Текст книги "Похождения бравого рядового Гувер"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

Глава 13. Ч.2. Призраки

Путь на кладбища был неблизкий. В таких местах Гувер раньше не бывала, агентов хоронили на специальном кладбище, если от них что-то оставалось, но там не было того, что она искала. Страшилок Мерида посмотрела достаточно, чтобы испытывать нервную дрожь, перелезая через ограду по завиткам фигурной решетки. Аккуратные надгробия стояли рядами, как солдаты на смотре, отбрасывая серебристую лунную тень. Гувер не знала, что ей искать, и направилась к сторожке охранника, справедливо полагая, что портреты американских президентов, которыми были набиты ее карманы, расположат в ее сторону любую патриотичную душу.

У гигантского бульдога были свои соображения на этот счет.

– Еще одна ласточка! – С восторгом заявил подпитый небритый мужчина. – Вот это скорость! Вот это ловкость! Еще никто никогда не мог забраться на это дерево.

– Состояние аффекта. – Буркнула Гувер.

– Ну и кто мы? Готы? Сатанисты? Праздношатающиеся? Расхитители могил? А может, тебе нужен букет белых цветов с могилы ведьмы Грейс? Не вопрос, пять баксов за цветочек, я сам нарву.

– Я ищу друга. – Гувер покосилась вниз, на скалящего зубы бульдога и решила, что слезать пока рано.

– Которого?

Смотритель кладбища кивнул за дом, где у него был импровизированный загон. В загоне, вздыхая, томились разноформатные личности.

– Мертвого. Стивен Солджер. Четыре года назад он умер.

– Нет у меня такого. – Смотритель прищурился. – Не надо врать.

– Я не знаю, где он похоронен. – Гувер начала злиться.

– Решила пройтись по всем? – Хохотнул смотритель.

– Я к вам шла! Пока ваша псина… кстати, я бы могла ее прикончить одним ударом. Так что за вами должок.

– Линкольн, ты это слышал? – Смотритель погладил пса, оскалившего зубастую пасть.

– Просто дайте мне уйти! Или я сама слезу, но тогда вам не поздоровится.

– Да?

– Да.

Гувер спрыгнула вниз, с перекатом, чтобы не отломились каблуки на сапогах.

– А сальто можешь? – Смотритель заинтересованно придержал пса за поводок.

– Двойное сальто с места, без разбега, если скажешь, где похоронен Солджер.

– Ну не у меня точно. Но помочь смогу.

Гувер вздохнула, сняла сапоги, и с места сделала двойной кувырок.

– Охренеть! – Выдохнул смотритель. – Джек.

– Мери.

– Ты циркачка?

– В детстве ходила на спортивную гимнастику.

– Идем.

Джек провел Гувер в свою сторожку, на удивление чистенькую и уютную.

– Мертвые же кругом. – Пояснил он. – Жути и так хватает. Хотя я привык давно. Так, Солджер, говоришь…

Он сел за компьютер и защелкал мышкой.

– В базе кладбищ его нет. – Разочарованно сказала Гувер. – Я искала.

– Детка, у нас своя база. – Джек таинственно блеснул глазами. – Иной раз в могилах совсем не те, о ком написано на надгробии. А иногда – двое сразу. Смотри, семь Стивенов Солджеров. Дат нет, так что ищи лично.

– Спасибо. – Гувер поднялась. – Я что-нибудь должна?

– Разве только еще одно двойное сальто.

Когда Гувер ушла, смотритель достал телефон.

– Куколка? Объект был, направился дальше. Своеобразная малышка. Убитая какая-то.

– Можешь быть свободен. – Приказал женский голос на том конце трубки.

– Отлично.

Джек подошел к незаметной дверце, и выпустил второго мужчину.

– Сделал, что хотел? – Спросил тот, нервно потирая плечо. – Давай вторую половину денег.

Стиви нигде не было. Гувер устала блуждать по ночным кладбищам разной степени запущенности. На прощание Джек дал ей карту, где обвел предполагаемое место могилы Солджера, но и с ней было немало проблем. Нервы Мериды были на пределе, общая усталость, остатки алкоголя, разочарование и тоска по другу буквально изматывали ее. Ночные кладбища же пугали. Только на одном были фонарики, еле освещавшие пространство вокруг. Собственный фонарь Гувер не решалась включить из опасения выдать себя. Первый найденный Солджер был стариком, похороненным с женой аж в начала девятнадцатого века, второй – грудным младенцем, от третьего была только фамилия, но надгробие было гораздо старше четырех лет. Пятый Солджер был то ли трансвеститом, то ли имел не очень умных родителей, на надгробии улыбалась девушка.

– Сти-и-ив! – Тоскливо звала Мерида, вытирая кулаком обидные слезы в уголках глаз. – Стиви!

Солджер не отвечал, а звук собственного голоса пугал Мериду.

«Надо валить, отсюда». – Устало думала он, еле передвигая ноги. – «Пока кто-нибудь не услышал мой голос и не решил, что я неупокоенный дух».

Последнее кладбище было самым жутким. Стиви на нем тоже не было, и быть не могло, последнее захоронение датировалось 1875 годом. Стиля этому кладбищу было не занимать: пыль, паутина, пронзительные крики ночных птиц, фигурные ограды, памятники в виде ангелов с отбитыми крыльями, вальяжно раскинувшихся обнаженных дев, каменных мужских торсов с шестью и восемью кубиками пресса, плачущих детей и прочей архитектурной жути. Еще спустился туман, и луч фонарика, который Мерида все-таки включила, плавал в дымном молоке. Гувер села на лавку и отдышалась. Ее поиски были напрасными, а желудок пустым. Еще очень хотелось спать.

– Стив! – Раздраженно крикнула Гувер, злясь на неуловимого Солджера.

Из темноты неожиданно послышались шаги. Гувер застыла и подобралась, а из тумана вышла девочка.

Трудно сказать, кто больше удивился.

– Ты призрак? – С сомнением спросила Гувер, девочка выглядела материальней некуда, только белые волосы слегка светились и смешивались с туманом.

– Я Хейли. А что ты здесь делаешь?

– Я? Мне девятнадцать лет! Я могу ходить, где хочу!

– Мне десять, и я тоже могу ходить, где хочу. – Хейли воинственно сверкнула голубыми глазами. – И вообще я с мамой.

Девочка села рядом и заболтала ногами.

– Ты не боишься?

– Я привыкла. – Хейли пожала плечами. – Я часто здесь играю.

– На кладбище?

– Да. Сначала мне было страшно. А мама сказала, что человек ко всему может привыкнуть. И я привыкла. И больше я ничего не боюсь здесь. Раньше еще боялась, когда воздух над могилами начинал светиться…

– Это фосфор…

– Получаемый при разложении трупов. – Продолжила Хейли. – Я знаю.

– А почему именно ночью?

– Ночью здесь красиво. Днем не очень.

– Твоя мама гот?

– Нет. А что ты здесь делаешь?

– Я ищу друга. Его зовут Стивен. Раньше звали.

– Он умер?

– Умер.

– Тогда тебе лучше поискать живого друга.

– Я хочу этого. – Фыркнула Гувер.

– На, возьми.

Хейли протянула Гувер красное яблоко.

– Я не хочу, оно уже давно у меня. Съешь лучше ты.

– Хейли! – Резкий женский голос разорвал темноту.

– Мама зовет! – Хейли вскочила. – Мне надо идти.

Гувер всмотрелась в темноту и увидела высокий белый силуэт. Женщина была словно окутана светлым ореолом. Она протянула руку, и Хейли побежала к ней.

– Твоя мама призрак? – Спросила Гувер, справляясь с отвалившейся челюстью.

– Для тебя – да. – Хейли засмеялась и исчезла в тумане, махнув на прощанье рукой.

Вход в центральную психиатрическую больницу охранялся. Гувер зашла в ночное интернет-кафе и взломала сайт больницы, а также просмотрела в ускоренном режиме карточки пациентов. Здесь ей повезло больше, рыжих в больнице было шестеро, всего две девушки, и только одна подходила под описание Дантона. Не надо было и думать о том, чтобы пройти незамеченной. Так что Гувер решила идти шумно и с фейерверком, с главного входа.

– Здрасте! – Обратилась она к регистратору, ошеломленно моргавшему на нее красными заспанными глазами. – Мне нужно посмотреть на ваших психов. Особенно на молодых. На моих ровесников. Знаете, я думаю, вы многих тут удерживаете незаконно.

– А вы кто? – Просипел регистратор, судорожно хватаясь за телефон.

– Я никто. Не в этом суть. Я хочу пройти.

Гувер решительно направилась внутрь.

– Охрана! – Взревел регистратор.

Двое плечистых санитаров вывели Гувер за территорию больницы.

– Вам это так просто не пройдет! – Кричала Гувер, отмахиваясь ногами.

Во второй раз ее вывели трое. В третий раз пообещали вызвать полицию. Гувер удовлетворенно смотрела, как персонал стягивается ко входу, психи тоже забеспокоились. Тогда Мерида обошла здание, подпрыгнула, подтянулась на руках и, цепляясь за оконные решетки, полезла на шестой этаж. Нужная палата нашлась быстро, Гувер держась одной рукой, вскрыла замок и прыгнула внутрь.

Мертвая тишина была знаком сегодняшнего дня. Гувер включила неяркий свет. На кровати в углу лежала девушка. Пышные рыжие волосы свешивались на пол, их не стригли уже пятнадцать лет. Белое-белое худое лицо с острым носом, отсутствующее выражение зеленых глаз. Она не была привязана, просто смотрела в потолок, и не моргала.

– Привет. – Хрипло сказала Гувер, садясь рядом. – Адель?

Девушка даже не пошевелилась. Гувер знала ее, как будто видела это лицо чаще, чем свое собственное, как будто Адель не была ей чужой. Мерида вытащила историю болезни, пролистала. Видимых отклонений нет, мозг не поврежден, несмотря на полную неподвижность, мышцы не атрофированы. Это тело было живо, но в нем как будто не было души.

– Почему не провели эвтаназию, а? – Вслух спросила Гувер, листая пожелтевшие страницы. – Кейдж не отличается особой гуманностью.

Опять накатила усталость.

– Ладно. – Гувер хмуро положила историю болезни на место. – Я еще зайду. Как смогу. Если раньше не прикончат.

По дороге назад ее пытались ограбить, но Мерида была не в духе и изрядно отметелила незадачливого грабителя.

А Джо все спал. Гувер вопросительно взглянула на таксиста.

– Не просыпаться. Не храпеть даже. Как будто умерла.

– Вот этого не надо. – Проворчала Мерида, садясь поудобнее подальше от Дантона. – Достаточно мне на сегодня мертвецов. Счетчик не выключай. Проснется этот – отдаст тебе денег. И не говори никому, что я уходила. А то найду – изувечу, понял? Вот тебе сотенка за молчание.

Дантон застонал во сне и начал заваливаться набок. Гувер подвинулась, но дальше была только дверь, и Дантон навалился головой ей на грудь. Таксист заметил в зеркало заднего вида, как у рыжей вдруг жалобно скривилось лицо. Потом она обхватила руками спящего Дантона и закрыла глаза. Джо удобно устроился головой у нее на плече.

Таксист вышел из машины и позвонил.

– Куколка? Она вернулась. Похоже, ничего не нашла. Понял, жду.

Гувер проснулась от резкого толчка, как будто под ней заколыхалась земля. Она испуганно вскочила и протерла глаза. Рядом сидел Дантон, и смотрел так, как будто увидел привидение давно умершего врага.

– Сэр? – Не поняла Мерида.

– Иди ты к черту! – Заорал Дантон. – Да чтоб тебя… Твою мать!

Гувер не донесла руку до зевающего рта, а Дантон вылетел за дверь.

– Опачки. – Сказала Гувер, оглядываясь по сторонам. – Какие мы нервные.

Джо долго не возвращался. Гувер успела вдоволь нареветься, страшно проклясть Дантона, перебрать покупки, очистить куртку от травы и кладбищенской паутины, починить унитаз в рекордные сроки, грозя разорвать себе мочевой пузырь, праздно гадая, куда сам Джо ходил в случае нужды, сбегать за мукой в ближайший супермаркет и приготовить поесть, а Дантона все не было. От скуки она даже хотела помыть посуду, но ее было слишком много. Гувер ограничилась тем, что выкинула мусор и потрепалась с черными ребятами на баскетбольной площадке. Они очень кстати назвали ей рецепт антипохмельного коктейля. Когда она ставила мусорное ведро на место, то заметила край фотографии, застрявшей в щели между досками. Гувер подцепила ее ногтями и вытащила на божий свет. Фотография была черно-белая, потрепанная и порванная. С нее улыбались трое: молодой Дантон, агент Алекс Мастерс и белокурая синеглазая девушка.

– Твою мать! – Выдохнула Гувер.

Не узнать легендарную Куколку было невозможно, хотя и выглядела она лет на десять младше, чем фото, наклеенное на стенде «Особо опасны». Гувер спрятала фотографию в рюкзак, пообещав себе заняться ей позже, и занялась приготовлением кровавого глаза. Коктейль вышел жутким, под стать прошедшей ночке, на вкус не очень, зато голова прошла. Гувер, плюнув на нехорошего Дантона, и пообещав себе забыть его раз и навсегда, потащилась к кровати. Ночные брождения давали о себе знать ломотой во всем теле.

Глава 14. Первый игрок раскрывает карты

– Как будто два разных человека. – Задумчиво повторил Коннор.

– Вот это новость! – Гувер всплеснула руками.

– Я не об этом. Смотри, это твои данные на реакцию к внешним раздражителям. Одним и тем же, просто в разные дни. Видишь диаграмму? Это сила реакции.

– Разная. И что? Мало ли, сегодня я люблю сыр, завтра арбуз…

– И голых женщин определенного типа.

– Что?

– Ну вот, смотри. Это твоя реакция. Индифферентно. Это тоже твоя реакция, но в другой день.

– Ого!

– Ага. Сильная заинтересованность.

– Что за бред? Ты не ошибся, док?

– Нет, я проверял. Ты не знала, я добавил еще парочку тестов. Это не просто реакция на женское тело, это вполне осознанная реакция.

– Хочешь назвать меня скрытой лесбиянкой, извращенец?

– Вот в том-то и дело. Это типичная мужская реакция.

– Я весьма брутальна бываю иногда.

– Нет, это мужская реакция! У женщин такой быть не может! Тем более у тебя.

Коннор выразительно подвигал бровями.

– У меня очень развитая фантазия. – Не сдавалась Гувер.

– Ладно, а как тебе это? Тест на мясной стейк и тест на сладкое.

– Одинаковые. И что?

– Ты же не любишь сладкое. А по тесту выходит, что любишь.

– Ладно, ближе к делу, что ты хочешь сказать?

– Твой плохой парень является мужчиной со склонностью к загорелым брюнеткам с небольшой грудью, любит сладкое, хорошо разбирается в математике, химии, физике, играет на скрипке и склонен к маниакальному преследованию.

– Ты что несешь, Коннор?! Какая скрипка! Да у меня врожденное отсутствие слуха!

– Просто сыграй. – Коннор протянул Гувер скрипку и смычок.

– Я не умею! – Рявкнула рядовой, толкая Коннора ногой. – Не буду! Отстань!

– Просто поводи смычком по струнам, это несложно. – Настаивал доктор, отмахиваясь от тяжелых ботинок с рельефной подошвой. – Давай, что ты ведешь себя, как маленький ребенок! Ой, я забыл, ты и есть маленький ребенок. Со страстью к смуглым брюнеткам, ха-ха-ха!

Гувер отняла у него скрипку и замахнулась, как битой. Постояла, потом ей стало жалко инструмент. Коннор подал ей смычок и открыл рот, чтобы сказать, как правильно держать скрипку, но Гувер уже положила ее на плечо и прижала подбородком. Смычок пару раз скользнул по струнам, издав тягучие стонущие звуки. Рядовой поморщилась, подкрутила колки, попробовала снова и удовлетворенно кивнула. Нежная мелодия полилась из-под смычка, тонкая, и сразу оборвалась…

– Что это такое? – Шепотом спросила Гувер. – Что это за фигня, док?

– Все в порядке, успокойся.

Коннор отобрал у растерянной девушки скрипку и сделала ей укол.

– Это была решающая стадия. Только не нервничай, в конце концов, ты всю жизнь с этим жила…

– Док, рожай, или я тебя стукну!

– Все сложно. Сначала я думал, что у тебя какая-то ранее не встречавшаяся форма раздвоения личности, и копал в эту сторону. Потом меня насторожили тесты. Эти тесты были как будто написаны разными людьми. Одни твои, совершенно здоровые, ну может быть чуть приправленные депрессивной паранойей. Но такое бывает, когда постоянно находишься под присмотром камер… и занимаешься незаконными делами… служишь Фантому, так сказать.

– Ладно, дальше что?

– Некоторые тесты настолько выбивались из общей картины, что… я пытался связать их с другими, потом просто начал откладывать в сторону. Это другой человек. Со знаниями и умениями, которыми ты не обладаешь. При раздвоении личности ни одна личность не может играть на скрипке, если основная личность не училась этому.

– Во мне другой человек. – Сделала вывод Гувер. – И я не псих, это по-настоящему. Что за опыты проводил чертов Моритц? И что мне теперь делать? Вообще можно что-нибудь сделать?

– Раньше плохой парень писал за тебя тесты довольно редко. – Пожал плечами Коннор. – Теперь это происходит все чаще и чаще, и частота растет в геометрической прогрессии. Так что остается только ждать.

– Пока он полностью меня не вытеснит?! – Крикнула Гувер.

– Мне жаль, но я ничего не могу сделать.

– Мне надо выйти. – Сказала Гувер после длительного молчания.

Мак-Гинти был рад ее видеть, и не скрывал этого.

– Привет. – Гувер коснулась стекла, Трой провел пальцем вдоль ее ладони.

– Давно тебя не было.

– Прости, не могла зайти.

– Я чуть не умер от скуки.

– Зато мне было не скучно. Знаешь, ведь прошло две недели со дня нашего знакомства.

– Предлагаешь отметить?

– Предлагаю тебе выложить все карты на стол. Ты проиграл спор, я не собираюсь тебя выпускать.

– А. – Сказал Мак-Гинти и замолчал.

Гувер уселась перед его клеткой, скрестив ноги. Пленник неожиданно рассмеялся и сел тоже.

– Знаешь, зачем я сюда пришел?

– Тебя доставили наши боевики.

– Я суперсолдат. – Мак-Гинти блеснул глазами. – Если бы я захотел, никто бы не смог меня схватить. Я искал кое-что. И нашел.

– Что искал? Тишины, покоя и одиночества?

– Тебя. Я нашел тебя. Если бы ты знала, как долго я тебя искал. Сколько сил положил, сколько людей… и вдруг однажды, когда никто не мог даже предположить… ты пришла сама.

– Трой, что ты несешь? Мне на сегодня хватит бреда.

– Как ты открыла эту дверь? Маленький курсант, который никак не может стать агентом? Тебя направили сюда.

– Судьба что ли?

– Почти. Я расскажу тебе даже больше, чем обещал. Ты рассказала то, чего я не знал, и я собрал недостающие части мозаики. Итак, Стефан Моритц. Ученый, гений, безумец. У него было так много идей, что человеческой жизни не хватило бы, чтобы воплотить их все. И он стал искать способ жить вечно. Современные технологии не могут поддерживать жизнь бесконечно, тело изнашивается, дряхлеет. Моритц часто говорил, что тело – это машина, а сознание – водитель. Водитель должен уметь менять машину, когда старая ему надоедает. Он начал с исследования феномена близнецов, когда его опыты с болезнями, прерывающими старение, завершились ничем. Одна душа, заключенная в двух телах. Близнецы чувствуют друг друга, как никто другой. Ему даже удалось менять их телами, но эффект был неустойчивый, и испытуемые погибали. Параллельно он изучал процессы, происходящие в мозгу эмпатов, чтобы понять причины их сверхчувствительности. А потом он пошел еще дальше и решил создать армию, управляемую одним сознанием. Тогда его уже вышибли с вашей базы.

Мак-Гинти замолчал и посмотрел на Гувер, которая сидела, закрыв волосами лицо, и невозможно было понять, о чем она думает.

– Он был другом Кейджа, поэтому его не убили. Кейдж же и добился в свое время разрешения на проведение его экспериментов. Был отобран ряд претендентов, и среди них Линда Крейвен. Твоя мама.

– Почему так было важно, что она рыжая? – Глухо спросила Гувер. – И зеленоглазая? Группа крови? Уши непроколотые?

– Люди с такой группой крови легче всего переносили испытания. Проколы в ушах повреждали нужные Моритцу нервные окончания. Рыжие и зеленоглазые наиболее чувствительны к восприятию чужого сознания. Инквизиторы не зря жгли их на кострах, что бы там кто ни говорил. Моритц создал армию. Взрослые особи не переносили опыта, поэтому Моритц брал для экспериментов детей. Маленьких рыжих крошек. Трое были его собственными. От Линды и еще двух девушек.

– Я, Стив и Адель. – Гувер кивнула, вспоминая рассказ Дантона.

– Кейдж знает об эксперименте и о тебе.

– Стив. – Вспомнила Гувер. – Он не был рыжим. И глаза у него голубые… были.

– Моритц был в ярости. Рецессивный ген проявился, никто не мог предугадать… но было поздно что-то менять. Вы трое, кровь от его крови, должны были вместить его сознание. Одно тело главное, второе управляется им, и третье – резервное. Они были совершенны. Настоящие машины, быстрые, сильные. Эксперимент с суперсолдатом он тогда уже довел до конца, и вы трое были венцом его творения. Когда его нашли Дантон и Мастерс, он готовился произвести процедуру переселения сознания. Пришлось действовать через детей, это было трудно, и они не справились. Сорвали эксперимент. Электрический импульс полностью выжег сознание Адели, она была первой в цепи, прошел, не закрепившись, через Солджера, поэтому он был таким слабым, и остановился в тебе.

– Дальше. – Потребовала Гувер, поднимая голову, и чувствуя, что плохой парень торжествующе и злобно улыбается ее губами.

– Этого не должно было произойти. Носителем сознания должен был стать Солджер. Я говорил, что нужно было взять другого, и блондинчик всех подведет, но Моритц меня не послушал.

– Почему так случилось?

– Кто теперь скажет? – Мак-Гинти пожал плечами. – А ты… ты очень похожа на него. На Моритца. И совсем не похожа на Линду. Важно то, что твое сознание слишком сильно, пятнадцать лет оно не пускало Моритца наружу. Но теперь время пришло. Стефан?

Гувер двинула бровями, изменений она не почувствовала.

– Что ты сейчас конкретно ожидал услышать? – Спросила она Мак-Гинти. – Так, лучше проясни мне одну вещь, про резервное тело… ничего, что это была девчонка?

– Для Моритца это было неважно. – С досадой объяснил Мак-Гинти. – Он любил неожиданные ходы. Подозреваю, что он просто хотел почувствовать, что это такое, быть женщиной.

– Фе. – Гувер скривилась и высунула язык. – Ну и урод этот твой Моритц! Ладно, а ты тогда кто?

– Я его эксперимент. Я суперсолдат. Я был с ним все время, и видел, как вас забрали Дантон и Мастерс. Мы не могли позволить, чтобы такое произведение искусства пропало в никуда. И присматривали за тобой.

– Мы?

Гувер прикрыла глаза, и чужая память вдруг выдала ей картинку. Худой черноволосый мальчик с бледным и злым лицом терпеливо держит в руках доску с инструментами, платиновая круглолицая блондиночка протирает контакты и вставляет в разъемы. Вокруг целая толпа рыжих детей с пустыми фиолетовыми глазами, ненужный шлак, а те единственные, что действительно чего-то стоят, уже лежат в коконах, готовые принять чужое сознание.

– Была еще девушка. – Медленно сказала Гувер. – Почему Дантон и Мастерс вас не нашли?

– Моритц отправил нас подальше, чтобы мы не мешали. Но мы вернулись за ним.

– Он умер!

– Он в тебе, глупышка. Но я вижу, что ты еще не готова. Поэтому сегодня я уйду без тебя.

– Куда ты уйдешь? – Хмыкнула Гувер. – Два шага по клетке?

Свет мигнул и погас, бешено взвыла сирена.

– Тревога! Тревога! Всем агентам! Незаконное проникновение! Повторяю, незаконное проникновение!