Текст книги "Анастасия, боярыня Воеводина (СИ)"

Автор книги: Елена Милютина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 28

Шатер, на удивление, стоял не в усадьбе, а под холмом, на поле, где летом делали кирпичи. Зимой сюда свозили глину, из карьеров под Воронежем, летом из нее специально обученные кирпичники формировали кирпичи, они быстро сохли под горячим летним солнцем. Потом их обжигали в стоящих здесь же печах. Кирпич получался крепче и выгоднее, чем в других местах, так как жгли в печах не древесный уголь, который надо было покупать у углежогов, а найденный одним из работников, здесь же, на одном из холмов, выход странной породы, вроде торфа. Только крепче, темного, грязно-коричневого цвета, который давал такой жар при сгорании, что обжиг шел быстрее и кирпичи получались крепче, чем если обжигать, используя дрова. Древесный уголь весь шел на нужды железных промыслов. Кирпичи теперь готовили не только для себя, но и отвозили в Москву, таким образом, гася часть выплат в царскую казну. Сейчас производство стояло, только ждали своей очереди сложенные в аккуратные стопки кирпичи, уложенные на деревянные подносы, что бы не отсыревали и зимой не смерзались, а сверху заботливо укрытые рогожами. Часть отправят по санному пути в Москву, часть отложено на строительство каменного собора на Бобринском холме, часть – для собора в Лебедяни. Дымилась труба только в небольшом бараке, где с оставшейся от кирпичей глиной работали гончары. Князь зашел, и пригласил Фреда. В жарком помещении топилась большая печь для обжига, крутились гончарные круги. В руках мастеров прямо на глазах рождалась глиняная посуда, от больших горшков и кувшинов, до детской, кукольной. Все это тут же сохло на больших, многоярусных, высоких полках, потом поливалось разными поливами, иногда предварительно расписывалось, и отправлялось в печь для обжига, которая топилась все тем же твердым торфом почти круглосуточно, нагревая помещение, и суша воздух. Мужики, закончившие полевые работы были рады приработку. Те, которые имели талант к лепке из глины, работали здесь постоянно, платя оброк изделиями, и получали плату частично зерном и овощами, что бы кормить семью. Часть изделий шла на нужды усадьбы, часть продавалось на ярмарках в Туле и Рязани. Фредди удивило, что здесь работало много женщин, в основном на росписи. Некоторые тоже лепили мелкие изделия. Сюда шли по желанию, предпочитая творческий труд монотонному сидению за прялкой, или у ткацкого станка, делая дерюжные полотна из конопли. Некоторые изделия, расписанные определенными мастерицами имели больший спрос и продавались дороже. Княгиня как раз разговаривала с такой мастерицей, делая заказ.

– Уж постарайся, Пелагеюшка, хочу дочери на день рождения набор для сбитня и кваса подарить – кувшин-квасник, блюдо и четыре кружки. Чтобы, как только у тебя выходит, огнем горел, как позолоченный, и цветы дивные на нем цвели.

– Постараюсь, княгинюшка, а ты мне цветочков еще нарисуй! Я их на глину и переведу. У меня не такие красивые выходят!

– И мне! И мне! – раздалось от других мастериц.

– Нарисую. Вот Государь натешится охотой, уедет на Москву, хлопот уменьшится, и нарисую.

Князь на ухо пояснил, что княгиня Анна помогает мастерицам, рисует цветы и прочие узоры диковинные, а потом они на посуде повторяют. И что в это лето в районе Венева, кроме известняка и гипса найдена и белая глина, не такая, как к западу от Москвы, но тоже хорошая. Он уже вызвал рудознатцев, что бы ее проверили, и если она для человека не вредная, то они скоро посуду начнут делать светлую, которую и на царский стол подать будет не стыдно. Княгиня закончила разговор, гончары и художницы поклонились, и князь с княгиней и Фредом пошли к разбитому здесь же шатру. Там уже было тепло, горел тот самый твердый торф в маленькой походной печке, стояло несколько табуретов и топчан, покрытый периной и застланный ковром. В изголовье – подушка.

Анна села на маленький табурет, у топчана, и приказала Фреду раздеться до рубахи и лечь, как будет удобно на топчан. Лежать придется долго, так что пусть приготовится, и если какая надобность возникнет, не терпеть, а сказать, не стесняясь. Князь хмыкнул и отправил Фреда в стоящий отдельно, на улице нужник. Вернулся, лег, и действо, которого он, если честно побаивался, началось. Но ничего страшного не происходило. Княгиня просто водила руками над его телом, периодически замирая над определенным местом, и шевелила по-особому пальцами, как будто то плетя нить, то расплетая, то как солят пищу, концами пальцев. Через час позвала мужа.

– Миша, проверь, есть ли след колдовства, на сегодня все, устала. Что у нас завтра?

– Травим волков. Потом, если дожди не прекратятся, а старый Пимен говорит, что они на две седмицы зарядили, то Михаил в Москву засобирается. Здесь скучно станет. Может и мы с тобой? А то сорванцы заскучают и за старые шалости примутся. Не хотелось бы, как в прошлый год в разум приводить. Здоровые лбы выросли.

– Отца своего вспомни! Надо будет, приведешь. А я хочу хоть недельку отдохнуть от суеты, вон, картинки бабам нарисовать. Переезд это опять хлопоты, да потом в Москве родственники, да друзья – подружки не дадут покоя, как начнут визиты делать, потом отдавать надо, что бы не обижались, лучше подождать, порка живот виден не станет, причина гостям отказывать не появиться!

– Так то, что ты беременна можно сразу слух распустить, вот и не станут с визитами ездить, неприлично. И распускать не надо, Михаил матери расскажет, та новостью с ближними боярыними поделится, а те по всей Москве разнесут.

– Хорошо, да и тебе лучше на Москве быть, Там и печей побольше, прикажу заранее протопить, дом просушить. Аглая проверит. Да и отрока Аглае хорошо бы проверить, Силы хватит, она хорошо вязь Збышека помнит!

– Смотри, задремал! Давай я теперь посмотрю. Люблю, когда сознание не мешает!

Михаил прозондировал сознание Фреда. Аккуратно залез в голову, никто не мешал. В голове была полная мешанина. От беспокойства, как он с учениками справится, если они те самые здоровые лбы, которых он за обедом видел, до страха перед возможностью стать чародеем. Туда примешивалось восхищение, как князь вникает во все дела своих владений и сравнение со штатгальтерами в Провинциях, этим не интересующихся. Как Михаил понял, в его пользу. Интересно. Может, рассказать, что его Провинции просто плевок на карте, по сравнению с Настиными владениями на севере, а уж его Пфальц, даже на плевок не тянет. Точка! У Насти, пожалуй, больше Англии земель, даже с Шотландией! Ладно, хватит. Свахой заделался! Они с дочерью еще слова друг другу не сказали, а ты уже землями соблазняешь. Может, ему свой крошечный Пфальц дороже владений с целое государство. Сознайся, нравится тебе этот то ли немчик, то ли француз, то ли англичанин. Вернее, помесь датчанина с шотландцем. Всего намешано. Может, поэтому, недостатки каждого народа и сглажены. Да, нравится. И характер есть. Надо же, не поддался сильнейшему колдуну Европы, не сдался, себя не потерял, а когда до точки дошел, то убить собрался. Но торопиться нельзя. Хотя, если сила пробудится, он Насте вполне подойдет. Но показывать этого нельзя. Своей заинтересованности. И, даже, если дар сам, когда блок снят, а у Анны, похоже, все получилось, не проснется, то близость с Настей его точно пробудит. И придется им с Анной уже вдвоем в спальню к молодоженам врываться, силу обоих успокаивать! Он вспомнил их брачную ночь, вторжение Аглаи почти в самый неподходящий момент, и усмехнулся. Опять женишь! Интересно, как Анна на это смотрит? Вон, сидит, довольная. Чем? Хорошо сделанной работой, или потенциальным женихом? Все, все! Пусть своим чередом все идет!

– Ну что, Аннушка, похоже, все у тебя получилось. Сильно устала?

– Нормально. Иногда даже полезно силу потратить. На Москве постоянно тратила, в основном на царское семейство, так что нормально все. Но Аглая пусть проверит. И ты за ним наблюдай. Дар неожиданно вспыхнуть может! Давай будить и домой поедем. Лошади и Иван на козлах, наверное, промокли уже. Сам-то как?

– Нормально. Устал тоже. После травли гостей разгоним, потом Михаил уедет, отдохнем. Когда детей знакомить с учителем будем?

– А вот как гостей разгоним, так и познакомим. А то у них сейчас дружки – подружки, и не все они мне нравятся. А пока пусть русский с Микки подучит, хоть понимать станет, о чем за его спиной ученики шепчутся!

– Хорошо, буди!

На детской половине, у молодежи были свои разговоры. Парни в покоях княжичей – двойняшек пугали малютку Костю, Константина, новым учителем и вообще учебой.

– А не будешь понимать, и правильно писать, так возьмет учитель во-от такую розгу, как врежет по заду голому, да не раз, так что сидеть не сможешь, и задаст писать в пять раз больше, а не напишешь правильно, так еще раз выпорет!

Малыш ревел от страха, а соседские недоросли еще прибавляли байками о зверствах своих наставников. На помощь пришла Настя. Вбежала в горницу, поддала братьям по увесистому подзатыльнику, подхватила братика на руки, и, приговаривая, что учения боятся не надо, папенька и маменька плохого учителя к нему не подпустят, а у хорошего он сразу все поймет, и его только хвалить будут! И что умненький он, а эти сами дураки, вот им за дурость и доставалось! Успокоила, унесла к себе, малыша. Девушки – подружки затискали, заласкали беловолосого, похожего на ангелочка мальчишку, сказку добрую рассказали, малыш так на Настиной кровати и заснул, напереживавшись. Настя послала девушку за мамками, потерявшими дитя, что бы забрали и спать уложили. И больше одного к братьям не пускали.

Освободившись от младенца, девицы принялись обсуждать тему, более их интересующую. Кто был тот красивый парень в коричневом, что князь рядом с собой держал всю охоту, но своей птицы у него не было! Настю волновал другой вопрос, но она с подружками с ним не делилась. Куда делся тот молодой немец, который рядом с Микки сидел, неужели правильно она от него черную силу исходящую почуяла, и папенька его прогнал. Хорошо, если прогнал, а не в разбойный приказ отправил. Почему-то парня стало жалко. Но черных колдунов в России не жаловали. И кто их тогда учить будет, если этого отослали? Решила, как спать всех разгонят, у матушки спросить.

Мамки появились через полчаса, разобрали своих подопечных. Пора было. Настя уже вдоволь наслушалась обсуждения незнакомого кавалера и предположений, кто это мог быть. И просьб от «узнать у отца, кто это», до «познакомь, жалко, что ли»! С кем, знакомить, когда она сама не знает, даже о ком они сплетничали. Охотой увлеклась. Потом отцовский беркут, такую охоту она видела впервые, потом драка соколов. А после ужина, как сказали подруги, отец увел кавалера с собой. Она его даже не разглядела. Поэтому она вышла из «детского» крыла и пошла к матери. И в проходе, ведущем к родительской спальне, наткнулась на отца в сопровождении так занимающего умы девиц лица. Он с ним говорил почему-то по английски. Она быстро завернула за угол. Терем построен был по-старинке, коридоры со множеством поворотов, что бы избежать сквозняков, и стала слушать.

– Все, Фридрих, успокойся. В ближайшее время точно не умрешь. Это твоя комната. Нужное место по этому коридору дальше, за поворотом. Со свечой ходи аккуратнее, помни, строение деревянное, не каменные стены. Микки живет вот здесь, нужно что, стучись к нему. И еще, поскольку у нас гостит царь, то дружинники обходят дом несколько раз за ночь. Наткнуться на тебя, скажи им – Микки. Они его разбудят, и он им все объяснит. Если зарядят дожди, Михаил уедет, а мы на недельку останемся. Тогда я с тобой языком займусь. И не только. А пока с Микки основы осваивай. Главное, если сила начнет просыпаться, зови меня немедленно. Помогу. Главное, огонь держи. Это в детстве у тебя земля и вода были, обычно огонь уже в зрелом возрасте просыпается, так устроено, представляешь себя в шесть лет с огнем! Тогда родители сразу бы поняли, что к чему, а так, за шалости все приняли. Только я думаю, замка в Праге уже не было бы. Выгорел! А у нас дерево. Так что аккуратнее. Жаль, ни у кого из слуг дара нет, а то бы к тебе приставил. Но мальчишка, Ванька дежурить под дверью будет. Запомнил: ночь, полночь, что-то почуял – сразу ко мне. Или сам, или Ваньку пошли. Все, иди спать. Завтра собак притравливаем, потом видно будет.

Разошлись.

Странно, отец разговаривал с гостем, как с одаренным, у которого должна проснуться сила, но обычно дар просыпается до шести лет, вон как у нее. Двух еще не было, как почуяла, что отцу помощь срочно нужна, и через маму отправила. Вообще она отца всегда хорошо чувствовала, чародейская сила у них была похожая, Мать почти не чувствовала, но она не расстраивалась, всегда говорила – вот, замуж выйдешь, инициацию пройдешь, и почувствуем друг друга. А сейчас ты чародейка, а я ведьма. Интересно, что за гость одаренный, и почему они с отцом на иностранном языке разговаривают? Жаль, что она плохо слушала, что девицы про него говорили. Сейчас у нее самой интерес появился!

Глава 29

В этот вечер Фреду почему-то было тревожно. Никак не мог уснуть, несмотря на усталость. Все боялся, что сила проявится. Вдруг, действительно не водой, или землей, а огнем? А терем деревянный! Да еще воспоминания детские, разбуженные недавним рассказом, бередили душу. И хоть теперь он понимал, чего добивался этот пан Збышек, одно имя которого вызывало неконтролируемую ярость, легче не становилось. Он постарался успокоиться, выкинуть все из головы – дела прошлые, пора забыть. Но в голове раз за разом возникал образ злобного гувернера с плеткой. Да, в последний месяц, видя, что мальчишка стал стоически переносить обычные розги, «гувернер» взялся за плеть, уверенный, что родителей не заинтересует появление рубцов на спине у наследника. Да и не бил он по спине. Надо было не только сломать мальчишку болью, но и стыдом. Поэтому порол по заду и старался не до крови. Фред постарался переключиться на родителей. Насколько же они были к нему равнодушны, если отец даже не поинтересовался прошлым человека, которого нанял учить сына! А потом так же равнодушно приказал сломать свою жизнь ради призрачного благополучия! Именно призрачного, Так как Ганау-Мюценберг был оккупирован войсками императора, а его правитель, Филипп Мориц, брат Катарины-Юлианы вряд ли бы стал защищать от императора семью мужа сестры. Несмотря на регенство матери. Так что отец сам лез в пасть к льву! Но все равно, в памяти все время возникал образ ненавистного гувернера, пролезал, не хотел уходить. От ненависти в груди жгло. Он сел на кровати, на которой никак не удавалось устроиться удобно. Матрас был жесткий, хотя даже в Архангельске он спал на мягкой перине. Да и подушка была комковатая и тяжелая. Никак не хотела взбиваться. Посидел, печка прогорела, надо было закрыть какую-то вьюшку, но он не знал, как. Будить приставленного к нему Ваньку не хотелось, он решил, что до утра не замерзнет, не зима. Посидел, слегка охладился, снова лег, укрылся тоже тяжелым одеялом. Охлаждение помогло. Он стал засыпать. И вот, на гране сна и бодрствования в голове раздался знакомый ненавистный голос: – «Пусти, замерзаю»!

Фред попытался стряхнуть с себя сон, не выходило! А голос все бил и бил в уши.

– «Впусти меня, гадкий мальчишка, выпорю! Я приказываю, впусти»!

Ненависть рванулась наружу, обернулась пламенем, он весь запылал, на ладонях вдруг возникли два ярких огненных шара. – «Магия проснулась»! – полыхнуло осознание. Он сейчас все подожжет, что делать? Фред попытался крикнуть Ваньку, но язык был скован чем-то липким и отвратительным. И тогда он направил огонь туда, куда тянулась его ненависть, в черное устье печи, за неплотно закрытой дверцей которой клубилось что-то черное, страшное. Магической пламя, обретя цель загудело, в голове раздался противный визг, и Фред потерял сознание. Он уже не видел, как приоткрылась дверь, в комнату заглянул Ванька, и со всех ног понесся к князю.

Настя возвращалась от матери задумчивая. Как интересно! Предмет гаданий всех подруг оказался тем самым немцем, у которого она почуяла черную силу. Мама рассказала, что он одаренный, сильный, только силу его в детстве запер черный колдун, который хотел его подчинить. Колдун умер, заклятие потеряло силу, и она начала пробивать себе дорогу. Вечером она убрала заклятие, и теперь отец будет его учить. Парень дворянин, хорошего рода, в Европе ему жизни бы не было, когда его сила прорвалась все-таки наружу, а это непременно бы случились. Джон пожалел и привез сюда, учителем. Образование у него хорошее, подправит вам языки, и Костика сможет основам чтения, письма и арифметики обучить. Только русский подучит. Отец научит силу скрывать, и поедет обратно в Европу, в университет, доучиваться. А в русское решили переодеть потому что холодно, да и в глаза так бросаться не будет. Так что ничего таинственного. Спрятали мага от инквизиции. Поэтому отец и рассказывал дяде Мише о всех тех ужасах, что в Европе с одаренными творят! Надо познакомиться, тем более, она говорить на разных языках умеет. Ему, наверное, очень одиноко в чужой стране! И в этот момент на нее налетел холоп Ванька!

– Барышня! Скорей! Хорошо, что вас встретил! Там такое! Такое!

И потянул ее за собой.

– «Сила у учителя проснулась»! – промелькнуло у нее в голове!

Ванька распахнул дверь. В кровати метался тот самый парень, весь сполохах пламени. В печи бушевало магическое пламя. Дверца накалилась, и вот-вот расплавиться! Под чародеем уже дымилась простыня, пахло паленым волосом.

– ' Магический огонь вреда ему не причинит, а вот настоящий может'

– Ванька, беги за отцом! – велела Настя и плеснула водой на постель. Зашипело. Теперь печь! Она попыталась взять огонь под контроль, но не смогла. Тогда она схватила чародея за руки, и через его руки послала приказ огню: – Назад! – Пламя послушно стекло в поставленные ладони.

– Нет! – выкрикнул чародей, нет, – он возьмет вверх!

– Кто?

– Зб…

И тут на его рот легла женская рука.

– Молчи. Я его вижу, старого черта. Уходи! Приказываю, уходи туда, где должен быть!

И тут Настя увидела колеблющийся в углу клубок черноты.

– Мальчишка мой! – прозвучал в ушах противный голос. – мне только помешали имперцы! Один день и я бы взял его под контроль и подчинил бы окончательно себе. И сейчас я хочу получить его всего, ведьма! Мне тело нужно!

– Шиш тебе, а не тело! В ту ночь ты получил бы не душу, а нож в горло. Может и не убил бы, но и у тебя бы ничего не вышло.

– Старею, ведьма, чувствовал опасность, думал, что имперцы, а это этот поганец!

– Хватит разговоров, уходи, пока я одна!

– Я не стал бы его отпускать, Аня – раздался голос князя. В его руках что-то сверкнуло, и тень в углу окутало искрящееся молниями облако.

– Вам меня не удержать!

– Им, может, нет, а вот мне под силу! Не трать силу, Михаил, я перехватил его!

В комнате возникло новое лицо. Благообразный с виду пожилой человек, с небольшой лопатообразной бородой и пышными усами, он производил благостное впечатление, если бы не пронзительный, огненный взгляд.

Михаил поклонился. – Приветствую верховного смотрителя Земли!

– Узнал! Отпусти его, я его держу. От меня не уйдет! Тело, значит, молодое прихватить захотел? Дальше пакостить? Поедешь на суд к Верховному. У нас не вышло тебя распылить окончательно, у него выйдет. Как мальчишка? Не выгорел? Что бы сопротивляться этой твари, большая сила нужна! Чуть дом твой не спалил. Как потушили?

– Дочка вот…

– Хороша девица, молода только. Что делала?

– Кровать водой залила. Его огонь меня не слушал, печь вот-вот бы развалилась, я его руки взяла и на них огонь позвала, он послушался.

Михаил охнул.

– Понял, что это означает?

Михаил кивнул. Анна непонимающе посмотрела на него.

– Потом муж объяснит, княгиня. Девица, подпитай парня. Твоему отцу больше силы тратить нельзя, а мать твоя ведьма, у нее не выйдет. Да и ей тратить силы не стоит.

– У меня эликсир силы есть. Принесла на всякий случай.

– Хорошо, дайте, как очнется! Эх, забрал бы я его у вас, но он кальвинист. Правда, ненадолго. Так, князь?

– Надеюсь.

– Все равно, деваться ему некуда. Только про это не говорите, сам почувствует. Магия притянет. И обещай, князь, если католиком стать надумает, не препятствуй! Кардиналом обещаю сделать. Но только добровольно! Утру нос англичанам. Племянник короля – кардинал!

– Вмешиваться не буду, пусть сам решает. Вопрос можно?

– Конечно.

– Власть у вас большая, почему такие непотребства с магами допускаете?

– Непотребства? Прячу по возможности. На нарушение целибата глаза закрываю. Это все до меня началось, стараюсь прекратить, но не все сразу. А над протестантами я вообще не властен! Творят, что хотят. Вот хоть война эта! Хорошо, попрощаюсь. Мне еще этого к Верховному тащить, распылять. А утром паству благословлять. Мальчика берегите! Редко такие в Европе рождаются! И себя береги, князь! Твоя сила твое здоровье держит. Не расходуй зря! За колдуна, спасибо!

Мужчина подтянул черный сгусток к себе, и исчез.

– Папа, кто это был?

– Папа Римский, Урбан VIII. Он сейчас смотритель Магии на Земле!

– Он же католик!

– Ну и что? Инквизицию до него изобрели. Он ее угомонить старается.

– Папа Римский? – вдруг подал голос очнувшийся Фридрих

– Он самый. Очнулся? Расскажи, что случилось! Мы уже финал застали.

– Погоди, пусть зелье силы выпьет. Только что чуть не выгорел! – княгиня протянула Фреду фляжку. Фред взял, и покраснел. Анна была в одной рубахе. Князь тоже, в исподнем, только их дочь была одета полностью. Он вспомнил, что тоже был одет не лучше князя.

– Что краснеешь, как красна девица! Смотри, мокрый весь! Как еще матрас не загорелся! И некогда было одеваться. Вот, только эликсир прихватила, и то, потому что на столике стоял.

– Матрас не загорелся, потому что я велел перину снять, волосяной оставить. И подушку, и одеяло не пуховые, а хлопчатые. Неудобно спать было? То-то. И кровать велел складную, походную, кованую поставить. Дерево убрал. А то бы сейчас уже полыхало. Давайте выйдем, пусть все перестелют. Пару дней поспишь так, потом, научу огонь под контролем держать, перины обратно получишь. И Фред надо переодеться! А то простынешь. О, Микки, проснулся! Найди Фреду сухое, мы в кабинет пойдем, приводи его, как переоденется. И в соседнюю комнату пересели, здесь печь проверять надо. Пошли, сударыни, переговорим и спать. Колдуны колдунами, а царские забавы никто не отменял!

– Настя, – сказала мать, когда они расселись в кабинете, – извини, я не все тебе рассказала. Колдун не только дар запирал, он хотел Фридриха черным магом сделать, власть над ним получить. Он давно искал ребенка одаренного. А тут ему родители Фреда сами предложили гувернером стать. Якобы сын шалить слишком начал. Тот обрадовался, сам понял, что парень одаренный, и все шалости – это просыпающаяся сила, стал отцу жаловаться – мол, не слушает, не хочет учиться, надо начать наказывать, как с такими непослушными мальчишками поступают. Отец даже не расспросил, почему то няньки мокрые ходят, то земля из цветочных горшков высыпается. Просто разрешил. А «гувернер» розги из рук не выпускал, потом на плетку перешел. Парнишка к матери побежал, заступиться просил, а та ему велела послушным быть, тогда и наказывать не будут. Тут у него вера в родителей и пропала. И когда гувернер в очередной раз его наказать решил, а он всегда заранее предупреждал, что бы знал и боялся, ломал не только болью, но и страхом, и унижением, и уже считал, что сломал. Только боялся, что у парня дар прорвется сильно, вот как сегодня, и блок на него поставил. А Фред украл у отца кинжал, и решил его, когда он придет, зарезать. Так и ждал его с кинжалом в руке под подушкой. Но гад опасность почуял, решил, что это из-за поражения короля в битве. И сбежал. А Фред заснул, и его разбудили уже няньки, что бежать надо. Но колдун-то считал, что он парня сломал, так как тот покорно отправился ждать наказания. С кинжалом. Потом колдун еще в пару историй влез, всем надоел, и его несколько одаренных клириков захватили. И прибили, ритуально, что бы не воскрес. Но не добили. Вот его дух и ожил. Он как-то Фридриха учуял, и решил его тело занять. А тот его огнем!

– А кто он на самом деле? Или это тайна? Кто его родители?

– Нет, не тайна. Но не для разглашения. Он числится погибшем, утонувшим. Сбежал так из семьи. Его отец заставлял жениться на старой деве на 10 лет его старше, уродливой и склочной, к тому же его двоюродной тетке. За ней замок давали. Угрожал дурманом опоить и насильно женить. Отец у него в опале был, он корону чешскую ухватил, год королем пробыл и удержать не смог. Император его родового владения лишил, Пфальца и звания Курфюрста. Они в Гааге жили, всей семьей.

– Подожди, курфюрст Пфальца женился на дочери короля Якова! Значит, он внук короля?

– Да, и племянник нынешнего. Считай, опальный принц. Но только не говори никому. Не нужно что бы все об этом знали! Родители могут его обратно потребовать.