355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Шихматова » Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) » Текст книги (страница 3)
Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)
  • Текст добавлен: 19 августа 2020, 12:00

Текст книги "Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)"


Автор книги: Елена Шихматова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

– Гедовин, – вывел ее из раздумий голос дяди, – мне не нравится выражение твоего лица. Что-то не так?

Девочка недоуменно посмотрела на него.

– Вы знаете, что не так, – прошептала она. – Я не плачу и веду себя прилично. Что еще вам нужно?

– Твое внешнее спокойствие. Не думай, что я не понимаю твоих чувств, у меня тоже умерла бабушка, которую я горячо любил, но это не значит, что все должны видеть твои чувства. Ты должна быть выше этого, ты не должна давать людям повод видеть твои слабости. И я говорю это, опять-таки, не потому, что я бесчувственный чурбан, а потому, что так принято в обществе, где мы живем, и в котором нам нужно жить дальше. А тут уж лучше быть своим, чем чужим.

Как она устала от таких вот нотаций! Кто только не говорил ей об этом, не один раз и почти каждый день. Но она все равно была не согласна с этой точкой зрения, считая ее неправильной. Более того, странно видеть человека, который не плачет на похоронах горячо любимого им родственника, и это не слабость, а естественное проявление чувств, так она считала. Но, к сожалению, общество было с ней не согласно, во всяком случае, внешне, а в глубине души – Гедовин была уверена – многие испытывали сходные с ней чувства.

Похороны прошли для Гедовин как в тумане, она едва не потеряла сознание, когда положили крышку. Дядя держал ее за плечи, не давая ей упасть, и, как только все тронулись в обратный путь, к дому, он усадил ее на одну из повозок подле себя и своей жены. Мальчика Бастиан водил за собой, к счастью, тот не пытался сбежать, ничего не украл и вообще, вел себя очень прилично, так что семья Томилиных, считающая себя образцовой, могла, не краснея за него, назвать его своим дальним родственником. На поминках не один любопытный взгляд скользнул в его сторону, но в целом история его прижилась и вскоре почти забылась.

– Чтобы тебе не было скучно, – сказал ему Бастиан, едва они вернулись в дом, – когда поешь, поможешь Марте. Я, думаю, работа тебе найдется!

Мальчик непонимающе хлопал глазами, что Бастиан сразу отметил, добавив.

– И даже если ты меня не понял, не переживай, я передам Марте, чтобы забрала тебя.

Загруженная работой Марта не сразу исполнила пожелание господина Томилина, забрав мальчика где-то через полтора часа. Она старалась не глядеть на Бастиана, но тот смог передать ей свое недовольство одним коротким взглядом. Тяжело вздохнув, Марта тронула мальчика за плечо и жестом показала следовать за ней. Вопреки ее опасениям, мальчик оказался очень толковым. Марта, ничего не озвучивая вслух, объясняя все жестами, показала ему, что нужно делать. Драгомир должен был носить грязные тарелки на кухню.

– Он что немой? – тут же поинтересовалась девица из кафе, которая до этого выполняла эту работу.

– Да, так что пусть делает то, что я ему показала. Не дергайте его. А вы пока идите на кухню, там полно работы.

– Как скажете.

Гедовин ничего не видела и не слышала, все вокруг по-прежнему было как в тумане, но в какой-то момент она ощутила странное чувство, подобное страху, кто-то подошел к ней сзади и прежде, чем она повернула голову, чтобы посмотреть: кто это, она почувствовала чью-то руку на плече, а у самого уха услышала теплые слова.

– Гедовин, мне очень жаль. Твоя бабушка была очень хорошим человеком.

Она сразу узнала этот голос, это был Дан, точнее Данислав Ингоев, заместитель мэра города. Девочка дружила с сыном мэра города, Модестом, и через него познакомилась с молодым человеком. Он не раз водил прошлым летом обоих ребят на представления в амфитеатре, на различные гастрольные мероприятия, так что и Гедовин, и Модест души в нем не чаяли. Сейчас услышав от него теплые слова, а не осуждающие выражение ее горя нотации дяди и отца, она не выдержала и разрыдалась.

– Ну что ты! – ласково сказал он, обняв ее за плечи.

Но Гедовин разрыдалась еще больше, Бастиан мгновенно отреагировал на звук и возмущенно направился к ним.

– Господин Ингоев, что вы делаете?!

– Бедный ребенок! – ответил Дан, не ему, скорее, себе. – Даже сострадания тебе нет!

Осторожно отстранив от себя Гедовин, он присел на корточки и, не взирая на стоящего над душой Бастиана, посмотрел в ее заплаканные глаза и негромко сказал.

– Держись! Твоя бабушка была сильным человеком, и ты должна быть сильной. Ради нее! Ты слышишь?

Гедовин всеми силами постаралась остановить слезы, ответить она была не в силах и только кивнула в знак согласия и понимания.

– Господин Ингоев, я бы попросил вас! – прошипел Бастиан, он видел, что Кай уже встал и направился к ним.

Дан тоже увидел Кая, у него все кипело в душе, он собирался подойти к Каю сам. Дан был совсем еще молодым человек, меньше месяца назад ему исполнилось 24 года, но внешне он выглядел на несколько лет моложе. Высокий, стройный; у него были приятные правильные черты лица, красивые почти синие глаза, светлые вьющиеся волосы. И, тем не менее, его бросила жена, и все свое свободное время он отдавал службе в мэрии и Модесту, а прошлое лето, когда Гедовин была здесь, и ей тоже, так что ответить Каю он просто должен был. Но едва он встал и развернулся, чтобы обойти стул Гедовин и встретить Кая, как столкнулся лицом к лицу со своим начальником.

– Можно тебя на минутку?

– Да, я только…

– Господин мэр, – тут же встрял Бастиан, – я, конечно, понимаю, что он лишь хотел посочувствовать девочке, но…

– Он прекрасно понимает, что поступил не совсем правильно, – ответил ему господин Нисторин, не сводя глаз с Дана, которого на всякий случай взял за запястье. – Извините его, всего хорошего, мы уже уходим.

Дан возмутился, но успел только открыть рот, когда Лиан требовательным голосом повторил.

– Уходим!

И он пошел к выходу, так и не удостоив взглядом ни Кая, ни Бастиана. К счастью для последних, Дан признавал авторитет своего начальника, и беспрекословно пошел за ним, хотя и не был в душе согласен. Лиан Нисторин, мэр города, был старше Дана на двадцать шесть лет, и уже в силу разницы в возрасте имел влияние на молодого человека. Едва они вышли в коридор, как Лиан повернулся к Дану и осуждающе посмотрел на него.

– Имейте в виду, я с вами не согласен!

Лиан снисходительно улыбнулся.

– Имей в виду, я все равно прав.

Дан вспыхнул.

– Но это бесчеловечно! Запрещать ей даже плакать!

– Я знаю, но мы оба также знаем правила, которые существуют в обществе и которым нужно следовать.

Он требовательно посмотрел на молодого человека, ожидая от него только согласия, согласие он получил, но понимание – нет.

– Я пойду домой, – буркнул Дан и уже хотел идти, как Лиан поймал его за плечо и задержал еще на несколько секунд.

– Дан, правила устанавливаем не мы, но мы должны им следовать.

– Я знаю! Можно я уже пойду?

– Подожди меня, я только возьму жилет.

– Я все понял, Лиан! – как можно более сдержанно произнес Дан, – Позвольте мне уйти сейчас, пожалуйста.

– Конечно! – Лиан отпустил его и вопросительно, почти удивленно посмотрел на двух дам, внимательно наблюдавших за его с Даном разговором. Обе женщины смутились и поспешно отошли к окну.

Не оборачиваясь, Дан пошел в сторону выхода, сначала он должен был найти Марту, сейчас она, скорее всего на кухне. В какой-то момент из-за поворота на него налетел Драгомир.

– Все в порядке! – успокоил Дан мальчика, смотрящего на него с явным испугом. Должно быть, решил Дан, мальчик испугался, что господин разозлится на него и накажет. Но на самом деле Драгомир просто почувствовал страх, было что-то такое в этом молодом человеке, что заставило его вздрогнуть и испугаться. Дан непонимающе смотрел на него.

– С тобой все нормально?

Драгомир вздрогнул от одного его голоса и, обойдя молодого человека, поспешно направился в зал за грязными тарелками. Дан проводил его удивленным взглядом и, как только тот скрылся за поворотом, пожал плечами и пошел дальше. Марта, действительно, была на кухне. Не взирая на любопытные взгляды, он окликнул ее и попросил уделить ему немного времени.

– Господин Данислав, – вежливо поклонилась ему Марта, – чем могу помочь вам?

– Марта, госпожа Руяна не без причин опасалась, что ты можешь не увидеть рекомендательного письма. Она… не думала, что так быстро сляжет и до последнего надеялась, что выкарабкается, да ты и сама это знаешь, так что ты не обижайся на нее.

– Что вы, господин, как можно!

– Рекомендательное письмо для тебя и твоего сына написано моей рукой, но внизу ее заверенная нотариусом подпись, – молодой человек достал из внутреннего кармана жакета небольшой конверт. – Вот, держи. Извини, что только сейчас даю его тебе, но, во-первых, не до этого было, а во-вторых, нехорошо как-то было бы при живой госпоже Руяне… Честно говоря, я тоже до последнего наделся, что она выкарабкается.

– О, конечно! Я понимаю.

– И еще, она говорила, что оставила мне какое-то послание, ты, случаем, не знаешь, что она имела ввиду?

– Нет, господин, даже не представляю, о чем может идти речь!

– Да? Жаль, она при мне передавала какую-то шкатулку нотариусу, сказала, что это то, о чем я могу когда-нибудь спросить и точно назвать, что там внутри находится, а подсказать мне должно как раз ее послание.

Марта покачала головой.

– Нет, ума не приложу, что это может быть. Если только письмо какое, но тогда это в ее кабинете, а там уже побывал…

– Я понял, – кивнул Дан. – Ладно, думаю, если бы это было и впрямь так важно, она бы передавала мне все на словах, значит, не все так страшно. Ну, не буду тебя больше отвлекать, удачи тебе, Марта и еще раз спасибо, что заботилась обо мне, когда я болел.

– О, ну что вы, господин Данислав, это было совсем не сложно.

– И все равно спасибо, до свидания!

– До свидания, господин Данислав, благодарю вас за помощь! Храни вас Алин!

Он слегка поклонился ей на прощание и направился на улицу. Перед домом прохаживалось несколько человек, трое мужчин беседовали почти у самого дома, две парочки прогуливались по дорожкам сада и еще две дамы о чем-то увлеченно говорили, сидя в беседке. Однако, увидев Дана, они сразу переключили на него свое внимание. Он коротко улыбнулся им и слегка поклонился, но в душе все передернулось: сейчас они, наверняка, будут обсуждать его, тщательно обмывая ему все косточки. Пускай, главное, что он уйдет отсюда, жаль только оставлять здесь Гедовин, одну, без поддержки, которой не стоит ждать даже от родной матери!

Через час Марта поручила Драгомиру мыть тарелки, объяснив, как и чем нужно мыть их, куда потом складывать. Это он тоже понял сразу и безропотно приступил к работе. Когда же вечером Кай Томилин вошел на кухню, Марта складывала последнюю стопку тарелок, а мальчик мирно спал в кресле у окна.

– Кажется, Бастиан просил тебя дать ему работу.

– И он мне очень помог, уверяю вас. Он протер и сложил все тарелки из кафе, а когда я с их работником пришла забирать посуду, то мы заставили его в таком состоянии, он так и не проснулся, несмотря на шум.

– Ничего, сейчас проснется!

– Но, – тут же возразила Марта, однако гневный взгляд господина Томилина оборвал ее на полуслове.

– Что «но»? Я уже договорился с помощником настоятеля библиотеки, он обещал забрать щенка вечером. Я и так делаю ему одолжение, что лично веду его к работодателю.

– Да, конечно, господин Томилин, извините меня. Я только хотела сказать, что мальчик хорошо работал и потому устал.

– О, я рад это слышать, надеюсь, – говорил он, бесцеремонно стаскивая мальчика с кресла, – он также хорошо будет работать в библиотеке. Ну, что смотришь? Идем!

Проходя мимо Марты, Драгомир поклонился ей в знак того, что благодарен ей за теплое к нему отношение, он также понял, что его увезут из этого дома и вряд ли он вернется сюда, так что заодно сейчас и прощался.

– Удачи тебе, Драгомир, – с улыбкой ответила ему Марта. – Береги себя!

– Вам тоже удача не помешает, – скользким тоном заметил Кай. – Когда я вернусь, то напишу рекомендательное письмо, будь на месте.

– Да, конечно, господин Томилин, – покорно ответила Марта, она и виду не подавала, что письмо у нее уже есть. И будет лучше, если Кай и не узнает о его существовании.

Кай не отпускал плечо мальчика всю дорогу, небрежно оттолкнув от себя перед ожидающей их телегой.

– Вот, наш дальний родственник.

– Хорошо, – ответил Рэм, спрыгивая с телеги.

Взяв мальчика за подбородок, он приподнял его голову.

– А он недурен собой! Такие глаза еще поискать надо!

– Что он, девица красная, чтобы ему о внешности думать, а уж тем более мне о его внешности!

Рэм несколько удивленно посмотрел на Кая, все-таки тот говорил о своем пусть и дальнем, но родственнике.

– Я хотел сказать, что сейчас ведь важна не его внешность, а его навыки. Марта мне его похвалила, сказала, что парень очень даже толковый.

– Хорошо, и, тем не менее, вы должны понимать, что если у него совсем ничего не получится.

– Получится, получится!

Маленький, худощавый помощник настоятеля библиотеки, натянуто улыбнулся и жестом указал мальчику на телегу. Вопреки ожиданиям Кая, Драгомир поклонился ему, но руки не поцеловал, что Кай милостиво списал на незнание обычаев. Что ж, хоть долг быть благодарным он понимает. Глубоко вздохнув и выдохнув, Кай не стал провожать телегу и сразу же направился в дом.

Всю дорогу служитель библиотеки молчал, ему, откровенно говоря, не понравилось то, что настоятель библиотеки любезно согласился выполнить просьбу зятя своей предшественницы и учителя. Зачем им блаженный мальчишка, Рэм понять не мог, но, скрипя сердце, подчинился и в тот же вечер отправился за мальчиком. Господин настоятель библиотеки при всех на поминках попросил его лично выполнить эту просьбу, мог ли он отказать?

Рэм привез мальчика в библиотеку и отвел в общежитие в небольшую комнату, где уже проживало двое мужчин.

– Это твоя кровать, – говорил Рэм, указывая на кучку соломы в углу, справа от входа, и, на всякий случай, сложив руки под голову и закрыв глаза, чтобы мальчик понял его слова. – О тебе вон тут уже позаботились, – скрипнув зубами, добавил он, – а ты и спасибо сказать не можешь! – и, повернувшись к двум работникам с крайне угрюмыми лицами, уточнил. – Одежды у него нет, так что полку ему освобождать не надо.

– А он что, – неуверенно спросил один из мужчин, тот, что помоложе.

– Убогий он! – отрезал Рэм. – Но дальний родственник зятя госпожи Руяны, так что любите, жалуйте! Зовут Драгомир.

– И куда вы его определите? – спросил второй мужчина, почти старик.

– Да не знаю я! – в сердцах воскликнул Рэм. – Я вообще не верю, что он хоть что-то сможет сделать, но никуда не денешься, сам господин Вителлий за него просил, а мэр города видел это и слышал. Мы люди подневольные, обязаны выполнять!

– Да ладно, Рэм, не переживай, авось и сгодится на что, – по-дружески сказал ему первый мужчина, второй закивал, соглашаясь с мнением своего товарища.

– Ну, что ж, вот вы это завтра и проверите! – ехидно ответил Рэм, явно не оценив на должном уровне их сочувствия. – Возьмете его с собой.

– Слушай, Рэм, но ведь мы художники, с дорогостоящими книгами работаем, а вдруг он что-нибудь испортит.

– Если испортит, ты за это ответишь, Антип, из своего оклада. И не забудьте, – обратился Рэм к обоим мужчинам, – что через неделю «История Дамиры» должна быть закончена.

– Но, – пожилой мужчина побледнел и неуверенно простел руку, словно моля Рэма не делать этого, но тот только ухмыльнулся и резко вышел из комнаты.

– Оставь, – мрачно сказал Кузьма, опустив руку старшего товарища, – он того не стоит!

– Но ведь это… неправильно!

– Да где там правильно! – в сердцах воскликнул Кузьма. – С тех пор, как госпожа Руяна заболела, этот злыдень спал и видел себя на этой должности, расстилался перед Вителлием как тряпка, и вот дослужился. А ты знаешь, у него свои друзья-сотоварищи есть на наше с тобой место.

Антип глубоко вздохнул.

– Да я знаю, просто всю жизнь тут отработал, почитай, младше этого был, когда учеником сюда взяли.

Кузьма сочувственно похлопал его плечу.

– Не переживай раньше времени, научим паренька краски смешивать, да пусть рядом сидит, смотрит.

– Но ведь неделя всего, мы не успеем – и работать в авральном режиме, и этого учить!

– Тогда пусть только смотрит.

– А ты, – обратился Кузьма к Драгомиру, – не стой столбом, садись. Есть хочешь?

– Он же не понимает, забыл?

– А, ну да. Тогда дело дрянь.

Теперь Антип слабо улыбнулся и постарался успокоить своего товарища.

– Ладно, это, по-моему, уже не самое страшное, ты ведь сам заметил: на наше место в очередь, так что из-за этого нас выгонят или из-за того, это уже вопрос времени. К тому же паренек не виноват. Наоборот, жалко его: в жизни и с руками и ногами, и с кучей талантов устроится сложно, а каково ему!

– Так-то оно так, но ты, я думаю, еще и слишком все драматизируешь. Мы что-нибудь найдем, во всяком случае, без куска хлеба не останемся, да в конце концов, сами этот хлеб растить будем! А он и не понимает-то всей тягости своего положения, так что ему проще.

Кузьма пальцем указал на солому, потом достал с полки печенье, налил молока в кружку и протянул мальчику. Тот улыбнулся и слегка поклонился в знак благодарности.

– Я – Кузьма, – добавил он, указывая на себя, а это Антип.

Драгомир внимательно следил за движением его руки и кивнул в знак того, что понял.

– А знаешь, – заметил Антип, – взгляд у него не как у блаженного. По-моему, этот мальчик очень даже умен.

– Что ж, будем на это надеяться, – бодро ответил Кузьма.

– Тем временем Драгомир окинул более внимательным взглядом комнату. Его новые товарищи спали на двухъярусной кровати у окна, напротив которой располагался стол, настенный шкаф и пара стульев. Подоконник был заставлен посудой, а полки вдоль стен книгами, карандашами и красками. Вставая с соломенной подстилки, мальчику нужно было буквально вылезать из-под стеллажа, уставленного тяжелыми книгами в богатых переплетах. Уюта в комнате добавляли белые ажурные занавески и милые обои с разводами, которых, впрочем, было почти не видно за всем, что держали эти стены.

Комнаты для рабочих располагались в жилом корпусе библиотеки – это было отдельное трехэтажное здание, расположенное во внутреннем дворе библиотечного комплекса. Отдельно стояли столовая и кухня, соединенные с центральным зданием крытой галереей. Также внутренний двор включал в себя хозяйственный корпус – одноэтажное здание, где хранилась куча материалов от метлы для уборки до дорогостоящих красок и материалов для отделки книг; две мастерские, художественная и производственная, а также несколько теплиц, большой огород и четыре птичника. Но все это теряло свой масштаб на фоне самой библиотеки, огромного четырехэтажного здания с многочисленными колоннами, говорили, что столько же этажей было и под землей. Здание имело форму подковы, его фасад обрамляли изящные барельефы. Раскинувшиеся перед ним сад внешнего двора поражал своими цветами, оригинальными клумбами и горками, с трудом верилось, что это не дворец, а всего лишь библиотека периферийного города.

Вечером того же дня Дан собирался уже ложиться спать, когда в дверь его комнат кто-то громко постучал. Дан жил в служебной квартире и занимал несколько комнат в большом двухэтажном доме, три комнаты находились на первом этаже, две – на втором. Внизу в фойе дома дежурил вахтер, так что кого попало, к нему пропустить не могли. Если только что-то по службе, но что могло произойти в такой час? Не иначе как что-нибудь очень срочное. Он спустился вниз и открыл дверь, но, едва увидев Лиана в не совсем трезвом состоянии, тут же хотел закрыть дверь, но все-таки пояснил.

– Если вы пришли воспитывать меня, то мне это неинтересно, так что до свидания!

Глаза Лиана полезли на лоб.

– Постой, постой! Ты что вот так выставишь меня?

– Да, – просто ответил Дан и закрыл дверь.

Лиан вновь постучал, настойчиво, с явным намерением достучаться. Через минуту молодой человек открыл дверь.

– Сейчас вы не мой начальник, так что приказать вы мне не можете, это во-первых, а во-вторых, учить меня не нужно!

– Но я твой друг! Я ненадолго, может, ты все-таки впустишь меня?

– Проходите! – недовольным голосом ответил Дан и пропустил его внутрь.

– Можно и повежливей, – заметил Лиан, заходя в прихожую.

На первом этаже также располагалась просторная кухня, ванная и туалетная комнаты, на втором – гостиная и спальня, в которые вели две лестницы, одна на кухне, другая в прихожей.

– А у тебя очень чисто! – оценивающим взглядом окинув кухню, заключил Лиан, усаживаясь на удобный стул с мягкой спинкой и ободками. – Твоя уборщица просто молодец, не то, что моя Лора.

– Уборщица – это я, так что спасибо. К тому же я еще просто не успел тут ничего испачкать за два дня. Хотите чего-нибудь?

– В смысле ты? – переспросил Лиан. – Ты, что хочешь сказать, что во всем этом доме нет ни одной уборщицы?!

– Есть, – спокойно ответил Дан, достав стакан с полки, в который налил морс, – вот, говорят, помогает.

– Ну не настолько я и пьян! Так что можешь предложить мне немного вина.

Покачав головой, Дан достал из шкафа небольшую бутылку вина и маленькую стопку.

– Значит, выпиваешь в одиночестве? – спросил Лиан, проводив глазами, как Дан открывает новую бутылку.

– Вы знаете, что я не пью.

– Знаю, извини. Так все-таки, почему у тебя нет уборщицы? – не унимался Лиан. – Решил сэкономить?

– Возможно.

– Да, это же вычитается из твоего жалованья, и все-таки, не вся сумма, а только четвертая часть ее зарплаты. Не так уж это и много по сравнению с тем, сколько ты получаешь, вот если бы я в твои годы имел такую зарплату! И на что же ты тратишь деньги?

Дан, которому этот допрос уже начинал надоедать, довольно резко ответил.

– На девушек, Лиан, их там аж пять человек наверху, а вы меня отвлекаете от дамского общества.

– Что, в доме госпожи Руяны тебе такого не позволяли? – усмехнулся Лиан, но тут же строго осек его. – А ты чего мне грубишь?

– Потому что я знаю, зачем вы пришли.

– Ничего ты не знаешь! Я, может, просто не хочу идти домой.

Дан несколько удивился.

– Почему?

– Потому что дома Модест, обиженный, что я не разрешил ему пойти со мной на похороны госпожи Руяны.

– Ну и почему же не разрешили?

Лиан вновь ухмыльнулся.

– Если я отвечу, то начну воспитывать тебя! А ты впустил меня с условием, что я не стану этого делать.

Дан откинулся на спинку стула и устремил глаза к потолку.

– Модест бы пожалел Гедовин, а жалость сейчас для нее повод проявить слабость, в данном случае выразить естественное чувство горечи, вызванное утратой близкого человека.

– Вот видишь, ты и сам все прекрасно понимаешь.

– Повторюсь, я не согласен.

– Я знаю. Честно говоря, меня это тоже бесит, в Истмирре такого не было, а теперь! – сделав глоток, Лиан громко сказал. – Ну и гад же этот Кай Томилин. Представляешь, остановил меня, спросил: откуда ты знаешь Гедовин? Что тебе от нее надо? Ограниченный человек! Я не завидую Гедовин. А мать у нее вообще есть?

– Да, тихая и неприметная дочь покойной госпожи Руяны, госпожа Оливия Томилина. Она никогда не перечит мужу, так что она не пожалеет девочку, даже если останется с ней наедине.

– Ужас! Это все так мерзко! А главное, зачем это, что это дает?

Лиан выпил стопку до конца, молодой человек проводил ее внимательным взглядом.

– Дан, ты не мой отец, и мне не 16 лет, так что не смотри на меня так!

И, налив вторую стопку, Лиан выпил ее залпом.

– А поесть вы не хотите?

– Даже не знаю, – протянул Лиан. – А что у тебя есть? Только не говори, что ты и готовишь сам?!

– Ну да, как видите, я жив и здоров, так что не бойтесь, не отравитесь.

– Да, да, конечно, жив и здоров, пока по непонятным причинам, не теряешь сознание и не засыпаешь беспробудным сном на пару дней!

Дан скривил губы.

– Это было один раз. К тому же лекари вам дали ответ.

– У меня до сих пор такое чувство, что эти лекари придумали ответ. Во всяком случае их растерянные лица и натянутые улыбки откровенно говорили об этом.

– Вам виднее: я этого не помню.

– Да, конечно, – Лиан внимательно посмотрел на него, даже строго и перешел к делу, собственно, именно поэтому он пришел сюда в такой час, а его состояние придало ему уверенности прийти именно сейчас, не откладывая разговор до завтра. – Я обещал не учить тебя, но придется. Сегодня мне стало известно одно обстоятельство, по поводу которого я просто не могу промолчать. Вот скажи мне: у тебя, что, друзей нет, знакомых нет?

– Я вас не понимаю.

– Хорошо, я спрошу более конкретно, почему после того пожара ты брал заем у каких-то сомнительных типов?

Дан замер и испуганно посмотрел на Лиана, но почти сразу его взгляд сменился на крайне недовольный.

– Что вы сделали?

– Я погасил твои долги.

– Что?! Зачем?! – воскликнул Дан, вскочив на ноги.

– Затем, что твой отец не может таковым называться, я уже молчу о мачехе! Вчера они приезжали в Рувир, искали тебя, но тебя не было в мэрии, и я сам их принял. Оказывается, типы, которые дали тебе денег, передали им не всю сумму, и поэтому они приехали – мне неприятно даже говорить об этом! – они хотели требовать остаток долга, видите ли, деньги им нужны срочно на ремонт крыши на веранде. Я выписал им чек на нужную сумму с твердым пожеланием никогда не появляться больше в Рувире и не подходить к тебе ближе, чем на тысячу метров.

– Кто вас просил?! – возмутился молодой человек. – Чтобы я вам теперь был должен?

– Ты мне ничего не должен, и не смей даже говорить об этом. Просто мне не понятно, почему ты, умный парень, поступил так глупо? Ладно, признаю, тогда ты был расстроен, не собран, но потом! Почему ты не проверил их? Не выяснил, все ли эти типы исполнили по договору?

Дан стоял перед ним, опустив голову, его потряхивало от возмущения, негодования, стыда и досады. Он не хотел, чтобы кто-то знал об этом, тем более Лиан, который все понял несколько по-своему.

– Не переживай так, твои кредиторы произвели перерасчеты, выяснилось, что ты должен не так уж много, а при условии, что они вспомнили о сумме, которую не додали твоим родителям, то долг превратился в сущие копейки, я тебе их дарю в довесок к подарку на прошедший день рожденья. Что ж, на будущее мне придется тебя больше контролировать, – пригрозил ему Лиан, – раз ты такой гордый и независимый.

– Но вы не можете! – чуть слышно произнес Дан, подняв голову и умоляюще посмотрел на Лиана.

– Почему? – с легким удивлением в голосе спросил Лиан. – Я по закону могу проверять доходы и расходы своих заместителей.

– Но я не согласен…

– Прости, но ты не оставил мне выбора!

Дан более не мог здесь оставаться, он развернулся и резкими и быстрыми шагами убежал наверх.

– Дан, постой, ну что, в самом деле!

Оставшись наедине с собой, Лиан печально констатировал.

– Обиделся! – однако, сделав очередной глоток вина, он заключил. – Пускай обижается. Пообижается и поймет, что я прав. А все-таки в Истмирре такого не было, – ностальгическим голосом произнес Лиан, словно он был жителем Рувира 40 лет назад, а даже если и был, то много ли он понимал тогда об устройстве страны в десятилетнем возрасте?

Но сама идея, что в Истмирре все было иначе, всегда витала в умах тех, кто не соглашался, например, как Гедовин с тем, что проявлять слабости в приличном обществе нельзя, иначе это будет поводом для осуждения. А Лиан сейчас не был согласен с правом родителей требовать возврата наследства при разводе своего ребенка, если с момента брака не прошло пяти лет, а также потребовать с нерадивого чада компенсацию за хлопоты, если они сами устраивали свадьбу. В Истмирре, действительно, этого не было.

Со спокойной душой Кай вернулся в дом, он прошел в кабинет, где перебирал бумаги покойной тещи, и где еще один ящик оставался неосмотренным. Кай был страшно доволен собой, во-первых, он избавился от мальчишки, во-вторых, придумал, как обойти завещание госпожи Руяны, которое он, откровенно говоря, хотел бы видеть другим. Поначалу, он вообще думал подменить его, но это была лишь копия, а оригинал хранился у нотариуса. Но то, что пришло ему в голову, позволяло сохранить для себя большую часть средств.

Открыв нижний ящик стола, он достал пару конвертов, в основном все они были для Гедовин, но одно было адресовано Даниславу Ингоеву. Кай возмутился.

– Опять он!

Своей жалостью к Гедовин молодой человек едва все не испортил. И вообще-то испортил, если учесть, что Гедовин пусть не на долго, но заплакала, а во-вторых, он привлек внимание людей уже тем, что подошел к ней! Но, похоже, людям было известно, что молодой человек знает девочку, и никто не обратил на это внимания. Хвала великому Алину, что не обратили внимания, а то не хватало еще новой головной боли, но ничего, скоро все это разрешится. Бесцеремонно разорвав конверт, Кай достал письмо и уже собрался прочесть его, но в нем всего лишь два предложения были на нормальном языке, а основной текст написан непонятными закорючками, если только это не было тем самым древним языком, изучением которого Руяна занималась всю жизнь.

«Дорогой Данислав! Я знаю, что не должна этого делать, но, возможно, пришло время начать думать иначе.»

Далее шел текст на другом языке. Кай задумался. Чего такого не должна была делать Руяна? Зачем сообщать об этом в тексте, написанном на древнем языке? Может, она не хотела, чтобы это письмо попало не в те руки? И почему Руяна адресовала это письмо именно Даниславу Ингоеву? Не так много проблем он мог решить.

– Ерунда какая-то! – вслух возмутился Кай и уже хотел выкинуть письмо в мусорный ящик, как в голову ему пришла отличная идея.

Если Руяна изучала древний язык, то, вполне возможно, что Оливия должна знать его, хотя бы немного. Встав, Кай взял с собой письмо и направился прямиком в комнату, где он остановился с женой. Оливия не спала и сейчас, сидя на невысоком стуле перед окном, молча горевала. Конечно, она горевала, с ужасом понимая, что потеряла мать еще пятнадцать лет назад, и за все эти пятнадцать лет, она так и не спохватилась, не нашла в себе сил хоть что-то предпринять. Но стоило ей увидеть Кая, как ее раскаяние утонуло в страхе перед мужем. Женщина встала и опустила голову.

– Оливия, можешь это прочесть? – сухо спросил Кай, протягивая ей письмо.

Женщина осторожно взяла бумагу и поднесла ее поближе к свече, так как в комнате их горело только три штуки, и здесь царил полумрак. Пробежав глазами по понятным для нее строчкам, Оливия перешла к подзабытому древнему языку. Не все, но большую часть текста она поняла. Поняла и пришла в ужас. Однако внешне ее лицо и так выражало страх и смущение, так что Кай не увидел особой разницы.

– Ну что, что там сказано?

– Я… не знаю.

– Что значит «не знаешь»? – прикрикнул на нее Кай, отчего женщина вздрогнула и съежилась. – Чего ты тогда пялилась на этот текст столько времени?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю