Текст книги "Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

– О, господин Вителлий, позвольте мне сначала…

– Убрать свои вещи? – перебил его Вителлий на полуслове, Рэм только глупо улыбнулся и не ответил. – Успеешь еще, не переживай. Тебе ведь не только здесь вещи собирать придется, но и в своем кабинете, если ты, конечно, не все успел перетащить сюда.

– Простите, я не понимаю.

– Ты уволен, Рэм, чего тебе не понятно?

– Но ведь, – пролепетал тот, облизнув высохшие губы, он все-таки спросил, – почему?

– Я тебе уточню, если ты такой непонятливый, но когда придешь подписывать заявление об увольнении, – и более, не обращая внимания на Рэма, он почти удивленно спросил. – Анна, а вы чего в проходе стоите? Дамы и господа, все свободны, если у кого-то есть ко мне вопросы, не стесняйтесь, подходите. Прямо сейчас кто-то хочет что-то спросить? – Вителлий окинул взглядом всех своих собравшихся в приемной, но никто ему ничего не ответил и, поспешив раскланяться, руководители мастерских быстро покинули приемную, следом за ними поплелся Рэм.

Когда все ушли вторая помощница Вителлия доложила.

– Утром приходили запросы из службы городской охраны и стражи храма, и буквально только что целая петиция из Храма Истории от настоятельницы города, все должно быть на вашем столе.

– Спасибо, Дина, я все просмотрю.

Зайдя в свой кабинет, Вителлий так и замер на месте: похоже, с утра Рэму, действительно, было не до собраний. Он уже успел даже повесить на стену свой портрет и притащить свое кресло – оно пока стояло в стороне – не говоря уже о папке с документами и канцелярских принадлежностях. Из открытого стенного шкафа выглядывали рубашки, два плаща и длинные туники помощника настоятеля библиотеки.

– А он времени не терял, – оценила Анна.

Сдерживая гнев, Вителлия почти беззвучно закрыл за собой дверь и полушепотом очень возмущенно произнес.

– Он, что ночь не спал?!

– С утра пораньше пришел, это точно, – ответила Анна и сочувственно добавила. – Не переживайте, это к лучшему, что вы узнали, какого его истинное лицо. И вы со спокойной душой можете его уволить, а то вас все сбивала с толку его покладистость.

– Так-то оно так, – покачал головой Вителлий, – но это так неприятно. Ладно, забудем о нем!

Подойдя к шкафу, Вителлий закрыл дверки и прошел к своему креслу. Он быстро пробежал глазами по двум коротеньким запросам из двух охранных структур и остановился на требовании из храма Истории. Пока он читал, подали завтрак, не долго думая, Анна и Драгомир, не сговариваясь, принялись уплетать пирожки, но Вителлий только пробормотал служащему «спасибо» и вернулся к бумаге.

«Господин Гарадин! Мне известно, что вы приютили в своем доме приспешника Алины, поэтому я настоятельно прошу вас доставить его ко мне. Я надеюсь, что беря его в свой дом, вы не знали о том, кто он, иначе я буду вынуждена поставить по сомнение правильность ваших взглядов. Данное обращение я пишу вашим пером в вашем доме, где не застала ни вас, ни вашего юного приспешника Алины. Со слов вашего слуги я поняла, что мальчик вместе с вашей племянницей еще накануне вечером уехал в библиотеку, однако полтора часа назад ваш заместитель уверил меня, что их там нет. Я глубоко надеюсь на то, что вам удастся найти обоих детей, и что вам хватит благоразумия передать мне приспешника Алины. Анну я жду для дознания. Иначе я буду вынуждена подвергнуть вас наказанию, куда более реальному и серьезному, чем вечер в городской тюрьме. Не знаю, как вы туда попали, но не думаю, что вы также легко отделаетесь теперь, когда против вас может быть выставлено серьезное обвинение за неповиновение слову Всеблагого и Великого Алина.

Госпожа настоятель Рувира, милостью Алина, Всеблагого и Великого, утвержденная и верная слову Его, Каллина».

Судорожно вздохнув, Вителлий опустил бумагу и, взглянув на Анну и Драгомира, не спускающих с него глаз, резко встал.

– Вы были ночью в подземных галереях? – напрямую спросил он.

Анна опустила голову, Драгомир тоже.

– Вы можете попасть туда снова?

– Ну, да, – неуверенно ответила девушка, к великому ее удивлению Вителлий не стал требовать от нее ключ или хотя бы каких-то разъяснений.

– Тогда возвращайтесь оба туда, немедленно!

– Что? Но…

– Нет времени объяснять! Рэм или кто-нибудь еще уже наверняка сообщили новой настоятельнице Рувира, Каллине, где вы. Кажется, мне говорили, что вы вчера появились из кладовки, идемте, я провожу вас, чтобы быть спокойным.

Он решительным шагом направился к выходу, Анне ничего не оставалось делать, как, кивнув Драгомиру, пойти следом. Едва они показались в приемной, как их всех троих вновь проводили внимательными взглядами.

– Я скоро вернусь, – спокойным голосом ответил Вителлий на неозвученные вопросы своих помощниц.

По пути Вителлий, перейдя на древний, объяснил своим подопечным о том, что ему написала в своем послании госпожа настоятельница Рувира.

– Вам опасно показываться на людях! Вы должны пообещать мне, что не будете высовываться до тех пор, пока все не уляжется! Передайте Гедовин, что Кай еще в тюрьме, так что, надеюсь, используя испытанное ею заклинание невидимости, она сможет передать мне, если вам что-то понадобится.

– Но дядюшка! – попыталась, было, Анна вставить свое слово.

– Никаких «но», Анна, это не обсуждается. Эта Каллина – настоящая фанатичка, она не успокоится до тех пор, пока не схватит вас. Драгомира она считает приспешником Алины, а тебя, Анна, она ждет на дознавательную беседу.

– Потому что я помогаю приспешнику Алины, – договорила за него Анна. – Но мы же не можем отсиживаться там вечно, а Каллина вряд ли передумает.

– Я знаю, но, если вы будете в безопасности и не рядом со мной, то это позволит мне начать действовать. Не знаю, что точно я могу, и смогу ли сделать хоть что-то, но нужно попытаться.

– У вас есть какие-то мысли?

– Пока только одна, поговорить с властителем магии, если кто и сможет доказать людям, что магия – это не сила Алины, то только он. Хотя, возможно, я ошибаюсь, потому что как именно это сделать, ума не приложу.

– А вы знаете, кто это? – хором спросили Анна и Драгомир.

– Да.

– И кто же?

– Ты его знаешь, – уклончиво ответил Вителлий.

Они почти подошли к зданию столовой, когда Вителлий увидел Рэма, он что-то говорил стражникам, указывая в их сторону.

– Идите! – скомандовал Вителлий. – Быстрее!

Анна и Драгомир тоже увидели Рэма, увидели, как в их сторону направилось несколько стражников, медлить было нельзя.

– Я люблю вас, дядюшка, берегите себя! – сказала девушка, быстро обняв Вителлия. – Надеюсь, у вас все получится.

– Я тоже люблю тебя, милая! Драгомир, береги ее!

– Я жизнь за нее отдам, если понадобится, – очень серьезно ответил мальчик, Вителлий чуть улыбнулся.

– Лучше живи и защищай ее живым.

– Хорошо!

Быстрым шагом ребята направились в столовую, а Вителлий повернулся к стражникам, как только они приблизились на достаточное расстояние, он поднял руку и помахал им в знак приветствия.

– Добрый день, господа, могу я чем-то помочь вам?

– Куда они направились? – напрямую спросил стражник, даже не подумав ответить на приветствие, хотя бы головой кивнуть.

– Кто? Дети?

– Да, куда они направились?

– В столовую, а что?

– То, что вы помогаете приспешникам Алины, вот что! – огрызнулся стражник.

– На каком основании вы делаете такие выводы? – с долей возмущения спросил Вителлий, надеясь потянуть время, но двое стражники бесцеремонно обошли его и направились в столовую, а еще двое заявили.

– Господин Гарадин, вы должны пройти с нами.

– Вот как? А что случилось?

– Вы должны были получить обращение госпожи настоятельницы города, в котором она подробно изложила вам суть дела. Если вы не читали его, то в двух словах уточню: мальчик, которого вы приютили у себя дома, является приспешником Алины, вы должны были задержать его, но вы этого не сделали. Вы также не направили свою племянницу на дознание к госпоже Каллине, нарушив, таким образом, ее второе требование.

– Но я еще не успел прочесть ее послание, откуда же мне все это было знать?

– Например, от вашего заместителя, который сообщил вам об этом.

– Правда? Это он вам рассказал? И когда же я с ним успел обстоятельно поговорить?

Но стражник был неумолим, безразличным голосом он заключил.

– Вы задержаны, господин Гарадин, за несогласие подчиниться праведному повелению исполнительницы воли Всеблагого и Великого Алина. Прошу вас проявить благоразумие и добровольно пройти с нами, иначе нам придется применить силу.

«Все бы отдал сейчас за возможность ответить ему! – с яростью подумал Вителлий. – Религия навязывается из-под палки, святость этих священнослужителей не обсуждается, а ты вообще не имеешь право на собственное мнение, потому что за тебя и так уже все решили!» В свою очередь начальник отряда увидел, что Вителлий не сорвался с места, не возмущался, и расценил это молчание как согласие с выдвинутым обвинением. Отдав приказ доставить Вителлия в храм Истории, он направился в столовую.

– Идемте, – встряхнул его один из стражников и, взяв за плечо, легонько подтолкнул вперед.

Вителлий сжал кулаки, но сдержался. И что теперь значила его должность? А ведь он так гордился, когда Руяна выбрала его своим преемником, потому считал должность настоятеля библиотеки важной и почетной еще с тех самых пор, как преступил порог библиотеки семилетним мальчиком. Мама приводила его сюда на своего рода экскурсию, после падения Рувира его семью выселили из города, и они обосновались недалеко от Белмира в небольшом поселении. Кончив академию в Белмире, Вителлий хотел поступит на службу именно в рувирскую библиотеку, но ему отказали со ссылкой на службу внутригосударственного контроля за исполнением законов, лишь спустя двадцать лет ему позволили переехать в Рувир. Занимаясь изучением древнего языка, Вителлий достиг больших успехов в изучении грамматики и пунктуации древнего письма, но то, что госпожа Руяна свободно говорила на древнем, поразило его. Все его знания не дали такого результата, однако они очень пригодились ему, когда Руяна начала говорить с ним на древнем языке, намеренно не прибегая к понятной тому речи: если он хотел остаться на занимаемой должности научного руководителя библиотеки Рувира, то должен был преодолеть все трудности. Вителлию было на тот момент за сорок, но он не отчаивался и меньше чем за год освоил древний язык, теперь в общении с Драгомиром исправив неверное произношение ряда слов. Когда несколько месяцев назад заболела госпожа Руяна, то он фактически принял на себя руководство библиотекой. Несмотря на то, что Вителлий был рад полученной должности, он сожалел о Руяне, поскольку очень уважал ее, восхищался ее знаниями, ее стойкостью и, что немаловажно, умением общаться с представителями храма. Она всегда могла что-то ответить им, возразить без последствий для себя или библиотеки и отстоять свою точку зрения на законных основаниях. Конечно, где-то она шла на уступки, но в целом в библиотеке так и не обосновался свой отряд стражей храма, а такие попытки проводились постоянно, особенно в отношении художественной мастерской. Однако Руяна откупилась партией религиозных книг, еще и заработав на этом, а в другой раз устроила просветительскую лекцию для сотрудников библиотеки, на которой служители храма призывали всех следовать слову Алина. Вителлий так не мог, он попросту молчал и никак не возражал сотрудникам храма после того, как, едва заняв должность исполняющего обязанности настоятеля, вступил в спор с той самой Каллиной. Она пришла с жалобой на библиотеку, а точнее ее работу и только что выпущенную книгу. Несмотря на то, что некоторые иллюстрации книги были одобрены цензурой храма, Каллина углядела ряд недочетов: в трех местах имя Алина не было употреблено в полном, одобренном и утвержденном варианте. Допускалось выражение «во имя Алина», но в текстовых вариантах это не приветствовалось, и тем более «во имя всеблагого Алина», следовало добавить «и Великого», а «всеблагого» писать с большой буквы. Даже в разговорной речи признавался либо полный вариант, либо разговорный, сокращенный, но не усеченный. Уже из-за одного только этого полуторачасового доказывания Каллиной верности и важности своих слов, Вителлий понял: говорить с ней здраво не получится. А уж когда она перешла к недостаточно серому цвету изображенного на нескольких иллюстрациях храма, Вителлий не выдержал и начал доказывать ей, что это было необходимо, чтобы более детально показать здание. Каллина тут же уцепилась за то, что храм – это не просто здание, но символ слова Алина на земле, место, где законы, дарованные им, становятся понятными и доступными, открытыми для недостойных его внимания людей. В результате она пригрозила, что напишет донос во Всевладоград, Вителлий вынужден был пойти на попятную и пообещать, что книги переиздадут в исправленном варианте. Хорошо еще, что было сделано пока всего несколько копий, часть из которых направили в храм для дополнительной проверки, вторую часть уже успели подарить руководителям ряда образовательных и медицинских учреждений города, их пришлось изъять обратно и публично сжечь. Тогда Вителлий понял, что дал слабину и потому с трудом верил, что отстоит право библиотеки направлять книги в проверочный комитет при храме без присутствия его сотрудников на месте. Соответствующее соглашение заканчивалось, пять лет назад подписанное еще Руяной.

Ворвавшись в столовую, Анна и Драгомир, не взирая ни на какие оклики помчались к кладовке, и Анна едва не поставила себе синяк, когда со всего маху налетела на закрытую дверь. Не сразу вникнув, в чем тут дело, она схватилась за ручку и с ужасом увидела замок.

– Что же теперь делать?

– Ломать! – решительно ответил Драгомир.

– Ты знаешь, какое-нибудь заклинание? – с надеждой спросила Анна, но мальчик отрицательно покачал головой.

– Чтобы раскрыть замок нужно как-то проникнуть в его механизм, наверное, это реально, но я не представляю: как это сделать. Может, получится сбить его?

– Тем стулом вряд ли, на это уйдет уйма времени. Подожди-ка! А сжечь дверь можно?

Совсем близко раздались голоса стражников, это заставило Драгомира думать быстрее.

– Да, наверно.

– Тогда надо пробовать.

Мальчик замер и погрузился в поле линий и знаков, призывая и отыскивая силу пламени, ухватив нужную нить потока, он повелительно произнес: «Огонь», и дверь вспыхнула как щепка. В этот момент в коридор ворвались стражники, Анна схватила Драгомира за руку и первой перескочила через огненный обруч. Вдвоем они подбежали к драгоценной для них границе с подземными галереями, а Анна на бегу успела достать ключ и, когда стражники вбежали следом за ними в помещение, то так и не увидели беглецов.

– Я, кажется, брови себе спалила! – страдальческим голосом посетовала девушка, но Драгомир, внимательно взглянув на нее, улыбнулся.

– Нет, у тебя просто лицо раскраснелось.

– Честно?

– Конечно!

– Ладно, тогда идем.

– Анна, ведь господина Вителлия арестуют?

– Скорее всего, уже арестовали, – грустно ответила Анна и пошла к центральной комнате, догнав ее, Драгомир решительно заявил.

– Мы должны освободить его!

– Да, но как?

– Как ты и говорила, нужно призвать людей к противостоянию с храмом. Если город поднимется против этой Каллины, то ей ничего другого не останется, как пойти на уступки.

– И как ты себе это представляешь? – недоверчиво спросила девушка. – Мы едва вышли на люди, как нас сразу же попытались схватить, – немного помолчав, она добавила. – Мне другое непонятно, почему он не пошел с нами, почему не сказал, кто властитель магии. Если всех, кто помогает приспешникам Алины, автоматически к ним приписывают, то, очевидно, что ему не дали бы свободы передвижения. Наверно, он просто не верит в то, что мы можем помочь, для него мы просто дети.

– Может, – осторожно предположил Драгомир, – он думал, что если пустится в бега, то его объявят трусом. Хотя не знаю.

Какое-то время они шли молча, наконец, Драгомир спросил.

– Ты говорила, что есть несогласные с храмом, а что именно людей не устраивает?

– Да кто ж об этом скажет, все боятся!

– Вот, уже есть первое недовольство: страх сказать что-то против мнения храма, не думаю, что все с этим спокойно соглашаются.

Анна одобрительно посмотрела на него.

– Что еще храм не разрешает, запрещает делать? С чем еще люди могли бы не согласиться?

– Храм осуществляет почти полный контроль над всеми организациями, и даже над простыми людьми, иногда люди сами делают друг на друга доносы. Скажем, я невзлюбила свою преподавательницу по математике и написала анонимную записку, якобы та плохо отзывалась о храме. Я бросаю эту записку в специальный ящик – такое тоже есть – и как результат, мою преподавательницу арестуют. Если на дознаниях она будет показывать ярую любовь к Алину, по ее делу назначат расследование и, если оправдают, то отпустят. Никаких компенсаций от храма за ошибочный арест она не получит.

– Так, значит никаких доносов и лишних стражников. Пусть занимаются реальными делами, а если они ходят по доносам людей арестовывать, то это уже от нечего делать. Кстати, ты мне говорила, что по религии Алина предполагается утверждать добро, а не взаимную ненависть и подозрительность.

– Хм! Это они называют благими помыслами и желанием искоренить из общества предательские мнения и действия.

– Да так можно обыграть все, что угодно!

– В принципе, так и есть.

– Тогда можно подчеркнуть, что это самый настоящий произвол со стороны храма. Им можно все, а простым людям ничего, законы и правила установлены в одностороннем порядке и не подвергаются обсуждению.

Анна возразила.

– Да, но они объясняют это волей самого Алина. Он даровал такие законы, они направлены на благо людей, а люди слишком несовершенны, чтобы делать какие-то выводы и рассуждать, что правильно, а что нет.

– Хорошо, но получается, религия Алина не может ничему научить меня?

– В смысле? – не поняла Анна.

– В смысле, если я признаю свое несовершенство, признаю праведность законов Алина и свято им следую, то почему я не могу ничему научиться? Не могу понять и принять истинность законов, сделав их своими убеждениями, почему за мной все равно продолжают наблюдать, не доверяя моему просветлению?

– Ты знаешь, я не настолько владею теологией, поэтому не знаю: могут ли они что-то возразить тебе в данном случае, наверное, могут.

– Надеюсь, простые люди тоже не слишком ориентируются в теологии, тогда главное сейчас поставить перед ними вопрос.

– Это верно.

Услышав их голоса, Гедовин вышла им навстречу. Она уже изнемогла от неведения и страшно нервничала из-за всего, что произошло и происходило. Стоило ей только вспомнить бабушку, а она невольно то и дело вспоминала ее образ, ее слова, ее голос, прикосновение ласковых рук – и на глаза девочки невольно наворачивались слезы. Ее трясло при одной только мысли, что будет, если ее найдет отец. Ее пугала ситуация в городе, что их теперь ждет, ведь чем дальше, тем больше Гедовин понимала: насколько наивно ее желание вернуть Рувир Истмирре. Проще сказать, чем сделать! С утра девочка пыталась почитать книги по магии, но ничего не шло в голову, теорию о магических полюсах она прочла и тут же забыла. Радовало только то, что она здесь и сейчас не одна. Модест, Клея и Лера своим присутствием, своими голосами оживляли стены этих забытых на тысячу лет подземных галерей.

– Узнали что-нибудь? – сразу спросила Гедовин, едва завидев их.

– Да, – ответила Анна, когда подошла ближе. – Хорошего мало.

– Господин Нисторин, – пояснил Драгомир, – и, скорее всего, уже и господин Вителлий арестованы настоятельницей города Каллиной. Мы все приспешники Алины: я – потому, что я волшебник, вы – потому, что помогаете мне. Поэтому нас всех тоже должны арестовать. Вот видите, я уже во всем разбираюсь. Осталось только выучить современный язык.

Анна и Гедовин невольно переглянулись.

– Надо устроить митинг, девочки, – продолжал Драгомир, – весь город сейчас на улицах, созывать никого не придется.

– Митинг? – переспросила Гедовин, – но ведь надо как-то сделать так, чтобы люди нас услышали, для этого нельзя просто пройтись сквозь толпу, надо собрать ее вокруг себя и заставить услышать!

– Ты хотела вернуть Рувир Истмирре, так надо работать для этого.

Гедовин смущенно опустила голову.

– Я знаю: это была глупая идея, потому что я понятия не имею, что делать.

– Не вздумай от себя отказываться! – строго произнес Драгомир. К тому же у меня есть кое-какие мысли. Надо выбраться в город, но так, чтобы нас не ловили на каждом углу. Площадки для выступления в городе есть?

– Да, около мэрии, – ответила Анна, – ну и перед резиденцией настоятеля города.

– Первый вариант мне нравится больше. И, думаю, людей вокруг себя там собрать вполне реально, теперь надо подумать над тем, что еще мы можем сказать помимо того, что мы уже обсудили.

– Не знаю, что вы там успели обсудить, но точно знаю, что нас попытаются схватить! – воззвала к мальчику Гедовин, но он очень серьезным голосом ответил.

– Значит, мы будем обороняться.

– Драгомир, я ничего не умею.

– Я, можно сказать, тоже. Зато я видел здесь несколько волшебных предметов, может, стоит поискать что-нибудь подходящее?

– Ладно, допустим мы нашли что-то подходящее, – сказала Анна, – а использовать это сможете только вы с Гедовин.

– Анна! Ты же используешь ключ, чтобы войти сюда.

Девушка улыбнулась.

– Ой, точно!

– Но выступать лучше тебе, Гедовин. Хорошо бы еще и Модеста подтянуть, все-таки он сын мэра города, но он вряд ли сможет пойти.

– Сможет, сможет, – возразила Гедовин. Ночь крепкого сна пошла ему на пользу. Ну что, значит, всколыхнем народ перед всеобщим голосованием?

Вскоре Модест, Гедовин и Драгомир работали над составлением речи, с которой Гедовин и Модест должны были выступить на площади. Клею они попросили сходить в город на разведку под прикрытием невидимости засчет медальона Драгомира. А маленькая Лера сидела, подперев кулачками голову о подбородок, и смотрела на ребят, то на одного, то на другого, решительно ничего не понимая из чужой речи. Едва текст выступления был более или менее набросан, все перебрались в местную кладовку, где хранились книги и различные предметы, в том числе магические.

– Как узнать, – уточнила Анна, – эта вещь – часть магического механизма или же для ее использования нужно создавать заклинания?

Драгомир вздохнул.

– К сожалению, я этого не знаю.

– А это, – сказала Гедовин, беря в руки тетрадь на одной из книжных стопок, – может нам помочь? Похоже на учетную книгу.

– Дай-ка сюда, – попросил Драгомир. Он открыл тетрадь и сразу наткнулся на список, заголовок которого гласил «механизмы». – Похоже, что да, это своего рода инвентарная книга. С ума сойти можно, это же я писал тысячу лет назад!

Драгомир покачал головой и зажмурился.

– Ладно, поищем что-нибудь подходящее, – пробежав глазами по списку, Драгомир нашел подходящее слово. – Так, щит. Три штуки.

– А описание там есть? – уточнила Гедовин, окинув взглядом комнату.

Различные предметы лежали на столе, на двух тумбочках, на стопках книг, наверняка, какие-то из них лежали в нескольких шкафах. Что из этих полупрозрачных сфер, обычных с виду камней, скипетров было волшебным, а что нет, оставалось только гадать.

– Прости, видимо, я не предполагал, что засну на тысячу лет, а потом проснусь ничего не помня. Но, думаю, щит все-таки должен быть похожим на щит.

– Будем искать, – согласилась Анна и обратилась к Лере на современном языке. – Лера, мы ищем то, что похоже на щит.

– Хорошо, – кивнула малышка, начав с кучи предметов, лежащих в корзине под столом.

Первым повезло Модесту.

– Кажется, я нашел!

Он открыл нижний выдвижной ящик углового шкафа и достал оттуда три щита примерно с полуметра в диаметре, удивительно легкие и тонкие. Поверхность щитов украшали странные символы, в которых Драгомир сразу узнал фрагмент магического поля, очень похожий на тот, к которому он обращался, когда вызывал огонь.

– Наверное, это они, дай-ка мне один, – попросил мальчик.

Драгомир внимательно осмотрел щит – никакого второго дополняющего предмета, значит, это – не механизм, но тогда их такой вариант не устраивал.

– Там только это было?

– Тут еще каких-то три маленьких диска, – сказала Анна, положив один из них в карман платья, и взяв второй щит, встала на изготовку. – Запустите в меня чем-нибудь.

Мальчики только отвели взгляд.

– Гедовин, давай ты!

Та не заставила себя ждать и, взяв в руки книгу, бросила ее в щит. Даже не долетев, книга ударилась о невидимую преграду, которая в этот момент стала видимой, и отлетела обратно. Лера сразу же вспомнила стену, которую создала сама, сейчас барьер очень походил на нее: такой же пласт колеблющейся воды, выстроенный вертикально. Здесь примечательно было то, что защита охватывала не только пространство вокруг щита, но и всю девушку во весь ее рост. Гедовин решила проверить это и бросила в нее вторую книгу со словами.

– Если что, извини!

Направленная в голову Анны книга отскочила от той же ставшей на миг видимой стены.

– А если кидать в спину? – задалась вопросом Гедовин, но едва она успела взять в руки книгу, как Драгомир тут же остановил ее, забрав у нее предмет для метания.

– Так, хватит, теперь я.

Он шагнул к Анне с намерением забрать у нее щит, но едва он приблизился к ней, как его отбросила на метр, не сильно, но очень уверенно.

– Драгомир! – спохватилась девушка, сразу отбросив щит.

– Я в порядке, – ответил тот, быстро поднявшись на ноги.

Только когда Анна добровольно протянула ему щит и второй дополняющий предмет, мальчик смог беспрепятственно взять его.

– Теперь давай.

Пожав плечами, Гедовин чуть отошла в сторону и запустила книгу мальчику в спину – защита сработала безотказно. Она накрыла его всего, с головой.

– Здорово! – восхитились все.

– Одна проблема, – уточнила Анна, – щитов три, а нас четверо, придется прикрывать друг друга.

Меже тем Каллина, уверенно вступив в должность настоятеля города, отдавала новые приказы, о которых распорядилась известить мэрию. Дан и Амалия, придя утром на службу, получили распоряжение об отмене закрытия границ города, о передаче главенствующих полномочий по управлению правопорядком в городе страже храма в связи с чем во все городские управления правопорядком были направлены наблюдатели от храма. А также госпожа Каллина просила прибыть к ней заместителя мэра, которого утвердят временно исполняющим обязанности главы города, так как действующий глава арестован по подозрению в серьезном преступлении, о котором подробно излагалось в присланном документе, где подчеркивалось, пусть не открыто, но со всей очевидностью, что ждет того, кто станет сочувствовать Лиану Нисторину и согласится с его взглядами.

– Мы лишены всех полномочий, – печально констатировала Амалия.

Дан, который открыл второе приложение к письму, дорисовал ситуацию.

– Ко всему прочему к нам направляют священнослужителя, который, цитирую: «поможет исполняющему обязанности мэра и его помощникам мыслить правильно и не отступать от пути, дарованного всеблагим и великим Алином».

Амалия закатила на это глаза и усталым голосом прокомментировала.

– Да, да, да!

– Ну и что мы будем делать?

– По-видимому то, что скажет нам помощник.

– Лично я плевать хотел на то, что он скажет! – резко ответил Дан.

Амалия промолчала на это и никак не прокомментировала.

– По-моему, сейчас очень важно провести голосование. Тем более, что его результат вполне предсказуем. И это не в пользу сторонников храма.

– Почему? – не понял Дан.

– Потому что сейчас из города бегут те, кто боится военных действий, а таких много. Значит, минус истерики, и среди тех, кто ищет защиты в глубине страны, наверняка, большая часть – сторонники Гриальща. Я уверена, сочувствующие Истмирре останутся здесь, может, кто-то отправит своих детей с беженцами, но радетели вроде Горация Фана и его сподвижников останутся здесь.

– Ты права, из чего следует, что наш, хм, помощник не одобрит проведение голосования.

– Скорее всего.

– Значит, надо сделать все, чтобы голосование не отменяли, только надо как-то мотивировать это для Каллины.

В этот момент в дверь кабинета Лиана настойчиво и громко постучали, и, прежде чем Дан или Амалия успели сказать: «Войдите», дверь открылась. На пороге стоял священнослужитель, сопровождаемый двумя крепкими стражниками, вооруженными до зубов.

– Доброе утро, уважаемые. Кто из вас исполняющий обязанности мэра?

Дан и Амалия встали.

– Доброе утро. Видите ли в чем дело, – объяснила Амалия, – мы буквально только что ознакомились с документами, присланными от госпожи настоятельницы Рувира, и еще не успели поставить этот вопрос на собрании управителей города. Но мы буквально перед вашим приходом собирались идти в зал заседаний.

Священнослужитель, пожилой, но все еще крепкий мужчина с почти атлетической фигурой, с властными чертами лица, с некоторым презрением взглянул на молодую женщину.

– И кого же вы собираетесь увидеть в зале заседаний, если, прочтя письмо, которое вам должны были вручить первым, как наиболее важное, ни один из вас не удосужился созвать это совещание?

– Но сейчас утро пятницы, в пятницу и в понедельник два раза в неделю, в десять проходит плановое совещание, – как можно вежливей уточнила Амалия.

Мужчина скривил недовольную гримасу, но кивнул в знак согласия.

– Идемте, я объявлю вашего коллегу исполняющим обязанности мэра.

Дан и Амалия переглянулись.

– Но ведь это должны были решить на совещании, – напомнил молодой человек.

– Прямо сейчас я уже дал вам ответ, но на совещание мы пойдем, потому что сейчас есть и другие не менее важные проблемы, которые требует рассмотрения. Идемте, – сказал священнослужитель, уступая им двоим дорогу.

Дан остался стоять на месте, но Амалия взяла его за руку и потянула за собой.

– Пошли.

Не смотря на то, что она не очень-то хотела, занять сейчас сомнительную должность исполняющего обязанности мэра, она все-таки чувствовала некоторую обиду. Почему служитель сделал такой выбор? Ему не понравилось то, что она женщина? Но по здравом размышлении Амалия понимала: все дело в том, что во-первых, ее выступление первой не очень понравилось господину служителю, если бы она еще сказала то, что он хотел от них услышать, а она просто озвучила нестройную отмазку; во-вторых, о ней уже есть определенное представление в храме. Да и в целом такое решение могло быть принято заранее при том, что Дан с виду очень удобная кандидатура: гораздо удобнее управлять ничего не знающим молодым человеком, чем женщиной, посмевшей не согласиться в свое время с решением матери уйти в храм. Беда в их выборе была в том, что молодой человек был далеко не так прост и не собирался отвечать послушанием, как им того хотелось бы.