Текст книги "Камень королей. Часть 3(СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

– Не могли про нас забыть, – отвечая, командир зашелся в приступе плохого, глухого кашля. Он устал, трюк с крыльями забрал у него много сил, и изображать из себя здорового ему стало сложнее. Только сейчас стало заметно, что болезнь у него, в отличие от Виньеса, пошла глубоко внутрь. – Три мага – это почти половина волшебников генерала, а здесь еще Ниланэль. Генерал о ней не знает, но он должен понимать, что с нами наверняка есть спасенные люди.

О том, что у гвардейцев один из самых ценных майгин-таров в Кинаме, за пропажу которого офицерам снимут голову, он предпочел умолчать. Лишним людям об этом знать не стоило.

– Генерал мог погибнуть, – заметил Виньес.

– Мог, – неохотно признал Кален. – Но солдаты все равно должны были пойти к Беллесварду. К тому же капитаны Мальтьен и Оллет знали, что мы будем ждать здесь.

– А вдруг они все погибли? – в глазах Ирьяса появился ужас. – Все – я имею в виду все офицеры и солдаты тоже?

Гвардейцы одарили его угрюмыми взглядами.

– Нет, все не могли погибнуть, – не слишком уверенно сказал Виньес.

Однако последние беженцы, которые шли к Мадрисету, сказали, что королевских солдат здесь не видели. Они вообще не особенно глядели по сторонам – гораздо больше их интересовало чистое небо без темных пятен, но уж колонну людей в мундирах они не пропустили бы.

– Наверное, генерал Ламан приказал выходить через северные ворота, – предположил Кален, – и направился по дороге на Пеллетан. На советах это рассматривалось в качестве одного из вариантов движения.

– И мы снова возвращаемся к тому, почему никто не отправил сюда гонца, – вздохнул Виньес.

– А не мог Ламан нам так из-за Кьёра удружить? – спросил Сони, от нечего делать приминая и снова взрывая сапогом снег.

На несколько мгновений возле развилки воцарилась тишина. Ламан, судя по взглядам исподлобья и грубому обращению, в гибели родича винил гвардейцев, а не када-ра. Бросить их возле Квенидира, в котором все еще хозяйничали злобные духи, а в окрестностях шастали волки Таннеса, было прекрасным шансом избавиться от обидчиков – или хотя бы заставить их помучиться. Но будет ли генерал мстить одним из лучших магов, которые есть у королевы? Тем более подставляя под удар жизни квенидирцев, которые, возможно, с ними идут?

– Хватит бестолковых разговоров, – отрезал Кален.

И никаких попыток вступиться за него, сказать, что нет, пойти на такое генерал не способен, долг и стремление к высшей цели для него важнее, чем возможность расквитаться с врагами. Сони сплюнул в сугроб, который наскреб возле себя. Мог Ламан мстить. Мог. Даже сейчас, когда из-за исчадий Бездны гибнут целые города, люди находят время, чтобы вспомнить о старых обидах.

– Эй, командир!

Из-за деревьев вышли братья-северяне и остановились перед валуном, на котором сидел Кален. Младший брат, мрачно посматривая на старшего, стоял сзади. С лиц обоих северян не сошли красные пятна – видимо, ссора была крепкой.

– Командир, – повторил Лайрас. – Нам бы пойти уже. Ваших солдат, кажется, так и не будет.

– Вы же хотели добраться с нами до генерала, – напомнил Кален.

– Да вот передумали... Неизвестно же, где этот ваш генерал и поможет ли он. А ждать и с вами полуголодными бродить – это, простите, не по нам. Мы найдем деревеньку тут какую-нибудь, на ночлег попросимся, авось милостью Небес продержимся до того, как када-ра Квенидир оставят.

Кален внимательно посмотрел на младшего брата. Именно он просил у магов защиты и собирался присоединиться к Ламану. Но Лайрас, похоже, нашел веские аргументы, чтобы убедить брата так не поступать.

– Таннеса не боитесь? – спросил Виньес.

– А чего нам его бояться? – удивился Лайрас. – Взять с нас нечего, так и с чего бы ему нападать на нас?

"...А нападет, так мы скажем, что к Волку присоединиться пришли", – мысленно закончил за него Сони.

– Воля ваша, – ответил командир. – Да светит вам солнце на вашем пути.

Поблагодарив магов за спасение от Детей Ночи, северяне поклонились и быстро зашагали куда-то через лес. Виньес приподнял голову и проследил за тем, куда они идут. Ближайшим селением был Мадрисет, но братья направились в противоположную сторону.

– В деревне они на ночлег попросятся... – фыркнул маг. – Мародеры проклятые.

Сони кивнул. Братья ни по кому не плакали и ничего не сказали о том, что потеряли в Квенидире родственников, а на верных прихожан Миррана они не походили. Торчать в городе до последнего им было незачем, если только они не обчищали пустые жилища, надеясь награбить как можно больше до того, как прилетят Пожиратели Душ. Да и в домах, куда отряд заходил поискать еду, голодными глазами они смотрели вовсе не на котлы и горшки.

– Не будешь их останавливать? – спросил Сони у Калена.

– Остановил бы, – буркнул тот. – Но дальше что с ними делать?

И то верно. Не было доказательств их преступления и не было никаких властей, чтобы сдать им воров. Тащить их на себе до ближайшего города, чтобы тамошние судьи и стража разбирались – так ведь не будут, и без того из-за када-ра проблем навалом, братьев просто отпустят на свободу. Да и недосуг гвардейцам подходящую тюрьму для них искать. Убить? Сони передернуло. Иного выхода, кроме как переступить через принципы и позволить им уйти, не было. Тут захочешь побыть правильным – не побудешь.

– Мародеры они или нет, они правы в том, что ждать гонца от Ламана больше нет смысла, – сказал Кален, глядя на солнце, которое клонилось к горам на западе. – Пора нам тоже решить, куда идти – в Беллесвард или куда-то еще. Сони, позови Сеха, Ниланэль и Виллету.

Скоро небольшой отряд собрался возле командира. Не присоединилась к обсуждению лишь старуха, которая увлеченно рассказывала мальчику сказку, пытаясь отвлечь его от мыслей об умерших родителях.

– Чтобы вы знали: куда бы вы ни пошли, я буду с вами, – быстро проговорил Ирьяс, как только у камня, где сидел Кален, выстроился полукруг спутников.

Командир устало качнул головой. В том, что младший судья от него не отвяжется, он и не сомневался.

– Хорошо, но учти, что наши поиски солдат генерала Ламана могут затянуться. В Беллесвард окольными путями они пойти не могли – в крепость из Квенидира ведет только эта дорога. Значит, нам нужно искать их в другом месте.

– Только где? – вставил Виньес.

Вопрос был на сто золотых, не меньше. Ламан не объявлял ничего подобного тому, что "если отряд не пойдет в Беллесвард, то он пойдет туда-то", поэтому оказаться он мог где угодно. Крепостей возле Квенидира было несколько, и все они были одинаково пустыми – после переброски войск, устроенной еще Тэрьином, в них оставалось человек по двадцать из всего гарнизона. Какую из них выбрал Ламан и в крепость ли вообще направились выжившие солдаты? Не исключено, что из Квенидира выбралось так мало людей, что Мальтьен или Оллет приказали собраться где-нибудь в близлежащей деревне. Однако обойти их все, чтобы узнать это наверняка, по сугробам заняло бы не одни сутки, а у гвардейцев не было ни еды, ни вещей, и неизвестно, получится ли найти все необходимое у беженцев, которые и сами во многом нуждались. А еще оставался Таннес, чьи мятежники тоже обосновались где-то тут, в холмах...

– Скорее всего, генерал Ламан вывел людей через северные ворота, ближайшие к Квенидирскому замку, – Кален снова закашлялся и раздраженно тряхнул длинными волосами, когда приступ затянулся. – Так что я предлагаю пойти по северной дороге до ближайших деревень и узнать, не видел ли там кто-нибудь королевских солдат. Все согласны?

Ему ответил хор мужских голосов. Стражница, единственная женщина в полукруге, задумчиво молчала.

– Ниланэль, что вы с матерью будете делать? – спросил Кален. – Мы подчиненные генерала Ламана, и нам в любом случае надо его найти, но вас этот приказ не касается. Вы можете идти в Мадрисет, если хотите.

Ее пшеничная коса тяжело упала с плеча на спину, когда Ниланэль отрицательно покачала головой. За часы, проведенные вне Квенидира, она отошла от ужаса и выглядела более собранной и трезвомыслящей. От своей беды отвлек ее и ребенок, с которым стражница все время возилась, как с родным.

– Я маг и должна присоединиться к королевской армии, чтобы бороться с када-ра. Я пойду с вами.

– А твоя мать?

Ниланэль оглянулась. Виллета в этот момент складывала из пальцев сложные фигуры, иллюстрируя свою историю. Мальчик, впервые проявивший какую-то эмоцию, кроме слез и угнетающего молчания, с интересом следил за тем, как старуха смешно кривит морщинистое лицо и пытается говорить на разные голоса. Он не замечал, как пожилая северянка покачивается от измождения и потирает костлявыми ладонями замерзшие ноги. Долгий путь она не преодолеет и будет постоянно задерживать спутников.

– Если вы позволите, лейтенант Кален, она пойдет со мной, – извиняющимся тоном ответила Ниланэль. – Все равно ей пока не вернуться в Квенидир, чтобы сложить для отца погребальный костер.

– Ладно. А ребенок?

Теперь Кален пристально изучал Сони. Он спрятал глаза, притворившись, будто разглядывает дорогу. Ну да, спасти ребенка была его идея... Он же не думал, что мать ребенка погибнет, а мальчишка после этого окажется круглой сиротой. Днем Кален уже отводил Сони в сторону и угрюмо предлагал поразмыслить о том, куда девать этого пацаненка. Если по-разумному, то его следовало оставить в первой же деревне. Но что дальше? Безногий сирота нужен никому не будет – это лишний рот и кипа забот. Сони становилось дурно, когда он представлял, как ребенка кто-нибудь выкинет на край деревни, чтобы тот ночью околел от холода. Взять такую обузу с собой, чтобы этого не случилось, отряд не мог. А даже если и потащат они его за собой, в крепости – или где там временно разместился Ламан – калеку ждет та же судьба, что и в деревне.

– Так что с ребенком? – хмуро повторил командир.

Сех набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но все, что он выдохнул, было грустное "Ох, Сатос..." О последствиях своего сострадания задумывался не только Сони.

– Я возьму Кийдана себе, – Ниланэль, глядя вниз, теребила кончик толстой косы. – У меня два года назад сын утонул. Пускай у моей матери будет внук, хотя бы такой...

– Значит, определились, – с явным облегчением сказал Кален. Он встал с валуна, и теперь его не по годам стройная, крепкая фигура возвышалась над спутниками. Окинув их взглядом, командир приказал: – Тогда подготовьте мальчика, я усажу его на коня, и выдвигаемся. Время не терпит.

Он произнес это строго, но его голос был бодрым, словно впереди их ждала легкая прогулка, а не изнурительное путешествие по морозу. Сони улыбнулся. Все-таки было у Калена сердце, каким бы жестоким он иногда ни казался. Все-таки переживал он из-за этого несчастного Кийдана, что тот замерзнет до смерти, выброшенный на опушку леса.

Долгие поиски Ламана теперь представлялись не в таком мрачном свете. На дорогу, которая огибала Квенидир и выводила на север, Сони смотрел почти весело. Пока отряд вместе, пока им не нужно никого бросать на произвол судьбы, они справятся с чем угодно.

* * *

Солнце коснулось гор и начало сливаться с ними, медленно закатываясь в лежавшую за их границей Бездну. Отряд спустился с пригорка и пошел по низине, со всех сторон огороженной холмами. Только что, наверху, еще был день, а здесь мгновенно наступили сумерки. Сони поежился. Он ничего не имел против ночи, но в сгустившихся, удлинившихся тенях ему мерещились подкрадывающиеся када-ра. Судя по тому, как напряглись, заозирались спутники, такое впечатление складывалось не только у него.

По тракту гвардейцы шли где-то с полчаса. Он вел в Пеллетан, крупный город, который находился в нескольких днях пути отсюда, и был усеян россыпью маленьких селений, жавшихся к крупному торговому пути. Многие беженцы отправились из Квенидира именно этой дорогой, и ее настолько истоптали, что оставалось лишь гадать, проходили тут солдаты Ламана или нет. Спросить было не у кого – если какие-то потерянные путники и встречались в такой близости к городу, то они только разводили руками. До деревни, где магам могли что-то рассказать, идти надо было не меньше часа, а то и больше.

Сони широко зевнул. Занять себя на дороге было нечем – знай себе переставляй ноги да мечтай о том, как окажешься где-нибудь в тепле, в мягкой кровати и с миской горячей мясной похлебки в руках.

Погрезить о чем-то таком, чтобы отвлечься от усталости и голода, было самое время. Сони с удовольствием это даже обсудил бы, но за последний час в отряде установилось гнетущее молчание, которое не располагало к легкомысленным беседам. Хлюпавший носом Виньес еле держался на ногах. Его было бы неплохо посадить на мерина, но там, скрючившись в неудобном седле и постоянно прикрывая ноги рваной зеленой юбкой, уже сидела старуха с дремлющим Кийданом на руках. Стражница, ведшая коня под уздцы, тяжело вздыхала и изредка вытирала увлажнившиеся глаза, вероятно, вспоминая о погибшем отце. Кален, которого окружали светящиеся потоки из снова набравшего силу Сердца Сокровищницы, просто шагал вперед – четко, размеренно, и казалось, что он ни о чем не думает. Сех, самый бодрый из спутников, старался идти сзади, лишь бы не пересекаться с ним взглядами. Командир сделал вид, будто не слышал обвинения, что он ничем не лучше када-ра, но сехен и сам себе оказался отличным судьей. Или, может быть, он все еще переживал свою обиду на безразличие Калена. Более или менее довольным выглядел один Ирьяс, но этот нервный человек вызывал у Сони ощущение брезгливости, и общаться с ним не хотелось.

В животе заурчало от голода. Сони опустил веки, прогоняя мысли о пустом желудке и ноющих ногах, и зашагал по утрамбованному тракту с закрытыми глазами. На кровати, где он будет лежать, обязательно нужны подушка и перина, а не какой-нибудь там соломенный тюфяк. Похлебка будет горячей, чтобы паром исходила, и в ней будут плавать крупные куски мяса, да с сальцем, чтобы понаваристее было... О чем еще можно мечтать? Разве что о податливой женщине, но это уже совсем несбыточное желание.

– Твоя магия – почему она не пропала с наступлением ночи?

Он вздрогнул и внезапно обнаружил, что обогнал спутников, оказавшись наравне с Ниланэль. Та внимательно смотрела на исходящую из его груди струйку энергии. Сони невольно прижал к этому месту ладонь, словно магию можно было таким образом спрятать.

– Я храню маленький майгин-тар. Очень маленький, – добавил он, чтобы у стражницы было меньше поводов позариться на камень королей.

Патрульные, облизывающиеся на эту дамочку, описывали ее как честную и ответственную. Однако за жизнь Сони повидал немало людей, которые выглядели чуть ли не пресветлыми када-ри, а на деле оказывались исчадиями Бездны.

– Откуда он у тебя? – удивилась стражница.

– Мы же особый отряд, вот, назначили меня его хранителем, – соврал Сони. – Так уже давно повелось, с тех пор как этот кристалл у нас был всего один.

Ниланэль ничего не ответила. Поверила она или нет, было непонятно. Он, во всяком случае, сам бы себе не поверил, но Кален приказал рассказывать всем именно эту версию, как самую правдоподобную.

– В этой низине темно совсем, и холмы вокруг, – нарушив молчание, плаксиво сообщил Ирьяс, как будто все это было неочевидно. – Как мы заметим Детей Ночи?

– Никак, – ровно ответил Кален. – Думаю, на таком расстоянии от Квенидира нам нужно бояться уже не када-ра, а разбойников и мятежников Таннеса.

– Но вы же нас защитите от них? – с надеждой спросил младший судья.

– Возможно. Будьте начеку.

Этот ничего не обещающий ответ заставил Ирьяса вжать тонкую шею в плечи и пристально вглядываться в древесные стволы, между которыми собирался ночной мрак. Судья принял слова Калена за чистую монету, однако Сони счел их пустой угрозой, предназначенной только для того, чтобы никто не расслаблялся. Наступала ночь, и хотя она должна была оказаться ясной и лунной, скоро в чаще хвойного леса будет так темно, что хоть глаз выколи. Вряд ли кто-то рискнет нападать в такое время, когда передвигаться можно только на ощупь и легко вместо врага, не разобравшись, ранить союзника.

– Эй! – вдруг раздалось откуда-то сбоку, из-за деревьев. Голос был мужским и очень усталым. – Кто там идет, люди добрые али тати какие?

– Интересно, если бы тати, что бы он тогда делал? – пробормотал Сони.

Виньес хмыкнул.

– Мы из Квенидира, идем до ближайшей деревни, – хрипло прокричал Кален.

– Ох, спасибо Небесам, значит, добрые люди! – обрадовались в темноте. – Помогите мне, бедному, тоже туда добраться! Разбойники на меня тут набросились, все отобрали, избили, нога болит, не могу сам дойти! Только ползти, да и на то уже сил нет! Я отдохнуть хотел и спрятался, чтобы меня новые разбойники не нашли да не убили... Я тут вот! Подсобите, добрые люди, во имя нашей Богини-Матери Альенны!

Из-за придорожного кустарника высунулась машущая рука. Самого человека было не видно – мешали ветки и темнота.

– Брешет, – уверенно произнес Сони. – Там с ним подельники.

Один из любимых способов обвести дурака вокруг носа и забрать все его вещички – это притвориться человеком, которому срочно требуется помощь. Прохожие, искренне проникшиеся бедой незнакомца, обычно теряли бдительность и становились легкой добычей. Сыграть роль обездоленного, да так, чтобы тебе сразу поверили, было непросто, и у "ограбленного разбойниками" в этом явно не было опыта. Вполне вероятно, что практиковаться он начал только сегодня.

– Сех, подними щит вокруг Виллеты и Кийдана, – тихо приказал Кален.

Созданная сехеном золотистая пелена окружила переступившего с ноги на ногу коня и двух женщин с проснувшимся мальчиком, который удивленно смотрел на мужчин. Командир удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Я проверю, что с этим "избитым".

Кален шагнул к кустам. Благо он предусмотрительно окутал себя магией из Сердца Сокровищницы, потому что на дорогу с воплями выскочили восемь человек. Среди них Сони с изумлением обнаружил двух сехенов. Один из них был неприметным и держался позади второго, не обратить внимания на которого было невозможно. Толстая баранья шуба с поднятым меховым воротником прибавляла ему размера, делая похожим на быка, и он казался гигантом для своего низкорослого народа. Его некрасивое, приплюснутое лицо с маленькими глазками заросло рыжими волосами; в темноте белели оскаленные зубы. Вооружен он был, как и большинство его товарищей, топором. Лишь один из налетчиков, еще совсем мальчишка, с падающими на лицо грязными каштановыми прядями, держал на тетиве лука стрелу, и один был с мечом – девятый разбойник, тот самый, которого "избили". Он нарочито медленно, с безмятежной улыбкой на губах вышел из-за кустарника, наставив на Калена клинок.

Кийдан, стоило появиться разбойникам, вскрикнул и задергался в седле. Старуха, стискивая его, чтобы он не свалился, запричитала:

– Ох, милостивые боги, да что же это такое-то, одна напасть другую обгоняет... Да сохранит нас великая Богиня-Мать...

Конь всхрапнул и ударил копытом. Сони подозревал, что если бы не Ниланэль, которая вцепилась в узду, то животное уже бы галопом скакало к деревне. Ирьяс придвинулся к Виньесу, спрятавшись за его спину. Маг, уже потянувшийся к магии Сони и державший наготове дротики, раздраженно оглянулся, но промолчал.

– Бросьте оружие и отдавайте все свое добро! – потребовал "избитый". – Будете сопротивляться, я зарежу этого северянина, а потом мы и всех остальных покромсаем. Вы у нас не первые.

В подтверждение своих слов он продемонстрировал запястье с костяным браслетом, почти полностью покрытым зарубками. Судя по всему, этот молодой северянин от силы восемнадцати лет был предводителем шайки. Сони, глядя на него, покачал головой – в нем было легко узнать многих могаредских воров, которые отправились на погребальный костер гораздо раньше, чем подошел их срок. Нахальный взгляд, развязные движения, бородка и усы, отращенные только потому, что это прибавляло взрослости, и прущая изо всех дыр самоуверенность. Свора у него была под стать – сплошь сопляки, оборванцы, которыми нетрудно управлять. Самому старшему на вид исполнилось лет двадцать пять, и оказался им сехен в бараньей шубе. На матерых разбойников никто из них не походил, а какова банда – таков и главарь. Сони на золотой поспорил бы, что по меньшей мере две трети зарубок на его браслете сделаны для похвальбы. А то и все.

– Я тебя знаю, – Сех внезапно указал на "быка". – Я поймал тебя в Квенидире, когда вы грабили дом. Что ты тут делаешь? Ты ведь поклялся Прародителем, что присоединишься к добровольцам Энтарина, поэтому тебя и отпустили из тюрьмы!

В его голосе звучало возмущение, смешанное с искренним недоумением. Для сехена преступить клятву, в которой упомянуто имя Сатоса, было ужаснейшим святотатством и настоящим преступлением. Однако "быка" это не остановило. Не волновало его и то, что он направлял острие топора на сехена, готовясь нарушить еще один из страшнейших запретов – убивать соплеменников.

– Чтоб меня раздавило, – выругался "бык", шагнув назад. – Гирдин, мы неправильных беженцев поймали. Это, побери их Бездна, проклятые солдаты, да еще и маги!

По разбойникам, наконец-то заметившим синие мундиры гвардии и коричневый – стражи, прошла волна беспокойства – они стали переминаться, кое-кто убрал оружие, вздрогнула стрела на слабо натянутой тетиве. Все уставились на главаря, с лица которого сразу исчезла беззаботность. Он перетрусил, но признаться в этом и тем более приказать своре отступить означало упасть в глазах подельников и потерять свою банду, а в худшем случае к утру обнаружить в своей спине нож. Поэтому единственное, что оставалось Гирдину, – продолжать фарс, чего бы это ни стоило.

– Ты ошибся, Хид, – с фальшивым равнодушием сказал он. – Это просто беженцы, которые вырядились в солдатские мундиры.

– Идиот, – тихо произнес Кален. – Виньес, начинай.

Они одновременно взмахнули руками, оплетая оружие нитями. Не успели грабители моргнуть, как возле Виньеса сама собой выросла куча топоров. Сверху аккуратно приземлились лук и меч.

– Великая Бездна! – сдавленно вскрикнул один из бандитов, когда из его ладоней выдернуло древко.

Он попытался удрать в лес, и его тут же против воли развернуло обратно. Потоки магии невидимыми веревками стягивали разбойникам руки и ноги, так что те не могли двинуться и беспомощно застыли перед теми, кто должен был стать их жертвами. Участок дороги наполнился отборными ругательствами; четверо из разбойников сразу начали хныкать и божиться, что они больше никогда в жизни на ближнего своего руку не поднимут. Молчал, прикусив губу, лишь Гирдин. Наверное, боялся опозориться перед товарищами, выпрашивая снисхождение.

Кален, проигнорировав все просьбы и проклятия, повернулся к спутникам.

– Ниланэль, ты знаешь этих недоумков?

Женщина всмотрелась в разбойников.

– Только Лидди, – она указала на патлатого лучника. – У него добропорядочные родители. Они будут очень страдать, если он погибнет. Лидди, тебе не стыдно так их подводить?

Лучник отвел глаза, не вымолвив ни слова.

– Значит, по крайней мере одного не убиваем, – громко подытожил Кален. Когда кто-то из разбойников застонал, на его лице появилась хищная улыбка. – Парни, – он посмотрел на подчиненных, – есть какие-нибудь идеи по поводу остальных?

– Надо забрать у них еду, – быстро произнес Сони. Живот согласно заурчал.

– Ограбить грабителей? – усмехнулся Виньес. – Неплохо. Нужно взять оружие, теплые вещи, которые нам нужны...

– Эй, эй! – Гирдин встревоженно забился в волшебных путах. – Вы не можете у нас все отобрать! Вы думаете, мы от хорошей жизни на дорогу вышли? У нас у самих ничего нет!

– Один из вас позавчера залез в дом купца Торгейла! – обвинил его Сех. – Когда мой патруль вас нашел, он и несколько других квенидирцев уже почти всё вынесли!

– Проклятый предатель! – Хид плюнул в него, но плевок не достиг цели. – Мы не грабили, а забирали то, что нам причитается! Переметнулся на сторону врагов и теперь защищаешь их золотишко, надеясь, что тебе тоже перепадет?

– Что? – ошеломленно переспросил Сех.

– То самое! – огрызнулся Хид. – Если бы не я да Риф, – он махнул головой в сторону второго сехена, – и не другие слуги, хрен бы Торгейл себе такое состояние скопил. А какой его благодарность была? Он нас голодом морил и плетьми гонял, потому что мы сехены! У нас было полное право забрать то, что ты, сволочь, Торгейлу вернул!

– Вы пошли против закона!

– А когда закон был на нашей стороне? – осмелев, подхватил второй сехен, Риф.

Растерявшийся Сех нашелся далеко не сразу.

– Сейчас! При королеве Невеньен все будет иначе. Ее ближайшая служанка – сехенка, а среди советников один из кесетов.

Звероподобный Хид в ответ ощерился.

– Предатели они все треклятые, вот что я тебе скажу. А тебя Великий Сатос умом обделил, раз ты этим бредням веришь. Да и сам ты – перебежчик вшивый! Вместо своего народа этим господам служишь!

– Я пришел в гвардию, чтобы помочь сехенам!

– И чуть не упек меня в тюрьму за то, что я пытался возвратить себе свое же добро, после того как Торгейл оставил меня без гроша. Отлично ты мне помог, братец!

Опешившему Сеху как будто вылили ушат помоев на голову. Мальчишка понимал, что в чем-то Хид и Риф правы – но был прав и он, так как он поступал по закону, отлавливая в Квенидире мародеров. Эта двойственная правда выбила его из колеи настолько, что он замер с открытым ртом, не зная, как отбиться от обвинительной атаки соплеменников.

– Сех! – строго окликнул его Кален. – Соберись.

Мальчишка закрыл рот и выпрямился, но его взгляд не перестал блуждать по лицам двух сехенов, которые становились все темнее и темнее по мере того, как с востока надвигалась ночь.

– Значит, все-таки у вас есть, что отобрать, – снова обратился командир к главарю разбойников, который висел перед ним в магической петле.

– Нету! – деланно оскорбился тот. – Хид, может, Торгейла и грабил, но это он с какой-то другой бандой делал. Мы тут ни при чем.

Из-за попыток вырваться из невидимых нитей одежда Гирдина сбилась, а вся недавняя самоуверенность улетучилась в Бездну. Рядом с Каленом, пусть даже измотанным, с волосами, которые неряшливо выбились из стягивающего их кожаного шнурка, но сохранившим достоинство, он выглядел жалким, а его попытки оправдаться – еще более глупыми, чем они были.

– Сейчас узнаем, так ли это, – резко произнес Кален. – Сони, проверь их вещи.

Снять заплечные мешки, обрезав лямки, было раз плюнуть, заодно Сони собрал у разбойников и кошельки. Ничего особенно интересного там не нашлось – всякая мелочь. Если разбойники и обчищали богатые дома, продать они ничего не успели или прятали деньги где-то в другом месте. Зато еды оказалось навалом. Взошедшее на небо Великое Око бросило серебристый луч на содержимое сумки Гирдина. У главаря, как водится, был самый лучший паек: мягкий сыр, хлеб, завернутый в белый льняной платок, несколько вареных яиц и – пречистые Небеса! – толстый шмат колбасы, которая источала изумительнейший пряный запах. Сони проглотил слюну и, не удержавшись, оторвал зубами кусок хлеба. Еды теперь хватит на весь отряд!

– Все у них есть, – жуя, сказал Сони. – На дорогу их точно не голод погнал.

Командир опустил тяжелый взгляд на скорчившегося перед ним Гирдина.

– Господин младший судья, – обратился Кален к Ирьясу, продолжая буравить главаря ледяным взглядом, – какой приговор по закону нужно вынести этим преступникам?

– Ну, с учетом всех обстоятельств... П-повешение, я думаю, – слабо проговорил Ирьяс.

Кален этому как будто обрадовался.

– Не вижу причин его не исполнить. Но возиться с повешением я не буду – это слишком долго. Как насчет отрезать вам головы? Магия с этим справится быстро.

На миг на тракте стало мертвенно тихо, как в глубокой могиле. Выражения лиц разбойников поменялись до неузнаваемости, превратившись в искаженные восковые маски. Эти самонадеянные дураки верили в свою молодость и лихую удачу и считали, что кара не настигнет их никогда. Но иногда она наступает даже быстрее, чем ты успеваешь сделать что-то плохое.

Кое-кто рухнул на колени, вымаливая пощаду, кто-то заплакал – не притворно, а искренне, испугавшись скорой смерти. Гирдин начал нести какую-то чушь о том, что смерти квенидирцев Калену невыгодны и вообще от этого ему будет только хуже. По сравнению с Тайли и его сворой, которых несколько месяцев тому назад уничтожил отряд, эти дети, решившие поиграть в настоящих разбойников, выглядели посмешищем. Сони стало их немного жаль. Они не осознавали, что они делают и что им за это грозит. Но имел ли Сони право их жалеть? У них не было никакой нужды в том, чтобы воровать, и не важно, кто именно подбил их на этот грех – Гирдин, Хид или кто-то еще, они согласились взять оружие и размахивали ими перед невинными людьми.

Все это так. Однако им можно было дать второй шанс – по крайней мере некоторым из них. Возможно, один раз попавшись, они расстанутся с разбойной мечтой.

– Кален, не надо, хватит того, что мы заберем у них оружие, – торопливо, пока командир не успел привести в исполнение приговор, сказал Сони.

В том, что Кален способен с ними разделаться, он почти не сомневался. После Ньес, Даки, Гоха и всех остальных... Хотя отпустил же он Лайраса и его брата. Может, и сейчас не станет лютовать?

– Заберем оружие – они найдут новое, – спокойно возразил командир.

Однако он все же отошел от связанных разбойников. У Сони отлегло от сердца – если бы Кален собирался разделаться с ними, то не медлил бы.

– Лейтенант Кален!

Ниланэль, передав вожжи Ирьясу, приблизилась к гвардейцам. Ее бледное лицо – светлое пятно во мраке ночи – было взволнованным.

– Лейтенант, вы не можете так поступить, – заговорила она. – Нельзя просто убить их всех. Это же самоуправство! Обязательно должен быть суд. Кроме того, некоторые из этих ребят, Лидди, например, он же не соображает, что творит! Ему всего тринадцать лет! Парню трепку хорошую надо задать, чтобы мозги на место встали, а вы его убивать...

– Все в порядке, – Кален положил стражнице на плечо ладонь, прерывая водопад ее слов. Голос командира звучал приглушенно, чтобы не слышали пленники. – Я отпущу их, только припугну как следует, чтобы неповадно было на людей нападать. Все равно всех мы увести не сможем – их больше, чем нас, а деревня достаточно далеко, чтобы мы могли тащить их с помощью магии. К тому же я боюсь, что их там просто всех вздернут, ни в чем не разбираясь. Местные жители и без того озлоблены на Таннеса и его солдат после того, как они разорили караваны. Так что возьмем одного Гирдина и отведем в деревню. Он похож на зачинщика, думаю, без него остальные не рискнут грабить беженцев.

– Согласен, – так же тихо сказал Виньес. – Позже, когда вернемся в Квенидир, доложим обо всем страже, пусть она их ищет и наказывает, если посчитает нужным.