Текст книги "Светлая полоска Тьмы (СИ)"
Автор книги: Елена Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)
Глава 63. Некромант
Зигмунд.
1712 – 1720 годы.
Баба-Яга многое знала о Темной магии. Как порчу навести или приворот. Как мертвяка поднять и воле своей подчинить. Как демона призвать, в вещь или человека вселить. Вот только о подделке трупов молчала, тянула время, оставляя интересующие меня знания на потом. Я подозревал, что все дело в условии, которое она мне поставила перед началом обучения:
– Учить я тебя буду, касатик, да не за просто так.
– И какова плата? – я насторожился. Вдруг потребует остаться здесь навсегда.
– Как поймешь, что учеба закончена, убей меня по-тихому. Но учти, если хоть волосок, хоть капля моей кровушки в болото упадет – воскресну и приду за тобой. Тогда держись.
– А ты не пугай, бабка, я не из пугливых. Хочешь смерти – получишь, я свое дело знаю. Только зачем тебе это, неужто жизнь опостылела?
– Так и есть. Устала я, а Смерть меня не принимает, дважды я его обманывала, да и Тьма не пущает.
– Его?
– Ангела Смерти. Он у врат Бездны стоит и открывает их для всех, кому срок пришел. А женка его, ангел Жизни, на другом конце выпускает к новому бытию.
– Ты никак о перерождении говоришь? – после общения с даосом я знал о теории реинкарнации.
– О нем. Только закрыт для меня этот путь без посторонней помощи. Поверь, уж я то пыталась, но Силу свою против себя не обернуть, а по-простому, как у смертных, не выходит.
Мое обучение началось с демонологии. Призывать и подчинять всякую нечистую мелочь здесь было легко, болото так и кишело ими. Они лезли в наш мир через прорехи в древнем портале, запечатанном даркосами в незапамятные времена.
Почти двадцать тысяч лет назад стоял в этих местах великий город, столица могучей страны, название которой давно затерялось в веках. Правил ею черный дракон Велиал. Его обсидиановая башня находилась в том самом месте, где сейчас стояла избушка Яги. Была у Велиала цель, снять проклятие с рода даркосов, наложенное на их расу Темным богом. Разные способы он испробовал, пока не призвал высшего демона Тьмы. Разъяренный демон вырвался из круга призыва и запрыгнул в Велиала. Одержимый демоном дракон стал крушить башню, а затем и город. Даркосам пришлось собрать армию, чтобы одолеть его. Велиала убили – демона изгнали. Портал запечатали, объединив Силу. От столицы осталась лишь выжженная воронка. С веками она заполнилась грунтовыми водами – превратилась в болото. Только вот сквозь печати продолжала сочиться Тьма, как гной сквозь кровавую корку. Такие раны на теле мира заживали тысячелетиями.
Эту историю поведала мне Яга, а ей ее поведало болото, когда она в трясине после смерти восстанавливалась. Оно много ей чего рассказало, оно и Темному искусству обучило.
Демонология оказалась весьма интересной и познавательной. Ее можно было сочетать как с порчей, так и с некромантией. Например, навье – трупы, движимые низшими демонами, жадными к жизненной силе. Без нее их тела гнили и разлагались. Эти бесы разумом не обладали, потому заимствовали то, что оставалось в мозгу трупа после смерти. Родственные связи – самые сильные: пока душа покойного не ушла в Бездну, они сохранялись. Вот навье и являлось первым делом к семьям покойных. Достаточно было лишить нава способности передвигаться, запереть или отрубить конечности, чтобы остановить. Пока одержимый труп не сгниет полностью, демон не мог его покинуть. Если же сжечь, то он возвращался в Темные миры, ибо был слишком слаб, чтобы перепрыгнуть в новое тело самостоятельно.
Для создания леших и кикимор, старуха тоже использовала низшую нечисть. Мастерила страшилу из веток и бересты, затем вселяла в него беса. Получалась живая злобная кукла. С их помощью она не только отпугивала нежеланных визитеров, но и наблюдала за болотом и прилегающим к нему лесом.
Водяные относились к демонам иерархией повыше. Они обладали зачатками разума и магическими способностями. Заклятьем их привязывали к месту, трясине или затхлому озерцу, дабы удержать под контролем. Они использовали тела утопленников, мавок, чтобы ненадолго покидать болото. Трупы недолговечны, потому мавки под личиной пригожих девушек или юношей заманивали в трясину новых жертв.
Были еще и проклятые предметы, симбиоз порчи с демонологией. Прожорливая низшая нечисть вселялась в какую-нибудь личную вещь, чаще всего кольцо или браслет. Стоило человеку надеть такое колечко – он начинал чахнуть, болеть, пока не умирал. На такие предметы наводился гламур, чары приворота: их хотелось носить, не снимая, или просто держать в руках. Демон, в свою очередь, тратил часть выпитой им жизненной силы на поддержание гламура. Получался замкнутый круг: чем дольше носишь такое украшение, тем меньше хочешь с ним расстаться, пока оно не сведет тебя в могилу.
Темного духа можно было вселить и в живую плоть. Для человека подходил только разумный демон, а такие контролю не поддавались. С ними нужно было заключать сделку, но они редко соглашались на подобную авантюру. Одержимые жертвы всегда боролись с захватчиками, а если проигрывали – сходили с ума и умирали. Становиться же навьем такие демоны считали ниже своего достоинства. Зато они охотно соглашались вселиться в темного мага. Конфликта интересов в этом случае не возникало, все были в выигрыше. Демон заимствовал память мага и питался за его счет – маг становился сильнее, да и знал больше за счет демона.
Моя наставница таких Темных не жаловала, предпочитала иметь дело только с неразумной нечистью. Если она и подселяла ее в живых существ, то в мелких хищников: ворон или кошек. Они использовались ею для удаленной слежки, ибо могли шнырять где угодно, не привлекая внимания людей. Яга видела их глазами, слышала их ушами, впадая в некое подобие транса. Такая живность отличалась особой прожорливостью – охотилась чаще своих собратьев. Недостаток их был в том, что если они погибали, то превращалась в бесконтрольную нежить, потому нападали на людей и животных, тем самым выдавая себя.
Прошел год. Я быстро старел, но не дряхлел. Моя Сила возрастала вместе с Темным искусством.
Демонологию сменило зельеварение и заклятия порчи. Рецептов в гримуаре Яги была тьма-тьмущая: смерть, болезнь, уродство, безумие, приворот, подчинение. Заклятия Рабства превалировали. Моя наставница утверждала, что именно они – вершина искусства порчи. Уморить – просто, а подчинить человека своей воле, да так, чтобы он тебя боготворил и превозносил, гораздо сложнее. Порчу наводили с помощью зелья, так проще и надежнее. Ингредиенты могли быть самыми разными, хоть репа с брюквой, роли это не играло. Важными были только два компонента: капля крови или слюны мага и жертвы. Это если порча персональная, для общей же хватало крови ведьмы. Но действие ее было слабее, к примеру, наведи такую на деревню – выживших будет где-то треть, от персональной же не спастись. Если ее, конечно, сама ведьма не снимет.
После зелий мы перешли к амулетам, оберегам, темным предметам и боевым заклятиям. Боевая магия Яги была тесно связана с артефактами. Хоть она и предпочитала защиту нападению, зато в этом ей равных не было.
Особо меня зацепило ее умение отводить глаза. Использовала она для этого время, а не банальную расфокусировку зрения, от которой каждый приличный маг мог защититься. Зато трюк с временным сдвигом действовал даже на даркосов. Благодаря ему ей удавалось годами ускользать от Аполлона. Суть метода была в том, что ты как бы отставал на миг от общего временного потока. Этого хватало, чтобы переместиться в другое место, прежде чем тебя выталкивало обратно в твое время. Со стороны выглядело так, будто ты пропал здесь и возникал там, к примеру, за спиной противника. Несмотря на кажущуюся простоту, трюк этот был довольно энергоемок и сложен. Яга и эту проблему решила, привязав его к амулету. Для такого артефакта подходил только камень, способный впитать большое количество Силы. Дафна использовала алмаз, Яга – осколок обсидиановой башни Велиала. За века он пропитался Тьмой, вода отшлифовала края, превратив его в крупную гальку с дыркой посередине. Стоило потереть его пальцами – заклятие срабатывало. Я тоже изготовил себе подобный артефакт, заставив водяного вытолкнуть из трясины такой же камушек. Только активировал я его мысленно, руки в бою заняты оружием, а время дорого.
Оберегом мог служить не только амулет или заговоренный доспех, существовали еще татуировки, как видимые, так и скрытые, которые можно было рассмотреть только магическим зрением. Для них варилась специальная краска-зелье, естественно, с добавлением крови мага, для которого оберег предназначался. Рисунок тоже имел значение. В гримуаре старухи их было немало, но для себя я разработал собственный узор и краску сварил. Яга только набила его мне на кожу.
К амулетам еще привязывались атакующие заклятия. В бою проще активировать уже готовое, чем создавать новое, времени или Силы может не хватить. Уж тут я разгулялся, скопировал все, что было в арсенале Яги. Потом экспериментировать стал. Она не мешала, сказала только, что на этом обучение амулетам закончено.
Моя наставница всегда четко знала, когда я усвоил достаточно знаний и практического навыка, чтобы заниматься этим самостоятельно. До того момента она не приступала к изложению нового материала.
Постепенно, шаг за шагом, мы подобрались к некромантии. Только приступив к ее изучению, я понял, что вся моя предыдущая учеба была лишь ступенями к истинной вершине Темного искусства, коей и являлась магия Смерти.
Начали мы с допроса мертвецов. Для этого подходили только свежие трупы, не более сорока дней после смерти. За это время душа покойного еще не успевала покинуть наш мир – ее можно было призвать обратно в тело и заставить говорить. Такие покойнички не болтали сами по себе, как назойливые призраки, только отвечали на вопросы. Они не лгали, знали ответ – говорили, не знали – молчали. Сложность метода состояла в том, что некроманту приходилось покидать свое тело и отравляться за душой покойного в Чистилище. Яга упростила эту задачу с помощью зелья. Выпив его, можно было сразу попасть туда, а не плутать по тонким мирам. Ориентиром поиска служила остаточная связь тела с духом. Выглядела она как путеводная нить, пойдя по которой, можно было найти нужную душу. Со временем нить истончалась и исчезала. Когда это происходило, врата Бездны Рока открывались и душа уходила. Если этого, по какой-то причине, не происходило, то она застревала в Чистилище.
Порой неприкаянные души вселялись в людей, чувствительных к тонким мирам, или детей. В этом случае те начинали говорить на иностранных языках, которых даже не изучали, и помнить то, что никогда не переживали сами. Вреда от такого подселения не было, если, конечно, неприкаянный дух не оказывался буйным. В этом случае медиум мог сойти с ума. Яга научила меня изгонять таких "соседей" назад в Чистилище.
Далее мы перешли к боевой некромантии. А зачем еще поднимать мертвецов из могил – если не в качестве солдат. Сила некроманта определялась количеством его мертвого воинства. Было не просто заставить истлевшие останки двигаться и выполнять приказы. Сперва заклятьем скреплялись кости и плоть, чтобы они не разваливались при каждом движении. Потом нужно было разделить свое сознание между поднятыми трупами, что требовало колоссальной концентрации. Тут пригодились тренировки с Сюй-Майем по медитации. Когда я смог поднять целый погост в одной давно заброшенной деревне, а потом заставил скелеты отплясывать в течении часа, Яга решила, что я усвоил этот материал.
Так прошел еще один год, но я уже перестал считать время. Меня интересовало только Темное искусство, все остальное стало неважным. Грифоны, Ключник, даже Квинт отодвинулись на задний план. Именно на это и рассчитывала Яга: увлечь меня Темной магией, привязать к болоту, воспитать наследничка, так сказать. Пришлось напомнить себе о цели моего ученичества. Не собирался я гнить здесь веками, чтобы там она не планировала.
На седьмой год обучения я поставил вопрос ребром: пора переходить к подделке трупов. Я и раньше намекал на это, но Яга либо отмалчивалась, либо переводила разговор на другую тему. Сейчас же она призналась, что несведуща в этом. Пришлось самому искать способ обмануть даркосов.
Начал я с подселения низшего демона в труп, в надежде, что он сможет изменить его облик. Выходила некая образина, похожая на черта из баек. Яга только посмеивалась над моими потугами, но не вмешивалась. Низшую нечисть сменили водяные, но и они не оправдали моих надежд, хоть результат был получше. Тела выглядели похожими, но только за счет морока, которым ни одного мага не обмануть. К тому же Тьмой от них разило так, что даже слабенький медиум мог бы учуять. Разочаровавшись в демонах, я взялся за зелья, но декокты оказались слишком слабы для трансформации. Преобразить покойника, чтоб выглядел как живой, это пожалуйста, а вот по-настоящему изменить – нет. За амулеты я даже браться не стал, в этом деле они не помощники.
Наблюдая за моими бесплодными потугами, Яга как-то заметила, что обмануть даркоса в магии Крови можно только с помощью магии Крови.
– Где ж мне взять такого даркоса, который бы своей крови одолжил? – хмыкнул я в ответ. – Да и магии обучил заодно?
– Он тебе не надобен. У тебя самого этого добра в жилах хватает. Причем кровушка аж самого черного дракона. Воспользуйся ею. Вдруг чего и выйдет.
Я решил попробовать. В этом пригодились мои наблюдения за паном Станиславом, когда он свою смерть подделывал. Стащив с кладбища два свежих трупа, я смешал кровь одного из них со своей. Полученную смесь влил в тело другого через разрез на груди. С первого раза заставить мертвую плоть трансформироваться в донорское тело не вышло, но я не сдавался. Поначалу дело продвигалось медленно, одни трупы сменялись другими. Я лишь успевал восстанавливать кровь, а новички уже ждали под избой своей очереди, притопав в болото по моему приказу с ближайшего действующего погоста.
Мои эксперименты радовали только водяных, использованные трупы пополняли ряды их мавок. Яга стала беспокоиться, что скоро на болото заявится толпа с вилами и факелами. Я же опасался, что перепуганные крестьяне, попросту, сбегут со своих мест, оставив меня без подопытного материала.
Со временем у меня стало получаться, но я не успокоился до тех пор, пока Яга не смогла отличить один труп от другого, сколько ни принюхивалась, и ни приглядывалась. Наконец-то я добился того, к чему стремился, вот только на болото зря за этим пришел. Но изменить уже было ничего нельзя, Тьма плотно привязала меня к себе.
↑
Глава 64. Братская встреча
Квинт.
Мы приземлились в пекинском Шоуду в половине шестого утра. «Гольфстим» вырулил на стоянку для частных самолетов. От ближайшего ангара к нам направилась кавалькада внедорожников с Кадиллаком Sixteen впереди. Я покинул самолет, как только к выходу приставили трап. Брат уже ожидал меня, склонившийся в глубоком поклоне. Его поза говорила сама за себя: он раскаивался за то, что меня атаковали на его земле, тем более после его приглашения. Значит, к нападению он не причастен.
– Прошу простить меня, лорд Тарквин, – начал он официально, не поднимая головы и не разгибая спины. – Мой сын опозорил меня.
– Ты готов поклясться в этом своей кровью, лорд Лонгвей?
– Готов, – он выпрямился и посмотрел мне в глаза. – Я клянусь тебе Силой своей Крови, старший брат, что не отдавал приказа сбить твой самолет. К стыду своему, признаю, что узнал слишком поздно, чтобы остановить атаку.
– Это дело рук Тэтсуя?
– Да.
– Твой сын бросил мне вызов – я его принял.
– Ты в праве требовать сатисфакции – я не стану противодействовать. Мой сын опозорил меня, ослушавшись приказа, – в его голосе прорезалась горечь. – Он вышел из под контроля, а это опасный прецедент для моих потомков. Пусть он ответит за это.
– Мудрое решение, Лонг. Скажи, как так вышло, что он воспротивился твоей воле?
– Ему помогла какая-то чужеродная магия, очень сильная. Между нами будто стена встала. Она отражает мои приказы и зов: стоит его позвать, как я глохну от эха собственного призыва.
– Значит, ни его, ни женщин здесь нет?
– Моим людям не удалось их перехватить, но они ищут и непременно найдут их. Шанхайский аэропорт закрыт, все рейсы задержаны. Далеко им не уйти.
Я позвонил Полякову:
– Что с топливом, до Шанхая дотянем?
– Нет, босс. Индикатор почти на нуле. Нужна дозаправка.
– На сколько это затянется?
– Часа полтора, минимум.
– Мой самолет готов к вылету, – вклинился в наш разговор Лонгвей. – Мы можем взлететь прямо сейчас. Я собирался отправиться в Шанхай, но решил встретить тебя лично, чтобы извиниться и все объяснить.
– В Шанхае я справлюсь сам. Думаю, после знакомства с моим подарком, ты захочешь остаться здесь.
Я отдал распоряжение Полякову вывести Антонию. Через минуту она появилась на верхней ступеньке трапа, поддерживаемая под руку Жанной. Они медленно спускались. Миндалевидные глаза Лонга жадно следили за каждым движением женщин, в них разгоралось пламя гона. Передав мне Ветрову, Жанна вернулась в салон.
– Это Антония, – представил я брату видящую.
– Спасибо, дорогой брат, она просто красавица, – он снова поклонился мне. – Не ждал, что удостоюсь такого подарка после выходки моего сына.
– Я обещал тебе наложницу из Древа – я привез ее. Мое слово нерушимо. Не твоя вина, что Тэтсуя поднял бунт. Он совершеннолетний – ты более не отвечаешь за его поступки.
– Это так. После истории с нашим отцом, я стараюсь не держать их подле себя дольше положенного.
Проигнорировав его намек на мое предательство, я снял браслет Подчинения с Антонии.
– Где я? – она задрожала, приходя в себя.
– В Пекине. Кстати, познакомься со своим суженым, о котором я тебе говорил, – я подтолкнул ее к Лонгу. – Мой младший брат с нетерпением ждал этой встречи.
– Это так, прекрасная госпожа, – он поклонился, беря ее дрожащую руку. Перепуганная женщина отшатнулась, пытаясь вырвать кисть. Он удержал: – Что вы, несравненная Антония, не стоит меня бояться. Я буду с вами бесконечно учтив и нежен, а мой дом и слуги в полном вашем распоряжении.
– Нет, я не хочу! – она обернулась ко мне. – За что!? Вы не имеете права! По договору вы можете только себе брать наложниц из Древа.
– Я решил уступить свое право брату, – соврал я.
– Это несправедливо! – она брыкалась, пока Лонг тащил ее к Кадиллаку. – Так не должно быть!
Ее претензии были понятны, она больше не помнила, за что была удостоена "такой чести". Упираясь, она беспрестанно оглядываясь в мою сторону, словно надеясь, что я все отменю. Запихнув брыкающуюся невесту в машину, брат вернулся ко мне.
– Счастливого пути, Квинт. Мой самолет в полном твоем распоряжении, люди тоже. Эти четверо, – он указал на своих фамильяров, подошедших к нам, – Отправятся с тобой и помогут в поисках. В Шанхае вас тоже встретят мои люди. Ты можешь во всем рассчитывать на них.
– Благодарю, Лонг. Счастливо оставаться.
– Это тебе спасибо. Я уже почти счастлив, – он одарил меня довольной улыбкой и отправился назад к машине.
↑
Глава 65. Шанхай
Квинт.
«Гольфстрим» пришлось оставить в Пекине для дозаправки и отдыха экипажа. Поляков должен был догнать меня в Шанхае.
Новый шанхайский аэропорт Пудун встретил нас ярким утренним солнцем. "Фалькон" Лонгвея приземлился в 8:20. Было довольно тепло, градусов пятнадцать. В воздухе ощущался запах моря.
У трапа нас ожидало двое китайцев, соглядатаи брата. Они доложили обстановку. Тэтсуя пропал почти сутки назад, покинул свой загородный особняк и исчез: ни в офисе его компании, ни в городской квартире он не появился.
О двух европейках, прилетевших из Москвы, было известно гораздо больше. Их самолет приземлился вчера в 6:35 вечера. Перехватить их не смогли, они ловко ускользнули от охраны. Одна из камер на выезде из аэропорта засекла их, садящимися в такси. К сожалению, запись обнаружили лишь спустя 45 минут, после их отъезда. Номер такси рассмотреть удалось, но таксист не отвечал на запросы диспетчера, а GPS-навигатор в его автомобиле не работал. Когда все же отыскали такси, водитель не смог рассказать, куда он отвез европеек. Он, вообще, ничего не помнил о той поездке. Из его памяти выпало почти два часа. В начале седьмого вечера он подвозил какого-то мужчину в аэропорт, потом провал. В себя он пришел почти в восемь недалеко от порта, тогда-то и ответил на запрос диспетчера. Пришлось просматривать все записи камер дорожного наблюдения в районе Пудун за то время. На это ушла почти вся ночь. Им повезло, на одной из записей разыскиваемое такси въезжало в закрытый яхт-клуб, рядом с портом, а через пятнадцать минут покидало его.
В четыре утра люди Лонга подняли на ноги всю охрану клуба. На вопросы: у какого пирса останавливалось такси, на какую яхту сели пассажиры – охранники только разводили руками. Они не помнили никакого такси. Видеокамер на территории не было, политика клуба их запрещала. Помог вахтенный матрос с одной из яхты. Когда он курил на корме, увидел, как к соседнему пирсу подъехало такси. Из него вышли две женщины, слишком высокие для китаянок. Пирс был хорошо освещен. Он стоял в тени второй палубы – его не заметили, зато сам он все отчетливо видел. Две женщины показались ему странными. На них были солнцезащитные очки, абсолютно бессмысленные ночью. На головах платки, как у мусульманок, но судя по юбкам выше колен, они были далеки от традиций ислама. Обе поднялись на борт тримарана "Чертополох". Водитель такси тащил их огромные чемоданы. Матрос поразился, как ловко тот это проделывал. Судя по габаритам, чемоданы были очень тяжелыми, но он нес их с легкостью, словно они ничего не весили. Женщин встретил лично капитан. Тримаран сразу отшвартовался и ушел в залив. Через пять минут такси уехало. Вот только свидетель не видел, как водитель возвращался в машину. Поразмыслив над этим, он решил, что это был слуга, а не таксист, но увидев фото водителя, подтвердил, что тащил чемоданы именно этот человек или очень на него похожий.
Владельцем тримарана оказался крупный шанхайский судовладелец Чжу-Сунлинь. Он понятия не имел, куда подевалась его яхта, и готов был поклясться, что никаким гостьям из Европы ее не арендовал. Тримаран "Sunreef Power 210" был спущен со стапелей полгода назад. За это время хозяин ходил на нем лишь однажды, когда судно только обосновалось в яхт-клубе.
Согласно данным со спутника к этому моменту тримаран уже покинул Южно-Китайское море, проскочив мимо японских островов Исигаки и Миякодзима. Судя по курсу, он направляйся в Тихий океан, собираясь затеряться где-то в Полинезии. Там хватало крохотных атоллов, неуказанных на карте.
– Вы сказали, яхта называется "Чертополох"? – переспросил я человека Лонга по дороге в порт.
– Да, лорд Тарквин.
– "Азэми" по-японски означает цветок чертополоха. Так звали мать Тэтсуя. Тримаран принадлежит ему, а не Чжу-Сунлиню, тот всего лишь подставное лицо.
– Судоверфи Чжу-Сунлиня, конечно же, связаны с конгломератом лорда Тэтсуя, как и все в Шанхае, но не напрямую.
– А что насчет капитана "Чертополоха"?
– Мы не знаем, связан ли Ван-Шэнли с сыном господина. В наших базах данных по этому поводу ничего нет. Известно только, что раньше он служил на флоте, был капитаном эсминца типа "Ланчжоу". Успешная карьера, отличный послужной список, но полгода назад он внезапно уволился из ВМС, и стал капитаном тримарана Чжу-Сунлиня.
– Значит, сменил боевой корабль с экипажем в 250 моряков, на частную яхту с командой из 12-ти человек. Вам не кажется это странным, господин Лю-Вэйдун?
– Алчность, флотские интриги, кризис среднего возраста, смена обстановки – причин много.
– Как и бессмертие.
– Такая вероятность существует. Мы могли упустить факт их Кровной связи.
– Вы упустили не только это.
– Я прошу покорно простить меня за допущенные промахи. Мой господин просил только следить за женщинами, а не задерживать их. Ему нужны были доказательства их связи с лордом Тэтсуя.
– Вот как?
– Да. Наши инструкции изменились после атаки вашего самолета.
– Поздравляю, к тому моменту вы уже их потеряли. Теперь они в семистах километрах отсюда, и с каждой минутой удаляются все дальше и дальше.
– Мы можем поднять истребители или отправить эсминец на перехват.
– Не поможет. Военная техника против магии бесполезна.
– Вы считаете, лорд Тэтсуя на борту "Чертополоха"?
– Тот таксист, ловко тащивший чемоданы, вне всяких сомнений, он. Усыпил водителя, запихнул на заднее сиденье, пониже, чтобы не было видно. Сменил внешность и забрал женщин из аэропорта. Когда поднялся на борт тримарана, разбудил настоящего таксиста мысленно и велел ехать в центр.
– Я и сам так считаю, но у нас нет доказательств, только домыслы и догадки свидетеля.
– Мне этого достаточно. Скажите, Вэйдун, где сейчас Игорь, сын лорда Тэтсуя?
– Он в городской квартире. Здесь недалеко, минут через пять мы будем проезжать этот дом. Его уже видно, – он указал на сверкающий в утреннем солнце небоскреб из стекла и бетона.
– Заедим туда.
– Как пожелаете, лорд Тарквин.
Городские апартаменты негласного хозяина Шанхая находились в пентхаузе. Квартира располагалась на нескольких уровнях. Слуга провел нас в гостиную на самом верху, откуда открывался захватывающий вид на город.
Нас ожидал русоволосый мальчишка. На вид ему было лет тринадцать, достаточно высокий и широкоплечий для одиннадцатилетнего ребенка. Ничего азиатского в его внешности не было: вьющиеся светло-русые волосы, желто-зеленые глаза, очень светлая кожа. Он смотрел на меня с вызовом.
– Добро пожаловать в наш дом, лорд Тарквин, – мальчик поклонился по китайской традиции.
– Оставь церемонии, Игорь, – сказал я по-русски. Этот язык он должен был знать из воспоминаний матери. В его глазах мелькнул страх. – Как имя твоей матери? Лгать не советую. Правда мне известна. Твое подтверждение – лишь формальность.
– Я поклялся отцу Кровью, что не выдам ее имени, – тихо ответил он по-китайски.
– Как старейшина рода и дракон, я освобождаю тебя от этой клятвы.
– Но мой отец!? – вскинулся он.
– Лорд Тэтсуя бросил мне вызов – наш поединок неизбежен, а его результат предрешен. Ты знаешь наши законы, победитель получает все: территорию, имущество, несовершеннолетних потомков.
– Отец еще не проиграл.
– Ты, действительно, считаешь, что у него есть шанс?
– Нет, но пока он жив, я вынужден подчиняться его приказам.
– Хорошо. Тогда ничего не говори, просто моргни, если эта женщина твоя мать, – я протянул ему смартфон с фотографией Ирины Неженской, которую прислала мне Моргана.
Мальчишка заморгал часто-часто, затем поднял на меня глаза, полные слез:
– Убейте его, лорд Тарквин. Он взял ее силой. Потом держал в камере, в ужасных условиях, до самого конца. Боялся, что о ней кто-нибудь узнает. Ни одна женщина не заслуживает такого, тем более наши матери.
– Так и будет. Он это заслужил, и не только потому, что напал на меня и моих людей. Он нарушил мой договор с видящими.
Игорь молча кивнул.
– Скажи мне, ты можешь позвать его ментально?
– Нет, со вчерашнего вечера я его больше не слышу.
– Между вами зеркальная стена?
– Откуда вы знаете? – удивился он.
– Твой дед ощущает тоже самое, когда пытается его позвать.
– Это все она, Мирослава. Без нее он не смог бы, – его кулаки сжались.
– Ты видел советницу?
– Нет. Я только слышал их разговор.
– О чем они говорили?
– О том, что план вошел во вторую фазу, поэтому ей нужно приехать в Китай.
– Значит, во вторую фазу, – задумчиво повторил я. Антония Винд не говорила ни о каких фазах. Может, не знала, или я что-то упустил?
– Вы ее тоже накажете, лорд Тарквин? – прервал мои размышления Игорь.
– Да, в этот раз, она заплатит за все.
– Спасибо, – он поклонился, очень низко.
– Я вернусь за тобой, когда все закончится.
– Вы возьмете меня с собой, на родину мамы? – в его глазах была надежда.
– Я виноват перед ней, пусть и косвенно. Мой долг – воспитать тебя.
– Вы могли бы оставить меня деду.
– А что предпочтешь ты?
– Хочу поехать с вами.
– Тогда до встречи, Игорь.
Я покинул гостиную. Слуга показал мне выход на вертолетную площадку. Фамильяры брата следовали за мной.
– Что вы задумали, лорд Тарквин? – не отставал неугомонный Вэйдун, старший из них.
– Я собираюсь взлететь прямо отсюда. Дракон догонит их быстрее истребителя.
– Вы нарушаете свой же закон Покрова. Здесь полно камер. Вас могут заметить.
– Людям я отведу глаза, а на записях будет только размытое пятно. Еще одним НЛО в желтой прессе никого не удивишь.
Я разделся.
– А что делать нам? – он принял мою одежду.
– Ждать тримаран в порту.
Я разбежался и взмыл в небо. Расправив крылья, я облетел башню небоскреба. Люди Лонга озирались, ища меня глазами. Только хитроумный Вэйдун догадался следить за мной через камеру своего смартфона.
↑
