Текст книги "Камень королей. Часть 3(СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Казалось, что она увлеченно наблюдает за чем-то происходящим на улице, но Невеньен уже хорошо выучила повадки Бьелен. И верно: она стряхнула с меховой оторочки плаща пылинку, погляделась в зеркальце и, заметив, что Невеньен на нее смотрит, наклонила голову. Взгляд у девушки стал лукавым.

– Знаешь, арджасский посол намекнул, что хотел бы взять меня замуж, – шепотом, как будто сообщала страшную тайну, сказала Бьелен.

– И как ты к этому относишься? – спросила Невеньен.

Сестра поморщилась.

– Никак, если честно.

Еще бы – у чернолицего, сухого, как ветка, Аб-Развана денег куры не клевали, но нрав у него был таким, что будущей жене оставалось только посочувствовать. Мужа привыкшая к свободе Бьелен предпочла бы более покладистого.

– А как у тебя с Иньитом? – глядя в сторону, поинтересовалась сестра.

Невеньен покусала нижнюю губу, мучаясь от желания поделиться новостью. Лучше бы о свадебном предложении никому не знать, но... Святой Порядок, она больше не могла держать это в себе! А Бьелен казалась человеком, который не выдаст секрет своей родственницы.

– Мы скоро пойдем к жрецу Лэмьету просить о тайном заключении брака! – выпалила она, стараясь говорить тише.

– О, поздравляю! Ты, наверное, так счастлива!

Бьелен сжала ладони сестры, однако Невеньен успела поймать краешек странного чувства, промелькнувшего в ее серых глазах. Это не было ни радостью за сестру, ни тем более восторгом. Но чем тогда это было? Завистью? Наверняка – Невеньен не отличалась ни красотой, ни умом Бьелен, но готовилась выйти замуж за мужчину, о котором можно было только мечтать. Причем они любили друг друга, а не "женились" на деньгах или положении в обществе. Сестре с этим не слишком везло. Бьелен не раз жаловалась, что те мужчины, к которым она испытывала настоящий интерес, находили тысячу поводов, чтобы не связывать с ней жизнь.

– Бьелен, – Невеньен с искренним сочувствием погладила ее по руке, – не волнуйся, я уверена, что скоро найдется самый замечательный на свете мужчина, который сделает тебе свадебное предложение. Просто не может быть, чтобы этого не случилось.

Сестра кривовато усмехнулась.

– За этим я и еду в храм, не так ли? И вообще, не надо обо мне беспокоиться – я как-нибудь разберусь. До сих пор, во всяком случае, я неплохо обходилась без мужа, – она прочистила горло. – Ты пригласишь меня на церемонию вашей с Иньитом свадьбы?

– Ну... – Невеньен замялась, не зная, что ответить. Это же все-таки будет тайный обряд.

– Ты что, боишься, что я кому-то расскажу? – она надула алые губы. – Клянусь, что буду держать рот на замке и не выдам вас даже под пытками.

– Ладно, – сдалась Невеньен. – Завтра, как мы сходим к Лэмьету, я скажу тебе, на какую дату будет назначен обряд.

– Отлично! Надеюсь, что с официальной церемонией вы тоже не задержитесь, – Бьелен мечтательно сощурилась. – На ней соберутся лорды со всей Кинамы... Мне будет, из кого выбрать!

Невеньен не удержалась от улыбки – сестра, конечно, уже начала мысленно присматривать себе женихов.

Карета, тряхнувшись, остановилась. Невеньен стала с недоумением озираться. С той невысокой скоростью, которую поддерживал кучер, они не должны были так быстро добраться до храма. Или за болтовней с Бьелен прошло больше времени, чем казалось? Но нет – здания снаружи свидетельствовали о том, что до храма еще далеко.

За оконным проемом появились Ваньет и Парди.

– В чем дело? – спросила Невеньен, открывая дверцу.

– Моя королева, впереди толпа горожан, – ответил Ваньет. Я бы советовал объехать ее по соседним улицам.

– Просто толпа? Что в этом такого?

Не дожидаясь ответа от гвардейца, она спустилась на приступку и сама оглядела дорогу впереди. Ваньет тотчас встал так, чтобы она не могла сойти на землю.

– Моя королева, вам лучше не выходить.

– Почему? О...

Перегородивших путь эстальцев было человек пятьдесят, но может быть, и меньше, учитывая, сколько толкалось вокруг зевак и растерянно стоявших на обочине прохожих. Скопившиеся в самом центре толпы люди выглядели отнюдь не добродушно. В основном это были мужчины в бедной одежде, многие, несмотря на холод, без плащей или кожухов. У большинства рукава были засучены до локтей, как будто они собирались драться, некоторые держали дубинки. Невеньен видела крепкие шеи, широкие спины и вскидывающиеся в агрессивных жестах жилистые руки мужчин. Судя по ним, на улице собрались батраки, у которых, в отличие от голодающих нищих, хватит сил что-нибудь разгромить.

Несмотря на то что ее защищал отряд гвардейцев, Невеньен стало страшно. И не только ей. Повозки, которые из-за людской запруды не могли пересечь улицу, скопились в несколько рядов, однако привычной ругани не было. Кучера тихо, чтобы не привлекать внимание озлобленных мужчин, кляли то мгновение, когда решили тут поехать, и старались сразу же развернуться в противоположную сторону. Зато на всю улицу гремели другие кличи:

– Долой пособников Тьмы! За пресветлых када-ри! За Дитя Цветка! Бей еретиков!

Невзирая на столь яростные призывы, пока никто никого не бил. Однако это не значило, что избитых не было раньше или они не появятся сейчас. Со всей главной улицы к толпе подтягивались мрачные стражники в коричневых мундирах. На плечах некоторых блестели эмблемы магической стражи. У Невеньен отлегло от сердца – благодаря их мощи назревающая потасовка, скорее всего, обойдется без потерь.

– Что там такое? – спросила Бьелен, встревоженно вслушивающаяся в крики.

Ваньет молчал. Вместо него ответил Парди.

– Пьяное сборище, леди Бьелен. Говорят, кто-то в таверне неподалеку заявил, будто жрецы прячут Дитя Цветка, и все пошли выяснять, правда ли это.

– Но почему они здесь, а не отправились в храм? – удивилась Бьелен.

– Кто их разберет, леди, – хмуро сказал молодой гвардеец. – Они же пьяные. Может, на самом деле хотят лавку какую-нибудь ограбить. На всякий случай я не советую выходить из кареты.

Он многозначительно посмотрел на госпожу, чью массивную корону было хорошо видно издалека. Невеньен торопливо залезла обратно в экипаж.

– Парди, Ваньет, скажите кучеру, чтобы уезжал отсюда как можно быстрее. И передайте Шен и Илге, чтобы они временно пересели к нам. Бьелен, ты не против?

Слегка побледневшая сестра кивнула. В такой ситуации девушкам было безопаснее находиться внутри кареты, пусть даже в ней станет тесно.

– Вот бы мне найти мужа поскорее, – тихо сказала Бьелен, когда за гвардейцами закрылась дверца. – И уехать куда-нибудь подальше, туда, где спокойно. Как ты думаешь, может, все-таки принять предложение Аб-Развана?

– Не знаю, – честно ответила Невеньен.

Сама она никуда сбегать не собиралась. Это ее страна – и ее подданные, с которыми ей придется иметь дело, хочет она того или нет.

* * *

В покоях настоятеля было тихо, несмотря на вечный храмовый гул. Два жреца у входа из-за неподвижности походили на выпуклые фрески, но им было далеко до Ваньета и Парди, замерших за спиной королевы. Иногда наблюдающей за ними Невеньен казалось, что гвардейцев специально обучают тому, как не моргать. В этом царстве статуй шевелилась только непоседливая Шен, которая не могла стоять смирно и постоянно порывалась что-нибудь потрогать или поправить. Сама Невеньен, с демонстративной вольготностью раскинувшаяся на кресле, от скуки разглядывала кипы книг на столе. При первом посещении покоев Рагодьета она заметила лишь несколько роскошно отделанных фолиантов на полках – не более чем украшений. Однако раз от разу их становилось все больше, и теперь испускавшие тяжелый запах старости древние тома заполняли почти все пространство. Судя по всему, это были книги из храмовой библиотеки, но почему их так много и что настоятель в них ищет, Невеньен не хотела даже гадать.

Рагодьет опять задерживался, но сейчас хотя бы была известна причина – Невеньен видела его возле алтаря, окруженного со всех сторон взволнованными прихожанами. Высокопоставленному жрецу не давали пройти, спрашивая, когда же наконец боги ответят на молитвы и когда прекратится разорение Севера. Невеньен могла бы поторопить настоятеля, однако не стала этого делать – народ должен получить ответы на свои вопросы, пусть даже они будут расплывчатыми и ничего не обещающими.

Шен, шебуршащая рядом, тихо охнула.

– Госпожа, да у вас подол испачкался в пыли! Ох уж эти конюшенные мальчишки, никак не могут толком вымести грязь из карет... Разрешите мне почистить?

Невеньен, глубоко погрузившаяся в мысли, очнулась от них не сразу. Возиться с чисткой ей сейчас не хотелось.

– Не надо...

Но было уже поздно – сехенка наклонилась и поднесла ладонь к серому пятну на платье. Служанка лишь чуть-чуть шевельнула пальцами, и не успела Невеньен моргнуть, как грязь исчезла. Маг из Шен был невероятно слабый, она почти не пользовалась энергией, но каждый раз, когда она это делала, безмерно удивлял Невеньен. Девушка определенно обладала способностями к мелкой и точной работе.

– Готово! – радостно объявила Шен.

Если бы она не взмахнула руками от удовольствия, что смогла угодить хозяйке, то Невеньен и не заметила бы на них свежих ссадин. Их совершенно точно не было еще пару часов назад, когда сехенка прислуживала ей в молитвенной комнате.

– Ты упала? – спросила Невеньен.

– Э... Да, моя королева! – замявшись на мгновение, бодро ответила Шен.

Не требовалось большой проницательности, чтобы понять, что она врет. Невеньен нахмурилась.

– Это Илга виновата?

– Нет, госпожа, служанка леди Бьелен не стала бы так поступать.

Заглянув в ее широко распахнутые глаза, Невеньен убедилась, что на сей раз Шен честна. Действительно, Бьелен при себе дурочек не держала и ни за что не одобрила бы поведение своей служанки, узнай она, что та портит жизнь помощнице сестры.

– Тогда кто? – строго спросила Невеньен.

Шен отвела взгляд в сторону.

– Никто.

Невеньен рассерженно постучала ногтями по столу. "Никто" вредил ее служанке уже не первый раз, но сехенка упрямо отказывалась признаваться, кто же это. У Невеньен зарождалось неприятное подозрение, что, докопайся она до правды, имен окажется гораздо больше, чем одно, два или три. Слуги в Эстальском замке вели свою собственную борьбу за власть, и те, кто рассчитывал занять первое место при королеве, возненавидели неизвестно откуда вылезшую необученную девчонку, а многие ей попросту завидовали. Но чем дальше, тем сильнее Невеньен уверялась в том, что Тьер дал ей правильный совет. Вместо того чтобы участвовать в этой злой игре и ябедничать, избавляясь от обидчиков, Шен молча терпела. Ее благородством можно было только восхищаться. Жаль, это никогда не оценят те, кто ставит сехенке подножки, чтобы она "случайно падала"...

– Я боюсь, что если так будет продолжаться, то тебе сделают что-нибудь по-настоящему плохое, – Невеньен, как она надеялась, очень убедительно посмотрела на служанку. – Может, все-таки скажешь мне, кто виноват?

– Не волнуйтесь, госпожа, – все с той же бодростью ответила Шен. – Со мной все в порядке. Скоро все поймут, что меня этим не расстроить, и отстанут!

Ее карие глаза светились уверенностью в том, что именно так и будет. Невеньен оставалось лишь вздохнуть. Видимо, в борделе, где Шен работала поломойкой и повитухой, с ней обходились гораздо хуже. Но это был ее выбор, и, пожалуй, с ее стойкости следовало брать пример.

В комнату, тяжело дыша, словно бегал по крутым лестницам, вошел Рагодьет. На его гладком лице застыло выражение радушия – в последнее время из противника новой власти жрец поразительным образом превратился в чуть ли не лучшего друга Невеньен. Таким он, во всяком случае, пытался перед ней предстать на личных встречах.

– Моя королева, нижайше прошу прощения, что заставил вас ждать! – он обезоруживающе улыбнулся. Его явно обрадовало, что гостья приехала без своего наставника, и он довольно потирал толстые руки, видимо, решив, что с молоденькой девушкой проще иметь дело, чем с въедливым старым политиком. Невеньен хмыкнула про себя. Если бы Рагодьет знал, как она собирается его разочаровать! – Эти прихожане, просители... Хотя вы наверняка лучше меня знаете, что это такое!

Объемный живот служителя богов, обтянутый черно-белой робой, затрясся в якобы непринужденном смехе, но Невеньен уловила тщательно скрытую натянутость. Еще бы – ничего вразумительного на большинство просьб прихожан он ответить не мог. Впрочем, как и Невеньен, когда ее настойчиво спрашивали о победе над када-ра и Таннесом.

Она встала, решив, что не позволит увлечь себя светской беседой.

– Настоятель Рагодьет, вы действительно заставили меня ждать, причем не только меня, но и весь кинамский народ.

Что она имеет в виду, жрец понял без подсказок.

– Моя королева, в вашем праве меня упрекать, но я стараюсь на благо Кинамы! – он поднял вверх руки, как бы сдаваясь на милость правительницы, и подобострастно поклонился. – Может быть, мы можем поговорить об этом наедине?

Прежде чем ответить согласием, Невеньен огляделась. Рагодьет, постоянно сопровождаемый Паньердом, сегодня пришел в покои один. Хитрец – он вообще не стал звать хранителя, зная, что тот не сможет лгать королеве. Что ж, Невеньен собиралась разговаривать с ним деликатно, но теперь, хочешь или нет, придется вести себя жестко.

– С удовольствием, настоятель Рагодьет. Полагаю, жрец Паньерд уже ждет нас внизу? Мне так не хватает его разъяснений по ходу нашей с вами беседы!

Улыбка настоятеля стала кривоватой.

– Какая жалость, что он занят храмовыми обязанностями! Сейчас как раз подошла его очередь петь гимны у главного алтаря...

– Надеюсь, это ненадолго, – вежливо произнесла она, жалея, что нельзя вцепиться Рагодьету в горло. Он думает, что переиграет ее? Размечтался! – Боюсь, что без уважаемого жреца Паньерда я не обойдусь никак. Придется мне подождать еще немного. Вы ведь составите мне компанию?

Если уж мучиться, то не ей одной.

– Конечно! – оживился настоятель, хотя Невеньен поспорила бы, что мысленно он пожелал ей провалиться в Бездну. – Тогда, может быть, бутылочку сантийского, чтобы скрасить ожидание?..

Полчаса тянулись, как загустевшая вишневая смола. От вина Невеньен, намеревавшаяся сохранить для переговоров трезвый ум, отказалась, однако Рагодьет прикладывался к кубку так, словно налил себе колодезной воды. Невеньен ощущала, что настоятеля гнетет какая-то внутренняя тревога. Она подтачивала уверенность человека, ставшего одним из первейших жрецов в Кинаме, и заставляла его быть непохожим на себя. Тьер считал, что пухлые руки Рагодьета трясутся из-за его неуемных аппетитов и жажды наживы, однако Невеньен казалось, что дело в чем-то ином. Безусловно, настоятель алчен, но неужели только это и страх того, что королева добьется его ухода с "хлебной" должности, вынуждают Рагодьета быть таким напряженным?

Он несколько раз порывался начать с Невеньен разговор о делах, но она достаточно резко прерывала все его поползновения. Тьер сказал ей быть твердой, и она будет такой. Это оказалось непросто – когда в дверях появился блеклый хранитель, Невеньен уже думала, что не выдержит и сама перейдет к теме ритуала.

– Постойте снаружи, – приказала она гвардейцам и Шен.

Вместе с ними вышли и жрецы Рагодьета. Оставшись наедине с двумя мужчинами, Невеньен вдруг почувствовала себя неуютно. Настоятель, который разглядывал золотой кубок, упоминать о Бутоне не торопился, Паньерд, как обладающий самым низким положением, молчал.

– Полагаю, вы уже знаете, что произошло сегодня на главной улице, прямо перед моим приездом сюда, – подпустив в голос холода, начала Невеньен.

– Да, моя королева, – кивнул Рагодьет. – Прихожане рассказали мне. Чернь устроила очередную драку, в качестве повода использовав слух, что жрецы прячут Дитя Цветка.

– Вы понимаете, что может произойти, если мы и дальше будем откладывать ритуал пробуждения?

– Прошу вас, моя королева, не будьте столь категоричны. Для драки простолюдинам годится любой повод, а мы рискуем гораздо большим, чем маленький бунт, если пресветлое када-ри погибнет при пробуждении из-за того, что его сосуд не созрел, – возразил Рагодьет. Он опустошил почти половину бутылки сантийского, но захмелевшим не выглядел. Учитывая его внушительный вес, чтобы опьянеть, ему, наверное, требовалось намного больше, чем пара кубков вина. Жаль – может быть, в подвыпившем состоянии его было бы легче переспорить. – Однако меня беспокоит одна вещь, связанная с этими волнениями, – продолжил настоятель.

– Какая же?

Есть столько вещей, о которых следует беспокоиться...

– Сегодняшним батракам нужно было всего лишь почесать кулаки, поэтому ни один из них сюда не дошел и мы с вами можем спокойно беседовать, – брови Рагодьета, все время пытавшиеся сойтись над переносицей, наконец-то надолго соединились, проложив посередине лба морщину. – Но каждый день к храму приходят люди, которые точно знают о существовании внутреннего святилища, и им известно в подробностях, как выглядит Бутон. Более того, вчера несколько безумцев пытались прорваться в мои покои, крича, что я держу Дитя Цветка в тюрьме, как будто человек может проделать нечто подобное с пресветлыми када-ри! Это возмутительно! – дыхание настоятеля утяжелилось. Паньерд с тревогой подскочил к господину, но он махнул рукой в перстнях, жестом приказывая жрецу вернуться на место. – Моя королева, мне стыдно говорить об этом, но Бутон рос в святилище достаточно долго, и до тех пор, пока я не посвятил вас в тайну Цветка, о нем никто чужой не знал.

Он пытается обвинить ее во всех проблемах и думает, что она поведется на это и будет перед ним заискивать? Нашел простушку!

– Появление слухов именно в это время может быть простым совпадением, – поджав губы, ответила Невеньен. – Вы проверили своих людей? Проболтаться мог кто-то из них.

– Это то, что я сделал в первую очередь, моя королева, так как не мог подозревать вас и ваших помощников в совершении подобной ошибки, – Рагодьет, не вставая с кресла, изобразил поклон. – К величайшему сожалению, я выяснил, что никто из посвященных жрецов выдать тайну не мог. Прошу вас произвести расследование и строго наказать тех, кто поставил наше с вами общее дело под угрозу полного краха.

Он преувеличивал – обнаружение нераскрывшегося Цветка еще не означало полный крах, но так или иначе это был бы серьезный удар и по самому Рагодьету, и по королеве, и по всем жрецам, чья нечистоплотность людям изрядно надоела.

– Я приму к сведению ваши слова, – сказала Невеньен. Никаких "да, конечно" – королева не будет плясать под дудку жреца, пусть он хоть десять раз настоятель главного храма столицы. – Тем не менее я должна напомнить, что пробуждение Дитяти Цветка решит проблему слухов, и не только ее.

– Вы абсолютно правы! – с воодушевлением согласился Рагодьет. – Но...

– А теперь я бы желала спуститься вниз и собственнолично проверить, готов Бутон к тому, чтобы раскрыться, или нет, – громко прервала Невеньен, игнорируя проявившееся на его лице недовольство. – Жрец Паньерд, вы ведь поможете мне в этом разобраться?

– Да, моя королева, – тихо и бесцветно ответил он, так что было совершенно непонятно, обрадовала его эта просьба или огорчила.

Во внутреннем святилище не изменилось ровным счетом ничего. Так же монотонно гудели жрецы, полуприкрыв веки, под которыми виднелись желтоватые белки глаз, так же размеренно и гулко били по барабану колотушки, так же ослепительно горели свечи и лампы. Таким же, каким его помнила Невеньен, остался и Бутон, словно изваянный из огромного лазурного камня, но теплый, пульсирующий в ритм с барабаном.

Цветок был похож на созревший не больше, чем месяц назад, когда Невеньен его впервые увидела. Однако на сей раз она смело провела ладонью по его поверхности, с замирающим сердцем проверяя, не начал ли он вдруг вянуть. Нет, не начал – тугие остроконечные лепестки крепко смыкались под потолком, а крошечные голубые чешуйки плотно примыкали друг к другу, и не думая отслаиваться.

Удостоверившись, что с Бутоном все в порядке, Невеньен с облегчением вздохнула. Будь у нее возможность, она бы приходила сюда каждый день, каждый час – полюбоваться на дитя богов, будущего спасителя Кинамы. Его присутствие рядом дарило странное ощущение спокойствия, уверенности в том, что все будет хорошо, и вызывало тихую, потаенную радость от осознания, что здесь, прямо возле тебя, находится волшебное существо, видеть и коснуться которого за всю историю королевства сподобились лишь несколько прославленных героев и королей.

– Она должна быть прекрасной, – зачарованно прошептал Паньерд.

Он шагнул вперед, задев Невеньен полами своей робы, и дотронулся до Цветка, восхищенно глядя на его плавные грани. Казалось, жрец забыл о том, что рядом с ним стоит его госпожа и повелительница Кинамы. Невеньен, смутившись, отступила в сторону.

– "Она"?

– Дочь Цветка, – пояснил Паньерд. – Я почти уверен, что это будет женщина.

– И как вы считаете, она готова пробудиться?

Жрец оглянулся на замершего в трех шагах от него настоятеля, как будто ища на его лице ответ. Поджавший красные губы Рагодьет молчал, пристально глядя на помощника.

– Я... Гм... Я не знаю, моя королева. Я считаю, что мы недостаточно исследовали все, что связано с Бутоном, и предпочел бы еще немного подождать...

– Невозможно, – отрезала Невеньен. – Армия магов отправляется в Кольвед через десять дней, и када-ри должно отбыть с ней, а в Эстале вспыхнет бунт, если мы в скором времени не подтвердим или не опровергнем слухи о Дитяти Цветка. Храм могут разгромить во время беспорядков, а всех жрецов убить. Вы этого не боитесь?

Смешавшись от такого напора, он неуверенно взмахнул русыми ресницами и дернулся вбок, словно пытался спрятаться и не отвечать. Вместо него заговорил Рагодьет.

– Вы совершенно правы, моя королева, – он низко, с глубоким уважением поклонился. – Мы ждали достаточно, и, судя по докладам хранителя Паньерда, Бутон вряд ли придет в лучшую готовность для раскрытия, чем сейчас. Когда вы желаете назначить ритуал пробуждения, моя королева?

От растерянности Невеньен часто заморгала. Вот так вот просто – и никаких споров, вытягивания выгоды, ничего? Почему нельзя было уже давно так сделать? Она заставила себя собраться.

– Сколько вам нужно времени, чтобы подготовиться к ритуалу? – спросила она Паньерда.

– Самое большее – два дня, – помедлив, ответил он еле слышным голосом.

– Значит, так и будет, – подытожила Невеньен.

Это будет великий день. В него решится, есть ли у Кинамы надежда.

* * *

Окарьет с торжественным видом зачитывал доклад эльтина Аварьета.

– ...лорд Мерланьет Эмгерлад сообщает, что заняться починкой моста у деревни Тэрасвалль на Эстальском тракте, как это предписывает закон, у него нет никакой возможности из-за разорения, которое ему учинили последние события в стране, и лесных разбойников, от которых нет никакого спасения всей округе и которые отпугивают рабочих, стоит им прийти к мосту с инструментами...

Окарьет был превосходным помощником, но у него был один недостаток – он все время изъяснялся так, словно ему требовалось запутать слушателей. Изрядно уставшей за день Невеньен было куда интереснее следить за ним самим, чем за его словами. Планшет, например, секретарь всегда держал левой рукой, демонстрируя всем длинные, ухоженные ногти, а правую, с обрезанными, прятал. Кудри молодого мужчины, завитые по последней моде, крупными локонами лежали на плечах, закрывая часть золотой вышивки на сером камзоле. Одна из волосинок закрутилась вокруг блестящей пуговицы, и Невеньен, которая никак не могла сосредоточиться на тексте, отчего-то это ужасно смешило.

– Простите, моя королева, мне повторить последнюю фразу? – спросил Окарьет.

– Э... Да, извини, я отвлеклась. Так чего хочет лорд Мерланьет?

– Он просит выслать ему отряд королевских солдат для поддержания порядка и защиты от разбойников, а также выделить ему из казны сумму для оплаты труда рабочим...

Невеньен уже знала, что Таймен дал положительную резолюцию на запрос денег – он сам об этом сказал на сегодняшнем занятии по экономике. Ах, милый, ответственный Таймен! Он так расстроился, когда Невеньен попросила его закончить урок чуть раньше... Но если бы не это, то они с Иньитом не смогли бы выкроить иной кусочек времени, чтобы поговорить с Лэмьетом о тайной женитьбе.

Свадьба... Окарьет и доклад перестали существовать – Невеньен целиком погрузилась в мысли о замужестве. Она вернулась от пожилого жреца только четверть часа назад, и эмоции еще не успели улечься, штормовыми вихрями переплетаясь внутри. На уговоры наставника в вере пришлось потратить гораздо больше времени и усилий, чем они с Иньитом рассчитывали. Лэмьет долго хмурил брови, складывал морщинистые руки на животе, пытался отказаться от предоставленной ему чести, объяснял, что королеве и ее избраннику нет нужды соблюдать такую секретность и что прежде нужно все обсудить с другими советниками – естественно, подразумевая под ними Тьера. В конце концов Невеньен заставила жреца переменить свое мнение: мягким убеждением, клятвами, что эта любовь навсегда, и – совсем чуть-чуть – слезами. Она немного сердилась на Иньита, который едва все не испортил, почувствовав сопротивление Лэмьета и начав кипятиться. Но ей удалось все уладить, пожилой служитель богов смилостивился, и тайный обряд решили провести послезавтра, то есть на следующий день после пробуждения Дитяти Цветка. Невеньен улыбнулась. Если все получится так, как она надеется, то это будут самые счастливые дни в ее жизни.

– Моя королева? – громко спросил секретарь, и вздрогнувшая Невеньен поняла, что он зовет ее не первый раз.

– Прости, Окарьет, что-то я сегодня очень рассеянна, – она глянула в окно на смурое, низко висевшее над крышами Эстала небо. Начиналась весна – время штормов. – Наверное, погода виновата. Так о чем ты говорил?

– О Тэрасвалльском мосте, который обязан починить лорд Мерланьет Эмгерлад.

– Ах да. Сопровождение рабочим обещал выделить лорд Иньит из подчиняющихся ему отрядов разбойников. Дождись бумаг от него и лорда Таймена и неси мне, я поставлю на них печать. Мост нужно начать чинить как можно скорее.

– Да, моя королева. Далее лорд Аварьет в докладе...

Секретарь сделал вдох, чтобы начать зачитывать следующие страницы – а их на планшете была прикреплена целая стопка, такая, что ее еле удерживал зажим. Готовой заняться всеми этими делами – тем более что большинство из них, к счастью, было уже наполовину решено – Невеньен сейчас себя не ощущала абсолютно.

– Оставь мне, пожалуйста, доклад лорда Аварьета, я поработаю с ним сама, попозже.

Разобраться во всем вместе с секретарем было бы проще – его превосходная память позволяла делать пояснения по многим вопросам, не копаясь в горах бумаг, – однако сейчас лучше было не мучить ни себя, ни Окарьета. Невеньен с тоской посмотрела на легшую перед ней толстую пачку листов и мысленно прокляла Аварьета. Он отличался не только болтливостью, но и любовью к изображению бурной деятельности, которая при ближайшем рассмотрении часто оказывалась бестолковой. Если вычленить из доклада то, что действительно стоило внимания королевы, он бы сократился самое меньшее на треть. Если бы на Аварьета можно было как-то повлиять... Но он вежливо выслушивал все просьбы и продолжал работать так, как привык. Лукавый лорд знал, что у него слишком много связей среди знатных семейств центральных земель, чтобы новая, еще толком не закрепившаяся на престоле королева посмела его тронуть. Пока подстраиваться приходилось ей, однако это не значило, что так будет всегда. Когда трон рядом с ней открыто займет Иньит...

– Чая, моя королева? – предложила Шен, весело блестя карим глазом из своего угла.

– Давай, – согласилась Невеньен, откидываясь на спинку кресла.

Подол сехенки зашуршал по ковру, когда она принялась доставать из камина нагретую воду. О свадьбе Шен не знала, но догадывалась. Она угадывала мельчайшие перемены настроения госпожи и, конечно, заметила ее необычное поведение, поняв, что сегодня у Невеньен случилось что-то очень важное. Благодарение Небесам, девушка была достаточно умна для того, чтобы ничего не спрашивать и не делать никаких намеков. Она показывала свою искреннюю радость за хозяйку просто тем, что широко улыбалась и почти что летала по кабинету, расставляя посуду с особой, несвойственной ей церемонностью. Густые рыжие волосы Шен мелькали вокруг задорным огоньком свечи. Невеньен, проникшейся заботой служанки, вдруг захотелось сделать для нее что-нибудь приятное.

– Я вроде бы давно не давала тебе выходных. Хочешь отдохнуть сегодня вечером, пройтись по Эсталу?

– Спасибо, моя королева! И все же если вы не против, то я бы предпочла остаться в замке.

– Почему? – удивилась Невеньен. – Я еще понимаю, если бы ты боялась гулять одна, но я видела, что у тебя появились друзья. Ты же вчера уходила в компании сехенок, разве нет? И кесет Виш проявляет к тебе внимание.

Дали бы ей самой свободное время, она бы с удовольствием прогулялась по городу. Невеньен жила здесь уже несколько месяцев, а до сих пор не посетила многих его интереснейших мест – например, арджасский квартал со странными южными зданиями или Рыбный рынок, где, вопреки названию, торговали больше приплывающими на речных судах диковинками, чем обитающей в реке Вельтейе живностью. Увы, либо Невеньен была занята, либо по статусу не могла просто так заходить в некоторые заведения. Приходилось ждать подходящего случая, который мог не появиться годами. Но Шен-то не требовалось следить за репутацией и размышлять о том, как определенные лорды могут воспринять ее действия.

– Это не совсем те друзья, с которыми я бы хотела гулять, – с подозрительной осторожностью ответила Шен.

– Не совсем те – это как?

Сехенка потупила взгляд.

– Это не простая дружба. Они требуют от меня то, чего я не могу им дать.

– Что это значит? – напряглась Невеньен.

– Они просят, чтобы я рассказывала вам вещи, которые, по-моему, не совсем правда. Ябедничала на некоторых лордов. Подсовывала некоторые идеи по поводу того, как нужно устроить жизнь сехенов. Но я даже не всегда понимаю, что они мне говорят! Да и нанималась к вам я за другой работой, – девушка жалобно посмотрела на госпожу. – А советчик у вас уже есть – кесет Виш.

Невеньен постучала ногтями по столешнице. Вот так дела... Наивные сехены, оказывается, не так уж глупы, если решили проводить свои идеи через королевскую служанку. В одном им не повезло – в порядочности Шен.

– И кто тебя о таком просит?

Девушка надула щеки.

– Моя королева, доносить нехорошо. Лучше увольте меня, но не просите.

Впрочем, иногда эта порядочность оборачивалась против ее хозяйки. Невеньен поморщилась. Придется искать особо хитрых сехенов другими способами.