Текст книги "Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Значит, все именно так и есть. Алин Карон был последним властителем магии. Великие предки! Кто и как смог представить его всем Богом? Это… немыслимо!

– Дир со своими людьми, – продолжил Лиан, – усыпил почти всю стражу в храме и повез Дана во Всевладоград. Каллина отправила тех, кто остался, в погоню. Я тоже хотел ехать следом, но меня же ни одна лошадь не подпустит. В-общем, я отправил Юлиана.

– Что?! – не поверила своим ушам Амалия. – Да он развернется на полпути!

– Амалия, ты ошибаешься! Юлиан не может так поступить.

– Твой Юлиан Астеев, – зло сказала Амалия, – мерзкий тип, трясущийся над своей женой! Держу пари, он уже вернулся в город, если вообще куда-то уезжал.

– Нет, я заставил Каллину освободить Ирину! Юлиан это знает. Да она уже дома!

– Да, и потому он уже дома, чтобы самому это проверить! Я поеду во Всевладоград. Ты дашь мне людей?

– Да, но…

– Я поеду с тобой! – тут же заявила Гедовин.

Лиан сразу возмутился.

– Еще чего! Это может быть опасно. Что я скажу твоему отцу, если с тобой что-то случится?

– Моему отцу плевать на меня. И можете передать ему, что я никогда не вернусь ни в его школу, ни в его монастырь, ни к нему домой.

– Гедовин, – вкрадчиво возразил ей Лиан, – ты сейчас говоришь вещи, о которых потом будешь жалеть. Все-таки он – твой отец. А уйдя из дома, ты никому ничего не докажешь. Да и потом, куда ты собираешься идти?

– Если надо, – заявила Амалия, – я возьму ее к себе.

Услышав это, Гедовин мгновенно обернулась к ней, она и мечтать о таком не смела! На глаза ей невольно навернулись слезы и девочка, даже не пытаясь скрыть свои чувства, подошла к Амалии и обняла ее.

– Спасибо!

– Я тоже еду! – заявил Модест.

– Ну уж нет! – решительно не согласился с ним Лиан. – Ты никуда не поедешь! Ты даже не волшебник, ты – просто мальчик, которому твой отец говорит остаться здесь.

– Я должен помочь Дану, и я поеду!

Лиан вздохнул и нашел в себе силы терпеливо внятным голосом ответить.

– Я знаю, что он дорог тебе, но, пожалуйста, не думай, что ты мне безразличен. Это не так, да, мне тяжело, мне сложно смотреть на тебя и не думать о твоей маме, но я все равно люблю тебя и не хочу рисковать тобой.

Мальчик низко опустил голову.

– Отец, разрешите мне ехать, пожалуйста.

– Разреши ему, Лиан! – сказала Амалия, чем вызвала недовольный, даже возмущенный взгляд Лиана в свой адрес, он долго молчал, прежде, чем ответил.

– Хорошо.

– Спасибо!..

– Но, – сразу оборвал мальчика Лиан, – ты должен пообещать, что вернешься живым и невредимым!

Мальчик тепло улыбнулся, услышать добрые слова от отца в свой адрес, для него дорогого стоило.

– Ладно, тогда я пойду в мэрию, соберу вам отряд. А ты, Амалия, отведи Модеста домой, пусть соберет вещи, только не идите одни, с вами было несколько стражников, возьмите хотя бы двоих. Как только соберетесь, подходите в мэрию.

– Хорошо, спасибо, Лиан, – поблагодарила его Амалия.

– А мы останемся здесь, – добавил Вителлий, – продолжим искать. – Если что-то найдем, обязательно вам сообщим.

– Хорошо, а где те стражники?

– Они в коридоре.

– Я попрошу двоих пройти со мной, если вы не против.

– Нет, и можете взять служебный экипаж. Идите через нормальный вход и попросите кого-нибудь из ночных служителей, на худой конец, сторожа.

– Спасибо, Вителлий, удачи вам.

Не смотря на то, что пришлось ждать, когда ему подадут служебный экипаж, Лиан возблагодарил все святых, что он смог хоть немного отдохнуть, облокотиться на мягкие подушки и закрыть глаза. Но длилось это всего десять минут!

Прибыв к мэрии, Лиан попросил сопровождавших его стражников дойти до ближайшего управления правопорядком и собрать людей для поездки во Всевладоград, а также передать патрульным, что он ждет почасового отчета о ситуации в городе, только после этого Лиан пошел к зданию. Едва он открыл дверь, дежурный сразу поклонился ему и передал два письма, не трудно было догадаться, что одно из них от Каллины, а вот второе, к удивлению Лиана, было от отца Дана. «Что этому гаду еще надо?» – подумал он про себя. Убрав оба письма в карман, Лиан поблагодарил курьера за верную службу и попросил его найти кого-нибудь, кто бы принес ему горячий чай, потом взял ключ на вахте и направился в свой кабинет.

Добравшись до своего кресла, он буквально рухнул в него и с минуты две сидел неподвижно с закрытыми глазами. Ему показалось, что он провалился куда-то вниз, выбираться оттуда так не хотелось, что он буквально заставил себя открыть глаза. Окинув беглым взглядом свой стол, он увидел стопки бумаг, читать, что там, абсолютно не хотелось, и тем не менее, Лиан встал и зажег свечи. Он прошелся по кабинету и подошел к окну. Город, казалось, замер в ожидании чего-то, с виду все оставалось прежним, но чувствовалась какая-то внутренняя тревога. Или Лиан только так думал, проецируя свои чувства? Он стоял так до тех пор, пока к нему в дверь не постучались.

– Да, войдите.

В кабинет вошла девушка, ночной курьер, судя по ее красно-черной форме с белыми нашивками на правом плече, в руках она несла поднос, на котором стояла чашка с идущим от нее дымком и лежало несколько булочек.

– Откуда такое богатство ночью?

Девушка ничего не ответила и только улыбнулась, поставив поднос на стол.

– Спасибо огромное, – поблагодарил ее Лиан. – Мия, верно?

– Да, приятного вам аппетита, господин мэр.

Она ушла, и Лиан сделал несколько глотков и достал письма. Сначала он развернул конверт от Каллины. Попивая чай с булочками, он стал читать ожидаемые строки.

«Нисторин! Напоминаю тебе, что в восемь состоится казнь приспешников Алины, на случай, если твоя заместитель не успела передать тебе важную информацию, сообщаю: если ты и твои сподвижники придете к восьми утра ко мне и покаетесь, то я не стану инициировать массовые аресты и попрошу помилования для всех, кто придет, у начальника войска Гриальша. Возможно, ты также не знаешь, что на оборону города направлен сводный отряд стражей храма, пока войско генерала Бастарина не подошло к городу. Так что не советую вам кичиться своей светской властью и, проявив благоразумие, добровольно пойти и покаяться. Что касается тебя лично, то я готова отложить твое дело до более высокого суда и передать его на рассмотрение комиссии из Всевладограда, которая должна прибыть уже сегодня. Решать тебе, Нисторин. Насколько тебе дороги жизни сотрудников мэрии и городских стражников? На что ты обрекаешь их семьи, да и своего сына тоже?

Милостью Алина, Всеблагого и Великого

госпожа настоятельница Рувира Каллина»

– Да, да, уже побежал каяться! – прокомментировал это Лиан и взял следующую булочку, отложив письмо, он развернул второй конверт и стал читать.

«Я узнал вас, но не хотел ничего говорить при своей жене. К письму я прилагаю портрет, который, я уверен, о многом вам скажет. Если же вы забыли, то напрягите память и вспомните ту неделю, когда вы были в Коростени на базе отдыха почти двадцать пять лет назад…»

Лиан поставил чашку и осторожно достал из конверта маленький портретик, на нем была изображена девушка в белоснежном платье с голубыми оборками, так гармонирующими с ее небесно-голубыми глазами. Ее светлые вьющиеся волосы были подобраны сбоку заколкой, а пушистые локоны ложились на платье. Несмотря на то, что портрет был очень маленьким, он узнал ее. Это была Домиана, девушка, с которой он познакомился тогда, когда отдыхал в Коростени после болезни. Отложив потрет, Лиан вновь взял в руки письмо.

«…Я знаю, что она назвалась вам каким-то другим именем, но на самом деле ее звали Илана, Илана Ингоева. Нас сосватали родители, в отместку им и мне она решила, что я не буду первым мужчиной в ее жизни. Ее родители работали на базе отдыха, где она и познакомилась с вами, она полюбила вас и не побоялась мне признаться в этом. Конечно, я был страшно зол, расстроен, но, боясь порицаний со стороны общества, я дал ей слово, что не оставлю ее сына и выращу как своего. Она умерла через час после родов.

Я сдержал свое слово, господин Нисторин, может быть, без должного рвения, но меня тоже можно понять! Что касается фамилии, то я объяснил всем, что такового было пожелание Иланы, никто не стал придираться к этому. Я знаю, что вы все равно расскажете ему, что я приезжал и требовал вернуть оставшиеся деньги. Честно, я не хотел этого, но жена вынудила меня, сказала, что раз он заммэра, то у него должна быть хорошая зарплата, и он давно бы должен рассчитаться с нами. Не знаю, просто ли по-человечески вы, желая ему добра, помогали ему в силу своих возможностей или, зная, опекали своего сына, честно, из разговора с вами, я так этого и не понял. Но он точно знал: он писал мне об этом в письме, сказал, что благодарен мне за все, что я для него сделал.

Я искренне ненавижу вас, господин Нисторин, потому что вы сломали мою жизнь, забрав у меня первую жену, а она словно прокляла меня, у меня ведь так и нет своих детей. Не знаю, зачем я вообще пишу вам, может, просто все накипело за столько лет. Прошу вас только об одном, не афишируйте это, потому что очернив мое имя, вы очерните и свое, а у вас ведь есть законнорожденный сын».

– Откуда у вас этот потрет? – спрашивал Дан с нескрываемым удивлением.

– О, это моя первая любовь, Домиана. Кстати, я познакомился с ней в Коростени, ты ведь оттуда? Знаешь, что с ней стало?

– Она… актриса в местном театре.

– Да, Домиана! А я ведь был там всего неделю! Я писал ей потом, чтобы она приехала в Рувир, ну или я бы к ней приехал, но она ответила мне, что вышла замуж и попросила более не беспокоить ее.

– Что же ты не сказал?! – почти в отчаянии прошептал Лиан, опершись руками о стол, он опустил голову на руки и закрыл глаза.

Промолчал. Спустя несколько дней после этого разговора Лиан хотел достать портрет, чтобы просто еще раз взглянуть на него, но на месте его не оказалось. Он решил, что в прошлый раз случайно положил его не туда, но Борис и Лора перерыли весь дом, а портрета так и не нашли. Грешным дело Лиан подумал на Модеста, что мальчик выкрал у него потрет женщины, которую отец полюбил до матери. Но кто мог рассказать ему? Дан, который как раз тогда жил у Лиана? Однако Дан клялся, что ничего не говорил мальчику и предложил еще поискать. Естественно, поиски ничего не дали. И Модест, он ведь знает! А Лиан пропустил мимо ушей его слова вчера вечером.

– Очень печально, мальчики, – с горечью вслух произнес Лиан, – что вы оба промолчали!

В дверь постучали, до сознания Лиана не сразу дошло это. Он был слишком расстроен тем, что все так вышло. И в то же время счастлив, что у него такой сын, замечательный сын, который, судя по всему, никогда не простит его. Иначе зачем еще он промолчал? Лиан слишком хорошо знал его: Дан так просто ничего не забывал, он мог промолчать, сказать, что все нормально; это как его отношения с Юлианом Астеевым, он работал с ним, общался по службе, в душе продолжая ненавидеть. При этом он ценил положительные качества Юлиана, но не забывал о прошлом.

Вновь раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Ирина Астеева, не спрашивая разрешения, она прошла вглубь комнаты и села напротив Лиана.

– Мне сказали, что вы здесь.

Подняв голову, Лиан молча посмотрел на ее, та смутилась его молчанию и его внешнему виду.

– Что с вами? Вам нехорошо?

Лиан слабо улыбнулся.

– Да, мне нехорошо. Зачем вы пришли сюда в такой час? Что вам нужно?

– Я пришла за тем, чтобы просить вас о помощи. Вы должны что-то предпринять! Они, если не убьют его, то покалечат точно! Дир – фанатик, как только он поймет, что Дан – никакой не посланник Алина, он замучает его до смерти!

Лиан грустно улыбнулся.

– Все так, как и сказала Амалия! Надо полагать, Юлиан все-таки нагнал Дира, но, вспомнив о вас, сразу помчался обратно. Да, все, как и сказала Амалия.

– Причем здесь эта женщина? – почти возмущенно спросила Ирина. – Лучше скажите, вы будете что-нибудь предпринимать?!

– Мы делаем все, что можем, госпожа Астеева, а вам, я думаю, лучше пойти домой, не расстраивайте своего мужа.

– Да плевать я на него хотела! – огрызнулась Ирина. – Сейчас меня волнует только, как помочь Дану.

– Я не понимаю, почему вас это волнует, Ирина, повторяю еще раз, идите домой.

Молодая женщина возмутилась и даже привстала.

– Почему это меня не должна волновать судьба Дана. Я ведь ему не чужая!

– Ой ли! А не вы ли добивались развода с ним, получившего такую огласку, что люди до сих пор шепчут ему в спину: «А вы знаете, его бросила жена!»

Ирина обиженно скривила губы и, потупив взор, сдержанно сказала.

– Я была неправа и я это признаю.

– Уж не замучила ли вас совесть? – с иронией спросил Лиан, но молодая женщина ответила вполне серьезно.

– В том числе, и я хочу это исправить.

– Как?! Уж не собираетесь ли вы вновь выйти за него замуж?

– А почему бы и нет? – с вызовом спросила Ирина.

Лиан рассмеялся.

– Боюсь, вам придется наложить на него заклятие, чтобы добиться от него согласия! – резко сменив тон, он почти сурово произнес. – Но у вас вряд ли получиться подчинить себе властителя магии, и я не остановлю его, если он захочет отомстить вам.

Ирина закатила на это глаза к потолку.

– Магия! И вы туда же! Я думала, Юлиан бредит по старости лет, но вы, господин Нисторин, вы же здравомыслящий человек.

Лиан внимательно смотрел на нее, его взгляд был по-прежнему суровым, внезапно для Ирины он сказал.

– Пошла вон!

– Простите?!

– Пошла вон, я сказал!

Лиан встал, Ирина тоже встала, все лицо ее горело от возмущения.

– Кто дал вам право так разговаривать со мной?

– Ты сама дала мне это право, показав свою низость и подлость. Хотелось сразу представительного мужа, положения в обществе? А тебе сосватали за мальчишку, простого служащего налогового ведомства! Признайся себе, Ирина, ты тогда думала и сейчас думаешь только о себе. Тебе плевать на Данислава, плевать на Юлиана, и лично мне противно даже смотреть на тебя. Уходи по-хорошему, пока я не позвал охрану.

Ирина хотела что-то ответить, но не могла подобрать слов, она стояла напротив господина Нисторина, резко и тяжело дыша, то и дело сжимая и разжимая кулаки. Но это продлилось всего несколько секунд, хотя Ирине они показались минутами, она громко отодвинула кресло и ушла, хлопнув дверью.

Лиан глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он постарался ни о чем не думать, но мысли сами собой заполняли голову, вновь и вновь заставляя его погружаться в воспоминания, чувствовать угрызения совести и горькое разочарование самим собой. Он не мог не думать о том, что обе женщины, которых он полюбил и которые подарили ему сыновей, умерли сразу после родов. Может, это какое-то проклятье? Он проклят и за это поплатились ни в чем неповинные женщины?

В дверь постучали, Лиан вздрогнул и открыл глаза, он не знал, сколько времени прошло, интуитивно взглянув на часы, он отметил, что прошло всего десять минут с тех пор, как ушла Ирина.

– Кто там? – спросил он.

Дверь открылась и в кабинет заглянул стражник.

– Мы с отчетом о ситуации в городе.

– Да, да, конечно, заходите!

В кабинет вошло два стражника, мужчина средних лет и совсем еще молоденькая девушка, последняя необычайно твердым голосом доложила.

– Пока в городе относительно спокойно, на улицах почти никого нет. У храма Истории установили две виселицы, к одной из которых уже привели закованного в цепи Горация Фана, его пристегнули к одному из столбов виселицы.

– Нам также известно, – продолжил мужчина, – что несколько гражданских видели его, не исключено, что они известят об этом сторонников Фана, а значит, у храма Истории могут собраться не только зеваки.

– Ясно. Вот что, нужно срочно собрать отряд, который будет удерживать людей от столкновения со стражами храма. А знаете, я, пожалуй пойду с вами, сейчас только возьму ключи.

День седьмой

Ронвельды являлись детьми магии, подтверждая само ее существование, они заботились о сохранении всех силовых полей, не только южного. Всего существовало четыре поля, два наиболее мощных в древности называли полюсами, два других – локальными полями. С давних пор у каждого волшебника был свой ронвельд, и сейчас многие из них попытались познакомиться. Обычно люди сами призывали ронвельдов, но сейчас, когда навыки общения и сотрудничества были полностью утрачены, Лукаш распорядился, чтобы ронвельды первыми произнесли приветствия. Так к своему магу отправился Радим. Он возник перед внутренним взором бывшего настоятеля храма Слова, который будучи служителем храма изучал древний язык, в то время как многие волшебники сейчас столкнулись с еще одной трудностью: они не понимали того, что говорят им их ронвельды.

Ставр, так звали бывшего настоятеля, понял, что сказало ему немыслимое существо, иначе он крылатую обезьянку, которую он видел, как бы в подсознании, а не непосредственно перед глазами, он назвать не мог.

– Здравствуй, меня зовут Радим.

Ставр зажмурился, но это не помогло ему, обезьянка никуда не делась, по-прежнему зависая перед его внутренним взором.

– Ты боишься меня? Почему?

– Оставь меня, исчадие Алины! – воскликнул Ставр на привычном ему, современном, языке.

Так как в камере он был не один, то разбудил ее обитателей, все трое мужчин смотрели на забившегося в углу бывшего священнослужителя. Обхватив голову руками, он с жаром читал молитву.

– Оставь меня, исчадие Алины,

 
В твоих делах не буду я повинен,
Я следую лишь Алина пути,
За ним одним до смерти мне идти!
Изыди к госпоже своей обратно,
К чертогам ее проклятым, отвратным!
О, Алин, помоги мне быть с тобой,
Я твой до самой смерти, только твой!
 

Он повторял это снова и снова, Радим недоуменно хлопал глазами, пусть он не понимал слов, но имя Алина он хорошо расслышал. Ронвельд терпеливо ждал, когда тот закончит, но мужчина, видя, что исчадие Алины не уходит, продолжал гнать его своей молитвой-призывом.

– Эй, что с тобой? – спросил его один из мужчин, это был простой гражданин города, который выкрикивал неугодные храму лозунги на одном из малых собраний, которые спонтанно то тут, то там возникали по городу все эти дни.

– Может, позвать кого? – неуверенно спросил его младший брат, слезая со скамьи.

– Он же фанатик! – небрежно ответил им третий сокамерник, так и оставаясь лежать. – Вы что не знаете, что утром они по часу читают молитвы, погодите, он еще себя бить начнет. Так как плетей тут нет, ему придется бить себя руками.

– Это в монастырях так делают, – возразил ему первый мужчина, – а на службах в храме я лично много раз был, там читают эту молитву, но всего один раз вначале службы, а этот заладил одно и то же. У меня такое чувство, что он от кого-то хочет спастись.

– Будем надеяться, – ответил ему брат, – что он спасается не от нас, а от призраков, от них хоть молитвами, хоть руками пусть защищается, главное, чтобы на нас не набрасывался.

Тем временем Радим начинал терять терпение, он нервно хлопал крылышками, летая перед Ставром на одном квадратном метре, остальные обитатели камеры его не видели, а единственный видящий всем сердцем мечтал, чтобы тот исчез.

– Да хватит уже! – воскликнул ронвельд, всплеснув руками, он резко остановился, от неожиданности Ставр поперхнулся и затих.

– О! – съязвил третий мужчина, он даже привстал на скамье, опершись на правый локоть. – И часа не прошло!

Он с интересом ждал, что будет дальше, но вопреки его предположению Ставр не стал себя бить, он слушал, с ужасом и непониманием смотря на ронвельда, а для своих сокамерников, в одну точку где-то между нижними дверными петлями и началом стены.

– Алин Карон – никакой не Бог! Он был властителем магии, и он виноват в том, что произошло! Он сам сделал из себя великого учителя, а его последователи создали из него объект поклонения! Он запер всех магических существ в сторонних мирах, он нарушил магическое равновесие, едва не погубив весь мир. Но теперь волшебство возродилось, я – твой ронвельд, я буду помогать тебе постигать таинство заклинаний, но ты должен помогать мне.

«Алин Карон – никакой не Бог!» Эти слова вновь и вновь повторялись в голове Ставра. Он все слышал, но не верил в это, просто не мог поверить. Он продолжал видеть перед собой исчадие Алины, которое пыталось сбить его с пути истинного, ввести в заблуждение и заставить отречься от Алина. И он вновь стал читать молитву, а Радим, не выдержав, вернулся к основанию южного поля силы.

В семь утра Амалия, Гедовин и Модест в сопровождении пяти стражников, двух женщин и троих мужчин, одетых в обычную гражданскую одежду, выехали из города, стражникам у северо-западных ворот они сказали, что у них важное дело по поручению мэрии, удостоверение Амалии давало им железный аргумент в подтверждение этих слов. Однако не проехали они и получаса, как увидели впереди большой кортеж. Старшая по званию стражница предложила свернуть и уступить им дорогу, но Амалия отговорила ее, сказав, что они могут выяснить что-нибудь полезное.

– Скажем, что мы из Лазурной Глади и о событиях в Рувире почти ничего не знаем. Так, кое-что, чуть-чуть, да и то это слухи. Я сама с ними поговорю, но если вдруг кого-то из вас о чем-то спросят, несите всякую чушь в нужном русле, чем невероятнее, тем лучше.

– Хорошо, госпожа, – согласилась Марида.

– Гедовин, вы как? Сможете?

– О! Это без проблем! Верно, Модест?

Мальчик хитровато посмотрел на нее и улыбнулся. Тем временем пышный кортеж приближался, маленький отряд сошел с дороги, чтобы расчистить им путь. Впереди кортежа ехало четверо всадников на прекрасных гнедых конях, всадники в правых руках держали копья, вертикально, как на параде. Следом за ними следовал небольшой отряд из десяти человек, потом шикарная, обитая золотом, карета и открытая повозка с сидящими в ней священнослужителями самых высоких званий. Затем еще одна открытая повозка, в которой сидели Дир, Аглая, Претич и остальные пятеро стражей храма Истории, которые накануне ночью выехали из города. Замыкали кортеж крытая повозка и отряд вооруженных до зубов стражей храма из восьми человек. Узнав Дира, Амалия побледнела, он тоже поймал ее взгляд, с не меньшим удивлением отметив ее присутствие здесь, на дороге. Когда золотая карета поравнялась с людьми, уступившими кортежу дорогу, она остановилась. Занавеску окошка отдернули и наружу выглянул неприятного вида мужчина, с двойным подбородком, с большой лысиной на лбу и поросячьими глазками, иначе Амалия назвать не могла. Но главное, что она отметила, это его головной убор: серая шапочка, украшенная кольцом рубинов, и еще серебряный перстень с большим рубином. Это были отличительные знаки настоятеля Храма, всего храма, значит, его уже выбрали и теперь он ехал в Рувир. Все упало внутри Амалии, похоже, их поход закончился, едва начавшись. Если перед ней настоятель Храма, который арестовал Дира и его сподвижников, значит, Дан у него, и относительно последнего он не разделяет взглядов Дира. Амалия заставила себя поклониться настоятелю Храма, вслед за ней это сделали ее спутники.

– Вы едете из Рувира? – скрипящим голосом спросил настоятель Храма.

– А, – замялась Амалия, – нет, мы из Лазурной Глади, это поселок неподалеку от Рувира. До нас дошли слухи, что сегодня к городе будет казнь, а со дня на день пребудет войско царя Изяслава, говорят, будут столкновения. А моя тетя говорит, что будет война, ведь Тойма нас не бросит? Ведь не бросит, как вы думаете?

Мужчина рассеянно улыбнулся, он словно слушал кого-то, кто сидел рядом.

– Если никто не удосужился отправить гонца в Тойму, то кто знает! Или гонца отправили?

– Я не знаю, господин!

– Почему? – с особой ноткой издевки в голосе спросил настоятель. – Ваш руководитель не поделился с вами этой информацией?

– Я вас не понимаю.

– И я вас, госпожа Розина. Советую вам ответить честно и прямо: что вы здесь делаете и куда направляетесь?

Амалия растерялась. Откуда он знает ее? Она точно видит его впервые! И тут до нее дошло, прежде чем ее мысль подтвердилась и из кареты выглянул попутчик настоятеля Храма – ведь настоятель Рувира уехал на святейшие выборы во Всевладоград, логично, что он едет сейчас обратно домой в сопровождении своего земного руководителя.

– Что же вы молчите, госпожа Розина? – прошелестел Юрий, отодвинув вторую занавеску и выглянув из окошка.

Это был пожилой мужчина, почти полностью поседевший, но без лысины, с лицом абсолютно чистым от морщин, да и внешне он еще не утратил своей представительности, из-за чего выглядел лет на десять моложе. Он прекрасно знал Амалию и узнал ее сразу, по голосу.

– Я уезжаю из города, – полуотрешенно ответила Амалия.

– Почему? – не унимался Юрий. – Почему вы приняли такое странное решение?

– Я… не согласна с действиями мэрии, и поэтому…

– И поэтому, – сразу оборвал ее настоятель Храма, – вы лгали мне сначала? Все ясно.

– Нет! Я просто испугалась, боялась за своих попутчиков. Они просто хотят уехать из города, они и я, мы лишь хотели просить Алина о помощи, о защите Рувира, и потому мы решили ехать во Всевладоград.

– Алин услышит вас и в Рувире, госпожа Розина, если бы будете молиться ему, но вы вряд ли на это способны. Повторяю еще раз: зачем и куда вы направляетесь?

Опустив голову, Амалия упрямо повторила.

– Во Всевладоград.

– Допустим. Теперь ответьте: зачем?

Амалия промолчала, лихорадочно подбирая про себя возможные варианты ответов, но Юрий ответил за нее сам.

– Затем, что хотели догнать Дира, верно? Дира, который увез Данислава Ингоева. Скажите, вы поехали по собственной инициативе или по поручению господина Нисторина? Можете не отвечать, вы в любом случае едете с нами, милая. Остальные могут ехать дальше, во Всевладоград, молиться о защите Рувира.

– Почему я? – не могла не спросить Амалия.

– Мы потом вам это объясним, а пока слезайте с коня и располагайтесь в нашей карете.

– Сначала я хочу видеть Дана.

– О, не стоит беспокоить нашего юного властителя магии, ему сейчас нужен только отдых.

Гедовин и Модест переглянулись, они и Амалия не верили своим ушам: они знают. Знают! И не важно: откуда, важно лишь, что за этим стоит: ложь, всем и каждому. Ради власти? Вряд ли ради дарования нотки законности людям! Сощурив глаза, Амалия почти изумленно спросила.

– Неужели вы не боитесь, что ваши люди услышат вас? Вы заявляете о существовании магии, фактически признанной силой Алины?! Вы, что не боитесь?

– Нет, госпожа Розина, – с улыбкой ответил ей Юрий, – нам нет смысла бояться проверенных людей, а вот вам за жизнь ваших спутников стоит опасаться. Так что не тяните время и слезайте с коня. А то мы не успеем к Каллине на праздник.

– И вы убьете моих спутников прямо здесь, а если…

– Нет никаких «если», госпожа Розина, – решительно оборвал ее Гай. – Сила на нашей стороне. Считаю до трех или крайний справа от вас человек получит стрелу в сердце.

Он махнул рукой и один из стражников, тех, что ехали позади всех, мгновенно достал лук из-за спины и натянул тетиву, вложив стрелу с металлическим наконечником.

– Раз, два, – начал считать Гай.

– Хватит! – вмешалась Амалия, спрыгивая на землю. Она коротко посмотрела на Гедовин и Модеста и подошла к карете, Юрий подвинулся и, открыв ей дверцу, вежливо подал ей руку, Амалия холодно взглянула на нее и без помощи забралась в карету. Меньше чем через минуту, картеж тронулся в путь. Гедовин и Модест молча провожали его взглядами, теперь уже два их друга были в руках служителей храма.

Анна чувствовала страшную усталость, глаза ее сами собой закрывались, но она держалась и продолжала перелистывать толстенные книги, отметя напрочь предложение Вителлия пойти поспать. Она сама не знала, что именно надо искать, сейчас она, скорее, узнавала: какие бывают заклинания, понимания суть их назначения примерно в трех случаях из десяти. Девушка потеряла счет страницам и, когда в зал вбежал тяжело дышащий стражник, она словно проснулась.

– Извините, что отвлекаю вас, но нужно уходить и как можно скорее!

– А что случилось? – недоуменно спросил Вителлий, тоже засыпающий до того над книгами.

– Сюда идет целый отряд из храма, во главе с самой Каллиной, я выходил на улицу и видел их.

– Нужно идти в галереи, – сразу сказал Вителлий.

Они были в секциях с книгами по магии, всего в двух залах отсюда был вход в зал магических иллюзий. «И зачем вообще Лиан решил афишировать наш приход?» – с досадой подумал про себя Вителлий. Конечно, Лиан хотел восстановить его в правах, нейтрализовать Рэма, но вышло все наоборот. Рэму, действительно, сообщили о ночных посетителях, ему, наверняка сообщили, что с ними были городские стражники и потом из здания выходил сам мэр города, но он, не долго думая, собрал себе настоящий отряд и решительно направился в библиотеку.

– Идемте с нами, – сказал Вителлий стражнику.

Анна и Драгомир взяли по книге и повели всех ко входу в галереи, Клея подняла на руки уснувшую за столом Леру и быстро пошла следом. Выйдя в зал, они услышали приближающиеся шаги. Похоже, Каллина серьезно настроилась, раз не побоялась даже опоздать к казни.

– Скорей! – шепотом произнесла Анна и почти бегом направилась к залу иллюзий, сразу пожалев, что взяла с собой такую тяжелую книгу, несмотря на то, что книга была большой и неудобной, Анна переместила ее под мышку и достала ключ. Едва открыв вход, девушка наклонилась вперед бросила книгу на пол, подтолкнув ее ногой за стену. Сама Анна встала в толще стены, давая возможность пройти остальным. Драгомир поступил с книгой также, шум от падения на пол его книги вместе с движением и ярким светом коридоре разбудили Леру, потирая глаза кулачками, малышка сонно спросила.

– Что случилось?

Клея тяжело вздохнула.

– Опять погоня, но сейчас мы в безопасности.

– Когда все это закончится, мама? Я соскучилась по дому, по своим друзьям.

– Не знаю, милая, – честно ответила она, опуская девочку на пол, – надеюсь, что скоро.

– Что будем делать? – спросила Анна вполголоса.

– А что у нас есть, – грустно отозвался Драгомир. – Ничего!

– Если бы у меня была моя трость! – не менее грустно отозвался Вителлий. – Я читал, что трость настоятеля библиотеки обладает большой силой, она способна изменить ситуацию и исправить создавшееся положение.

– Да, но это ведь магический механизм, – возразила Анна, – и мы не знаем, каков дополняющий предмет к нему. Даже если бы у вас была сейчас эта трость, мы все равно не смогли бы использовать ее.

– Да я знаю, простите!

– А какой трости идет речь? – уточнил Драгомир. – О той, что была с вами, когда вы в первый раз увидели меня?

– Да.

– О, тогда, боюсь, что она ничем вам не поможет, потому что это трость защиты, моей защиты. Ой, надо же! – подивился мальчик. – Я еще кое-что вспомнил, просто вспомнил!

– Значит, дополняющий предмет, – рассуждала Анна, – ты сам?

– Моя кровь. Так что трость вряд ли поможет нам остановить войско Гриальша. Даже то заклинание о серии воздушных вихрей, о котором я только что читал, было лучше.