Текст книги "Странник"
Автор книги: Елена Грушковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Хозяина дома наградили такой же горячей овацией, как и в первый раз. Он поклонился и поблагодарил со смущённой и усталой улыбкой.
– Джим, где ты пропадал, мой милый? – раздался голос лорда Райвенна. – Мы уже начали беспокоиться.
Джим встал.
– Милорд, позвольте вас пригласить…
– Ты не устал, дорогой? – Лорд Райвенн всматривался в глаза Джима. – Может, поедем домой и баиньки?
– Нет, я ещё не устал, – сказал Джим. – Потанцуйте со мной, милорд, прошу вас.
В медленном танце Джим прижался головой к плечу лорда Райвенна. Лёгкая истома ещё плавала в ней, но ноги его держали твёрдо. Надёжное плечо под его головой было плечом отца, Джим это чувствовал сейчас как никогда ясно. Это вдруг всплыло из глубин его души, источая аромат маркуады и сверкая всеми красками фейерверка.
– Отец, я очень тебя люблю, – сказал Джим. – Спасибо тебе за всё.
– Наконец-то, милый мой! – проговорил лорд Райвенн дрогнувшим от чувств голосом. – Наконец-то ты перестал называть меня этим чужим словом «милорд»… И я тебя люблю, дорогой. С Новым годом тебя, сынок. Тебе весело?
– Да, отец, всё прекрасно, – ответил Джим. – Это самый лучший Новый год в моей жизни.
И это было действительно так – по крайней мере, Джиму так казалось. Если бы не отдалившийся и исчезнувший из его поля зрения Фалкон, всё было бы ещё лучше. Джим увидел Даллена: тот был уже не в компании Фалкона, а один. Куда делся Фалкон? Джим решил разыскать его и наконец восстановить добро и любовь и разбить отчуждение.
Фалкона он нашёл под небольшой аркой на ступеньках, которые вели к какой-то двери. В его руке был пустой бокал, и вид у него был хмурый и совсем не праздничный. Джим подошёл к нему.
– Фалкон, ты что? Почему ты такой невесёлый?
Тот поднял на него хмурый взгляд, в котором поблёскивали льдинки.
– А ты почему не со своим нареченным?
Джим засмеялся.
– Фалкон, это же просто шутка!
– Мне показалось, она тебе пришлась весьма по вкусу, – ответил тот мрачно. – Вы так обнимались во время фейерверка, а потом танцевали, потом куда-то исчезли. Слушай, может, тебе и правда подумать о том, чтобы составить счастье одинокого вдовца?
– Фалкон, что ты такое говоришь? – воскликнул Джим. – Милорд Дитмар просто укрыл меня плащом, потому что мне стало холодно, а танцевали мы, потому что… Потому что Новый год! Все танцуют.
– И тебе было тепло под его плащом? – не унимался Фалкон. – Интересно, куда вы исчезли и чем занимались?
– Фалкон, я не собираюсь перед тобой оправдываться, – рассердился Джим. – Я не делал ничего такого, за что со мной можно было бы так разговаривать!
– Кто это здесь ссорится? – раздался вдруг голос лорда Дитмара. – Я не потерплю такого в своём доме в Новый год!
Он подошёл к ним с бокалом в руке, полным золотистого куоршевого вина. На его лице было написано благодушие: он был слегка пьян и настроен всех примирять и объединять.
– Друзья мои, вы разве забыли, что нельзя ссориться и обижать друг друга? – сказал он. – Нужно мириться и выражать друг другу самые лучшие чувства! Немедленно обменяйтесь ветками маркуады и поцелуйтесь – я требую этого как хозяин этого дома!
Он сам вручил Джиму и Фалкону по маркуадовой ветке, вынув их из каркасов у стены, наполнил вином два бокала и потребовал:
– Сейчас же миритесь, и чтобы больше никаких ссор в новом году!
Джим неуверенно протянул Фалкону свою ветку. Тот взял её и вручил Джиму свою. Джим потянулся к нему губами, а Фалкон, метнув на лорда Дитмара сверкающий ревностью взгляд, вдруг поцеловал Джима не маркуадовым, а настоящим поцелуем. Лорд Дитмар и бровью не повёл.
– Вот это прекрасно! – сказал он благодушно. – Это замечательно, дети мои. Вы такие молодые, такие красивые… Где моя молодость! Ах…
Вздохнув, лорд Дитмар пошёл к гостям, делая кому-то рукой приветственные знаки. Несмотря на изрядное количество выпитого, он держался на ногах твёрдо, хотя его походка отяжелела и замедлилась, в ней сквозила усталость. Фалкон осушил свой бокал, а Джим только пригубил, боясь опять захмелеть.
– Фалкон, лорд Дитмар прав, – сказал он. – Ведь сегодня Новый год. Не будем ссориться. Я тебя очень люблю.
Он робко взял Фалкона за руку. Тот, вздохнув, притянул его к себе и уткнулся лбом в его лоб.
– Детка, для меня было адом видеть, как он тебя обнимает, танцует с тобой… Да ещё эта идиотская шутка с помолвкой! Этот Дитрикс просто кретин!
– Но ведь он не знал, что у нас с тобой… – Джим осёкся и умолк. А ведь лорд Дитмар знал, и, тем не менее, согласился поддержать эту шутку. – Фалкон, пошли на балкон, мне что-то душно.
Снова падал снег. Ночь была на исходе, близился рассвет – первый рассвет нового года. Джим прильнул к Фалкону.
– Обними меня… Мне холодно.
Полы плаща Фалкона укутали его.
Они уехали уже ранним утром. Джим так устал, что начал дремать уже во флаере, а самому раздеться у него просто не осталось сил. Его раздевал Криар. Снимая с него зелёный костюм и вынимая из его причёски шпильки, он приговаривал:
– Как нагулялись-то… Ох, устали. Весело было?
– Угу, – пробормотал Джим. – С Новым годом, Криар…
– Спасибо, сударь, вас также. Давайте, ложитесь под одеяло, я вас укрою… Вот так. Отдыхайте, спите, сколько будет спаться. Никто вас не побеспокоит. Надо отдохнуть, а то впереди ещё целая неделя праздника. Ещё у нас гости будут, нагуляетесь на год вперёд.
Глава XX. Примета
Джим проспал до обеда. Когда он проснулся, лорд Райвенн уже хлопотал, занимаясь подготовкой приёма гостей. Всё происходило удивительно быстро: по одному слову лорда Райвенна привозились продукты, на кухне кипела работа по приготовлению угощения, доставлялись и готовые блюда, ставились столы и стулья, дом украшался гирляндами, шарами, цветами и ветками маркуады. Ящики с бутылками куоршевого вина, от которого Джима так развезло, вносили в дом и составляли в углу главной гостиной. Лорд Райвенн руководил: всюду расхаживал, давал указания, приказывал что-то переделать, беспокоился, куда-то звонил, что-то заказывал, рассылал приглашения, принимал звонки. То и дело слышался его голос:
– Да, разумеется, ждём вас… Будете? Прекрасно. Да, конечно, можете взять с собой ваших друзей, мы всем будем рады.
Он беспокоился только об одном: хватит ли на всех угощения и напитков? Точное число гостей было неизвестно, прийти могло и больше, чем он рассчитывал, поэтому он заказывал всего побольше, с запасом. Он старался, чтобы блюда отличались от тех, что были накануне у лорда Дитмара, но были, конечно, и совпадения.
– Это опять лорд Райвенн. Да, вино доставили, благодарю вас. Мне нужно ещё пять ящиков. Да… Разных сортов. Хорошо, ждём. Большое спасибо.
Джим не решался к нему подходить: уж слишком лорд Райвенн был занят. Заняты были и Криар, и Раданайт, и Фалкон: всем им лорд Райвенн раздавал какие-то поручения. Джиму тоже хотелось помочь, и он всё-таки подошёл к лорду.
– Отец… Можно мне тоже что-нибудь сделать? Почему мне ничего не поручают? Я уже не маленький!
– Ах ты моя радость, – сказал лорд Райвенн умилённо, чмокнув его в висок. – Ты хочешь помочь? Хорошо, изволь. Там что-то опять привезли – поди, посмотри.
Джим, накинув плащ, вышел из дома. У крыльца стоял большой грузовой флаер, из его кабины выскочил человек в сером комбинезоне и высоких ботинках.
– Кайанчитумский древесный питомник номер три, – представился он. – От его светлости милорда Дитмара велено вам доставить живую маркуаду. Заказ оплачен, примите.
– Хорошо, заносите, – сказал Джим.
Грузовой отсек флаера открылся, и трое людей в серых комбинезонах вытащили из него двухметровый раскидистый куст, увешанный жёлтыми шишечками, в большой бочке с землёй, обёрнутой прозрачной плёнкой. Джим побежал держать для них двери.
– Что это? – спросил подошедший лорд Райвенн.
– От его светлости милорда Дитмара.
Маркуада представляла собой не дерево со стволом, а огромный кустарник. Это было молодое растение, на этикетке значился год посадки: 3081. От неё сразу полились волны горько-апельсинового аромата.
– Какая красавица, – проговорил лорд Райвенн, обходя пушистую благоухающую маркуаду кругом.
Он сразу позвонил лорду Дитмару и поблагодарил за подарок.
– Эта маркуада твоя, Джим, – сказал он. – Милорд Дитмар уточнил, что этот подарок предназначен тебе.
– А милорд Дитмар будет у нас? – спросил Джим.
– Не знаю, успел ли он оправиться после новогодней ночи, но он обещал быть, – улыбнулся лорд Райвенн.
Маркуаду поставили в центре главной гостиной. Приём был назначен на семь вечера, но первые гости начали подъезжать уже за полчаса. Как лорд Райвенн и предполагал, народу собралось много, и все дополнительные заказы оказались оправданными. Все гости любовались маркуадой и выражали своё восхищение. Столы ломились от угощений, куоршевого вина было море, но Джим решил на сей раз быть с ним умереннее. Он выпил полбокала куоршевой шипучки и стал пить только сок.
Было уже восемь, а лорд Дитмар задерживался. Джим решил сегодня быть с Фалконом, и когда начались танцы, он пригласил его. Фалкон сказал:
– Я плохой танцор, детка.
– Всё равно пойдём, – тащил его Джим. – Я сам тоже недавно научился.
Впрочем, танцевал Фалкон не так уж плохо. Джим шепнул ему на ухо:
– Ты ас во всём.
Прибыл Дитрикс с тройкой своих сослуживцев. Все были в мундирах с зелёными лентами через плечо, коротко стриженные, в сверкающих новых сапогах, каблуками которых они звонко щёлкали, когда Дитрикс представлял их лорду Райвенну. У них на троих был один большой маркуадовый букет, и они озирались в поисках того, кому его можно было вручить. Вероятно, они искали кого-нибудь, кого было бы приятно целовать, и Дитрикс, увидев Джима, повёл их к нему.
– Джим, добрый вечер, – обратился он к нему. – Ещё раз с Новым годом вас, мой ангел.
– Благодарю, и вас также, – ответил Джим сдержанно, помня о вчерашнем поведении Дитрикса.
– Позвольте представить вам моих друзей, – сказал Дитрикс. – Это капитан Шаллис, капитан Олдо и капитан Вара.
Все три капитана по очереди щёлкнули каблуками, а Джим поклонился.
– Друзья, это Джим Райвенн, младший сын милорда Райвенна, его юное сиятельство, – сказал Дитрикс, поднося руку Джима к губам. И вдруг скомандовал: – Извольте встать смирно, господа!
Все три капитана встали навытяжку. Джим был смущён такими почестями.
– Вольно, друзья, – сказал Дитрикс. – Джим, позвольте от всех нас преподнести вам этот маркуадовый букет и пожелать вам всего самого прекрасного, что только есть во Вселенной.
– Я благодарю вас, – сказал Джим, принимая огромный пучок сочно-зелёных ароматных веток.
– Не почтите за дерзость с нашей стороны, – сказал Дитрикс. – Удостойте нас чести коснуться ваших прекрасных губ в маркуадовом поцелуе.
Он первый крепко поцеловал Джима три раза, и от его товарищей Джим получил девять таких же поцелуев. Потом они кружили его в танце, угощали вином, и Джим, вопреки своему намерению, опять охмелел. Чувствуя, что это может закончиться плохо, он поспешил сбежать от Дитрикса и снова прильнул к Фалкону.
– Эти офицеры такие развязные, – пожаловался он. – Они меня напоили…
– Давай прогуляемся, – предложил Фалкон.
Они стали прогуливаться во дворе, и Джим нюхал маркуадовую шишечку, аромат которой, как ему казалось, обладал свойством отрезвлять.
Лорд Дитмар приехал в полдесятого. Он был, как всегда, в чёрном костюме и плаще, но на сей раз на нём были белые элегантные перчатки с раструбами, заколотыми драгоценными запонками, и белый шейный платок в зелёную полоску.
– Прошу прощения за опоздание, – сказал он, вручая лорду Райвенну благоухающий букет маркуадовых веток. – Даллен себя неважно чувствует, и я оставался с ним. К моему огромному сожалению, сегодня я не смогу долго у вас пробыть: я обещал ему к полуночи быть дома.
– Жаль это слышать, – проговорил лорд Райвенн. – Передавайте от нас Даллену наш горячий привет и наилучшие пожелания.
– Благодарю вас, мой друг, обязательно передам, – ответил лорд Дитмар с поклоном. – Однако я не вижу Джима.
Лорд Райвенн окинул взглядом гостиную и увидел Джима и Фалкона, стоявших возле маркуады.
– Вон он, с Фалконом.
– Тогда я, с вашего позволения, подойду к нему, – сказал лорд Дитмар.
Джим уже чувствовал себя немного лучше после прогулки на воздухе. Он опасался только, как бы офицеры снова не атаковали его, но те, кажется, уже увлеклись Раданайтом: тот охотно с ними смеялся и пил куоршевое вино. Они с Фалконом подошли к маркуаде и стали ею любоваться. Джим нюхал шишечки и теребил сочно-зелёные лапки с пушистой хвоей.
– Наверно, живая маркуада дорого стоит, – предположил он. – Пришло же лорду Дитмару в голову подарить мне её!
– А вот и он сам, лёгок на помине, – проговорил Фалкон.
К ним шёл лорд Дитмар. Его иссиня-чёрные волосы, немного завитые и красиво убранные со лба на затылок, водопадом крупных локонов спускались ему на спину и плечи.
– Милорд, – сказал Джим, подавая ему руку. – Спасибо вам за маркуаду. Мне ещё никто ничего подобного не дарил!
– Я рад, что вам понравилось, – сказал лорд Дитмар, беря руку Джима и поднося её к губам. – Маркуада уже здесь, а вот поцелуй запоздал, прошу за это прощения. Позвольте исправить недочёт.
Склоняясь к Джиму, он не видел, что за подаренной им маркуадой прятался Дитрикс со товарищи. Тот следил за отцом сквозь ветки и прошептал друзьям:
– По моей команде.
Когда губ Джима коснулись губы лорда Дитмара, из-за маркуады за его спиной раздалось громкое и дружное «апчхи!». Джим вздрогнул, а лорд Дитмар выпрямился и заглянул за маркуаду, где Дитрикс и его приятели давились от смеха.
– Сын, что это за детские шалости? – рассердился лорд Дитмар. – Сколько можно подшучивать надо мной? Вы и Джима смутили.
– Отец, не сердись, ведь сейчас Новый год, – сказал Дитрикс, подходя к нему с обезоруживающей лучезарной улыбкой и протягивая ветку маркуады. – С праздником тебя.
– Ох уж эти ваши шутки, – проговорил лорд Дитмар, целуя его.
Дитрикс поклонился Джиму.
– Мы просим прощения, если наша невинная шутка обидела вас.
Лорд Дитмар пробыл недолго, уехав в одиннадцать. Лорд Райвенн на прощание вручил ему букет маркуадовых веток, украшенный бутонами ландиалисов, – для Даллена. А Джим остаток вечера следил за Дитриксом, готовя ему месть. Тот и его приятели-офицеры расположились за столом, ели и пили вино, смеялись – в общем, вовсю развлекались за счёт хозяина дома. Джим сел поблизости за соседним столом, выжидая момент, который, впрочем, мог так и не представиться. Но всё-таки он представился: Дитрикс в праздничном настроении решил поздравить капитана Шаллиса с Новым годом и вытащил из стоявшей на столе вазы ветку маркуады.
– Я поздравляю тебя, мой друг, и желаю тебе… всего! – произнёс он.
– Спасибо, друг, – ответил растроганный капитан Шаллис.
Едва они поцеловались в первый раз, как Джим звонко чихнул. Дитрикс и капитан Шаллис так и подскочили, а двое их товарищей расхохотались.
– Ну, всё, ребята, зовите нас на свадьбу, – стали они подтрунивать. – Совет да любовь!
– Какой идиот посмел там чихать?! – свирепо проревел Дитрикс, оборачиваясь.
– Это я, – сказал Джим спокойно.
На лице Дитрикса произошла моментальная перемена. Из свирепого оно стало растерянным и даже испуганным, Дитрикс на секунду онемел, потом бросился перед Джимом на колени и стал покрывать поцелуями его запястья.
– Я прошу прощения, – бормотал он. – Простите меня, мой ангел! Сорвалось с языка! О я, трижды невежа и солдафон! Умоляю, простите!
– А ведь это была месть, Дитрикс, – сказал капитан Шаллис. – За нашу шутку. Отличная месть!
Дитрикс посмотрел на Джима с лукавым блеском в глазах, потом прыснул и затрясся от смеха.
– Разорви мои печёнки, если это не так! – воскликнул он. – Клянусь, Джим, я не ожидал от вас! Я-то думал, вы ангел, а вы, оказывается, чертёнок. Но прелестный чертёнок, клянусь своей печёнкой!.. – добавил он томно, снова целуя запястье Джима.
– Поберегите свои клятвы для Кристалла Единения, – сказал Джим.
Все капитаны засмеялись, а Дитрикс стукнул себя кулаком по колену.
– Вы меня сделали, Джим, я капитулирую. Я у ваших ног! Прикажите что угодно, я рабски исполню! Даю слово офицера!
– Ловлю вас на слове, – сказал Джим. – Видите вон того пожилого господина с седыми завитыми волосами?
Дитрикс испуганно посмотрел в указанном направлении.
– Это вы имеете в виду лорда Клума?
– Я не знаю, как его зовут, – сказал Джим. – Пойдите, вручите ему ветку маркуады и поцелуйтесь с ним!
У старого лорда Клума было чопорное и строгое лицо, сурово сложенные тонкие губы и крайне надменный и неприступный вид. Он был так стар, что помнил хозяина этого дома, лорда Райвенна, ребёнком – сам он в ту пору был уже в зрелом возрасте. О его долгожительстве ходили легенды. По одним сведениям, ему было двести лет, а кто-то уверял, что уже все двести пятьдесят. Он пережил всех своих родственников; в его доме воспитывался его единственный потомок и наследник, правнучатый племянник. Ходил он медленной, старческой походкой, но ум его был по-прежнему вполне ясен. Всю молодёжь он презирал и считал, что у нынешнего поколения нет никакой нравственности. На этот вечер он пришёл лишь из уважения к лорду Райвенну, который по сравнению с лордом Клумом тоже принадлежал к молодёжи, но к той её прослойке, у которой всё же осталось что-то от ценностей прежнего поколения. Когда к нему подошёл молодой офицер с веткой маркуады, он посмотрел на него с холодной неприязнью.
– Что вам угодно, молодой человек? – спросил он резким, неприятным голосом.
Молодой офицер лихо щёлкнул каблуками и вытянулся в струнку.
– Разрешите вас поздравить с Новым годом и пожелать вам здоровья и долгих лет! – отчеканил он.
Лорду Клуму была по душе военная галантность, и он решил принять традиционное поздравление. Встав, он взял ветку маркуады и подставил молодым сочным губам офицера свои сухие стариковские губы. Как раз в этот момент мимо проходил дворецкий с полным подносом бокалов куоршевого шампанского, и у него, видимо, засвербело в носу. Остановившись на миг, он сморщился и сдержанно чихнул, при этом все бокалы на подносе в его руках дрогнули, но не упали, а вино в них колыхнулось, но не расплескалось.
– Прошу прощения, – проговорил он и продолжил свой путь с подносом.
Капитаны лежали на столе ничком, изнемогая от смеха, так что их плечи ходили ходуном. Старый лорд Клум, вероятно, презирал и эту новогоднюю примету, потому что на его лице отобразилось крайнее недовольство и надменность, а Дитрикс стоял с таким видом, будто он проглотил морского ежа. Капитан Шаллис, беззвучно трясясь, колотил по коленям кулаками, два других капитана, согнувшись в изнеможении, почти сползли под стол.
– Что тут происходит, господа? – спросил лорд Райвенн, подходя к столу в компании двоих гостей. – В чём причина такого веселья? Расскажите нам – может быть, мы тоже посмеёмся.
Капитан Шаллис, взглянув на лорда Райвенна, смог только встать, как того требовал этикет, но от душившего его смеха ничего внятного сказать не смог. Он смог лишь показать некие жесты и сопроводить их обрывками фраз:
– Он его… поздравил, а тот… с подносом… – И, снова рухнув на стул, затрясся от смеха.
– Простите, мы ничего не поняли, – сказал лорд Райвенн. – Не могли бы вы объяснить ещё раз?
Вернулся Дитрикс с таким выражением на лице, будто его заставили съесть живого осьминога.
– Ну и оказия! Это же надо было ему чихнуть как раз в этот момент!
Один из смеющихся капитанов, кое-как переведя дыхание, всё-таки смог выговорить:
– Кажется, у Дитрикса намечается выгодная партия!
– Да идите вы!.. – замахнулся на него Дитрикс, но, заметив лорда Райвенна, смущённо смолк.
Лорд Райвенн, увидев рядом Джима, обратился к нему:
– Сынок, ты не знаешь, что тут случилось? Над чем смеются эти господа?
Встав, Джим ответил:
– Майор Дитмар подошёл к лорду Клуму поздравить его с Новым годом, а в этот момент мимо них проходил Криар и чихнул как раз во время их маркуадового поцелуя, отец.
– Что вы натворили, маленький чертёнок! – сказал ему Дитрикс. – Я же стану героем анекдота!
– Не понимаю, при чём тут Джим, – сказал лорд Райвенн.
– Да это он послал меня к лорду Клуму! – ответил Дитрикс.
– Но зачем вы к нему пошли? – недоумевал лорд Райвенн.
– Разорви мои печёнки, – простонал Дитрикс. – Да потому что я сам пообещал этому маленькому шутнику, что исполню любую его прихоть. А он велел мне подарить маркуаду старому лорду Клуму… А вашего дворецкого угораздило чихнуть именно в этот момент!
– Но с какой стати вы обязаны исполнять прихоти Джима? – всё ещё не понимал лорд Райвенн.
– Всё началось с той шутки у маркуады, – вынужден был объяснять Дитрикс. – Когда мой отец целовал Джима, мы с ребятами ради шутки чихнули… А Джим нам отомстил – сам чихнул, когда я поздравлял капитана Шаллиса. Нам его шутка понравилась, и я сказал, что исполню любую его прихоть. А ему вздумалось послать меня к этому старичку. Поскольку я дал слово офицера, на попятную я пойти не мог… И получился весь этот анекдот.
– Мы тебя благословляем, – потешались друзья Дитрикса. – Когда будешь делать предложение милорду Клуму, не забудь цветы и белые перчатки!..
Дитрикс ограничился тем, что скорчил им свирепую рожу.
– Поверь, дружище, совсем не плохо быть исследователем древностей, – не унимались шутники, намекая на возраст почтенного лорда.
Дитрикс только щёлкнул зубами.
– Да, вы дошутились, дорогой Дитрикс, – усмехнулся лорд Райвенн.
Неизвестно, кто начал рассказывать об этом, но вскоре уже все знали эту историю. Дитрикс с бесшабашным видом сам смеялся над собой, а старый лорд Клум багровел и сверкал глазами, а вскоре уехал, обиженный, ни с кем не простившись.
– Нехорошо получилось с его светлостью, – проговорил лорд Райвенн. – В Новый год обидели человека.
– Обижаться из-за пустяков – глупо, – заметил Раданайт. – Зачем обижаться, если можно просто посмеяться, как все?
– Старики обидчивы, – сказал лорд Райвенн. – Особенно такие одинокие, как лорд Клум. Если бы я не пригласил его, Новый год он провёл бы совсем один. Я всегда приглашаю его, и лорд Дитмар тоже. Лорд Клум знал наших с ним отцов, а тебе он годится вовсе в прадедушки. Придётся мне отправлять ему послание с извинениями.
– Отец, тебе-то за что извиняться? – удивился Раданайт.
– За то, что я допустил это в своём доме, – сказал лорд Райвенн.
Приём закончился далеко за полночь. Второго лаалинна они никуда не ездили и никого к себе не звали, планируя немного отдохнуть, но гости всё равно приехали: это был лорд Асспленг со своей семьёй. Третьего они ездили на небольшое чаепитие к лорду Асспленгу; четвёртого принимали у себя двух лордов – лорда Халлума и лорда Гланнокка; пятого нанесли ответный визит лорду Гланнокку; шестого все разъехались кто куда: лорда Райвенна пригласил его друг, живший в другом городе, Раданайт уехал к своему университетскому товарищу, а Фалкон с Джимом остались дома одни.
– Что будем делать? – спросил Джим.
– Займёмся любовью, естественно, – ответил Фалкон.
– Тебе только это от меня и нужно? – в шутку обиделся Джим.
– Детка, вообще мне нужно от тебя не только это, – ответил Фалкон. – Но в данный момент я тебя хочу! А с этими праздниками и визитами нам было совсем не до этого. Я по тебе просто изголодался, детка.
Они утолили свой голод до того, как вернулись Раданайт и лорд Райвенн.
А седьмого числа пришло известие о кончине старого лорда Клума. Всё своё огромное состояние и титул он завещал своему единственному живому родственнику – внучатому племяннику Арделлидису. Джим не был на похоронах, туда ездил только лорд Райвенн, но ему было не по себе, когда он вспоминал тот случай с маркуадовым поцелуем, показавшийся гостям таким смешным.
