Текст книги "Охотник И Его Горгулья (СИ)"

Автор книги: Елена Ларичева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

В шикарный замок резиденции, огражденный от любопытных высокой крепостной стеной, с раннего утра начали съезжаться огнеметатели. Помимо простого любопытства – поглазеть на столь интригующее зрелище, маги преследовали и вполне корыстные цели. Одни планировали наладить связи с будущим Вторым Магом, кто бы им ни стал. Другим просто захотелось поживиться на дармовщинку на пиру по случаю назначения да посплетничать с коллегами.

Уже после трех часов, в числе последних подтягивающихся гостей и простых любопытников в черные ворота въехал неприметный алый экипаж. В нем гордо восседали двое с ручной горгульей. Место возницы занимал молодой парень с ярко-малиновыми волосами. Отыскав местечко на стоянке, прибывшие смешались с толпой магов. Благо, в такой компании ни странным цветом волос, ни редким зверем никого не удивишь.

Аригур Лир не интересовался гостями. Не находя себе места, он наматывал круги по кабинету. В который раз приходится раскошелиться, заказывая проклятья на голову Ивириды и защитные амулеты для себя. Но вчера проклинательница сообщила, девчонки нет в городе. Если она и возвращалась в Сибвьер, то ненадолго. И свадьба опять отложена. Боится? Наконец отступилась, угомонилась? Вряд ли. Такие идут до конца. В сердце мага не возникло сомнений, кто именно подослал мерзкого юнца, его конкурента? Только она!

– Ниирь! – он распахнул дверь в приемную. – Опять, паршивец, здесь сидишь? Тебе велено следить, когда прибудет тот щенок в маске, страдающий манией величия и избытком денег!

– Он минут двадцать, как пришкандыбал! – флегматично ответил Ниирь, поудобнее укладываясь с книжкой на диване.

Маг раздраженно выпустил молнию в наглого ученика, но тот натренированным движением кувырнулся на пол. Огненный заряд с шипением утонул в огнеупорной обшивке дивана.

– Ты же сам просил зря не беспокоить! – попытался оправдаться Ниирь, прячась за столик.

– Хватит болтать. Пойдем, – обреченно вздохнул маг.

На площади возле главной башни усердствовал струнный оркестр. Лакированное дерево скрипок ловило отблески разноцветного пламени, гирляндами повисшего над собравшимися. За огненным фонтаном суетились ученики, накрывая столы. Еще бы, если поскорее управиться, можно будет беспрепятственно разглядывать высоких гостей, если повезет, завести полезные знакомства.

Дипломированные маги придирчиво оглядывали друг друга, шушукались, смеялись, умудряясь даже в веселии не растерять высокомерия. Местные норовили похвастаться успехами, доказать свое превосходство перед приезжими гостями. Гости посматривали на них снисходительно, с сочувствием и жалостью. Еще бы, провинциальная резиденция на самом краю Шеехра. Что с них, убогих, требовать? Пускай кичатся в свое удовольствие, с нас не убудет.

Пристроившись в уголке сцены за оркестром Первый Маг вполголоса беседовал с юношей в маске. Светлые волосы незнакомца, были собраны в пушистый хвостик на затылке. Черный с алым костюм поблескивал обилием заклепок и пряжек.

– Смотри, как молодой кандидат сидит, – пихнул меня локтем Тирель. – Пальцем тронь, взорвется. Переволновался. Куда ему во Вторые Маги, мальчишке!

Словно уловив эти слова через кружащуюся мелодию оркестра, парень обернулся, уставился в нашу строну. Я отметил, как дрогнули его губы, едва он заметил Фехая. Ага, это улика! Не ты ли, голубчик, зачастил к проклинательнице?

– Вряд ли, – покачал головой огнеметатель, когда я сообщил свои подозрения. – но дар его силен и развит. Подождем. Фехай, смотри по сторонам. Вдруг, кого узнаешь.

Четыре часа. Вышел Аригур Лир.

– Его физиономия мне знакома, – пробормотал Тирель, приподнимаясь на цыпочки. – Я его встречал. Только где?

Началось. Первый Маг приказал незнакомцу снять маску. По собравшимся прокатился шепоток. Парень отчаянно походил на Аригура. Забавно, неужели сынуля против папаши пошел?

Аригур, в алой мантии, в модной остроконечной шапочке, отороченной мехом и украшенной кисточкой, выглядел величественнее главы резиденции. Мне показалось, он даже не заметил открывшегося сходства.

– Почтенные, – не вставая с кресла, провозгласил Первый Маг. – Эти двое желают поспорить за должность достаточно влиятельную. Они отказались от поединка и предпочли решить вопрос с помощью золота. Начальный взнос, необходимый для участия в торге, то есть восемь тысяч монет, уплачен обоими. Он взимается безвозвратно. Остальную сумму мы возьмем лишь с более щедрого, то есть с победителя. Кто готов, называйте суммы.

– Тысяча, – смело начал юноша.

– Две, – спокойно отозвался Аригур.

– Две с половиной.

– Пять!

– Ой, не нравится мне это, – заметила Нюка, вставая на задние лапы, чтобы лучше видеть.

Мне тоже не нравилось. Торги за неглавную должность были разрешены официально, но практиковались редко. В Манеисе не моей памяти такого не случалось. В близлежащих резиденциях – лишь раз, и то с оглушительным скандалом, угрозами, подкупами и отравлениями. Мы с Тирелем входили в комиссию по расследованию, созданную из Вольниц трех княжеств. Нося медальон Охотника первый месяц, я не особо вникал в подробности, предоставив бумажную работу напарнику с горгульей, а сам активно знакомился с коллегами. Но все равно, масштаб интриг оценил.

Торг уже перевалил за десять тысяч. Было видно, что Аригур истощил и свои финансы, и нервы. Пот градом тек по его лицу.

– На что спорим – он заложил все, вплоть до пуговиц на костюме? – подмигнул Тирель, захваченный происходящим на сцене.

Молодой претендент наоборот, словно не своими торговался, веселился от каждой ставки.

– Вот почему ему нужен был древ! – осенило меня. – Сколько кладов он отрыл?

– Хоть всю резиденцию покупай!

– Властолюбцы! Ради не первой должности в заштатной резиденции так убиваться! – даже Фехай поморщился.

До нас начало доходить, что задумал незнакомец. Разница между называемыми суммами была уже незначительной – в пятьдесят, сто золотых.

– Восемнадцать тысяч двести! – победно объявил молодой, внимательно наблюдая за Аригуром.

Тот бледный, близкий к обмороку, уже отлично понимая, во что ввязался, боролся с собой. Благоразумие вело бой с гордыней. Публика напряженно ждала. Маг жадно хватал ртом воздух, переводя взгляд с главы резиденции на юнца. Наконец он набрался сил и хриплым, но достаточно громким голосом выговорил:

– Ты победил.

– Да брось, старик. Ты же этого больше всего на свете хотел? – растерялся молодой, видя крушение своих планов, но боясь смириться.

– Будь Вторым Магом. Тебе некуда денег девать. Ты молод, а я, как ты правильно заметил, уже нет, и не собираюсь заканчивать жизнь, прося милостыню. Вперед, празднуй победу, – маг сразу сгорбился и поспешил покинуть сцену, попытался смешаться с толпой, но кто-то поймал его за рукав и увлек разговором.

Молодой растерянно заморгал, ибо глава резиденции обратился к нему:

– Молодой человек, я жду, пока ты внесешь в кассу названную тобой сумму, а именно восемнадцать тысяч двести золотом и предъявишь нам свой диплом мага-огнеметателя. Должен я знать, кого беру на работу.

– Хорошо, быть Вторым Магом тоже здорово, – поникшим голосом ответил белобрысый. – У меня с собой только семнадцать тысяч. Остальное я представлю в течение десяти дней, – двое его помощников вынесли сундук и поставили у ног главы резиденции. – Или сейчас, если вы готовы взять украшениями. А мой диплом, – он грустно улыбнулся. – Он ничем не хуже других, хотя некоторые из присутствующих и считали меня недостойным его.

Он извлек из кармана маленькую книжечку, умещающуюся на ладони и передал ее главе резиденции. Книжка вспыхнула и принялась расти, пока не стала похожа на увесистый фолиант.

– Но диплом не ваш. Он выдан Ивириде Онахарь, – теперь уже растерялся Первый Маг.

– Все верно, – молодой человек взглянул на Фехая. – Одну минутку.

Фигура белобрысого окуталась пламенем, и вот же перед нами стояла княжеская племянница.

– Мерзавка! Я так и знал, что ты в этом замешана! – воскликнул Аригур, спеша к сцене. – Ты все годы мешала мне жить! За что?

По площади пронеслось противное хихиканье.

– Так это он на нее охотился! – обалдело вымолвил Тирель. – Все! Старею! Совсем чутье потерял!

– Не ты один, – флегматично заметила Нюка.

И это подруга Виресы, гроза мужчин? Дался ей старый сморчок! Воевала, пряталась, в ответ на его проклятья пыталась разорить на торге за должность!

А Ивирида, уже вошедшая в роль, ядовито обратилась к Аригуру с вопросом:

– Прямо здесь рассказать? При всех?

– Давай при всех! – раздались крики.

– Да свои тут, свои! Чего таиться?

– Я все годы мечтал это узнать, – серьезно признался Лир.

– Ты сам это сказал, вор! – выкрикнула девица.

– Погоди, Ивирида, это слишком серьезное обвинение, чтобы бросать его так необдуманно, – забеспокоился глава. – Может быть, вам стоит выяснить все наедине?

– Нет! Сейчас и здесь. Пусть все знают. Аригур Лир – бывший пират! Четырнадцать лет назад мне было восемь. Мои родители, жившие тогда в Еринсфии, на Острове Зеленых озер, решили перебраться на большую землю. Мы продали дом и, погрузив самое ценное имущество на корабль "Беспечная", отправились сюда. На вторую ночь плавания нас взяли на абордаж пираты. Они перебили часть команды, выгребли из карманов и сундуков даже медь. У матери сняли серебряные серьги. Он, – она указала пальцем на Аригура. – Он командовал! Он расстрелял половину команды! Он поджег корабль! Потом огонь едва потушили!

Лица мага мы не видели, но во всей его позе чувствовалась растерянность, удивление и недоумение.

– Да! – дурным голосом выкрикнула Ивирида. – Решив, будто родители отдали не все, он схватил меня за ноги, опустил за борт и ждал, пока мать и отец клялись Всевеликим, что больше у них ничего нет. Мы приехали сюда нищие! Если бы не дядя, мы бы умерли с голоду! – лицо ее раскраснелось, голос срывался. – А через два года я увидела его в городе! Я стала следить за ним, боясь выдать себя. И вскоре убедилась – это он! Я рассказала отцу – он не поверил. Я подросла, поступила в Орден. Что было потом, вы все знаете. Я всячески пыталась отомстить! Я хотела его уничтожить, но медленно. Надеюсь, он почувствовал то, что чувствовали его несчастные жертвы!

Она умолкла и бессильно опустилась на стул. Потрясенные собравшиеся тоже молчали. Только глава резиденции откашлялся и повернулся теперь уже к обвиняемому:

– Аригур, я тебя знаю двенадцать лет как честного человека. Кем ты был до этого?

– Я никогда не только не пиратствовал, но, что удивительно, не ступал на борт корабля, – от услышанного глаза мага были размером с часы на ратуше. – До поступления в сибвьерскую резиденцию Ордена я десяток лет эскортировал купеческие караваны в Шальту. Не один, а с Митьером Кривом. Эй, Митьер, ты здесь? Подтверди!

– Здесь, где же мне еще быть? – на сцену, растолкав толпу, выбрался коренастый коротконогий мужичок, обладатель приметной ядовито-рыжей шевелюры. – Подтверждаю. Мы с Аригуром работали вначале на купца Сеффаса Рия, а потом в купеческой страже разных северных городов Шеехра.

– Они не лгут, – сообщил я, указывая на браслет правды.

– Точно! Вот где я его видел! – обрадовался Тирель, вылезая следом на сцену. – Я, Тирель Гедари, Изгоняющий Манеисской Охотничьей Вольницы, огнеметатель, подтверждаю все сказанное. Они оба эскортировали караваны. И я одно время работал с ними. Так что ты, красавица, обозналась.

Лицо Ивириды стало краснее мантии Аригура. Она испуганно попятилась от мага. Благо, девушку на самом краю приобнял дирижер, удержав от падения.

– Из-за своей ошибки ты и хорошим людям жизнь портила, и сама мучилась! – резюмировал Тирель.

– Не может быть. Я не могла так обознаться! – словно механическая кукла повторяла Ивирида.

Затянувшаяся юношеская наивность, едва не переросшая в трагедию. Наивность и максимализм, когда есть всего два цвета – черное и белое, когда не слушаешь чужих доводов, ибо другие ничего не смыслят в жизни, не испытывают сильных чувств, не верят в придуманные тобой идеалы. Как просто смеяться над людьми, втаптывать их в пыль и наслаждаться этим, осознавая собственное превосходство, ведь на твоей стороне молодость и дерзость. Я сам был таким, когда вырвался из-под учительской опеки. Пока не попался шайке Сварлига, не пережил предательство "друзей". Теперь, видя испуг и растерянность маленькой гордячки, я чувствую лишь жалость смешанную с брезгливостью, хотя сам на три года старше Ивириды.

– Все, хорош хныкать! – понимая, что праздник почти погублен, взял дело в свои руки Первый маг. – Я рад, что все недоразумения прояснились. У нас в программе вечера всеобщее ликование. Не будем нарушать регламент!

Толпа зашумела. Кто-то обидно заулюлюкал, выражая свое отношение ко второму лицу резиденции, но музыканты не растерялись, заиграли нечто бравурное, а расторопные ученики принялись зазывать гостей за стол.

– Если хотите, оставайтесь, – наклонился к нам бледный Фехай. – Тошно мне здесь.

– Знаешь, нам тоже, – Тирель привстал на цыпочки, размышляя, как лучше сбежать с празднования.

По дороге раскланиваясь со знакомыми магами, мой бывший начальник заторопился к стоянке. Мерзкая история. И дело не мы раскрыли – хвастаться нечем. Быстренько собрать вещи, попрощаться с родителями новоявленного Второго мага и к Виресе. В Сибвьере меня больше ничего не держит.

Фехай сам устроился на месте возницы, отчего нам стало не по себе. Переживает парень, еще въедет не туда.

– Как она могла так поступить со мной?! – сокрушался он всю обратную дорогу. – Как она могла ничего не рассказать? Я же полюбил ее! Я поверил ей! Все начиналось с шутки Виресы перед Ивиридой– мол, освободи меня от обязательств. А закончилось тем, что я голову потерял.

– Возможно, она хотела оградить тебя от волнений? – снисходительно предположила Нюка.

– Наоборот, ни меня, ни родителей она не сочла достойными знать правду! Она даже не предупредила нас об угрозе! А если бы я в ее комнате разбудил проклятье? Я бы не додумался укрыться!

– Кстати, вы заметили, как она меняла личины? – вдруг спросила Нюка.

– И что? Иллюзию сейчас может наложить любой мало-мальски подготовленный чародей, – устало ответил я, пытаясь поудобней устроить свои длинные ноги между креслами экипажа.

– Это не иллюзия. Первый маг и Аригур, они что, не догадались бы? И остальные? – резонно заметила горгулья. – Она оборотень. Прирожденный. То есть ей не надо пить оборотные травы и совершать долгие мучительные обряды. Как я поняла, она, оставаясь человеком, способна принимать многие облики. Отчасти поэтому мы ее и не могли почувствовать.

– Совсем чудесно! – обреченно вздохнул Фехай. – Говорите сразу, чего я еще не знаю.

– Вроде все, – хищно ухмыльнулась Нюка.

– Ванитар, – неудачливый жених вдруг остановил экипаж и повернулся ко мне. – Чуть не забыл. Ты Виресе браслет влюбленных надел?

– Да, – не стал я отпираться.

– Зачем тогда от себя отпустил? Если бы нам Ивирида не рассказала, мы бы не знали, к чему ты ее приговорил.

У меня внутри все похолодело. Что еще скрывает в себе древнее украшение?

– Старинная вещь, – продолжал Фехай, глядя мимо меня. – Ее уже не используют лет триста, если не больше. Не поженитесь в течение года, Виреса может сойти с ума. А ты, как одевший браслет, никогда больше никого не полюбишь.

– Без свадьбы никак? – недоверчиво спросила Нюка. – Застежку распились, заклинанье прочесть…

– По этому вопросу обращайтесь к колдунам – жрецам неназванных, и только к ним, – пожал плечами Фехай. – Кажется, можно. Девушки по этому поводу долго секретничали. Кто знает, вдруг Виреса уже к храму направилась?

Я сжал кулаки. Тоже мне, Охотник, профессионал! И остальные хороши! Неужто никто не знал про обычаи древней веры? Какое мы право имеем называться охотниками после этого? Виреса, Виресочка, как же мне тебя найти поскорей!

Мы не присутствовали при объяснении наших клиентов. Но на следующий день Фехай объявил – он возвращается в Манеис. Насовсем. Жениться на Втором маге сибвьерской резиденции Огненных Теней он раздумал.

Ивирида почти не плакала. А если и плакала, то не от боли расставания, а от обиды на себя. Она еще не поняла, что действительно потеряла, и кем мог стать для нее Фехай.

Вопреки всем ожиданиям, Аригур Лир не ушел из Ордена, а, каждый день приходя в свой кабинет, нарочито вежливо здоровался с новой начальницей и посмеивался за ее спиной, отпуская едкие шутки.

Я не ведаю, сколько Ивирида продержится на должности. Подозреваю, недолго. Впрочем, я могу и ошибаться. Будете в Сибвьере, полюбопытствуйте.

Для меня история неудавшейся мести была делом прошлого, ибо я рвался к Виресе. Почему она, узнав про браслет, не кинулась ко мне просить помощи? Даже если не любит больше? Почему? Я очень надеялся это выяснить.

Тирель решил вернуться в Манеис вместе с Фехаем. А я, сев в экипаж, отправился вдвоем с Нюкой в приморский городок, где надеялся встретиться со своей любимой…

Узкая дорога петляла над пропастями, а обещанные два с половиной часа превратились во все четыре. Солнце палило через колпак экипажа, хоть затемненный сейчас, но не дающий полного укрытия. Едва мы покинули долину с гостеприимным Сибвьером, на северо-западе начали скапливаться облака, через какие-то минут двадцать превратившиеся в дождевые тучи. Догнавший меня ветер бросал в стекло пыль и песок. Вот-вот начнется гроза. За ней придет шторм, неся на берег тяжелые грязные волны, кучи водорослей и накопившийся в море мусор.

Я спешил. Не хотелось быть застигнутым бурей в горах. Давно не ремонтированная дорога грозила стать скользкой. Эх, собственноручно бы отдубасил умника, заверявшего, что так до Тидьера быстрее!

Экипаж катил почти по безлюдной местности, лишь изредка обгоняя повозки, запряженные осликами или чахлыми лошаденками, да пугая пасущихся у самых обрывов коз. Изредка из-за гор или в глубине долин показывались поселки, но добраться до них мог только коршун. И еще моя горгулья.

Я хмуро поглядывал на часы и уже терял надежду, что успею засветло. А еще нужно найти Виресин дом.

Даже Нюка за спиной притихла. Вначале она комментировала прошлое дело, пыталась разглагольствовать о местных обычаях, словно забыв, что я сам вырос на юге, только восточней этих мест. Потом принялась восхищаться витиеватостью и образностью литературной южной речи, пока мое терпение не иссякло.

– О, неумолчный родник, несущий свои воды с горных вершин и превратившийся в звонкую реку! Побереги наше селение, дремлющее среди утесов! – наконец выдал я.

– Чего? – удивленная Нюка положила лапы на спинку моего кресла. – Не поняла.

– Я тебе только что продемонстрировал образность нашего южного говора, – я даже улыбнулся.

– Но что же сие выражение означает? – разморенная жарой горгулья, похоже, плохо соображала.

– Означает "заткнись, дорогая", – пояснил я. – Дорога сложная, не забалтывай.

– А-а-а, – Нюка улеглась на свое место и зевнула. – Тогда я посплю.

Так я и ехал, пока горы не расступились, и моему взору не открылось море, словно съежившееся от тяжести грязно-серого с фиолетовыми примесями неба. У самого горизонта плясали танец молнии. Обозлившийся ветер нагибал кроны высоких деревьев, общипывая листву, и смешивая ее с пылью. Но это меня не пугало, мы выехали на центральную дорогу.

За поворотом, когда должен был показаться Вирескин родной город, нам перегородила путь стена с закрытыми тяжелыми воротами, возле коих несли службу четверо стражников.

– Проезд закрыт, – без особого энтузиазма сообщил лысый, моложавый… нет, это не человек, это шкаф, замаскировавшийся под человека. Шкаф, на который напялили желто-зеленую форму и для красоты повязали белый шейный платок. Эта громада согнулась вдвое, чтобы заглянуть под приоткрытый колпак.

– А что случилось? Я спешу!

Мне пришлось постараться, чтобы перекричать ветер. Внутри поднималась волна негодования. Там внизу Виреса, которой я срочно должен помочь, а тут этот…

– Гроза была. За ней туман пришел. Запрещено пускать, – объяснил он.

– Почтенный, мне туман не помеха. Я чародей, а ты… – я прикусил язык, чтобы не выругаться.

– Хоть сам Мастер. Запрещено, – непреклонно отвечал человек-шкаф. – Опасно очень.

– А когда можно будет проехать? – я начал терять терпение.

– Дня через три. Может, позже. Или раньше. А сейчас все подступы к побережью закрыты. Туман.

Нюка сзади зашевелилась и высунула голову.

– А что в тумане странного?

Она демонстративно зевнула во всю зубастую пасть. Стражник отшатнулся, сложил пальцы в знак, якобы отводящий беду, и только потом соблаговолил ответить:

– Говорят, сами древние боги на берег выходят с дозором. Каждый раз город десятка человек не досчитывается. Туман такой сильный, даже в домах стоит. Слухари не работают…

– Это уже не туман. Это морок, наваждение, чары, – авторитетно заметила горгулья. – Так ты пропустишь нас, почтенный, или нам другую дорогу поискать?

Когтистая лапа легла мне не плечо, мол, не кипятись, слушай меня. Я сам все понимал, но ничего с собой поделать не мог.

– Это единственная, – заверил человек-шкаф. – Подождите. В гостинице есть свободные места. Летом сюда редко кто ездит.

Я зло топнул ногой. Что же это? Я спешил к Виресе, а тут такая пакость!

– Я Охотник, изгоняющий, из Манеиса, – я достал свой последний аргумент – медальон Вольницы. – Я прибыл за другим Охотником по срочному делу!

Но и эти слова не произвели на стражника никакого впечатления.

– Нет! Ворот не открою и не пропущу. Для вашего блага. Ухните в пропасть, а мне отвечать!

Я плюнул и развернул экипаж. Все равно ночь близко. Остановлюсь в гостинице, а там разберусь…

Гостиница была трехэтажная, каменная, с просторной стоянкой для экипажей, сейчас наполовину пустой. Заклинание подсветки на вывеске давно не подновляли, и мы с трудом разобрали неоригинальное "Приют усталого путника".

Хозяин – молодой, чересчур толстый тип с красным лицом и оттопыренными ушами обрадовался нам как родным.

– Заходите! У меня и вода нагрета, и ужин только приготовили! – с порога сообщил он.

Нам оставалось принять его предложение.

– Это подозрительно напоминает обстоятельства нашего знакомства, – не находил я себе места в номере весь вечер. – Только кто сейчас на месте красхов?

– Не беспокойся за Виресу, – попыталась меня успокоить горгулья. – Она все-таки дипломированный маг, к тому же имеет небольшой опыт магических расследований.

– Это меня и пугает, – я сам понимал, упрямствовать глупо. По словам стражника, там внизу нос из дома не высунешь.

– Брось! Неужели она бросится в одиночку бороться с туманом? И вообще, ты можешь поручиться, что она в городе? Я нет.

– Почему это? – опешил я.

– Раз сразу в Манеис не рванула, как правду узнала, выходит, не верит в твою любовь, окольные пути искать собралась, чтобы освободиться.

Я был готов завыть, от злости на себя. Как я мог ее упустить? Почему так долго тянул с объяснениями? Совместные прогулки по ее приятелям, поцелуи, сладкие ночи в перерывах между расследованиями. И все. А она ждала нежности, признаний!

Это она со мной скучала – нелюдимым, хмурым сычом. Надеялась расшевелить, таская по шумным вечеринкам. Я не понимал, ворчал, упрямо тянул в постель, когда не находил подходящих слов для выражения чувств. Я виноват в расставании.

То, что дымно-белесую гадость не убрать из комнаты никакими чарами, Виреса поняла сразу. Но попыток не оставляла. Должно быть средство, чтобы хоть дома не натыкаться на столы и кресла. О том, чтобы выйти на улицу, не могло быть и речи. Потеряешься, будешь кружить на месте, пока не свалишься от истощения…

Это происходило почти каждую зиму с незапамятных времен. И всегда начиналось одинаково: налетал сильный ветер, дующий вдоль побережья. Не были ему помехой уходящие в море скалы залива. Ветер приносил жару. Вода у берега зацветала, приплывали медузы. Из мрачных глубин поднимались почти прозрачные рыбы-дивницы и заводили грустные песни, словно подавая сигнал кораблям вернуться в гавань или отойти подальше от берега. Впрочем, и без них моряки чувствовали приближение тумана. Мелкие желтовато-рыжие водоросли облепляли борта кораблей, карабкались вверх, забирались на палубу, чтобы там засохнуть и хрустящими бурыми шариками кататься под ногами…

Все эти знаки длились дня три. Потом приходила гроза. Она бушевала сутки, а когда стихала, на город падал туман. Бывало, он поднимался почти до перевала Пьяной Кукушки, захватывал весь залив и висел с десяток дней, липкой, зябкой сыростью каким-то невероятным образом заползая в дома, щедро делясь плесенью и тоской. Говорят, от этой тоски некоторые не выдерживали, бросались в море. Только интересно, как они его находили? В эти дни с трудом ориентируешься даже в собственном жилище. Разве что по песням рыб? Мелодия, навязчиво пробиваясь сквозь стены, стекла и ставни, не прекращалась ни на минуту, вопреки всем законам, усиливаемая туманом.

Жители привыкли к этому явлению. Виресе самой в детстве нравился большой туман. Тогда не нужно было учиться. И со спокойным сердцем она читала книги о приключениях и великой любви. Но сейчас вынужденное безделье плодило неуютные мысли о собственной непутевой жизни.

Огнеметательница сотню раз пожалела, что, поддавшись внезапному наваждению, сорвалась из Манеиса, бросив все и всех, кто был ей дорог. О, ей так и слышался низкий грудной голос горгульи, нашептывающий Ванитару:

– Она предала тебя! Чего о ней вспоминать, раз она променяла тебя на другого? Она недостойна тебя!

– Ты права Нюка, – она сама продолжала выдуманный диалог. – Я наделала много глупостей. И совсем не любила Фехая. Я обманула и его, и Ванитара. Но я найду себе какое-нибудь занятие, чтобы забыть ЕГО и никогда больше не вспоминать. Недостойна я этой любви. Недостойна!

И все равно она ждала любимого долгих два месяца с тех пор, как пристроила Фехая. Какое счастье, что неудавшийся кавалер не мучился, разобрался в угасших к ней чувствах и проникся симпатией к взбалмошной Ивириде. Хоть одной разбитой судьбой меньше. Теперь, после поспешного побега, возвращаться в Манеис стыдно и страшно. Вот уж действительно, проще сойти с ума от любви, чем покаяться в собственной ошибке.

Ванитар так и не приехал. Придется отправляться на поклон к колдунам с просьбой освободить ее от опасного украшения…

Виреса снова принялась за туман. Но, фантазия и силы иссякли, а решение проблемы затерялось в блеклой невесомой дымке. Расстроившись, девушка разочаровано открыла первую попавшуюся под руку книгу и принялась за чтение, вначале сбиваясь, теряя нить повествования, потом втянувшись и увлекшись… Магический огонь лампы лишь немного разгонял туман, больше всего напоминающий разбавленную водой густую кашу. Местами более плотный, с комочками, облачками, местами истончившийся, почти прозрачный, он висел, шевелился, образуя завихрения, волны. Хорошо, что в дом вместе с ним не проникают светящиеся образования, напоминающие осьминогов и змей. Иначе стало бы совсем неуютно…

– Будь сюда проще добраться, вы представляете, сколько бы туристов понаехало? Особенно в начале. Тогда невероятно красиво! – мечтательно вздыхал хозяин гостиницы, лично проводивший нас по тропинке на горную смотровую площадку, чтобы мы смогли насладиться поистине удивительным зрелищем.

Небо напоминало слоеный пирог из-за множества длинных темных туч, растянувшихся вдоль горизонта. От далеко вдающихся в серо-синее море скал почти до гостиницы лежал туман. Даже деревья на перевале за стеной словно стояли по колено в снегу. Книзу туман густел и становился непроницаемым. Изредка его поверхность озарялась всполохами желтоватого и сиреневого цвета…

– Откуда он берется? – допытывался я. – Зачаровал вас кто?

– Не-е-е. Сюда комиссия приезжала из столицы лет пять назад. Маги говорили, такова особенность места. Что-то про горы лопотали, про испарения, про особенный ветер. Я мало что понял. Знаю только, так всегда было. Когда-то здесь руду добывали. Поселок большой был. А когда запасы иссякли, люди все равно остались. Так Тидьер и возник.

– В тумане опасно находиться! – я не мог сдержать волнения. – Мне стражники сказали…

– Не слушай этих олухов на воротах! – перебил меня хозяин. – Не становись доверчив, как голубь при виде кормушки! Туман – отличное прикрытие для местных прохвостов, коим самое место на дне морском! Лгут, помяните мое слово! Лгут и не моргают!

– А нет ли пути в обход? – осторожно начал я. – Тропки, лазеечки…

– Нет, что вы! Все, что были, засыпали, перегородили. Дорога одна. Эта.

Все с ним ясно. Придется Нюку отправлять. Я взглянул на горгулью. Та понимающе кивнула и, пропустив нас с хозяином вперед, полетела вдоль стены. Мне оставалось дожидаться ее в гостинице.

– Вот увидишь, когда туман спадет, какой карнавал здесь будет. Со всей округи съедутся гости! – продолжал вещать толстяк, вразвалочку спускаясь вниз. – Как только слухари заработают, местные родню вызовут. Пока та доедет, совсем прояснится.

… Нюка вернулась после полудня и сразу заявила:

– Ждем тут. Там действительно ничего не видно. Я пробовала спуститься вниз, чуть не запуталась – где небо, где земля. Ориентации никакой. Собственных крыльев не разглядеть! Зато туманные змеи одолели. Кружили возле, сияли. Аж шерсть дыбом встала. Я деру!

– Никаких шансов? – почти распрощавшись с надеждой, спросил я.

– И не думай! Не пущу! Расшибешься, Всевеликий не соберет! Никуда твоя Виреса оттуда не денется, если она действительно там. Еще выяснить надо – стоит ли она наших усилий? Ой!

Она увернулась от брошенной мной подушки и обиженно вскарабкалась на шкаф, демонстративно царапая лакированные дверцы. Ну, ее, пакостницу, и не подумаю ругаться, чести много!

Кажется, проясняется. Если чуть-чуть увеличить истечение силы? Да! Комната медленно очищалась от белого облака, проступали очертания предметов в соседней.

– Я же говорил, что у нашей дочери получится! – оторвался от бумаг отец.

Виреса вымучено улыбнулась. И в туман ему покоя нет. Все просчитывает выгоды прошлого каравана да планирует новый. Эрино Дайса считали удачливым купцом. Он неизменно возвращался с прибылью. Экономя на охране (всего один маг на девять экипажей), он выбирал легкие маршруты, ни разу не напоровшись на разбойничью засаду. Завистники поговаривали, будто Эрино сам чародей. Так оно и было. Купца никто не учил, способностей его не развивал. Просто Эрино умел прислушиваться к внутреннему чутью, ни разу его не подводившему.

Мать Виресы только кивнула дочери и снова уткнулась в вязание. Она не любила туман. Он не позволял возиться в цветнике за домом, не вдохновлял на яркие вышивки.

Холодно точно зимой. Огнеметательница уселась на кровати, закутавшись в одеяло, подняла воротник свитера и потянулась за книгой. Вчера ушитая одежда свободно болталась на худой фигуре мага. Надо бы поискать в шкафу ремень для брюк. За этот туман Виреса постройнела настолько, насколько не удавалось за все годы учебы в Ордене. Зато только что изобретенное заклинание очистило комнату от противной белой массы. Найти бы еще заклинание от тоски…