Текст книги "Камень королей. Часть 3(СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

– Просто Сони. Но если ты придумаешь для меня ласковое прозвище, я буду не против.

Дила хихикнула.

– Ладно, пусть будет "просто Сони", – ответила она, улыбаясь. – Хорошее имя. И пляшешь ты очень здорово. Не хочешь выскочить на улицу, проветриться? Тут так жарко!

Отказываться было бы проявлением высшей глупости, и Сони, захватив плащ, под многозначительные ухмылки товарищей с готовностью повел девушку наружу. Ее брат так увлекся выпивкой с друзьями, что не заметил, как она уходит с чужаком.

После духоты в заведении морозец заставил Сони вздрогнуть и слегка сбил с него хмель. Улица была темной и пустой – время близилось к полуночи. Фонари, подвешенные возле вывески с хряком на вертеле, освещали Сони с Дилой, двух пьяниц неподалеку и нескольких попрошаек. Из-за ставен, запертых, чтобы не пропускать холод, грохотала новая песня менестреля – ее подхватил весь зал, и за нестройным хором грубых мужских голосов было не разобрать искусной игры музыканта.

– Что-то холодно, – пожаловалась, обнимая себя за плечи, Дила. – Наверное, пойти сюда было не слишком хорошей идеей.

– Мы можем пойти куда-нибудь еще, – сказал Сони.

Вместо того чтобы отдать ей плащ, он накинул его на себя и распахнул, приглашая к себе. Девушка мгновение помедлила и прильнула к нему, уткнувшись в щеку. Из ее рта выходил пар. Только сейчас Сони почуял, как сильно от нее пахнет вином.

– Если я уйду, брат будет сердиться, – прошептала Дила.

– Можем никуда и не идти, – согласился Сони. – Будем всю ночь веселиться здесь.

Уголки ее губ приподнялись в нерешительной улыбке. Ей это нравилось, хотя она и сомневалась, как к ухажеру отнесется брат. Но ему было вовсе не обязательно знать о некоторых вещах...

Сони аккуратно развернул ее лицо к себе и, подождав, чтобы девушка могла освободиться, если захочет, поцеловал ее. Губы Дилы были кисловатыми от вина и опьяняюще мягкими. Сони решительно их раздвинул и коснулся ее языка, горячего, смелого, возбуждающего. И мороз, и улица с двумя пьянчугами, и хор из таверны – все, кроме этих страстных объятий, сразу перестало существовать.

Внезапно на плечо Сони легла тяжелая рука. Он подпрыгнул от неожиданности и резко развернулся, загораживая девушку и готовясь пустить в ход выскочивший из рукава нож.

– Кален, чтоб ты в Бездну провалился!.. – выругался Сони, пряча клинок обратно.

Над ним возвышался не брат Дилы, а всего лишь командир, чье волевое лицо освещали фонари. Даже после нескольких часов поглощения амреты на Калена было любо-дорого глядеть: он твердо стоял на ногах, бежевый жилет застегнут на все пуговицы, фибула, скрепляющая края плаща, вдета точно в крошечные отверстия и держалась ровно. Совсем другое зрелище представлял собой давящийся от смеха Дьерд, который опирался на стену: рыжие вихры растрепаны, сапоги заляпаны, плащ наискось, на подоле коричневого камзола пятно от пролитого пива. Пречистые Небеса точно ошиблись, когда решили, что он должен родиться в семье аристократов.

– Девушка, – Кален окинул ее пристальным взглядом, и Дила, смутившись, отступила в тень, невольно потянув за собой и Сони. – Ваш брат нервничает и ищет вас.

Она поморщилась – ее красивые черты на мгновение исказились.

– Извини, Сони. Мне нужно сходить и успокоить его. Я скоро вернусь...

– Нет, девушка, – мягко прервал ее Кален. – Боюсь, мы уже уходим.

– Это правда? – Дила с удивлением посмотрела на Сони.

Он досадливо цыкнул. Не зря же маги выперлись из таверны одетыми... Он даже понимал, почему это произошло так быстро, хотя там наверняка еще осталось недопитое пиво. Проклятые правила Калена – не приставать к женщине, если ты не собираешься на ней жениться.

– Правда, – неохотно признал Сони.

Установленные командиром правила были обоснованными, и пусть одно из них абсолютно идиотское, это не повод портить с Каленом отношения, да еще в ночь перед отправкой на задание.

– Ну ладно, – Дила недовольно надула пухлые губки и высвободилась из плаща Сони, снова обхватив себя за плечи. – Мы еще встретимся?

– Обязательно, – он горячо закивал. – Где ты живешь?

– На Рыбацкой улице. Там меня все знают, спросишь – скажут, где я. А твой дом где?

– Солдатская казарма – его дом, – насмешливо ответил Дьерд.

Девушка перевела хмурый взгляд с курносого мага на Сони и отступила еще на шаг назад.

– Что, серьезно?

– Серьезнее некуда, – подтвердил Кален.

– Ладно, – натянуто произнесла Дила и вяло помахала Сони рукой. – Может, еще увидимся, красавчик.

Она так поспешно скользнула обратно в таверну, что Сони не успел ни поймать ее за локоть, ни тем более поцеловать на прощание. В синих глазах командира заплясали искорки веселья, зато Сони не на шутку разозлился.

– Вот же вы сыновья Шасета! Пакостники ходячие! Ее брат хоть действительно ее ищет?

– Действительно, – Кален, запахнув плащ, зашагал прочь от таверны. – Давай шевелись, мне бы не хотелось ввязываться в драку.

– Сволочи, – уже почти совсем мирно пробормотал Сони. – Подождите тогда чуточку, раз уж вы мне всю малину испортили.

Кален недовольно нахмурился, но Сони уже направлялся к попрошайкам. Одним из них был мальчишка лет двенадцати. На его подбородке красовалась ссадина, из дырок на коленях торчали острые коленки сплошь в синяках, а на бедрах оттопыривались широкие карманы. Болезненная худоба только подчеркивала детскость его осунувшегося лица, хотя ребенок в подражание старшим товарищам пытался вести себя, как взрослый. По этому признаку Сони и определил, что мальчишка на улице совсем недавно – опытные дети-попрошайки, наоборот, стараются выглядеть бедными и несчастными, чтобы вызвать у прохожих жалость и выбить из них побольше монет. Возможно, у оборванца еще оставался шанс вернуться к нормальной жизни.

– Эй, парень, – Сони наклонился над ребенком, встав так, чтобы закрыть его от других нищих.

Тот испуганно взглянул на незнакомца, но в следующее мгновение сориентировался (этому помог многозначительный кашель товарищей) и завел привычное:

– Пода-айте на пропита-ание...

– У тебя братья-сестры есть? – спросил Сони.

В круглых глазах мальчишки отразилось замешательство. Что ему ответить? Вдруг, если сказать, что он один-одинешенек сирота, то богач ничего не даст?

– Есть, – настороженно произнес ребенок.

– Эй, давай резче! – крикнул издалека Дьерд. – Тебе давно морду в кулачной драке не квасили?

Они с Каленом уже скрылись в темноте улицы. Сони зов проигнорировал – если бы у брата Дилы чесались кулаки, он бы давно выскочил из таверны, – и продолжил общаться с ребенком.

– Сколько? За каждого брата и сестру получишь медяк.

– Семеро! – протараторил тот.

Сони усмехнулся.

– Подставляй карман.

Он послушно оттянул грубую холщовую ткань, которая вряд ли грела его щуплое тельце. Сони быстрым движением высыпал туда весь кошелек, где была не только медь, но и серебро. И без того огромные глаза оборвыша полезли на лоб.

– Никому не показывай, иначе отберут, – прошептал Сони. – Понял?

Ребенок кивнул.

– Тогда дуй скорей домой.

Он понесся по улице, как спущенная с тетивы стрела, всего раз поскользнувшись на обледеневшей земле и мгновенно исчезнув в переулке. Если мальчишка натренирует навыки, то его ждет большое будущее.

Подумав об этом, Сони сплюнул. Нет, пусть лучше такое будущее его не ждет.

Оставив позади попрошаек, недоумевающих, какой Бездны парнишка бросил хлебное место, он заторопился к Калену и Дьерду. Те, кривя губы, стояли на перекрестке.

– Новую бабу цеплял, что ли? – завистливо поинтересовался Дьерд. Его взгляд переместился на пояс, где болтался пустой кошель. – Куда дел?

– Да ребенку отдал, что возле таверны торчал.

Рыжий маг присвистнул.

– Ну ты даешь. Свихнулся? На кой отдал-то?

– А на кой они мне в Квенидире? – Сони равнодушно пожал плечами. – И не пропьешь, и на баб не потратишь. А мальчишка неделю от пуза жрать будет.

– Благородно, – подняв бровь, признал Дьерд.

– И не по-воровски, – добавил Кален. – Ты самый удивительный вор, которого я встречал в жизни.

– Больше не вор, – гордо поправил Сони. – Королевский гвардеец!

Улица огласилась смешками.

– И вообще, это все вы виноваты, – продолжил он. – Если бы не оторвали меня от девчонки, я бы точно все на нее спустил. Эх, такое любовное приключение испортили!

Недавно выпавший снег поскрипывал под ногами, поэтому Сони не сразу расслышал исходивший от командира печальный вздох.

– Любовное приключение... Для тебя все это забавно. Ты переспишь с ней и наутро напрочь забудешь о ее существовании, а ей потом всю жизнь мучиться безмужней с ребенком, прижитым неизвестно от кого. Если она его не утопит, чтобы не осталось свидетельств ее греха.

В его изложении картина получалась мрачной. Слишком мрачной. Сони поежился от неприятного контраста по сравнению с недавним весельем.

– Эй, она ведь сама на меня вешалась. Ты же видел. И вообще, может, я вернусь из Квенидира и найду ее.

Дьерд, хромающий слева от него, фыркнул и тут же поскользнулся на наледи. Сони схватил его за руку, помогая восстановить равновесие, но тот уже выпрямился с помощью магии. На лице парня появилась гримаса – он потревожил рану от клевца.

– Зачем тебе эта девчонка? – Кален оглянулся на Сони. – Она купилась на твои шмотки, подумала, что ты богач, с которого можно стрясти кучу подарков, если ты в нее влюбишься. Она будет вешаться на каждого, у кого в кошельке есть что-то кроме меди. А она, кстати, видела, как ты расплачиваешься с тавернщиком серебром. Такая женщина никогда не будет тебе верна.

Значит, и Кален на нее поглядывал. Ну, все-таки он тоже мужик, ничего удивительного. А то Сони уже начал думать, что командир женщин в упор не видит или считает их некой разновидностью мужчин.

– Ладно-ладно, я понял, – сказал он больше для того, чтобы Кален перестал говорить таким заупокойным голосом.

Какое-то время они шли молча, только Дьерд изредка цедил сквозь зубы проклятия, скользя на обледеневшей мостовой. Сони разглядывал улицу. Они шли по центру города, недалеко от ратуши и Эстальского замка. Дома здесь были каменными, двух– и трехэтажными, убийственно скучными – выстроенными с северной строгостью, без узорчатых балкончиков и без всех любимых южанами изысков, разве что с ярко-красной кровлей. Даже лавки, и те украшались только дощатыми вывесками – отряд как раз проходил мимо одной из них, с наполовину скрытым снежной шапкой изображением зеленой капусты, знака зеленщика. Разноцветную могаредскую мозаику в Эстале можно было встретить лишь там, где жили арджасцы.

Вспомнив о родном городе, Сони с тоской вздохнул. Там-то ему никто не запрещал приставать к бедным рыбачкам. Может быть, он и зарекся встречаться с обычными женщинами, но ни одна шлюха не будет целоваться так, как это делала Дила, какие бы корыстные интересы та не имела.

– Все-таки, Кален, ты верно говоришь. Женщин нужно избегать, – глубокомысленно изрек Дьерд.

– Да ну? – выгнул бровь Сони. – Посмотри правде в глаза – ты должен каждый день совершать Кайди обильные жертвоприношения за то, как тебе повезло с Эмьир.

– Лучше скажи, кому мне молиться, чтобы этот драный Ливьин, чтоб его када-ра сожрали, перестал надзирать за нами с Эмьир и дал хоть раз остаться наедине!

– Она взяла тебя жить в свои покои в замке, хотя ты еще даже не считаешься официальным женихом. Должно же хоть что-то портить твое везение!

Дьерд махнул на него рукой.

– Что ты понимаешь! Нет, женщин однозначно нужно избегать. До какого-то момента это все приятно, здорово и безумно весело, но потом...

Его заметно передернуло, хотя Сони был уверен, что парень просто притворяется. Тискался он со своей невестой так, что было не сказать, будто он на что-то жалуется.

– Это ты еще не женился, – Кален покачал головой. – Интересно, как потом запоешь.

– Да вообще, – Дьерд в ужасе всплеснул руками. – Не понимаю, как Виньес с этим живет и почему так страдает по своей женушке.

На несколько мгновений на улице воцарилась тишина. Сони был уверен, что Дьерд и Кален, так же как и он сам, мысленно поражаются реакции Виньеса на письма из дома. Сначала, узнав, что к нему приедет семья, он носился по казарме и тренировочной площадке, как ошалевший от счастья котяра, а когда он сообразил, что уедет в Квенидир раньше, чем жена со старшей дочерью успеет добраться до Эстала, в жизни мага наступил траур – он целые дни ходил убитый и не отвечал на подколки.

– Если ты спросишь Виньеса, то он тебе скажет, что женился по большой любви, – Кален вздохнул и свернул в переулок, чтобы срезать путь до замка. – А я скажу, что он сделал это по большой глупости.

– Как это было? – заинтересовался Сони.

Сам Виньес о жене рассказывать напрочь отказывался. Дескать, это только его дело и ничье больше. Дьерд об этом тоже ничего не знал – женитьба горбоносого случилась еще до того, как они с Келси присоединились к мятежникам. Сони подозревал, что он просто опасался, чтобы над ним не стали потешаться. Красавцем он не был, а от его занудства можно было свихнуться, и что за девушка решилась выйти за него замуж, Сони не представлял. Разве что только она соблазнилась деньгами?

– Это случилось, когда еще был жив король Стильин, брат короля Акельена, да светит им обоим солнце на Небесах. Шпионы из Эстала доложили, что на одного из его союзников, лорда Миндьена, тогда очень важного человека, готовилось нападение. Он попросил у короля Стильина защиты. Мы как раз потерпели сокрушительное поражение от Зандьера, и выделить много людей для охраны было сложно, поэтому охранять лорда отправили нас четверых – меня, Эйрена, Тэби и Виньеса. Большую часть времени мы проводили в родовом владении Миндьена – замке Греньет.

Сони кивнул. Это название он помнил – в Греньет их якобы отправляли вместо Аримина, чтобы избежать обвинений в том, что это они выпустили када-ра.

– В замке при Миндьене были еще жена и Каламьин – двадцатипятилетняя дочь, которую не выдали замуж, чтобы она исполняла при родителях долг младшего ребенка, – Кален тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу. Там через рваные края туч светило Великое Око Бездны. – Девица умопомрачительная.

– Настолько красивая? – встрял Дьерд.

– Да нет, средней внешности. Но характер – любого с ума сведет.

Прямо как Виньес, в общем.

– Каламьин страшно надоело сидеть возле родителей, – продолжал командир. – Замуж она хотела до дрожи в руках, но родители запретили – все, раз младшая дочь, будешь возле нас сидеть. Ничего сделать с этим ей не удавалось, пока на горизонте не появился Виньес. Аристократ, умный, вежливый, неискушенный в любви, перед леди краснеет. Характер при таком поверхностном знакомстве ясен не был, так что Виньес казался идеальным мужем. Каламьин вцепилась в него мертвой хваткой, а чтобы ускорить события, устроила так, что ее увидели падающей на постель в его объятиях.

– Скандал! – Дьерд сочувственно пощелкал языком.

– Именно. В замке Греньет Небеса смешались с Бездной. Родители в шоке, Виньес, который не ожидал такого поворота, был готов руки на себя наложить от стыда, и только хитрая девица пребывала в полном удовольствии. Виньеса, естественно, заставили на ней жениться, да и Каламьин так его окрутила, что он был счастлив этому, как последний дурак. До сих пор счастлив, и любит ее, и мается от того, что семью приходится держать там, где безопасно, подальше от себя, с родственниками на другом конце Кинамы. А уйти не может, потому что гвардия – это вся его жизнь: его святой долг и его братья, которые могут без него погибнуть. Вот Виньес и разрывается уже шесть лет между двух огней, а Каламьин, которая когда-то свела его с ума, теперь и сама с ума сходит, зная, что ее муж каждый день ходит по лезвию ножа. Так что жены – это не для таких, как мы, – Кален застыл посреди переулка и обратил на Сони строгий взгляд. – С Дьердом уже все понятно, но если мне станет известно, что ты, Сони, крутишь кому-то голову, хоть с самыми благими намерениями, выброшу тебя из гвардии, чтобы никто из вас двоих потом не мучился, как Виньес. Ясно?

– Ясно, – буркнул он. Как будто он уже помчался дарить кому-то свадебные серьги и кольцо... – Не волнуйся, от меня ты женитьбы точно не дождешься. Во всяком случае, не ближайшие сто лет.

– А, это ты просто еще не встретил свою Эмьир или Каламьин, – уверенно произнес Кален.

Сони уже собирался презрительно фыркнуть, но вдруг вспомнил мягкие губы Дилы. На мгновение его снова обдало жаром, а мороз перестал покусывать щеки.

– Ну... – промычал он.

Дьерд с Каленом хмыкнули.

Командир покинул переулок, снова выйдя на широкую улицу, и над мужчинами нависли стены Эстальского замка с патрулирующими гвардейцами. Великое Око светило прямо на три высоких башни. На вершине каждой из них в узких окошках до сих пор не погасли огни. Снизу, с подножия холма, на котором расположился замок, казалось, будто его крепостные стены и возвышающиеся над ними крыши внутренних строений – это распахнутые крылья, а башни – это три головы неведомой птицы с пламенными глазами-бусинами, которая пыталась взлететь к Небесам, но так и осталась, окаменев, на земле.

Пройдя через врата, Сони, Кален и Дьерд встали в тени.

– Ладно, пойду я к Эмьир, – рыжий маг оглянулся на правое крыло замка, проверить, горит ли свет в покоях невесты. Удостоверившись, что там светло и леди-кудряшка все еще ждет своего любимого, он крепко обнялся с друзьями. – Берегите себя. И если получится, уничтожьте за меня парочку када-ра, хорошо?

– Хорошо, – ответил Сони.

Дьерд ни разу не упрекнул его за то, что он освободил Детей Ночи, даже после того, как они разорили поместье его родственников. Если Сони не мог отправить када-ра обратно в Бездну, он должен был пообещать парню хотя бы это.

– Смотри, свадьбу без нас не играй, – Кален с притворной строгостью погрозил ему пальцем. – Мы еще хотим погулять на ней.

Дьерд засмеялся.

– Ты – и на свадьбе гулять? Да я руку себе отгрызу, чтобы на это посмотреть. Так что не переживай, вас уж точно дождусь. Главное – вернитесь.

Быстро попрощавшись, они разошлись в разные стороны: Дьерд – в замок, а Сони с Каленом – в казармы. Они шли не особенно таясь, но и не шумя. Гвардейцы-маги находились в неофициальном привилегированном положении, и на некоторые нарушения правил руководство закрывало глаза, однако злить его не стоило.

Осторожно, чтобы никого не потревожить, они миновали общие спальни на первом этаже и поднялись на второй, к себе. Открыв дверь, Сони вдохнул ударивший в нос крепкий мужской духман, но вместо того, чтобы поморщиться, улыбнулся. Это был его дом, в котором Виньес мог заваливать соседнюю кровать посланиями от семьи, Кален – с истинно северной педантичностью развешивать мундир, чтобы он не мялся, Сех – звучно храпеть и пускать слюну из уголка рта, а сам Сони – спокойно раскладывать наборы метательных ножей, отмычки и разные инструменты.

– О, притащились наконец-то, – проворчал Виньес, засовывая перечитываемое письмо в конверт. – Долго же вас носило.

Сони так любил этот дом, что даже был готов терпеть придирки горбоносого мага, побери его Бездна.

– Всё, спим, – скомандовал Кален, когда все разделись и легли на кровати. – Виньес, туши свечку.

Фитилек зашипел и погас, сжатый костлявыми пальцами мага. Сони накрылся толстым шерстяным одеялом и шепотом, себе под нос, чтобы не разбудить Сеха, запел сегодняшнюю песню менестреля. Однако до конца, в отличие от музыканта, он ее не довел – так было принято у кутящих всю ночь солдат, которые, как в песне, после рассвета действительно отправлялись на войну.

С Севера домой могут вернуться не все. Но они сделают благое дело – они защитят людей.

* * *

Квенидир располагался на холмах, в нескольких днях пешего пути от гор, белыми пиками упиравшихся в синее небо. Окружавшие город лесистые холмы были покрыты снегом и ослепительно сверкали под лучами яркого солнца. Ветки закутанных в пушистые шубы сосен изредка вздрагивали от того, что в воздух взмывали сизые вяхири, испуганные шумным отрядом Ламана. То и дело среди деревьев мелькали рыжие хвосты бесстыжих белок.

Округа казалась тихой и мирной, поэтому покинутые хозяйства на подходах к Квенидиру выглядели дико и неуместно. Некоторые из них уже подверглись тщательному мародерскому обыску. В таких домишках сиротливо хлопали незапертые ворами ставни, калитки были распахнуты или вообще выворочены, а рабочие инструменты и утварь валялись прямо на снегу посреди дворов. Впечатление заброшенности усилила мекающая пятнистая коза с оборванным поводком, которая перебежала дорогу перед колонной солдат и удрала в лес.

Сам город тоже вызывал странные ощущения. В такой морозный день, как сегодня, над ним должно было витать густое облако дыма, который давали жарко растапливаемые печи и камины, но дым курился еле-еле над третью домов. Серые крепостные стены с квадратными башенками – невысокими, выстроенными много веков назад – не охранялись, а городские ворота были широко раскрыты, зазывая внутрь всех путешественников. Проход сторожили всего три человека: два внизу и один наверху, в надвратной башне. Вопреки обыкновению, не было никого из магической стражи, но не было и привычной толкучки, которая творилась у главных ворот в любой город. Люди не ехали в Квенидир, они уходили оттуда, утекали тоненькими струйками – слишком тоненькими, по мнению Сони. Над всем этим на двух квенидирских холмах царили великан-замок и изящный храм. Белые стены половины Небес радостно сияли на солнце, отвлекая внимание от неуклюжей громадины крепости.

Колонна из двухсот солдат и длинным хвостом из обозов замедлилась и, наконец, замерла у городских ворот. Сони переступил с ноги на ногу и потер заледеневший нос. Они с магами находились во главе отряда, за офицерами и штатом генеральских помощников – в основном всяких благороднорожденных. Можно было понаблюдать за тем, как Ламан общается со стражниками, но сейчас Сони куда больше интересовало то, что он замерз. Рядом оглушительно чихнул Виньес, сразу после этого закашлялся командир.

– Кален, – позвал горбоносый. – Будешь?

Он достал из кармана бумажный сверток с сагастой. Растирать ее в порошок в походе было негде, и маги жевали корни целыми, надеясь, что это поможет ноющему горлу. Однако так запасы Виньеса быстро таяли – в свертке остался всего один усохший корешок. Больше никому Виньес его не предлагал. Сони и Сеху удалось избежать повальной болезни, но Калена, как и большую часть шедших с Ламаном отрядов, тоже прихватила простуда, хотя держался он лучше, чем Виньес. Поэтому командир, поморщившись, глянул на жалкий отросточек в мятой бумаге и отвернулся.

– Жуй сам. Тебе полезнее.

Виньес заколебался. Он бы съел его без сомнений, если бы у них были другие лекарства. Но все закончилось, а выбить микстуры у лекарей было посложнее, чем живым попасть на Небеса. Даже просто для того, чтобы добраться до войскового лекаря, требовалось покинуть строй, пройти мимо всех двух сотен отправленных в Квенидир солдат и еще отыскать нужного человека среди вереницы тащившихся следом обозов. Но и тогда никто не гарантировал, что удастся убедить врачуна отсыпать хотя бы щепоточку лечебного порошка. Сопливили и кашляли почти все, и на всех лекарств было не запастись. Их выдавали маленькими порциями, только в установленное время, только с разрешения офицеров и только определенным людям, чтобы среди солдат не началась спекуляция. Впрочем, она и так уже началась – вчера на привале Сони видел очередь среди обозов за травами, якобы закупленными у местных жителей. Приобрести "чудесное средство" он не решился – кто знает, какую пыль туда на самом деле насыпали ушлые торгаши.

– Может, все-таки лучше тебе? – спросил Виньес Калена.

– Жуй, я сказал.

Маг послушно засунул коричневый корень в рот и скривился, разжевывая жесткие горькие волокна. Сони отвернулся, чтобы не видеть его перекошенное лицо, и стал рассматривать происходящее у ворот.

Ламан в нетерпении крутил в руках поводья, а его конь, чувствуя гнев хозяина, скреб копытом землю. Верхний стражник с арбалетом за спиной облокачивался на бойницу, подпирая рукой щеку, и безучастно наблюдал за королевскими солдатами, а двое нижних в шапках набекрень и забытыми у стены алебардами без особого старания изображали почтительный вид. Их расхлябанность и равнодушие задели Сони. В Квенидир заблаговременно отправили гонца, который должен был сообщить в ратушу о приближении генерала Севера. Неужели в городе всем плевать на долгожданную помощь?

– Эй, ты! – крикнул Ламан стражнику на башне.

Тот, решив, что его хотят укорить за неподобающий вид, выпрямился и надел на лицо подобострастную маску.

– Да, господин?

– Смотри в небо! – рявкнул генерал. – Следи за холмами!

Арбалетчик задержал на нем недоуменный взгляд, но стал послушно таращиться на облака и вершины холмов, щуря глаза от снежного блеска.

"Смотри в небо" – эту фразу солдаты Ламана в последние дни повторяли друг другу чаще, чем что-либо другое. Беженцы рассказывали, что Дети Ночи приходили не из-под земли, а падали с небес, как коршуны на слабую добычу. Кое-то убеждал, что приближающиеся порождения Бездны похожи на стремительно летящую по небосводу черную тучу, и теперь солдаты дергались из-за каждого облака, чей цвет был темнее светло-серого.

Следить за холмами тоже было важно. Разведчики донесли, что где-то там прячутся отряды Таннеса, по слухам – сплошь из воинов Шасета, способных на сколь угодно безумную атаку. Встречающиеся по дороге беженцы из Квенидира подтверждали молву и рассказывали о том, что знаменитый Волк разграбил несколько караванов, убив почти всех людей и забрав всю еду и ценности. Теперь даже коренные северяне хватались за оружие от каждого звука, а те, кто рос в центральных и южных землях, среди ровных полей и широких рек, жаловались на проклятые бугры земли, которые загораживают горизонт и вечно нависают над головой. Сони холмы скорее нравились – не по себе ему становилось в распаханном поле, где все просматривалось на лиги вокруг и было некуда спрятаться, но Сех, например, относился к тем, кого взгорки заставляли ежиться и вжимать голову в плечи.

В любом случае, ожидание атаки и с неба, и с земли изматывало вдвойне. Холод и снег, который забивался в сапоги и намачивал мгновенно дубеющую одежду, только ухудшали вызванные гонкой проблемы: чтобы вовремя добраться до Квенидира, Ламан заставлял людей идти и днем, и ночью. Солдаты, которыми генерал пополнил отряд из крепостей по пути, устали не так сильно, но те, кто вышел из Эстала, отчаянно мечтали, что в теплых казармах Квенидира можно будет наконец-то отдохнуть. Однако Сони, глядя на неприветливый город, чувствовал, что там начнется самое неприятное.

К воротам наконец прибежал вспотевший и растрепанный начальник раздолбаев-стражей – то ли сержант, то ли лейтенант в потертом коричневом мундире, который принялся низко кланяться Ламану и что-то ему быстро говорить.

– Ну и мина у Ламана, – пробормотал Виньес. – Я уже боюсь.

Сказанное офицером вспыльчивому генералу, видимо, не понравилось. Резко дернув за поводья, так что лошадь заржала, он вернулся к подчиненным и прорычал приказание:

– Едем в замок!

Вряд ли его разозлило приглашение в замок само себе – его стоило ожидать, так как столько солдат можно было разместить лишь там. Сони вопросительно посмотрел на Калена, но тот пожал плечами: дескать, понятия не имею, что за вожжа Ламану под хвост попала.

Колонна медленно тронулась с места, однако почти сразу же в воротах возникла сумятица. Не зная о том, что прямо за стенами стоит крупный военный отряд, в проем попыталась проскочить доверху забитая вещами телега. Пришлось ждать, пока всполошившиеся, перепуганные руганью Ламана горожане освободят проезд.

Прошагав через ворота – камни в длинном тоннеле были покрыты коркой льда, – Сони повернул голову, разглядывая бежавшую из города семью. Трое маленьких детей, высовывающихся из-за бортов, весело махали солдатам. Малыши еще ничего не понимали, но из пятерых взрослых вдохновленным казался только самый молодой парень. Улыбки старших если и были, то уже пропали; их лица были вытянутыми от удивления или настороженными. Дело было не только в том, что у отряда Ламана после долгого путешествия через снега был не самый бравый вид. За время пути до Квенидира Сони видел такие эмоции много раз и знал, о чем думают эти люди.

Двести солдат. Восемь магов. Это не было похоже на обещанное королевой спасение от када-ра.

На самом деле Невеньен не обещала спасти Квенидир от Детей Ночи. Официально отряд снарядили, чтобы помочь защититься, причем скорее не от порождений Бездны, а от мародеров, и уберечь город от беспорядков. Даже только это было прекрасно – северянам после долгого игнорирования ответили на их слезы и мольбы, но народ всегда будет недоволен, что ты ему ни сделай. И тем более всем подряд было не объяснить, почему Невеньен послала сюда людей и почему именно столько.

Отправить больше солдат значило растянуть поход по меньшей мере на месяц, а отряд и так задержался в пути из-за снегов. Меньше солдат – преподнести Таннесу подарок в виде легко захватываемых обозов со снабжением. Не хотела королева и терять в бессмысленном сопротивлении када-ра много людей. Магов в армии насчитывалось крайне мало, и каждого из них следовало беречь от гибели, чтобы позже нанести Пожирателям Душ единственный и сокрушительный удар. Беря с собой из Эстала всего восьмерых гвардейцев-магов, включая отряд Калена, Ламан надеялся на то, что защитить горожан и собрать сведения для Невеньен о том, как сражаться против чудовищ, ему поможет магическая стража Квенидира.

Сони хотелось кричать об этом во всю глотку, надрывая голос до хрипоты, чтобы люди перестали смотреть на них так обвиняюще. Может быть, пока нельзя было спасти всех, пока у Невеньен не было армии магов, как в легенде про Мареса Черного Глаза, не было и самого Мареса, а Дочери Цветка и подавно, но, пречистые Небеса, Ламан привел помощь. Возможно, им удастся сохранить жизни тем людям, кто не успеет или не сможет уйти из Квенидира до нападения када-ра.

Колонна медленно шагала по полупустым улицам. Внешне Квенидир был почти неотличим от Аримина. Такие же безыскусные, похожие одно на другое здания с остроконечными крышами, прямые, как стрелы, дороги. Удивила Сони нехарактерная для северных городов грязь. Казалось, жители совсем перестали заботиться о том, что их окружает, и вываливали свои отходы прямо за окна, ленясь нести горшки до канавы. От гниения и смрада все это удерживал только мороз. Кое-где перед дверьми домов лежали груды хлама, который никто и не думал убирать от крылец. Возможно, беспорядок был бы не так заметен, если бы на улицах было столько прохожих, сколько и в обычный день. Но ставни в домах были закрыты или забиты досками, а большинство лавок, которыми полнилась ведущая к замку улица, – заперты на засов.