Текст книги "Пасьянс в четыре руки"

Автор книги: Елена Граузс

Соавторы: Елена Демидова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– Ты похожа на него, – точно не расслышав вопроса, выдохнул Сева. Глаза немилосердно жгло. Ломило затылок и виски, но он упорно продолжал смотреть, подмечая детали. Разрез глаз тот же, те же губы, тонкий нос… Вот только черты эти, посадка головы и взгляд, уверенный, отстраненный, холодный, взгляд человека, привыкшего получать от жизни если не все, то очень многое, принадлежит женщине. Вернее молодой девушке. Чертовски привлекательной, надо сказать. – Можно сказать, что я теперь даже меньше чем никто. Но ты ведь знаешь, да?

– Нет. Ты – тот, кем ты себя считаешь. Так кто ты?

– «Карта» – одними губами, беззвучно вытолкнул Сева, глядя прямо в ее глаза.

– А, по-моему, ты просто испуганный ребенок, – Кира улыбнулась одними уголками губ. – У тебя имя есть?

– Сева. То есть Всеволод, – он покачал головой. – Я не ребенок. Я…

Я убил человека. Я не остановил то безумие, что творилось ночью в клубе, я не могу прекратить все то, что творится со мной теперь. И это страшно. Страшно и не правильно. И то, что происходит сейчас – тоже не правильно.

Кира нахмурилась. Сиди перед нею кто-то другой, она бы просто встала и ушла: у «карт» не принято помогать чужим ученикам. Но этого… Севу инициировал Дима. И это решало все.

– Расскажи, что произошло в клубе, – она чуть придвинулся к парню, вглядываясь в красивое, но как-то по-детски наивное лицо.

Во взгляде голубых глаз плеснуло что-то. Нет, не сожаление. И даже не тоска. Что-то странное, дикая помесь отчаяния помноженного на злость, отвращение, непонимание.

– Он сидел в подвале. Я просто заступился за парня там, в клубе, а меня избили и бросили туда же. Ну, в подвал. Наверное, нас бы убили. Но он позвал охранника через дверь, а я его… я его убил, когда тот вошел. Мы свалили из подвала, он усыпил тех, кто нам встретился, а потом, у выхода в зал… Там было слишком много охраны и слишком мало людей, нас бы заметили и мы бы не прошли, а он сам не справился бы. Он взял меня… Я сам попросил его. Я теперь его ученик. Он просто… – Севка судорожно вздохнул и зажмурился, чувствуя, что еще чуть и расплачется. Просто расплачется. При одном только воспоминании о том звуке, с которым сломалась шея охранника. О запахе крови, воцарившемся в зале. Обо всем. И о Диме, который шел мимо, казалось, даже не замечая всего происходящего.

Кира молча потянула его на себя, вжимая лбом в свое плечо и обнимая. Коснулась легким воздействием «покой-солнце-тепло» и погладила по голове. Какой же он еще ребенок…

– Все, успокойся. Все прошло. Тебе нужно учиться, Сева.

– Какое «учиться»? – выдохнул тот сквозь стиснутые зубы. – Мне бы просто с ума не сходить, и все. Домой я все равно вернуться не могу. Мой брат из особистов. Он найдет меня. Из-под земли достанет. Мне просто нужно уйти, вот и все.

Кира выдохнула. Все еще хуже, чем она думала. Если она бросит парня здесь на произвол судьбы, никто не знает, что будет с ним дальше. И как за это ответит Дима. Если заберет, то посадит «на хвост» «ищейку», который не успокоится, пока не найдет брата. Что автоматически приведет его к Диме. Хорошая ловушка. Красивая. Чтобы принять решение, нужно время. А его как раз нет.

– Ты идешь со мной, – Кира отстранила Севу от себя, заглядывая в его больные глаза. – Но сначала ты позвонишь брату и скажешь, что погостишь у друзей пару деньков. Нам нужно время.

– Я и так собираюсь к друзьям. Это сегодня мне домой нельзя, потому что у старшего выходной. А завтра поеду за вещами, – Севка упрямо тряхнул головой. – Я постараюсь уцелеть. Я знаю, что с Димой будет, если меня не станет. Ты его сестра, да?

– Да, – Кира встала. – И меня не устраивает это твое «постараюсь уцелеть». Я не отпущу тебя. Поэтому… ТЫ ИДЕШЬ СО МНОЙ.

Тело подчинилось помимо воли. Сева поднялся на ноги, подхватил сумку, забросил ее на плечо на свершенном автомате и просто пошел за нею.

– Пусти, – шаги давались удивительно легко, непринужденно, свободно, будто он на свидание к любимой девушка собрался, а не шел по факту на привязи. – Пусти меня… Ты не понимаешь, тебе же хуже будет!..

– Нет, – Кира обожгла его взглядом, довела до своей машины и кивнула. – Садись. От тебя сейчас зависит жизнь моего брата, и я не собираюсь оставлять это на волю случая.

– Какой случай? Меня в розыск объявят, – предатель-организм послушно распахнул дверь машины и плюхнулся внутрь. И даже озаботился пристегиванием себя ремнем безопасности. – Разработка начнется, типа, а вдруг это из-за работы брата меня сперли, да вас же первых трясти начнут. В смысле «карты». Это же приоритетное дело…

– Ты глухой? – Кира позволила раздражению вырваться на свободу. – Сейчас ты позвонишь ему и скажешь, что у друзей. И советую врать поубедительней. Мы выиграем пару дней, а за это время научим контролировать воздействия. Никакая «ищейка» не почувствует тебя, если ты не будешь его применять. Научишься контролю – сможешь вернуться домой.

– Слепой, немой и контуженный сразу, – почти зло бросил Сева, доставая из кармана телефон. Прекрасно. Владька его по телефону и разыщет, достаточно навигацию и определение местоположения включить. И все равно позвонил брату. Оставил сообщение на автоответчик, поскольку телефон старший уже привычно отключил, целиком и полностью сосредоточившись на любезном сердцу отчете.

– А это уже все будет зависть от тебя, – Кира выдохнула, немного расслабляясь, и завела мотор. Помолчала немного, а потом произнесла. – Извини. Но ты не оставил мне выбора. Не стань ты учеником моего брата, я бы прошла мимо.

– А как же «русские на войне своих не бросают»?.. Прошла бы мимо? И плевать бы было, что там с этим молодым-зеленым дальше будет? Убьют и дело с концом? Одно слово – нелюдь!

– Ты теперь такая же «нелюдь», – внутри Киры вспыхнула злость и словно накрыла весь салон жарким, едким огнем. – Но лучше быть «нельдью». Да, мы не трогаем чужих «учеников». Зато никто из тех… людей, которые прошли мимо тебя, даже не кинул взгляд в твою сторону. Ты дурак, если считаешь людей лучше, чем они есть.

– Ничего я не считаю, – огрызнулся Сева. – А теперь что же, клейма на мне негде ставить? Пылинки сдувать будешь? Под замок определишь?

– Прекрати истерить, – устало поморщилась девушка. – Это не конец жизни.

– Как ты вообще меня нашла? – Ястребов отвернулся к окну. Это был совершенно дурной диссонанс. Вроде бы и Дима, и в то же время не он от слова совсем. Дима был…… мягче что ли? Даже несмотря на то, ЧТО отколол в клубе и вообще был парнем. Кира была другой. И это пугало не меньше уже увиденного.

– Я была в том кафе, – коротко бросил она. – И тебе нельзя сейчас к друзьям. Как ты будешь объяснять им свое «стихийное воздействие», если оно случится?

– А как ты намерена объяснять мое появление в своем доме? Извини, но ЭТО поживет у нас некоторое время? – парень закусил губу.

– «Это» будет жить не в моем доме, – Кира обреченно вздохнула. Диме только этого чуда для полного счастья не хватает. – Ты – ученик Димы. Значит, ты будешь с ним.

Севка тихо рассмеялся. Какая чудная картинка. Как блохастого уличного котенка. Подобрала, двумя пальцами за шкирку, принесла… Теперь отмывать будет, чтобы передать дальше, как эстафетную палочку.

– Чудесная перспектива. Он будет просто невообразимо счастлив.

– Скорее, он будет в бешенстве. Слишком не любит, когда его в чем-то ограничивают. Но у него нет выбора, так же, как и у тебя. Его ни у кого из нас нет. Либо ты учишься, достигаешь своего уровня и освобождаешься из-под его опеки, либо прячешься по углам от брата и от всего мира заодно. Говорю сразу, что пока жизнь Димы зависит от тебя, я не спущу с тебя глаз. И я найду тебя гораздо быстрее, чем твой брат, если ты надумаешь сбежать. И, поверь мне, тебе не понравится то, что с тобой потом будет. Если нужно, чтобы ты сидел дома и не дергался превратить тебя в «овощ», я это сделаю, – она кинула на спутника тяжелый предупреждающий взгляд.

– Не грози южному централу… – Севка передернул плечами и с тоской подумал о той жизни, которую вел до сих пор. Размеренная и спокойная. Универ, друзья, дом. Брат. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Лучше бы вчера он прошел мимо.

– Всего лишь предупреждаю о возможных последствиях необдуманных поступков. Хватит с нас всех того, что и так есть, – Кира свернула во двор дома Димы и припарковалась на стоянке перед подъездом. – Выходи, приехали.

И снова будто дернул за ниточки кукловод. Сева вышел из машины, захлопнул за собой дверь. И даже этот вот хлопок был строго дозирован. Ни грамма лишней силы.

– Ну, извини, в следующий раз ни за какую тощую блондинистую тушку вступаться не буду.

– Поздно извиняться, – бросила Кира и вышла следом. Довела Севку до двери квартиры и снова застыла, сомневаясь. Дима дома. Опять воспользоваться ключами? Девушка искоса взглянула на мнущегося рядом парня и решилась. Не до церемоний.

♥♥♥♥♥♥♥♥

Он пропустил тот момент, когда жизнь превратилась в кошмар. В самый настоящий запутанный кошмар. И страшилки, которые снимают режиссеры в погоне за желанием посильнее напугать обывателя, рядом не валялись с тем дурдомом, что творился с ним теперь.

Сева сидел на уютной светлой кухне, сжимая обеими руками толстостенную фарфоровую чашку с каким-то ярким рисунком, и буквально мечтал о том, чтобы, совсем как несколько часов назад, слиться с местностью. Но, увы, сам факт присутствия на той же самой кухне еще двух «карт», одна из которых была Королевой, а другой по силам сестре был практически равен, делал подобное воздействие невозможным.

Он сидел под перекрестным огнем двух пар глаз. Сидел молча, пытаясь переварить услышанную информацию, и решить, как быть дальше. Отчаянно хотелось домой, к Владу. Услышать его голос, увидеть его, знать, что с ним все в порядке. «Ищейка»… его любимая, самая дорогая «ищейка», человек, к которому он не решится больше подойти, перед которым никогда больше не раскроется. Потому что если все так, если все на самом деле так – то лучше бы Владу предоставили неоспоримые улики того, что Всеволод Ястребов – мертв. Растерзан толпой. Размазан тонким слоем по дороге. Утонул к такой-то матери в Москве-реке.

Владьку отстранят от дела, отправят в отпуск, он повоет, попытается кого-нибудь придушить, но все останутся живы. Все останутся живы. Вот только без воздействия инсценировать собственную смерть – никак. А проверять все улики и экспертов будут такие же, как брат, «ищейки». И след мигом возьмут.

Его подставили. Просто подставили. Недаром его так «несло». Так хотелось пить. Так хотелось дать в лоб «папику» и жечь с его девахой. Все было продумано заранее. Загодя. И так, что выглядело цепочкой случайностей. Со стороны. На первый взгляд. Чтобы другого выбора попросту не было. Ни у Димы, ни у него.

Брат Королевы Масти и брат «ищейки» связаны – крепче не придумаешь. Убьют его, Севку – погибнет Дима. И тогда на охоту выйдут и Владька и Кира. А это значит – кровь. И жизни людей.

Ловушка сработала бы в любом случае. Даже если они оба не вышли бы оттуда живыми. Но они вышли. Изящный ход, как сказал бы Владька. Но Владьки рядом нет. И не будет.

– У меня нет ни времени, ни желания заниматься с ним, – Дима вытянул из пачки сигарету и, отойдя к окну, прикурил. – Это была необходимость. Нас бы убили.

– Ему нужно научиться контролю, – Кира взъерошила волосы, окончательно добивая некогда идеальную укладку и путая длинные прядки. – И тебя никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Правила ты знаешь не хуже меня.

– Он – «бубна». Напомнить тебе, кто из нас двоих лучше знает возможности этой «масти»?

– Не пытайся свалить его на меня. Скоро начнут трясти «карты».

Дима замер, широко распахнув глаза. Черт… Выбор.

– Мне… нужно закончить это дело, – глухо произнес он, стискивая сигарету пальцами. – Кира, пожалуйста, прошу тебя.

– У нас мало времени, – отлично понимая, что этим все и закончится, девушка только вздохнула. Они с Димой – близнецы. Да еще и почти одного уровня. Теоретически, учителем Севы должен был быть Дима. Но фактически, могла быть и она. – А у Севы вообще всего пара дней. Быть рядом со мной ему опасно. А то, что опасно для него – опасно для тебя.

– Хорошая ловушка, – Дима улыбнулся уголками губ, оценив простоту и красоту замкнутого круга, в который они попали. – Но есть одно «но». Тебя в клубе не было. Уверен, что там остались свидетели, которые смогут это подтвердить. Значит, про отсутствие времени можешь даже не заикаться. Так что пара дней у нас есть. Кира… Пожалуйста. Дай мне это закончить.

Кира только усмехнулась. Она предполагала самый худший вариант событий, сделав прикидку на разного рода случайности.

– Чем это дело так важно для тебя? – какое-то непонятное чувство прошло холодком по спине и исчезло.

– Просто не хочу, чтобы на моем хвосте висели еще и заказчики.

– Не ври мне, Игнатов. Если бы ты сказал, что это дело принципа, я бы поверила тебе больше.

– Дело принципа, – хмыкнул Дима и изволил обернуться к собеседникам лицом. – В любом случае, я не собираюсь обсуждать это с ТОБОЙ. Я вообще не понимаю, о чем мы говорим. Мне нужно два дня. Разговор окончен.

– Раз уж разговор окончен, может она меня отпустит? – Севка прикусил губу, только бы не заорать. Ну не подлость ли? Как вещь. Как будто его тут нет, он пустое место. «У меня нет для него времени». Да не пошел бы ты вообще, Димочка. Оформить академотпуск в университете и валить побыстрее. Подальше. К бабушке в деревню. Или просто валить. – И я пойду. Все равно есть я или меня нет, вам равнобедренно.

– А я тебя не держу, – красивые губы Киры растянулись в ироничной улыбке. – И уже давно. В чем дело, Севочка? Обиделся, что внимания не обращаем? Так ты пока никто, чтобы твой голос учитывать. Помеха досадная. По мне, так проще из тебя младенца безмозглого сделать, чем возиться с твоим обучением, – она говорил мягко, почти ласково, но в голосе звучал такой холод, что Дима невольно пожалел парня. Кира умела быть законченной сукой, особенно когда сама этого хотела. – Вот только советую подумать, как далеко ты уйдешь, не умея контролировать свои воздействия.

– Нужно мне твое внимание, как зайцу стоп-сигнал, – бросил Сева, поднимаясь из-за стола. – Спасибо за чай.

О да, сто раз подумать, прежде чем вступиться за кого-нибудь в клубе. Тысячу раз подумать, прежде чем пытаться помочь в безвыходной ситуации. Идиоты долго не живут. А он, кажется, идиот законченный.

– Провожать не надо, сам выход найду, – он подхватил с пола сумку и вышел из кухни. Верх глупости. Глупо было надеяться вообще на что-то. В этом гребанном мире никто никому не помогает. И надеяться можно только на себя. Давно пора понять.

Напрочь проигнорировав лифт, Сева вниз спускался по лестнице, на ходу застегивая курточку. Разок шуганул толстого ленивого кота, рассевшегося на крышке мусоросборника. Раздражение настоятельно требовало выхода. Только вот выхода нет. Здравствуй, столичное гетто.

– Куда-то собрался? – на ступеньке первого этажа сидел Макар и рылся в телефоне. Он не смотрел на Севу, но тому, чтобы выйти из дома, надо было пройти мимо него, фактически перешагнуть. – А брат тебя потерял уже…

– Привет, – Севка вздрогнул, но тут же постарался взять себя в руки, оперся о перила и вздохнул, чуть успокаиваясь. – Владьке я вообще-то звонил. Собирался ммм… к Даньке. Ладно, хорошо, по бабам я собирался. Чего меня терять-то, не маленький вроде.

– И то верно. Но с бабами придется подождать. Вот объяснишь, что в том кафе произошло и сразу пойдешь. К бабам, – Макар поднял на него взгляд, пару секунд как-то уж очень пристально вглядывался в лицо, будто у него, Севки, на лбу рога вылезли. Хотя, неудивительно. У него рожа изукрашена так, что сомнений во времяпровождении типа «мордобой» не останется даже у самого наивного. А среди особистов наивных нет.

Это точно Макар?

Нет, ну правда? Макар? Из Владькиного отдела?

Сева похолодел. А если нет? А если это кто-то другой? Если это только морок? Или не морок? И этот человек на самом деле кто? Враг? А кто теперь друг? Кто враг? Спокойно, только спокойно… Все нормально… почти.

– Господи, ты о той ерунде что возле универа в парке? – он хлопнулся на ступеньку выше и выдохнул. – После пар зашел, думаю, пожую чего-нить, есть хотелось одуренно просто. Сижу, никого не трогаю. Тут вонять начинает, будто сдох кто, ну я деньги кинул и на воздух… чувствую, ща все верну. Ну не красиво ж, ей-ей, у всех на виду! Я в парк… меня там и… вывернуло. Бля, Макар, жесть, мне кажется, у меня и шмотки все провоняли тухлятиной…

– Это ты не мне, это ты в отделе говорить будешь. Все, Севыч, вставай, поехали. Там тебя уже заждались.

Сердце ухнуло в пятки.

– Не понял… – Севка вскинул на него честнейший изумленный взгляд, но с места так и не сдвинулся. Поиграем в идиота. – Чего это Владиславычу приспичило меня на работу тянуть?

– А Владиславыч твой не в курсе, – безмятежно ответил Макар и, сунув телефон в карман джинсов, поднялся и жестом позвал его за собой. – Но скоро, думаю, будет. Так что давай, Сева, не создавай мне проблем.

КАК?! Один вопрос – КАК?! Камеры слежения в кафешке? Ну, то что по телефону отследили – это ясно как божий день. И Владьке ничего не сказали. Но блин… вовремя он из квартиры вышел. Попались бы все. И дура эта, Кира, и Димка. Ну и хрен с ними… Ну хоть умысел с группой лиц не привяжут. Уходить в «несознанку» и строить из себя идиота. По-другому нельзя. О, да, пускать слюни и звать мамочку.

– Ваще ниче не понял, – Севка тряхнул головой. – Какие проблемы? – он поднялся на ноги, отряхнул джинсы. – Вы что, меня по GPRS искали? Блин, да позвонили б, сам приехал, раз горит… Я чего, в кафе денег мало оставил? Так там так воняло, что мне там вообще оставаться не хотелось… Блин, капец, ты хоть объясни, что ли…

– И давно ты с пустым местом разговариваешь? – Кира одним легким кивком головы развеяла созданную иллюзию и спустилась к застывшему на площадке парню. Обошла его, вызвала лифт и, когда дверь открылась, сжала запястье Севы, потянув его за собой. Руки Ястребова она не отпускала до самой Димкиной квартиры.

– Сука… – прошипел парень и отвернулся от нее, чувствуя, как подступают комом к горлу злые слезы. Вот еще раскиснуть для полного счастья не хватало.

– Я знаю, – выдохнула Кира. – Знаю, маленький. Вот только ты мне скажи – что бы ТЫ сделал ради своего брата? Только не ври.

– Отстань, Кира… Ради ТВОЕГО брата я человека убил. Какого черта ты издеваешься?!

– Ты убил человека и ради себя тоже. И не надо навешивать на Диму всех собак, – девушка вывела его из лифта, но в квартиру заводить не спешила. – И это – другое. Я хочу знать, чтобы ты сделал ради своего брата, если бы над ним нависла такая же опасность.

– Знаешь, если бы у меня СЕЙЧАС был выбор, я бы подох в том подвале. Потому что теперь у него будет совершенно другой выбор. Такого врагу не пожелаешь. Так вот, я бы умер ради него. Вот только ты мне этого не подаришь.

– Не подарю, – хмуро отозвалась она. – Потому что ничего важнее Димы в моей жизни нет. И я всего лишь хочу, чтобы ты это знал. На свете нет ничего, чего бы я не сделала ради него. Ты – угроза для него. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я вела бы себя также. А ты дергаешься, то пытаешься уйти, не понимая, чем это тебе грозит на самом деле, то обвиняешь в чем-то. Там, внизу, я показала тебе самый простой из возможных вариантов всего лишь для того, чтобы ты понял – ты не можешь уйти. Просто не можешь. Я не враг тебе. Пока ты не угрожаешь моему брату.

Сева судорожно выдохнул, потом достал из кармана телефон, вынул из него «сим-карту» и сломал ее. А сам аппарат отдал Кире.

– Выбрось. Найти могут.

Девушка молча взяла телефон и кивнула на дверь квартиры.

– Заходи, Дима хотел с тобой поговорить. Без свидетелей, – уголки губ на мгновение опустились. – А я вернусь через часик. Вам понадобятся продукты, а выходить из дома пока нельзя. То, что вы натворили в клубе, еще не скоро забудется.

Севка развернулся, и, толкнув дверь, скрылся в квартире.

Это, оказывается, больно. Вот так уходить. Зная, что к брату больше не вернешься, просто потому, что нельзя подставлять. Безумно хотелось еще разочек на него посмотреть.

Он сбросил обувь, оставил сумку в коридоре и прошел на кухню. Снова. Опустился за стол там же, где сидел несколькими минутами раньше. Все.

– Извини за неприятности. Постараюсь не мешать и не отсвечивать.

Дима кинул на него сочувствующий взгляд. Да уж, Кира умеет вправлять мозги, как никто…

– Куришь? – кивнул на пачку на столе. Пока не вернется сестра, у них есть немного времени.

Сева отрицательно мотнул головой. Спорт и сигареты несовместимы. Боксер, страдающий отдышкой – нонсенс.

– Она сказала, что ты хотел поговорить, – голос был… ровным. И холодным. Будто принятое решение странным образом выморозило в нем все эмоции.

– Да, поговорить… – Дима выдохнул и усталым жестом потер виски. – Извини, но твоим учителем будет Кира. Я знаю, что у вас с ней не сложилось с самого начала, но она – лучшее, чего мог бы пожелать себе ученик. Но есть кое-что еще, что я хочу, чтобы ты знал. Я… могу не вернуться. И если это случится, я хочу, чтобы ты передал ей то, что я тебе сейчас скажу…

– Ну, давай, – Ястребов нахмурился, распекая самого себя на все возможные и не возможные лады. – Я даже обещаю подумать над твоим предложением.

Дима кинул на него хмурый взгляд и начал рассказ. Сухо и сжато он поведал о своем клиенте, «объекте», его организации и угрозе, нависшей над сестрой. Не над Червонной Королевой, а над сильной, но очень ранимой девушкой, каковой на самом деле являлась Кира.

– …поэтому я должен попробовать еще раз, – закончив, он сделал большой глоток и поморщился: кофе показался просто ледяным. – Просто передай ей это. Но не раньше, чем… чем станет ясно, что я не вернусь.

– Чудно, – после непродолжительного молчания протянул Сева. – Я только одного не могу понять, почему ты решил, что я буду отсиживаться тут, зная, что если вдруг тебя отправят в расход, я тут тоже немножечко умру? Думаешь, твоя чудесная сестренка, этот Дарт Вейдер в мини и чулочках, будет счастлива услышать, что МОГЛА вытащить тебя, если бы узнала о том, ЧТО ты удумал, раньше? Я не трус, Дима. Далеко не трус. Вот только твоя распрекрасная Кирочка меня размажет по стенке тонким слоем. Зачем тогда вообще из подвала выбирался? Нет, Димка, план не годится. Ты гарантированно должен выйти.

Дима на мгновение даже опешил, а потом негромко рассмеялся. Кажется, он зря наезжал на парня, и из него еще может выйти толк.

– Кира, конечно, далеко не ангел, но она не такой монстр, каким ты ее рисуешь. Да и это на самый крайний случай. Я живучий… – он пожал плечами и встал. – Сегодня я дома, поэтому могу начать заниматься с тобой. С теорией у меня, правда, не очень, это Кира у нас спец, но какие-то практические основы могу рассказать тебе и я.

– Блин, забей ты на эту практику сейчас, – Сева смотрел на него и все больше убеждался, что смертельно не хочет сдаваться на милость Кирочке. – Ты уж извини, фигурально выражаясь, у меня на нее не стоит.

И еще… отчего-то захотелось улыбнуться. Совершенно глупо, по-идиотски, но… Дима. Вот оно как. Как круто получилось.

– Зря я, что ли, по твоей милости по башке в клубе получил?.. Вывалился на меня такой перепуганный… А я уж думал мне совсем память отшибло…

– Так это ты меня защищать полез? – Дима замер, глядя на него широко раскрытыми глазами. На ссадину на скуле. На подсохшую корочку крохотного шрама на губе. Да и по ребрам Севка, скорее всего, получил не по-детски. – Чееерт… – Глубоко внутри ожгла сердце вина. Пару секунд он обдумывал это, а потом обреченно вздохнул. – Спасибо, конечно, но… А, ладно, чего уж теперь. Все равно все уже случилось. А на Киру у тебя стоЯть и не должно, – он на мгновение нахмурился, чувствуя, как плеснула внутри ревность.

– Ты мне нравишься куда больше твоей сестры. Ты уютнее, несмотря на то, что… – побоище в клубе вспоминать не хотелось. Севка ковырнул ногтем идеально гладкую столешницу. – Короче. Мне не нравится мысль, что на этот раз у кого-то может и получиться тебя добить. Можешь считать меня занудой.

– Я не уютнее. Я слабее, – Дима вздохнул и щелкнул кнопкой чайника. – Мне тоже не нравится эта мысль. Но ты здорово облегчишь мне жизнь, если отнесешься к обучению серьезно. Сева, от твоих умений постоять за себя зависит мое дальнейшее существование. И гораздо больше, чем от того, насколько успешно я выполню это дело. Хотя бы потому что ТВОЮ жизнь я не могу контролировать.

– Ничего себе слабее… – Севка зажмурился, понимая, что уже почти понятный и почти родной Дима может оставить его на попечение Киры. Совершенно чужой, отрешенно-холодной особы, которой на него плевать с высоты Останкинской телебашни. Может к брату она и относилась иначе. Может с Димкой она и была нежной любящей сестрой. Не исключено что он сам просто ведет себя как ребенок. – Ты извини, но оставь свою сестричку себе, Дим. Может, конечно, наша Галя и балованная, но я не хочу, не могу быть ЕЕ. Потому что так уж получилось, что я ТВОЙ камень на шее или спасательный круг – тебе решать. Я могу быть мега-серьезен. Более того, я буду. Только и ты будь, пожалуйста.

Дима выругался про себя. Вот же упрямая бестолочь.

– Да ты пойми… Тебе СЕЙЧАС помощь нужна. Но я тебе ее оказать не могу. А она – может. Севка, времени просто нет выбирать. Ты поможешь мне, если я буду знать, что ты под надежной защитой. Так, по крайней мере, я дергаться не буду.

Ястребов пожал плечами, откинулся на спинку стула, вытянул под столом ноги и скрестил на груди руки, почти бесстрастно взирая на Диму.

– Да без проблем. Значит, посижу, подожду, пока ты вернешься. И можешь не дергаться. Из дома выходить не буду.

– Почему? – Дима нахмурился и потянулся за чистой чашкой. – Почему ты настолько сильно не хочешь общаться с Кирой? Она нормальная. Действительно нормальная, пока не затрагивают то, что она считает своим долгом защищать.

Взгляд голубых глаз точно подернулся корочкой льда.

– Не люблю когда меня… – унижают. Этого он не сказал. Просто оборвал себя на полуслове. – Не важно. Вот и пусть остается нормальной с тобой.

– Ты похож на ребенка, Сева. Наивного ребенка, который еще верит в чудо, – грустно выдохнул Дима. – Чтобы она ни сказала тебе или не сделала – это такая чушь на самом деле по сравнению с тем, что Я сделал ради нее. Я убил этих людей в клубе, Севка. Ради нее. Я сделал тебя таким. Но ты почему-то дуешься не на меня.

– Она твоя сестра, – тихо ответил тот. – И это для тебя она многое значит. Для меня она никто. Просто человек, приказавший мне пойти с ним. Ради тебя.

– А если бы на моем месте был бы ТВОЙ брат, а на месте Киры – ты, чтобы ты сделал тогда?

– Я уже сделал, Дима, – Сева прикрыл глаза. – Я ушел от самого дорогого человека. Просто потому, что если он узнает, что я стал «картой», он перероет город, но найдет того, кто это сделал. Тебя. А твоя сестра не позволит ничему дурному приключиться с тобой. Кто-то очень сильно постарался, чтобы это случилось. И потому я – «карта», инициированная именно тобой. Мой брат «ищейка», Дима. Ну, ты знаешь, да? Он особист здесь, в Москве. И я не хочу, чтобы ему пришлось выбирать.

– Надеюсь, что ты ошибаешься, – тихо, очень тихо произнес Дима, отвернувшись от него. – И все это – всего лишь совпадение, – он потер лицо ладонями, а потом резко выдохнул. – Ладно, это все пока полный бред. Я так понимаю, ты к Кире не пойдешь?

– Мы с тобой почти в равных условиях, Дима, только на мне пока что много меньше крови. Но все может измениться, – Сева взъерошил и без того лохматую свою шевелюру. – И нет. Я не пойду к Кире. Под расстрелом не пойду. И плевать, что она лучшая.

Дима криво улыбнулся. Он так и знал, что есть подвох.

– Надеюсь, Кира не решит увести тебя силой, – выдохнул он, и в замке заскрежетал ключ. – Только скажешь ей об этом сам. Я… не хочу с ней разговаривать.

– Всенепременно. Так и скажу. Кира, нафиг – это туда! – Сева вздохнул и выпрямился на стуле. Встречать мучительницу он намеревался прямо и гордо.

Кира вошла в кухню, окинула быстрым взглядом воцарившуюся почти идиллию, встретилась с глазами Севки и усмехнулась, ставя на стол пакеты с продуктами. Поколебавшись немного, выложила ключи, которыми открыла дверь, на стол. Поймала взгляд брата и, кинув короткое «ты знаешь, как меня найти», вышла из квартиры. Больно… Невероятно, невыносимо больно. И слезы сами собой наворачиваются. Больше она Димке не нужна. Он действительно вырос. И теперь она поняла это окончательно. Значит, пора его отпустить…

Дима замер, глядя широко раскрытыми глазами на тускло сияющие ключи, а потом рванулся следом, ведомый желанием остановить, вернуть. Дотронулся до дверной ручки и замер снова. Сердце выло, но холодный разум шептал свое. Все правильно. То, чего он хотел. Самостоятельность. Свобода. Жизнь, в которой сестры уже не будет. Только вот что делать с тем, что он теперь – предатель? Она столько сделал для него…

Улыбка Киры больно полоснула по и без того раненной гордости. «Я знаю, я все знаю, можешь не утруждать себя». Так иногда улыбался Владька. Только его за такую улыбку хотелось опрокинуть на диван и щекотать, задыхаясь от хохота. А Кира… отвернуться и никогда не смотреть в пронзительно-острую сталь ее глаз. Никогда. Никогда больше.

Это что-то значило для них обоих. Эта звякнувшая о столешницу связка ключей. Слишком многое, чтобы пережить безболезненно. Может, потому вдруг скручивает на месте сплошным потоком чужой боли, с каждым вздохом все глубже вгрызающейся в душу.

– Димка… – Сева вышел следом, тронул чуть подрагивающей рукой напряженное его плечо.

Тот вздрогнул и сник. Обмяк, словно из него выпустили весь воздух. Опустил голову, кусая губы.

– Она – это все, что у меня есть, Севка. Вся жизнь. Но я не хотел этого. Хотел стать свободным от нее, отталкивал от себя, как мог, – он крепко зажмурился. – И добился своего. Все будет хорошо, – Дима распрямил плечи и развернулся к нему, пытаясь улыбнуться. – Не волнуйся. Больше она тебя не потревожит.

– Меня – нет, – Сева сдержанно кивнул и постарался улыбнуться как можно увереннее и спокойнее. – Но вот ты… Все равно она остается единственно важным и значимым человеком в твоей жизни. И скажи она тебе, чтоб ты выставил меня за дверь, ты бы так и сделал. Потому что только она важна для тебя.

Сева обеими руками постарался пригладить волосы и сильно потер лицо. Он устал. Но это сейчас не важно. Важно нечто другое.

– Поэтому ты собираешься вернуться и что-то там установить-разведать. Давай, идем. Надо придумать много чего. И меня поднатаскать. Блин, ну не могу я просто сидеть в сторонке, понимаешь? Пока ты там рисковать будешь. Научи меня хоть парочке «плюшек», чтоб я хоть в машине рядышком посидел.