Текст книги "Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ)"

Автор книги: Елена Шихматова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Как прикажете, госпожа настоятельница, – покорно ответил мужчина и низко поклонился Каллине.

Убрав меч в ножны за спину, он легко поднял Данислава на руки и понес вглубь здания. Лиан видел только это. Он уже хотел рвануться обратно, но его остановил Вителлий.

– Нет, сейчас вы ничем не сможете помочь ему.

– Но они прикончат его.

– Нет, не беспокойтесь, они не смогут причинить ему вред, даже если очень сильно того захотят.

– Но он же, вы же видели, они отнесли его внутрь.

– Все равно, Лиан, он властитель магии, даже если он в таком состоянии, он все равно им остается, стоит только кому-то из псов Каллины поднять на него руку и это действие обратится против них самих.

– Мне хочется вам верить, – неуверенно произнес Лиан, – но…

– Что случилось? – спросила меж тем подошедшая к ним Гедовин.

Узнав в чем дело, девочка шагнула в сторону храма, Лиан успел поймать ее за руку.

– Ты это куда?

– Но мы не можем оставить его там!

– Как ты планируешь помочь ему? Неужели ты сможешь заставить всю эту толпу не двигаться?

– Может, применить еще одну локальную волну? Драгомир может…

– Нет, Гедовин, мы должны увести всех этих людей, – он указал рукой на бывших узников, которые, почему-то, не уходили и оставались здесь, словно ожидали указаний мэра города.

– Ну, так уводите, мы сами.

– Гедовин, он не может идти, как ты собираешься забрать его оттуда?

Драгомир, отчаянно вслушивался в знакомые слова, но почти сразу бросил эту затею и попросил Вителлия объяснить, в чем дело.

– Мы не можем отставить его там! – решительно заявил мальчик, вставая рядом с Гедовин.

– Ребята, послушайте, наверняка, кто-нибудь из храма отправил гонцов с просьбой помочь, а значит, сюда уже спешат вооруженные до зубов стражи храма, мы не можем рисковать жизнью этих людей, это первое, и второе, если действие направленное на властителя магии, обращается против того, кто его направил, то из этого следует, что локальная волна нам не поможет.

– Нам нужен план, – медленно ответила Гедовин, – идемте, господин мэр, не будем терять драгоценное время.

– Вот это уже разговор.

К тому времени как закончилась атака на храм Истории, к мэрии подошел пожилой мужчина, он тяжело дышал, словно убегал от погони только что, но позади него никого не было. И все-таки он, действительно, убегал. Это был служащий из канцелярии настоятеля города, он чудом избежал сегодня ареста, так как по состоянию здоровья отпросился домой. Вечером он мирно попивал чай, когда в его дом пожаловали представители храма Истории и заявили о его аресте. Так как открывала им служанка, Якун успел узнать об этом раньше, чем стражники стали обыскивать дом. Он бросился бежать. Куда он мог пойти? Очевидно, только в мэрию, где еще можно было найти сейчас хоть какое-то убежище. Увидев такое столпотворение на площади перед мэрией, Якун растерялся, но потом прикинул, что это, скорее, плюс, чем минус. Даже если стражники храма станут искать его здесь, достичь успеха им будет очень сложно. Он постарался затеряться в толпе, что легко и очень быстро ему удалось. Один шанс на сто, что он мог встретить Юлиана Астеева лицом к лицу, но он увидел его, издалека. Якун воспрянул духом. Хотя чем ему сейчас мог помочь Юлиан, было не совсем понятно.

– Господин Астеев! – старался он перекричать людей, пробиваясь к Юлиану.

Тот что-то говорил своим стражникам и абсолютно не слышал и не видел мужчину, но Якуну удалось до него добраться и докричаться. Юлиан обернулся, он услышал, что кто-то настойчиво зовет его. Быстро пробежав глазами по окружающим его людям, он увидел Якуна, кивнув тому в знак того, что заметил его.

– Что случилось?

– О, господин Астеев! Сегодня арестовали канцелярию настоятеля города.

– Что?! Когда, как? Где Ирина?

– Я не знаю, я был дома, я ушел сегодня днем, а ко мне пришли представители храма Истории и заявили, что я арестован, я успел уйти. Я не знаю, что делать, господин Астеев! Я не хочу в тюрьму.

Что он там хочет, а чего не хочет, Юлиана не интересовало, единственное, что его волновало, это местоположение и безопасность его Ирины, но о какой безопасности могла идти речь, если до нее доберется Каллина или кто-то из ее людей со своими дубинками. В лучшем случае с дубинками.

– Господин, – окликнул его один из его людей, но тот даже не стал слушать.

– Мне нужно уйти.

– Но как же…

– Не знаю! – отрезал он почти зло. – Сами разберетесь, назначаю вас старшим.

– Но я не ваш заместитель.

– Так найти его, идиот, и скажи, что я ушел!

И более ни на что, и ни на кого не реагируя, Юлиан пошел прочь. Куда он шел? За своей женой, в логово медведя. Юлиан почти ничего не замечал вокруг себя, ни людей, все прибывающих на площадь, ни стражников Храма, патрулирующих практически перед самой этой площадью все уголки и улицы. Он шел прямиком к храму Истории, и где-то на полпути он все-таки обратил внимание на окружающую действительность, он увидел быстро идущих ему навстречу людей. Некоторых из них он узнал, это были его стражники, арестованные еще в ночь первого народного выступления, когда арестовали Лиана. У них получилось! В его душе затеплилась надежда: что если им удалось спасти и Ирину? Юлиан сразу же бросился к ним, как ребенок оторванный от матери.

– Скажите, всех ли освободили? Вы выдели мою жену? Или кого-нибудь из канцелярии настоятеля города?

Те отрицательно покачали головами, но Юлиан решил, что это был ответ на первый его вопрос: «Всех ли освободили?»

– Вы не знаете никого из канцелярии города? Моя жена – молодая женщина. У нее длинные темные волосы…

– Господин Астеев, – оборвал его один из стражников, – Освободили не всех. Только несколько первых коридоров.

– Что? – оторопело переспросил Юлиан. – Как не всех освободили?

– Если канцелярию настоятеля города арестовали последними, значит, они в последних коридорах, – окончательно убил у него всякую надежду тот же стражник.

Мимо Юлиана продолжали идти люди, они задевали его, но он словно разом постарел, он неподвижно стоял, позволяя задевать себя. Ее не освободили!.. Он не освободил! Ингоев! Юлиан в ярости сжал кулаки, едва подумав об этом, но все-таки здравый смысл восторжествовал. Откуда Дан мог знать об ее аресте? Или, может, он знал, но промолчал? Да, нет, откуда он мог знать? Да ему и некогда было сегодня, чтобы он мог на что-то отвлечься. Но он был в зале голосования, он мог узнать о произошедшем от людей. Да, вот откуда он узнал! Собрав всю волю, Юлиан вновь двинулся вперед и почти сразу наткнулся на Лиана.

– Юлиан? – он сразу забыл, о чем хотел спросить, едва увидел, насколько тот бледен. – Что с тобой? На тебе лица нет!

– Он знал! – процедил он сквозь зубы. – Знал и поэтому оставил ее там!

Лиан искренне не понимал его.

– Что? Кто знал, о чем?

– Проклятый мальчишка! Я убью его, и на этот раз ты не вступишься за него!

– О ком ты говоришь?

– Ты знаешь о ком! – рявкнул Юлиан и, оттолкнув Лиана, пошел дальше.

Лиан сразу догнал его, поймав за плечо, резко развернул к себе.

– Нет, ты скажешь мне в чем дело.

– Ирину арестовали, а он и не подумал освободить ее!

– Ты о Дане?!

– Да, о твоем драгоценном Даниславе!

– Юлиан! – громко и зло осек его Лиан. – Если Ирину арестовали недавно, значит, она в дальних коридорах, Дан и все, кто участвовал в нашем освобождении, сделали все, что могли! Даже если бы они вышибали двери одним взмахом руки, все равно они не успели бы открыть их все! Ты должен понимать это! У них было всего пятнадцать минут!

Юлиан не заметил, но позади Лиана шли Вителлий, Гедовин и Драгомир, и Гедовин, едва Лиан замолчал, а Юлиан только смотрел на последнего и молчал, воспользовалась создавшейся паузой.

– Дан ушел последним, и его захватили в плен.

– Туда ему и дорога! – прикрикнул он на девочку, отчего та съежилась и спряталась за Драгомира.

– Не смей орать на ребенка!

– А ты не смей удерживать меня! – Юлиан вновь освободился из рук Лиана, но не успел сделать и шага, как тот вновь поймал его за руку.

– Я прошу тебя быть благоразумным! Ты же взрослый здравомыслящий человек! – внушал ему Лиан, но Юлиан, повернулся к нему и упрямо ответил.

– Он знал, поэтому якобы освобождал всех подряд, не думая о ней!

– Он освобождал не всех подряд, а всех, кто был в передних камерах, кому он мог помочь! Ты вообще слышишь меня?

– Дай мне пройти!

– И что? Куда ты пойдешь? Прямиком к Каллине? Давай, иди, она тебя примет с распростертыми объятьями, и, может быть, даже посадит в одну камеру с Ириной, хотя нет, думаю, передних, свободных теперь камер достаточно, чтобы бросить тебя в первую попавшуюся! Или я не прав? И не ты решил поддержать протест мэрии против храма? А, может, Дан и Амалия заставили тебя?

Юлиан, молча, с угрюмым видом слушал его, и только спустя минуту после того, как Лиан замолчал, ответил.

– Я поддержал протест по собственной воле.

– Уже хотя бы честный ответ. Идем обратно в мэрию, Юлиан, сейчас ты ничем не сможешь помочь Ирине, тебя арестуют и все, но ты должен быть свободным, чтобы иметь возможность помочь.

– Как?! – чуть не плача спросил Юлиан. – Я не знаю, что делать!

– Для начала надо успокоиться. Идем с нами!

Дан все видел, как сквозь сон, он хотел проснуться, но не мог. Он слышал слова Каллины, он чувствовал, что его куда-то несут, но голоса вновь и вновь повторяющиеся в его голове не давали возможности ни на чем сосредоточиться. Несмотря на то, что действие локальной волны закончилось, некоторые, особо чувствительные к боли служители храма сейчас находились в больничной палате, увидев, что к ним пожаловал Претич с виновником их боли на руках, многие возмущенно повставали с кроватей и табуретов.

– Это он! – вскричал один из священнослужителей, худощавый мужчина средних лет. – Я видел его в окно! Это он наслал на нас силу Алины.

– И, тем не менее, – хмуро отозвался Претич, уложив юношу на ближайшую свободную кровать, – госпожа Каллина распорядилась помочь ему и привести в чувство прежде, чем начнет допрос. Мне это тоже не нравится, но не нам с вами обсуждать приказ настоятельницы города! Или кто-то хочет с этим поспорить? – сурово спросил он, обведя взглядом возмущенных людей, само возмущение которых очень быстро стало таять после его слов.

Дан метался в жару, бормоча какие-то непонятные всем слова, не успела к нему подойди лекарь, как произошло то, что разогнало из палаты всех, кто мгновение назад думал, что ему нехорошо. Тыльные стороны ладоней у молодого человека засветились и на них появились знаки, татуировки в виде странных крылатых обезьянок. Претич успел даже разглядеть, что обезьянки держат в руках посохи, прежде чем сам испугался и выбежал из палаты. Волосы Дана в один миг стали серебристыми, и даже под закрытыми веками прошла волна света, навсегда изменив не только цвет глаз, но и видение мира, но пока Дан этого еще не знал, он утих, потеряв от боли сознание. Замершая от ужаса лекарь долго стояла в нерешительности, пока, наконец, осмелилась подойти к нему. Татуировки были выжжены на руках молодого человека, о чем говорил неприятных запах паленой кожи. Едва лекарь успела перевязать его ладони, как в палату вошла Каллина. Холодно взглянув на бледное лицо Дана, волосы которого, как ей и сказали, действительно, стали прямыми, а самое главное, приобрели неестественный серебристый оттенок, она беспристрастно осведомилась.

– Ты можешь привести его в чувство?

– Я не знаю, что с ним. Но можно попробовать.

Женщина встала, подошла к шкафчику с медикаментами и достала флакон очень резко пахнущего настоя, который мог разбудить человека даже после самой крепкой дозы спиртного. Осторожно открыв его у самого носа молодого человека, она и Каллина убедились, что это безрезультатно.

– Ладно, убирай, – разрешила ей Каллина. – и развяжи руку, я хочу посмотреть.

Отложив флакон в сторону, Аглая развязала наложенную ею только что повязку. Как лекарь она знала, что должна обработать поврежденный участок, но как человек, она чувствовала страх от непонимания и необычности увиденного.

– Как вы думаете, что это?

Каллина села на край кровати и приподняв руку молодого человека, внимательно осмотрела татуировку.

– Алина отметила его знаками, вот что это. Знаками, столь похожими на изображения мудрых помощников Алина, которые ушли к нему на небо много лет назад. Завяжи. Я думала поставить охрану у палаты на случай, если он вдруг придет в себя и захочет сбежать, но, пожалуй, в этом нет смысла. Даже если он придет в себя, то вряд ли сможет уйти, а утром он будет казнен как приспешник Алины.

Лекарь склонила голову в знак согласия с ее словами и принялась вновь забинтовывать руку молодого человека. Однако слова Каллины зародили в ее душе тень сомнения. Она и сама хорошо знала, на что похожи эти знаки. А эти волосы, с такими волосами изображали только Всеблагого и Великого Алина! От объяснений Каллины становилась еще страшней. Неужели Алина из мира людских грехов, о которых ей рассказывали на уроках и на проповедях, перешла в такое наступление? Обманывая их взор, заставляя их испытывать физическую боль в храме Алина?! Что их ждет теперь, если это, вдруг, не самое худшее?

Еще не дойдя до мэрии, Лиан ужаснулся, сколько же здесь народа и сколько собственно на площади. Люди шли и шли, многие заметили мэра города, и весть о его освобождении разнеслась как порыв ветра, быстро и до каждого, но Амалии не успели сообщить об освобождении Лиана – она уже вышла к людям, чтобы объявить результаты голосования.

– Жители Рувира! – обратилась она к гражданам города, которые все как один замерли и смолкли в ожидании ее слов. – Сегодня мы с вами давали ответ на важный для всех нас вопрос: в составе какого государства должен быть Рувир? Истмирры или Гриальша. Этот вопрос, возможно, многие из вас и задавали себе ранее, особенно коренные жители города. Наверняка, эти люди, многие из которых сумели вернуться сюда только спустя годы, задавали себе этот вопрос не один раз. Сейчас в Рувире живут разные люди, из разных мест, с разными взглядами, и на настоящий момент именно они представляют Рувир и являются его жителями. Собственно Рувир – это и есть мы с вами. Нынешний вопрос перед нами поставили не отдельные жители нашего города, а силы внешние, и мы, как город, целостный, не раздробленный разногласиями, смогли доказать это и ответить почти единогласно. Всего 315 человек из пятидесяти пяти с лишним тысяч проголосовавших не согласились с мнением большинства, которое такого: мы хотим быть в составе Истмирры, Истмирры, а не Гриальша! – громко и торжественно произнесла Амалия.

В толпе раздались крики одобрения, но Амалия успела продолжить прежде, чем люди отвлеклись.

– Завтра утром войско царя Изяслава будет здесь, и мы с радостью предоставим ему эти цифры, – сказала она, подняв вверх лист бумаги с результатами голосования. – Но я хочу также подчеркнуть, что ответ на этот вопрос не равен ответу, перед которым нас поставили другие внешние силы. Вы знаете, что нашего мэра, Лиана Нисторина арестовали за то, что он говорил нам правду. Правду о возрождении магии. Многие из вас были на площади, когда его сын со своими друзьями наглядно продемонстрировал вам, что такое магия. Магия – это внешняя сила, которую могут использовать во зло или направить на добрые дела. Вы знаете, что самовыдвиженец на должность настоятеля города, госпожа Каллина, объявила магию силой Алины, сделав такой вывод из собственных умозаключений, отказываясь признать возрождение магии. Даже то, что настоятель храма Слова оказался волшебником не убедило ее, напротив, она намерена казнить его. Мэрию поставили в известность о завтрашних казнях даже позже, чем появились эти объявления на улицах города. Завтра Каллина собирается казнить нашего мэра, настоятеля рувирской библиотеки и настоятеля храма Истории. Сейчас наши люди пытаются внести изменения в ее планы и освободить узников, не только названных мною троих, но и всех, кого она незаконно арестовала по одному только подозрению. Однако если что-то пойдет не так или им не удастся освободить всех, я прошу вас прийти завтра на рассвете к храму Истории и выразить свое несогласие с действиями Каллины. Мы попросим освободить пленных, а Каллине дождаться приезда представителей храма из Всевладограда. Они должны рассмотреть все происходящее с разных сторон и дать адекватный ответ, но не навязчивую идею. Вы согласны со мной?

Люди зашумели, выкрикивая одобрительные лозунги, просто слова, переговаривались между собой, кто-то принес с собой музыкальные инструменты и начал играть, то тут, то там организовывались настоящие концерты, танцевальные площадки не смотря на присутствие большого количества народа, царило всеобщее ликование, которого вмиг не стало для Амалии, едва она услышала слова Лиана. Она так обрадовалась, увидев его, ведь это значило, что у них получилось! Лиан не стал подниматься на сцену и дождался, когда Амалия сама спустится к ним.

– Получилось! – радостно сказала Амалия и пробежалась глазами, но не увидела Дана. Возможно, он где-то задержался. – А где Дан? – сразу же спросила она, даже не дав ему хоть что-то сказать, например, что он тоже рад видеть ее и вообще быть на свободе.

– Дан не смог уйти, – вполголоса ответил Лиан, его было практически не слышно на фоне всеобщего народного ликования, однако Амалия очень четко расслышала его слова.

– Что? – оторопело спросила она его, побледнев. – Как? Что произошло? Где он?

– Он у Каллины.

Амалия пошатнулась, Лиан вынужден был подхватить ее.

– Ты в порядке?

– Почему ты не помог ему? – внезапно зло спросила Амалия, отстранив его руку.

– Я не мог повести освобожденных узников на вооруженных стражей храма! Да они и не послушали бы меня. Ты хоть можешь представить, что там происходило? Когда я обернулся, то увидел, что Дан лежит на земле, я даже не знаю: почему это произошло, возможно, его кто-то толкнул, но он шел последним…

– Нет! Он вновь потерял сознание, потому что услышал голоса! – прошептала Амалия.

– Возможно, я точно не знаю. Амалия, не переживай так, Дан – властитель магии, если Каллина захочет просто ударить его, то это обернется против нее. Если только…

– Если только что?

– Если он придет в себя, я видел, как один из стражников понес его внутрь. Постой! Куда ты?

Лиан успел поймать ее за руку и развернуть к себе. Она плакала! Плакала, потому что…

– Великий Алин! – изумился Лиан. – Да ты любишь его!

– А, по-твоему, я бессердечна?!

– Нет, но ты…

– Что? Я старше? Я знаю, отпусти меня!

– Но куда ты пойдешь?

– Пойду к ней.

– Но…

– Неужели ты не понимаешь, Лиан, казнь состоится. У Каллины есть приспешник Алины, и она сделает то, что обещала!

– Но что ты сможешь сделать?

– Я не знаю, – со слезами отвечала ему Амалия, – я буду умолять ее освободить его. Мне больше ничего не остается!

Лиан глубоко вздохнул, нервно проведя рукой по волосам. И пока он стоял и ничего не делал, Амалия уже шагнула в толпу.

– Госпожа! Госпожа, постойте! – звал ее Драгомир.

Все это время он и Гедовин стояли поблизости, и Гедовин переводила мальчику, о чем говорили Амалия и Лиан, часть их слов он уже понимал и сам, и сейчас на современном языке, поймав ее за руку, сказал.

– Я помогу вам!

– Спасибо тебе, Драгомир, но и ты вряд сможешь справиться со всей армией этой ненормальной женщины.

– Со всей и не надо, – ответила ей Гедовин. – Идите пока туда, Драгомир даст вам медальон, вас будет не видно, единственное, что снять медальон может только сам Драгомир. А мы пока найдем что-нибудь в книгах. Только дайте нам людей, чтобы нас проводили в библиотеку и люди Рэма не помешали нам. Я знаю, где искать, я же нашла заклинание локальной волны, и сейчас найду. Верьте мне!

Амалия с двояким чувством слушала ее, с одной стороны, она видела перед собой лишь девочку, а с другой слышала, что та говорит. И с ее словами сложно было спорить.

– Гедовин, – попросил тем временем Драгомир. – Переведи. Госпожа, я виноват, что оставил его там, и я сделаю все, чтобы это исправить!

– Мы виноваты, – поправила его Гедовин. – Так и переведу.

Тем временем к ним подошли Модест и Анна несмотря на настоятельное пожелание Амалии оставаться в здании. Едва увидев Вителлия, девушка радостно бросилась ему на шею.

– Дядюшка! Как я рада, что с вами все в порядке!

– А я как рад, что ты цела и невредима! Милая моя!

Модест, едва увидел отца, тоже очень обрадовался, но терпеливо ждал, когда тот поговорит с Амалией, да он и не привык выражать свои чувства к нему так просто и естественно, как Анна. И все-таки такая мысль проскочила в его голове и он невольно вздрогнул, представив, что отец отшатнется от него в лучшем случае. Лиан сам обернулся к нему и знаком поманил к себе. Мальчик же увидел плачущую Амалию.

– А что случилось? – спросил Модест. – Где Дан?

Когда Лиан рассказал ему, то мальчик зло оттолкнул отца, с яростью выпалив.

– Вы бросили его!

– Что? Модест, я…

– И не надо мне ничего говорить! Вы! – говорил мальчик со слезами на глазах. – Я знаю, что я виноват в смерти мамы, и все-таки это не значит, что я не люблю вас и не хочу, чтобы вы любили меня. Я понимаю, что вам поэтому неинтересно, как и чем я живу, но он всегда интересовался, как у меня дела, Дан – мой старший брат, а вы даже в школе моей никогда не были! Не были, слышите, а он был!

– Я знаю.

– Ничего вы не знаете! – зло отрезал Модест и в несколько шагов, почти бегом, дошел до Гедовин и Драгомира.

Вителлий и Анна тем временем тоже подошли к остальным, узнав, в чем дело, Вителлий сразу возразил.

– Все это хорошо, но не думаю, что вам сейчас нужно идти туда, Амалия. Вы не будете знать, что применят наши юные волшебники.

Но Амалия сразу же отрицательно покачала головой.

– Мне достаточно всего необычного в качестве знака, что они рядом.

– Да, это так. И почему бы нам, к примеру, просто не попугать Каллину?

– В смысле? – не поняла Гедовин.

– В смысле, что госпожу Розину она видеть не будет, значит Каллину надо застать одну в темной комнате и попугать.

– Именем Алина? – предложила Гедовин. Вителлий одобрительно посмотрел на нее.

– Это было бы неплохо!

– Для этого нужен мужской голос, – вмешался в их разговор Лиан, стоящий до этого чуть в стороне. – Пойду я. Даже не спорь, Амалия, – оборвал он ее сразу, едва та успела открыть рот. – Говорите, нужны люди, чтобы пройти в библиотеку, я сейчас соберу вам отряд, только никто никуда не должен уходить, – он посмотрел на Вителлия как на наиболее вероятного помощника в данный момент, тот утвердительно кивнул. – И вопрос, как я найду вас?

– Идите через подземные галереи, – предложила Гедовин, – мы оставим там Клею на страже, чтобы она отвели вас к нам в библиотеку.

– Хорошо.

Только после этого Лиан направился к сцене, которую до сих пор охраняли стражники, их он и попросил проводить компанию до библиотеки, заодно задержать господина Рэма за превышение полномочий. У самой сцены, облокотясь спиной о стенки возвышения, сидел Юлиан, опустив голову на руки.

– Юлиан! – обратился он к нему, но безрезультатно; подойдя к нему, Лиан потряс его за плечо.

Тот поднял голову, более мрачного и убитого горем человека, Лиан, пожалуй, еще не видел, разве что ощущал сходные чувства, когда потерял свою Ариану.

– Юлиан! Ты должен разослать эту толпу по домам. И не смей говорить мне, что не можешь! Я и так знаю, что ты должен встать и пойти выполнять свои обязанности. Мы спасем твою Ирину, не сомневайся.

– Как? – слабо, усталым голосом спросил он.

– Это не твоя забота. Твоя забота, – Лиан чуть обернулся и обвел рукой по полукругу для наглядности, – эта толпа. Так что хватит киснуть, иди работать!

– Лиан, я…

– Я не хочу слышать никаких отговорок! – прикрикнул на него Лиан, но тут же миролюбиво продолжил. – Мы освободим ее, даю слово.

Лиан протянул ему руку, чтобы помочь подняться, Юлиан несколько секунд тупо смотрел на нее, но потом ухватился своей рукой.

– Лиан! Твоего Дана ведь тоже надо спасать?

– Да, иначе в восемь утра Каллина казнит его.

Юлиан удивленно посмотрел на него.

– Почему?

– Он для нее приспешник Алины, Юлиан! Одни сбежали, другой попался, а, то, что она задумала, она отменять не станет.

Юлиан молча внимательно смотрел на него, и потом уверенным голосом сказал.

– Я иду с тобой, Лиан.

– Нет, я буду невидим….

– Хорошо, я тебя только провожу, – не желая дослушать, вместе с ним начал говорить Юлиан.

– Но кто-то должен быть здесь!

– Амалия здесь.

Лиан чуть наклонился к нему и полушепотом произнес.

– Юлиан, она сейчас не в том состоянии, чтобы отдавать приказы.

– Я тоже не в том состоянии. Пусть соберется и работает! – упрямо ответил Юлиан, на что Лиан едва не рассмеялся, устремив снисходительный взор к небу, однако это было лишь секундное выражение эмоций, и он строгим голосом возразил ему.

– Вот ты возьми и соберись! Юлиан, Амалия всего лишь хрупкая женщина…

Юлиан вновь оборвал его на полуслове.

– Кто хрупкая? Она хрупкая? Ну, так ты ее плохо знаешь! И не надо говорить мне, что она переживает за своего Данислава! Думаешь, я – идиот, и не вижу, что она любит его?

Лиан слегка откашлялся.

– Значит, я идиот, я этого не понял, – мрачноватым тоном пояснил он.

– Ха! Надеялся, что нравишься ей?

– Что? Нет!

– Все нормально, Лиан, я понимаю. Да и кто же знал, что она влюбится в мальчишку, который влюблен в нее не меньше. И это при его-то взглядах к аморальности любви при разнице в возрасте. Да, конечно, 9 лет не 29, и все-таки.

– А ты знаток, Юлиан! Так что прояви свои способности и поговори с ней, а я возьму медальон.

Первые несколько минут он не чувствовал ничего, кроме боли, но в какой-то момент боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Дан поднял голову – он лежал на земле вниз головой – и осмотрелся. Он готов был увидеть все, угодно: Каллину, камеру, стражников храма, но не это! Его окружала пустыня, утонувшая в неясном полумраке, на небе не было ни облачка и в то же время не было ни одной звезды, так что же освещало пустыню? Если сейчас сумерки, то где следы захода или восхода солнца? Дан сел и на всякий случай, ущипнул себя за руку. Нет, он не спал! Взяв в руки горсть песка, Дан убедился: это песок, не смотря на неясное освещение, он увидел, что на тыльных сторонах его ладоней что-то нарисовано. С опаской выставив руки вперед, он увидел изображения крылатых обезьянок, которые были выжжены на его теле. Едва подумав, вспомнив ту боль, Дан почувствовал, как в глазах у него потемнело, а к горлу подступила тошнота. Странно, но выжженные места сейчас не болели, и, тем не менее, пугали одним своим видом. Интересно, что это за место?

– Сумрачная пустыня! – произнес он ответ на свой же вопрос.

Он словно вспомнил название этого места, как до того вспомнил древний язык. В тот же миг в воздухе возникла крылатая обезьянка, уже знакомая Дану своими очертаниями. Разумные глаза существа внимательно и оценивающе, даже подозрительно и недоверчиво смотрели на Дана, но он выдержал взгляд. Медленно, не спуская глаз с обезьянки он поднялся на ноги.

– Кто вы? Где я?

– На вопрос «где ты», ты уже ответил, – необычайно твердым голосом отвечала обезьянка так, как если бы говорил человек, но обезьянка всего-то сантиметров сорок ростом, – а на вопрос, кто я, ты можешь ответить сам, достаточно лишь обратиться к памяти прошлого.

Дан непонимающе посмотрел на обезьянку, но та скрестила передние лапки, совсем как человек, давая понять, что она не станет пояснять свои слова.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

Обезьянка промолчала, после ее минутного молчания Дан глубоко вздохнул так, как если бы был очень зол и сейчас старается не выйти из себя.

– Хорошо, могу я знать, почему я здесь?

– Ты сам пришел сюда.

– Это неправда!

– Правда! Мы просили тебя освободить нас, и ты нашел путь в нашу тюрьму, к второй нас запер твой предшественник!

– Во-первых, просили, это мягко сказано, а во-вторых, что значит «мой предшественник», и в-третьих, я не должен быть здесь, я был у храма Истории, и вдруг оказался здесь.

– Здесь только твое сознание, а твое тело там же, где и было.

Дан покачал головой.

– Нет, я не сплю, я же ущипнул себя!

– Ха! Он ущипнул себя! Сознание еще и не такое может выдать, тем более твое!

– Послушайте, мне буквально вчера сказали, что на свете, оказывается, есть магия, а сегодня меня назвали каким-то властителем магии, но это не значит, что я что-то знаю обо всем этом или понимаю, поэтому, если вы будет немного более многословны, то, возможно, мы сможем понять друг друга.

Обезьянка молча подлетела к нему и вновь внимательно посмотрела прямо в глаза.

– Ты, действительно, не понимаешь, о чем речь! – изумилась та. – Позволь мне узнать, что произошло за эти годы, ведь прошло много лет, верно?

– Много лет с чего?

– С того момента, как Алин Карон запер нас здесь.

Теперь изумился Дан.

– Алин? Великий и Всеблагой Алин?!

– Великий и Всеблагой! Значит, так он себя назвал. Только не говори, что ему все поклоняются.

Дан пожал плечами.

– Ну, в общем, так и есть, если вы о том самом Алине.

– Позволь узнать, что произошло за эти годы!

– Вы просите об этом меня? Но я не очень силен в истории, нет, ну о ключевых событиях я знаю, плюс некоторые моменты в истории, но не более того.

– Нет, нет, ты можешь знать гораздо больше. Открой мне свое сознание и я покажу тебе, как сознательно пользоваться памятью прошлого.

– Исходя из ваших предыдущих слов, я здесь и есть чистое сознание, так что я и так открыт вам!

Обезьянка улыбнулась, она опустилась чуть ниже и коснулась выжженных на руках Дана изображений. Если бы он не знал, что фактически спит, то подивился бы этому яркому ощущению. К рукам его сначала словно приложили раскаленное железо, готовое спалить до конца его ладони и запястья, однако это продлилось всего мгновение, потом жар сменился на прохладу, а Дан погрузился в поток событий. С высоты птичьего полета он увидел руины разрушенного города, земля во многих местах была покорежена, а останки зданий начинали покрываться мхом, Дан знал – это Чудоград, взорванный когда-то Драгомиром Дэ Шором. Заглянув глубже, он увидел искаженное поле силы, его линии были искажены или разрушены и это в свою очередь не дало случиться еще большей беде.

Потом ронвельд погрузился в поток истории, исторические события стали проноситься одно за другим, Дан словно проживал их, только не он сам, а властитель магии, та его часть, которая являлась магическим существом, воедино связывая все прожитые им жизни и накопленный опыт. Дан увидел, как храм начал охотиться на его предков, связанных с ним магией крови, но нашлись те, кто защищал и оберегал потомков Демьяна Собинова.

Молча и в одиночестве Каллина сидела в своем кабинете, ее разбирала холодная ярость, которую она с превеликим удовольствием выместила бы на ком-нибудь, но кто-нибудь ей был не нужен, ей нужны были конкретные люди и в первую очередь те, что сбежали, все, до единого. Она бы с удовольствие выместила злость на имеющихся у нее приспешниках Алины, но стоило ей занести дубинку над бывшим – естественно, она сняла его с должности – настоятелем храма Слова, как она отлетела в сторону от удара силовой волны. Она могла бы попытаться силой привести в чувство Ингоева, но испугалась, и этот страх еще больше разозлил Каллину. Ей не давали покоя изображения, которые были выжжены на руках молодого человека, потому они напомнили ей рисунки в одной из старинных книг, написанных еще на древнем языке. Эти книги считались запретными, так там Алин был изображен стоящим на земле – сейчас его всегда рисовали парящим над землей, как бы подчеркивая его божественную природу – на тыльных сторонах ладоней Алина были изображены крылатые обезьянки с посохами в руках, его мудрые помощники, которых он забрал с собой в свой небесный храм. Откуда и почему те же изображения появились на руках Ингоева? А его волосы, точь-в-точь как у Алина на священных полотнах! Один из помощников Каллины предположил, что это все – не что иное, как знак свыше, и что молодой человек избран Алином, чтобы привнести в мир некое послание. «Вы еще скажите, что это Алин спустился к нам с небес! – резко ответила Каллина и развивая свою мысль, предостерегла Дира от мыслей в подобном направлении. – А, может, вы сторонник ереси о воплощении Алина в смертном человеке?»