Текст книги "Похождения бравого рядового Гувер"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Голова рыжей безвольно мотнулась из стороны в сторону, все лицо было залито кровью. Но пульс у нее был, и вполне бодрый. Дантон вскинул девушку на руки и понес к выходу, за ним потянулись остальные.

На улице уже все оцепили, квакали сирены патрульных машин, всюду сновали сотрудники скорой помощи. На воздухе Гувер пришла в себя и заворочалась.

Дантон осторожно посадил ее на землю.

– Сэр… – слабо сказала она, держа руки со смешно растопыренными пальцами подальше от лица. – Сэр, я вся в стекле.

Ее передернуло.

– Не так, чтобы очень. – С облегчением сказал Дантон.

К ним резво подсел медик и принялся обрабатывать ей раны. Гувер отмахнулась от него.

– Стекла вытащи, я тебя умоляю, остальное подождет.

Дантон посмотрел на ее лицо, мелкие ссадины уже заживали, гораздо быстрее, чем им полагалось это делать.

– Что? – Спросила Мерида, отворачиваясь.

– Ничего. – Дантон с трудом оторвался от ее лица. – Ты как в краске искупалась.

– А где мой подарок? – Вдруг спросила она, озираясь по сторонам. – Где?

– Какой еще подарок? – Не понял Джо.

– У меня сегодня день рождения. – Пояснила Мерида, хватаясь за затылок. – И он обещал мне подарок.

– Кто обещал? – Дантон переглянулся с медиком.

Гувер пару раз моргнула, потом ее взгляд сфокусировался.

– Никто. Это я… не важно.

– Ты очень здорово танцуешь. – Похвалил Дантон, когда медик ушел.

Гувер тут же посмотрела на него, как на врага.

– Что тут произошло? Все должно было быть тихо.

– К сожалению, Интерпол и ФБР не знали этого.

– Вот черт. Какие потери?

– С виду много.

– И куча гражданских. – Полуутвердительно добавила Гувер. – Это тянет на большой скандал.

Она устало прикрыла глаза и привалилась спиной к машине скорой помощи. Дантон снял с себя куртку и накинул Гувер на плечи, ночь выдалась прохладная, а на маленьком агенте не было ничего, кроме юбки и топа.

– Ооо, ваша куртка, сэр! – Смеющимся голосом сказала она. – Какая честь.

– Иди к черту. – Сердито парировал Джо. – Смотри не заляпай ее кровью.

Гувер снова открыла глаза, нагнулась и с блаженным стоном стащила с себя туфли.

– О боже-е-е! – Пропела она, разминая ступни. – О Господи!

– Я думал, ты атеистка. – Поддел ее Джо.

– Каждый верит во что хочет. – Отрезала Гувер. – Эх, а я так надеялась на подарок. Или он жизнь имел ввиду?

Джо демонстративно потрогал ее лоб, Гувер так же демонстративно мотнула головой и стряхнула его руку.

– Ты сейчас на людоеда похожа. – Поддразнил ее Дантон. – Слушай, ты не хотела бы сходить со мной на свидание? Человечины не обещаю, но если ты любишь сомнительную…

– Это вы решили до или после того, как меня голой на сцене увидели? – Огрызнулась Гувер. – Да чтобы вас… чтоб… чтобы…

Дантон оглянулся через плечо на то, что вдруг заставило дерзкую рыжую побледнеть так, что даже сквозь слой крови было видно. Ничего особенно он не увидел, просто конвойные вели пятерых оставшихся в живых террористов. Мерида вскочила на ноги, скинула его куртку, пролетела к ним, чуть не получив пулю от одного из нервных сопровождающих, и повисла на шее у молодого светловолосого парня.

– Сти-и-и-ив! – Тонко вскрикнула она, прижимаясь к нему всем телом.

Парень, сперва шарахнувшийся от нее, как от чумы, вдруг тоже обхватил ее руками и приподнял над землей, потом крепко поцеловал и принялся гладить дрожащими руками по липким от крови волосам. Конвойные и остальные террористы недоуменно переглядывались, но эти двое вообще не замечали ничего вокруг. Дантон поднял с земли отвергнутую куртку и отряхнул ее, вокруг так и не отпускающей друг друга пары уже собирались агенты.

Дантон его узнал. Он его видел всего один раз на фотографии в архиве, и там он был гораздо моложе, но память и зрение снайпера, умеющего распознавать объект даже в гриме, не подвели. Солджер.

Часть III. Братья и сестры

Глава 31.Бумеранг

Раньше она приходила чаще, чуть ли не каждый день. Приносила цветы, иногда плакала, разговаривала с камнем. Подолгу лежала на траве, глядя в беспечальное небо. Когда пришла в первый раз, то это было похоже на встречу двух друзей после долгой разлуки, только вот один друг был мертвым. Но ее это, кажется, не смущало. Это и раньше так было, она говорила, а он слушал. Потом она пропала. И это было правильно, мертвые друзья даже хуже воображаемых. А потом пришла опять, но уже другая, потухшая, разочарованная. И говорила с ним не как с другом. И вообще почти ничего не говорила. Только молча смотрела потемневшими глазами. Один раз спросила «за что?», в другой «как ты мог?». Камень не отвечал, только тепло светился золотистыми на солнце буквами «Курсант Стивен Солджер».

Гувер стояла в личном отсеке и перед выбором, что делать с костюмами из «Кабаре Тризон». Танцевать ей больше не хотелось, как ни уговаривал Пьер Рошель, отдавать девочкам тоже. И вспоминать о происшествии. Журналисты и общественность спустили на них всех собак, как будто это они были виноваты в том, что Мак-Гинти такой псих. Уходя, он еще устроил парочку взрывов, погибло много людей. Налогоплательщики в голос вопили, что их деньги уходят зря, никто не хочет отвечать за безопасность мирного населения. Потери агентов они, как водится, не считали, ведь это их работа – умирать за жалование. Так что немногим оставшимся в живых террористам Гувер не завидовала. Их поместили в совершенно адские условия. Нет, конечно, с виду все было прилично, их даже не пытали с пристрастием, хотя многие рвались. Их просто содержали в тесных светлых камерах с одной только кроватью и таким низким потолком, что нельзя было даже сесть. Кормили их всегда одним и тем же. У террористов уже пропало понятие о времени, они потихоньку начали сходить с ума. Агент Доусон предлагал еще немного их дожать, а потом уже расспрашивать о чем угодно.

Нет, все-таки выбросить жалко. Гувер сгребла вещи в охапку и понесла в костюмерную, может еще кому пригодятся на задании. Навстречу ей попалась парочка агентов, но, хвала дяде Сэму, не из тех, кто бывал в Тризоне. Оказывается, куча агентов имела пропуск в Тризон, несмотря на то, что клуб был жутко пафосным местом, куда просто так никого не пускали. И добрая половина этих агентов имела удовольствие пялиться на танцовщицу Кентукки. Кое-кто из них даже давал ей приличные чаевые. Теперь при встрече они делали многозначительные лица и требовали вернуть деньги назад или приватный танец. Даже Стив попросил показать пару движений, после чего совершенно серьезно сказал, что у Гувер большой талант, и он очень гордится ей.

Солджера выпустили, когда выяснили, что он непричастен к террористам, и все это время был в плену у Мак-Гинти, выполняя для него кое-какую работу, значения которой он не понимал. Его пока еще тестировали, но Солджер быстро выполнял все задания и семимильными шагами приближался к званию агента. Он просто светился от счастья, оказавшись на базе, мгновенно оббегал все памятные места, громко восхищаясь тем, что здесь почти ничего не изменилось, проведал отсек с химическим оружием, медицинскую зону, разработчиков новых технологий, склады и прочее, и прочее. Он остался точно таким же, как был, прямым, честным и открытым, но в то же время стал другим: более твердым, сильным, еще более несгибаемым. И еще он вырос. Гувер всегда представляла его тем мальчиком, которого знала когда-то, и теперь ей было тяжело глядеть на Стива, выросшего без нее. И на нее он тоже смотрел теперь по-другому. Теперь он не допустил бы, чтобы она дралась с его обидчиками. И астма у него прошла.

На складе костюмы приняли, поворчав, что размер слишком маленький, но больше для порядка, кладовщики скучали. И осведомились, не будет ли Гувер брать наряд для Хеллоуина. И предложили сделать ставки на костюм агента Дантона. Еще жив был в народной памяти день святого Валентина, когда Джо нарядился в костюм Купидона, состоящий только из подтяжек и лука со стрелами. Агент Доусон взял со снайпера подписку, что он больше никогда этого делать не будет, но Джо и не собирался повторяться. В конце концов, костюм Адама был не хуже. Костюм троянца был более скромным, но только до того момента, пока Дантон не принялся танцевать Канкан. Гувер вспомнила, что этот человек однажды звал ее на свидание, и поежилась.

Сказать прямо, устраивать маскарад на Хеллоуин было не лучшей идеей. Обозленные налогоплательщики и пресса винили директора Доусона и агентов базы во всех смертных грехах, и устраивать праздник, когда страна еще не отошла от траура, было большим хамством. Но тут, в свою очередь, возмутились агенты, которые готовились к Хелллоуину целый год. В итоге было решено провести мероприятие прямо на объекте, не вылезая в город, чтобы не возмущать чувствительную публику. Агенты повозмущались, но согласились, под маской все равно не видно, с кем флиртуешь, можно представить себе кого угодно, наутро все равно никто не признается.

Гувер перебрала парочку нарядов. В прошлом на маскарады она ходила со Стиви, и наряжались они либо сестрами Олсен, либо людьми в черном. После смерти Стива она наряжалась в костюм Венсди Аддамс, которая наряжена в костюм маньяка-убийцы. А теперь… теперь Гувер взяла платье пасторальной пастушки, закинула его в отсек и отправилась на общественные работы.

Уже вторую неделю агенты разгребали завалы, оставшиеся после взрывов. Работали они по сменам, а Гувер – каждый день. Когда в прошлый раз они вернулись на базу, Мария Кри накинулась на Мериду с упреками. Ей всего-навсего нужно было узнать, что находится в бумагах у Орелла, а вместо тихой разведывательной операции получился срыв задания с жертвами. Тогда Гувер нужно было просто молча выслушать ее, а потом пойти к Доусону и доложить ему, что она задание не провалила, и прекрасно запомнила все, что было у Орелла в бумагах, еще когда танцевала перед ним на столе. Память у малышки была фотографической. Но Гувер, выбитая из колеи всем произошедшим, сорвалась и наговорила Марии гадостей, да еще с подробностями личной жизни, вычитанными в личном деле главы аналитического отдела. Данные, конечно, она все равно потом передала, и Ореллом занялись уже другие агенты, но Гувер отправили прямиком на общественные работы за несоблюдении субординации. Могла бы и в карцер на месяц, если бы Доусон не счел, что личное дело Марии Гувер читала в архиве, и значит, Кри сама виновата.

Дантон отвалил очередной кусок бетона, под которым до сих пор могли находиться люди, и украдкой лизнул ссаженные костяшки пальцев. На вкус бетонная пыль была как мелкий песок. Работа на самом солнцепеке выматывала, несмотря на то, что была уже осень. Дантону было скучно, и он уже восемь раз поругался со спасателями, к удовольствию так же скучающих последних. Гремела техника, то и дело что-то срывалось, разбивалось и трескалось. Но техника техникой, а некоторые завалы приходилось разбирать исключительно своими силами, чувствительность рук ничто не заменит. Везде бегали специалисты и указывали, какие плиты и как тащить.

– Смена! – Крикнули прямо над ухом.

Дантон со вздохом вытер трудовой пот, послал многообещающий взгляд спасателям, получил не менее многообещающий ответный, и с чувством выполненного долга отправился к фургону, в котором раздавали еду. Руку задергало сильнее, она прямо-таки запульсировала, будто ее раздувало изнутри. Дантон бросил сомневающийся взгляд на машины скорой помощи, резво снующие туда-сюда, на опорный пункт, и решил, что воину пристало пренебрежение к ранам. Потом разглядел рыжий всплеск на солнце и передумал.

У агента Гувер был крайне усталый и раздраженный вид, но на стук по двери фургона она обернулась с улыбкой, потом увидела Дантона, и угрюмость вернулась на ее лицо.

– А, это вы, сэр.

– А мне не положено улыбок?

– А может мне еще сказать, что все хорошо будет, глядя на ваше вспоротое брюхо? Или что ваша жена непременно найдется, или что я буду молиться за это?

– Не надо. – Содрогнулся Дантон, вспомнив ошибку молодости в Вегасе. – Посмотришь?

Гувер села на край фургона и поманила его пальцем. Дантон сел рядом и протянул ей руку. Гувер взяла его за ладонь, что было очень приятно, положила себе на колено, что было еще приятней, и спросила, какого хрена Дантон о себе думает, и смотрит ли по телевизору в прогрессивный век познавательных передач что-то, кроме порно. Дантон ей ответил, что также любит сериалы и канал Animal planet. Гувер повздыхала, позаводила глаза и принялась рассказывать страшные вещи про заражение крови, гангрену и ампутацию, а когда закончила, рука агента Купидона была помыта, намазана чем-то, от чего все горело и дергало, и замотана бинтом.

– А если хотите клевый шрам, – закончила Гувер, – сходите, тут тату-салон недалеко, они вам сделают, как настоящий, на любом месте, быстро и безопасно.

– Свои цветочки на лопатке ты тоже там набивала? – Спросил Дантон, вспомнив ее откровенные танцы.

– Что вы, сэр. – Гувер усмехнулась. – Это мне наш умелец делал. Кто не скажу, сами понимаете, что не положено.

– Я бы его не сдал! – Обиделся Дантон. – Как насчет обеда?

– Что насчет обеда?

– Ты есть хочешь? Пошли, на тебя смотреть страшно.

Конечно, она тут же обиделась.

– Послушай, женщина! – Вскипел снайпер. – Хватит выискивать везде двойные смыслы! Я не имел ввиду, что ты страшная, я имел ввиду, что ты выглядишь уставшей… короче, взяла жопу в горсть и пошла со мной быстро!

– И на кого-то это действует? – Поинтересовалась Гувер. – Дешевые приемчики доминирования из книжки по психологии для продавцов сковородок?

– Ты просто ужасный человек! – Выразил свое возмущение Дантон. – Коварный, скользкий, ехидный человек!

– А вы – подлый, самовлюбленный, эгоистичный, инфантильный ребенок!

– Я не подлый. – Сказал Джо. – Ничего такого. И мне очень стыдно, что я тебе тогда не помог.

– Я вообще-то различаю, когда люди врут.

– Ну вот теперь мне действительно стыдно.

Стыдно было Джо, но покраснела почему-то Гувер.

– Ладно, куда вы меня там зовете?

– Во французский ресторан, конечно, Макдональдс называется.

Искусством ненавязчиво брать женщин под руку Дантон владел в совершенстве. Искусством делать вид, что она поглощена своими мыслями и не замечает ничего вокруг, в совершенстве владела Гувер. Джо вспомнил, как она сидела в вертолете вместе с Солджером, как они смотрели друг другу в глаза, не мигая, и глаза у них были сиреневыми, как в тот проклятый день, когда им обоим было по пять лет. И осознавал, что они были друг другу большим, чем просто друзья. Он бы с огромным удовольствием взял этого счастливого найденыша и приложил светловолосой головой о сиденье, но конвой вокруг него отбивал нехорошие мысли.

– А биг мак, это что? – Вывел его из оцепенения вопрос спутницы.

Гувер с интересом смотрела на цветное меню, как будто видела его впервые.

– Биг мак это биг мак. – Ответил Дантон. – Ты что, никогда…

Он осекся, сообразив, что действительно никогда.

– Ну, биг мак это… две мясных котлеты гриль, специальный соус, сыр, огурцы, плевок и лук, все на булочке кунжутом…

– Плевок?!

– Салат. – Смешался Дантон. – Я хотел сказать, салат, конечно. Салат и лук.

Гувер подозрительно на него посмотрела.

– Если хочешь, возьмем тебе чикенбургер. Или хэппи мил. Сегодня вон, смотри, дают миньонов из «Гадкого Я», этих-то ты хоть знаешь? У меня уже два есть.

– Да! – Посветлела Мерида. – Конечно, этих знаю.

– Как твой друг? – Спросил Дантон, когда они сели за столик. – Быстро его отпустили. Повезло.

– Повезло. – Эхом отозвалась Гувер и как-то погрустнела.

– Что с тобой?

– Ничего.

– А все-таки?

– Да бросьте, сэр! – Гувер вдруг вцепилась ему в руку и подалась вперед, зеленые глаза засверкали. – Повезло, говорите? Все думали, что он умер, а на самом деле он несколько лет провел с Мак-Гинти, вдруг чудом возник прямо посреди группы террористов, а его два дня допрашивали, а потом отпустили, и даже допустили к занятиям, к электронным данным! Да он агентом станет через несколько месяцев! Поверили, что он действительно ничего не знал? Серьезно? Таких чудес не бывает! Только не у нас, сэр!

– Хочешь сказать, что…

Что она хотела этим сказать, Дантон не знал, поэтому замолчал и с многозначительным видом принялся жевать картошку-фри.

– Хочу сказать, что это было запланировано с самого начала. Его псевдосмерть, внедрение в банду одного из самых опасных людей в мире, слив данных… как, по-вашему, мы взяли Мак-Гинти тогда? Стиви помог. Трой начал что-то подозревать и поэтому Стив теперь снова с нами. Вот поэтому он и ходит теперь по базе, как будто ни в чем не бывало, потому что он всегда был нашим. И Кейдж это знал, и Мария Кри, и агент Доусон. И Стиви тоже знал…знал… что я…

У нее сорвался голос, она отпустила руку Дантона, села на место и откусила чикенбургер.

– Знал, что я думаю, что он умер. – Сдавленно закончила она. – Что я… чувствую. Не мог не знать. Но он вернулся и делает вид, что все правильно, что так и нужно. Он должен был дать мне знать. Должен!

– Есть операции, которые нельзя раскрывать никому. – Осторожно начал Дантон, подыскивая слова. – Иногда выдергивают, дают задание, и ты даже не успеваешь…

– Он мог дать знать. – Гувер махнула рукой и задела стакан с кока-колой. – Вот корова неуклюжая… он же чертов гений! И все это время он не мог со мной связаться?! Да не смешите меня! Есть миллион способов! Мне бы хватило полуслова, намека, сбоя данных, граффити на здании, черт возьми! Я бы никогда… ни за что… И они… они специально это сделали. Развели нас. У агентов не должно быть друзей, семей…

– Слушай, ему же тоже сейчас, наверное, нелегко. Сколько лет прошло, и ты вон изменилась, он же твой друг.

– Мой друг умер несколько лет назад. – Отчеканила Гувер. – Я сто раз навещала его могилу. Курсант Стивен Солджер умер.

Глава 32. Красное и черное

– Воздух, воздух, как слышно меня, прием?

– Воздух слышит.

– Вираж пожалуйста.

Гувер кивнула и заложила вираж, простая фигура, но голова кружится с непривычки, зато выглядит эффектно.

– Хорошо, теперь косую петлю.

А это уже из сложного. Ничего, терпеть можно, только дух захватывает.

Диспетчер потребовал еще несколько многогранных петель и петлю Нестерова. Гувер сжала зубы, зная, что сейчас диспетчер перейдет к фигурам высшего пилотажа. И не то, чтобы не получалось, но бросать неиспытанный самолет в фигуры, когда все смотрят, обсуждают, считают, что это легко… С земли и правда кажется, что легко, но в допотопном самолетике дикие перегрузки и система управления не имеющая аналогов.

– Кобру давай. – Голос диспетчера заволновался.

Кобра, конечно, выглядит не так эффектно, как бочка или мертвая петля, но сделать ее гораздо сложнее. Гувер тряхнуло, кобра самолетику не нравилась, он больше был пригоден для пикирования или ранверсмана.

– Воздух, все в порядке? – Забеспокоились с земли.

– Все в порядке. – Недовольно сказала Гувер, выравнивая самолет.

– Разворот на кобре сделаешь? – Подумав, спросил диспетчер.

Разворот на кобре в учебнике по пилотажу стоял под номером 13, и не зря. Гувер вздохнула, сосредоточилась, отринула бренные мысли и осторожно выполнила разворот.

– Сносно. – Недовольно прокомментировал диспетчер. – Садись.

Садись. Еще неделю назад Гувер не могла даже представить, что будет летать, да еще именно на этом самолете.

Ангар был таким огромным, что в нем спокойно могло спрятаться небольшое государство во время зомби-апокалипсиса. Гулкие удары ботинок об бетонный пол отдавались в стенах, гуляли под крышей, порождая причудливое эхо. Самолеты поблескивали стеклами кабинок, улыбались острыми носами, простирали над головами могучие крылья.

– RC-135. – Вещал глава всей этой авиации агент Бразер. – Самолет разведки. Используется для борьбы с авиацией и системой ПВО противника. Находится в боевом составе ВВС США с конца 70-х годов… X-35 JSF. Перспективный многоцелевой истребитель. Предназначается для замены F-16, A-6, F-14, F-18, Sea Harrier. Впервые взлетел в 2000 году, был принят на вооружение в 2008 году…

Сначала было интересно, потом немного скучно. Все самолеты были громоздкими и на земле казались лишними. То ли дело в небе, порхающие, как бабочки, так и не скажешь, что такие здоровые. Агент Бразер также показал беспилотники, но на базе ими старались не пользоваться, директор Кейдж упорно считал, что живого пилота в кабине машины не заменит ни один искусственный интеллект, и даже проводимые раз в год испытания новых моделей не могли его переубедить.

– А это что? – Спросил агент Пирс, тоже из недавних курсантов.

Маленький зеленый самолетик с желтыми полосками смотрелся странно среди собратьев-гигантов.

– А это самая совершенная на сегодняшний день модель самолета, если верить слухам. – Бразерс улыбнулся в кулак и тут же принял суровый вид.

– В смысле? – Не понял Питер Грин. – Каков он в деле? И почему здесь стоит?

– Видите ли, этот самолет большая загадка. Он был разработан в единственном экземпляре. Разработчик проектировал его для себя. Чертежей он не сохранил. Этот самолет опередил свое время сорок лет назад, и продолжает опережать сейчас. Как он устроен сложно сказать, его… хозяин хорошо позаботился о том, чтобы никто не проник в эту тайну. Малейшая попытка провести диагностирование может испортить его. Более того, летать на нем тоже никто не летал.

– Почему, агент Бразерс?

– Никто не смог его завести. Насколько можно понять, механизм в порядке… но он не заводится. И ждет лучшего часа.

Еще до того, как он начал говорить, Гувер знала, кто разработчик этого самолетика. Она прикрыла глаза, и в лицо ей пахнуло невидимым ветром, как тогда, когда воздушный поток вышиб непрочное стекло кабины, загудел двигатель… маленький, быстрый, маневренный, налетающий как оса, незасекаемый радарами… Само совершенство. Лучше может быть только пилот без самолета.

– А можно я попробую? – Спросила она.

– Конечно. – Скептически ответил агент Бразерс. – Всегда находится тот, кто хочет попробовать.

– А потом я! – Загорелся Пирс.

Гувер ощутила такое отвращение, что чуть не заехала ему ботинком в нос, когда залезала в кабину. Это был ее самолет, и не для того она его проектировала, чтобы кто-то другой на нем летал. Даже закадычный друг Кейдж.

Кабина встретила знакомым и родным запахом. Гувер провела пальцами по деревянному отполированному штурвалу, руки знакомо легли в удобные выемки для пальцев. Сердце захватило странное щемящее чувство. В маленькой кабине было тихо и уютно, закрывшееся бронестекло отрезало все звуки. С потолка свисал талисман: нитяной человечек, украшенный бусинами и тряпочками, сувенир из Африки. Ключ подмигнул серебристой головкой справа от штурвала. Гувер повернула его, но двигатель не завелся. Конечно, на симуляторах было совсем другое устройство, но этот самолет не был похож ни на что. Волнами находили воспоминания о полетах, мир под крылом, похожий на карту… и перегрузки от резкой смены высоты. Она так и не смогла тогда справиться с перегрузками.

Над приборной панелью резная деревянная табличка гласила «я беру плату кровью».

– Гувер! – Закричали снизу несколько голосов. – Вылезай, мы тоже хотим.

Гувер вытащила ключ, он подался несколько туго, много лет никто его не вынимал. Снизу он был острым, как бритва. Мерида удивленно вскинула брови и перевела взгляд на штурвал, немного более темный слева от давно впитавшейся крови. Она провела ключом по тыльной стороне ладони, разрезая кожу, потом вставила ключ обратно и повернула. Приборная панель тут же засветилась теплым желтоватым светом. Самолетик ожил.

Гул голосов внизу затих.

– Агент Гувер, немедленно покиньте самолет! – Забеспокоился агент Бразерс.

Мерида резко повернула ключ, но самолет продолжал мигать разными лампочками, проводить диагностику системы и проверять уровень топлива в баке. Тогда Гувер выдернула ключ, но это тоже было бесполезно.

– Я не могу! – В панике крикнула она. – Он меня не слушается.

В память толкнулась старая сказка о мече, отказывающемся убираться в ножны, пока он не испробует крови. Ему нравилась эта сказка. И его самолетик был таким же. Его не полагалось заводить просто так. Штурвал повернулся, отвечая на задание автопилота. Самолетик сам знал, что делать, его друг, всегда понимающий, помогающий убежать от всего, слиться с небом.

– Сэр! – В панике крикнула Гувер, капая кровью из носа на штурвал. – Ой! Сэр, я не могу им управлять!

К чести Бразерса, он был военный до мозга костей, поэтому принял единственно правильное решение, а именно распорядился очистить взлетную полосу и велел Гувер действовать по ситуации, заодно вызвав по рации техников, чтобы наблюдали полет.

Самолетик разогнался без труда и взлетел, оторвав шасси от асфальта. Он был невероятно быстр. Гувер вспомнила все, что учила, и осторожно потянула штурвал на себя. В воздухе самолетик был послушен и очень чувствителен. Он словно радовался долгожданной свободе. Гувер попыталась настроить связь с диспетчером, но она не работала. При этом Мерида смутно осознавала, что делает что-то не так, но что, понять не могла.

А потом вдруг все это стало неважно. Все, кто смотрел на нее, остались там, внизу, мелкие и ничтожные, как муравьи. Остались только воздух, самолет и она сама. Гувер осторожно покачала крыльями, поныряла в воздушные ямы. Самолет был как живой. Она летала над территорией базы, пока не стало заканчиваться топливо. Тогда она приземлилась и с непривычки дала такого козла, что чуть не откусила себе язык. Недовольный самолетик заглох и отказывался ехать в ангар. Гувер вывалилась из кабины и обняла землю. К ней уже бежали несколько пилотов и агент Доусон.

– Да чтобы я еще хоть раз… – Гувер погрозила кулаком самолетику и стерла кровь из-под носа. – Да в жизни больше никогда!

А потом ей захотелось узнать, как он устроен… на что способен… как можно снять перегрузки…

Мама была твердо убеждена, что дорогу осилит идущий. Фэй была согласна, но иногда на дорогах встречаются непроходимые горы или непереплываемые реки. Тогда ничего не остается делать, как повернуть назад. Но маме такие трудности были неведомы. И она продолжала искать свою пропавшую сестру Линду с упорством одержимого маньяка. Она искала ее, сколько Фэй себя помнила. Ей уже двадцать пять, больше, чем было тете Линде, когда она пропала. И вот, просматривая фото с восстановления разрушенных взрывами зданий, мама вдруг как-то странно ослабела и обмякла на стуле. А потом заплакала. Фэй наклонилась над фотографией, на которой были запечатлены люди государственных спецслужб. Сначала ей показалось, что она видит тетю Линду, молодую, не изменившуюся за долгие годы. Потом поняла, что девушка просто похожа. Мама рвалась ехать туда немедленно, но Фэй здраво предложила разузнать о находке побольше. Узнать удалось немного, девушка была членом засекреченной организации по борьбе с терроризмом, ее имени не было даже у ФБР. Удалось узнать только прозвище, достаточно неприятное, – Мерд, да и то от пожарных, которые с ней близко общались на разборе завалов. Еще Мерд периодически помогала реанимировать раненых или оказывала психологическую помощь пострадавшим.

– Прямо как моя Линда. – Всхлипывала мама. – Она была такая добрая!

В результате они с Фэй все-таки отправились к главе волонтеров и прямо-таки потребовали взять их с собой. Их посадили в небольшом крытом кафе, куда все равно долетали запахи горелых проводов и тучи пыли, и надолго оставили. Через полчаса мама не выдержала.

– Да что же это такое! – Крикнула она. – Фэйт, детка, пойдем сами, они видно решили подождать, пока мы умрем от старости!

Фэй была против, лезть на высоких каблуках сквозь бетонные завалы, рискуя сломать себе ноги, ей совсем не хотелось, но мама ее даже не послушала. Спрашивать, не видел ли кто «Мерд» было очень стыдно, но зато показали куда идти, все знали, кто такая «Мерд». А приятный молодой человек с застенчивыми голубыми глазами сказал, что ее зовут Мерида Гувер и предложил проводить, бросая на Фэй любопытные взгляды. Фэй знала, что похожа на тетю Линду немного, а значит, и на эту Мериду тоже.

– Извините? – Мама прикоснулась к локтю растрепанного и грязного человека в форме. – Вы не подскажете, где мы можем найти Мериду Гувер?

Спасатель молча указал пальцем наверх, где на тросах болталось с десяток людей. Ярко искрились огоньки сварки, пахло кислым.

– Гувер! – Заорали снизу. – Эй, к тебе пришли!

Одна из фигурок подняла защитный шлем, глянула вниз, потом на Фэй с мамой, оттолкнулась ногами от стены и ловко соскользнула вниз по тросу. Глядя на то, как она подходит, у Фэй екнуло сердце. Кузину она представляла не такой, больше похожей на тетю Линду с фото: в платье, с кокетливой улыбкой. Мерида Гувер же была одета в черную грязную от пыли и пота майку, короткие светлые шорты и рваные кроссовки. Колени у нее были разбиты, когда она сняла защитные рукавицы, то ссадины обнаружились и на костяшках пальцев. На скуле наливался фиолетовый синяк, на виске запеклась царапина.

– Я Гувер. – Сказала она, внимательно поглядев на маму. – Вы что-то хотели?

Мама всхлипнула и назвала ее дочкой. Фэй думала, что эта Гувер хотя бы удивиться, но она только вопросительно подняла бровь. Фэй вдруг почему-то подумала, что Мерида гораздо старше, чем она сама, хотя она явно была на несколько лет моложе.

– Пройдемте отсюда. – Сказала Гувер. – Вы без касок, здесь нельзя так.

Они отошли в уже знакомое кафе, и Гувер взяла из холодильника бутылку воды. Она казалась ужасно далекой. Фэй вдруг почувствовала себя глупой, вспомнив, как недавно плакала из-за того, что Мэгги Риз купила платье, которое хотела купить сама Фэй. Мама принялась рассказывать долгую историю поисков, Мерида внимательно слушала, положив грязные руки на стол. То и дело в кафе заходили люди, прислушивались к истории. На каждого Мерида бросала короткий, но очень выразительный взгляд. Уходи. Фэй поежилась. Рядом с этой девушкой она чувствовала себя неуютно. Зашел голубоглазый молодой человек, так любезно показавший им, где искать «Мерд», и остался, внимательно слушая разговор. Его Гувер прогонять не стала.

Когда мама закончила, Мерида помолчала, а потом сказала:

– Вы искали Линду Крейвен. Это моя мать. Но она уже давно умерла.

– Я знаю деточка. – Ответила мама, но по ее лицу Фэй поняла, что она все равно огорчилась. – Но откуда ты знаешь?

Гувер неопределенно пожала плечами, явно на что-то досадуя про себя. Фэй посмотрела на армейский жетон на ее шее, который сначала приняла за украшение. Но такой же был у многих тут, и явно что-то значил.

– Мы рады будем принять тебя в семью… – неуверенно начала мама, похоже равнодушная реакция Гувер смущала и ее.

– Нет, это лишнее. – Вдруг быстро сказала Мерида. – Я понимаю вас, но вы искали сестру, которая давно умерла. Даже если я ее дочь, я вас совсем не знаю. Без обид, но я двадцать лет даже не знала о вас, у меня своя жизнь, и я не вижу причины делать вас ее частью.