Текст книги "Охотник И Его Горгулья (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Здорово? Не то слово. За время обряда я перепугался, пожалуй, сильнее, чем утром, прочтя письмо с предупреждением. Очнись, Катерина, ну же!

Щелкнул дверной замок. Только свидетелей нам не хватало.

Слегка косолапящей походкой в дом вошла женщина очень похожая на хозяйку, но более аккуратная на вид. Сестра. Бросив недоверчивый взгляд на меня, на разлегшуюся на полу Сарендину, она только укоризненно покачала головой.

– Вы Марианна? Простите, Маринара? – задал я глупый вопрос.

Женщина снисходительно кивнула. Чтобы хоть как-то оправдать себя в ее глазах, я все рассказал.

– Хорошо, если она вылечится и станет кем-то одним, – разделила мои выводы Маринара. – Ее сильно мучает раздвоенность.

– И ты готова терпеть в ней чужачку? – поразилась Нюка.

– Да. Она более спокойна, чем моя Сарендина. Не смотря на то, что с утра до вечера бренчит на дофре и сочиняет эти прилипчивые песенки.

– А летающие экипажи? – поинтересовался я на всякий случай.

– О, их Сарендина придумывала, – просвятила меня Маринара. – Она секрет их создания в чужом мире подсмотрела. С тех самых пор у меня начали бесследно пропадать украшения и даже шпильки для волос. Для своих жужжащих летающих монстров она тащила все, сделанное из металла.

Что я наделал!? Ньего меня точно по головке не погладит! Сочинительница песен! Как я не понял из ее рассказа: она же терпеть не могла эти летающие машины, которым посвятила всю жизнь!

Я сел на пол, убитый осознанием сего страшного факта. Конец карьере Охотника! Конец мечте расплатиться с долгами! Что меня теперь ждет? В лучшем случае предложение отработать долг, используя талант чародея не самым законным способом. В худшем – рудники.

Эх, еще чуть-чуть и я сочиню жалостливое послание учителю. Нет, самое худшее – расписаться в своей некомпетентности перед Солевом. Он вкладывал в меня слишком много надежд. Но разве я имею право жертвовать чужой свободой ради своей? Для моего спасения учителю придется вернуться на материк, а это значит проиграть заключенное некогда пари, пойти на поклон к орденским магам, а с большинством из них Солев не в лучших отношениях. Сам справлюсь. Только сам!

Нюка, тоже не обрадованная, тормошила бесчувственное тело хозяйки.

– Вставай! Мы на нее свое драгоценное время тратим, а она развалилась! Вставай, а то царапаться начну! Знаешь, как больно будет?

Сарендина вздрогнула, подняла голову и закричала. Вся дрожа, она поползла назад, обалдело глядя на мою обожаемую горгулью.

– Какого цвета у нее глаза? – подалась вперед Маринара.

– Лиловые, – Нюка, похоже, наслаждалась моментом. – У Катерины карие, у Сарендины зеленые, – перечисляла горгулья. – Ванитар, кого мы еще привели в этот мир?

– Не знаю! – я схватился за голову. – Во что я вляпался?!

Мысли выветрились из головы, как будто не посещали ее вовсе, спина заледенела от страха. Ладони, наоборот, сделались мокрыми. Всевеликий, сделай что-нибудь, исправь мою ошибку!

Незнакомка в теле Сарендины судорожно хватала ртом воздух. Она доползла до дивана, и замерла, боясь пошевелиться.

– Нюка, сгинь отсюда! – приказал я горгулье. – Не пугай бедную женщину. Дай я с ней поговорю.

Подняв руки вверх, показывая, что ничего стреляющего или колюще-режущего у меня нет и в помине, я приблизился к ней и присел рядом на корточки.

– Почтенная, меня зовут Ванитар. Я Охотник, расследую магические преступления. Ты меня понимаешь?

Она судорожно сглотнула и кивнула.

– Почтенная, как тебя зовут?

– Арвенадиса, – срывающимся плаксивым голосом промямлила моя ошибка. – Можно просто Диса.

Я набрал в легкие побольше воздуха. Тихо, Ванитар, тебе еще не хватало вливаться в женский хор рыданий о загубленном деле. Это не лучший пример. Разберешься, выкрутишься. Не первый раз глупости делаешь, привыкнуть должен.

– Диса, ты откуда? Кем ты была до того момента, как оказалась здесь?

– Я ехала в отпуск. Я… – по ее щекам полноводной рекой хлынули слезы. Женщина беспомощно сцепила руки на груди, отчего стала похожа на полуутопленного котенка, которого в последний момент выхватила из ведра с водой внезапно сжалившаяся хозяйка.

– Погоди, кем ты работала? Чем занималась в жизни? – понимая, что надеяться на встречу с новой изобретательницей воздушных экипажей просто смешно, я все же это спросил.

– Я учила детей. А еще устраивала праздники. Я хочу домой. Я…

Она всхлипнула, готовая разразиться истерикой.

– Хорошо, – прервал я ее. – Отдохни, вытри глаза, а мы пока подумаем, как вернуть тебя обратно.

Диса испуганно кивнула.

– Пошли наверх, не будем им мешать, – подошла к ней Маринара.

– Доигрались! – дождавшись, когда женщины поднимутся по лестнице, выпалила прятавшаяся за диваном Нюка. – Что мы скажем Ньего?

– Ничего! Во всяком случае, сейчас, – ответил я ей. – Я устал и хочу спать. А утром что-нибудь придумаем. На ночь глядя Главный будет не в восторге от нашего доклада.

– Он и утром не обрадуется, – поддержала меня горгулья

Все реки земли, казалось, перенеслись в небеса, и теперь стремились вниз, к людям, нещадно молотя по крыше, грозясь проломить ее. В выделенной нам комнате с единственным, но весьма внушительным окном были прохладно. Пахло пылью и отсыревшим деревом. Нюке не спалось. Черной статуей она сидела на подоконнике и старалась что-то разглядеть в этом обрушившемся на дом море.

– Мы рыбы в аквариуме. Только вода и воздух поменялись местами, – пробормотал я, засыпая.

Спал я плохо. Буря и стыд за собственный промах не давали покоя. Да и переживал я о том, что натворил. Я просыпался каждые полчаса, и тут же забывался тревожным сном. Кошмары толпились в сновидениях, наперебой предлагая самые неприятные исходы этого дела. Даже привиделось, будто Ньего приказал меня высечь на площади!

А под утро нас разбудил крик полный боли и отчаянья.

Мы выскочили в коридор. По нему со светильником в руках спешила Маринара. Вместе мы бросились в комнату Сарендины. Прошу прощения, Дисы. Та, вся дрожа, металась в кровати в бледном свете раскачивающейся лампы. Темно-коричневый шкаф, точно морское чудовище, не в силах освободиться от невидимых цепей, бессильно клацал дверью. Чашка на столе вытанцовывала сложные фигуры, неумолимо подбираясь к краю. Бирюзовые полотнища штор взбесившимися парусами хлопали по стеклу…

– Опять начинается, – устало вздохнула Маринара.

– Что начинается?

– Превращение.

– Интересно, в кого? – Нюка запрыгнула на стол, поймав своенравную чашку за миг до падения, и заняла самую удобную позицию для наблюдения.

– Всевеликий Тарден, сделай так, чтобы это была Сарендина! – пожелал я, как ребенок скрещивая пальцы на удачу.

Надеяться было глупо. Но надежда – это единственное чувство, которое заставляет что-либо делать, даже когда кажется – ситуация непоправима. И я надеялся.

– Держи ее, Охотник, иначе она себе голову о спинку кровати разобьет! – разволновалась Маринара.

– Горю! Вся горю! – стонала Диса, вырываясь из наших рук, и раздирая на груди рубашку, оставляя красные полосы от длинных ногтей на белой коже.

– Сейчас все будет хорошо! – уговаривала ее сестра Сарендины. – Подожди. Вначале всегда так бывает!

Несчастная Диса еще несколько раз дернулась и затихла. Я вытер вспотевший лоб.

Потекли минуты ожидания. Чародейка напоминала окоченевший труп, почти не дышала. Перепутавшиеся волосы скрывали белый шелк подушки. Только на прокушенной нижней губе набухала капелька крови. Я мысленно прочитал молитву.

Наконец многострадальная хозяйка этого дома очнулась и, приподнявшись на локтях, удивленно уставилась на нас ярко-зелеными глазами.

– Хвала Всевеликому! – прошептал я.

– Что ты натворил, Охотник?! – сразу накинулась на меня Сарендина. – Чему тебя учили?! Как можно было читать заклинание в пограничном состоянии между переходами?! Из-за тебя вместо одной безумной я получила другую! Но к той я уже привыкла, знала, что от нее можно ожидать! А эта кто? Я не проститутка, чтобы пускать в себя кого попало!

– Мы э-э-это как-нибудь уладим. Как только найдем специалиста! – заверил я ее.

– Специалиста?! Да я тебе сейчас!

Я горжусь собой, ибо я увернулся от чесоточного заклинания. И оно разбилось снопом холодных искр о стену.

– Погоди! Я виноват. Я…

На этот раз нечто неприятное и скользкое шлепнулось мне прямиком на голову. Я кинулся прочь из комнаты. Нюка благоразумно вылетела следом.

В спину нам мчались молнии и проклятья. Но Маринара, используя весь свой богатый опыт общения с сестренкой, усмирила ее. И погони не последовало.

На рассвете Маринара с превеликим трудом (дождь утих, но дороги размыло, в низинах стояла вода) довезла нас до города, за что мы были ей очень благодарны.

Идти в Вольницу, сознаваться в провале задания, было страшно, но иного выхода я не видел. В конце концов, главная ценность для Ордена Огненных теней осталась в нашем мире.

– Заходи, Ванитар, – кивнул мне Ньего, едва я заглянул за нежно-персиковую занавеску. – Тут дело такое назревает! Как раз для нашего почтенного Тиреля. И ты заодно поучишься, разберешься, во что ввязался.

Сознаваться сейчас? Я в нерешительности замер на пороге, рассматривая своего Изгоняющего. Увы, вряд ли после всего случившегося выпадет честь с ним поработать. И вообще назваться Охотником…

Вопреки моим ожиданиям Тирель Гедари оказался человеком неприметным. Невысокого роста, костлявый, с редкими черными курчавыми волосами, со жгучими черными глазами на бледном продолговатом лице, с ироничной улыбкой. Он больше походил на жуликоватого торговца, коих полным-полно в Манеисе.

– Ого, какого красавца ты ко мне приписал, Ньего! – Тирель, обладатель высокого, резковатого голоса, отвесил мне шутовской поклон. На узких запястьях звякнули серебряные браслеты-обереги. На шелковой фиолетовой рубашке, казалось, ожила алая кошка, обманчиво лениво протянувшаяся от груди к левому плечу. – Его же девки одолеют! О работе позабудет.

– Если я ему дам. А я не дам! – подала голос притаившаяся за моей спиной Нюка.

– Да-а-а, – лицо моего непосредственного начальника приобрело задумчивый вид. – Занимательная компания у нас намечается, – он почесал нос и повернулся к Главному. – Ньего, что там стряслось, раз ты за мной раньше солнышка послал?

– Вот вернулся герой. К нашему удовольствию с треском провалил первое дело! – продемонстрировал свою осведомленность Главный.

Всевеликий, ну что я тебе сделал плохого, раз ты меня так не любишь? После жалоб Сарендины у меня точно не останется ни единого шанса обелить себя в начальственных глазах. Выражение моей физиономии было столь красноречивым, что Ньего расхохотался.

– Простите, я пожалуй, пойду, – пробормотал я, желая в этот миг провалиться ниже подземных гнезд красхов, но Главный Охотник шевельнул пальцами, и ноги приросли к полу.

– Куда? Мы с твоим будущим Изгоняющим мечтаем выслушать уточненную и дополненную версию случившегося. Да расслабься, парень, – начальник освободил меня от заклинания и указал на кресло, – любой новичок повел бы себя не лучше. И не новичок, думаю, тоже. Зато Сарендина поняла – деваться ей некуда, магически ситуацию не исправить, так что станет посговорчивей.

Уф, никто меня не выгоняет? Даже новое дело обещают? До сих пор не верится. Если бы не письмо…

– Ты чего такой хмурый? – решил не оставаться в стороне Тирель. – Тебя никто не ругает. Все мы иногда заваливаем задания, как без этого…

– При чем тут задание? На рудники он собрался к первому месяцу зимы, – сдала меня с потрохами Нюка. – Его за долги засудят.

– Давай поподробней, коллега, во что ты вляпался. Только ничего не утаивай. А мы уже решим, как помочь, – заинтересовался Изгоняющий, теребя узел на ярком шейном платке.

Ньего тоже вылез из своего раскачивающегося кресла, уселся на стол и с интересом, как смотрят на диковинного зверька, уставился на меня, такого бедолагу невезучего.

Что мне оставалось делать? Я выложил все про авантюру с магазином, про попытки перезанять денег. Про известие, что долг перекуплен и почти удвоен. А от таких кредиторов не сбежишь, не укроешься. Маги-землеройки легко пройдут по следу и поймают, где бы я ни находился.

– И сколько ты должен сейчас? – спросил Главный Охотник.

Я назвал. Тирель присвистнул. Ньего и бровью не повел.

– Диктуй адрес этих вымогателей!

– Но я… Вы их поймаете? – не смея надеяться на чудо, пролепетал я, выковыривая из кармана письмо.

– Вот еще! Я перекуплю долг. И буду вычитать из твоих гонораров.

– Зачем? – опешил я.

– Я заинтересован в том, чтобы ты работал на меня, а не на каких-нибудь разбойников, – ошарашил меня Ньего. – Из тебя со временем выйдет очень хороший Охотник, а ценными кадрами я не разбрасываюсь. Диктуй адрес.

Я подчинился.

– Свободен, – махнул рукой Главный, изымая из моей вспотевшей ладони скомканный листик письма. – Теперь ты мой должник. И чем лучше будешь работать, тем быстрее спишу с тебя эту сумму. Первое задание на сегодня, – глаза Ньего хитро блеснули, – привести свои мысли в порядок и осознать, что ты теперь Охотник.

– Пошли знакомиться, напарник, – Тирель буквально вытолкал меня из кабинета. Нюка, казалось, сияла от счастья.

– А ты волновался! Гляди, как получилось здорово, – ворковала она.

– Какая разница, кому деньги отдавать? – с напускным драматизмом ответил я. Но я тоже был доволен. Ньего точно на рудники или в каменоломни не отправит. Он на мне здесь, как на рабе, пахать будет.

В коридоре нас уже поджидали подслушавшие все дословно (вот… нехорошие люди, если не сказать грубее) рыжий сплетник Тарвис (теперь все в Вольнице будут в курсе моих злоключений) и единственная женщина-Охотница – Люция. Именно ее я попросил выяснить что-нибудь про Энафара с Ассельной.

– Какой ты интересный человек, – бледное лицо Охотницы склонилось надо мной, и я невольно отступил на шаг назад, боясь утонуть в озерных омутах огромных темных глаз.

Тарвис растянул рот в лягушачьей улыбке, демонстрируя отличное состояние зубов.

– Зато перед Ньего выслужишься. Он рьяных до работы любит, – пропел он.

– То-то тебя третий месяц на урезанном гонораре держат, – подвинул его плечом с дороги Тирель.

– Не пугай мальчика, Тир, – приобняла меня за плечи Люция. Ну и высока она – почти на целую голову выше, я чувствую себя в ее присутствии клопом. – Он же не будет как наш сплетник разбалтывать по кабакам служебные тайны.

Тарвис нисколько не обиделся, хмыкнул и пристал с разговорами к Нюке, которая ради сбора интересующей информации была готова терпеть потоки его слов.

Люция потащила меня подальше от кабинета Главного, прямиком к дверям Вольницы. Я вышел на улицу, огляделся по сторонам и понял – знакомиться со мной собрался не только мой напарник, а все незанятые сегодняшним утром маги и чародеи.

– Господа, я, наконец, дождался своего Преследующего! – торжественно объявил Тирель. – Айда в "Четыре пьяных сороки" отмечать столь замечательное событие!

Так я стал своим в Вольнице. И если бы не тоска по Ассельне и не жгучая обида на Энафара, чувствовал бы себя абсолютно счастливым.

Да, я мог гордиться – мое первое настоящее дело в должности Охотника принесло реальную пользу. Уже через месяц в небе Манеиса появились летающие экипажи, называемые "вертолетами". Несмотря на их безумную дороговизну, выстроилась целая очередь желающих приобрести диковинку. Тем более заправлять вертолеты можно было теми же кристаллами, что и наземные экипажи. Раз в десяток дней в городе устраивались незабываемые яркие детские праздники. И Манеисцы еще больше зауважали странную особу по имени Сарендина Грит.

Я расслабился, позабыл о конфузе с Сарендиной, ушел с головой в новую профессию, дожидаясь сведений о своих врагах, собирая средства на мебель в выделенную Вольницей квартиру. Я даже начал присматриваться к Люции, хоть и побаивался заводить служебный роман.

Постепенно я приобрел скверную привычку состязаться с Тирелем и Оридалем в яркости шейных платков. Вечерами просиживал в "Четырех пьяных сороках", наблюдая за игрой в карты и состязаясь в магических фокусах с приятелями-Охотниками. Или отправлялся бродить по вечернему Манеису, любуясь, как густые сумерки преображают бело-розовый город, как вспыхивают яркие иллюзии реклам, а по берегам извилистых каналов выступают музыканты и лицедеи.

Еще я пристрастился к чтению. Перед предъявителем медальона Вольницы гостеприимно распахивались двери любых городских библиотек. Нюка порой ворчала, мол, я ей завидую:

– В нашей паре умная я, а ты исполнительный и быстрый, – в этом месте летунья делала небольшую паузу, – и часто влипающий в неприятности, – самодовольно добавляла она.

Я делал вид, что обижаюсь, но наши перепалки были приятной для обоих игрой, не больше.

Короче, я стремился позабыть Ассельну с Энафаром, притвориться, что ничего не было. И забыл бы. Но желание получить наследство – то последнее, что связывало меня с отцом, Дильтаром Гаресом… Это желание не позволяло мне выкинуть из головы парочку мошенников.

Но об этом позже, ибо не все дала заканчиваются если отчеты о них подшивают в бордовую кожаную папку и ставят на полку в кабинете Ньего Регара. Нынешнее дело как раз было из этого разряда. Но я еще не догадывался, что у истории Сарендины будет продолжение, и вспомнить о выдающейся личности, вернее, двуличности придется уже осенью, ясным солнечным днем…

Даже тот день начался необычно. Когда я проснулся, на спинке кровати сидел бормотун. Он нахохлился, вцепился шестью полупрозрачными лапами в покрытое резьбой дерево и бесцеремонно разглядывал меня, помигивая глазами, дважды опоясывающими лохматую вытянутую голову. Он не успел залезть в мои мысли, не зацепился за волнующие идеи, потому молчал. Уходить он не собирался, чувствуя себя в новенькой пустой квартире вполне вольготно.

Тьфу, знал бы, что по дому безнаказанно разгуливает мелкая нечисть, выбрал бы другое жилье. Один плюс: из всех предложенных квартирок эта ближе всех к Вольнице.

Бормотун щелкнул клювом, мигнул тридцатью красными глазенками и пропел:

– Лю-ция-ция-ция. Люция. Ловить. Ас-, Ас-, ик, Ассельна, – наконец справился он со сложным именем и замер, вслушиваясь в мою реакцию.

Молодой еще, не опытный, а хвостик ускользнувшего сна поймал! Я рывком поднялся с кровати, шарахнул в бормотуна изгоняющее заклинание. Нечисть обижено пискнула и исчезла, оставив после себя запах прелой листвы. Я неприязненно поморщился и распахнул окно, впуская в спальню сухой осенний воздух.

Нюки в квартире не наблюдалось. Гоняет, небось, где-нибудь в библиотеке охранников, отыгрывается за былые обиды.

Дожили, бормотун подслушал мои надежды насчет Люции! О том, что она кое-что разузнала про подлеца Энафара и беглую возлюбленную, Охотница сообщила вчера, но рассказать обязалась сегодня утром, спеша на очередное срочное задание. Поэтому сегодня я собирался на службу ускоренными темпами.

Нюка так и не почтила присутствием пустующие комнаты казенной квартиры – гулкой и одинокой. Зато бормотун возникал дважды, надоедая мне отголосками моих же печалей.

Бормотуны зовутся проклятием одиноких. Часто они превращаются в единственных собеседников, питаясь страхами и тоской жертвы. Потому самое злое пожелание одиночества звучит: "Бормотуна тебе в каждое ухо!" Шестилапые твари способны довести до помешательства, особенно если собираются в квартире больше двух. Представьте себе не смолкающий ни на секунду хор голосов в голове, наполняющий сознание, передразнивающий и перевирающий сокровенные думы и мечты, заглушающий слова реальных людей.

Бормотуны – городская нечисть, потому с ними борются маги всех орденов, хотя прямая обязанность возложена на проклинателей, оборотней и сонных магов.

Я не удержался, полез под кровать за ящиком с книгами, выудил трехтомник бытовых заклинаний, отыскал раздел по борьбе с нежелательными квартирантами, чтобы освежить в памяти требуемые заклинания. И принялся оплетать каждую комнату защитными чарами.

Как– нибудь нужно переговорить с соседями, предложить им свою помощь по наведению порядка, а заодно поправить собственное материальное положение. А то кровать, табурет и стол -все мое богатство. И это в четырех комнатах! Безобразие. Даже Нюка спит на двух составленных вместе ящиках.

Выбрался я из квартиры в половине девятого, так что успел в Вольницу к девяти, насладившись позолотой древесных крон и последним солнышком. Маги-ветродуи обещали скорые заморозки, а пока стояло тепло – хоть на речку купаться иди.

В коридоре Вольницы я чуть не споткнулся о замечтавшуюся Нюку, растянувшуюся поперек прохода.

– Где была? – поинтересовался я скорее из вежливости. Пусть не зазнается, что меня волнуют ее ночные проказы.

– Мы с Люцией к воздушным экипажам летали с инспекцией, с Сарендиной беседовали. Нас покатали на вертолете, – похвасталась горгулья.

Я поморщился, вспоминая неряху-изобретательницу. Кататься на летающих экипажах меня не тянуло, но раз Нюку привлекли к этому гиблому делу, придется. Ничего у нас в Вольнице просто так не делается.

– О! Вкусненькое готовят! – проворковала горгулья.

Помахивая кончиком хвоста, она направилась в "гостевую комнату", где принимали важных клиентов, а в обычные дни часто устраивали внеплановые завтраки. Сейчас из-за плотно завешанных штор просачивался аромат свежей выпечки, сладостей и горячего травяного чая. М-м, а я завтракал всякой дранью, купленной в первой попавшейся забегаловке. Потому поспешил вслед за Нюкой.

Сидя прямо на полу на горке вышитых подушек, Малыш Мирол разливал по чашкам чай. Ньего нарезал и раскладывал на тарелки сыр. В загорелых пальцах поблескивал серебром и изумрудами рукоять кинжала, способного в два счета перерезать нити охранных заклинаний. После того, как был пойман известный вор-домушник Дарки, его магический артефакт поступил в безраздельное пользование Главного Охотника и служил исключительно бытовым целям.

На лице Главного светилась полуулыбка, но я видел – думы его далеко-далеко и не самые радостные. Одиноко сидящий на диване в уголке Тирель тоже удостоил меня небрежного кивка и зашуршал бумагами в увесистой папке. Рядом с Изгоняющим сиротливо лежала надкушенная груша.

Так, дело назревает серьезное. Это вам не книги раритетные у коллекционеров-убийц отбирать и не разбираться в тонкостях приготовления приворотных зелий. Но я не особо волновался по поводу очередного задания. Придет время – узнаю. Сейчас меня интересовала Люция.

Где же наша главная добытчица информации? Находясь в должности Преследующей, она на моей памяти не принимала участие ни в одном деле, носилась по Шеехру, добывая необходимые для следствия сведения, встречалась с нужными людьми. Она входила в дюжину магических советов, не афишировала свою принадлежность к какому-либо ордену. Я не лез в ее тайны. И что самое удивительное, Тарвис тоже. Всезнающий болтун ни разу за все четыре месяца нашего знакомства не поделился ни одной сплетней про высокую черноволосую красавицу.

Пристроившись на краешке полукруглого кожаного диванчика, я осмотрелся. Мирол уплетал дыню. Фирад намазывал сыр медом и отправлял в рот, беззастенчиво облизывая пальцы. Я потихоньку таскал сдобные булочки. Модник Оридаль, напарник и по совместительству племянник Фирада, перелистывал утренние газеты…

Внезапно створки окна дрогнули. Я поднял голову и едва не перевернул чайник, выбрасывая вперед руку с готовым сорваться с кончиков пальцев охранным знаком. С губ стекла первая строчка выжигающего нечисть заклинания.

Ньего вовремя перехватил мою пятерню, укоризненно покачал головой и пошел открывать окно, впуская в комнату жутковатую тварь.

Вампир (я, наконец, сообразил, что за чудовище к нам пожаловало, никогда прежде не видел живьем) перемахнул через подоконник, приветливо помахал когтистой лапой присутствующим. Потом засвистел в вытянутую трубочку губ, распахнул пасть, демонстрируя кривоватые желтые клыки. Я поежился. Нюка заклекотала, затопотала по полу, что означало невыражаемый совами восторг. Что все это означает?

А с вампиром начала происходить трансформа. Круглые блюдечка глаз вытянулись, на плоской морде появился нос, шерсть на сером черепе потемнела, заклубилась, закружилась, удлиняясь и свиваясь в кольца пышной шевелюры. Черные перепончатые крылья за спиной поблекли, затуманились и рассеялись предутренним мороком. Густой черно-кричневый мех, покрывающий тело, тоже начал исчезать.

Ньего вовремя успел накинуть на Люцию плащ. Но с того момента я знал, что очаровательная Охотница больше никогда не заинтересует меня, как женщина. Можно говорить сколь угодно о расовой терпимости, до тех пор, пока не столкнешься с таким… Не удивляюсь, отчего в краях моей юности вампиров ловили, приковывали цепями к каменному столбу и бросали в море. Я уважаю таланты и умения Люции, но лучше находиться подальше от столь опасного творения Всевеликого.

– А новенькие перепугались, – усмехнулась вампирша, усаживаясь рядом с Ньего и хватая с его блюдечка сыр. Ей доставляло удовольствие любование нашими перепуганными физиономиями и написанное на них желание свалить куда подальше.

– Предупреждать надо, – непроизвольно отодвинулся от нее Оридаль.

Люция клацнула в его сторону зубами и повернулась ко мне.

– Раз обещала, вначале твое дело. Слышал про племя катах-хас из западных степей?

– Карлики-кочевники что ли? – блеснул эрудицией Фирад, опережая мое бестолковое "нет".

– Точно, – кивнула Люция, наливая себе чая и выбирая пирожок поподжаристей. – Кочевники живут обособленно, практически не поддерживают связи с внешним миром, хотя во всех крупных городах у каждого клана имеются в собственности дома. Манеис не исключение. Людей из-за высокого роста они считают неполноценными, воспринимая чем-то вроде движущихся говорящих деревьев. Но охотно берут в рабы.

– А разве рабство не запрещено? – подал голос Оридаль.

– Они не признают наших законов и не считают себя частью Шеехра, – Ньего лично решил просветить нас, неразумных. – Ты, Ванитар, сталкивался с их магией во время испытательного дела. Дом-детский сад не реагировал на твои чары. А все потому, что его создатель двадцать лет пробыл в рабстве у одного из фуф, то есть князьков племени катах-хас, и кое-чему обучился.

– К чему такой экскурс в нравы и обычаи диких племен? – поторопил я Люцию, начиная скучать.

– К тому, что твой Энафар улепетывал от очередной облапошенной жертвы и заскочил в один из городских домов фуфы Хифы. И чтобы не быть зарубленным его охранниками или не выданным преследователям, произнес форму стандартной клятвы. С тех пор десять лет он обязан ползать на коленях, дабы не возвышаться над господином, а по городу передвигаться сидя на дощечке на колесиках, точно безногий калека.

– Поделом, – вырвалось у меня. В тот момент мне казалось, что ничего более мудрого Всевеликий не мог придумать для наказания моего обидчика. – А Ассельна?

– С сестрой и вообще с кем бы то ни было связь ему поддерживать запрещено, потому как его семья теперь – клан фуфы, который он поклялся защищать. Сбежать он не может при всем желании – магия держит, – продолжала радовать мое сердце Люция. – Кстати, твоя Ассельна вовсе не сестра Энафару. Зовут их на самом деле Бия Март и Эффр Вус. И проделок за этой парочкой – пальцев не хватит на руках и ногах перечислять.

В последние месяцы я нечто подобное и подозревал. Я много размышлял, отчего оказался в такой ситуации, анализировал каждый поступок, каждое слово и уверился – я сам во всем виноват. Не будь я столь доверчивым, готовым скинуть право принимать решения на первые попавшиеся плечи, все было бы иначе. Даже памятный поход в банк проглядел, не понял, что они уже тогда замыслили побег, прятали самое ценное, да не угадали с визитом Сварлига.

– Не горюй, Ванитар, – неверно растолковала мое состояние Люция. – Личная месть – не самое лучшее занятие для Охотника. Пусть мы не может выцарапать из маленьких ручек фуфы его раба, Энафар свое получит. Твой враг не протянет десяти лет в рабстве. А девчонку мы отыщем, и тогда ты предъявишь ей обвинение в мошенничестве, если захочешь.

Я хотел ответить, оправдаться, но Ньего Регар предупреждающе хлопнул в ладоши и поднялся с дивана.

– Хорош личными делами заниматься. Родина подобной вольности не простит. Судя по звукам в коридоре, собрались все, кого я желал видеть с утра пораньше… нет, уже попозже, – задумчивый взгляд Главного набрел на настенные часы.

Не особо торопясь, мы вылезли вслед за ним из укромной уютной комнатки и…

– Вот и они! – рыжий Тарвис, маг-водомерка из Ордена Водных сетей, выглянул из начальственного кабинета и радостно, как малое дитя, возвестил о нашем приходе, улыбаясь широким ртом. Из-за этой особенности, а так же за непомерную болтливость он заслужил прозвище Лягушонок, и не только среди охотников.

Ого, почти половина коллектива в сборе – пятнадцать человек. Расположились в отнюдь не предназначенном для такой оравы кабинете, совещаются. Кому мест на стульях и креслах не хватило, пристроился на подоконнике или на начальственном столе. Сам Ньего, составив на пол статуэтку цапли, уселся на тумбочке.

Взгляды присутствующих нам не понравились. Инстинктивно я спрятался за спину Тиреля. Ну да, куда там, я на полголовы его выше. Укроешься тут!

– Мы что-то интересное пропустили, почтенные? – Тирель Гедари тоже почувствовал подвох. Опершись плечом на дверной косяк, примяв край отзавешенной шторы, он скрестил на груди руки и выжидающе уставился на Ньего.

Главный Охотник нас не разочаровал:

– Пока мы чаевничали и обсуждали прелести кочевой жизни, ребята тянули жребий – кого именно из уважаемых гостей-проверяющих эскортировать, – хитро улыбнувшись, Ньего чуть помедлил, делая эффектную паузу. – Поскольку вы опоздали, за вас жребий тянул наш дорогой Тарвис Брес.

Оп, я уже в теме! Аукнулись вертолеты Сарендины. То, о чем давным-давно судачили случилось. Ордена начали расследование и прислали главу Совета Орденов!

– И что? – нехорошо оскалилась Нюка, пробираясь в центр комнаты, чтобы иметь возможность обозревать происходящее в подробностях.

– Все здорово. На вашей совести глава Совета – Мастер Ордена Спокойных снов, Берсай, – торжественно провозгласил Лягушонок. Подкравшаяся к нему Нюка "ненароком оступилась", чиркнув когтем по штанине шикарных лиловых брюк Тарвиса и блестящему ботинку.

– Извиняюсь. Случайно получилось! – высокомерно произнесла она, отводя бесстыжие зеленые глаза от абсолютно несимпатичного дела своих когтей. Тарвис, что удивило нас всех, смолчал. И даже поспешил поскорее убраться из Вольницы. Благо, сам он вытащил пустой жребий. Счастливец!

– А нам предстоит работать, – растягивая слова, возвестил Главный. – И особенно вам, – обернулся он к нашей троице. Точно, припомнил старые промахи! – Мастер прибывает сегодня. Вам надлежит его встретить в четыре часа у городских ворот.