Текст книги "Похождения бравого рядового Гувер"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

Глава 12. Пустота

Джо бродил по городу очень долго, хмуро огрызаясь на шуточки вышедших на работу дворников. Было ужасно гадостно, плюс прибавились все симптомы похмелья. Из души разом полезло все то, что Дантон упорно пытался в себе давить, и уж думал, что задавил окончательно, но нет, вот оно, проснулось и не давало покоя, гоняло его по Нью-Йорку и не давало уснуть. Дантон обошел все знакомые забегаловки, но везде было закрыто. Пришлось примазаться к какому-то бомжу и разделить с ним бутылку его жутчайшего пойла, от которого голова не прошла, а заболела еще сильнее. Дантон клятвенно обещал бомжу расплатиться когда-нибудь потом, а в качестве задатка набил морду другому бомжу, врагу первого.

Солнце уже стояло в зените, когда он, наконец, решил вернуться домой и серьезно поговорить с рыжей, приносящей столько проблем, и посоветовать ей поискать себя в какой-нибудь другой сфере, например, распространении косметики.

На баскетбольной площадке уже стояли знакомые черные парни, разбитый магнитофон орал похабный рэп, двое соревновались в бит боксе, и все было как всегда. Дантону помахали, кое-кто, наоборот, демонстративно отвернулся, играть не позвали, потому что это означало заведомый проигрыш команды противника. Снайпер мог попасть в корзину с любого участка площадки, даже с закрытыми глазами или стоя спиной.

Лифт так и не заработал, и Дантон минут пятнадцать простоял на лестничной клетке, тоскливо созерцая уходящий ввысь нелегкий путь, до тех пор, пока проходящий мимо сварливый дед не огрел его палкой по спине и не потребовал освободить дорогу. Бить гражданского старика Дантону не позволяли устав и Доусон, но ругаться никто запретить не мог, как не старался, и еще пятнадцать минут Дантон потратил на выяснение интимных отношений мамы и бабушки старика с конями и прочимы парнокопытными. О себе он ничего нового не узнал.

Приободренный Джо ступил на лестницу и героически преодолел девять этажей, почти ни разу не остановившись передохнуть.

Дверь в квартиру была приоткрыта, из нее вкусно тянуло едой. Дантон замер на пороге и втянул ноздрями божественный запах. Потом зашел в прихожую и разочарованно вздохнул. Цыпочки в его квартиру наведывались нечасто, но если уж заглядывали, то каждая старалась пожалеть одинокого несчастного Дантона, не имеющего времени на уборку и постоянно спасающего мир, и наводили в его гадючнике невыносимую чистоту, стирали занавески, меняли постельное белье, выкидывали грязные носки, мыли посуду и иногда даже относили в химчистку залитый пивом и забросанный окурками ковер. Хватало их ненадолго, и квартирка Джо вновь постепенно обрастала грязью.

Гувер такими вещами не заморачивалась, и квартира предстала перед Джо в унылом первозданном виде. Посуда была помыта, но ровно настолько, чтобы приготовить блинчики с вареньем, остальная немытая гора, покрытая паутиной и остатками еды, продолжала возвышаться на прежнем месте. Самой рыжей нигде не было.

Дантон бросил алчный взгляд на еду и схватил блинчик рукой, макнул прямо в банку с джемом и запихал в рот. Голодный желудок отозвался сытым урчанием. Дантон взял второй, потом третий, потом, давясь, съел все. В маленькой кастрюльке была еще белая жижа, но печь блины Дантон не умел, и прошелся по квартире в поисках Гувер, с целью попросить еще поработать. Ее нигде не было, Дантон даже в туалет заглянул.

Дверь на балкон была открыта, Джо вышел, вытирая липкую от джема руку об штаны, и замер.

Гувер стояла на самом краю балкона, на перилах, засунув руки в карманы куртки, глаза у нее были закрыты. Шаткая конструкция раскачивалась под ней, Гувер балансировала, сгибая ноги в коленях.

Дантон открыл рот и наморщил лоб, пытаясь вспомнить, как ее зовут. Хлесткое словечко «Мерд» явно было не очень лестным прозвищем, и вряд ли бы самоубийца обрадовалась услышать это сейчас.

– Ты чего? – Наконец спросил Дантон довольно тихо, чтобы она не дернулась и не слетела вниз.

Гувер начала раскачивать перила, вниз посыпалась цементная труха, конструкция отозвалась жалобным скрипом. Дантон похолодел.

– Там невысоко. – Предупредил он. – И кусты. Выживешь – останешься калекой, будешь просить эвтаназию, а тебе давать не будут. Давай ты сейчас слезешь, а я провожу тебя на крышу, оттуда уж наверняка.

Гувер не ответила, продолжая раскачиваться, всегда пугавшая Дантона трещина между балконом и домом угрожающе начала расти.

– А можно мне еще блинчик? – Попросил Дантон, складывая руки на груди.

Броситься вперед и стащить ее было невозможно, слишком далеко, от резкого движения она может прыгнуть и полететь вниз. Снайпер впервые за все время общения с Гувер вспомнил, что имеет дело не с обычной девицей, а с тренированным курсантом, да еще и психологом, так что все, что он мог изобрести, было бесполезно.

– Я иду. – Сказала Гувер протягивая вперед руки и опасно наклоняясь вперед. – Иду.

– Куда? – Спросил Дантон, ставя ногу на балкон.

Под весом двух тел трещина начала расти с невероятной быстротой.

– Она зовет меня. – Гувер открыла глаза, но в них не было никакого выражения. – Она зовет.

– Кто зовет? – Дантон сделал еще один скользящий шажок.

– Пустота. Пустота зовет меня. Я не должен быть здесь. Я умер, умер, умер уже давно!

Гувер раскинула руки и скрипнула зубами.

– Я сильней. – Резко сказала она совсем другим голосом и дернулась назад, как будто ее толкнули в грудь.

Дантон поймал совершенно бесчувственной тело и втащил в комнату, балконная плита, увлекая дождь окурков, с грохотом рухнула вниз, подняв тучу пыли. Эта сторона дома выходила на пустырь, поэтому плита никого не убила, а жильцы были под стать Дантону, поэтому жутчайший грохот никого особенно не обеспокоил.

– Рыжая! – Дантон встряхнул Гувер и похлопал по щекам. – Эй, самоубийца! Псих, очнись! Давай, а то я воспользуюсь ситуацией, а ты потом ничего не докажешь.

Мерида не реагировала, и Дантон, ругаясь, отнес ее на кровать, потом нашел среди лекарств пузырек нашатыря, но он не понадобился, Гувер уже очнулась и вертела головой, из носа шла кровь.

– С возвращением, сэр. – Гнусаво сказала она, закидывая голову.

Вид у нее был совершенно нормальный, и Дантон молча протянул ей кусок ваты.

– Ты умеешь готовить? – Спросил он, когда Гувер опустила голову и поглядела на него.

– Там книга была. – Ответила Мерида. – Поваренная.

– У меня была поваренная книга? – Изумился Дантон.

– Ну да, в туалете, среди Плейбоев. Половина страниц там выдрана, но выпечка осталась. – Усмехнулась Гувер.

– А, ну… – Не нашелся Дантон. – А сделай еще.

– Да там же много было. – Гувер вышла на кухню и уставилась на пустую тарелку. – Когда это вы успели, сэр?

– Да вот такой я быстрый. – Джо неопределенно пожал плечами.

– Не стоит этим хвалится. – Не удержалась от ехидства рыжая.

– Мерд. – Обозвался Дантон.

– Как тонко.

– Да меня тут недавно вообще Цицероном назвали! – Похвастался Дантон.

– Цицерон? – Переспросила Гувер.

– Ага.

– Философ и оратор?

– Точно.

– Тот самый, что загубил единственный заговор, способный спасти Римскую Империю от тотального разрушения?

– Ну…

– Но это всего лишь частное мнение. – Сказала Гувер, поддевая лопаткой блинчик.

– Где ты научилась готовить? – Ушел от скользкой темы Дантон. – Я думал, курсанты могут только чистить картошку и заливать кипятком полуфабрикаты.

– Нигде. Я не умела. Просто прочитала книгу и сделала так, как там написано.

– Просто! – Фыркнул Дантон, вспоминая попытки одной из его девушек приготовить яичницу.

– Как голова? – Спросила Гувер, подавая Дантону тарелку.

– Нормально. – Джо пожал плечами.

– Сэр. – Неожиданно сконфузилась рыжая. – Вы только… я это…

Видеть ее такой было гораздо приятнее.

– Что? – Поторопил Дантон.

– Ну… – Рыжая начала стремительно краснеть. – Я тут… в общем вот…

Она взяла стакан с чем-то красным, в середине жутко плавал яичный желток, и подвинула снайперу. Джо воззрился на кровавое нечто, выглядело это как реквизит из ужастика. Зато пахло коньяком.

– Это что? – Спросил Дантон, разглядывая стакан.

– Это чтобы голова не болела. – Со стыдом прошептала Мерида, на глазах у нее выступили злые слезы, она незаметно смахнула их кончиком мизинца. – «Вырви глаз» называется.

– Это точно. – Неловко подтвердил Дантон, чувствуя, что сейчас провалится сквозь землю.

Пришлось пить, не спрашивая, что входит в адский коктейль, зато голова мгновенно прояснилась, и стреляющая боль убралась из затылка и висков.

Руки у рыжей тряслись, за оставшееся время она не проронила ни слова. Чтобы чем-то себя занять, она взяла кастрюлю из-под сыворотки и повернула вентиль крана.

– Не надо! – Завопил Дантон, но фонтана брызг не последовало, впрочем, как и гудения растревоженных труб.

Гувер повернулась, и Дантон отметил, что она даже не вздрогнула.

– Там это… труба. – Объяснил он, тыкая пальцем в кран.

– Я знаю. – Гувер пожала плечами, удивительно быстро отходя от недавнего смущения. – Я починила.

– А… – Только и смог выдавить Дантон. – А унитаз не починишь, а то как ни пойдешь туда, потом все плавает в гов…

– И унитаз тоже. – Прервала его Гувер. – Мне было скучно. – Сэр, вы знаете, что у вас балкон…

– Нет, его чинить не надо. – Быстро перебил Дантон. – И вообще знаешь, нам пора. Мне еще отчет сочинять про наши приключения.

Гувер как-то странно усмехнулась, но ничего не сказала.

– А на что вы спорили с Минтоном? – Вдруг вспомнил Джо.

– Что я вас перепью. – Равнодушно отозвалась Мерида, вытирая руки грязным кухонным полотенцем.

– Да ты с ума сошла! – Возмутился Дантон.

– Но я же выиграла. – Рыжая покрутила в пальцах монетку и закинула на плечо рюкзак.

– А если бы нет?! Как тебе вообще в голову пришло?!!

– У меня в желудке повышенная норма расщепляющего алкоголь фермента. – Пояснила она, натягивая сапоги, испачканные травой и землей. – На трех мужчин хватит. Ну и психотренинг тоже помог. А вообще трудно было, да, так что кровавый глаз и мне пригодился.

– А нельзя его как-нибудь пересадить, фермент этот? – С надеждой поинтересовался Дантон.

– Боюсь, что нет, сэр. Это врожденное качество.

До оставленного мотоцикла идти было довольно далеко, но Дантон решил, что пара часов ходьбы никому еще не вредила, кроме того, он хотел еще понаблюдать за Гувер. Похоже, про свою попытку самоубиться она напрочь забыла. Интересно, а Кейдж знает? Или хотя бы Доусон? Гувер глядела себе под ноги, стараясь не замечать прохожих, а если и поднимала голову, то только для того, чтобы скривиться в странной улыбке. Дантон расщедрился и купил курсанту сладкую вату, но настроения ей это не прибавило.

– Ты когда-нибудь думала о смерти? – Спросил Джо напрямик.

– Как все. – Гувер отщипнула кусок ваты и отправила в рот, облизала сладкие пальцы. – Лежу я такая в гробу, бледная и холодная, лицо возвышенное и трагичное. И все рыдают и говорят, какая я была замечательная, и как меня не ценили, а теперь уже поздно и бла-бла-бла. Вот только я бы этого не увидела, и пропадает весь смысл.

– А что там, за чертой?

– А она есть? – Гувер доела вату, облизала палочку и выбросила в урну.

– А разве нет?

– Это вопрос веры или религии.

– Ну а ты как думаешь?

– Мозгом.

– Да ну на?! А я…

– Я знаю чем. Мистер Доусон не стесняется в выражениях.

– Слушай, а как тебя зовут?

На Дантона вдруг повеяло таким холодом, что вдоль позвоночника пробежали мурашки. В глазах у рыжей что-то захлопнулось.

– Мерида Гувер. – Сказала она.

– Мистер Доусон, сэр, могу я войти?

Доусон удивленно поднял глаза от толстенной папки, которую изучал уже полчаса.

– Да, пожалуйста, присаживайтесь, агент Дантон.

– Вы свободны, агент Доусон?

– Для вас у меня найдется минутка, агент Дантон.

– Боюсь, минуткой мы не обойдемся, агент Доусон.

– Анна. – Обратился Доусон к динамику. – Скажи всем, что я не принимаю. И принеси мне транквилизаторы, боюсь, что агент Дантон сошел с ума.

– Ах ты урод! – Зашипел Дантон и полез через стол, чтобы схватить Доусона за шиворот и вытрясти из него душу.

Бумаги взлетели к потолку, опрокинулся стул, золотые рыбки в аквариуме попрятались по домикам. Дантон был моложе, злее и весил больше, Доусон увертливей, опытней и владел особым смертоносным стилем. Испуганная Анна заглянула в кабинет, но в нее запустили стулом, так что остальную часть битвы она наблюдала по монитору. Вокруг нее собрались азартно болеющие агенты, делались ставки. В какой-то момент Доусону надоело вытряхивать из Дантона дерьмо, и он заломил ему руку, аккуратно уложил на пол и сел сверху.

– Сскотина! – Дантон заскреб пол свободной рукой. – Ты почему мне не сказал, что она девка?!

– Это было написано в ее личном деле, которое ты не стал читать.

– А так нельзя было сказать?! Урод ты!

– Я тебе руку сломаю. – Вежливо ответил Доусон.

– Ломай, гад! Изверг! Садюга!

– Дантон, я не шучу.

– А я знаю! Ломай! Давай ломай!

Ужасающий хруст раздался в динамиках, Анна содрогнулась и выключила камеру. Довольные агенты начали расходиться.

– Ну и дурак. – Говорил довольный Дантон Доусону, помахивая на ходу загипсованной рукой. – Я теперь как минимум неделю на больничном. Спасибо. И отчет я писать не смогу.

– Поживешь у меня. – Сказал Доусон. – Поешь нормально. А отчет устно предоставишь.

– Ты еще скажи «задним числом»! – Хохотнул Дантон. – Нечего там предоставлять. Мы смотались в стрипбар…

– Джо!

– Да она сама захотела! Ну, выпили там. Грегг, ты не поверишь, она пьет как лошадь! Даже голова у нее не болела. Потом мы с утра позавтракали и приехали. Все.

– То есть, она все время была с тобой?

– Почти. Я там вышел прогуляться, а она дрыхла.

– В таком случае у нас гигантская проблема. В городе появился злобный двойник нашего курсанта, который угнал такси, ограбил троих гражданских, незаконно проник на территорию восьми кладбищ, покалечил четырех человек и грязно ругался в общественном месте, а именно в приемной центральной психиатрической лечебницы.

Глава 13. Часть 1. Прогулка в город

От сигаретного дыма у Гувер уже начало щипать глаза. Мощные басы колонок отдавались в груди, от выпитого алкоголя неприятно кружилась голова, и расслаблялось тело. Дантону, впрочем, было еще хуже, Минтон много не пил и следил за ней ястребом, но она пока что его разочаровывала и падать не собиралась.

Дантон, как всегда, производил невероятно много шума, и Гувер удивлялась, как он может быть таким незаметным на задании. У него уже накопился изрядный штраф за лапанье официанток и попытку пробраться на сцену, чтобы показать девушке в ковбойском костюме, как правильно кружиться на шесте вниз головой, и даже исполнил пару движений, пока его не усадили обратно за столик. Для Минтона такое было не впервые, Гувер же хохотала от души, привлекая внимание мужчин за соседними столиками.

– Глядя на тебя можно подумать, что ты год сидел клерком в офисе. – Фыркнул Минтон.

– Жить всегда надо, как в последний раз. – Изрек Дантон, поднимая рюмку.

– Или хочешь что-то забыть. – Сказала Гувер, повторяя жест Дантона.

– Еще не желаешь отказаться от спора? – Вкрадчиво поинтересовался Минтон.

– С чего бы это? – Спросила Гувер, придвигая поближе блюдце с фаршированными оливками.

– Да тут захочешь – не забудешь. – Сказал вдруг Дантон.

– Много чего видеть приходится. – Сочувственно поддакнул Минтон. – Работа такая.

– Да уж, много. – Прищурился Дантон, впрочем, не теряя своего обычного раздолбайского вида. – Зато рассказать есть что. Я одной цыпочке раз пересказал одно дельце, так она заявила, что я вру, как олень.

– Почему олень? – Спросила Гувер.

– У него рога красивые. – Ответил Джо.

– А что за история? – Поинтересовался Минтон. – Давай, мы поверим.

– Да вообще жесть. – Дантон опять опрокинул в себя рюмку с чем-то коричневым. – Давно это было, лет десять назад… да больше… как бы не все пятнадцать. Боже, как я стар! Меня тогда еще пытались перевоспитать, даже напарника назначили, Алекса Мастерса, потому что мы с ним вроде дружили.

Гувер вспомнила, что Мастерс и Дантон действительно были друзьями, хотя напарников из них не получилось, а потом неожиданно резко разошлись и даже перестали здороваться при встрече. На данный момент их отношения классифицировались как «официально-деловые».

– Надо было разгромить лабораторию одного докторишки. – Продолжал между тем Дантон, обмакивая пальцы в очередной стакан. – Обычное дело, раскопал что-то там, чего ему не нужно было знать. Ну и послали нас с Мастерсом, прямо из карцера меня выдернули, я даже татуировку Колинзу дорисовать не успел, а потом он сам не дал. С тех пор его и зовут «Полхрена».

– Он просил тебя наколоть ему хрен? – Удивился Минтон.

– Нет, но мне было скучно, я его связал. Этот человек ничего не понимает в искусстве. А вообще ему очень шло, зря свел. Ну вот, заваливаемся мы в лабораторию, двери настежь, «ни с места!» орем, все, как положено, чтобы ботан в штаны наложил от страха. А он вообще даже не вздрогнул, стоит такой, провода держит, а вокруг – куча рыжих детей. Я штук тридцать насчитал. И все пялятся на нас молча, как на привидений. И у всех – вы только подумайте! – у всех глаза сиреневые! Такой жуткий цвет, я и не знал, что такое бывает. И все поголовно рыжие. Смотрят на нас и молчат. Мастерс и говорит: «Не бойтесь, малыши, сейчас мы вам поможем, а вы нам расскажите, что случилось». А они молчат и пялятся, молчат и пялятся, мне просто страшно стало. И вдруг ботан как заорет: «Взять их!». Они так и полетели, прямо волна пошла. И знаете что? Мы их убивали. Потому что иначе бы они убили нас. И похрен, что у нас были пистолеты и вообще мы два здоровых мужика. Один у меня вытащил нож и воткнул мне в ногу, кровищи было – хоть купайся. И он знал, поганец, куда втыкать, прямо в артерию. Знал, где она, понимаете?! – Джо сорвался на крик. – Это в пять-то лет! Они воду на полу разлили, провода оторвали, но мы успели на стол запрыгнуть, и в воду попали они. Шарахнуло их здорово, прямо дым из ушей пошел. И они как будто… как будто единый организм были. Как будто ими один мозг управлял. В общем, мы их всех положили. После этого брать нечего было, малолетнее скоты все уничтожили. И док тоже окочурился. До сих пор перед глазами стоит: куча детей на полу, док в центре, кровища везде, и они все рыжие, и кровь у них на лицах, на волосах, на одежде, везде копоть, паленым мясом пахнет. Мастерс обесточил все, вытащил провод из воды, пока я ногу перетягивал. Я потом еще года два хромал, как Сатана. Только трое там остались в живых, две девочки и один мальчик. Мальчик не рыжий был, светловолосый, это я хорошо запомнил. Маленькие, все в белых пижамах, привязанные к капсулам каким-то, типа как в половинке яйца, и провода в руки воткнуты, а на головах шлемы, и тоже с проводами. У одной девчонки кровь из носа, из ушей, изо рта, но глаза не фиолетовые, и смотрит, как полагается ребенку смотреть, испуганная, сейчас заплачет. Парень такой же. А третья совсем плохая: взгляд в потолок и слюни изо рта. Мы их забрали, я девок взял, Мастерс парня. И пока мы в вертолете летели и думали, как объяснять все будем, эта моя рыжая и парень друг на друга пялились, как будто разговаривали, даже не моргали, просто мороз по коже. А вторая рыжая овощем пролежала, живая вроде, но как кукла ватная. Видать крепко ей мозги прижарило.

Дантон отдышался после длинного рассказа и налил себе большой стакан виски.

– Охренеть. – Выдал Минтон. – А что потом было?

– Нам с Мастерсом отпуск дали, и мы махнули на Гавайи. По отдельности. А детей этих я больше не видел и очень рад. Хотя слюнявую вроде в центральную дурку отправили.

Заснул Дантон почти сразу, до такси его надо было буквально тащить на себе. Злобный Минтон отдал половину денег, вторую обещал отдать позже, проиграть он не рассчитывал и столько наличных при себе не имел.

Таксист-индус знал, куда ехать, и Гувер не пришлось расталкивать Дантона и выпытывать у него адрес. Приехали они быстро, и всю дорогу Джо пытался упасть на Гувер, и пару раз получил по рукам.

– Слушай. – Гувер перегнулась через сиденье. – Я сейчас выйду. Оставь счетчик, я оплачу, когда вернусь.

– А если ты не вернуться? – Не поверил таксист.

– Возьмешь у него. – Гувер кивнула на Дантона.

– Он не дать! – Заныл индус. – Только глаз дать!

– Ладно, вот тебе. – Гувер отсчитала ему несколько купюр. – Остальное потом.

– Хорошо. – Таксист улыбнулся черными зубами. – Значит сейчас я спать.

– Спи-спи.

Гувер вышла из такси и бегом бросилась в ближайшую подворотню. От выпитого алкоголя ее мутило, но два пальца в рот слегка поправили дело. Часы показывали четыре часа ночи, и за оставшееся время ей надо было многое успеть. Дантон жил на окраине, а Гувер хотелось в центр, к свету и блеску. Припаркованное такси оказалось как нельзя кстати, а открыть дверцу и отключить сигнализацию оказалось проще, чем подкинуть вонючую рыбу под матрас Дейви Клинтону. Водить Гувер приходилось только самолет, вертолет, бронепоезд, даже трактор, но до такси с механической коробкой передач руки как-то не доходили. Путем проб и ошибок, а также ценой разбитой фары и слетевшего бампера, ей удалось освоить этот механизм. В центре она бросила машину и окунулась в людской водоворот.

Город не спал. Он пестрел тысячами разноцветных огней, ревел моторами автомобилей, смеялся и плакал женскими голосами, кричал мужскими. Гувер шла по улице, врезаясь в людские потоки, и впервые в жизни чувствовала себя свободной. Не было камер, униформы, вечных ружей, автоматов и ножей, неприязненных или замкнутых лиц, никто ее здесь не знал, и всем было плевать на нее и на то, куда она идет, и что собирается делать. Это чувство пьянило сильнее абсента.

– Эй, крошка! – Окликнул Мериду высокий ирландец с туповатым испитым лицом. – Скучаешь?

– Нет. – Вежливо отозвалась Гувер, проходя мимо.

– А мне кажется, что скучаешь. – Оскалился ирландец и потащил ее за руку в тупик.

Гувер могла сломать ему руку двенадцатью разными способами, но ей стало любопытно, чем закончится дело.

Ирландец был не один, в тупике ждали еще бледный француз и коротконогий итальянец.

– Какая красотка.

– Где ваши глаза? – Возмутилась Гувер. – Какая я красотка? У меня рот как у лягушки и нос дурацкий.

– Нам сойдет. – Ирландец намотал ее волосы на кулак и жарко задышал в затылок.

– Мне вот интересно, тут центр города, вы совсем не боитесь?

– Храбрая крошка! – Француз задрал ей майку и дотронулся до живота. – Всем все равно, можешь не беспокоиться. А мы уж тебя не обидим.

Гувер выкинула вперед ногу и ударила француза каблуком в челюсть. Он отлетел к стене и завыл, а Гувер, пользуясь инерцией от замаха, сделала сальто и перевернулась ирландцу на спину, захватив его шею собственной косой. Итальянец взвизгнул и вытащил нож, Гувер резко повернулась, используя ирландца как рычаг, и нож впился ему в бок. Ирландец попытался закричать, но Гувер еще крепче затянула косу, и он только захрипел. Вывести его из строя оказалось просто. Итальянец попятился от нее, закрываясь вторым ножом.

– Мне вот интересно, – вкрадчиво начала Гувер, подкрадываясь, – зачем все это? Почему именно я? Неужели вам не хватает своих девушек?

– Живешь на всем готовом в центре, богатенькая сучка! – Выплюнул итальянец, перехватывая нож. – Убить бы вас всех!

– Из зависти? Как низко!

В подворотню заглянула целующаяся парочка, но тут же ретировалась, увидев происходящее. Гувер презрительно фыркнула и в пару минут разделалась с итальянцем, после чего нагло ограбила мужчин, а также забрала все оружие.

Когда она вышла из подворотни, то глазам своим не поверила, парочка целовалась у самого входа, и даже не думала позвать полицию.

– Эй! – Крикнула Гувер. – Вы совсем охренели?! Они же убили бы меня там втроем, а вы тут лижитесь!

– Господи, да всем насрать! – Парень оторвался от девушки. – Иди отсюда.

– Попрощайся с веселой жизнью, козел. – С ненавистью прошипела Гувер.

Город разочаровал ее. Вульгарный, крикливый, пошлый и бессмысленный. Но хуже всего были люди. Гувер шла и думала о том, что жизни, загубленные агентами на заданиях, не стоили спокойствия этих людей, тупых, ленивых, способных только брать. И ради них, ради этих, она преодолевала себя, прыгала выше головы, закрывала глаза на пределы возможного, из-за них пил Джо, смерзалась душа Татьяны, не спал ночью Кейдж, слеп над документами Доусон, ради них умер Стивен. Но они не стоили этого, ни капли пролитой крови, ни секунды потраченной мысли. Может быть, как раз это так остро поняла Куколка, об этом говорил Мак-Гинти. Она тоже могла убежать. Раствориться в людском потоке, как капля воды, и ее никогда не найдут.

Гувер зашла в магазин и купила рюкзак, после чего набила его заказами других курсантов. Деньги на базе давались тяжело, солдаты жили на всем готовом, зарплату получали только агенты, поэтому курсанты вынуждены были оказывать старшим всякие мелкие услуги за плату. Наличные девать было некуда, поэтому те же агенты, выезжавшие в город, покупали для курсантов разные мелочи. Однако не все можно попросить купить агента. Гувер же была своей и ценила немудрящие радости жизни по-курсантски. Поэтому заказов ей надавали море, начиная от безобидной жвачки, заканчивая светящимися презервативами с пупырышками.

Но основная ее цель лежала дальше. Гувер вернулась в угнанное такси, по пути ради интереса вытащив кошельки у троих прохожих. Она намеренно делала это очень грубо, но никто ничего не замечал.

– Ничтожества. – Фыркнула Гувер.

– Что? – Переспросил кто-то, подумав, что она обращается к нему.

– Ничтожество ты! – Повторила Гувер. – Червяк.

Парень пожал плечами и пошел дальше, не связываясь с ненормальной.

– А вот мы никогда не проходим мимо! – Заорала Мерида ему в след. – Козлина, слабак!