побегав и попрыгав, Начала растяжку. А потом, поймала на себе взгляд одного из новеньких, длинного противного типа с выраженным немецким акцентом и тупой огромной нижней челюстью. Еще немного, и у него поползет слюна по подбородку. Поганец, оценивающе обводил глазами все части ликиного тела, особо останавливаясь на бедрах, животе и груди.
Ну, что уставился, придурок, думала Лика, женщину в гимнастическом купальнике не видел. Ну все, это первый кандидат в парэморские дворники с претензией на ассенизатора. Вот сволочь!
Эрни не отрываясь, разглядывал девку. Это была его любимая домашняя игра. Он всегда так рассматривал женщин. Всех, начиная от своей матери, и заканчивая случайными прохожими на улицах. Женщины ускоряли шаг, считая, что он маньяк. А Эрни всего лишь раздевал женщин в своем воображении и производил с ними все мыслимые и не мыслимые манипуляции. Часто фантазии уводили его довольно далеко, как сейчас. Он представил себе эту девку, висящей на веревке, со связанными вверху руками. Он стоит внизу под ней, и с силой разводит ее ноги.
Ликино терпение лопнуло. Гаденыш, подумала она.
– Ой, мне что-то в ногу попало. Я выйду, господин Вейг. Пусть мне кто-нибудь поможет, вдруг это заноза.
– Я помогу, – тут же предложил свои услуги Эрни, многозначительно разглядывая Лику. Вейг пожал плечами, ему только эротических сцен в зале не хватало. Если он хорошо знает Кер, этот новенький сейчас получит. Мышка выскользнула из зала, за ней рванул Эрни. Лика, дойдя до раздевалки, задумалась. Второй хранитель просил отправлять парней попарно. Где бы еще одного взять? Снова выглянула в зал.
– Иголки не у кого нет, может быть, кто-нибудь еще посмотрит мою занозу? – она обращалась исключительно к новеньким.
– Кер, идите к господину Зарону, он вам занозу вытащит. – Возмутился Вейг.
– Как идти, я не могу, у меня всего одна нога, пусть парни помогут меня отнести.
Самый крупный из новеньких, чернявый Адриано пнул со злостью мат, и то же пошел в раздевалку. Лика вполне здорово передвигалась на обеих ногах, отступая в глубь, в центр раздевалки, открывая себе линию перемещения обоих парней.
– Детка, ты всех достала, – начал Эрни. – Сейчас мы тебя будем, как это по-русски, больно иметь.
– Оба сразу? – решила разозлить посильнее новеньких Мышка. – А не облезете, вдруг перхоть с волос посыплется, вместе с волосами?
Парни наступали на нее, на ходу скидывая майки.
– Ой, мальчики, – не выдержав, хихикнула Мышка. – Вы уже и тряпочки готовите? В тему! – Новенькие молча приближались.
Вейг в зале все же не выдержал, решил посмотреть, чем Лика с его студентами занимается. С одной стороны, Кер, он особо не любил, но что-то в ней было, что вызывало раздражение и уважение одновременно. Ее, не то, чтобы было жалко, скорее нет, но интересно, что из этой встречи получится. Зачем-то, ей все же, сдались новенькие? А вдруг у них при себе есть холодное оружие, еще изуродуют друг друга, а он потом отвечай. Вейг вошел в раздевалку, в тот момент, когда Лика довольно встряхивала ручки. Она уже закончила перенос дармовой рабочей силы, Вейг не успел к самому интересному.
– Где студенты?
– Они вам надо? – странно вывернула фразу Мышка. Но смысл ее был вполне понятен. Не лезь не в свои дела.
– Кер, у меня занятия. – Сказал Вейг, имея в виду, что ему не хочется из-за нее получать неприятности.
– Ну и скажите, что они повели меня к Зарону, а по дороге потерялись. Заблудились в коридоре, наверное. А недели через две я их верну, почти живыми, обещаю. Договорились?
– Кер, вы чокнулись?
– Нет, но мальчиков нужно воспитывать, вам так не кажется? Нет?! Хотите быть третьим?
Вейг благоразумно ретировался в спортивный зал, а Лика пошла к доктору. Вейг представил себе все возможные неприятности и решил молчать как партизан. Лика, довольно улыбаясь, постучалась в дверь к Зарону, и благоразумно выждав секунду, ввалилась в медкабинет.
– Кер? – удивился Зарон, в чем дело?
– Сначала, я думала, что это заноза, но оказалось, маленькая железка, но дело не в этом. Доктор, можно мне на весы?
– Зачем?
– Господин Зарон, у меня день рождения длится уже неделю, а вы спрашиваете. Надо срочно что-то делать.
– Это клинический случай, а я не психиатр. – Возмутился сосед.
– Вы не поняли, мне всего лишь нужна разгрузочная диета, чтобы перед новым годом похудеть.
– Это не ко мне, – продолжал издеваться Зарон, – это к господину Роне. У нас сейчас великий пост, святой отец он, а не я.
– Понятно. Не возражаете, если я ему скажу, что это вы посоветовали к нему обратиться. – Любезно резюмировала Мышка и вышла. Она шла в деканат, злясь на доктора. Что ему для меня, диеты жалко? На втором этаже Валер вешал расписание сессии. Лика поглазела немного, но решила, что все вполне терпимо, если подойти к вопросу сдачи экзаменов разумно. В деканат она вошла без стука, собираясь, лишь уточнить, где отец Роне. За столом в приемной беседовали четверо, декан, библиотекарь, отец Роне и вчерашний гость – Канел вар Форнел.
– Ну, – за всех сразу, вскинулся на нее вар Форнел, – что надо?
Он опять заводится, странный он какой-то, легко возбудимый что ли? Что ж его так доводит, подумала Лика, но уточнять детали не стала.
– Здравствуйте, господа, извините. Господин Роне, можно вас на минуту. – Убито произнесла Лика, повесив голову. Ивон удивленно переглянулся с Грегором, но вышел.
– Что случилось, Кер? У вас кто-то умер?
– Нет, слава богу, сейчас ведь пост? – в лоб спросила Лика, не давая ему опомниться.
– Н-да, а что?
– Меня прислал к вам господин Зарон. Знаете, у меня был день рождения, и я, кажется, слишком много ела. Теперь мне нужно ограничить себя на время в еде. Я зашла к доктору, чтобы попросить его назначить мне диету, а он говорит, что сейчас пост, и это к вам.
– Вы издеваетесь?
– Нет, конечно, пойдемте к господину Зарону.
Роне не стал ее дослушивать, и с редкой стремительностью рванул по коридору к лестнице. В кабинет доктора он вломился не стуча.
– Зарон! – Голос зам декана не сулил ничего хорошего. – Что за шутки?
– Нет, нет, все в порядке. Кер захотела попоститься, и я отправил ее к вам, что такого? Пост это же ваше дело.
– Вы издеваетесь?
– Я серьезен, как никогда.
– Значит, Кер, вы решили попоститься? – С усмешкой обратился к ней святой отец.
– Да. – Скромно ответила Лика, потупив глаза.
– Идите на занятия. Ищущий у бога, да найдет. – Туманно намекнул ей святой отец. – Идите и обретите.
– Спасибо, святой отец. – Махнула головой Лика, уходя.
Ну вот, слава богу, полдела сделано. Следы запутаны и заодно, обеспечена разгрузочная диета, по всему видно, что до самого рождества. Лика вернулась на занятия с легким сердцем. Вейг окинул ее оценивающим взглядом. Кер была совершенно довольна собой. Парней, которые отправились ее сопровождать, не было. И, похоже, по ее довольному виду, в ближайшее время не предвидится. Замечательно, в свою очередь думала Лика, наконец, я научилась делать что нужно, проходя мимо, как учил Игорь. Докажи теперь, что она куда-то дела парней. А кто видел?
В Пар-э-Море Рейст изучал первую пару прибывших на генеральную уборку рабочих. Парни стояли перед ним босиком, в спортивных трусах, с майками в руках. Самая подходящая одежда. Рейст улыбнулся.
– Вы стали рабами Пар-э-Мора, – пояснил он, вновь прибывшим. – И будете работать до окончания всего объема работ. До этого, я наложу на вас огранивающее свободу заклятие; пить, есть и спать вы не сможете. Вы должны отмыть стены, двор, окна, оттереть крышу, вынести мусор из подвалов и отмыть их. Ни потерять сознание, ни упасть на пол, до конца работы вы не сумеете.
Рейст что-то проговорил самому себе, из его ногтя появилась бумажка, которая тут же сгорела синим пламенем. Эрни все время порывался сказать.
– Ах да, говорить до конца работы, вам не то же позволено. – Рейст крутанул мизинцем левой руки, парней развернуло и вышвырнуло во двор замка с высоты третьего этажа. Они попытались сопротивляться, но на них, и мощеный брусчаткой двор полилась вода, вперемешку с мыльной пеной. Рейст стоял на балконе, выполняя пальцами какие-то пассы. Парней развернуло и бросило наземь, невидимые руки подняли их как салфетки и с силой начали тереть об брусчатку, пока парни не догадались применить свои майки. Рейст уже собирался уйти с балкона, но вернулся, чтобы договорить.
– Мальчики, вы не сумеете вернуться домой, не выполнив всей работы. Мойте лучше, пока солнце еще высоко.
Очень довольный собой второй хранитель вошел в кабинет Сорта. Тот сидел с книгой и фужером вина в руке.
– Ну что?
– Первая пара уже прибыла. Надеюсь, что девчонка догадается не присылать следующих, пока эти не вернуться. Это потребует некоторых усилий моего внимания.
– Зато уборка закончится быстрее. – Не согласился лорд Сорт.
– Но мне не придется прилагать никаких усилий.
– Можно использовать твоего ученика, вооружив его плетью.
– Да, вероятно, вы правы, лорд Сорт, но понравится ли это Тимуру?
– А кто его спрашивает?
В институте наступило время завтрака. Студенты потянулись в столовую. Отсутствие двоих новеньких никто кроме Клозе не заметил. Лика получила на завтрак яблочный сок без сахара, овсянку и тыквенную запеканку, чему оказалась очень рада. Рудольф начал волноваться, новенькие не появлялись.
– Кер?
– Что, господин Клозе?
– Что с вами, желудок болит?
– Нет, у меня пост.
Куратор не нашелся что ответить. Он беспомощно посмотрел на отца Барто, тот утвердительно кивнул.
– Вы бы еще причастились и исповедались, Хейлин.
– Угу, но не все сразу, господин куратор. Вы сначала найдите православного священника.
– Это не наша конфессия.
– Угу, снова согласилась Лика.
– Хейлин, а где новенькие? – Попробовал зайти с другого края Рудольф.
– Не знаю, – просто ответила Мышка. И это было чистой правдой. Лика перекрестилась. – Клянусь!
Отец Барто скривился.
– Что-то съел? – Задумчиво посмотрела в его сторону Лика.
– Здесь все католики, Кер.
– А..., поняла. Больше не буду.
Рудольф понял, что ничего от нее не добьется, и ушел. После обеда Мышка постаралась побыстрей шмыгнуть в учебную аудиторию, за ней крались двое оставшихся новеньких. Убедившись, что рядом никого нет, они вошли, и закрыли за собой дверь.
– Вы дураки, мальчики, и на чужих ошибках не учитесь. Тогда поработайте, Может поумнеете. – Она настроилась на перстень, Рейста и щелкнула пальцами. Парни исчезли. Через несколько минут открылась дверь, и вошли Таллер и Вейс. Исчезновения второй пары никто не заметил.
В Пар-э-Море Тимур, крыл, на чем свет, одну нахальную и слишком умную принцессу, бегая с плетью за двумя молодыми парнями, лет двадцати пяти, таскавшими тысячелетний мусор из подвалов замка во двор. Ночью на работу должен был заступить Стрэсс. За это время Тимур надеялся организовать гномов на работу надзирателями, да и подвалы они знали лучше.
Рейсту и Сорту безразлично, кто будет махать плетью, лишь бы была быстрее сделана уборка. Пар-э-Мор не убирали и не мыли уже более десяти тысяч лет. Конечно, гномы кое-как поддерживали порядок, но столь масштабной уборки еще не проводилось. И тут привалила такая оказия, хороший повод навести чистоту и порядок. Рейст задумался, нужно использовать благоприятный момент, наверняка у этой нахальной девчонки много врагов. Что еще нужно сделать? Осушить болота, проложить дороги, замостить их камнем. Неожиданно против такого нарушения окружающей среды выступил Пиррит. Пришлось отказаться от многообещающего проекта улучшения сети дорог.
В институте, по непонятной причине, все забыли о новеньких. Лика была восхищена талантами второго хранителя. Так прошло двенадцать дней. До сессии оставалось около недели. Все занимались зубрежкой и сдачей накопившихся долгов. Лике пришлось отрабатывать пропущенные уроки. Никто ей не мешал трудиться в свое удовольствие. Впереди маячил экзамен по философии. Какой-то идиот догадался поставить его на второе января. Совсем не кстати. Лика решила идти на пролом.
– Григорий Леонтьевич, – она назвала декана по старой памяти, чтобы немного разозлить. Естественно, что теперь она понимала, что его имя Грегор вар Брохэн ре Альвэ. Но нужно было его слегка завести, и он завелся. – Я сдала все долги по философии и все домашние работы.
– Что вы хотите этим сказать, Кер?
– Может быть, мне взять на экзамен дополнительную творческую работу, или проработать поглубже какой-нибудь сложный вопрос?
– Может быть. Жаль, что вы сдаете не этику. Значит, хотите вопрос на экзамен? – Согласился Грег. Лика кивнула.– Психогенные механизмы философского познания действительности вас устроят?
– Конечно, господин декан, это же так интересно! А сдавать вам или куратору?
– Гм..., – задумался декан. – Подготовитесь и подойдете ко мне.
Уходя из деканата, Мышка хитренько потирала лапки, как он попался, наивный. Один вопрос всегда сдать легче, чем учить целых четыреста пятьдесят за три дня. Впрочем, никто не ждет от здешних студентов изучения материала за три дня. Предполагается, что они усердно зубрили их четыре месяца. Смешные люди, как будто других дел нет.
Лика вернулась в свою аудиторию. Подозрительно тихо на перемене. На нее уставились несколько десятков испуганных глаз. Новенькие лежали на полу, совершенно изможденные, грязные, в истертых и обтрепанных трусах, превратившихся в лохмотья. Все четверо тяжело дышали, высунув языки. Рядом застыл, как статуя, куратор с ведром. Когда новенькие прибыли на занятия, совсем плохие, он решил их привести в чувство водой. Но они накинулись на ведро, все четверо, как утомленные жаждой верблюды. Через несколько минут, вода осталась только на донышке. Новенькие, тяжело дыша, отключились на полу, уйдя в спячку.
– Эй, а я здесь причем? – Пыталась отмежеваться от содеянного Лика. – Я вообще, только из деканата. Меня здесь не было!
– Кер! – Взвизгнул Ру. – Кер! Вы за это ответите!
– За что! – Возмутилась Лика. – Что с ними! Откуда они! Почему всегда я!
Парни разошлись по своим местам без разговоров. Через две минуты примчался Зарон, через три декан, через десять ректор с вар Форнелом. Лика даже не пыталась огрызаться, ей не давали. Она твердила только одно:
– Это не я, не я, не я. – Как заевший проигрыватель. Началось форменное расследование, которое закончилось полным ничем. Даже через неделю, пришедшие в себя парни ничего не могли объяснить. Лика от всех обвинений отказывалась. Доказательств и свидетелей ее участия не оказалось. Все понимали, что она крайняя, но ни чем не могли аргументировать. Новенькие приходили в себя медленно, и ни кому не мешали. Вар Форнел следил за каждым Мышкиным шагом, но Лика вела себя совершенно образцово.
Наконец закончилась неделя. Кер пришла к своему декану.
– Я приготовила вопрос, помните, господин декан?
Грегор посмотрел на Лику с явным неудовольствием, но вызвал Рудольфа и они вместе сели слушать все теоретическую часть. Лика чувствовала себя в теории как рыба в воде. Она брызгалась во все стороны терминами и цитатами по поводу постижения, аналогий, уподоблений и аналогизации. Образы и факты удачно перемежались у нее с метафорами и притчами, уподобительными уравнениями, поисками неизвестных и известных истин. Первым не выдержал Рудольф. К этому времени Лика говорила полтора часа, и философские дефиниции совершенно утомили куратора. Грегор вовремя оценил его состояние, и остановил зарвавшуюся студентку.
– Что бы мне еще приготовить к экзамену. – Спросила Мышка с совершенно ангельским выражением личика. Рудольф вздрогнул. Так, Мышка не переигрывай, мысленно прервала она себя. Они то же не дураки, еще поймут и заметят.
– Кер, – мелкотравчато улыбнулся декан, проникнувшись, похоже, ее предположениями, – вы великолепно освоили теорию этого вопроса. А теперь, приведите конкретные примеры, предложенных вами философских формул. Покажите нам, насколько вы освоили этот предмет на практике. Представьте нам в течение получаса, неизвестную нам ранее истину, через эвристический процесс аналогизированную вами. Прошу.
Мышка замерла в недоумении. Он что, хочет, чтобы я через полчаса выдала почти диссертацию по философии. Ну, хорек! Нет, так быстро сдаваться нельзя, что-то нужно делать. Причем так, чтобы лежачих уже не бить. И все это за полчаса! Причем то, что мне не известно! Жулики! Ну, я вам устрою! Лика решила действовать наобум, используя всю дарованную ей природой наглость и изворотливость, ну, то есть действовать автоматически, не думая. Иногда, в самых сложных случаях это помогало.
Лика лихорадочно заламывала себе пальцы, сложив руки на коленях, пока не нащупала парэморское кольцо. Идея пришла в голову мгновенно, как будто кирпичом по голове заехало. Кажется, это называется озарением? Промелькнула в голове озаренная, нет озорная мысль. Лика мысленно погрозила мысли пальчиком, но ничего другого в голову не приходило. Напротив, вся цепочка рассуждений удивительным образом выстроилась в голове и теперь нахально выползала наружу, сдерживать эти рассуждения стало невыносимо трудно. И Лику понесло.
– Господин декан. Известно, что миры Кольца создавались совместными усилиями четырех демиургов. Сейчас я попытаюсь выяснить, почему миры Кольца представляют собой кристаллы правильной формы, например Пар-э-Мор. Вы знаете почему? И я нет. Но объяснить попробую.
Первое, чем должен являться образ Пар-э-Мора? Миром чистых, идеальных знаний, где подвергается испытанию истина, или подготовка мага, то есть, его понимание истины. Значит, образ этого мира отражает идеальность, совершенство, с точки зрения, мага, поиска истинного знания. – Рудольф не выдержал и поднял взор к потолку. – Живое совершенно в своей незавершенности, несовершенстве и стремлении природы максимально улучшить себя. Я обращаю ваше внимание на слово, природы. В данном случае я ни в коем случае не имею в виду отдельно взятого человека, скорее здесь действуют силы отбора. Неживое – предположительно мертво, не обладая совершенством жизни, хотя, по поводу стремления к упорядочиванию можно долго спорить. Ведь, из неживой, точнее условно неживой природы некоторые объекты все же обладают свойствами и стремлениями к совершенствованию своей структуры, например кристаллы. Их свойства могут быть однородны или спонтанно меняются во фрактальной зоне, отклоняя процесс кристаллизации от совершенства.
Лика по ходу дела поняла, что начала терять смысл того, о чем она хотела говорить изначально, но ее продолжало нести. Куратор страдал, то ли несварением ее сентенций, то ли несварением желудка, а может и всем сразу. Глядя на его вымученное лицо можно было предположить, что, скорее всего, именно сразу. Грегор пытался понять, что именно она собирается сказать дальше, так как некоторая, очень натянутая логика в ее построениях все же присутствовала, но к чему именно цепляться до декана еще не дошло. Он еще не понял, о чем хочет сказать Хейлин. Лика рискнула продолжить:
Поэтому за идеальную форму был принят кристалл с минимальной фрактальной зоной. Именно, в силу перечисленного, человек, или другие разумные существа, находят удовольствие в созерцании кристаллов. Причем, чем выше их математическое совершенство, тем они привлекательнее, даже внешне.
– Не нахожу никаких доказательств вашим словам, – усмехнулся Грег. – Это всего лишь логическое допущение, причем весьма расплывчатое.
Лика вздохнула, выворачивая парэморский перстень кристаллом вверх.
– Почему же тогда все перстни владетелей являются кристаллическими аналогами их миров, позволяющими осуществлять полный мысленный перенос с истинного кристалла на аналогичный в перстне. И наоборот!
Грегор вар Брохэн хмуро смотрел на парэморское кольцо. В его голове постепенно выстраивались в четкую цепочку закономерностей все безобразия, которые имели место на вверенном ему факультете, начиная от визита фаланг в подвал института, и заканчивая, захватом Пар-э-Мором его новых студентов, в качестве рабов. Теперь все было совершенно понятно, кроме одного, что делать с этой девчонкой?
– Кер, вы знаете, что я о вас думаю?
– Да, думаю, что знаю.
– Идите, и думайте в другом месте!
– А что мне еще приготовить на экзамен по философии?
– Ничего!
– А что мне поставили? – Продолжала осторожно настаивать Лика.
– А что вы хотите?
– Отлично...
– Отлично, только убирайтесь!
– До свидания, господа. – Лика закрыла за собой дверь кабинета декана.
– Рудольф, вы знали об этом!? – Зло спросил декан.
– Э...э...э...
– Вы мерзавец, мальчики едва живы.
– Не нужно им было цепляться к Кер. Она отправится в Альвэ, вы не беспокойтесь.
– Когда?! – Взревел больным носорогом декан.
– После летней практики.
– Почему?!
– Она собирается будить Ри Нона. – Очень тихо проговорил Рудольф.
– ... ?!... – Декан внимательно рассматривал куратора сто пятой группы. – Вар Клозе, вы совсем рехнулись?!
– Нет, господин вар Брохен. На этом настаивают драконы. Причем все. И земные и хранители оси.
Первый раз в своей жизни Грегор вар Брохен полностью перешел на неформальную лексику страны, где расположился институт. Он начал говорить на очень повышенных тонах, говорил долго и красноречиво, не понимая, откуда берутся слова, но ощущал их глубину и силу, глубинную магическую силу, всеми фибрами своей души. По мере продвижения к середине речи он почувствовал странное облегчение. Не один язык, до этого времени не мог дать ему такого сильного облегчения страданий и душевного дискомфорта, ни один язык, кроме русского. Когда он закончил, Рудольфа Клозе нигде не было видно. Куратор позорно сбежал.
Глава 5
Гнезда без зеркал
.
Человек завоевал себе право на активную роль во внешнем мире. Человечество, как высшую доблесть превозносит победу в бою, победу добра над злом, весны над зимней стужей. Человек, подобен молодым проросткам зелени, которые пробиваются через последний снег, вперед, к солнцу. Он слеп, но ищет тепла. Высшим принципом для всего человечества в целом стал принцип свободы воли. Познавая сущность своей свободы, мы учимся контролировать случайности и адекватно реагировать на события независимого от нас мира. Мы сами принуждены делать выбор своего будущего, часто в рамках божественной необходимости. Часто, вопреки ей. Многие качества позволяют человечеству определять свой путь, но главное среди них – зрение. Когда мы видим превратности своего пути, то сходим с дороги, пугаясь неожиданностей. Стоит только закрыть глаза и страх уступает место случаю. Человека ведет слепая судьба.
* * *
В то время, как Грегор предавался анализу поведения студентки, ее куратора и драконов, вместе со всеми владетелями, включая Аш Рера, Лика и сама предавалась размышлениям по поводу своего нынешнего состояния. Она осознавала себя чем-то наподобие камня Спинозы, который мыслит себя в движении и стремиться изо всех сил не прекращать его. Однако, в отличии от каменного образца философии, а может быть, и во многом благодаря ему, Кер не только осознавала свои желания, но и хотела знать причины, заставляющие ее двигаться.
В данный момент ее сознание сводилось к тому факту, что она сидела на письменном столе в учебной аудитории и болтая ногами, ожесточенно обгрызала свои ногти, точнее заусеницы на пальцах рук, точнее сами пальцы, кусая их, в основном от злости. Дура, в последнее время, она слишком часто могла применить к себе данный эпитет. Похвастаться захотелось, да? Что только меня подтолкнуло показать им это кольцо? Пустое тщеславие или детское хвастовство, или лень было подумать чуть-чуть подольше. Надо же, так дешево, всего за один экзамен, продать такую дорогую информацию. Что же теперь декан будет с ней делать?
Парни благоразумно держались подальше от ее насеста. Вейс сидел у окна, и анализируя ликино поведение, пытался понять, что могло довести Лику, до такого состояния. Что случилось?
– Хейлин, – осторожно спросил Сергей, – что с твоим настроением?
– Чего тебе надо!? – Огрызнулась она.
– А чего ты хочешь?
– Понять, что будет делать наш декан с той информацией, что свалилась ему на голову.
– Какой информацией?
– Не могу определить ее всю и так сразу.
– Почему?
– Откуда я знаю, какие выводы он из нее сделал, и что ему еще наговорил наш куратор!
– А что ему известно? – Подлизывался Сергей.
– Один факт.
– Какой?
– Какого дьявола ты ко мне цепляешься? – вспыхнула как бенгальский огонь Лика, быстро доходя до точки своего кипения.
– Ну-ну, я просто хотел помочь. – Быстро пошел в отступление старый друг. В разговор влез Мор-Ган:
– Кер, ты сама виновата во всем, что с тобой происходит. Сидела бы ниже травы, никто тебя бы не трогал.
– Почему, интересно?
– А никто бы и не видел, чем ты занимаешься. Сама всегда прешь напролом.
– Таким образом, мы с вами возвращаемся к проблеме информации, ребята. С точки зрения человека и взрослого мужчины, что бы вы сделали, если бы у вас была лишняя информация, и вы не знали бы, что с ней делать?
– Поделились бы с ближним, или выплеснули ее куда-нибудь. То, что не нужно, легче всего выбросить, или сунуть в самый дальний угол памяти. – Решил присоединиться к философам Бэкк. В этот момент в аудиторию влетел растрепанный Клозе, что для него было верхом рассеянности.
– Кер, зачем вы это сделали? – Всхлипывая, взревел он.
– Дура была. – Констатировала как вполне очевидный факт Лика. – А что декан?
Клозе набрал полную грудь воздуха: – Господин декан дошел до половины своей громкой и образной речи, когда я предпочел удалиться. Судя по накопившимся у него эмоциям, он закончит не скоро, если хочешь, можешь пойти послушать. Узнаешь, что в твоем родном языке много слов и выражений, с которыми ты еще в своей жизни не сталкивалась.
Вейс изумленно поднял бровь, сделал восхищенный поклон Лике, и покачал головой. Остальные парни не понимали, по какому поводу Серджио решил продемонстрировать балетные па. Лика бросила на старого друга презрительный взгляд и вернула свое внимание куратору.
– Вряд ли. – Лениво отмахнулась она.
– Ставлю тысячу золотых.
– Да, исходя из общих ощущений, меня это радует. – Хейлин серьезно задумалась над тем, что она натворила.
– Неужели?
– Он, по крайней мере, не побежал сразу жаловаться ректору, и то, слава богу.
– У него впереди много времени, Кер. – Косо усмехнулся куратор. – Тогда полетит не только ваша голова, но и моя.
– А может Бэкк прав?
– В чем дело, Аллан? – Мгновенно переключился Клозе.
– Хейлин спросила, господин куратор, что бы сделал мужчина с кучей лишней информации. А я сказал, что совершенно лишнее, я бы выбросил, а остальное забросил бы в самый дальний угол памяти. А что?
– Кер, – возмутился Рудольф. – Бэкк не взрослый мужчина, и тем более, не декан факультета, а его студент. У них разные меры ответственности.
– Время покажет, кто прав. – Слегка облегченно высказалась Лика, считая, что все мужчины думают примерно одинаково. – Интересно, а как вар Брохэн может подать это ректору?
– Кер, скажите, ради бога, зачем вы это сделали? Хоть какое-то рациональное объяснение вашему поступку есть? – настаивал куратор.
– В целом, конечно. Но, во-первых, у меня преобладает женская логика, и я не всегда понимаю, что делаю, потому, что анализ у меня вполне рациональный и моя логика ему не поддается. Хотя из всего сказанного можно сделать вывод, что никакой женской логики не существует, в принципе. Но как может не существовать то, что я сама не однократно ощущала. Наверное, мне все же было лень сдавать экзамен по философии. Но чего было больше, лени или женской логики, я не знаю.
Рудольф обхватил голову руками и упал в свое кресло, громко застонав.
Вейс с неодобрением покачал головой: – Скорее всего, было много и того и другого, и логики и лени. А что ты сдавала? Философию? Заметно.
– Храни нас господь от философствующей женской логики. – Влез в разговор Скола. – Если ты ее сдала, то не могла бы забыть об этом. А то, философствующая женская логика тяжело воспринимается мужчинами. Голова болит.
– Лечиться надо. – Доброжелательно посоветовала ему Лика.
– Я против кардинальных методов лечения, – съязвил Скола. – На всех пластических хирургов не хватит.
– Замолчите! – Заорал Рудольф. – Я сейчас умру от ваших разговоров. Мор-Ган, позовите всех из коридора и сядьте на места. – Парни медленно стянулись в аудиторию, рассаживаясь как обычно. Новенькие теперь спокойно обитали на последних партах, и никто их не трогал. Прошло минуты три.
– Нет, – тихо добавил Рудольф, – не могу, ничего не получается. Кер пойдемте к отцу Роне.
– Зачем, что я сделала?
– Мне и вам совершенно необходимо исповедаться и покаяться.
– Вы что, смеетесь? – ныла Мышка. – Не стоит затруднять святого отца. Он еще не вполне отошел от моей последней просьбы по поводу поста. Вы его хотите довести?
– Пошли! – Рудольф сдернул Хейлин с парты, и потянул за собой. Странная парочка выдвинулась в коридор. На минуту в группе воцарилась тишина, а потом все, за исключением новеньких, начали активно обсуждать происходящие события. Однокурсники разбились на две неравные группы: кланы и гнезда. Шон долго отмалчивался, но потом грустно сказал: – Если у декана и куратора информации в избытке, то у нас с точностью до наоборот. Может, хватит выдумывать глупости, дождемся Хейлин и прямо спросим, что она опять натворила. – Со своим мнением ему пришлось остаться в полном меньшинстве, называемом одиночество.
Кер, висела на руке куратора, активно пытаясь замедлить свое движение в кабинет его заместителя по воспитательной работе. Действительно, зачем лишний раз напрягать святого отца? Это не очень помогало. Для тормоза Лика одной рукой зацепилась за перила лестницы. За попытками отодрать ее от перил парочку застал Шлоз.
– Рудольф, что это чудовище вытворило сегодня?
– Я сдала экзамен по философии, на отлично, между прочим.
– И кому так повезло? – невинно поинтересовался Шлоз.
– Господину вар Брохэну, да господин куратор? – явно собираясь улизнуть, говорила Хейлин, отступая по лестнице вверх.
