Текст книги "Странник"
Автор книги: Елена Грушковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
– Что же за мысли вертятся в столь хорошенькой головке, чтобы лишить её обладателя сна? – проговорил он.
– Со мной столько всего произошло, – сказал Джим. – Наверно, поэтому.
Раданайт заглянул ему в глаза.
– Это было что-то плохое? – спросил он. – Да, вижу по твоим глазам, тебя кто-то обижал… У тебя глаза раненного зверька. Что же с тобой стряслось, малыш? Пойдём, пойдём ко мне, расскажи! Прости мне моё любопытство, но если в нашем доме поселилось такое чудо, то я должен знать, откуда оно взялось.
Взяв Джима за руку, Раданайт увлёк его в свою комнату. Там он плюхнулся в большое круглое кресло и привлёк Джима к себе на колени. Осторожно и ласково погладив прядку его волос и заправив её Джиму за ухо, он сказал:
– Рассказывай, детка. Может быть, тебе станет легче, если ты выговоришься.
– Мне бы не хотелось об этом вспоминать, – сказал Джим, заставив себя улыбнуться.
– Детали можешь опустить, – сказал Раданайт. – Хотя бы вкратце… Хоть что-нибудь!
– Не думаю, что это будет вам интересно, – пробормотал Джим. – Вы, наверно, устали.
– Нет, я не устал, – ответил Раданайт. – Немного перебрал – возможно, но не устал. Как только я увидел тебя, всю мою усталость как рукой сняло.
– Ну, если вкратце, то по рождению я альтерианец, как вы или как милорд Райвенн, но вырос я на Земле, – сказал Джим. – Потом меня похитили какие-то люди, привезли на планету Флокар и продали Ахиббо Квайкусу. У него я жил два года. Потом судьба послала мне счастливый случай, и я смог дать о себе знать на Альтерию. Меня освободили, а Ахиббо арестовали за работорговлю. Меня допросили в отделении Межгалактического правового комитета, а потом меня забрал милорд Райвенн и привёз сюда.
– Так вот оно что! – воскликнул Раданайт. – Но послушай, тут какая-то неувязка… Перед тем как уехать, отец сказал мне, что, кажется, ребёнок Фалкона нашёлся. Этот горе-папаша бросил своего новорождённого малыша два года назад где-то на Земле, а потом не смог найти. Но тебе явно больше двух лет!
– Я не знаю, как это могло получиться, – сказал Джим устало. – Лорд Райвенн говорил насчёт какой-то блуждающей дыры, в которую могла попасть капсула, в которой я находился, и я угодил в прошлое. Со мной с самого рождения был вот этот медальон с портретом и надписью «С любовью от папы». Вы говорите, что отец меня бросил… Я в это не верю, он не мог бросить меня просто так! Милорд Райвенн сказал, что на него напали пираты, и он хотел спасти меня от них.
– Возможно, так всё и было, – сказал Раданайт. – И насчёт этой дыры… Это правдоподобная версия, ничего другого не приходит в голову. Эта штука действительно существует, и ты мог в неё попасть… Иначе откуда у тебя мог взяться этот медальончик, если ты не сын Фалкона? – Раданайт усмехнулся. – Однако повезло тебе с папой, нечего сказать…
Джима насторожил тон, которым он это сказал. Создавалось впечатление, как будто он недолюбливал Фалкона и был о нём не самого высокого мнения.
– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился Джим.
– Ничего плохого про твоего папу я не стану говорить, – усмехнулся Раданайт. – Но, признаюсь честно, я никогда его не понимал. Чего он хочет от жизни, к чему стремится? Всё, что его интересует – это полёты, путешествия, скитания по дальним уголкам Вселенной, для этого он и стал дальнобойщиком. Он патологический перекати-поле, его постоянно тянет куда-то искать приключения… – Раданайт снова усмехнулся. – Вот и доискался однажды. Но малыш получился просто прелестный! Будь ты чуть постарше, я влюбился бы в тебя по уши.
– Извините, я лучше пойду к себе, – сказал Джим. – Не хочу вас больше утомлять.
На самом деле Джиму не понравилось, в каком тоне сын лорда Райвенна говорил о Фалконе, а ещё его настораживал и почти пугал возбуждённый блеск в его глазах и прикосновение его руки, обнимавшей Джима за талию, слишком настойчивое и крепкое для первого знакомства. Это было похоже на то, как его обнимали клиенты Ахиббо, и Джиму стало невыносимо тошно. Он хотел встать, но Раданайт прижал его к себе.
– Куда ты? Не уходи…
– Пожалуйста, отпустите меня, – попросил Джим дрогнувшим голосом.
– Не отпущу, – сказал Раданайт, щекоча дыханием его щёку. – Ты такой милый… Мне не хочется, чтобы ты уходил.
– Отпустите, я вас прошу, – пробормотал Джим, пытаясь высвободиться. – Пожалуйста…
– Да ты что, малыш? Не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого, – засмеялся Раданайт, обнимая его ещё крепче. – Останься со мной ещё хоть чуть-чуть!
Джим бессильно заплакал холодными усталыми слезами. И здесь снова это. Неужели и здесь это будет продолжаться? Джим уже поверил, что вся эта отвратительная грязь для него закончилась навсегда, но, как оказалось, она существовала и здесь, никуда нельзя было от неё деться.
– Умоляю вас, не надо, – сквозь всхлипы пробормотал он. – Отпустите меня… Я так устал… Я больше не могу…
Пальцы Раданайта вытирали с его щёк слёзы.
– Ты что, малыш! Не плачь… Ну что ты, не надо, успокойся! Прости меня, если я тебя чем-то обидел. Я не хотел, клянусь!
– Отпустите меня, – всхлипывал Джим.
– Сначала успокойся, – сказал Раданайт. – Я не хочу, чтобы ты плакал из-за меня!
Он усадил Джима в кресло, подал ему сначала платок, потом стакан воды, а потом опустился рядом на колено. Осторожно и мягко взяв руку Джима, он поцеловал её в запястье.
– Если я тебя напугал или обидел, прости меня, – повторил он. – Я не хотел… Правда не хотел. Извини меня. Да, признаю, я слегка пьян… Мог сказать или сделать что-то лишнее. Но я не хотел тебя обидеть, малыш.
– Я очень устал, – прошептал Джим. – Можно, я пойду?
Раданайт поднялся.
– Да, детка, разумеется, я тебя не задерживаю. Иди. И, пожалуйста, не плачь… И не думай обо мне плохо, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я просто выпил лишнего… Извини ещё раз.
Пробормотав «да, я понимаю» и «спокойной ночи», Джим бросился в свою спальню. Там он плакал в одиночестве ещё долго, пока не заболела голова. В открытую дверь, ведущую на лоджию, ветер донёс звук чьих-то шагов, и Джим весь сжался. Шаги приближались к двери, и в проёме показалась фигура лорда Райвенна. В светлой одежде, с прекрасными белыми волосами, озарённая светом фонарей внутреннего двора, она казалась фигурой ангельского существа.
– Джим, ты не спишь?
– Нет, милорд, – ответил Джим, торопливо вытирая слёзы.
Лорд Райвенн вошёл и включил светильник на стене. От лёгкого движения воздуха, проникавшего в комнату через открытую дверь на лоджию, длинные пряди его платиновых волос чуть шевелились; блестящая бисерная вышивка высокого стоячего воротника охватывала его длинную сильную шею затейливым искрящимся узором, а на лице было написано искреннее беспокойство и участие. Как заворожённый, Джим смотрел на это светлое сказочное существо, позабыв о своих слезах и их причинах.
– Мне послышалось, будто кто-то плакал, – проговорил лорд Райвенн. – Это ты, Джим?
– Нет, милорд, – солгал Джим.
– Ну-ка, посмотри на меня. – Лорд Райвенн внимательно и ласково заглянул Джиму в глаза, улыбнулся светлой ангельской улыбкой. – Обманываешь, дружок… У тебя глазки красные. Что случилось?
– Не беспокойтесь, милорд, я больше не буду, – заверил Джим. – Всё уже прошло.
Лорд Райвенн присел рядом и обнял Джима за плечи.
– Джим, у тебя больше нет причин для горя, – сказал он, крепко и ласково прижимая его к себе. – Теперь всё будет хорошо. Ты в безопасности, я никому не позволю тебя обидеть. Пока ты находишься под крышей моего дома, даю тебе слово чести лорда, что ни одно живое существо не причинит тебе зла.
– Я знаю, милорд, – сказал Джим. – Я вам очень благодарен.
– Тогда не грусти и не плачь. – Лорд Райвенн поцеловал Джима в обе щеки. – Не думай о том, что с тобой было. Всё это теперь уже в прошлом.
Снова сердце Джима согрелось от лучистого доброго взгляда лорда Райвенна. Хозяин дома был окружён ореолом мягкого сияния, его глаза светились добротой, на высоком гладком лбу лежала печать спокойного достоинства, а красивый рот был сложен в чуть заметную улыбку, в которой было что-то от Джоконды. Одним взглядом, одним прикосновением доброй руки лорд Райвенн был способен утолить все печали, и Джиму хотелось прижаться к нему и уснуть у него на коленях. Рядом с ним ему становилось уютно и спокойно, а от лёгкого и нежного прикосновения губ лорда Райвенна к его лбу у него вздрагивало и сжималось сердце: так же его целовала мама.
– Засыпай, дитя моё, – прозвучал над ним мягкий, успокаивающий голос. – Всё плохое позабудь, впереди у тебя только хорошее.
Глава XI. Очень насыщенный день
Заснул Джим крепко и спокойно, убаюканный волшебным голосом лорда Райвенна. Свернувшись клубочком в широкой мягкой постели под тёплым одеялом, он провалился в сладкую, как какао, дрёму, но проспал недолго; он пробудился в голубоватой предрассветной полумгле и никак не мог снова заснуть, одолеваемый мыслями. Свершилось чудо, о котором он столько мечтал и на Земле, всматриваясь в звёздные глубины, и на пыльном матрасе в лавке Ахиббо, глотая слёзы: он попал домой. Мурашки волнующего восторга бежали по его коже при мысли о том, что совсем скоро он увидит отца, обнимет его, и они уже не расстанутся никогда. Его соотечественники превзошли все его ожидания: они были удивительные существа, красивые, загадочные, похожие на людей и вместе с тем отличающиеся от них. Слепой старик в парке на скамейке как в воду глядел: то, что на Земле делало Джима не таким, как все, здесь было нормой, здесь все были такие, и Джим перестал быть белой вороной.
Лорд Райвенн? О, он был похож на ангела, на доброго волшебника, на короля эльфов – с седыми волосами и молодым лицом, сияющим добротой взглядом и ласковыми руками. Хоть он и принадлежал к альтерианской знати, в нём не было ни капли высокомерия, только полная достоинства осанка, гордая посадка головы и неторопливые, величавые движения. Его изысканная манера держать себя, в сочетании со спокойной доброжелательностью и сердечностью, сразу покорила Джима, наполнила его восхищением и уважением, и уже сейчас он чувствовал в себе зарождение глубокой симпатии к хозяину этого прекрасного дома, подпав под его сказочное обаяние.
Раданайт показался ему симпатичным, но немного бесцеремонным. Некоторая фривольность в его вчерашнем поведении (за которую тот принёс многочисленные извинения) всё же не портила впечатления от его молодого обаяния, блеска его больших красивых глаз и струящегося шёлка его волос. Всё же он понравился Джиму меньше, чем лорд Райвенн, и одна из причин этого была в том, как Раданайт говорил о его отце.
Джиму понравился капитан Агеч – серьёзный, сдержанный человек в форме, очень хороший человек – несомненно. Он умел успокоить, умел понимать, и Джиму очень повезло, что именно он был первым, именно его сильные руки вытащили Джима из флокарианского песчаного ада. Следовало отдать должное и майору Телгаду, руководителю операции по вызволению Джима с Флокара; хоть Джим видел его лишь мельком – короткие волосы, стальной взгляд, суровый голос – и даже не успел его поблагодарить, потому что засыпал от инъекции снотворного, он не мог думать о нём иначе, чем с глубокой признательностью. «Ещё раз тронешь его – лишишься одной пары рук», «Как он?» – это были все слова, сказанные майором о Джиме, но и их было довольно, они стали ярким мазком, дополнявшим портрет этого храброго воина в воображении Джима. А старший советник Изон, допрашивавший его, с его классически правильным, но холодным лицом и ловко сидящим мундиром, произвёл на Джима впечатление человека сухого и равнодушного, занятого лишь выполнением своей работы. А может быть, Джим был и несправедлив к нему: ведь нельзя же судить о человеке по одной встрече, да ещё в официальной обстановке, на допросе! Быть может, в обычной жизни Изон был и славным, но симпатия Джима всё же склонялась на сторону Агеча. Однако, как бы то ни было, с этими тремя альтерианцами Джиму вряд ли суждено было когда-нибудь встретиться вновь.
Дворецкий Криар был презанятный тип – этакий альтерианский Бэрримор. Его спина как будто вообще не сгибалась, да и шея была словно охвачена невидимым корсетом, когда он кланялся. Джим был от него в восторге, в нём было что-то очень земное, знакомое – чопорно-английское; хоть Джим никогда и не видел настоящего дворецкого, и его понятие о нём складывалось из прочитанных книг, Криар отвечал всем его представлениям об идеальном дворецком.
О чём Джим думал ещё? Открыв медальон, он смотрел на портрет и пытался представить себе встречу, которой он так долго ждал, на которую едва смел надеяться, и которая была теперь близка как никогда. Кусочек неба, видимый из окна комнаты, уже порозовел, когда голова Джима снова склонилась на подушку, и словно чья-то тёплая рука придавила ему веки.
Паутинка утренней дрёмы была порвана звучным голосом, говорившим, разумеется, по-альтериански:
– Доброе утро, сударь, пора вставать. Вот ваша одежда. Завтрак будет подан в летний зал через десять минут.
Джим чувствовал себя не выспавшимся: голова была тяжёлой, глаза слипались, во всём теле была слабость. По привычке он хотел бежать за метлой, чтобы сделать утреннюю уборку в лавке, но вспомнил, что теперь никуда бежать ему не надо. Как же это было прекрасно! Он не спеша умылся холодной водой в своей персональной ванной комнате, чтобы прогнать сонливость и взбодриться, надел принесённый Криаром костюм, причесался и пошёл в летний зал. Лорд Райвенн был уже там: он сидел за столом, держа руку на плоской, как шахматная доска, и тонкой, как листок картона, клавиатуре и читая на световом экране, по всей видимости, газетную статью. Он был одет в тёмно-бежевый костюм того же фасона, что и вчерашний, с золотой вышивкой на воротнике и плечах; из-под воротника треугольничком спускалась красно-белая шёлковая ленточка, на которой сверкала усыпанная драгоценными камнями звезда со множеством лучей – по всей видимости, какой-то орден. Волосы, причёсанные на прямой пробор, были приподняты от висков двумя небольшими драгоценными заколками в форме продолговатых изогнутых лепестков и спускались лорду Райвенну за спину платиновым водопадом. Джим слегка оробел и замялся у входа. Лорд Райвенн, оторвавшись от чтения, поднял на Джима приветливый взгляд.
– Доброе утро, дружок. Ты хорошо спал?
– Благодарю вас, милорд, вполне, – ответил Джим.
Лорд Райвенн протянул ему руку.
– Поди сюда.
Джим подошёл, вложил руку в протянутую ему ладонь и улыбнулся – не мог не улыбнуться, согретый, как солнцем, ласковым взглядом лорда Райвенна.
– Как ты себя чувствуешь?
– Очень хорошо, ваша светлость, спасибо.
– Я рад это слышать, дитя моё.
Лорд Райвенн пригнул к себе голову Джима и поцеловал в лоб.
– Не слишком ли рано тебя подняли? – спросил он. – Быть может, тебе хотелось ещё поспать?
– Да нет, ничего, – смутился Джим.
– Всё же нужно было сказать Криару, чтобы не будил тебя, – проговорил лорд Райвенн. – Я обычно поднимаюсь и завтракаю рано, так как уезжаю на работу, но тебе не обязательно завтракать вместе со мной.
– Ничего, милорд, я только рад увидеться с вами, – сказал Джим вполне искренне.
Лицо лорда Райвенна озарилось улыбкой.
– Если бы мой сын вставал пораньше, чтобы увидеться со мной утром! Но он любитель понежиться в постели. К тому же, он вчера вернулся поздно, так что, вероятно, не выйдет к завтраку – будет отсыпаться.
– А вот и ошибаешься, отец, – послышался голос Раданайта.
Он вошёл в летний зал в белых облегающих брюках и чёрных блестящих сапогах, в белой рубашке и с собранными в высокий хвост на затылке волосами. Длинная чёлка двумя прядями обрамляла его свежее и гладкое, без единого прыщика лицо. Его волосы, ночью показавшиеся Джиму иссиня-чёрными, на самом деле были тёмно-каштановыми. Подойдя к отцу, Раданайт поцеловал ему руку, а лорд Райвенн запечатлел нежный отеческий поцелуй на его высоком чистом лбу. Его взгляд, обращённый на сына, был ласков.
– Ты сегодня поднялся удивительно рано, – сказал он. – Отчего бы это?
– Не знаю, отец, – ответил Раданайт, скользнув взглядом в сторону Джима. – Наверно, присутствие нашего гостя так подействовало на меня.
– Вы уже познакомились? – удивился лорд Райвенн.
– Да, вчера вечером мы встретились на лоджии и немного пообщались, – сказал Раданайт. – Твоя теория относительно блуждающей аномалии и мне кажется единственным объяснением того, что Джим гораздо старше, чем должен быть. Вот Фалкон удивится!
– Кстати, о Фалконе, – сказал лорд Райвенн. – Он наконец-то вышел на связь, и я ему уже обо всём рассказал. Он мчится к тебе на всех двигателях, дружок, – лорд Райвенн ласково сжал руку Джима. – Через пару дней ты его увидишь.
Сердце Джима радостно ёкнуло. Волнующая перспектива встречи с отцом наконец встала перед ним в полный рост.
– Я уже договорился насчёт генетического анализа, – сказал лорд Райвенн. – Как только Фалкон вернётся, мы сразу же поедем в центр генетики, и всё наконец-то выяснится.
Эта новость как рукой сняла с Джима остатки сонливости. Закончив завтрак, лорд Райвенн выключил экран, свернул клавиатуру до размеров маленького блокнотика и убрал в карман, встал, попрощался с Джимом и Раданайтом, после чего уехал. За столом повисло неловкое молчание; Джим, не зная, как вести себя с Раданайтом, встал из-за стола и вышел на лоджию, сделав вид, что любуется внутренним двором. Раданайт, потянувшись и также поднявшись из-за стола, неторопливой и слегка ленивой походкой подошёл и встал рядом с Джимом, положив руки на перила. Помолчав, он сказал:
– Если честно, я вчера не совсем понял, почему ты заплакал. Что я сказал или сделал не так?
– Давайте забудем это, – сказал Джим. – Мне бы не хотелось об этом говорить.
– Я спрашиваю лишь потому, что не хочу повторить свою ошибку, если она вообще была, – сказал Раданайт, беря Джима за локоть.
Джим опять слегка вздрогнул и напрягся. Раданайт почувствовал его напряжение и убрал руку.
– Кажется, я понимаю, в чём дело, – проговорил он. – До тебя лучше не дотрагиваться.
– Не совсем так, – нехотя уточнил Джим. – Дотрагиваться можно, но… Смотря как.
– Догадываюсь, к чему ты клонишь, – улыбнулся Раданайт. – Я вчера был не в меру развязен, признаю свою вину. Всё дело в выпивке, с которой я вчера немного переусердствовал. Ещё раз приношу свои извинения.
– Извинения принимаются, – сказал Джим. – Давайте оставим эту тему, если можно.
– Как скажешь. И можно на «ты». – Раданайт откинул чёлку, заправив обе её половины за уши. – В университет мне ехать только через час, чем бы пока заняться? Знаю: мне нужно привести в порядок лицо.
– Ваше… то есть, твоё лицо, как мне кажется, и так в порядке, – заметил Джим.
– Да нет, не совсем, – усмехнулся Раданайт. – В паре штрихов оно всё-таки нуждается.
Из ящика туалетного столика в своей комнате он достал коробку, которая оказалась полной разнообразной косметики. В первую очередь Раданайт взял длинный и узкий чёрный флакон туши для ресниц. Вместо щёточки у неё был тонкий наконечник, которым Раданайт быстро провёл по кончикам ресниц, и тушь сама растеклась по ним, обволакивая каждую ресничку полностью. Эта «умная» тушь не оставляла ни одной не прокрашенной реснички и, в отличие от туши со щёточкой, не делала пятен на веках. Потом Раданайт какой-то хитроумной кисточкой филигранно подвёл глаза, после чего нанёс на веки немного жемчужно-серых теней. На губы он нанёс бесцветный гигиенический блеск.
– Ну, вот и всё, – сказал он. – Теперь можно сказать, что моё лицо в порядке. Для меня выйти куда-то без макияжа всё равно что, скажем, неодетым. Если пользоваться хорошей косметикой, это не занимает много времени.
– А это хорошая косметика? – просил Джим.
– Я привык пользоваться только самой лучшей, – ответил Раданайт важно. – Разумеется, она недешёвая, но она стоит того. И тебе рекомендую на этом не экономить. Идеальный макияж дешёвой косметикой не сделать.
– Боюсь, у меня пока нет средств на её приобретение, – сказал Джим.
– Об этом можешь не беспокоиться, – сказал Раданайт небрежно, убирая коробку в ящик. – Фалкон, конечно, на свой заработок дальнобойщика вряд ли сможет баловать тебя дорогими вещами, но отец скупиться не станет. У тебя будет всё, что ты только захочешь.
Раданайт уехал в университет, и Джим остался один. Мысль о том, что до встречи с отцом осталось уже совсем немного, не только согревала и окрыляла его, но и не давала сидеть на одном месте. Джим бродил по дому, даже позволил себе немного потанцевать в главной гостиной и сыграть нескладный, но очень прочувствованный опус на домашнем органе. Ему так понравилось музицировать, что он мучил инструмент, наверное, целый час. Звуки, которые раздавались от прикосновения его пальцев к клавишам, были причудливы и несколько хаотичны, но в них всё же была своеобразная красота. Когда Джиму прискучили эксперименты с органом, он зашёл в библиотеку и от нечего делать стал изучать каталог, потом снова стал бродить по дому. Нигде он не нашёл ни одного телевизора в привычном для него виде, зато повсюду были небольшие приборчики по размеру и по форме напоминающие пепельницу; при нажатии кнопки «вкл.» над ними проецировался в воздухе плоский световой экран. Включив такой прибор в своей спальне, Джим увидел выпуск новостей и узнал, что в Кайанчитум сегодня прибыл король Харидо. Его принимал глава администрации города, мэр Эльгиор, а также члены городского совета, среди которых Джим увидел лорда Райвенна. Он стоял рядом с мэром, пожимавшим руку короля, и что-то негромко говорил, и король пожал руку и ему. В выпуске подробно сообщалось, какие объекты города король посетил и с кем встречался, с кем и о чём говорил. По-видимому, это был местный канал, потому что никаких международных новостей Джим не услышал. Он узнал, что во всех школах города сегодня проходит выпускной экзамен, после которого более четырёх миллионов выпускников получат аттестаты. Несколько раз за выпуск Джим видел общие планы улиц города, и его поразила высота зданий. Вероятно, они были в несколько раз выше самых высоких небоскрёбов на Земле, а уличное движение происходило в нескольких ярусах. На каждом ярусе к зданиям крепились пешеходные зоны, а весь транспорт не ездил, а летал по воздуху. Ещё Джим видел какие-то небольшие платформы с поручнями, которые медленно скользили вдоль пешеходных зон, по всей видимости, паря в воздухе и ни на что не опираясь. На этих платформах передвигались по одному – по два человека. Поскольку Джим не знал, как переключаются каналы, он досмотрел новости до конца, после которых прошёл прогноз погоды и началась какое-то общественно-политическое ток-шоу. Сначала Джим смотрел с любопытством, но рассуждения о политике вскоре ему наскучили. Он пошёл искать дворецкого, чтобы спросить у него, как переключиться на другой канал. В поисках Криара он обошёл весь дом и обнаружил его протирающим домашний орган.
– Криар, можно вас спросить? – обратился Джим к нему.
– Да, господин Джим, – отозвался тот. – Но в следующий раз, если я вам понадоблюсь, не ищите меня по всему дому, а просто нажмите на приборе внутренней связи кнопку и позовите меня. – И Криар показал на небольшой белый приборчик на стене, похожий на маленький радиоприёмник. – Такой прибор есть в каждой комнате. Так что вы хотели спросить?
– Я хотел узнать, как можно переключить телевизор на другой канал, – сказал Джим. – Я ещё плохо знаком со здешней техникой.
– Проще простого, сударь, – ответил Криар. – Нужно просто назвать номер канала, вот и всё. Например, «восемнадцатый канал».
– А сколько их всего? – полюбопытствовал Джим.
– У нас принимается тысяча двести сорок пять каналов, – сказал Криар. – Но чаще всего мы смотрим местное кайанчитумское телевидение, в котором одиннадцать каналов, пару столичных каналов, да ещё Главный альтерианский канал. Это приоритетные каналы, между ними можно переключаться щелчком пальцами. Но если вам нужны остальные, просто скажите: «Перейти на общий приём». Обратно на приоритетные каналы можно перейти, сказав: «Вернуть приоритетный список».
– Спасибо, Криар, – пробормотал Джим.
Он стал переключаться с канала на канал. Особенно его заинтересовал медицинский канал, на котором шли передачи о здоровье и достижениях медицинской науки, а также канал, на котором шли художественные фильмы. Он успел посмотреть передачу о тотальной регенерации организма, позволявшей помолодеть на двадцать лет, и один фильм на любовную тему, когда из университета вернулся Раданайт. Подойдя по общей лоджии к двери спальни Джима, он остановился у косяка, держа что-то за спиной.
– Можно к тебе? У меня для тебя кое-что есть.
Джим выключил телевизор, и Раданайт вошёл. Протягивая Джиму небольшую плоскую серебристую коробочку, он сказал:
– Ты и так хорошенький, но это подчеркнёт твою прелесть.
В коробочке был набор косметики: «умная» тушь, прозрачный с розовым оттенком блеск для губ, подводка, тени и флакончик духов. В другой руке за спиной Раданайт прятал ещё одну коробку, в которой оказался комплект для укладки волос: несколько расчёсок, щипцы для завивки, набор шпилек, заколок, гребней и лак для волос.
– Спасибо большое, – пробормотал Джим. – Только я не умею всем этим пользоваться.
– Не беда, я тобой займусь, – сказал Раданайт.
И он занялся. Джим даже не подозревал, насколько длинные у него ресницы, а благодаря «умной» туши он об этом узнал.
– Пожалуй, тебе больше пойдёт без подводки, – сказал Раданайт. – Смотрится естественнее. А подводка – это для вечернего макияжа на какой-нибудь торжественный случай.
После макияжа он занялся причёской Джима. Расчёсывая ему волосы, он сказал назидательно:
– Каждый уважающий себя и следящий за своей внешностью человек обязан уметь делать хотя бы одну или две причёски. Я не говорю о тех, кто носит короткую стрижку, я имею в виду длинные волосы, как у нас с тобой. Если ты носишь длинные волосы, будь любезен ухаживать за ними и умей их убирать. Можно, конечно, носить их и просто распущенными: таким юным особам, как ты, это даже идёт и смотрится очень мило. Однако бывают случаи, когда причёска просто обязательна. Например, на какой-нибудь торжественный приём или просто в гости без причёски идти неприлично. Можно воспользоваться услугами парикмахера, но одну-две причёски нужно уметь делать и самому. Смотри и запоминай.
Раданайт сделал Джиму прямой пробор, завил щипцами, приподнял локоны с боков и закрепил двумя магнитными заколками.
– Это простейшая причёска. Есть и более сложные варианты, например, с использованием декоративных гребней.
Ловкие руки Раданайта убрали волосы Джима наверх, обильно используя шпильки, и украсили причёску тремя гребнями – двумя боковыми и одним затылочным.
– Это вариант для торжественного случая. Тут, конечно, нужен навык. Но ничего, ты научишься. Ну, и последний вариант, как нечто среднее между торжественной причёской и повседневной.
Причёска с гребнями была вмиг разобрана, и на голове Джима появилось новое творение: две тонких косички от висков поднимались к затылку, пересекались там под заколкой-невидимкой, а сзади волосы были убраны в узел, украшенный декоративными шпильками.
– Я ничего не понял и не запомнил, – признался Джим.
– Ничего, со временем научишься, – сказал Раданайт. – Пока тебе можно носить простые причёски и даже просто распущенные волосы, возраст тебе это позволяет. Но чтобы носить волосы распущенными, необходимо, чтобы они были чистыми и ухоженными.
Потом Раданайт сделал Джиму маникюр. Конечно, с обкусанными и обломанными ногтями Джима мало что можно было сделать, но они, по крайней мере, стали чистыми и без заусениц.
– Руки – это твоя визитная карточка, – наставлял Раданайт. – Взглянув на твои руки, о тебе можно многое сказать.
– И что можно сказать обо мне по моим рукам? – спросил Джим.
Раданайт вздохнул.
– Только то, что в последнее время ты был несчастным заброшенным ребёнком. Ну ничего, теперь ты в надёжных руках.
Он распустил и расчесал Джиму волосы, расправил их по плечам. Стоя у него за спиной и глядя на его отражение в зеркале, он сказал:
– Ты прелесть. Ты это знаешь?
Джим промолчал, опустив ресницы. Раданайт, любуясь то его отражением в зеркале, то им самим, сказал:
– Я никогда не видел более очаровательного создания, чем ты. Через год-два ты будешь уже неотразим. Советую этим пользоваться на всю катушку, но при этом всё-таки быть осмотрительным, чтобы не стать папашей слишком рано. Рекомендую покуролесить лет до двадцати, а потом очаровать какого-нибудь знатного и холостого лорда, чтобы обеспечить себе беззаботное существование. Среди лордов в последнее время стало модным иметь молодого и хорошенького спутника.
– А у милорда Райвенна его нет, – заметил Джим.
– Отец – это особый случай, – вздохнул Раданайт. – В его сердце неистребимо живёт старая любовь, которую не может вытеснить никакая новая привязанность. Он однолюб и упрямец, что в сочетании даёт результат – холостяк.
К обеду лорд Райвенн вернулся домой. Они все втроём сели за стол, и Криар подал обед из трёх блюд, а после обеда – чай и фрукты. Таких фруктов Джим никогда не пробовал и не знал даже их названий, а спросить постеснялся. Один фрукт, неказистый и волосатый, как кокос, внутри имел нежную мякоть, на вкус и запах похожую на землянику, но только белого цвета; другой под ярко-зелёной пупырчатой корочкой был красным и сочным, как арбуз; третий весьма напоминал яблоко, но был нехарактерного для яблок апельсинового цвета. Раданайт чистил фрукты и делил их с Джимом пополам, а лорд Райвенн с улыбкой смотрел на них.
– Приятно видеть, что вы уже поладили, – проговорил он. – Надеюсь, вы станете друзьями.
– Я всегда мечтал иметь младшего брата, – сказал Раданайт. – Спасибо Фалкону, а то ты, отец, вряд ли удосужился бы подарить мне братишку.
– Чтобы завести ещё одного ребёнка, мне пришлось бы снова сочетаться браком, – сказал лорд Райвенн. – А я не собираюсь этого делать в ближайшее время, сынок.
Раданайт посмотрел на Джима, взглядом как бы сказав: «Вот об этом я и говорил».
Немного отдохнув после обеда, лорд Райвенн вновь уехал по делам, чтобы вернуться только поздно вечером, а Джим и Раданайт очень приятно провели время вдвоём. Сначала Джим слушал, как Раданайт играл на органе, потом Раданайту вздумалось обучать Джима нотной грамоте, а Джим схватывал науку так удивительно быстро, что к концу занятия уже мог играть простые мелодии.
– Ты невероятно быстро всё схватываешь, – удивлялся Раданайт. – И у тебя очень чуткий слух, а пальцы просто созданы для музыки.
Взяв руку Джима, он поглаживал его пальцы, а потом вдруг поцеловал их. Засмеявшись, он сделал вид, что это была шутка, но между ними осталось что-то недосказанное. Потом в зале для приёмов Раданайт затеял игру вроде бадминтона; сначала у Джима получалось неуклюже, что вызывало смех у Раданайта, но понемногу он приноровился и стал так посылать волан, что не все его удары Раданайт мог отбить.
