Текст книги "Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Елена Кисель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 41 страниц)

А балбес-то не из браконьеров. Грамотная речь, да и одет не как деревенский. Видно, опять каким-то знатным придуркам пригорело поохотиться на особую дичь.

– И много? – Дел было в избытке: посмотреть, что осталось от куртки… немного, на самом деле. Подобрать сквозник и прочие вещи – рассовать по карманам брюк.

– С собой у меня пятнадцать золотниц, но если мы решим договориться… стойте смирно, руки на виду! Не пытайтесь заговорить мне зубы. Двинетесь – я ударю. Я наслышан о вашем «Ковчежце» и его обитателях, так что, уж поверьте, не стану медлить.

На густо усыпанной веснушками физиономии была прописана твердокаменная решимость вдарить, как только я рыпнусь или брошу косой взгляд.

Я не стал бросаться взглядами направо-налево. Возвёл очи в небо.

– Боженьки, – выдохнул, разминая шею. – Позволь спросить – тебя-то где носило?

Слабый шорох, легкий вскрик и звук падения позади я принял как должное. И глумливый смешок – оценку моего неотразимого вида.

– Небольшие дела в окрестностях, Лайл. И здесь, вокруг. У ирмелейских бескрылок в привычке стайная охота.

Озноб бахнулся за шиворот – будто крыса пробежала по позвоночнику. Я открыл глаза и завертел головой, вглядываясь и вслушиваясь почти с остервенением.

Бедный браконьер сидел, скорчившись и схватившись за бок – и пытался впихнуть в себя хоть крупицу воздуха. Следствие знакомства с одним из обитателей «Ковчега», который стоял тут же, задумчиво разминая кисть и неторопливо оглядывая полянку.

– Так что, – продолжил Нэйш, – мне пришлось сперва заняться теми тремя, которые вышли на след второго нарушителя. Их я убрал усыпляющим, но догонять жертву времени не было: вы подняли шум. Я успел усыпить тех двух, которые были сзади и слева от тебя, так что, Лайл, ты бы мог и поблагодарить.

– Точно. Я бы, наверное, даже сделал это. Если бы ты убрал ещё одну гарпию – ту самую, вир тебя забери, которая чуть не откусила от меня нехилый такой кусочек!

Нэйш, аккуратненько снимая и складывая маск-плащ, чуть приподнял брови:

– Судя по тому, что все твои кусочки на месте – с одной бескрылкой ты справился. У тебя ведь было снотворное?

Оно – и прорехи в куртке, и чересчур шустрый браконьер. В это я вдаваться не стал – махнул рукой в сторону бескрылки. Вернее, когтистой лапы, которая виднелась из зарослей. Лапа слабо подергивалась: я отомстил за куртку сполна.

– Не было времени доставать снотворное, пришлось вырубить так.

Вот и ладненько. Пусть пока устранитель посмотрит – скоро ли эта тварь придёт в себя. Я пока что малость себя приведу в порядок … и надеюсь, парнишка там может идти после знакомства с Нэйшем.

Говорить браконьер точно мог – потому что через силу выхрипел:

– Это… не сойдет вам с рук. Вы… если думаете, что можете отделаться от меня таким способом…

– Нет уж, куда уж, – отозвался я, засовывая в ручей трясущиеся, перемазанные руки. – Не таким способом, само-то собой. У нас на тебя куда более зловещие планы.

Вонь гарпии забивала дыхание, и даже светляки казались что-то уж слишком зелёными. Попытки отмыть рубашку от следов гарпии – не самое странное, чем я занимался по ночам в лесу. Хотя за предосудительными занятиями меня обычно не пытались прожечь взглядами.

– А мой проводник?

– Судя по тому, что мы его не слышим, он в большем порядке, чем ты.

– Вы не будете его преследовать, чтобы отомстить?

Надо будет спросить – этот парень не перепутал нас с какой-нибудь сектой, вроде Братства Мора?

– Сегодня луна неполная, так что у меня как-то нет настроения свежевать браконьеров.

Позади раздался такой звук, будто парень вознамерился лопнуть от возмущения.

– Я не браконь…

– Отличная работа, Лайл.

Крыса застучалась изнутри о рёбра тревожно. Вид у Нэйша, который теперь прислонился к молодому дубку, был почти умилённый. Будто у разводчика, который видит, как его породистый щеночек в первый раз берет след.

– Да… – «клык» обогрел меня улыбкой, от которой бедняга-браконьер застыл с приоткрытым ртом. – Скажи, а ты не хочешь, случайно, стать вторым устранителем? С таким началом – я бы сказал, что у тебя талант.

Ладони сперва вспотели, а потом покрылись коркой льда, а ночной воздух куда-то подевался из лёгких.

– Погоди… она там что, померла?

– Такое случается, когда ломают шею, Лайл, – участливо сообщил Нэйш. – Знаешь, впечатляюще. Практически никаких следов. Почти мгновенная смерть. Даже не думал, что ты прибегнешь к настолько эффективному способу решения проблемы.

Эффективнее некуда. И грызун это хорошо понимает, потому что визжит и носится, носится и визжит, пока я стою, упираясь в колени, и ловлю ртом воздух.

– Я покойник. Твою же мать. Всё, с концами. Покойник…

– Ты это про Арделл? Брось, Лайл, варгам же нельзя убивать.

– Ты прав, – согласился я, тупо глядя перед собой. – Грохнет меня Мел.

– Г-грохнет? – поразился виновник ситуации и попытался подняться.

– Если успеет. Потому что Арделл сделает проще: выкинет меня за ворота питомника, а ты же помнишь, что мне нельзя отсюда уходить по небольшим таким, не зависящим от меня причинам?! Т-твою ж…

Сперва Тербенно, потом провал с Милли, теперь вот это – кажется, судьба окончательно решила стать похожей на ушибленную крысу, которая пытается вылезти у меня из горла, цепляясь при этом за рёбра. И орёт дурниной так, что подкашиваются коленки, и не пытается искать выходы.

«Клык» озирал мою перепуганную физиономию с тщательно отрисованной фальшивой тревогой.

– Ну, знаешь, я на своём примере могу сказать, что Арделл не так уж сурова к… нарушениям такого рода.

– Не так уж сурова к тебе, а? – из горло лезло сплошь крысиное шипение со всписками. – Так может, потому что ты – это ты? Весь питомник в курсе, что ты у нее в любимчиках, гадают только – за какие-такие заслуги, и предположения, знаешь ли… разные. Как насчёт помощи?

К фальшивой тревоге прибавилось такое же наигранное недоумение.

– Помощи, Лайл? Тебе?

– Ага, мне. Ты же, вроде бы, предлагал мне помощь? Тебе же так нравится наблюдать за маленьким представлением, которое тут творится – так вот, хочешь и дальше измываться надо мной – включай мозг и помоги мне остаться в питомнике.

Устранитель сузил глаза. Оттолкнулся плечом от дерева и встал прямо – чтобы разница в росте на голову была как следует заметна. Губа чуть-чуть вздернулась, показывая край белых зубов – будто хищник предупредительно показал клыки.

– Лайл. Ты правда считаешь, что твое присутствие или отсутствие в питомнике значит для меня вообще хоть что-то?

Ну да, ну да. Я же всего лишь очередной экземпляр. Может, занятный – трясущаяся, трепещущая крыльями крысобабочка. С помётом гарпии на крыльях.

– Я же не идиот. Для тебя, вир побери, ничего не значит вообще ничьё присутствие или отсутствие. Но тебе же любопытно, а? Наблюдать. Ждать, чем кончится.

И видеть, как крыса извивается в попытках отыскать выход. Почти как агония боли. Почти как тогда, на Рифах. Черти водные, я столько раз торговался за свою жизнь, я всегда знаю, кому и что предложить, и ни над одним человеком в питомнике у тебя нет такой власти, как надо мной – ты что, правда готов меня просто отпустить?

– Скрывать улики – вообще-то, не моя специальность. Твоя.

Солёные капли ползли по лицу. Посвистывали древесные шнырки.

– Мы вообще… можем прикинуться, что она это сама? Ты же сам сказал, следов нет.

– Может, тебя это удивит, Лайл, но в дикой природе гарпии обычно не ломают себе шеи, просто прогуливаясь по лесу. Это удел куда более неуклюжих созданий.

– Так. Стало быть, нужно что-то решать с телом.

Нэйш снял с пояса палладарт и задумчиво постукивал лезвием по ладони.

– Тело не проблема. Насколько я успел заметить, бескрылка была ранена. Запах крови вскоре привлечет остальных. Все гарпии каннибалы и падальщики.

Отрадный факт, большое спасибо.

– Стало быть, наша версия – «Её сожрали свои же. По невыясненным причинам».

– Это могло бы сработать, если бы не одно маленькое препятствие.

«Препятствие», о котором я успел позабыть в пылу истерики, открыло рот и вполне связно сообщило:

– Вы ненормальные. И знаете что? Я этого так не оставлю.

Попытка изобразить на физиономии примирительную улыбку не удалась. Пришлось обойтись ощером «средней уголовности».

– Можешь считать, у нас сегодня хорошее настроение. Так что уматывай. Найди своего проводника и ему тоже скажи сюда не соваться. И не думай больше показываться на территории. Понял?

Браконьер сверкнул глазами и не поверил ни на грош. Судя по веснушчатой физиономии – и с планом он расставаться не намерен, обязательно полезет во второй раз. За тем, что ему так нужно на нашей территории. Кстати, что ему так уж нужно? А, наплевать.

– Беспамятники?

– Хм.

Ну да, мало ли на кого можно нарваться ночью в питомнике, пока я понесусь доставать зелье у Аманды.

– Ты, случайно, не знаешь каких-нибудь… точек забвения?

– Боюсь, тебе придется прибегнуть к более очевидным методам устранения препятствий.

– Что… что это вы предлагаете? – осипшим голосом поинтересовался дурашка-браконьер.

– То же, что всегда, – отрезал я, впиваясь в Нэйша средней суровости взглядом.

– Если вы думаете меня отвадить – у меня для вас дурные новости, – прошептал нарушитель, вынуждая меня закрыть глаза по второму разу.

– Как я тебе уже говорил, Лайл, – долетело от устранителя, – мне не слишком-то нравится иметь дело с людьми… в этом смысле. Так что тебе придётся самому. Могу его придержать, если хочешь. Обеспечить молчание и отсутствие сопротивления.

Рыжий парнишка попытался подхватиться на ноги и уставился на нас с ужасом.

По лицу Нэйша понять – всерьез он или нет – было совершенно невозможно.

– Здесь недалеко есть заросший вир. Неработающий, но… тело не найдут. Если обойдешься без следов в процессе – есть даже шанс остаться незамеченным другими обходчиками. А разложение в вирной воде идёт быстро, так что…

– Боженьки, да заткнись уже, – прошипел я сквозь сжатые зубы.

Подошел по влажному мху к незадачливому нарушителю. Молча нырнул под попытку врезать мне по скуле (у него что-то с магией или с мозгами?). Отцепил с пояса тонкую бечевку из арсенала незабвенной Фрезы и принялся вязать браконьеру руки.

– Помоги его поднять, – буркнул в сторону Нэйша. – Надеюсь, он после твоей обработки может ходить?

Стоило устранителю сделать в его сторону шаг – бедный парень подскочил как на пружинках. Вот и ладненько.

Моя физиономия достигла уже такой степени перекошенности, что последнее «Куда мы идем?» – браконьер выдохнул через силу.

– Навстречу жуткой, мучительной участи, – поделился я, – для нас всех.

Даже и не знаю – с чем можно было сравнить наш обратный путь до открытой части питомника. Может быть, с чем-нибудь арестантским, рифно-камерным.

Впереди тащился рыжий нарушитель – с заботливо завязанными руками. Парень наотрез отказался называть своё имя, зато пыхтел, сопел, дергал веревки и всячески на ходу соображал – каким еще изуверским мукам его подвергнут.

Дальше следовал я – то ли второй арестант, но со свободными руками, то ли задерганный, раздраженный конвой. Спотыкающийся обо все корни в округе и шепотом костерящий: корни, идиотов-нарушителей, проклятых гарпий, светляков, скроггов и свою ненастную судьбу.

Нэйш выступал в привычной роли: конвоя настоящего. Шел за три шага позади меня и по временам подбадривал шпилечками.

– Я прямо-таки опасаюсь оставлять тебя в питомнике одного, Лайл. С учетом, чем это может кончиться для животных.

Словом, я осознавал, что вывернуться мне не светит, Нэйш развлекался, а пленник строил планы. Он подал голос, когда в осенней ночи уже зачернели строения и вольеры.

– Раз уж вы меня всё равно задержали – я желаю поговорить с вашей главной… с Гризельдой Арделл. Немедленно!

Я испустил тихий вздох умирающего и покосился на Нэйша.

– Обычно ночную добычу мы держим в сторожке до утра, – напомнил тот. – Но раз уж здесь особый случай, смерть животного… думаю, придётся разбудить Гриз.

Он помолчал, приглядываясь к беспокойному ночному питомнику.

– Схожу за Йоллой.

– Я пока что сообщу вольерным, что нужна новая патрульная гру… погоди, что? Йолла?

Показалось, что на идеальном профиле устранителя читается почти что жалость.

– Лайл. Мы собираемся разбудить главу «ковчежников» за два часа до рассвета. После двух бессонных ночей. С известием о том, что патрулирование провалено, у нас нарушитель, а одна из ирмелейских гарпий мертва по твоей вине. В таких случаях мы всегда посылаем Йоллу. Или Аманду. В принципе, могла бы и Уна, но она опасается. И всё-таки Йолла… ну, знаешь… ребёнок.

Похоже, я всё-таки слишком мало пробыл в питомнике.

– Ты что же, не можешь поднять Арделл сам? Я-то думал, вы с ней…

– Лайл, – мягко оборвал Нэйш. – Несмотря на мой Дар… я же не сумасшедший.

И скользнул во тьму.

Мы с браконьером переглянулись молча. У парня на лице было желание принять обет молчания. Или остаться в каком-нибудь заболоченном вире.

Не скажу, чтобы я не разделял его порывов.

* * *

Вообще-то, меня дважды судили, так что происходящее было почти даже и привычно.

Разве что вместо судейского зала со скамьями и высоким потолком выступала щелястая сторожка, насквозь пропитавшаяся запахами пота и алкоголя. Публику и газетчиков заменяли сверчки по углам да порыкивание ночных хищников. Вместо дознавательного совета была лопающаяся от любопытства Йолла.

Нэйш мог сойти за обвинителя и защитника разом, поскольку с самого начала облюбовал единственное кресло, уселся, заложив ногу за ногу и всем своим видом показывал, что он тут не с подсудимыми.

В смысле, не со мной и не с рыжим браконьером. Мы-то как раз сидели в кругу света от лампы, на виду.

Руки я парню развязал, но мой собрат по преступлению всё равно негодующе пыхтел и прожигал судилище взглядом.

Если на этом действе чего не хватало – так это артефакторной завесы, скрывающей лицо судьи.

Потому что лицо Гриз ничего доброго не сулило. С того самого момента, как она вышибла дверь ногой и влетела внутрь сторожки, гаркнув вместо приветствия:

– Кто мёртв?

– Гарпия-бескрылка, – непринужденно отозвался Нэйш, пока мы с браконьером пытались отползти на стульях от разгневанной Гриз. – Два года, след рассеченной раны на загривке. Кажется, это Кумушка. Припоминаю, что Мел возилась с ней в прошлом месяце.

– Браконьеры? – осведомилась Арделл голосом, который не оставлял сомнений: шкуру спустит за то, что не уберегли.

– Я не браконьер! – возмутился пленник. – И я не имею никакого отношения…

Гриз заткнула его взглядом – так, мимоходом, будто огрела кнутом. Развернулась к углу с креслом и спросила, тщательно отделяя слово от слова:

– Ты что же, убил на территории питомника?

– Госпожа Арделл, – глумливая ухмылочка вслед за шелестом голоса представилась без труда. – Почему вы вообще подумали, что это был я?

– А что, я должна была внезапно подумать иначе? Предположить, что это был браконьер…

– Я не браконьер!!

– …или несчастный случай?!

– Ну, в определенном смысле – это был несчастный случай. Если, конечно, вы считаете, что это обозначение подходит…

Нэйш позволил эффектно упасть окончанию фразы в пропасть. И упёрся взглядом в меня.

Осталось прочистить горло и показать: да-да, я ваш несчастный случай. Местами – так даже по специальности, только вот вы этого не знаете… и не узнаете уже, да.

Арделл прошагала за занозистый, грубый стол, на который я перед этим выгрузил добро, извлеченное из карманов пленника. Уселась и бросила:

– Рассказывайте.

Уж я-то знал, как давать показания – втянув голову в плечи, скорчившись на стуле и всем своим видом источая раскаяние. Нещадно валя на других («Это не я, это рыжий браконьер!» – «Да не браконьер я!!»). Дрожа губами и обращаясь в основном к серым сапогам своих сапог. Взиравшим беспристрастно и равнодушно.

Йолла у двери хваталась за щеки и ахала.

Гриз Арделл прикрыла глаза и терла пальцами виски. Вообще-то, ей полагалось бы выглядеть даже забавно: в косо наброшенной рубашке, с растрепанными по плечам волосами и с припухшими со сна веками. Но вид у Гриз был такой, будто она сейчас попросит Йоллу удалиться, а после в щепки разнесет эту сторожку. Со всеми присутствующими.

Рассказ подошел к концу – и стало невыносимо от любопытствующего «стрррень-стттрень-стрррень» сверчков по углам.

– Я… соберу вещи к утру, если ты хочешь, – выдавилось напоследок. – Я… понимаю, что всё это… одно за другим… в общем, я мог бы остаться хоть вольерным… к черту. Я понимаю. Я соберу вещи.

Вроде бы, Арделл глянула с разочарованием – было не понять из-за общего ее вида. Сравнимого с видом виверния, который сейчас шарахнет пламенем.

– Это уже тянет не просто на ошибку, – заговорила она звенящим голосом. – И не просто на глупость. Ты растерял последние мозги? Забыл о правилах? Или собирался таким вот образом поразвлечься?

Я вжал в голову в плечи и открыл было рот для новой порции покаяния, но Арделл не собиралась делать паузы.

– Мне что – теперь ещё и на патрулировании ходить за тобой вслед, а? Или напоминать очередность работы с атакующими животными? И мне кажется – устранение это по твоей части, Нэйш!

Сверчки дружно поперхнулись и замолкли, а у меня заболела шея от резкого поворота влево.

Лица Рихарда видно не было, но носок ботинка качнулся вопросительно.

– Теперь мне ставят в вину, что я оставил животное в живых?

– Ты не вмешался, – Гриз приложила ладонью по столу. – Успел к моменту атаки и не вмешался. При этом гарпии сзади и сбоку могли подождать. Или вообще не атаковать! Ты это знаешь не хуже меня, вир тебя забери, это вопиющее наплевательство! – второй удар. – Лайл новичок в питомнике! Ты вообще не имел права так далеко от него отходить во время патрулирования!

– Ну, я предполагал, что три месяца – достаточный срок, чтобы приобрести хотя бы минимальные навыки…

– Не для ночного патруля! Он на ночные дежурства только в этот месяц заступать начал, ты обязан был его страховать на краткой дистанции. А при обнаружении браконьеров…

– Да я не браконь…

– А вами я еще займусь! При обнаружении браконьеров в первую очередь должен был активировать ближайший артефакторный «манок» на дереве. Мы что, зря их конфискуем, что ли?! Увести и отвлечь зверей, найти напарника, а потом уже лупить усыпляющим. И в любом случае – не оставлять новичка наедине с разозленной гарпией, жри тебя мантикора!

Почти что бальзам для моей израненной душеньки. То есть, был бы бальзам – потому что в следующую минуту Арделл обрушилась на меня.

– Лайл… грифона селезенка – это что было вообще? Ты не знал, с кем ты в патруле? Если уж собирался уходить с тропы – почему не достал снотворное? Что куртка? Какая куртка? Вам всем что, мало говорили о том, что снотворное всегда должно быть под рукой?! Зашей карманы! Пришей новые! Держи склянку со снотворным в кулаке и не забывай про перчатку! Я же тебе об этом в твой первый патруль и говорила – что, за две девятницы забылось уже?!

Носки сапог поглядывали уже почти сочувственно. Кстати, ничего сапоги такие – брал крайтосскую кожу, так за два года даже не прохудились…

– Насчет твоего удара…

– Это вышло случайно! – взмолился я. – Как только этот браконь… этот идиот влез под руку – все пошло наперекосяк. Я бил-то так, чтобы она просто вырубилась, думал продержать ее до прихода подмоги, а вышло…

– Слишком удачно, – ненавязчиво помог Нэйш.

У Арделл сделался такой вид, будто она сейчас придушит нас обоих.

– Да я в жизни не думал, что эта тварь может сдохнуть, просто стукнувшись головой! Или чем она там стукнулась. И неужели ты думаешь, что я свернул бы с тропы, если бы вот этот остолоп не устроил с гарпией Псовые Бои посередь питомника?

– Я не устраивал бои! – прорезался голос у остолопа. – Ваша гарпия собиралась меня сожрать, что мне, по-вашему, оставалось делать – пригласить ее на ужин? Я вынужден был обороняться. И к слову – я бы справился без вашей помощи…

– Переварился бы в желудке у чертовой твари?

– Кажется, вы ей пришлись куда как больше по вкусу!

– Заткнитесь оба! – грянула Арделл, бахнув по столу теперь кулаком. – Нэйш, удар был оправданным?

Мне живо припомнился первый суд, в Аканторе. Когда защитник сделал всё мыслимое и немыслимое, чтобы меня закопать.

– Абсолютно.

Воздух в моих легких обратился в студень, так что облегченное «фу-у-у-ух» вместо меня издала Йолла.

Нэйш чуть выдвинулся из полутени – так, чтобы можно было увидеть лицо, полное бесстрастной искренности. Если не считать привычных полукругов у губ.

– Гарпия была ранена, раздразнена погоней, сопротивлением и кровью. Она видела цель. В таких условиях не срабатывают ни манки, ни защита эликсирами. Не факт, что ее замедлило бы даже снотворное. Я бы тоже бил на поражение. Эффективнее, конечно, было сперва использовать снотворное, потом пытаться затормозить зверя магией… но в целом – действия были грамотными. Да и потом, это же было непреднамеренно.

Все, включая сверчков по углам, преисполнились молчаливого недоумения.

– Ты сейчас договоришься до того, что я вам обоим выпишу премию вместо по шее, – угрюмо сообщило начальство. – С чего такое рвение, Нэйш?

– Потому что они в сговоре, – сообщил не-браконьер. – Между прочим, вот этот предлагал вон тому меня убить. И бросить тело в вир.

Я молча воплотил Невинность и Недоумение в едином лице. Устранитель добросил Невозмутимость.

– Просто небольшая шутка.

– О да, это было так забавно, – ядовито процедил рыжий не-браконьер, – как и ваш удар, после которого я едва смог ходить.

– Он мешал, – лаконично ответил Нэйш. По-прежнему на взгляд Гриз. Нашу добычу он взглядом не удостаивал.

– И, кстати говоря, он собирался мне врезать, – решил я утопить нарушителя до конца. – Угрожал амулетом. Уже после того, как я спас ему жизнь.

– Вы спасали свою жизнь! – взъерепенился рыжий пленник. – И жизнь той проклятой твари, которая на меня навалилась.

Смешок из угла обозначил, что с последней миссией я оплошал.

– А вы, – тут нарушитель ткнул пальцем в Гриз Арделл. – Не могу сказать, что я не ожидал такого от вас, но посылать на перехват это отребье…

Наверное, надо бы обидеться, если бы парню не удалось так феноменально переключить внимание начальства на себя.

– Посылать на перехват? – раздельно переспросила Гриз. – Вы наткнулись в королевском питомнике на патруль против браконьеров…

– Я не браконь…

– Это я уже поняла! – варгиня ткнула в стол. На столе, кроме кошелька, ножика, сквозника и прочей мелочи, красовался амулет огня и отвод от зверей из Мастерграда. – Вы что вообще делали в моем питомнике ночью? С одним проводником? С мастерградским отводом, который рассчитан только на алапардов и проработает часа два? Вы совсем идиот?! Решили обеспечить вашей матушке преждевременный траур?

Нарушитель резко выдохнул через нос. Встал со стула, оправил серую бархатную куртку, расправил плечи (вышло эффектно). Откинул голову, намалевал на молодом лице аристократическое презрение и выговорил:

– Думаю, вы даже слишком хорошо знаете – кто я и что мне нужно в вашем питомнике, госпожа Арделл. Что ж, давайте объяснимся. Я – Янист Олкест.

У него был такой вид, будто это объясняло решительно всё.

Судя по присутствующим – это имя всем сказало ровно нисколько.

– А я Гриз Арделл, – отрубила Гриз Арделл. – Повторяю вопрос – вы за какой надобностью поперлись ночью в питомник?

– Не знаю, кто предупредил вас о моем появлении, – упрямо продолжил говорить рыжий Олкест, – но раз уж вы натравили на меня своих псов – кто-то предупредил. Так вот, что бы вы ни решили насчет меня – это не сойдет вам с рук. Мои товарищи в курсе, куда я направлялся, и если вы только позволите себе…

– Натравила? – тут уже Гриз подорвалась на ноги. – Мантикорья печенка! Да я знать не знаю, кто вы такой!

– О, да, разумеется, вы не знаете! И вы не стали бы препятствовать мне пройти в питомник и увидеться с…

– Пройти в… питомник… – с запинкой повторила Гриз. – Вы что – хотели просто попасть в питомник?! И поэтому влезли в запретную зону? Почему бы в таком случае вам… – это был шепот перед гневным воплем: – не воспользоваться калиткой, на которой большими буквами написано «Вход»?!

Янист Олкест заморгал, но пыла не утратил.

– Чтобы вы сразу же связали меня по рукам и ногам? Ну уж нет, видите ли, у меня были веские причины сомневаться, что вы дадите мне увидеться с невестой!

– С… с кем?

– С моей невестой, которую вы удерживаете в вашем питомнике, которой запорошили голову своими бреднями, и на состояние которой вы наверняка нацелились вместе со своими подельниками!

Гриз вопросительно оглянулась на подельников. Я показал, что в принципе утратил нить беседы.

Нэйш смотрел на горящее лицо Гриз с таким азартом, что это было почти неприлично.

Йолла тихо крутила пальцем у виска.

– Имя, – голос варгини прозвучал как сухой щелчок кнута. – Как имя вашей невесты?

Янист Олкест ухмыльнулся презрительно и сложил руки на груди.

– Вам отлично известно, о ком я говорю. Я явился за Мелони Драккант.

Сверчки подарили нам три секунды полновесной тишины.

– Мелони, – прошелестело из угла с легким смешком. Нэйш явно радовался, что не он один питает пристрастие к этой форме имени.

– Неве-е-е-еста? – выразила свое сомнение Йолла.

– Драккант? – пробормотал я, сообразив, что не слышал раньше фамилию Мел.

– Морковка? – донеслось от Гриз, к которой незамедлительно повернулись вообще все. Потому что мало ли как влияют на хрупкую варжескую психику такие вот заявления.

– Вы – Рыцарь Морковка? – продолжила Гриз тихо, опускаясь на стул.

Рыжий Янист хватанул воздух ртом и создал лучшее в мире доказательство. Сделавшись идеально морковного цвета. И тоже осел обратно, пробормотав едва слышно:

– Она вам… она вам рассказывала.

– Да, кое-что рассказывала… – Гриз устало потерла лицо руками. Покачала головой, как бы отказываясь верить, что такая несусветная дурость вообще могла случиться. – Йолла, сбегай, пожалуйста, за Мел. Скажи – к ней приехали. Про Кумушку пока не говори.

Девочка закивала и упорхнула, подарив мне на прощание умоляющий взгляд: «Ты же расскажешь, что будет?» Я осмелился подмигнуть в ответ. Похоже было, что мне всё-таки светит остаться в питомнике.

– Вы позволите нам увидеться? – спросил Олкест недоуменно.

Арделл оторвалась от ладоней, с трудом спрятав в них зевок. Подтолкнула к неудачливому жениху его вещи.

– Заберите свое добро. С чего вы вообще взяли, что я буду как-то препятствовать вашей встрече? И эту вот всю… чушь про подельников и наследство?

– Потому что я прибыл забрать её из питомника, – Сумасшедший, которому пригорело жениться на Мел, пожал плечами, – вернуть в нормальную жизнь. И не намерен позволять таким как вы и дальше забивать голову Мелони… этими вашими бреднями насчет животных.

– А я забиваю, – уже вполне спокойно уточнила Арделл.

– Во всяком уж случае, мои источники дают мне веские основания усомниться в вашем бескорыстии. С учетом того, что близится двадцатилетие Мелони – ее вступление в Права Рода…

Двадцать лет? Я-то думал, ей лет семнадцать – наверное, это от недокормленности и привычки таскать на себе одежду на пару размеров больше. Стоп, тут же есть вопрос поважнее.

– Я, может быть, что-то упустил… но она что – правда Драккант? Это же аристократы из Крайтоса. Знать первого уровня!

Никогда не интересовался историей знатных родов, но про Драккантов слышал еще в детстве – наша деревенька была возле их угодий. А лет десять назад был слушок, что последние Дракканты канули в Водную Бездонь – то ли отравившись, то ли самоубившись, то ли еще из-за какой-то трагедии.

– Мелони – последняя наследница Драккантов, – с легкой надменностью поведал Янист Олкест. – После гибели своих родителей опекунство над ней взяли дядя и тетя. К сожалению, после ее побега след потерялся… но теперь госпожа Венейг послала меня – ее нареченного – отыскать ее и вернуть. Мелони надлежит встать во главе самого славного рода Кайетты, и сколько бы вы ни препятствовали этому, удерживая ее здесь…

– Я? – Гриз показала на себя. – Мел пришла в питомник по своей воле. И остается здесь, потому что хочет этого.

Янист Олкест отозвался высокомерным фырканьем, которое прямо так и гласило: «Ну да, конечно, конечно, я уж ваши козни насквозь вижу».

– А ты, стало быть… её с детства знаешь.

Морковный Олкест покосился с возмущением. Но я-то полагал, что после всего, что между нами было – мы можем быть на ты. Совместный драп от гарпии чрезвычайно сближает.

– Да, мы были друзьями детства. Я воспитывался в поместье после смерти моего отца. Господин Драккант, отец Мел, взял меня под свою опеку. И он же хотел, чтобы мы с Мел поженились. Так что это… понимаете, это священная клятва.

– А-а-а, тогда понятно, – разом отозвались я и Гриз. Но доля понимания на наших лицах явно была слишком ничтожной. Суровый господин Олкест нахмурился опять:

– В чём дело? Считаете, что подобные обязательства – это глупости?

– Я?! Да Аканта меня упаси, – я изобразил благочестивый жест отвода зла: стряхнул невидимую пыль с Печати. – Наоборот – это всё объясняет. А то я, знаешь, было уж решил… ну, что ты в неё безумно влюблён.

Нэйш избрал как раз этот момент для особенно глумливого смешка. Рыцарь Морковка побагровел почти до состояния Барона Свёклы.

– В каком это вы смысле?! Разумеется, я люблю свою наречённую, и если вы видите здесь хоть что-нибудь смешное – я…

– Эй, полегче. С меня на сегодня хватило поединков. Конечно, я не считаю это всё смешным. Какой уж тут смех!

Тут во весь рост трагедия, потому что о, Дикт, и Аканта, и все их Девятеро деточек (нет, десять – вон, вон сидит полномочный представитель Керрента-Первоварга)… у нас же тут тот, кто собрался связать Мел узами брака. И сделать её главой аристократической семьи.

Возможно, Рихард Нэйш, который займется выращиванием петуний, будет являть собой хотя бы вполовину что-то трагическое.

– А Мел вот… – осторожненько начал я. Жених-морковка тут же огрел меня взглядом, и я поправился. – Мелони. Она вот… всегда была такой?

– Какой?! – опять полыхнул Олкест, приподнимаясь. – На что вы намекаете?

– Ну-у-у-у…

Тут дверь удачно растворилась, и нашему взгляду явилась собственной персоной аристократка первого круга Мелони Драккант. Со шрамом на виске, короткими волосами, спросонья торчащими в разные стороны, в растасканной рубахе на два размера больше и в накинутой на плечи куртке. К куртке прилагалось исключительно кровожадное выражение лица. Обозначавшее среднего уровня желание метнуть в каждого встречного нож.

– Что за… – буркнула невеста-мечта, озирая собрание.

Собрание посмотрело в ответ со смешанными эмоциями. Я вежливо помахал ручкой (ибо подобает приветствовать того, кто, возможно, утром отправит тебя в Водную Бездонь, узнав о кончине Кумушки). Нэйш благосклонно кивнул, отметив нужный уровень заспанности и хмурости на физиономии аристократки Драккант. Арделл поглядела с сочувствием и показала жестом – мол, глянь, у нас тут оказия.