Текст книги "Странник"
Автор книги: Елена Грушковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Глава XVIII. Кольцо, драка и её последствия
Закончился яркий месяц йекомар, настал дартмар, по погоде напоминавший конец октября. Красивая разноцветная листва почти вся опала, были нередки дожди и туманы, но альтерианская поздняя осень была всё-таки не такая слякотная и промозглая, как в некоторых местах на Земле. На чувства Джима и Фалкона осеннее уныние не повлияло: они, казалось, любили друг друга день ото дня всё крепче. Они по-прежнему скрывали это от лорда Райвенна и Раданайта, днём делая вид, что между ними лишь дружба, а ночью давая волю своему желанию. Но идиллия прервалась в середине дартмара, когда Фалкон улетел в рейс. Хотя Джим неоднократно слышал и от лорда Райвенна, и от Раданайта о тяге Фалкона к странствиям, он не верил, что ради неё Фалкон способен покинуть его. Но на деле оказалось, что способен. О том, что он улетает, Джим всё же узнал первым: покидая рано утром его спальню, Фалкон сказал ему об этом.
– Есть возможность неплохо заработать, и мне бы не хотелось её упускать. У меня нет денег даже на то, чтобы купить тебе подарок, а просить у милорда Райвенна я не хочу.
– Фалкон, мне не нужны никакие подарки! – воскликнул Джим, чуть не плача. – Мне нужен ты сам, рядом со мной. Без тебя я просто засохну!
– Радость моя, это займёт всего какой-нибудь месяц, – сказал Фалкон, целуя его в нос. – Это не самый дальний рейс, я летал и по три месяца. Пойми, детка, меня напрягает пустота в кармане, я не могу сидеть на шее у милорда Райвенна. Он и так слишком добр ко мне, позволяя мне жить в его доме, а на личные расходы я просить у него денег не хочу. Неужели я не могу сам зарабатывать?
Джим свернулся клубочком под одеялом, поджав ноги к животу.
– Лучше скажи, что тебе просто хочется сбежать, потому что я уже надоел тебе…
– Детка, ты сам знаешь, что это неправда, – сказал Фалкон. – Не говори так! С первой секунды, как я тебя увидел, я принадлежу только тебе. Я улетаю, но своё сердце оставляю с тобой, и все мои мысли будут устремляться к тебе. Раньше я скитался без цели, и меня не тянуло домой, но теперь всё по-другому. Дома меня теперь ждёшь ты, и у меня есть смысл возвращаться. Пойми, солнышко, я не могу вечно сидеть дома, я должен что-то делать. Я не могу позволить себе праздность. Я не сын лорда и не могу лоботрясничать и тратить отцовские деньги.
Джим поднялся на локте.
– Ты намекаешь на Раданайта? Он не лоботрясничает, а учится в университете. Я не думаю, что после того как он его окончит, он станет бездельничать.
– Я ни на кого не намекаю, детка. – Фалкон поцеловал Джима в лоб. – Я постараюсь вернуться поскорее и что-нибудь привезу тебе. Не грусти.
– Фалкон, я боюсь за тебя, – сказал Джим. – Это небезопасно!
– Не волнуйся, мой родной, я могу за себя постоять, – улыбнулся Фалкон. – Неужели после того как я в одиночку справился с Зиддиком, ты всё ещё в этом сомневаешься? Таких, как Зиддик, больше нет, а те, что остались, по сравнению с ним – сущие дети. Не бойся, Джим. Всё будет хорошо.
Джим понял, что пытаться удержать Фалкона дома бесполезно. Ему оставалось только каждую ночь молиться Бездне и просить её по возможности сделать путь Фалкона безопасным. Перед отлётом Фалкон сфотографировал Джима на свою камеру, чтобы иметь при себе его портрет, помыл свой звездолёт, а рано утром 15-го дартмара улетел.
26-го Джиму пришло видеопослание от него.
– У меня всё хорошо, Джим. Никаких приключений я не встретил, было даже скучновато. Я уже на пути домой, везу тебе подарок, как и обещал. Какой – не скажу, это сюрприз. Я скоро вернусь.
После этого у Джима немного отлегло от сердца. Но впереди были ещё долгие дни ожидания, и Джим не переставал каждую ночь возносить молитвы к чёрному звёздному небу.
Фалкон благополучно вернулся утром 11-го ульмара, последнего месяца альтерианской осени. В косых утренних лучах лужайка блестела от инея, прихватившего её за ночь, и плитки дорожки, которая вела к крыльцу, тоже искрились ледяными блёстками, когда сапоги Фалкона прошли по ним стремительным шагом. Лорд Райвенн только собирался уезжать по делам, а Джим после завтрака засел в библиотеке, готовясь к завтрашнему приходу учителя, когда в доме раздался звонкий молодой голос:
– Милорд, Джим! Я дома!
Лорд Райвенн, выходя Фалкону навстречу, проговорил:
– Ну наконец-то! Как слетал?
– Всё прекрасно, милорд, – ответил Фалкон. – Где Джим? Он уже встал?
– Он в библиотеке, – ответил лорд Райвенн. – Сначала приведи себя в порядок и переоденься! И позавтракай.
– Да, милорд, – кивнул Фалкон.
Он лишь сказал «да, милорд», а сам, не снимая лётного костюма, плаща и сапог, бросился в библиотеку, на бегу доставая из кармана маленькую красную коробочку. Джим в белой рубашке и длинном тёплом кардигане без рукавов сидел на библиотечном диване, обложившись книгами, и читал сразу две одновременно, а появления Фалкона как будто не заметил.
– Детка! – позвал Фалкон.
Джим поднял голову, увенчанную тяжёлым венцом из уложенной кругом косы. Опустившись перед ним на колено, Фалкон протянул ему открытую красную коробочку, в которой сверкало колечко с небольшим голубоватым камнем кубической формы, сиявшим, как тысяча бриллиантов. Рот Джима приоткрылся, глаза широко распахнулись.
– Фалкон, что это?
– Это мой подарок, – улыбнулся Фалкон.
Колечко скользнуло на тонкий палец Джима. В глазах Джима засверкали слёзы, такие же яркие, как камень в нём.
Раданайт шёл в библиотеку, чтобы захватить несколько книг для своего университетского приятеля. Подходя к двери, он услышал там голоса и смех, а когда заглянул, то увидел Фалкона в лётном костюме и плаще, кружившего на руках Джима. Джим, обвивая руками его плечи, звонко смеялся, и Фалкон смеялся тоже. Потом он поставил Джима на пол и прижал к себе, и они стояли, глядя друг другу в глаза таким взглядом, что сомнений быть не могло: они были по уши влюблены друг в друга. Джим погладил Фалкона по щеке и приподнялся на цыпочки, и его полудетские губы слились с губами Фалкона в самом настоящем, взрослом поцелуе. Раданайт отшатнулся от двери и, не разбирая дороги, стремительно зашагал прочь.
В своей комнате он перевернул кресло и разбросал подушки, а потом так ударил кулаком в стену, что из его костяшек брызнула кровь. Широко расставив ноги и держась за оконную раму, он стоял, глубоко дыша и кусая губы.
Джим был на седьмом небе от счастья. Колечко с анселитом3, на которое Фалкон потратил всё, что он заработал за этот рейс, было для него дороже целой горы бриллиантов, потому что оно было доказательством глубокой и искренней любви. Целый день Джим любовался им у себя на руке, поворачивал и смотрел на свет, восторгаясь его ослепительным игристым блеском. Вечером вернулся Раданайт, уезжавший куда-то днём в дурном настроении; он посадил флаер не на крышу, а почему-то на лужайку перед домом и вышел из него странной, тяжёлой походкой. Он сразу пошёл к себе в комнату, а потом из боковой гостиной донеслись звуки органа. В них не было гармонии и красоты, как будто кто-то просто бессмысленно бил по клавишам. Джим пошёл в гостиную посмотреть и увидел там Раданайта, который в каком-то исступлении извлекал из инструмента яростные аккорды. Потом, уронив руки на колени и опустив голову, он сидел, покачиваясь из стороны в сторону. Это выглядело странно и жутковато. Осторожно приблизившись к нему, Джим спросил:
– Раданайт… Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
При звуке его голоса Раданайт выпрямился и повернул к нему лицо. Джим в своей жизни видел мало пьяных, но догадался, что Раданайт был пьян до чрезвычайности. Его мутный взгляд напугал Джима, и он хотел уйти, но Раданайт поймал его за руку и удержал.
– Куда ты, малыш? Погоди-ка… Что это у тебя на пальце? – Он поднёс руку Джима поближе к глазам. – Колечко! И недешёвое! Кто это тебе подарил? Отец?
– Да, – солгал Джим.
– А вот и врёшь! – вскричал Раданайт, тяжело поднимаясь на ноги. – Не отец!
Сорвав с пальца испуганного и ошеломлённого Джима кольцо, он швырнул его, и оно покатилось по ковру, сверкая камнем. Несмотря на весь свой испуг, Джим был возмущён этим до глубины души и в порыве негодования нанёс Раданайту удар кулаком, но тот, хотя и пьяный, успел уклониться, и удар пришёлся в плечо.
– Ах вот ты как! – прорычал Раданайт и влепил Джиму хлёсткую пощёчину.
Будучи пьяным, он не рассчитал силы и ударил так, что Джим не устоял на ногах, а в следующий момент в гостиную ворвался чёрный ураган и сшиб Раданайта с ног.
– Как ты посмел поднять на него руку, подонок?! – прогремел гневный голос Фалкона.
Раданайт, поднимаясь с пола, пошатнулся и ухватился за стену. Сверля Фалкона ненавидящим взглядом, он хрипло прорычал:
– Не смей… Не смей к нему прикасаться, или я убью тебя!
– Это я тебя убью, – сказал Фалкон.
Они бросились друг на друга с такой яростью, что было ясно: живым из этой схватки выйдет только один. Джим закричал, и на его крик и шум драки прибежал Криар. Увидев, что молодые господа дерутся, он позвал на помощь ещё трёх слуг – парней крепкого телосложения, и вчетвером они растащили противников.
– Безобразие, господа! – возмущался Криар. – Я немедленно доложу об инциденте милорду.
Джим рыдал, сжавшись комочком в кресле. Фалкон, подхватив его на руки, отнёс в спальню и уложил на кровать. Ещё не остывший после стычки, он расхаживал по комнате, как разъярённый тигр.
– Я ему это так не оставлю! Он за это заплатит! Я разорву всякого, кто посмеет тебя тронуть, детка, и для него исключения не сделаю!
Как глубоко ни был Джим оскорблён поступком Раданайта, при одной мысли о том, что Фалкон поступит с ним так же, как с Зиддиком, его затрясло от ужаса.
– Фалкон, не надо, – пролепетал он.
– Что значит «не надо»? – воскликнул тот, сверкнув глазами. – Я не могу допустить, чтобы ему это сошло с рук! Я вызову его, клянусь! И пусть только попробует отказаться, трус!
Джим бросился перед ним на колени.
– Фалкон, я умоляю тебя… Не надо! Он просто был пьян и не понимал, что делал… Пожалуйста, я прошу тебя, Фалкон!
Глаза Фалкона превратились в льдинки.
– Он оскорбил тебя, ударил, а ты защищаешь его? Может быть, он тебе дороже, чем я?
– Он мой брат, Фалкон! – воскликнул Джим.
Сверкнув льдинками в глазах, Фалкон вышел из комнаты Джима. Опустившись на ковёр, Джим содрогался, и из его глаз струились слёзы. В его жизни не было дня ужаснее, чем этот, думал он. Даже ночь с Зиддиком меркла перед этим. Лёд в глазах Фалкона пронзал его сердце острее и больнее, чем самый острый нож.
Через час приехал лорд Райвенн. Раданайта уже начало развозить, но лорд пощёчинами привёл его в себя.
– Смотри на меня! Бессовестный! Что ты творишь? Напиваешься, бьёшь Джима! Он слабее тебя, он ребёнок! Как ты до такого докатился?
– Если бы ты знал, отец, что этот ребёнок… Что твой ненаглядный ребёнок уже раздвигает ноги, – проговорил Раданайт, с трудом ворочая языком.
– Что ты несёшь! – воскликнул лорд Райвенн. – Ты пьян!
– Да, отец, я пьян и несу чёрт знает что, – пробормотал Раданайт, опуская отяжелевшие веки. – Пожалуйста, позволь мне лечь и проспаться.
– Хорошо, ложись, – сказал лорд Райвенн сердито. – Но мы ещё поговорим!
Оставив Раданайта, он пошёл в комнату Джима. Тот лежал на кровати и беззвучно вздрагивал. Склонившись над ним, лорд Райвенн с нежной жалостью проговорил:
– Дорогой мой… Ну, успокойся. Я накажу Раданайта, уж будь уверен. Мало ему не покажется. Это просто неслыханно… Ведь я пообещал тебе, что в моём доме тебя никто не обидит, и вот… Милый мой, Раданайт получит по заслугам, я тебе обещаю. Такого больше не повторится, или я не лорд Райвенн! Даю тебе моё слово чести, дружок.
После он разыскал Фалкона. Тот, угрюмый и злой, прохаживался по лоджии.
– Фалкон, я не одобряю того, что вы устроили драку, но и осудить тебя я не могу: ты вступился за Джима, – сказал лорд Райвенн.
– Милорд, – сказал Фалкон, – я обращаюсь к вам как к главе Совета двенадцати. Я прошу вас дать мне разрешение вызвать его на поединок. Я не могу ему это так оставить.
Лорд Райвенн нахмурился и посуровел.
– Об этом не может быть и речи, Фалкон. Это семейное дело. Никаких дуэлей в своей семье я не потерплю.
– Милорд, то, что он сделал, непростительно! – воскликнул Фалкон. – Он должен за это поплатиться!
– Друг мой, я повторяю, что никаких дуэлей между вами не допущу, – сказал лорд Райвенн. – Ты живёшь в моём доме и изволь со мной считаться. Раданайт принесёт Джиму извинения и без наказания не останется, не беспокойся. Я сам его накажу так, как считаю нужным. Никаких дуэлей, никаких драк и скандалов. Ты меня понял?
Фалкон помолчал, сжав зубы, потом выпрямился и сказал:
– Слушаюсь, милорд.
– Так-то лучше, – сказал лорд Райвенн.
После этого он ещё раз зашёл к Джиму. Тот уже не плакал, просто лежал, безжизненно откинув руку. Лорд склонился над ним и погладил по щеке, поцеловал в лоб. Ресницы Джима вздрогнули.
– Кажется, я что-то упустил, мой дорогой, – вздохнул лорд Райвенн. – Но ничего, я во всём разберусь… Этого больше не повторится. В моём доме такого не должно происходить и не будет происходить. Ты в порядке, дружок? Скажи хоть слово.
– Да, милорд, я в порядке, – чуть слышно пролепетал Джим.
Лорд Райвенн ещё раз поцеловал его в лоб.
– Я люблю тебя, мой милый. И никому не позволю тебя обижать.
После ухода лорда Райвенна Джим ещё долго лежал, безжизненный и неподвижный. Его окружала со всех сторон пустота и холод. Раданайт ударил его, Фалкон пронзил ледяным взглядом и ушёл, кольцо лежало где-то в гостиной на полу, под креслом или под диваном. Хоть у Джима не было никаких физических увечий, в душе у него было всё искалечено. Вдруг дверь тихонько приоткрылась, и на ковёр бесшумно ступила нога в чёрном сапоге. Джим не шевелился. Фалкон вошёл, с тревогой и болью всматриваясь в него. Склонившись над Джимом, он расцеловал его лицо.
– Детка, я хотел его вызвать… Но милорд Райвенн запретил мне. Против него я не мог пойти. Если он на меня всерьёз рассердится, он может и попросить меня покинуть этот дом, и тогда мы с тобой вряд ли увидимся снова… Для меня это хуже смерти. Я люблю тебя, детка, я не могу без тебя.
Руки Джима обвили его шею. Фалкон впился в его губы, прижимая его к себе, и они опустились на кровать, сплетённые в объятиях. В этот момент в дверь постучали, и послышался голос Криара:
– Господин Джим, можно к вам?
Фалкон метнулся к окну и спрятался за занавеской. Джим, сев на кровати и приведя одежду в порядок, сказал:
– Да, Криар, входи.
Дворецкий вошёл. Краем глаза он заметил движение занавесок, но ничего не сказал, потому что у Джима было и без того бледное и несчастное лицо. Криар протянул ему на ладони кольцо с анселитом.
– Кажется, это вы потеряли, господин Джим. Я нашёл это в гостиной на полу.
Джим дрожащей рукой взял кольцо и надел на палец.
– Да, Криар, спасибо, что нашёл его.
Когда дворецкий ушёл, Фалкон вышел из-за занавески. Он снова бросился к Джиму, и они упали на кровать. Вороша пальцами волосы Фалкона, Джим прошептал:
– Я первый хотел его ударить, потому что он швырнул кольцо.
– Пошёл он к чёрту, – сказал Фалкон, накрывая его губы своим ртом.
Утром лорд Райвенн позвал Раданайта в свой кабинет. Тот, уже протрезвевший, немного бледный и хмурый, покорно явился по первому зову отца. Остановившись перед его столом, он сказал:
– Я знаю, что ты хочешь сказать отец. Я готов извиниться перед Джимом.
– Это хорошо, – проговорил лорд Райвенн сухо. – Однако это не избавит тебя от наказания. Кажется, на этих каникулах ты собирался с друзьями в поездку на Блаэнхар? Придётся тебе остаться дома, друг мой. Это во-первых. Во-вторых, во время каникул тебе придётся поработать: у моего друга господина Кардхайна в его юридической конторе заболел секретарь, и я думаю, тебе будет под силу его заменить. Это не столько наказание, сколько полезный опыт для тебя. В-третьих, сумму на твои личные расходы я сокращаю до минимума: только на такие необходимые нужды, как заправка флаера и мобильная связь. Так будет в течение месяца. Тебе всё ясно?
– Да, отец, – хмуро отозвался Раданайт.
– А Джиму принесёшь извинения за завтраком.
– Да, отец.
Проснувшись в объятиях Фалкона, Джим подумал, что счастливее его, наверно, нет никого во Вселенной. Он полюбовался кольцом на руке, которое ярко сверкало и в утренних сумерках, потом склонился над спящим Фалконом и поцеловал его в глаза.
– Я люблю тебя больше всех на свете, – прошептал он.
Так как было уже холодно, они завтракали не в летнем зале, а в маленькой столовой на втором этаже. Когда Джим вошёл, лорд Райвенн стоял у окна, скрестив на груди руки, а заслышав его шаги, тотчас обернулся.
– Дорогой мой, как ты? – спросил он, раскрывая Джиму объятия.
– Всё хорошо, милорд, – ответил Джим, прижимаясь к нему.
Фалкон, войдя, поприветствовал лорда, встав прямо, руки по швам, а потом наклонив голову. Лорд Райвенн кивнул ему. Когда появился Раданайт, Джим опустил глаза.
– Мы сегодня с тобой уже здоровались, отец, – сказал Раданайт.
Он остановился перед Джимом. Пару секунд он стоял молча, и вид у него был виноватый и покаянный.
– Джим, я приношу свои извинения, – сказал он тихо. – То, что я сделал, не подобает… Я повёл себя неподобающим для старшего брата образом. Прости меня, малыш.
– Ты принимаешь извинения, Джим? – спросил лорд Райвенн.
– Да, – пролепетал Джим неуверенно.
– Тогда, может быть, вы обниметесь в знак примирения?
Джим встал и неловко обнял Раданайта. Тот прижал его к себе с прежней нежностью, и они поцеловались. Фалкон хмурил брови, сминая в пальцах салфетку.
– Ну, вот и хорошо, – сказал лорд Райвенн. – Раданайт, не забудь о том, что я тебе сказал. Свяжись с господином Кардхайном сегодня же после обеда.
– Да, отец, – ответил Раданайт.
Все каникулы Раданайт работал в конторе г-на Кардхайна в качестве секретаря. Он вставал исключительно рано – в шесть утра, надевал простую белую рубашку с шейным платком и строгий костюм, скромно убирал волосы и к восьми часам ехал в город. Возвращался он в семь вечера. Через две недели лорду Райвенну случилось пить чай с г-ном Кардхайном, и тот ему сказал:
– Вы знаете, милорд, я бы взял вашего сына на постоянную работу, и не секретарём, а одним из своих юристов. Он уже сейчас весьма знающий специалист. Как-то во время обеденного перерыва к нам пришёл клиент, и ваш сын вместо меня принял его и проконсультировал очень грамотно – клиент остался доволен.
– Я рад это слышать, – сказал лорд Райвенн. – Раданайту остался год до завершения учёбы, и после этого, я надеюсь, он примет решение по поводу своей карьеры. Весьма возможно, вы приобретёте нового сотрудника.
– Хотелось бы на это надеяться, – сказал г-н Кардхайн. – Он на редкость толковый молодой человек. Из таких, как он, получаются отличные кадры.
В первый зимний месяц амéрранн не выпало слишком много снега, но оттепели уже не наступало: лёгкий морозец держался постоянно. В конце месяца Фалкон снова улетел в рейс и вернулся только в эоданне, третьем месяце зимы, в котором у Джима был его теперешний день рождения. Большого праздника было решено не устраивать, но, безусловно, без подарков не обошлось. От Фалкона он получил крошечные серьги с голубыми ианами, Раданайт на заработанные у г-на Кардхайна деньги купил ему «крутой» мобильный телефон – такой маленький, что его можно было прикрепить к браслету, но самый шикарный подарок Джим получил, разумеется, от лорда Райвенна.
Это был небольшой изящный флаер цвета спелой вишни, оснащённый новейшей бортовой электроникой и красными огнями на днище.
– Мы с Фалконом вместе выбирали его, – сказал лорд Райвенн. – Уж он знает толк в этом. Права ты сможешь получить ещё только через четыре года, но пока можешь учиться водить. Фалкон поможет тебе в этом.
Полдня Джим с Фалконом катались на новом флаере. Управлять им было несложно, но Джим мог садиться за штурвал пока лишь за городом. Взмыв высоко под облака, они развили максимальную скорость – почти полторы тысячи километров в час. За штурвалом был Фалкон, но впечатления Джима не стали от этого менее захватывающими. Фалкон показал такой головокружительный высший пилотаж над покрытыми снегом холмами, что Джим ещё долго не мог опомниться после этого.
– Это ерунда по сравнению с тем, что можно делать на боевой машине, – сказал Фалкон. – Гражданский флаер, конечно же, не истребитель.
– Если это ерунда, то что же не ерунда? – пробормотал Джим. – И ты можешь это?
– Разумеется, – ответил Фалкон. – Лётную академию я окончил со званием пилота высшей категории. Но сейчас я хочу сделать кое-что на низкой скорости.
На автопилоте флаер скользил со скоростью около двухсот километров в час, а Джим и Фалкон целовались. Потом Фалкон задал бортовому компьютеру круговую траекторию полёта, превратил заднее сиденье в лежачее место и уложил на него Джима. Было тесновато, но им хватило и такого пространства.
Вечером неожиданно принесли огромную корзину цветов. Курьер с поклоном передал:
– Господину Джиму с наилучшими пожеланиями от его светлости милорда Дитмара.
Джим, воспользовавшись своим новым телефоном, отправил лорду Дитмару благодарственное видеопослание.
– Милорд! Я получил ваши цветы… Это очень приятная неожиданность для меня. Я удивлён, что вы знаете о моём дне рождения. Я благодарю вас за цветы и за ваше внимание ко мне.
Лорд Райвенн сказал:
– Как это мило с его стороны! Не припомню, чтобы я ему говорил, когда у Джима день рождения… Впрочем, это неважно. Однако, Джим, это весомый знак внимания!
Джим пожал плечами.
– Подумаешь, цветы…
Но про себя он, конечно, не мог не согласиться с тем, что это был действительно знак особого внимания. Нужно будет узнать, когда день рождения у лорда Дитмара, чтобы тоже поздравить его, решил он.
