Текст книги "Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– Я пыталась вспомнить. Это древний язык. Мама немного учила меня, но я почти ничего не помню.

– Но хоть что-то ты поняла?

– Почти ничего, только то, что там упоминается ее браслет и магия.

Еще немного и она сдастся, но, к счастью, Кая удовлетворил ее ответ. Он хмыкнул.

– Магия! Да это уже ересью попахивает! Нет, определенно, это лучше оставить здесь, а еще лучше…

Кай забрал бумагу из рук жены и поднес лист к огню. Краешек бумаги вспыхнул и постепенно язычок пламени поглотил весь листок, не оставив о написанном на нем тексте и малейшего воспоминания.

– Вот! Никакой ереси, ничего противозаконного!

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты, оставив Оливию одну. Ее всю потряхивало. Как она могла решиться солгать мужу? Как смогла это сделать? Хорошо, что он ушел, хорошо, что можно хоть ненадолго остаться одной.

День второй

На следующее утро Драгомира подняли ни свет, ни заря, спросонок он не сразу вспомнил: где он и что здесь делает. Но Кузьма быстро привел его в форму, уже через сорок минут они были в художественной мастерской, раннее время говорило о себе – они пришли первыми.

– Так, Кузьма, если придет Рэм, говорим, что мальчику мы все объяснили, это вроде как начало практики.

– Идет, будем надеяться, что Рэм не увеличит нам объем работы из-за того, что нас теперь трое.

Как бы невзначай озвучив свою догадку, Кузьма внезапно замер, поняв и осознав смысл сказанного. Ведь Рэм вполне может претворить это в жизнь.

– Молчи, Кузьма! Нам только этого не хватало.

– Извини, – смущенно ответил тот и начал доставать их материалы из шкафчиков.

Мастерская внутри представляла собой несколько просторных хорошо освещенных из-за многочисленных окон комнат. Здесь разрисовывали книги, делали, например, подарочные варианты, реставрировали книги, которые приносили люди, восстанавливали переплеты и выполняли ряд других работ по заказам клиентов. Художественная мастерская, таким образом, зарабатывала деньги. Когда к праздникам объем работы возрастал, художественная мастерская в основном принимала заказы, а все работы переносились в помещения библиотеки. Сейчас мастерская не была завалена работой, так что мастера графики и живописи, Кузьма и Антип, могли спокойно работать или, скорее, могли бы, если бы не срочность и стоимость заказа. Помощник настоятеля библиотеки, будучи вторым человеком после самого настоятеля, утверждал, что заказчик сам сократил изначально оговоренные сроки, но оба мастера подозревали, что тот принял это решение не без помощи самого Рэма: тот ведь мог сказать, что работа идет с опережением графика, и они рады представить свою работу не через две недели, а уже через одну.

– Драгомир, – обратился Кузьма к мальчику, – указывая тому на один из стульев около их стола, – сиди здесь и по возможности, ничего не делай. Просто смотри!

Мальчик кивнул, к великому удивлению самого Кузьмы.

– Постой, ты, что понял, что я тебе сказал?

Но ответа он не получил, за мальчика ответил Антип.

– Конечно, понял. Говорю тебе, в этом парне что-то есть. Думаю, он успеет удивить и тебя, и меня.

– Пока лучше жить без новых потрясений, их нам и так хватает. Ну что, я продолжу улицы.

– Да, давай.

Фактически Кузьма перерисовывал улицы Дамиры, столицы Тусктэмии, из различных энциклопедий, пособий и прочих книг, хранящихся в библиотеке, а Антип разрисовывал их, иногда Кузьма работал сразу с цветными стержнями, но основную часть по приданию цвета выполнял именно Антип.

Поначалу все шло просто идеально, Кузьма и Антип усердно и увлеченно работали, Драгомир сосредоточенно наблюдал за ними, ничем не мешая. Кузьма даже вскользь дал ему пару уроков, скорее, рассуждая с самим с собой, чем объясняя что-то немому мальчику. Через час с начала их работы в мастерскую стали приходить и другие рабочие, их комната была первой, проходной, так что отвлекаться Кузьме и Антипу все-таки приходилось, на приветствия. Все, так или иначе, обращали внимание на сидящего подле них мальчика, некоторые подходили, спрашивали. Только два молодых паренька одарили мастеров коротким приветствием и ехидными улыбками в адрес их нового помощника.

Примерно в десять утра к ним в комнату вбежала молоденькая девушка и, подскочив к столу, возбужденно и быстро заговорила.

– Господин Кузьма, господин Антип, там, там господин Рэм, он срочно требует вас к себе, он говорит: это очень важно.

– Так, Камила, постой, – оборвал ее Антип. – Для начала здравствуй.

– Да, простите, здравствуйте! Так вот, господин Рэм…

– Стоп, – вновь оборвал ее Кузьма. – Где он?

– У себя в кабинете. Должен быть. Сейчас он к нам приходил, в курьерскую, хотя мог бы в колокольчик позвонить, но он такой встревоженный был, что даже сам пришел. Наверное, из-за этого, не знаю, он не сказал. Но потом он сказал, что идет к себе…

– Ка…, ка…. Ками…, – попытался вставить слово Антип и скосил умоляющий взгляд на Кузьму. У того определенно лучше получалось общаться с девушкой.

– Камила! – прикрикнул на нее Кузьма. – Мы поняли, сейчас идем.

– Драгомир, – обратился Антип к мальчику, – будь здесь. – на всякий случай Антип жестом указал на его место и спросил. – Ты понял меня?

Мальчик кивнул.

Но Кузьма только недоверчиво покачал головой, он не верил в то, что мальчик что-то понял, но не стал возражать Антипу: откровенно говоря, сейчас было не до того. Неизвестно, что еще скажет Рэм, будто мало им сжатых сроков и сомнительного ученика в разгар работы. Опустив голову, Кузьма вышел вслед за Камилой, девушка тут же отчеканила, что ей пора и умчалась, а он вместе с Антипом отправился к зданию библиотеки.

Минут десять Драгомир смиренно сидел, но потом не выдержал и встал походить, он прошелся к окну, еще раз внимательно рассмотрев каждую деталь интерьера как внутри, так и видимого снаружи, потом подошел к книжным полкам, куда Кузьма и Антип разместили все книги о Дамире, что им принесли служащие поисковой службы. Пробежав глазами по названиям, внезапно он остановился на одном из них, потому что понял, что там написано. «Улицы Дамиры». Дамира… Что-то слабо шевельнулось в его воспоминаниях, но ничего определенного он не смог представить. Скорее всего, это название какого места. Он достал книгу и, раскрыв ее, ощутил огромную радость: он понимал, что здесь написано, он мог читать! Значит, все-таки его что-то связывало с прошлым, которого сейчас для него не существовало. Единственное, что он вспомнил, и то вслед за Гедовин, это свое имя. Вот бы поговорить с девочкой, откуда она знает его, может, она знает не только его имя, но и что-то еще о нем?

Слезы невольно навернулись на глаза, а к горлу подступил комок, судорожно сглотнув, Драгомир закрыл книгу и вернулся с ней на свой стул. С опаской взглянув на название, он вновь раскрыл книгу. И он по-прежнему понимал и мог читать текст. А произнести вслух? Сможет ли он говорить? Оглядевшись по сторонам, Драгомир убедился сначала, что за ним никто не следит и вполголоса, почти шепотом прочел: «Кто не гулял вечером, в предзакатный час, по аллее Славы, не сидел на берегу Жемчужного Озера, не бродил по переулкам Веревочного Городка, не видел обелиска царя Тиберия, тот не видел самой Дамиры…»

Драгомир был потрясен, с трудом сознавая, что слышит собственный голос, что он может говорить, и что он знает этот язык. Он уже запомнил несколько слов того языка, на котором говорили все эти люди, но это было не то. Он владел языком, на котором была написана эта книга, а ведь он не помнил этого или просто не сознавал, на каком языке думал?

Драгомир вновь вернулся к книге.

«Дамира и ее предместья – один из торговых и культурных центров мира, сердце империи тусктов, где северный магический полюс…»

Северный магический полюс. Да, он знает об этом. Есть еще южный магический полюс, под Чудоградом. Это название отозвалось в его сознании болезненным эхом, едва мальчик подумал о нем, не успев произнести вслух. Выронив книгу, он схватился за голову. «Не помню! – с ужасом воскликнул он про себя. – Не помню, почему… Ничего не помню!» Острая, пронзительная и пульсирующая боль сковала его голову. Подсознательно мальчик понимал, что не надо пытаться вспоминать, сейчас из этого все равно ничего не выйдет. Ничего, кроме боли. Совладав с собой, он вернулся к реальности и едва не вскрикнул, увидев незнакомого мужчину. Тот внимательно наблюдал за ним. Мальчик вскочил с места и едва не упал, его качнуло в сторону, но он удержался рукой за край стола. Мужчина был одет немного странно, не так, как люди в доме бабушки Гедовин и здесь, в мастерской. Поверх рубашки и брюк он был одет в длинную белую мантию с зеленой лентой по краям, украшенную золотыми и серебряными нитями, среди росписей которых выделялись несколько драгоценных камней. Голову мужчины обрамляла зеленая рифленая шапочка, а в правой руке он держал трость из слоновой кости, имеющую у основания форму руки, держащей гранитный камень. Этот камень и в целом трость буквально поглотили внимание Драгомира, мальчик чувствовал мощное излучение, словно волнами идущее от этой трости. От мужчины не укрылся его внимательный взгляд, тот тоже посмотрел на атрибут настоятеля библиотеки Рувира, но ничего такого в нем не увидел и решил, что мальчику просто понравилась необычная для него вещь.

– Интересная вещь, правда? – спросил Вителлий, покрутив трость. – Говорят, она волшебная, и до сих пор сохранила свои свойства, что с помощью нее можно… Ты, что не понимаешь меня?

Вителлий невольно сразу отметил то, что мальчик не понимает слов. Но если он не понимает, то почему тогда его сюда определили? Даже если он просто глухонемой, это уже проблема и ему не место в художественной мастерской, которая вообще-то была одним из главных источников финансирования библиотеки. Как его учить? Да и зачем?

Вителлий нахмурился, подойдя к мальчику ближе, он окинул его внимательным, оценивающим взглядом. Его лицо показалось господину настоятелю очень знакомым, так, как если бы он где-то слышал описание, но в принципе, в мальчике не было ничего сверхъестественного, да, он был очень хорошеньким и приятным на вид, но слов Вителлия он, действительно, не понял.

– И за что нам грехи даны! – сокрушенно произнес он не на своем языке, но на языке Драгомира, только говорил он, на взгляд мальчика, странно, с акцентом. Это было крылатое выражение, выражение на мертвом, известном только в научных кругах языке. Однако скользнувшее на лице ребенка понимание, заставило Вителлия встрепенуться, он еще раз внимательно посмотрел на него, взяв за плечи, он наклонился к нему и спросил на том же языке.

– Как тебя зовут?

Мальчик с минуту колебался, но для Вителлия не было сомнения, что тот понял его вопрос, понял и еле слышно ответил.

– Драгомир.

– Драгомир?! – с ужасом в голосе переспросил его Вителлий. – Кто ты, откуда ты?

– Я… я не помню.

– Что значит, не помнишь? Но ведь ты знаешь этот язык, знаешь, как тебя зовут…

– Да, но это все, что я помню. Это имя назвала Гедовин, она сказала, что меня зовут Драгомир, и, я уверен, что это так, но больше я ничего не помню о себе. Я ошибся? – осторожно спросил мальчик. – Меня зовут иначе?

– Нет, что ты, ты не ошибся.

В глазах ребенка зажегся радостный огонек, он тут же спросил.

– Значит, вы знаете, кто я? Вы знаете, где мои родители?

Вителлий натянуто улыбнулся.

– Ну, не то чтобы…

– А почему я не помню языка, на котором все говорят?

– А? – полуотрешенно спросил Вителлий.

В этот момент хлопнула дверь со стороны дома, Вителлий даже вздрогнул от резкого и нового звука, он повернулся, но не сразу ответил на приветствие.

– А, Милена, доброе утро.

Женщина поклонилась и вышла на улицу.

– Идем со мной, – тем же полуотрешенным голосом произнес Вителлий, беря мальчика за руку, на автомате он сказал это на современном языке, но тут же спохватился и хотел перевести, однако Драгомир опередил его.

– Я понял, это я уже запомнил. А кроме меня и вас кто-нибудь говорит еще на этом языке?

– Мало кто.

– Почему? – уточнил мальчик.

– Потому что это мертвый язык, понимаешь?

– Нет! – решительно ответил Драгомир, – как язык может быть мертвым, если я говорю на нем, вы говорите?

Вителлий вздохнул и вкрадчиво, подбирая слова, постарался объяснить.

– Понимаешь, это своего рода научный язык, на нем говорят только ученые и то далеко не все, большинство из них в лучшем случае могут перевести текст со словарем.

– Тогда почему я свободно говорю на нем. Я, что, ученый?! Сколько мне лет?

– О, это интересный вопрос.

– Почему? – не унимался мальчик.

– Потому что ты этого не помнишь, а я этого не знаю.

– Но вы сказали, что, возможно, знаете, кто я!

– Знаешь, что, Драгомир, давай обсудим все в моем кабинете, ты ведь не против?

– Нет, что вы.

– Хорошо, тогда идем.

Вителлий вышел из мастерской и направился к зданию библиотеки, мальчик последовал за ним, по пути им и то и дело попадались служащие и, естественно, они все приветствовали Вителлия или просто кланялись, он не мог не замечать их, из-за чего ему приходилось часто останавливаться. Драгомир решил, что просто так стоять столбом с его стороны не совсем красиво, и он тоже кланялся тому человеку, которым попадался им на пути, чем привлек к себе внимание. Никто еще не знал его, и потому многие с интересом разглядывали его и провожали любопытными взглядами.

На лестнице, между первым и вторым этажами, им попались Кузьма и Антип, оба шли с понурыми лицами, смотрели в пол, мало на что обращая внимание. Даже настоятеля они заметили не сразу, вперед их внимание привлек их горе-ученик.

– А что ты, – начал, было, Антип, но запнулся на полуслове, увидев настоятеля. – О, господин Вителлий, простите, я, то есть мы не заметили вас. Здравствуйте!

Он и Кузьма поклонились.

– Что у вас случилось? – спросил Вителлий, останавливаясь.

– А-а, ничего, – солгал Антип и, переведя взгляд на мальчика, сразу сменил тему. – Он что-то натворил?

– Нет, но этот мальчик более с вами не работает. Я ведь так понимаю, он не большой мастер в живописи и графике?

– А, ну да, – с глупым выражением лица пробормотал Антип.

– Почему вы здесь?

– Мы от Рэма. Он, – Антип запнулся, на помощь ему пришел Кузьма.

– Он уточнял наши действия на ближайшие дни.

– Дни? – не понял Вителлий. – У вас ведь есть работа и, причем, очень ответственная.

– А мы… отстранены от нее, – запинаясь, пробормотал Антип.

– Что?! Как это отстранены? Почему?

– Рэм сказал, что заказчику не понравилась наша работа.

– Рэм показывал ему наработки, – пояснил Кузьма.

– Что за чушь! – возмутился Вителлий. – Идите и работайте над своим заказом, а с Рэмом я сам поговорю.

Кузьма и Антип не верили своим ушам, они радостно переглянулись и принялись на перебой благодарить Вителлия, но тот жестом поднятой руки, призвал их к тишине и попросил в знак благодарности вернуться к работе. Те не заставили себя ждать и быстро пошли вниз, а Вителлий повел мальчика дальше. В душе господина настоятеля библиотеки все так и кипело, конечно, с виду он был спокоен как неприступная скала, но не внутри. Словив за руку в коридоре третьего этажа Камилу, которая, не видя никого и ничего, неслась по лестнице, неся в руках по стопке связанных книг, он сказал.

– Стой, стой!

– О, господин Вителлий, здравствуйте еще раз!

– Ты куда сейчас?

– Я в поисковую службу, потом…

– Сейчас ты в поисковую службу, – размеренным тоном громко произнес Вителлий, пристально глядя на девушку, а потом зайдешь к Рэму, если его нет в кабинете, найди его и скажи, пусть срочно идет ко мне. Поняла?

– Да, господин Вителлий! – отчеканила девушка.

На вид она была всего на несколько лет старше Драгомира, немного забавная, со вздернутым носиком и огненно-рыжими волосами, заплетенными в две толстые косы. Одета она была, как и положено курьеру библиотеки, в обычную одежду, поверх которой была надета зеленая туника, подвязанная белым поясом со смешными зелеными кистями, на груди значилась эмблема курьерской службы: колокольчик и расположенный рядом бумажный сверток. Девушка умчалась также быстро, как и появилась, Вителлий только покачал головой ей вслед.

– Как мне научить ее ходить? – вполголоса спросил он сам себя и, обратясь к Драгомиру, добавил. – Ну, идем, мы почти пришли.

Вителлий вел мальчика по коридору, справа тянулась галерея витражных окон в арочных сводах, они выходили на внешний двор библиотеки, а слева располагалась цепочка белоснежных колонн, в просветах между которыми виднелось несколько двойных дверей. Вителлий дошел до самого конца коридора, больше похожего на торжественный зал, и вошел в менее величественный коридор, освещенный факелами, так как окон здесь не было. За коридором следовал большой сводчатый зал, в конце которого перед двойными дверьми стояла охрана, помимо этих дверей, в зал вели еще две двери, обычные и неукрашенными никакой резьбой. Завидев Вителлия, охранники, в доспехах, с мечами и кинжалами, почтительно склонились. Настоятель молча прошел мимо них и вошел в канцелярию. Здесь сидело две его помощницы, обе девушки притихли, когда вошел Вителлий, и отвесили легкий поклон, но почти сразу вернулись к своей работе.

– Кира, позовите ко мне Анну, пожалуйста. Скажите, это очень срочно.

– Да, господин Вителлий.

– Дина, а ты, будь добра, распорядись, чтобы мне и моему юному гостю принесли что-нибудь перекусить.

– Да, господин Вителлий.

– И, да, должен подойти Рэм, я его приглашал, как только придет, пусть сразу идет ко мне.

– Да, конечно, господин Вителлий, – ответила Кира, она уже потянула за веревочку, которая должна была привести в действие колокольчик в курьерской.

Все основные подразделения библиотеки были связаны с курьерской комнатой с помощью колокольчиков, несколько механизмов давали конечный результат, потому что даже плотно натянутые веревки не могли работать через этажи и целую массу помещений. Настоятель довольно быстро мог вызвать к себе любого сотрудника, передать несколько документов, книг, при этом уже заказав себе чай. Иметь столько посыльных было накладно, но были очевидны плюсы их работы, и приходилось мириться с дополнительными расходами.

– Проходи, садись, – обратился он к мальчику, закрывая за собой дверь.

Кабинет настоятеля был настоящим залом, естественно вдоль стен тянулись книжные полки с тяжелыми фолиантами. В центре располагался большой круглый стол, вокруг него с десяток стульев. Широкие окна выходили на балкон, в нескольких углублениях стен были установлены статуи людей в натуральную величину – это были наиболее известные настоятели предыдущих лет. В углу у окна стоял маленький столик, перед ним небольшой диван и два кресла.

Вителлий прошел вглубь комнаты и сел в кресло, жестом пригласив мальчика сесть на диван.

– Вот что, Драгомир, пока я шел, я подумал, что тебе лучше… Ты ведь понял, что отец Гедовин определил тебя сюда работать?

– Э-э… не совсем. Я думал, что я должен научиться тому, что умеют те два мастера. А обучение это не совсем работа. Ну, то есть, это тоже работа, в определенном смысле.

– Да, ты прав, и все-таки Кай имел в виду именно работу, он сказал, что ты его дальний родственник, что ты из очень бедной и многодетной семьи, и он по доброте душевной решил помочь тебе, попросив меня пристроить тебя на работу в библиотеку. Однако мой помощник решил все сделать по-своему. Я думаю, для начала тебе нужно научиться говорить на нашем языке, ты ведь хочешь этого?

– Да! – обрадовался мальчик. – Очень! Если честно, мне крайне неловко, что я не понимаю того, что говорят люди вокруг. Мне кажется, они смотрят на меня как на дурачка.

– Не обижайся: их тоже можно понять. И, я думаю, ты мальчик способный и очень скоро сможешь это доказать.

– Господин Вителлий – я ведь правильно понял ваше имя?

– Да, правильно.

– Господин Вителлий, вы говорили, что, возможно, знаете, кто я. Мои родители, – предположил мальчик, – ученые, ну раз, они говорили при мне только на научном, мертвом языке?

Вителлий натянуто улыбнулся.

– Я не знаю, Драгомир, просто я, действительно, знал чету ученых, которые прекрасно владели научным языком, и у них был сын примерно твоего возраста, но его звали Никон, ты похож на него, в смысле на того мальчика, поэтому я смутился, когда увидел тебя. Они все трое погибли месяц назад, в ужасном пожаре, тогда даже тел не нашли… Мне очень жаль, – добавил он, увидев, как расстроился мальчик, опустил голову и совсем поник духом.

В комнату постучали.

– Должно быть это наш чай. Входите!

Дверь открылась, и в комнату буквально въехал молодой человек с передвижным столиком, уставленным всеми яствами.

– О, как хорошо, что вы принесли запасной прибор, – заметил Вителлий, – мы как раз ждем Анну.

– Что-нибудь еще, господин Вителлий?

– Нет, Фома, спасибо.

Молодой человек очень быстро переставил все на столик, откатил в сторону свой передвижной стол и бесшумно покинул кабинет. Вителлий по-прежнему сидел напротив мальчика, которому вся эта еда была абсолютно неинтересна.

– Драгомир, – как можно более мягко произнес он. – Навряд ли Никон спасся, как это ни прискорбно говорить, и, тем не менее, это не самая плохая идея. В смысле дать тебе другое имя.

– Зачем? – искреннее удивился мальчик. – Если это единственное, что я помню.

– А ты уверен, что ты это помнишь?

– Да, – не очень уверенно ответил он, подумав с минуту, он полушепотом добавил. – Я в этом почти уверен.

– Ладно, – оптимистично сказал Вителлий. – Давай пока не будем делать поспешных выводов и просто дадим тебе возможность в спокойной обстановке все вспомнить.

– В смысле?

– В прямом смысле, ты можешь жить в моем доме, со мной и моей племянницей, Анной. Мы будем твоими учителями, будем учить тебя нашему языку, а ты заодно подучишь ее и меня научному, хорошо?

– Жить у вас дома? – почти испуганно произнес мальчик. – Но разве я не буду стеснять вас?

– Нет, – Вителлий улыбнулся, – что ты! Я надеюсь, ты будешь хорошо себя вести?

Мальчик молча кивнул.

– А если так, то я никаких проблем не вижу.

– Спасибо вам! Огромное спасибо! – произнес мальчик со слезами на глазах, его искренность тронула Вителлия, и в мыслях его промелькнуло невольное предположение, что мальчик, возможно, даже добр и мил, во всяком случае, внешне он производил такое впечатление, как бы ни было это странно.

– Хорошо, тогда давай есть, пока не пришла Анна.

Несколько минут они молча ели, мальчик вел себя очень неуверенно, чем окончательно сбил Вителлия с толку. Может, он все-таки ошибся? Но если да, тогда кто этот мальчик, почему он говорит на древнем языке и абсолютно не знает современного? Неужели он может так нагло врать? Но даже если он врет, тогда все равно, откуда он знает древний язык?

– А вот и Анна! – радостно произнес Вителлий.

Драгомир ласково улыбнулся вошедшей в кабинет девушке и потерял дар речи. Ей уже исполнилось шестнадцать лет, и в ней очень мило сочетались черты очаровательного ребенка и в то же время очертания будущей красивой женщины. У нее были исключительно правильные черты лица, точеная фигура, удивительные зеленые глаза и волнистые светлые волосы, уложенные в толстую длинную косу, подвязанную красной ленточкой. Одета она была в белоснежное платье с расклешенным подолом до колен, отделанным по краям узорной вышивкой красной нитью.

Поймав на себе пристальный восхищенный взгляд мальчика, она по-детски надула губы и вздернула нос кверху, уже собираясь упрекнуть мальчика, но тот вовремя спохватился и испуганно опустил глаза.

– Драгомир, не хорошо так смотреть на девочку, – мягко сказал Вителлий на понятном тому языке.

Анна удивленно посмотрела на дядю, тот кивнул ей в знак понимания.

– Я все объясню, проходи.

Анна беззвучно прошла вглубь комнаты и села по правую руку от Вителлия, отодвинув второе кресло от мальчика.

– Анна, ты помнишь тот дневник? – спросил он девушку на современном языке, при этом не сводя глаз с Драгомира. – Это он.

Драгомир жадно вслушивался в его слова, надеясь, если не понять, то хотя бы запомнить их звучание, возможно, услышать что-то знакомое. Девушка же, все поняв, изумленно посмотрела на мальчика, тот даже смутился и вновь опустил глаза.

– Мы сейчас поедем с тобой к господину Томилину, а точнее к Гедовин и уточним все детали.

Анна была потрясена, сейчас, разглядев мальчика повнимательнее, она понимала, что дядя прав, и это просто не укладывалось в голове. Когда они с ним переводили тот дневник, она, Анна, еще толком не знала древнего языка, сейчас же она говорила на нем получше дяди, и все-таки тогда это казалось удивительным, невероятным рассказом, но сейчас этот фантастический рассказ стал реальностью, неотвратимой и очевидной. Такое не просто переварить!

– Драгомир, – обратился Вителлий к мальчику на понятном тому языке, – при тебе были какие-то вещи? Медальон, например, может, какие-нибудь украшения? Мы едем сейчас к господину Томилину и можем забрать твои вещи, которые там остались.

– Да, осталось кольцо и медальон, Гедовин забрала их. Была еще одежда, но она мне велика, скорее всего, она вообще не моя. Насчет медальона и кольца, я тоже не уверен, что они мои…

– Думаю, что они твои, а вот одежда, – он оценивающе взглянул на небогатую штопанную в нескольких местах одежду мальчика и покачал головой, – это проблема. Давай сегодня тебя отвезут в лавку и что-нибудь подберут тебе, более пристойное.

В этот момент в дверь постучали.

– Да, да, войдите!

Дверь почти беззвучно открылась, и в кабинет вошел Рэм.

– А, Рэм, я тебя ждал!

Помощник настоятеля любезно улыбнулся, даже поклонился и сделал шаг в сторону стола, но Вителлий жестом остановил его.

– О нет, нет, не трать понапрасну время. Лучше дойди до художественной мастерской и извинись перед Антипом и Кузьмой, а своих протеже определи к кому-нибудь в ученики, если они и впрямь так талантливы, ну или дай им задание, но не перебивай налаженный процесс только лишь в угоду своим желаниям.

С каждым словом улыбка Рэма уменьшалась в размерах, пока не исчезла полностью, тот просто поверить не мог, что Вителлий захочет и станет обсуждать его работу, что он в принципе будет проверять его, едва начав с ним работать.

– Но, господин Вителлий, дело в том, что заказчику не понравились их наработки.

– Значит, уточни: что именно ему не понравилось и что нужно исправить.

– Да, господин Вителлий, – выдавил из себя Рэм, все еще не веря, что этот разговор происходит наяву, да еще при Анне, мальчика он в расчет не брал, хотя с удивлением для себя отметил его присутствие здесь.

– И еще, напоминаю тебе, что назначать ученика можно только после решения распределительной комиссии. Когда вчера я согласился взять этого мальчика в библиотеку, то я не говорил, что нужно обходить это правило, и я предполагал для него несколько другой род занятий, например, помощь в конюшне, на кухне, но то, как распорядился ты, Рэм, просто возмутительно.

– Я понимаю, господин Вителлий, – пролепетал тот, делая неуверенный шаг назад, к выходу, – позволите ли сейчас забрать его?

– Нет, Рэм, теперь уж я сам о нем позабочусь, а ты иди в художественную мастерскую.

– Да, да, господин Вителлий, уже ухожу.

Последнее слово он произнес в дверях, едва двери за ним закрылись, как Анна перевела восхищенный взгляд на Вителлия.

– Здорово вы его!

– Так ему и надо. Расположился тут за этот месяц, что совсем забыл, зачем его на эту должность поставили. Ничего, это его взбодрит.

После завтрака, Вителлий отправил курьера отвезти Драгомира к нему домой, а сам вместе с Анной отправился в дом госпожи Руяны. Едва они сели в открытую коляску, как Анна сразу спросила.

– Как такое возможно?

– Дома, Анна, все дома, а пока лучше расскажи мне, как ты извинилась перед госпожой Нагорной?

– Э-э, – замялась девушка, – я как раз думала над этим, но меня позвали, сказали, что вы хотите меня видеть.

– Неужели?

– Да, случилось же все так… одновременно! Но я обязательно сделаю это, когда вернусь в академию.

– Да, спустя несколько дней.

– Я эти дни заслужила! Все, кто сдал работу быстрее, свободны в течение нескольких дней. И не я одна такая.

– Я знаю, но у тебя в эти дни будет работа.

– В смысле? – насторожилась девушка.

– А у тебя какие-то планы?

– Планы? Да, нет, ничего особенного, просто хотела отдохнуть.

– Я хочу, чтобы ты поучила мальчика языку, заодно, может, и он расскажет тебе что-нибудь новое. Как ты на это смотришь?

– Нормально, только…

Она замолчала, но Вителлий не сводил с нее глаз, терпеливо дожидаясь пояснения.

– Он мне не нравится! Не понравился! Потому что… Чего он так смотрел на меня?!

Вителлий усмехнулся.

– Он нашел тебя интересной красивой девушкой, и смотрел на тебя, восхищаясь. Что же в этом такого необычного?

– Не знаю! – буркнула девушка. – Наверное, ничего особенного. Но мне это неприятно!

– Анна, он понял, что это не совсем правильно, прости его. Так ты поучишь его языку?

– Да, конечно.

Тем временем женщина, сопровождающая Драгомира, хоть и получила приказ: ни о чем не спрашивать мальчика, все-таки не смогла удержаться и спросила того, кто он, откуда, как попал в город, в библиотеку, к господину Вителлию. Однако не получив ответа ни на один из своих вопросов, она несколько смутилась, решив, что мальчик лучше понял наставление господина Вителлия, адресованное ей, а не ему.

– Ты не обижайся, – на всякий случай сказала она. – Я ничего плохого не хотела. Конечно, ты можешь сказать господину Вителлию, что я задавала тебе вопросы, но я, правда, ничего плохого не имела в виду и не хотела тебя обидеть.

Они ехали в открытой повозке и, когда женщина замолчала и уставилась в одну точку, Драгомиру ничего не оставалось, как смотреть в другую сторону, разглядывая людей и городские улицы. В какой-то момент он невольно вздрогнул, когда увидел того самого молодого человека, которого он видел вчера, и которого почему-то испугался. Тот поймал его взгляд и улыбнулся, кивнув ему головой, и направил своего коня на дорогу, ведущую из города, он ехал на участок строительства нового дорожного полотна, его проложили уже на несколько километров, однако дело встало, когда рабочие дошли до земель, принадлежащих монастырю, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки пришлось провести немало переговоров как с настоятелем Рувира, так и настоятельницей монастыря, последняя требовала личного присутствия кого-то из мэрии, не доверяя аккуратности и честности дорожников. Драгомир проводил его взглядом, пока тот не скрылся из поля его зрения, мальчик вновь ощутил это странное необъяснимое чувство страха, и очередной факт, который не он не мог объяснить, добавил только новой головной боли. Встанет ли все на свои места? Сможет ли он ответить на вопросы, на которые сейчас не может дать даже примерные ответы?