Текст книги "Камень королей. Часть 3(СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

* * *

В кабинете лорда Гараса было пусто. В общем-то, тут так было всегда, но Невеньен осознала это лишь сейчас. Причина крылась не в отсутствии украшений – до сих пор ее это не беспокоило. Сейчас ощущение пустоты создавало отсутствие единственного человека, который любил вихрем врываться в кабинет и чем-нибудь огорошивать королеву.

Таймен уже три дня после нападения Волчьего генерала не вставал с кровати. Лекарь сообщил, что его жизнь вне опасности, но выздоровеет лорд еще не скоро. Рана оказалась серьезной, и если бы не мастерство Шен, то Таймен вполне мог присоединиться к Бавьесу и стражникам, убитым во время нападения.

При мысли об этом Невеньен вздрогнула. Что бы она делала без него? Без кипучего деятельностью казначея не было скучно – дела не переводились никогда, – но спустя несколько дней Невеньен чувствовала себя так, словно ей отняли ногу по колено. Вроде бы жить можно, но уже не побегаешь и не попрыгаешь. Как она, оказывается, привыкла к светловолосому лорду, который поначалу вызывал у нее совсем не воодушевление...

Дверь вдруг резко, без стука, распахнулась. Невеньен встрепенулась – во входящем северянине ей почудился казначей. Однако это был всего лишь Ламан.

– Моя королева, стража поймала Доннала Айсверка, управляющего замка, – без предисловий начал генерал. – Он пытался спрятаться дома у одной из служанок, но та испугалась и донесла на него. Я приказал пока бросить его в темницу. Дальше нужно ваше решение.

Он не стал уточнять, что за решение. Да и каким оно еще могло быть в отношении человека, который впустил в замок Таннеса, купившись на обещания золотых гор? Предателя нашли легко – накануне нападения он принес стражникам амреты, после пары глотков которой они заснули и не слышали, как тот отпирал мятежникам дверь. Доннал рассказал Волку и про арджасские майгин-тары Мьетал. Предполагая, что Таннес убил хозяев замка, когда забирал ожерелье, Невеньен не так уж сильно ошибалась. Погиб только Гарас, Мьетал же в их общей постели не было. Впрочем, где она была в этот момент и почему траур по мужу для нее заключался только в ношении одежды положенных цветов, тайны ни для кого не составляло. В переполошившемся замке леди не удалось незамеченной выскользнуть из той же комнаты, откуда незадолго до этого выскочил полуголый, со следами засосов Ламан.

Общаться после этого с родной сестрой стало еще неприятнее. Если каждая женщина, выданная замуж за нелюбимого, превращается в развратницу и лгунью, лучше навсегда остаться старой девой.

Невеньен выглянула в окно, раздумывая над судьбой управляющего. Исход тут, естественно, мог быть всего один, вопрос лишь в том, как быстро он произойдет.

– Солнце садится, – сказала она. – Провести суд по всем правилам мы уже не успеем, а завтра погребение погибших у Орлиного Гнезда. Как вы считаете, генерал, дать Донналу помучиться несколько дней?..

Инистые, как у многих северян, глаза Ламана кровожадно сверкнули.

– Чем меньше времени будет проходить между проступком и карой за него, тем больше ваши подчиненные станут бояться идти вам наперекор. Все и так знают, что Доннал виновен. Свидетели рядом, судья тоже, так что приговор будет готов за час. А на виселице у северных ворот, где мы сегодня вешали "волков" Таннеса, еще есть место.

– Полностью согласна. Тогда вы знаете, что делать.

Он с готовностью поклонился, щелкнув подбитыми сапогами, и дождался, пока королева подпишет соответствующую бумагу. Вообще-то, в обязанности Ламана не входило заниматься преступниками, но расправиться с обидчиком Мьетал было для него личным делом.

Невеньен хоть и не одобряла их связь, но отлично его понимала.

Дверь, которую Ламан плотно затворил за собой, почти сразу начала открываться снова.

– Вы что-то забыли, генерал? – спросила Невеньен, не поднимая взгляда от бумаг на столе.

– Нет, – неуверенно ответил чужой голос. – Я не генерал, но я могу его позвать. Он еще недалеко.

Она прокашлялась.

– Не надо, пусть уходит. Я ждала, вас, Сони. Окарьет, подожди, пожалуйста, снаружи, – Невеньен оглянулась на телохранителей, которые стояли по углам комнаты. Теперь магов возле нее было четверо. – Вы тоже.

Парди пытался протестовать, но она пропустила его возражения мимо ушей. Если верить тем же магам, возможности Сони превосходили возможности всего полка телохранителей. Так и у кого достанет сил спасти королеву, если он вздумает на нее напасть? А ей не хотелось, чтобы кто-то раньше времени слышал, о чем она собирается с ним говорить.

Оставшись с Сони наедине, Невеньен помедлила несколько мгновений, пристально в него вглядываясь. Бывший воришка, обладатель камня королей, герой осады Гайдеварда и битвы под Орлиным Гнездом смущенно мял руки, сидя в кресле перед королевой и явно чувствуя себя не в своей тарелке. Его гвардейский мундир еще хранил следы похода, и хотя пятна на нем пытались оттереть, чистым его назвать никак было нельзя. В целом новый Марес Черный Глаз не производил ожидаемого впечатления – обычный мужчина, которому нужно хорошенько выспаться и отдохнуть. Не спасали ситуацию даже крохотные искорки, вспыхивавшие возле Сони, словно его обсыпали золотистыми блестками. Их вообще было легко не заметить. Боги, как всегда, постарались соблюсти некоторое равновесие – наделив бывшего вора невероятными способностями, они скрыли их от чужих глаз.

Легенды о том, что сияние великого мага древности слепило зрение окружающим, оказались сильно преувеличенными. Это разочаровывало так же, как и то, что скромный и невзрачный Сони совершенно не походил на безупречного героя, каким должен быть защитник Кинамы. А Невеньен рассчитывала именно на это.

– Зачем вы меня вызвали, моя королева? – осторожно поинтересовался он. – Генерал Вьюрин сказал, что представил вам полный отчет о моих действиях еще утром.

– Это так, – признала Невеньен, умолчав, что не прочитала и половины. Вернувшаяся вчера после заката армия принесла столько новостей, что стало не до отчетов. – Но я хочу обсудить с вами не прошлое, а будущее.

– Значит, вы не будете выяснять подробности битвы с Детьми Ночи?

В голосе гвардейца прозвучало облегчение. Невеньен уже знала, что некоторые сомневаются в его правдивости. В чудесные силы лейтенанта Калена благодаря необычной внешности верилось легко, но чтобы почти никому не известный гвардеец взял и уничтожил всех чудовищ, пусть и на пару с Сыном Цветка, – это, извините, нелепица. Дошло до того, что кое-кто обвинял его в смерти лейтенанта Калена. Шепотом, естественно. Произнести это вслух после утренней демонстрации новых способностей Сони никто не рисковал. В отличие от других магов, его энергия с заходом или восходом солнца не иссякала, а значит, ответить крепким ударом магии он мог в любое время.

– Я считаю, что у человека, который вызвался добровольцем убить Гередьеса и многократно исполнял для меня задания, не станет меня обманывать, – ответила Невеньен. – К тому же если вы были неискренни, это скоро выяснится.

– Да, – как-то странно вздохнул он.

Невеньен нахмурилась, но предпочла не заострять на этом внимание. Мало ли, может, Сони просто устал. Его весь гоняли перед лордами, как цирковую собачку, проверяя границы его возможностей. Стать героем – тяжелое бремя.

– Мне жаль сообщить, но чествования героев сражения с Детьми Ночи не будет, – объявила она. – Городской совет решил, что с праздником следует подождать какое-то время. По крайней мере, до тех пор пока в Кольвед не начнут возвращаться жители и не наладится снабжение. Это не значит, что мы забудем обо всех, кто проявил себя на поле битвы. О вас, – уточнила Невеньен. – Вам даруют почетное звание Защитника Кинамы и наградят земельными владениями.

– Мне – земельные владения? – растерялся Сони.

– Да, – слегка раздраженно подтвердила она. – Также вам будет пожалована честь основать аристократический род.

Надо же было как-то укрепить его верность трону. Если враг нынешней власти перекупит такого мага, как новый Марес, перед ним не устоит ни одна армия. Он мог разрезать яблоки на расстоянии ста шагов, в то время как возможности остальных ограничивались в лучшем случае двадцатью!

Сони кусал губы. Кажется, он не верил в такой подарок. Еще бы, полжизни ютиться в могаредских коллекторах и притонах и тут – стать аристократом. Это он еще не знал, какие земли ему уготованы. Говорят, у Таннеса шикарное поместье...

– Мне ничего не надо, – сказал он.

– У вас есть время привыкнуть к вашему статусу, – Невеньен постаралась смягчить тон. Мужчина просто переволновался – она бы тоже опешила, свались на нее такое чудо. – Обо всем этом будет объявлено только в Эстале...

– Нет, вы не поняли, – прервал он. – У меня нет права на награды. Если вы хотите меня купить титулом, то это бессмысленно, – говорил он таким тоном, будто просто ставил королеву в известность о своем решении. – Я не жалую высокорожденных и не горю желанием превращаться одного из них. Если вы правда хотите меня наградить за заслуги – я ничего особенного не сделал. Настоящий герой мертв, это он меня обучил и придумал план, как уничтожить Детей Ночи. А за мои внезапно проснувшиеся способности нужно благодарить только богов.

Сони встал с кресла и сделал по комнате несколько широких шагов. Неприметный и утомленный мужчина, который только что сидел перед королевой, бесследно исчез. Вместо него появился кто-то другой, порывистый, уверенный в себе и, судя по складке между бровями, не терпящий возражений. Лишь глаза остались теми же – цепкими и пронзительными.

На памяти Невеньен подобная перемена происходила уже не первый раз. Она подозревала, что первая, "тихая" личность Сони – это маскировка, с которой он так сжился, что не отличал себя от нее. В конце концов, умелый вор не должен обращать на себя внимание. Но как вести себя с его подлинной, "неистовой" сущностью – тем, кто вытаскивал на себе Дьерда из Гайдеварда, убивал Гередьеса и побеждал када-ра, Невеньен не представляла. Ей казалось, что этот человек способен на что угодно, и она его побаивалась.

– Вы должны получить достойную плату за службу и за все, что вы для меня сделали, – возразила Невеньен. – Своей короной я обязана вам: если бы вам не удалось избавиться от Гередьеса, я бы не стала королевой. Я ведь даже толком не наградила вас за то задание – после него вы опять отправились на верную смерть! А потом, пусть с помощью лейтенанта Калена, вы избавили Кинаму от чудовищ, которые грозили уничтожить всю страну. Вы не можете не принять мой дар.

Он криво усмехнулся, подбавив дров в огонь гнева, которым понемногу начинала полыхать Невеньен.

– Вы не можете мне его предлагать, – поправил Сони. – И никогда не предложили бы, знай вы правду. Вместо этого вы отправили бы меня на виселицу, и это было бы совершенно справедливо.

В животе у нее противно засосало от плохого предчувствия.

– Что за правда?

– Простите, моя королева, – сказал Сони, глядя ей в глаза. – Мне надоело притворяться, изображать героя и все такое. Это неправильно. У меня только одна просьба: не наказывайте Дьерда и Виньеса. Они хотели, как лучше.

– Что это за правда?!

В порыве эмоций Невеньен привстала с кресла, но ответ заставил ее бессильно рухнуть обратно.

– Это я виновен в разорении Севера. Я выпустил када-ра. Я собирался с их помощью спасти отряд от Тэби, а потом отправить их в Бездну, но оговорился и нечаянно освободил их от клятвы служения. Я не хотел ничего этого, – он махнул рукой в сторону Синей площади, на которой складывались погребальные костры для Сына Цветка и погибших в долине офицеров.

– Но как?.. – слабо проговорила Невеньен.

– Как я у меня получилось открыть державу? – закончил за нее Сони. – Она оказалась связана с камнем королей.

Ну конечно. Все было предельно логично. Вряд ли маги древности, создавая клетку для Детей Ночи, сделали так, что открыть ее мог любой. Но так как секрет управления када-ра не выходил за пределы королевской семьи, то он канул в небытие вместе с последним представителем династии Идущих. Ни Тьеру, ни тем более Невеньен и в голову не пришло, что они отправляют за державой именно того человека, который может освободить жутких тварей из Бездны.

Невеньен выдохнула, закрыв лицо ладонями. Первозданный Хаос... Ей давно следовало догадаться, что в истории гвардейцев что-то не сходится. Но зачем, если преступник так удобно вставал в схему заговора Гередьеса?

В одно мгновение на Невеньен свалилась вековая усталость. Она отняла руки от лица и взглянула на Сони.

– Зачем вы все это мне рассказали?

– Я же сказал: это неправильно, – он пожал плечами. – Все поздравляют меня с победой над Детьми Ночи, хвалят или, как вы, пытаются наградить, но никто не знает, что причина трагедии во мне.

Она едва сдержала истерический смех.

– То есть вы обрадуетесь, если я прикажу вас казнить?

Сони оставался абсолютно спокоен. Это ставило ее в тупик. Любой другой человек на его месте, во-первых, скрывал бы истину всеми возможными способами, а во-вторых, трясся от ужаса при мысли, что может последовать за признанием.

– Я не обрадуюсь. Но, представьте себе, даже у воров есть угрызения совести. Я никогда не хотел стать причиной гибели тысяч северян. И уж точно я не хочу получать за это какие-то подарки и слышать, что я якобы благословлен богами.

Он прав – выходило очень цинично. Но что есть жизнь, как не сплошная издевка? Если хорошо подумать, без могаредского вора и Детей Ночи Невеньен никогда бы не стала королевой – Гередьес был бы жив, а в лагерь под Эсталом не пришло столько союзников. А Сони, который попал в храм Шасета, следуя приказу Невеньен, и освободил чудовищ, сам же их победил. Все это было взаимосвязано, причем неким извращенным и жестоким способом.

Обвинять во всех бедах можно было кого угодно: хоть Сони, хоть Гередьеса, хоть советников, которые из гордыни искали по большому счету бесполезный символ королевской власти. Да даже саму Невеньен за то, что она отправила вора в Аримин! Однако смысла в этом не было никакого.

И тем не менее ей стоило серьезного усилия воли выпрямиться и сложить перед собой руки на столе вместо того, чтобы выводить приказ об очередной казни.

– Поклянитесь мне, что история, которую вы мне только что рассказали, никогда не выйдет за пределы этого кабинета.

Сони наконец-то удивился.

– Но...

– Никаких "но". Вы хотели, чтобы кто-то знал правду? Теперь я ее знаю и не забуду никогда, будьте уверены. Вам не нравится, что вас поздравляют с победой? Считайте, что таково ваше наказание. Ну а если вам приспичит заняться самобичеванием и вы станете рассказывать на каждом углу о том, что вы натворили в Аримине, сперва подумайте, кто вам поверит. Никому не известно, где вы в тот момент вообще были, а в официальных документах написано, что вы инспектировали один из фортов. Советники, которые вас туда отправили, будут отрицать все до последнего, потому что это для них смертный приговор. Но прежде всего, – Невеньен поймала его взгляд, – подумайте о простых людях, которые успели поверить, что у них появился герой и защитник. Новости о победе уже разосланы во все концы страны, и в них упоминается ваше имя. Вместо того чтобы прослыть величайшим предателем всех времен и народов, лучше послужите на благо кинамцам. Исправьте вред, который вы нанесли, собственным трудом.

В кабинете ненадолго возникла пауза. Ну же, Сони ведь не настолько сумасшедший...

– Я готов. С одним условием.

Он еще и условия будет ставить?! Невеньен прикусила язык, сдерживая возглас. С его нынешней силой Сони мог требовать чего угодно.

– Каким?

– Я буду служить на благо кинамцам, а не определенному человеку, – жестко произнес гвардеец. – Я не хочу, чтобы меня использовали для того, чтобы убирать соперников, или как последний аргумент в споре. Хватит с меня Ньес, Гоха и всех прочих. Я лучше, как Келси, буду валить лес, чтобы кто-то мог построить дом, или расчищать поля.

У Невеньен как будто камень с души свалился.

– На такое условие я согласна, – сдержанно произнесла она, стараясь не показывать, что этого от него и ждала. – Я хотела предложить вам после праздника в Эстале вернуться в Аримин. Он восстанавливается очень медленно, и там ваша сила пригодится в мирных целях...

– А еще там граница с Каснаром, – поморщился Сони, кажется, догадываясь об истинной причине его отправки.

Она решила не юлить.

– Долины возле Аримина – лакомый кусочек для каснарцев. Они давно облизываются на них, и к тому же там сейчас ослаблена оборона. У меня есть подозрение, что король Миегор прислал большой отряд магов не только для того, чтобы помочь избавиться от общей угрозы, но и для разведки. Если они захватят эту область, то погибнет еще больше людей, чем при нападении Детей Ночи.

– Я понял, – Сони кивнул. – Как только вы скажете, я поеду туда.

– Значит, мы договорились? – настороженно спросила Невеньен.

Если не считать шокирующего признания, то все получилось гораздо легче, чем она рассчитывала. До неправдоподобия легко. Общение с союзниками научило Невеньен, что люди всегда пытаются выторговать для себя условия получше, особенно если им есть, чем торговаться. Хотя не исключено, что Сони однажды одумается...

– Договорились, – подтвердил он. – Я буду служить вам до тех пор, пока вы правите не в ущерб простым кинамцам.

– В свою очередь, обещаю вам, – ответила Невеньен, – если вы когда-нибудь поймете, что я перестала заботиться о простых кинамцах, придете ко мне и скажите об этом. И пусть другой человек сменит меня на троне.

– Да будет так.

Сони протянул ей руку. Невеньен непонимающе уставилась на нее.

– Закрепим нашу сделку рукопожатием, – правильно разгадав причину заминки, подсказал гвардеец.

Невеньен вскинула брови.

– Вы не собираетесь призывать Небеса и Бездну в свидетели?

По традиции, чтобы ни у кого не было соблазна нарушить обещания, требовалось затемнить половину комнаты и зажечь в ней свечи, а затем прочитать древний текст клятвы. Без этого не мыслилось ни одно хоть сколько-нибудь серьезное соглашение.

Судя по выражению лица Сони, он считал иначе.

– Моя королева, мне часто говорили, что случившееся со мной – это провидение богов. Так вот если они действительно знали, что из-за меня столько детей останутся сиротами, то в Бездну мнение всех таких небожителей. Я заключаю договор с вами и в случае чего буду взывать к вашей же совести.

У Невеньен голова шла кругом. Сначала этот человек отказывался от награды, а теперь богохульничает. Кроме того, это же вопиющее нарушение правил! Однако она смотрела на широкую мозолистую ладонь гвардейца и не могла оттолкнуть ее.

В его словах была доля разума. На богов нельзя положиться – их игры с людьми слишком причудливы и больше похожи на насмешку. Своей судьбой нужно управлять самому.

– На благо кинамцев, – тихо сказала Невеньен, пожимая руку Сони.

– На благо кинамцев, – повторил он.

Его ладонь была сухой и теплой. Надежной. Глядя в ясные глаза гвардейца, Невеньен вдруг поняла, что заговорщицки ему улыбается.

На них лежала общая вина. Они только что вместе пошли против правил. И вместе же им придется расхлебывать последствия.

Внезапный порыв ветра глухо стукнул ставнями. В шелесте разлетевшихся бумаг Невеньен послышалось, как будто кто-то невидимый шепотом произнес: "На благо кинамцев".

Эпилог

Невеньен облокотилась на перила выходящей в сад галереи и полной грудью вдохнула ароматный воздух. Густо пахло шиповником, который в Эстале цвел в конце первого летнего месяца. После тусклого Кольведа, где лето начиналось гораздо позже, видеть усыпанные цветами сады центральных земель было вдвойне приятно. Особенно среди них выделялся замковый сад в столице, разбитый для придворных дам, и Невеньен нравилось гулять в нем по вечерам.

Однако зачем ее сюда пригласил Тьер, да еще в середине рабочего дня, она не представляла. Победа над Таннесом и када-ра остудила горячие умы тех, кто выступал против новой королевы, но дел все еще была прорва. И вдруг – сад?.. Невеньен могла ожидать такое от кого угодно, но точно не от советника, который никогда не страдал романтичностью.

– Ох уж эта молодость, – проворчал он, тяжело опираясь на колонну рядом. – Моя королева, пройдемте в беседку?

Она согласилась, подождав, пока Тьер отдышится после спуска с башни. За несколько месяцев, в которые они не виделись, советник сильно сдал. Окончательно побелели волосы, раньше еще пестревшие черными прядями, углубились морщины, движения стали медленными и осторожными. Не изменились только глаза – их взгляд был все таким же цепким, как и разум старика.

Невеньен каждый раз становилось больно, когда она смотрела на него. Но все, что она могла сделать для Тьера – это помириться с ним и внимательно прислушиваться к его советам. Наставнику, прекрасно осознававшему, как мало времени ему осталось под Небесами, последнее было важнее всего.

Они миновали клумбы с розами и сели в мраморную беседку. Вокруг расположились телохранители и Шен и Тенью. Тьер недолго помолчал, оглядываясь, и зачем-то снова завел законченный только что, в кабинете, разговор.

– Все же прекрасная новость, что в Орлином Гнезде нашли залежи майгин-таров, не так ли?

– Мы с вами обсудили это, – терпеливо напомнила она. Провалы в памяти у него участились, и относиться к этому приходилось с пониманием. – И даже решили послать горняков в другие места, где предположительно останавливались када-ра...

– ...чтобы выяснить, не привлекали ли их на самом деле залежи кристаллов, а не поиски прохода в Бездну, – слегка раздраженно завершил за нее Тьер. – С моим рассудком пока еще не настолько плохо. Я хотел дополнить, что вам стоит поговорить об этом с лордом Тайменом. Возможно, нам стоит поступить против обыкновения и продать часть кристаллов, чтобы наполнить казну.

Невеньен кивнула. Судя по сегодняшнему сообщению с Севера, запасов в Орлином Гнезде для этого хватит. И даже останется, чтобы снабдить майгин-тарами солдат на ослабленных границах. Появление нового Мареса взамен потраченных на двух Детей Цветка кристаллов и погибших магов обнадеживало, но все же Сони было невозможно держать одновременно на всех рубежах Кинамы.

– Это хорошая мысль. Пополнение казны сделает мою политику более независимой, – произнесла она, мысленно добавив, что заодно это позволит ей забыть о парочке чрезмерно надутых женихов, о которых все пекся Тьер. – Пожалуй, мне следует побыстрее найти лорда Таймена.

Она собралась вставать, но старик остановил ее, положив сухую ладонь на ее руку.

– Казначей никуда не денется. Сейчас такая прекрасная погода, давайте немного отдохнем. Залавьен настаивает, что мне нужны ежедневные прогулки в саду, но мне скучно одному.

Невеньен с удивлением взглянула на него. И без того похожий на птицу в любимом черном камзоле, Тьер, как ворон, скашивал на нее хитрый глаз. Ох, лукавит зачем-то советник...

И тем не менее она снова устроилась на прохладной мраморной плите. Перечить наставнику в такой мелочи не хотелось. Тьер тем временем оглядывался, словно что-то искал. Он делал это как бы невзначай, но Невеньен слишком хорошо его знала, чтобы не заметить этого.

В чем причина, стало ясно примерно через сто ударов сердца.

Зашуршал гравий на дорожке, и на обсаженной шиповниками аллее появился Ливьин. После строгости северян его наряд казался донельзя расфуфыренным: золотое шитье на шелковом камзоле, белоснежные манжеты, которым позавидовал бы и Мелорьес, начищенные сафьяновые сапоги... И все тот же инкрустированный драгоценными камнями меч, которым юноша вряд ли умел пользоваться. Невеньен невольно вспомнила про Таймена, который мог одинаково хорошо сражаться несколькими видами оружия, но никогда этим не кичился. А эфес его меча, которым он сражался с Таннесом, вообще был лишен всяких изысков.

Иньит отличался таким же пренебрежением к побрякушкам, выбирая действенность, а не лоск, и он никогда не носил оружие, если не собирался его применять. При всей спорности некоторых действий лорда-разбойника, в этом Невеньен с ним была целиком и полностью согласна: мужчину делает мужчиной не большой меч на поясе.

И все же Ливьин с такой пышностью выряжался редко. Да и в сад, судя по всему, он забрел не просто так – юноша целенаправленно шел к беседке. Невеньен, прищурившись, обернулась к Тьеру. Тот скромно кашлянул.

– Похоже, настала пора мне исполнить предписания лекаря.

Она тяжело вздохнула, уже догадавшись, к чему весь этот спектакль. Обставить его можно было и более естественным образом. Впрочем, если бы не эта "случайность", то Невеньен вообще не стала бы принимать аудиенцию Ливьина.

Увы, теперь деваться было некуда. Натянув вежливую улыбку, она понаблюдала за расшаркиваниями двух мужчин и разрешила юноше занять место пожилого советника, махнув телохранителям, чтобы они отошли подальше. Усаживаясь, Ливьин неловко запнулся о ножны. Его щеки запунцовели не хуже роз, когда он забормотал какие-то нелепые извинения. Невеньен поймала себя уже на втором тяжелом вздохе.

Спокойно. Мальчик всего лишь стесняется. Вряд ли он когда-нибудь оставался с девушкой наедине, если не считать родную сестру. Интересно, кстати, он целовался хоть раз в жизни? И если это случится, он не сгорит от стыда, прежде чем успеет дотронуться до чужих губ?

– Моя королева, почему вы на меня так смотрите? – недоуменно спросил Ливьин.

– Нет, ничего, – опустив глаза, ответила Невеньен. – Вы так уверенно направлялись к беседке. Вас привело сюда какое-то дело?

– Ну, я... Да, – он попытался говорить тверже. – Я хотел поговорить с вами о положении нашей страны.

Какое неожиданное начало. Невеньен вскинула брови.

– И в каком положении, по-вашему, она находится?

– В разоренном, – он помял ладони. – Меня, как коренного кинамца и члена Малого совета, не может это не беспокоить. Я прекрасно понимаю, что без необходимых средств в казне мы ничего не сможем... у нас не получится восстановить королевство.

– Вы хотите предложить ссуду? – подсказала Невеньен, не желая слушать, как Ливьин путается в объяснениях.

– Нет... Я подумал, что мы с вами могли бы объединиться в нашем желании помочь Кинаме. Я знаю, что вы... надеялись на помощь другого человека. Прошу вас поверить мне, что я не такой. Я не предам вас. Обещаю, что рядом со мной вам ничего не будет угрожать. Я разделю ваши заботы о Кинаме и приму их на себя, чтобы вы могли не тревожить себя, как это было раньше. Мы с вами могли бы дополнить друг друга и стать прекрасной парой.

Ливьин все еще изъяснялся сумбурно, зато под конец его интонация зазвучала стройнее, а в речи пропали паузы, создающие впечатление, будто он забывает заученный текст. Однако, кажется, юноша выкладывал то, что у него на душе, без всякой подготовки, поэтому и заикался. Если так, то чистоте его намерений следовало восхититься. Из всех лелеемых Тьером претендентов на руку и сердце королевы он был самым непорочным. Это делало его и самым удобным, потому что он не думал о собственной наживе. Невеньен следовало поспешно с ним согласиться, сказав, что они прямо-таки созданы друг для друга.

Она молчала.

Никакие доводы в пользу Ливьина не могли заставить ее произнести нужные слова. Он был честен, хорош собой – склонностью к полноте в их семье отличалась только Эмьир, – и на этом его достоинства заканчивались. Для короля этого мало. Вдобавок Тьер то ли нарочно, то ли нет нечаянно поставил под сомнение его необходимость в качестве источника денег для казны. Но главное – Невеньен, невзирая на все усилия, не могла пробудить в себе хоть какую-нибудь эмоцию по отношению к нему, кроме жалости.

Ливьин был великовозрастным ребенком. Невеньен ощущала себя старше него лет на десять, хотя в действительности была младше на два года. Рядом с ней, пережившей несколько предательств и плен, равнодушно отдававшей приказы о казнях, этот прекраснодушный человечек заразится цинизмом и сгниет, как лежалое яблоко. Она не могла с ним так жестоко поступить.

– Вы считаете иначе? – занервничал юноша, не дождавшись ответа.

– Ливьин, – мягко произнесла она. – Я...

– Моя королева, – прервал ее один из телохранителей.

В его голосе прозвучало напряжение. Парди, который до сих пор не мог себе простить, что во время нападения Таннеса его не оказалось рядом, выдвинулся вперед, защищая от чего-то госпожу. Она выглянула из-за его широкой спины, не понимая, с чего вдруг переполошились гвардейцы.

По той же шиповниковой аллее, откуда недавно появился Ливьин, шел раскрасневшийся Иньит. Он торопился, и полы багряного камзола развевались по ветру. Еще несколько месяцев назад зрелище спешащего к ней любовника заставило бы Невеньен биться быстрее, но сейчас она ощутила только досаду.

За несколько дней, минувших после возвращения из Кольведа, Иньит успел ей надоесть. Он в прямом смысле слова не давал ей прохода, видимо, волнуясь за свое положение в Малом совете. Было бы чего бояться! Если бы Невеньен хотела, то уже давно добилась бы его отстранения, несмотря на протесты Тьера. Кара не настигла даже Бьелен, отомстить которой было бы намного проще. Впрочем, до нее все равно было уже не добраться, даже если бы Невеньен этого хотела. "Сестра" успела быстро выскочить замуж на арджасского посла и укатить к нему на родину, подальше от гнева женщины, которую она обманула.

– Моя королева, мне нужно с вами поговорить, – еще издалека объявил Иньит.

– Я занята, – ответила Невеньен, демонстративно отворачиваясь от него и улыбаясь Ливьину. – Пожалуйста, подойдите к Окарьету, он назначит время аудиенции со мной.

– И как он это сделает, если ты приказала ему постоянно мне отказывать? – сердито осведомился лорд-разбойник. – Мне нужно поговорить с тобой сейчас и ни часом позже.

– У меня важная беседа, – отрезала она.

– Именно поэтому я и пришел.

Не выдержав, Невеньен оглянулась. Иньит стоял шагах в пяти от беседки – ближе его не подпускали телохранители. Парди хмуро посматривал на него, положив руку на поясной мешочек с Сердцем Сокровищницы.

– Мне увести его? – спросил телохранитель, обращаясь к Невеньен.

Она задумчиво склонила голову. Гвардейцам был дан приказ держать Иньита от нее подальше, но в некотором смысле его появление оказалось своевременным – оно отсрочило неудобные объяснения с Ливьином. А раз так, можно было и смилостивиться.

– Не надо. Чего ты хочешь, Иньит?

– Ты сделаешь большую ошибку, если выйдешь за него замуж, – холодно заявил он.

Ливьин, заметно скисший, но до сих пор молчавший, вскочил со скамьи.

– Да как вы смеете!..

Тот не удостоил его даже взглядом.

– Ты же сама это понимаешь, – продолжил лорд-разбойник. – Рядом с тобой должен быть мужчина, который сможет удержать власть и не прогнуться под советников. Иначе история с Ильеменом повторится и остановить смуту не помогут никакие денежные мешки.