Текст книги "Без Предела (СИ)"

Автор книги: Елена Лобанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Инэльдэ осталась у нижнего выхода с пустой корзинкой. Супруг умчался на «лошаке» бодрой рысью к Цитадели. Что ожидать от визита Правителей после таких идей по встрече – даже гадать не стоило. Одно было несомненным: двое братьев и поодиночке могли натворить немало, а уж вдвоем – тем более. Светлый Черный Властелин наверняка поучаствует в творчестве, памятуя ночную погрузку в Озерном Краю. Идея картины «со смыслом» тоже настораживала. Оставалось только сделать вид, что сама Инэльдэ тут не при чем, и напомнить Даэросу о еще одной достопримечательности. Посещение пещеры с Малым Пределом должно впечатлить Правителей и намекнуть им, что личное – личным, а перед ними стоят куда как более важные задачи. Пусть тоже попытаются гадать, что там в этой «пудренице», заодно и от Даэроса отвлекутся.

– Ну, и что дальше? – Амалирос пытался дышать пореже. – Какой отвратительный запах у этой реки!

Бенора вяло струилась по руслу и не собиралась радовать приличными запахами никого, даже таких высокородных эльфов.

– Не привередничай, Лирмо. Нам все равно придется ехать берегом этого зловонного потока. Так будет быстрее. И, я уверен, Лэриас с Нэрнисом ехали точно так же. Судя по докладам Аль Арвиля, люди ходили к Пределу вверх по реке до впадения в неё притока – Мтиры. Дальше – вдоль притока в Запретный лес. Следы наверняка еще остались. Так будет вернее и быстрее, чем идти к Пределу напрямик, продираясь сквозь чащу и ориентируясь только на звук. Ну что, в галоп?

– Нет, давай рысью. Всё равно проход Даэрос откроет только завтра, за ночь мы лес не проедем, а лошади и так уже загнаны.

– Ага. – Тиалас поерзал в седле. – И мы тоже. Давно я столько верхом не ездил. Третий день – это серьезно!

– Говорил бы честно: больно. – Амалирос спешился. – Пошли пешком пройдемся. Судя по карте, до крайнего моста через Бенору не больше двух сатров.

– Я вообще-то думал, пройти через центральный мост. Заодно и еды бы купили, а то у меня внутри уже давно ничего не было кроме сухарей и багрянки.

– Не привередничай, Озерный. И неправда, насчет "только". Еще солонина была.

– Солонина была вчера днем. – Тиалас с тоской посмотрел на лежащий под холмом Дрешт. – Тогда сегодня вечером ты охотишься. Покажешь свою Тёмную прыть и поймаешь нам что-нибудь вкусное и питательное… на закуску.

– Угу. Брошу нож и поймаю. А взял бы ты лук, мог сам подстрелить какую-нибудь птицу.

Переругиваясь, Правители шли к мосту на южной окраине Дрешта, ведя коней в поводу. Несмотря на середину дня, город не кипел жизнью, не поражал толчеёй и суетой, во всем копируя ленивую Бенору. Какой-то горожанин плелся с тачкой, судя по провизии – с рынка, едва не засыпая на ходу. Даже бродячий пес, который пригрелся на солнышке, не обратил должного внимания на двух путников с лошадьми. Его запоздалое "гав" плавно перешло в зевок.

– Вот, а ты хотел в галоп в этом сонном городе. Любишь ты покрасоваться, Озерный!

– Слушай, а давай перекупим еду у этого дрештца. У него там был свежий салат. – Тиалас посмотрел на хмурого Амалироса и уступил. – Ладно, зануда. С тобой спорить – себе дороже. И что ты так в эту таинственность уперся. Кто нас здесь узнает? Плащи пыльные, уши из-под капюшонов не торчат.

– Ага. Из-под капюшона торчит твоя пыльная и усталая, но не по-человечески смазливая эльфячья морда. Ты как думаешь, местные жители каждый день встречают двух загнанных до полусмерти эльфов?

На "морду" Озерный Владыка решил не реагировать. Если Тёмный со своей мнительностью и во сне не расстается, так чего же желать от тайной вылазки?

Первые следы недавно проехавшего здесь отряда Амалирос обнаружил, как и ожидал на берегу реки. Бенора не имела здесь присущего ей в городе отвратительного запаха и даже любезно отражала голубое небо и плывущие по нему облака. Чувствительный к пейзажам Амалирос с неудовольствием отметил то, что этот пейзаж портило. Голубое небо, такая же река, желтая лента дороги и молодая зеленая трава – всё это было совершенно по-картинному пасторально и радовало глаз. Но глаз радоваться не мог, потому что среди приятных красок торчало пятно гнилого частокола.

– Ну, никакого чувства прекрасного! – Вздохнул Тёмный. – Хоть бы снесли, что ли!?

– А-а! – Тиалас отвлекся от созерцания двух бабочек, которые кружились в первом весеннем танце. – Кто же его снесет? Жильё чужое, а о гибели хозяев никто не знает.

– Вот-вот. – Амалирос уже возненавидел неудобное седло и был настроен брюзжать по любому поводу. – Ни власти, ни порядка! – Давай еще пешком прогуляемся.

Место было безлюдное, и эльфы отправились дальше, скинув капюшоны. Тиалас переплетал косу, а Амалирос угрюмо уставился в землю. Настроение портилось всё больше. С путешествиями всегда так – предвкушаешь что-нибудь необычное, а оно берет и превращается в рутину. Сначала несешься галопом, как вольный ветер, а потом устаешь нестись, но – надо. Вот когда – надо, настроение и портится. Оставалось уповать только на завтрашний день. Интересно же, что там – за Пределом. Но оказалось, что и день сегодняшний хоть на что-то годится. Хотя бы на подтверждение его правоты.

– Та-ак! – Амалирос натянул повод, останавливая своего гнедого Тиля. – Ну, что я говорил!? Смотри, Озерный! Вот их следы. И не только их!

Тиалас присел рядом со следами и внимательно осмотрел самые интересные – те, что перекрывали следы проехавших на лошадях Светлых.

– Следы, насколько я понимаю, женские.

– Оплодотворительницы. – Амалирос в задумчивости жевал кончик одной из полусотни косичек. – Следят. А твои оболтусы раскатывают по окрестностям не скрываясь!

– Ну, не скажи. – Насчет принадлежности "оболтусов" спорить не приходилось. Но это не значило, что в их оправдание было нечего сказать. – Ты как вообще предполагаешь скрытничать с таким табуном?

– Очень даже просто! Мы же как-то обошлись парой лошадей на двоих. А твои расфуфыренные подданные потащили с собой на подвиг по два мешка шелковых тряпок каждый!

– Отсутствие заводных лошадей всё равно не решило бы проблему. И потом, Лирмо, эти следы были оставлены совсем недавно. Ты же и сам видишь. Женщины прошли здесь гораздо позже моих, как ты выразился, оболтусов. Слов-то каких понабрался! – Тиалас аккуратно переступил через многочисленные отпечатки копыт и ног и указал на один из них. – Вот, судя по этому следу, успела пройти пара дождей. Контур подковы почти совсем замыт. А отпечаток сапожка, который поверх него – вполне свежий. Может быть даже – вчерашний. Эта женщина не в грязь наступила, а сломала уже сухую корку. И, кстати, у них на подошвах не написано, что они – Оплодотворительницы. Мало ли что тут две женщины делали?

– Ага, как же! Любовались видами. Попарно, как и водится у этих Сестер. Ты сам-то себе веришь, кулик болотный?!

– Хватит испытывать мое терпение, лишайник скальный! Может, и не верю! Просто не исключаю и такой возможности. – Тиалас не собирался развивать эту тему дальше. – Ну, и что будем делать? Ночевать здесь или догонять пеших женщин верхом? Ты же понимаешь, что мы вполне можем их повстречать в лесу. Или они нас. Мои подданные проехали верхом и собственных следов не оставили. Так что по подковам не скажешь, кто сидел на лошади – человек или эльф. А вот мы…

– Ты – особенно. Давно хотел спросить, зачем вам подошвы на сапогах с тесненным узором делать? Чтобы всякому было видно: здесь изволил потоптать землю высоко-эстетичный Светлый?

– Лирмо, хватит меня злить. Раньше, чем эти женщины встретятся с нашими следами, они могут встретиться с нами. Где ночевать будем?! – Тиалас уже терял терпение. Тёмный придирался прямо-таки по каждому поводу и к каждому слову.

– В лесу. Гнать завтра галопом через лес мне не хочется. И так пропылились, а если по сырому берегу, так еще и грязью забрызгает. Тебя.

Тиалас намек на то, что он будет плестись в хвосте, прекрасно понял. Но если уж Тёмный рассчитывал на потасовку, то вот этого-то развлечения его и стоило лишить. Владыка вскочил в седло с самым спокойным видом и сообщил:

– В лесу, так в лесу. Заодно расскажешь, как мы будем с двумя лошадьми умно по-Тёмному прятаться.

Амалирос слегка разочаровался, видя равнодушие Светлого, которого он уже почти "довёл".

– Для начала посмотрим, куда ведут эти следы. Если в лес – значит точно – Оплодотворительницы. И зачем прятаться, если не они идут за нами, а – мы за ними? Хотя твои расписные следы я всё-таки затру.

Не имея возможности попинать самого Тиаласа, Амалирос отыгрался на его следах и решил, что дружескую разминку они устроят позже, ночью на привале. Уж он постарается. Верное средство в запасе имелось – стоило только обратиться по имени к гнедому мерину. А там Озерный уже не отвертится – сам же обещал "прибить", если он назовет коня Тилем. Вот пусть и попробует. А то как-то скучно всё время ехать и ехать. То, что потом он эту "скуку" будет вспоминать с тоской и удовольствием, Амалирос прекрасно понимал. Но сути дела это нисколько не меняло. Наоборот – надо было сделать так, чтобы вспоминать поездку с еще большим удовольствием. По степени удовольствия ни один выползень не мог сравниться с Тиаласом, по которому удалось попасть. Озерный был не только сильным соперником, но еще и умным. Так что для полного списка "приятных впечатлений" как раз не хватало победы над Владыкой Светлых. Но на случай поражения тоже следовало принять меры. Например, забраться на дерево и сражаться там. Таким образом, место схватки переходило в разряд территории противника, а поражение приравнивалось к дружескому проигрышу. Когда впереди показалась темная полоса Запретного леса, Амалирос принял окончательное решение: обязательно и только на дереве.

Тиалас убедился: по следам отряда Светлых шли Оплодотворительницы. Отпечатки их сапог отчетливо были видны на сыром берегу Мтиры. Он уже и обращать внимание на них перестал. И так понятно – женщины выясняли, куда проследовали всадники да еще в таком количестве. Наверняка, Оплодотворительницы обнаружили, что – за Предел. И судя по тому, что следов женщин в обратном направлении не имелось, Сестры ушли туда же в надежде проследить за странными путешественниками по ту сторону. Вот они удивятся-то, когда не найдут в предгорьях ни следа лошадей. Ехали себе, ехали конные…. И уехали. Причем, совсем.

– Озерный, смотри! – Амалирос спешился и чуть ли ползал по глинистому берегу. – Здесь еще две цепочки следов!

Пришлось присоединяться. Натоптанное место и кострище указывали на недавнюю стоянку. И Тёмный оказался прав – здесь останавливались не двое, а уже четверо женщин. Те, что следили за отрядом эльфов от Дрешта, ушли дальше вдоль Мтиры к Пределу, а вот двое других, как пришли из леса, так в него и вернулись. Широкая полоса травы, которую они примяли, уводила от места стоянки в чащу.

– Что-то мне это совсем не нравится, Лирмо. Наверное, завывания Предела навели их на мысль о патрулировании территории. Двое, назовем их "предельными", пошли выяснять, куда делись всадники, а другие, "лесные", ждут доклада. Интересно, как они собираются ловить такую толпу народа, если этот народ поедет обратно? Не вчетвером же!?

– Озерный, ты же не думаешь, что в здешних кустах сидит целая Оплодотворительная армия?! И кстати, пока здесь довольно-таки тихо. Я бы услышал. – Тёмный явно забавлялся, глядя на недоумение Тиаласа. – Скорее всего, они просто хотят узнать "кто и как" проходит сквозь их непроходимое творение. Пошли под деревья. Лошадей стреножим и оставим пастись здесь. И поедят и попьют. А мне не хочется спать на сыром берегу и кормить голодных комаров. Заодно попробую раздобыть нам ужин, пока ты костер разводишь.

В любом другом случае Тиалас бы повозмущался насчёт "раскомандовался", но обещание ужина примирило его с поведением Тёмного, которое становилось тем хуже, чем дальше в лес.

Комары в Запретном лесу оказались настойчивыми. Ни дым от пары сырых веток, ни дубовая ветка, которой Озерный Владыка от них отмахивался, не спасали. Нахальные кровососы не имели никакого почтения, ни к эльфам, ни к типичным способом борьбы вроде дыма. От Мтиры полз туман, превращаясь в обещанные призраки, но комары толпами летали сквозь мороки и нападали со всех сторон. Тиалас решил, что доля правды в дурной славе этого леса все-таки есть. Не слишком громкие и частые подвывания Предела не могли соперничать с постоянным гудением кровососов.

Тёмный вернулся с тощей косулей на плече и немедленно предъявил очередную претензию. Оказывается, Светлый так лихо шлепал себе по щекам и по лбу, что чуть дичь не спугнул. Но пока косулю разделывали, он и сам так по себе настучал, что стал самым страшным явлением Запретного леса – прибивая комара не очень-то озаботишься, чтобы руки вытереть. А разделка туши предполагает немало крови. Тиалас не удержался:

– Лирмо, ты бы себя видел! Настоящий подгорный убийца, воплощение ночных кошмаров! Ну, весь в кровище!

– А ты лучше что ли? – Не остался в долгу Амалирос. – Ты еще хуже! Светлый отщепенец, позабывший о любви ко всему живому! Прямо-таки наглядное пособие о том, как может надоесть растительная пища и как вкусно есть мясо! Ты же эту косулю глазами пожираешь, ничего что – еще сырая! – Тёмный пришиб очередного комара и сообщил: – Ладно, пойду к реке, умоюсь. Заодно и проведаю, как там мой Тиль.

Ну, вот не Тёмная ли подлость, все-таки обозвать мерина его именем? Гнев прорвался наружу и Тиалас метнулся вслед за коварным другом. Тот, вместо того, чтобы отправляться, как и обещал к реке, ловко вскарабкался на дерево. Стащить его оттуда за ногу не удалось. Амалирос вцепился руками в ветку повыше, а ногой так отмахнулся, что чуть не сбил Светлого с дуба. Пришлось перебираться на толстый сук напротив и пытаться отомстить одними руками. Ноги в бою участвовать не могли – держаться-то как-то надо. Разделявший соперников ствол изрядно мешал.

Драка двух Правителей и сама по себе выглядела не совсем прилично, если бы кто увидел. А эта древесная схватка и вовсе напоминала игру в прятки. То один, то другой скрывались за стволом, как за щитом, пытаясь при этом подловить соперника на удар в челюсть, как только тот высунется. В перерывах следовали попытки стукнуть "лучшего друга" по ребрам, Тёмным или Светлым, но они были несколько вялыми всё из-за того же ствола. Дуб трясся и ронял прошлогодние жёлуди на радость здешним кабанам. Костер внизу пожирал последний хворост и два куска свежей печени. Но ужин был забыт ради важного дела восстановления справедливости, или ради победы – это, смотря с чьей точки зрения.

Амалирос к своей прямо-таки бурлящей радости теперь вел в счете. Сам он пропустил только два удара: в глаз и в челюсть, причем оба – справа. Надо было помнить, что Озерный одинаково хорош на обе руки. Зато Тиалас пропустил три. И один из них – прямиком в лоб. Этот последний удар вышел настолько сильным, что Светлый упал бы с дерева, не повисни он на ногах на своей ветке. Амалирос не желал менять позицию – игра ему нравилась. Поэтому он не воспользовался положением противника, висящего вниз головой, а подождал, пока Тиалас примет прежнюю, такую удобную для затяжного боя позицию. В отличие от прежних схваток, у этой была еще одна замечательная особенность – можно было поговорить в перерывах между ударами, пока голова надежно укрыта стволом.

– Озерный, ты подставь лоб комарам. И животных накормишь, и синяк поменьше будет – дурную кровь высосут! А то она тебе очень в голову ударила! И что ты так рассердился, интересно? Шуток не понимаешь?!

Судя по шипению из-за ствола, Тиалас или не понимал шуток, или – не все.

– Лучше сам об этот дуб ударься! Я же тебя все равно достану, Тёмный!

– Как-то ты вяло достаешь! – Ответил Амалирос и почувствовал, как его ветка дрогнула под дополнительным весом. Светлый, который только что отвечал ему из-за ствола, так быстро переползти не успел бы. Об этом Тёмный думал уже глядя в распахнутую пасть птицееда. Тварь закогтила ствол и цеплялась за ветку руками.

Откусить Амалиросу ногу она не успела. С воплем "Птицеед!" Арк Каэль ухватил хищника за горло и рванул вверх. Всё-таки опыт по переламываю хребтов выползням сказывался. Лучше было отделаться распоротой ногой, зная какие у птицееда нижние когти, чем откушенной. Тварь оказалась изрядно тяжелой. Шею ей Амалирос сломал сразу же, но она всё еще трепыхалась и оттягивала руки. Прямо-таки редкостно тяжелая тварь. А вот Тиаласа совсем не было слышно. Птицеед мог быть и не один. Тёмный почувствовал, как по позвоночнику потек холодный пот. Поиграли называется!

– Тиалас! – Амалирос закричал, в надежде, что друг отзовется, выпустил тварь и получил из-под дуба полный набор самых откровенных Светлых ругательств.

Закончив перечислять все умственные заболевания предков Амалироса, Тиалас пояснил причину своего гнева:

– Лирмо! Чтоб в тебе жабы икру откладывали! Тупость Тёмная! Я его ноги спасаю, повиснув на этом животном, а он меня швыряет вниз вместе с этой пакостью!

– Так что же ты молчал? – Амалирос перевел дух и добавил себе пространных эпитетов за неосмотрительность и потерю бдительности. Ведь знали же про птицеедов. Мало ли сколько их Нэрнис прикончил – богатый Орден Оплодотворительниц мог и еще парочку прикупить. Если не больше.

– Но ты же тоже молчал. – Тиалас отряхивался и отмахивался от комаров. – А раз молчишь, значит тебя не едят!

– Я был занят. – Тёмный присоединился к Светлому на земле и подкинул в костер свежий хворост. – Я ей шею ломал, а потом… ну, откуда я знал, что это не тварь такая тяжелая, а ты! Ладно, виноват. Согласен. И вообще – расслабился. – Амалирос прислушался. – Пока тихо. Только лошади фыркают. Ну, и наш костер трещит.

Восстановив бдительность, заодно восстановили и дружеские отношения. В конце концов, дружеский поединок закончился совместным боем и заботой об обоюдном спасении. А ничто так не объединяет как один на двоих убитый враг. После подсчета синяков, шишек и взаимных извинений, даже удалось поесть. Амалирос, предусмотрительно оставил половину печени в стороне от костра, и она пришлась как нельзя кстати. Мясо жарилось бы гораздо дольше. Место боя и сами бойцы выглядели так живописно, что единодушно заявили: Оплодотворительниц бы сюда. Оба – в крови: до реки-то так и не дошли, ободранные, в синяках и с трупом птицееда в качестве компании к ужину. Зверя Амалирос собирался забрать с собой за Предел. В воздухе плыл отвратительный запах горелого мяса. Сестрам, которые не привыкли присутствовать при кровавых пиршествах своих тварей, следовало бы хоть раз посмотреть на место бойни.

Обсудив всю бездну жестокости Оплодотворительниц, к реке все-таки сходили. Лес, несмотря на ночное время и обещанные ночные вопли Предела, совершенно затих. Амалиросу эта тишина нравилась еще меньше, чем вопли.

– Знаешь, Озерный, что-то мне подсказывает, что одним птицеедом дело не кончится. – Тёмный рвал зубами печенку, а жевать начинал, только предварительно прислушавшись и убедившись, что к ним никто не приближается.

– Мгу! – Тиалас следовал его примеру, хотя и был уверен, что Амалирос всё равно услышит какую-нибудь живность раньше. – Согласен.

Печенку доесть так и не удалось.

– Тиалас, нас окружают.

– И кто?

– Ну, не думаю, что женщины. – Тёмный напряг слух и покрутил головой. – Точно, со всех сторон. Не меньше десятка. Птицееды, скорее всего. Помнишь, Аль Арвиль рассказывал, что они как-то странно стаей охотятся. – Этот неприятный вывод Амалирос сообщил, уже забираясь обратно на дуб.

Тиалас следовал за ним, не отставая. Держать круговую оборону против десяти птицеедов на земле, было бы сложно.

– Лирмо, я готов выслушать твои соображения насчет будущего сражения. Как предполагаешь с ними справляться? Виснуть на лапах бесполезно. Пока висеть буду – мне снизу ноги откусят.

– Озерный, я тебя что, так сильно по лбу стукнул? Какое сражение?! Они в полусатре, идут, сжимая кольцо. Как пройдут лошадей, подними смерч, или несколько мелких. Поднимешь всех тварей в воздух разом, а потом уронишь откуда повыше.

– Тёмный, это возможно, разумно. Даже очень. А зачем мы на дерево лезли?

– Гм. Всё-таки я тебя сильно приложил. Тиалас, приди в себя! Мы-то в центре! Самих унесет. Если и не тебя, так меня. Если буду сопротивляться своими Тёмными Силами, ну что, опять напомнить? Не только лошадей, весь лес повалит! Я тут просто за дуб держусь! Понял? Тише, дай послушать.

– А если там женщины?!

– То они – убийцы. Убийцы меня и тебя. Счет к Императору растет как на дрожжах. Совсем его подданные озверели!

Подтверждая его слова, с берега донеслось заполошное ржание, закончившееся характерным храпом. Следом предсмертно захрипела вторая лошадь.

– Эти твари задрали моего Лирмо! – Рассвирепев прорычал Тиалас, подтверждая тем самым, что в своих Светлых шутках не слишком далеко ушел от Амалироса. Правда, на сей раз он не шутил, а просто сожалел о своем мерине. Животное ему нравилось и цветом и характером.

Амалирос вцепился в дуб руками и ногами, любуясь видом Тиаласа в непритворном гневе. То, что у Озерного волосы встали дыбом, было, конечно, не следствием гнева, а работой ветра. У Амалироса и у самого косы тянулись к верхним ветвям, как молодые побеги. И все равно – выглядел Тиалас замечательно страшно. То есть – ни коим образом не напоминал ни "кувшинку озерную", ни "ряску болотную". Примерно так и должен был выглядеть Светлый, достойный его дружбы. Нет, чтобы всегда так!

В лесу хрустело, грохотало и скрипело. Птицееды наверняка были уже где-то в небе вперемежку с кустами, ветками и стволами некоторых не очень стойких деревьев. К этим звукам примешивался голос огня, радостно пожирающего их дуб, а так же – дым и жар.

– Озерный, роняй уже этих тварей! Горим!

Тиалас свел смерчи в один и притянул поближе к реке. Ветер разом затих, и сверху посыпалось все, что летало.

Амалирос оттолкнулся от ствола посильнее, перекатился по земле и оглянулся на дуб. Пламя как нашкодивший пес стелилось по земле, потрепыхалось и погасло.

– Тёмный, согласись, я тебя тоже неплохо приложил. И что было так прыгать? Что я, тем же ветром огонь не собью? – Озерный Владыка осторожно ступил на нижнюю ветку, проверяя, выдержит ли. Ветка выдержала, и он спрыгнул с неё как с высокой ступеньки. Вот только спокойно пройтись не удалось. Угли и земля внизу еще не остыли, и пришлось преодолевать подпаленную поляну в три прыжка. – Ладно. – Согласился он под насмешливым взглядом Амалироса. – Будем считать, что у нас разные методы прыганья. Пошли смотреть, кто там на нас нападал.

Из первого осмотра можно было сделать только один вывод – на них нападала очень большая куча. Прежде чем зажечь ветки и освещать ими завал, Амалирос еще раз прислушался.

– Вроде, больше ничего непуганого в округе осталось.

– Я с запасом прихватил. – Тиалас вздохнул, заметив торчащую среди веток конскую ногу. Получалось, что их погибшие мерины тоже попали в воронку. – И ты предлагаешь разбирать это всё?

– Ну… – Амалирос уже с сомнением осмотрел объем работ. – Интересно все-таки, сколько именно птицеедов на охоту выпустили.

– Ты же сказал – не меньше десятка. Тут до утра таскать и ворочать. Может, переживёшь без уточнений? Или… разметать, что ли…

– Мечи. А то ты реку запрудил. Бобер Светлый.

– Злой и кровожадный! – Напомнил Тиалас. – Давай отойдем, что ли…

Тёмный презрительно хмыкнул и остался стоять рядом с Тиаласом. Ветер вырвал у Амалироса почву из-под ног и поволок вслед за стволами, щепками, камнями и кусками разнообразного мяса. С неизвестно какой по счету попытки ему удалось вцепиться в гибкую иву, которая так просто из земли не выдиралась. Настырное растение хоть как-то спасло ситуацию.

– Предупредил бы, что снизу Силой надавишь, цапля голенастая! – Амалирос отряхивался и обещал себе припомнить Тиаласу его Светлое коварство. Но потом. Один раз уже расслабились не в том месте. – Что, в другую сторону не мог направить удар? Надо было мне в ноги? Знал бы, вкопался бы! У-у! Злопамятность озёрная!

– Да ладно, тебе! – Опять драться с Амалиросом Тиалас не был настроен. – Не рассчитал. Извини.

Арк Каэль собрал угли, раздул их и сунул пару веток разгораться. Уже совсем беззлобно пробурчав, что Светлые только так называются, но не светят, он остался доволен, что последнее слово осталось за ним и занялся импровизированными факелами.

Целых птицеедов оказалось только три. Остальных порвало – кому голову ветром снесло, кому стволом поперек туловища пришлось. Считали по лапам. Тварей оказалось не десять, а одиннадцать, если не учитывать совместно убитого на дубе.

– О! А этот родственничек, Даэрос, чуть от гордости не лопнул, когда Нэрнис одного порвал в клочья. А тут – такой урожай! Тиалас, ты намекни ему как бы между делом, чтобы не зазнавался. От меня он это воспримет не правильно.

– Обязательно намекну. – Тиаласу было безмерно жаль ни в чем не повинных лошадей. Надо было их с берега увести. Но кто же знал, что птицееды, натравленные на совсем другую дичь, отвлекутся на убийство стреноженных коней? – Знаешь, эти твари, хоть и поумнели и охотятся стаей, но все-таки как-то ограниченно разумны.

– Ну и слава Создателю. Не хватало еще, чтобы они поумнели совсем!

– Лирмо, у тебя план, как дальше поступим, есть?

– Есть. – Тёмный уже вовсю искал среди разметанных углей их сумки. – Надо же! Даже что-то уцелело. Мой дорожник только с одного угла подпалило, а твой и вовсе цел.

– Это случайно! – Счёл нужным заметить Тиалас.

Амалирос только фыркнул в ответ и комментировать такую предупредительность не стал. Не сумасшедший же он, подозревать Светлого еще и в мелких пакостях во время "битвы".

– Собираемся и уходим. Лошадей у нас нет, и завтрашний галоп по берегу отменяется. Пойдем пешком как бедные селяне. Утром как раз выйдем к Пределу, а там сориентируемся по звуку. И спаси Создатель Даэроса открыть проход не с утра пораньше!

Тиалас посмотрел на приготовления Тёмного к ночному походу: на одном плече – кожаный дорожный мешок, на другом – мёртвый птицеед. Селянин из него получился вполне бедный: обтрепанный и перемазанный, но какой-то очень разбойный. Сам Озерный Владыка был не многим чище, но зато не собирался таскать на себе по скользкому берегу пришибленных птицеедов.

– Лирмо, да брось ты эту падаль! С тебя станется его еще и обратно тащить.

– Еще как станется. – Тёмный подтверждал опасения Тиаласа, нисколько не смущаясь. – Только обратно я потащу уже выделанную шкуру. На память о твоем героическом поступке. Ты бы себе тоже оторвал какой-нибудь зуб или коготь от этих вот. – Амалирос кивнул на останки птицеедов. – На память о моем разумном предложении, как их всех разом прикончить.

Пришлось не обижать Темного. Идея воевать птицеедов по одному и впрямь разумностью не отличалась.

– Лирмо, у тебя ножей под одеждой на целую армию припасено. Отковыряй сам, что побольше.

– А ты у нас гордый и безоружный! Как же я забыл-то, спесь озерная. Ладно, так уж и быть, выломаю что поприличнее.

После изысканий Амалироса на предмет приличных когтей и зубов, Тиалас получил по дюжине тех и других. Пришлось брать все и не привередничать.

Идти берегом оказалось не так неудобно, как вначале казалось Светлому. Луна замечательно отражалась и в воде, и в нередких лужах. Даже трава отливала серебром, пока идущий впереди Амалирос не сбивал с неё холодную ночную росу. То есть, было вполне сносно видно, но все равно – очень мокро. На болтающуюся голову птицееда Тиалас старался не смотреть. Тёмный как закинул его на плечо, так и нес. Наверное, это голова, так похожая на голову десятилетнего ребенка, дурно влияла на воображение. Тиаласу всё время казалось, что за ними кто-то крадется. Амалирос даже останавливался, чтобы послушать. Арк Каэль утверждал, что всё спокойно и никого рядом нет. Несколько раз он молча предупреждающе понимал руку и проверял безо всяких просьб со стороны Светлого. Но Тиалас все равно не мог отделаться от ощущения, что ему кто-то смотрит вслед. «Смотрит», по словам Тёмного, означало «совсем другое дело». Если где-то в лесу стояло высокое дерево, то с него вполне можно было любоваться и на реку, и на их прекрасно освещенные луной фигуры. Но очень издалека. Иначе наблюдателю пришлось бы переползти на другое дерево. А скрываться и уходить к лесу уже не стоило, разве что об коряги поспотыкаться. После смерча только птицеед не догадался бы, кто идет по лесу.

К утру сапоги раскисли. Тиалас собирался переодеться и переобуться. И не только для того, чтобы войти за Предел в приличном виде. Мокрые сапоги всё время норовили остаться в лесу без хозяина. Уже добрались до осыпей в предгорьях, и вполне можно было передохнуть. Амалирос сам мучился со своей обувью не меньше, но с невиданным упорством шел к Пределу, обещая остановку, как только они до него дойдут. Тёмный хотел достичь входа в подгорья как можно быстрее. Тиалас подозревал, что дело тут вовсе не в том, чтобы как можно быстрее закрыть проход, а том, чтобы произвести должное впечатление на подданных – скоростью и качеством достижения поставленной цели. Сказал, что будет к определенному сроку у прохода, тайного, кстати, – нашел его и явился. Вездесущий и непобедимый.

Когда солнце позолотило первыми лучами старые буки, Амалирос сообщил, что путь выбран правильный. Тут и там на камнях были царапины от подков. Других следов на этих осыпях не имелось, Озерный Владыка не сомневался – Оплодотворительницы наверняка прошли здесь же. А потом времени для размышлений не осталось. Земля под ногами вздрогнула, и раздался скрежет и вой. Предел, и правда, стонал как раненый зверь, только неимоверно большой. С воплем "Последний рывок!" Амалирос побежал на звук. И как он разбирался, откуда воет, если выло, казалось, что отовсюду.

Тиалас старался не отставать, несмотря на коварные сапоги. Вниз с невысокого холма Тёмный и Светлый почти скатились и почти в объятия Даэроса. Полутемный вышел из под земли. Следом поднимались стражи Темных. Озерный Владыка все-таки затормозил, попутно придержав Амалироса, а то исполнение клятвы с целованием нелюбимого родственника состоялось бы тут же, но без должного понимания момента. Ар Ктэль уже и руки в стороны развел – ловить Повелителя. Единственное, за что можно было придержать Амалироса – была голова птицееда. Трофей Тёмный ни за что бы не выпустил. Но и дохлый птицеед несколько изменился после рывка. Голова осталась болтаться на изрядно уточившейся и удлинившейся шее. Хорошо, хоть не оторвалась.

Даэрос собирался живописно расставить стражей по обе стороны от входа на лестницу. Чести первыми встретить Повелителя Амалироса удостоились лучшие воины – по два от каждого дома. Но Амалирос появился до того, как все Темные вышли наверх. Большинство еще поднималось по лестнице, когда на вершине холма показались два существа. Существа ускорились вниз по склону и собирались нырнуть вниз, сметая встречающих. В последний момент первый оборванец остановился, причем, не без помощи второго оборванца. Перемазанный и местами даже подпаленный эльф, судя по глазам, и был долгожданным Повелителем. А второй почти такой же – Озерным Владыкой.