Текст книги "Похождения бравого рядового Гувер"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

Глава 36. Обрыв

– Ты скучаешь по своей девушке?

Бестактный вопрос, но почему-то показалось, что Гувер спрашивает не из праздного любопытства.

– Да. – Ответил доктор Дункан Коннор.

– Думаешь, она тоже?

В этот раз доктор не ответил.

– Не присмотрел себе здесь никого? – Гнула свое Гувер. – А то все со мной только общаешься. Может, у тебя и девушки никакой нет? А ты не гей, случаем? Хотя нет, лучше не признавайся. Я такая нетолерантная.

– Благодаря наблюдательности курсанта Солджера мы выяснили, что ты и Моритц все-таки два разных человека. И мне надо понять, где начинается один и заканчивается другой. А также выяснить природу перемещения твоего сознания. Возможно, это удастся повторить. Сейчас я введу активное вещество, буду проверять твою реакцию на раздражители.

Коннор сделал Мериде укол и облепил ее проводами.

– Максимально расслабься. Итак… я буду называть слова, а ты просто слушай. Мозг сам сгенерирует нужную картинку. Может хотеться спать, это реакция на активное вещество. Приготовься…

– Да готова, готова я уже. – Проворчала Гувер.

– Начинаю. Лето. Снег. Кукла. Девушка. Отец. Война. Присяга…

От активного вещества не только хотелось спать, но и дико свербело в мозгу. Мерида умоляющими глазами смотрела на Солджера, он чесал свою голову, почему-то это помогало. Коннор неспешно регистрировал данные. Потом настала очередь Стива.

– Что там? – Беспокойно спросила крошка Гувер, сдирая с головы провода.

– Я не могу сказать так сразу. Одно ясно, он ассимилируется.

– Что значит ассимилируется?!

– Между вашими сознаниями нет четкого разграничения.

– Что значит нет?!

– Он ассимилировался.

– Док, твою мать!

– Послушайте, агент Джокер. – Медленно начал Коннор, как доктор, сообщающий пациенту о неизлечимой болезни. – Это же не просто внедренное сознание. Вы жили с ним вместе в течение многих лет. Оно врастало в вас, как привитое дерево. Оно перестало быть чужеродным. Если обрезать у взрослой яблони привитую ветвь, это уже ничего не сможет изменить.

– Ясно. – Отчеканила Гувер. – Ладно, прижаривай мозги Солджеру, а я пойду. И док… я тебе клянусь, что ты скоро увидишься со своей девушкой.

Дело, заставившее ее уйти из лаборатории, оставив Солджера одного, было до того трудным, что Мерида долго прокручивала в голове варианты и репетировала сценарии. В зависимости от ситуации, процентов семьдесят было на то, что оно выгорит, но и тридцать процентов неудач никто тоже не отменял. И времени оставалось все меньше. Раньше Гувер часто думала о том, что бы она сделала, если бы ей осталось жить, например, месяц. Конечно, она бы инициировала собственную смерть и заперлась в съемной квартире, попытавшись за оставшееся время пересмотреть все недосмотренные сериалы, ограбить какой-нибудь банк и перечислить деньги в фонд помощи голодающей Африке, попробовать тяжелые наркотики, и признаться Дантону в любви, унеся образ его обалдевшего лица с собой в могилу. И хотя сейчас она не умирала, времени все равно оставалось мало, а духу исполнить задуманное – и того меньше.

Объект ее мыслей утром задумчиво стоял возле автомата с кофе и перед трудным выбором: заказать двойные сливки или двойной сахар. Выдавать и то, и то вместе принципиальный аппарат отказывался. Гувер достала из кармана сотовый, набрала какую-то команду и в стаканчик с коричневой жидкостью одновременно хлынули белая и сыпучая струи.

– Круто. – Оценил Дантон. – Скинешь программку?

– Так нельзя. Надо устанавливать отдельно. Да и зачем вам это надо? Рене научила меня варить отличный кофе.

– Ага, здорово было бы еще иметь тебя все время под рукой вместе с кофеваркой. Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?

– Иду вместе с вами в новый театр оперы, наверное.

– Не смей при мне говорить такие слова. – Содрогнулся Дантон.

– Жизнь – боль. Не забудьте смокинг.

Теперь она прокручивала весь этот разговор в голове, сидя в кабине самолетика-вампира. Хотелось плюнуть на все и рвануть в вечернее небо, прямо в закат, раствориться в солнечном свете, самой стать этим светом. Гувер качнула пальцем человечка-талисман над головой. Жил когда-то Стефен Моритц, дружил с будущим директором Кейджем, мечтал о вечной жизни, чего-то, наверное, тоже боялся… И никто об этом не узнал. Гувер еще раз толкнула человечка и вылезла из кабины.

День прошел ни шатко, ни валко. Дантон умудрился не схлопотать ни одного выговора, но только потому, что целый день писал отчеты об операциях, которых накопилось великое множество. Снайпер не был слишком силен в эпистолярном жанре, если только не начинал в красках и с матом описывать свои приключения, прекрасно зная, что хоть Доусон и будет громко возмущаться и отчитывать его за несоблюдение официальных формулировок, но будет рад оторваться от рутины и хоть так узнать о положении дел хвастливого приятеля. Теперь же радовать засранца и особо откровенничать у Джо не было желания, поэтому дело продвигалось туговато, приходилось то и дело бегать за кофе, чтобы не перегрелся мозг, и в туалет, чтобы слить лишнюю жидкость. В результате под конец дня Дантон так устал, что еле доплелся домой, и, не раздеваясь, рухнул на кровать лицом вниз.

Разбудил его навязчивый стук в окно, повторяющийся с периодичностью в десять секунд, как будто снизу бросали камешки. Однако представить, что кто-то вот так просто может докинуть камень до девятого этажа, было невозможно. Поэтому Дантон лениво перевернулся, мысленно проклял голубей и заснул опять. А вот мокрая куртка, брошенная в лицо, была куда более сильнодействующим средством. Джо подскочил и увидел над собой разъяренного агента Гувер.

– Надо было знать, что ты ни хрена не сделаешь! – Отчеканила она.

– Что я должен был еще сделать?! – Взвыл доведенный до ручки Джо.

Гувер тут же мило улыбнулась и присела на кровать.

– Ну как что… смокинг одеть. Мы же идем в театр.

Дантон посмотрел на нее, как на полоумную, потом, покопавшись в памяти, извлек из нее утренний разговор.

– Девочка моя, ты это сейчас серьезно? Про театр?

– С такими вещами не шутят, сэр.

– С отказами тоже. Я, вообще-то, на тебя обижен. Что ты там говорила про последних людей на земле и возрождение человеческого рода?

– Я прошу прощения, сэр. Мне пришлось так сказать. Там были другие агенты.

– И что? – не понял Дантон.

Гувер почесала висок и посмотрела на Джо как убежденный атеист на пятилетнего мальчика, спросившего, будет ли хорошо в раю его задавленной грузовиком собачке.

– Я готова искупить свою вину. Только прошу вас об этом никому не рассказывать.

– Почему?

– Пожалуйста, сэр. Это может… быть для меня опасно.

– Чем это?

– Пожалуйста, сэр, не спрашивайте меня. – Мерида мучительно покраснела. – Просто не говорите никому.

– Ладно, не скажу. – Легко согласился заинтригованный снайпер. – А про театр это ты же пошутила, да?

– Нет. Пойдемте, а то опоздаем.

– Ну, нет. – Джо опять улегся лицом вниз на подушку. – Никогда и ни за что. Был я в театре. Мне там не понравилось.

– А если я буду очень убедительной?

– Это как?

Вместо ответа Гувер запустила пальцы ему в волосы. Дантон несколько секунд лежал неподвижно, потом невольно принялся мять пальцами подушку и даже пару раз дернул ногой от избытка удовольствия.

– Я еще и не такое могу. – Мерида жарко задышала ему в ухо и перешла на шею, для этого ей пришлось почти улечься грудью на спину снайпера. – Пожалуйста, сэр. Я там уже была, клянусь, вам понравится.

– Детка, я не создан… – простонал Джо, мечтая, чтобы это никогда не кончалось.

– Ну ладно. – Гувер встала и скрестила руки на груди. – Тогда я позову на свидание кого-нибудь другого.

Разочарованный Дантон почесал голову, под волосами еще бегали приятные мурашки. Потом до него дошло.

– Ты сказала «свидание»?

– Сказала. Это когда люди идут куда-нибудь вместе, а потом…

– Ты серьезно?

– А что такое?

– Смокинг, говоришь?

Глава 37. Театр и актеры

Вот как раз про смокинг Гувер пошутила, да и сама была отнюдь не в вечернем платье, и сейчас тащила Джо за руку по направлению к театру оперы как маленький бульдозер.

До центра они ехали на мотоцикле, разговаривать не получилось, поэтому Дантону оставалось только гадать, с чего вдруг неприступный курсант так резко сменил решение.

К театру подкатывали дорогие машины, сегодня была премьера какого-то там балета.

– Смотри. – Сказал Джо, тыкая в афишу, на которой в балетной пачке красовалась бледная танцовщица. – Помнишь, она была на вечеринке у Станниса?

Гувер огляделась, вытащила из кармана маркер и подрисовала актрисе усы, рога и недельную щетину.

– Может, все же куда-нибудь в другое место сходим? – Глядя на ее творчество, тоскливо спросил Джо.

– Не дурите, сэр. – Гувер убрала маркер и полюбовалась на результат. – Вам понравится.

Снайпер в этом сильно сомневался. Все посетители театра были разряжены в шелк и перья, место было пафосное и дорогое. Джо в своей вытертой куртке тянул максимум на работника сцены, монтирующего декорации, да и Гувер в джинсовой мини-юбке и развевающейся на ветру куртке тоже не подходила под требования фейсконтроля.

– Нас туда не пустят! – С надеждой предупредил Джо, буксируемый к сверкающему главному входу. – Мы неподобающе выглядим!

– Ничего, там на месте все выдадут. – Бодро отозвалась сияющая Гувер.

Как ни странно, их все же пустили. Но вместо того, чтобы идти со всеми в фойе, Гувер подошла к окошку администратора и протянула ему два билета. Очкастый бледный тип быстро взглянул на нее, потом на Дантона.

– Проходите.

Гувер прошла в открывшуюся дверь, где обнаружилось еще одно фойе, только пустое. За импровизированной конторкой сидела сухая и высохшая тетка, похожая на стрекозу.

– Опаздываете. – Упрекнула она.

– Простите. – Бодро извинилась Гувер, вцепившись в тоскующего Дантона, как клещ, чтобы не вздумал сбежать, и протянула билеты и ей.

Взамен тетка внезапно выставила на конторку два стаканчика с зеленой жидкостью. Гувер лихо опрокинула в себя один.

– Не тормозите, сэр! И так опаздываем!

– А это еще что? – Дантон взял стаканчик.

– Не знаете? Это абсент. Пейте-пейте, с ним интереснее представление будет смотреть.

– Первый раз? – Понимающе поинтересовалась «стрекоза».

– У каждого свой. – Подмигнула Гувер. – Ну, пойдемте, сэр.

Тетка посторонилась, и они вошли в лифт. Гувер трясло от возбуждения, снизу доносились какие-то крики, звон гонга и музыка. Дверцы лифта распахнулись, и Дантон оказался в центре огромной толпы, бесновавшейся вокруг металлической сетки с крупными ячейками. Пахло тут странно: потом, алкоголем, сигаретами, опилками, землей и почему-то голубями.

– Желаете сделать ставки? – Подкатил к ним усатый малый в черно-белую полоску. – Все сегодня ставят на черное, самые низкие ставки у синего. Желтый самый надежный…

– Сэр, у вас деньги есть? – Обратилась Мерида к потрясенно оглядывающемуся Джо.

– А на что ставки? – Спросил он, стараясь перекричать музыку и гвалт.

Гувер кивнула, поманила его пальцем, чтобы наклонился, и закричала прямо в ухо.

– Никто не знает, на кого ставит, сэр! Каждому участнику лотереей присуждается цвет, зрители делают ставки на победу! Немного нечестно, зато какой адреналин!

– Быстрее, сейчас все начнется. – Поторопил букмекер.

– Сто долларов на зеленого. – Гувер сунула ему бумажку. – Двести на синего. На красного пятьсот. И… давай пятьдесят на черного.

– Восемьсот на зеленого. – Протянул и свои деньги Дантон.

Букмекер выдал им квитанции, и они начали проталкиваться к сетке, причем Гувер явно пользовалась своим спутником, сама скромно следуя у него за спиной, позволяя тому самостоятельно прокладывать дорогу.

– Наконец-то! – Прошептала она, прижимаясь лицом к сетке. – Наконец-то!

Злобные конкуренты прижали Дантона к ее спине так плотно, что более застенчивая девушка могла бы потребовать жениться. Он облокотился с двух сторон от нее руками прямо о сетку и прокричал в ухо:

– Что здесь происходит?

– Я же говорила, что вам понравится! – Не оборачиваясь, проорала в ответ Гувер. – Сейчас выпустят бойцов!

Ударил гонг. На арену, посыпанную опилками, внезапно из разных углов вылетели два петуха.

– В правом углу – синий! – Объявил голос с потолка. – В левом углу – зеленый!

Углов, конечно, у круглой арены не было, но зрители и без того поняли, где кто. Петухи обошли друг друга, вытягивая голенастые ноги со шпорами, и делая вид, что не замечают друг друга.

– Сейчас… – завороженно шептала Мерида, стуча кулаком с зажатой квитанцией о сетку. – Сейчас они начнут…

Ее нетерпение передалось и Дантону. Жаркая близость сотни разгоряченных тел, охваченных теми же эмоциями разогревала кровь.

– А ты на кого ставила? – Поинтересовался он, наклоняясь.

– На обоих! – Проорала Гувер. – Они еще будут с другими драться! Смотрите внимательно, сэр, это все в секунду у них происходит!

Петухи уже сошлись клюв к клюву и теперь нагибались вниз, как на рисунках в детских книжках. Они поднимались и нагибались, поднимались и нагибались… а потом вдруг сцепились, крича от ненависти, выдирая друг из друга перья, долбя клювами, раздирая противника в кровь. Мерида завизжала от восторга и запрыгала, елозя спиной по Дантону. Снайпер подумал, что теперь точно придется жениться, взял легкого курсанта за талию и посадил к себе на шею, чтобы ей лучше было видно, а ему не так стыдно.

– Давай! – Заорал он на петухов вместе с Гувер.

Его по голове легонько стукнула бутылка. Дантон поднял глаза. Мерида вопросительно помахивала сверху бутылкой ирландского виски.

– За победу, сэр?

– И откуда ты их только берешь все время? – Удивился Джо.

Если бы посетители театра оперы задержались после представления на пару часов и зачем-нибудь зашли бы за торец здания, то очень бы удивились вываливавшейся из театра разгоряченной толпе, больше подходящей для какого-нибудь рок-фестиваля, чем для обиталища муз и граций. Дантон споткнулся, но целоваться не перестал. Мерида висела на нем, обвив ногами за пояс, а руками за шею. После четырех часов сплошного угара и воплей они стали богаче на две тысячи долларов, но, в конце концов, даже не это было самым главным. Дантон был неприлично пьян и неприлично счастлив, Гувер, похоже, тоже, три дня алкогольных возлияний в неделю сразили даже ее антиалкогольный фермент. Дантон, шатаясь, добрел до тупика и посадил Гувер на крышку мусорного бака, чуть всем весом на нее не навалившись, но в последний момент удержавшись. Ее проворные руки уже проникли ему под футболку и теперь проверяли там количество и качество старых шрамов, полученных в различных переделках. Джо оттолкнул ее руки и стянул куртку, чтобы ей было удобней. Для этого на пару секунд пришлось прекратить ее целовать, а потом было уже поздно. Мерида вцепилась в свои плечи и посмотрела на него с таким ужасом, будто он прямо здесь и сейчас собрался ее насиловать.

– О, да брось. – Пробормотал Дантон, осторожно отводя ее руки в стороны. – Я же не озабоченный маньяк.

Мерида затравленно огляделась из стороны в сторону, словно ища у стен подмоги.

– Перестань, детка.

Дантон обнял ее за талию и подтянул ближе к себе, осторожно лаская поясницу и молясь, чтобы она не подумала ничего лишнего, вопросительно взглянул в глаза. Гувер уперлась ему ладонями в плечи, чтобы он не приближался.

– Это, конечно, свидание. – Сказала она срывающимся голосом. – Но не здесь же… не так…

Дантон прикрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Потом трижды выругал себя идиотом.

– Я не собираюсь заниматься с тобой сексом. – Сказал он, стараясь не улыбаться. – То есть, конечно, собираюсь, но точно не здесь и даже не сегодня, и уж точно не завтра, потому что завтра у меня, да и у тебя тоже, будет такое зверское похмелье, что ни о каком сексе не может быть и речи, с кем бы то ни было, даже с тобой.

Гувер продолжала недоверчиво его разглядывать, но руки расслабились, и Джо мысленно поставил себе десять баллов в табель правильных слов.

– Что ты обо мне думаешь? – Шутливо вознегодовал он. – Я же тоже человек. С чувствами, между прочим, да. Ну-ка поцелуй меня еще раз.

Он потянул ее за растрепавшуюся косу, так, что они чуть не стукнулись лбами, и поразился отчаянию, светившемуся у нее в глазах. Конечно, ей было страшно, конечно, она ему ни на йоту не верила, но Джо знал, что нравится ей, а с остальным можно было разобраться.

В этот раз поцелуй получился более медленный и менее сумбурный. Дантон неторопливо прикусывал мягкие полные губы, осторожно гладил испуганное, но решительное лицо, она запускала ему пальцы в волосы, ласкала плечи и спину, так что по телу бегали приятные мурашки, и не хотелось, чтобы все это заканчивалось хоть на миг. Мерида охнула, он слишком сильно ее прижал.

– Извини. – Покаялся Дантон.

– Ничего. – Улыбнулась она, уже более уверенно и провела ему пальцем вдоль носа, ото лба к углу рта. – У вас грязь тут.

Дантон прикусил ее пальцы, Гувер отдернула руку, но больше инстинктивно, и засмеялась, потом резко осеклась, глядя ему через плечо. Дантон тоже обернулся, и чуть не упал. Мерида придержала его за плечи.

– Что там?

– Сэр, там директор Доусон, сэр! – Испуганно прошептала она, пряча лицо у него на груди.

– Где? – Поразился Дантон и обернулся уже медленнее и осторожнее, стараясь сфокусировать взгляд. – Не может быть.

– Вон там! – Гувер неопределенно махнула рукой в темноту за его спиной. – Сэр, давайте уйдем!

– Ну уж нет! – Внезапно разозлился Джо. – Я ему сейчас покажу, козлу самодовольному!

Мерида вцепилась в него, но Джо вырвался, оставив у нее в руках клок своей футболки.

– Сэр! – Взмолилась Гувер. – Пожалуйста, не надо! Не бросайте меня так!

Но Дантон уже не слышал, он упрямо шел по направлению к Доусону с четким намерением разбить тому лицо и дорогие очки.

Гувер сжалась на мусорном контейнере, поджав ноги к груди.

– Джо! – Жалобно позвала она.

По щекам у нее заструились слезы. Мерида всхлипнула и поспешно вытерла их рукавом, но они набежали снова. Дантон не обернулся. Гувер молча слезла с бака, и, придерживаясь за кирпичную стену, заковыляла в другую сторону.

Каждый раз как в первый раз. Голова раскалывалась так, что Джо даже придержал ее руками, казалось, иначе она рассыплется. Горло состояло из наждачной бумаги, глаза лопались, а малейшие звуки доставляли невыносимые мучения барабанным перепонкам. Его голову осторожно приподняли, поднесли к губам стакан.

Дантон отнял стакан и принялся жадно пить. В голове слегка прояснилось, снайпер открыл глаза и с отвращением уставился на свои трясущиеся руки. Потом недоверчиво повел глазами и обнаружил возле себя агента Доусона собственной персоной.

– Лучше? – Участливо поинтересовался он.

Дантон молча кивнул. Директор отдела боевиков пододвинул своему сержанту приставной столик. На голубой фарфоровой тарелке лежали тосты с маслом, рядом стоял стакан апельсинового сока. Дантон подумал и решил, что Доусон лучше знает, от чего его сейчас не стошнит, и смело принялся за тосты.

– Что вчера было? – Осторожно поинтересовался он.

– Ты пытался меня избить.

– Получилось? – С надеждой спросил Джо, отхлебывая сок.

– Нет. – Усмехнулся Доусон.

– Что ты, кстати, там делал?

– Был на петушиных боях, как и ты, видимо. У меня там личная ложа.

– На кого ставил?

– Ни на кого. Я владелец одного из бойцов. Я очень удивился, увидев тебя там. Пришлось долго извиняться перед моей дамой и тащить твою бесчувственную тушу к себе домой. Хорошо еще, что мама вчера уехала, а то бы ты так просто не отделался.

– А потом?

– Потом пришлось тебя держать, чтобы ты не захлебнулся в собственных рвотных массах.

Дантон поморщился и с энтузиазмом впился зубами во второй тост. Потом задумался и приподнял зеленое одеяло, которым был заботливо укрыт.

– А раздел меня кто?

– Я.

– Ах ты извращенец!

– Извращенец также постирал и погладил твои вещи. – Доусон показал на сложенную аккуратную стопку возле кровати. – Показываю, потому что в такой виде ты можешь их и не узнать.

– Ну… спасибо. – Пожал плечами Дантон. – А что еще было?

– Ничего. Ты просто вырубился. И знаешь, что, Джо… ты прости меня, пожалуй.

– Чего? – Вытаращился на него Дантон, у которого от удивления чуть завтрак назад не пошел.

– Прости меня. – Повторил, вздохнув, Доусон. – Зря я на тебя накричал тогда. Сорвался. Не нужно было. Просто Совет слушал… а ты же знаешь, как они любят показательные выступления.

– Ладно, это я идиот. – Жарко краснея, промямлил Дантон. – Что я, в самом деле, надулся, как брошенная баба…

Джо внезапно осекся.

– Что? – С тревогой спросил Доусон, глядя, как снайпер медленно меняется в лице. – Тазик дать?

– Я был не один. – Медленно проговорил Джо, тупо глядя в стену.

– С женщиной?

– Ага. И мы… а потом я тебя увидел.

Джо схватился за голову.

– Красивая? – Сочувственно спросил Доусон, похлопывая его по плечу. – И ты ее кинул там? Может, простит?

– Эта не простит. – Джо громко застонал.

Доусон, пряча улыбку, погладил его по бестолковой голове, радуясь, что мама так и не родила ему младшего братика, о котором он слезно умолял пару десятков лет.

– Другую найдешь.

– Я еще с этой не закончил! – Капризно заявил Дантон и потянулся за вещами. – Извини, Грегг, в твоей постели чудесно, но груди у тебя совсем нет, и мне надо идти.

– Иди-иди. – Кивнул Доусон. – Удачи тебе.

– Успеха. – Поправил Дантон. – Точно я тут тебе ничего не натворил? Ты какой-то странный. Кота не пнул? Шторы не ободрал? Соседей не материл? Где твой кот?

– Прячется. – Усмехнулся Доусон, глядя, как снайпер прыгает на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.

Он бы никому и никогда не рассказал, даже под пытками, как бравый снайпер Джозеф Дантон, очнувшись уже у него дома, в перерывах между приступами рвоты плакал и просил прощения за всю свою беспутную никчемную жизнь, чем здорово его напугал, а потом умолял не бросать его, потому что у него, кроме Доусона, во всем мире нет никого, кому бы он был еще хоть сколько-нибудь нужен. Доусон аккуратно прикрыл за агентом Купидоном дверь и погладил вылезшего из укрытия кота, вспрыгнувшего ему на колени.

Стивен, тяжело дыша, шел по плацу. От прежней астмы не осталось и следа, курсант только что пробежал пятнадцать километров и был весьма доволен собой. При виде приближающегося к нему агента Дантона настроение у Солджера заметно упало. Как ни велики были его успехи, он знал, что агент, подобный Джо, запросто его обгонит… даже в состоянии дичайшего похмелья.

– Здорово, малой. – Поприветствовал его снайпер.

– Добрый день, сэр.

– Бегаешь?

– Да, сэр.

– Где Гувер?

– Улетела, сэр. – Не моргнул глазом Стиви, который уже пару месяцев не мог набраться храбрости спросить Мериду о ее странных отношениях со снайпером.

– Малой. – Дантон тяжело оперся на его плечо, дыша перегаром. – Не зли меня.

– Виноват, сэр. Агент Гувер сейчас на боевом вылете вместе с нашими истребителями.

– На каком еще вылете? Доусон ее упек в лабораторию к яйцеголовым умникам.

– Агент Бразер обратился за разрешением к директору Кейджу. Он разрешил. Рыжик полетела на своем самолетике в качестве разведчика.

– Агент Гувер. – Мягко и зловеще поправил Джо, которому захотелось сдавить покрепче шею румяного курсанта.

– Агент Гувер. – Покорно согласился он. – Они вернутся через три месяца. Если вернутся.

В голосе курсанта вдруг прорезался искренний испуг. Джо отпустил его плечо и отступил на шаг.

– Как она?

– Агент Гувер, сэр?

– Рыжик твой! – Рыкнул Джо. – Какая она была, когда улетала?

– Плохо, сэр. На ней лица не было. Она сама попросила взять ее. Я бы на ее месте не решился в таком состоянии управлять самолетом. И сэр… – Солджер понизил голос, заставляя Джо приблизиться к нему вплотную. – Что бы там между вами ни было… об этом никто не должен знать. Это очень опасно.

– Малой… – Джо ласково посмотрел на беговую дорожку. – Побегать не хочешь? Кто первый упадет, тот мне сто баксов должен.

Солджер тяжело вздохнул, отказывать старшему по званию не полагалось. Потом, приободрившись, вспомнил, что он вроде как суперсолдат.