Текст книги "Похождения бравого рядового Гувер"

Автор книги: Елена Бушаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Глава 54. Тяжелая артиллерия

– Здравствуй, Рене.

– Мери? Привет! О Господи, что с твоими волосами?

Рука Гувер тут же взлетела к голове и провела по рассыпанным рыжим кудрям.

– Очень плохо, да? – Уныло спросила она. – Несчастный случай. Спалила на задании полголовы, так жалко было! Пошла отстригать то, что восстановлению не подлежало, а они не поняли и разом резанули под корень…

У нее в голосе зазвучали слезы, и добрая мисс Прайд поспешила ее утешить.

– Ничего, отрастут.

– Конечно! – Вспыхнула Гувер. – Ты соображаешь, о чем говоришь?! Я эти двадцать лет растила! Они уже никогда такими не будут! Никогда!

– Будут другие.

– Не желаю об этом говорить!

Гувер резко накинула на голову капюшон серой толстовки, за которым скрылось все ее расстроенное лицо.

– Ты зайдешь к нам? – Спросила Рене, чтобы сменить тему. – Я покажу тебе свои новые картины. Я все-таки попробовала писать в духе прерафаэлитов, и ты знаешь, мне даже нравится. Я поняла их концепцию и хочу сделать нечто подобное, но не повторить, а как бы по духу… ой!

Коленка у девочки подломилась, и она упала бы, если бы Гувер ее не поддержала. Закусив губы от боли, Рене доковыляла до парковой скамейки и присела.

– Что у тебя там? – Мерида присела рядом с ней на корточки и сноровисто закатала штанину. – Ого! Операция была недавно?

– Да. – Жалобно призналась Рене. – Я не хотела тебе говорить, боялась сглазить. Доктор обещал, что будет легче, но пока совсем не легче!

– Да ты и не обязана была мне говорить, мы же не подружки. – Хмыкнула Мери. – Слушай, Рене, я ведь не просто так тебя нашла. По-моему, ты должна знать. Твоя мама была бы против, но знаешь, если бы я была в такой ситуации… в общем, я знаю, кто твой отец, и думаю, что ты тоже должна. Если бы я узнала вовремя о своем, это уберегло бы меня от многих… разочарований.

Мерида вытащила из рюкзака папку с распечаткой и вопросительно посмотрела на Рене.

– Ты можешь отказаться и считай, что этого разговора не было.

Рене нерешительно протянула руку.

– Я… я думаю, что наследственность не так важна при правильном воспитании, но… он был очень плохой?

– Он был больной. – Ответила Гувер, не отдавая папку. – Ты точно уверена?

– Дай. – В голосе Рене зазвучала твердость. – Я должна знать. Мама его любит. Значит, есть за что.

– Не уверена, что ты знаешь достаточно даже о своей маме. – Гувер еле заметно усмехнулась. – Кстати, ты ведь скоро уезжаешь, Рене.

– Почему? – Удивилась девочка, жадно вцепившись в папку с распечаткой. – С чего ты взяла?

– В попытках уберечь тебя, они только тебя губят. – Гувер засмеялась уже открыто. – Поверь мне, детка. Мы вряд ли еще увидимся. Ладно, я пойду, мне пора. А ты береги свои коленки.

– Прощай. – Растерянно сказала Рене, глядя ей в спину.

Гувер подняла руку и махнула ей, не оборачиваясь, но Рене уже не увидела этого жеста, упоенно разглядывая черно-белую фотографию отца, сделанную в тюрьме для особо опасных преступников с маниакальными наклонностями.

Звук сирены возвестил о том, что заключенным пора готовиться ко сну. Эвэлн Лакс мягко спрыгнул с вбитого под потолок турника и отправился в душ. В одиночной камере развлечений не густо: чтение, трехразовое питание и физические упражнения. Иногда заходят незаметные люди в дорогих костюмах и интересуются его старыми знакомыми. Лакс ничего от них не скрывал, сдавая подноготную приятелей с потрохами просто ради развлечения. О результатах ему докладывать не желали, но тогда Эвэлн отказывался говорить о следующем, и ни физические, ни психологические пытки успеха не имели, так что, несмотря на пятнадцатилетний срок, Лакс был в курсе успехов всего преступного мира. В последнее время наглых выскочек становилось все больше, но был среди них особенно наглый, и Лакса он раздражал своей показушностью и беспринципностью. Эвэлн читал газеты, и в каждой об этом новоявленном герое было по статье. Лицом всего этого хаоса была рыжая девица неопределенного возраста, сперва Лакс даже принял ее за парня-подростка из-за плохого качества снимка. Но это была лишь игра на публику, а настоящим лидером организации, метко прозванной каким-то писакой «Бродячими псами», был Трой Мак-Гинти, небесталанный юноша, но слишком скользкий тип. Разумный ход, но Лакса, не любившего отдавать лавры за собственные заслуги подставным лицам, он возмущал, а потому бывший без пяти минут властелин мира с особой яростью скреб себя и без того жесткой мочалкой.

В камере его уже ждали. Развалившаяся на узкой койке блондинка игриво покачивала ножкой в белом кружевном чулке. Эвэлн бросил на нее косой взгляд, но ничего не сказал. Блондинка оценивающим взглядом окинула его мышцы и восхищенно присвистнула.

– Убирайся с моей кровати.

– Зачем же сразу так?

Ухоженные коготки кокетливо царапнули щеку.

– Ты не в моем вкусе. – Насмешливо сказал Лакс, вытягивая ее по спине полотенцем.

– В этом и смысл.

Блондинка хихикнула и подвинулась, уступая ему место, и Эвэлн сел. Блондинка тут же прижалась к его спине и обвила шею руками.

– Пятнадцать лет ты тут, Лакс! – Проворковала она. – Пятнадцать лет в одиночестве, без компании, и не стал более сумасшедшим, чем был! Каково, а?

– Что тебе нужно?

– Забрать тебя. Хватит растрачивать такой талант, как ты считаешь?

– Кто тебя послал?

– Сама судьба, дорогой.

– Кто твой хозяин? – Лакс почувствовал раздражение, отчасти оттого, что ловкая рука блондинки умело делала свое дело и отбивала всякую охоту к сопротивлению.

– Стефан Моритц.

– Этот псих? – Невежливо спросил Лакс. – Он же подох.

– А ты слышал о проекте «Гувер»?

Теперь присвистнул от восхищения сам Эвэлн.

– Сделал, мерзавец! Стоп… эта рыжая девка?! Бродячие псы? Так за этим не Мак-Гинти стоит?

– Мак солдат, а не полководец.

– А ты?

– Я буду, кем ты захочешь. – Блондинка дотронулась кончиком пальца до его носа.

Умная и хитрая. И наверняка опасная, иначе бы ее не послали. Или ее элементарно не жалко?

– Что за дело Моритцу до меня?

– До твоего бесценного опыта, Лакс. Моритц умеет мыслить глобально, но подчас чересчур погрязает в деталях. Ты готов идти?

– Каким образом нас выпустят?

– Это уж не твоя забота.

– А ты? Ты пришла вывести меня… или уговорить уйти?

Блондинка поджала губы.

– А ты не согласен? Нравится гнить здесь в забвении и безысходности?

– Неубедительно.

Эвэлн столкнул ее с койки и лег, вытянувшись во весь рост, закинув руки за голову. Блондинка, помедлив, усмехнулась и села на него верхом.

– А так?

– Продолжай. – Лакс, не меняя позы, повел плечами. – Посмотрим, какие у тебя аргументы.

– Ну здравствуй, шлюха. – Рыжая растрепанная девка встала из-за стола, отодвинув микроскоп. – Привела? Теперь иди отсюда, нам надо поговорить.

Блондинка кивнула и вышла, оставив Лакса и проект «Гувер» рассматривать друг друга в полной тишине.

– Ты выглядишь лучше, чем можно было предполагать. – Наконец, заявил Моритц, делая шаг к дивану и устало потирая переносицу.

– Это важно? – Скептически усмехнулся Лакс, скрещивая руки на широкой груди.

– Я люблю все красивое. – Моритц неопределенно пошевелил пальцами. – Можно, я буду на ты? В конце концов, я все же старше. Как прошел побег?

– Нас просто выпустили. Как это возможно?

– Мы набираем обороты. – Развеселился ученый. – Какой-то «Бойцовский клуб», ей-богу. Народ мне верит. Давай сразу расставим точки над i, ладно? Я не собираюсь захватывать мир, что бы там не говорил Мак-Гинти. У этого мальчика комплекс недооцененности. Я просто хочу тихо заниматься своими исследованиями, получить мужское тело, посадить дерево и так далее.

– Зачем тогда это все? – Лакс тоже сел на диван и неопределенно повел рукой, охватывая жестом означенное «все».

– Для веселья. – Просто ответил Моритц, как что-то само собой разумеющееся. – Это весело. Знаешь, жизнь – это история. Скучная, длинная, унылая – история обывателей. Или она может быть романтической комедией, приключенческим боевиком с погонями и перестрелками, исторической хроникой и так далее. И ты знаешь, в чем истина? Любая история должна заканчиваться вовремя. Она просто когда-нибудь должна заканчиваться. Даже очень интересное, но нескончаемое кино в итоге приедается. Вот ты… твоя история была захватывающей, резкой и потрясающей своим размахом, но что в итоге? Тебя схватили и упекли в тюрьму, как какого-то второсортного злодея из третьесортного фильма про крутых спецназовцев. Тебе нравится такая концовка, Лакс? А я вот не хочу, чтобы моя история управлялась другими. Я, черт подери, режиссер своей истории!

– Но она тоже чересчур длинная.

– Ты не понял. Моя жизнь разделена на несколько не связанных друг с другом фильмов. – Воодушевленный Моритц вскочил, раскинув руки и крутанувшись на одном месте. – История мальчика из трущоб, ставшего одним из бойцов элитного подразделения. История солдата, ставшего ученым, понявшим законы мира. История предателя, ведущего двойную игру. История создателя совершенной боевой машины. К сожалению, тогда моя история прервалась, потому что перестала быть моей. Это было начало истории солдата Гувер. Но это не могло долго длиться, и вот она опять моя, и она в самом начале. История восставшего из мертвых.

– И она кончится быстро, зато эффектно. – Пожал плечами Лакс. – Кейдж не из тех, кто так просто оставляет подобные дела.

– Я знаю. – Серьезно ответил Моритц. – Но все-таки режиссер здесь я. И это будет история любого восставшего мертвеца – возвращение ради мести. Мне только нужно, чтобы она не закончилась открытым финалом. И вот поэтому ты здесь. Я не ставлю условия, я прошу о помощи.

– Сколько у тебя людей? – Лакс, все уже для себя решив, перешел на деловые рельсы. – Каковы вообще ресурсы? Оружие? Деньги?

– Будет тебе все, только назови цифры. – Таинственно усмехнулся Моритц. – А прежде у меня есть для тебя подарок.

Он встал, покопался в ящике стола и достал оттуда фотографию.

– Кто это? – Лакс недоуменно посмотрел на круглолицую девочку, держащую в руке палитру, испачканную красками.

– Твоя дочь. – Моритц заглянул ему через плечо, благо Лакс по-прежнему сидел. – А это Рэйчел. Надеюсь, на твой вкус она не слишком постарела.

Эвэлн сжал фотографии в кулаках, так, что они смялись. Он понял предупреждение.

Глава 55.Очень страшное кино

Предаваться праздным мыслям Солджер любил с детства. И вот сейчас думал о том, что каждый человек считает себя центром Вселенной, думает, что мир крутится вокруг него и для него. Человек живет своей историей, где он главный герой, его друзья и знакомые – статисты, а весть прочий мир – банальная массовка. Татьяна сидела рядом, занятая написанием отчета о прошедшей боевой операции. Внедрение в притон по торговле живым товаром не прошло для нее даром, шпионка то и дело тихо чертыхалась сквозь зубы, покалеченная рука не держала карандаш, которым она отмечала на плане здания свои передвижения. Ее история началась в России, и самое начало терялось в тумане секретов. Часть про службу и перевербовку в иностранную разведку уже была ясна. Наверное, на этом основная часть ее истории заканчивалась, потому что все, что было дальше, не имело уже подобного градуса накала.

Или, например, Рэйчел Прайд. Солджер перевел взгляд на смуглолицую женщину, что-то озабоченно выяснявшую у Марии Кри. Маленькая воровка из бедного сингапурского квартала, дитя всех цветных наций, умудрившаяся обворовать кого-то из шпионов базы. Это было начало. Дальше – обучение, и первое задание, погубившее все. Историей Рэйчел стал Эвэлн Лакс, а она стала его историей.

Мария Кри, глава аналитического отдела. Знойная испанка с взрывным характером, обузданным годами подчинения и слежкой за людьми, любительница молоденьких мальчиков, злобная стерва, вечно конкурирующая с Доусоном. Серый кардинал, лейтмотивом проходящий через все истории базы, начиная малышами-сиротками, заканчивая директором Кейджем. Солджер знал, по какому критерию курсантов на самом деле отбирают в аналитики. В конечном счете, важен не ум, знание людей или умение просчитывать ситуацию на десять ходов вперед. Важно уметь остаться человеком и не сойти с ума, забираясь глубоко в головы других людей, посылая целый отряд на верную смерть, потому что того требует разработанный план. Поэтому Гувер не взяли в аналитики, и она знала, почему. Мерида, вечный спутник, друг детства, зачинщик всех его неприятностей. Расставаться с ней было невыносимо больно.

Солджер задумался, какова его история. Вряд ли она началась тогда, когда его вызвал Доусон и передал в ведомство Марии Кри, быстро объяснившей, как ему втереться в доверие к Мак-Гинти. Пришлось делать вещи настолько ужасные, что Солджеру порой казалось, он свихнется и станет как сам Трой. И как на него смотрела Куколка. Она его понимала. А он ее нет. Но все это было только подготовкой, а его настоящая история только начиналась. Довольно банальная история о друге, ставшем врагом. Супермен и Лекс Лутер, Брюс Уиллис и Сэмюэл Ли Джексон, Магнето и Чарльз Ксавье, Росомаха и Серебряный Самурай, директор Кейдж и Стефан Моритц. Банальная история, но переживать ее оттого было не легче. И поделиться не с кем, у аналитиков нет друзей, которых однажды придется отправить на смерть.

Стивен почувствовал, что у него сейчас взорвется голова от всех этих мыслей, которые ему, в принципе, были даже не свойственны, как будто он был антенной, улавливающей чужое настроение. Солджер встал, махнул рукой на вопросительный взгляд Татьяны и прошел к холодильнику, занявшись более актуальным и разрешимым вопросом: какую воду выбрать, с газом или без.

У холодильника уже стоял агент Дантон, долго и скептически выбирая напитки, качая головой и презрительно хмыкая. Стив вдруг с изумлением отметил, что он перерос «настоящего» агента.

– Чего? – Поинтересовался Дантон, увидев, как курсант на него пялится.

– Простите, сэр. – Смутился Солджер. – Я… давно вас не видел…

– Приятно, конечно, что ты по мне скучал. – Дантон наконец определился с напитком и вытащил жестяную банку. – Но ты это брось. Я стойкий гетеросексуал и не склонен к экспериментам. Но если бы вдруг решил сменить ориентацию, уверяю тебя, это был бы ты.

Мистер Джо Дантон, предмет обсуждения всей базы, с годами не менялся. Точно в таких же выражениях он изъяснялся, когда однажды зашел к ним, еще детям, за своей тогдашней девушкой, мисс Маккормик. Сейчас мисс уже давно не было на базе, уволилась, не выдержав работы со специфическими детьми. Только теперь Солджер посмотрел на него по-другому, как на потенциального соперника, прикидывая его возможности, и со смутной завистью понял, что до агента Купидона ему еще расти и расти.

– Слушай… – Спросил его Дантон уже иным тоном, – ты детство помнишь?

– Да, сэр. – Озадаченно ответил Солджер, вновь почувствовав себя маленьким Стиви.

– С какого момента?

– Не могу знать, сэр.

– Ну что, например, самое раннее? – Пытал его Дантон, прищурив серые глаза и неспешно отхлебывая газировку.

Курсант честно попытался вспомнить, но у него ничего не вышло. Солджер не мог четко сказать, какое из детских воспоминаний было раньше, все они сливались во что-то общее, и были связаны с Меридой, базой, тренировками, учебой. А потом, прямо перед плановой поездкой в город, в одну из патронажных тюрем, его вызвал Доусон, в пять минут объяснил задание, и детство кончилось.

– Я не знаю, сэр, простите, сэр.

Дантон поморщился.

– А меня помнишь?

– Да, сэр, конечно, сэр.

Солджер улыбнулся, не выдержав. Не помнить безбашенного снайпера было невозможно, он был такой же частью его агентской жизни, как запах пота, военные ботинки, марши и тренировки.

– И что ты помнишь? – Поколебавшись, уточнил Джо.

– Много чего, сэр. – Осторожно ответил Стив, агент явно спрашивал не то, на что он пытался найти ответ. – Вы очень… исторический человек.

– Ладно, вали отсюда. – Велел Джо со смесью облегчения и разочарования.

Солджер откозырял ему и отправился на место, размышляя, каким кино была жизнь агента Купидона. Даже не кино, а сериалом. Или сборником анекдотов.

Алекс Мастерс не привык, чтобы опаснейшие преступники вот так запросто проходили мимо окон второсортных забегаловок в криминальных районах, поэтому не сразу обратил внимание на процокавшую каблучками девушку. И только краем сознания отметил, что он ее где-то видел. К счастью, тренированный солдат привык подчиняться инстинктам, и уже на бегу из кафе узнал беглого рядового Гувер. Стоящий на перекрестке полицейский ее не замечал, как будто фото с ее ориентировками не были развешаны по всем участкам страны.

– Эй! – Крикнул Алекс. – Мерд! Гувер!

Девушка обернулась, мило ему улыбнулась, чем окончательно вывела Мастерса из себя. Оружия с собой у него не было, зато коп мог помочь.

– Задержите ее! – Обратился Алекс к скучающему лейтенанту.

Тот смерил его подозрительным взглядом.

– За что?

– Как за что?! – Опешил Мастерс. – Это же Гувер! Глава группировки бродячих псов! У вас в участках должен был проходить инструктаж о ее наглой заднице!

– Инструктаж был. – Ответил коп, выпрямляясь. – Но это не она. А вот кто ты?

– Да ты охренел! – Удивился Алекс, пока Гувер, шагая нарочито неспешно, пересекала улицу.

– Оскорбление при исполнении. – Холодно отметил коп. – Еще пара слов, и я тебя задержу.

– Черт с тобой! – Алекс рванул с места, плюнув на полицейского, и мстительно пообещав себе доложить, куда следует. – Ты еще ответишь за это!

– Вали-вали! – Нахальный коп покрутил пальцем у виска. – А то заберу тебя в участок за сексуальное домогательство к прохожим!

Увлеченный погоней Алекс не заметил, как ехидное выражение на лице лейтенанта сменилось озабоченным. Гувер уже скрылась за поворотом, а у него не было даже ножа. За поворотом был тупик, и Алекса ждали. Он резко затормозил. Гувер улыбалась, ее рука лежала на плече маленькой девочки с двумя пышными хвостами.

– Приве-е-ет! – Протянула она. – Але-е-екс!

Мастерс не ответил, во все глаза пялясь на девочку, которая показала ему язык и спряталась за спину Мериды.

– А я тут гуляю с Хейли. – Продолжила рыжая, ухмыляясь. – Что за прелесть маленькие девочки! Они такие маленькие. Такие хрупкие. У них такие тонкие шейки…

В ее голосе зазвучал металл, глаза лихорадочно заблестели. Мастерс вдруг обратил внимание, что она выглядит не так, как на базе. Обтягивающие джинсы с широким ремнем, красивые сапоги, изящная черная кофточка. Короткие волосы уложены, неброский, но элегантный макияж. Курсант превратился в юную женщину. Довольно привлекательную женщину.

– И даже ногти накрашены. – Мерида вытянула руку. – Куколка постаралась.

– Мама. – Пискнула Хейли.

– Надо сказать, у нее есть вкус. – Продолжила Мерида. – Хорошо, что у меня есть она. И хорошо, что у меня есть Хейли. Просто уму непостижимо, как маленькие девочки могут отнимать волю у взрослых мужиков. Дальше объяснять или ты понял?

– Чего ты хочешь? – С ненавистью выдохнул Алекс. – Только тронь их и я…

– Ой, что ты сделаешь, слабак, врежешь мне?

– Врежь! – Подтвердила Хейли.

– Тихо-тихо, моя дикая малышка! – Гувер потрепала ее по плечу. – Никто в целом мире не может мне врезать, я же, как-никак, суперсолдат. Хочу я немногого. Чтобы завтра вечером на закате Рэйчел Прайд была на перекрестке Эппл и седьмой, желательно с Рене.

– Зачем?

– Посмотрит шоу. И чтобы там была только она, а не то…

Пальцы Гувер хищно сжались на плече Хейли.

– Ну ты меня понял. Ах, как приятно быть злюкой. Давай, Ал, не подведи меня. Зря ты тогда меня не убил, как думаешь?

– Заминировать дорогу. – Повторил майор Эткинс, тупо глядя перед собой. – Как грубо…

– Зато эффективно. – Не согласился Доусон. – Весь кортеж взлетел на воздух.

– Но откуда они знали? Если бы среди них был наш информатор, то можно было бы подумать, что он продался…

– У агента Миллера железное алиби.

– Насколько железное? Она могла его перевербовать.

– Вы недооцениваете моих людей, агент Эткинс.

– Она его раскусила в два счета, но не убила, а отправила с миром домой!

– Я повторяю, вы недооцениваете моих людей.

– Это был твой план, Доусон, приставить Миллера к этой девке, а теперь что ты скажешь, когда она его выставила?

– Скажу, что горжусь уровнем нашей подготовки кадров.

– Твой так называемый кадр отправил по ветру одного из членов Совета! Ты представляешь, что теперь начнется?!

– Мы уже все рассчитали. – Вставила Мария Кри. – Нам придется туго, но лучше заранее быть готовыми. Кроме того, мы делаем все возможное…

– Этого недостаточно!

– Хорошо, что решение подобных вопросов находится не в вашей компетенции. – Доусон сложил пальцы под подбородком.

– Нам конец. – Вздохнула Мария, когда майор вышел.

– Нет. – Улыбнулся одними губами Доусон. – Это только начало.

– Очередное. – Фыркнула Мария, беспощадно снизив этим замечанием весь пафос происходящего.

Из-за ядовитых веществ в воздухе закат казался особенно красивым.

– Вот бы еще увидеть северное сияние. – Мечтательно протянул Моритц. – Мак столько про него врал, когда сидел в клетке.

– Зачем мы здесь? – Недовольно спросил Лакс, глядя с крыши вниз на собирающуюся внизу толпу.

– Гуляем. – Хмыкнул Моритц. – Я молодая привлекательная женщина в рассвете сил и желаний…

Он игриво выгнулся, получилось весьма жутко. Лакс презрительно фыркнул, потом рассмеялся, рядом со Стефаном не удавалось быть серьезным.

– Я теперь понимаю, почему Кейдж не смог тебя пришибить сам.

– Сейчас не об этом. – Моритц посерьезнел и взглянул с крыши вниз. – Вроде достаточно народу, как думаешь, Эвэлн?

– Достаточно для чего?

– Чтобы продемонстрировать им силу. Ты готов? У меня для тебя небольшой сюрприз. Сделаем тебя героем дня, а?

Недовольный Мак-Гинти отвернулся, в ярости пробурчав что-то нечленораздельное.

– Мак, ты если хочешь что-то сказать, не стесняйся. – Подначил его Лакс. – Последнее слово, так сказать.

– Ты труп! – Прорычал Мак-Гинти.

– Это он кому? – Лакс повернулся к пожавшему плечами Моритцу.

– А он что-то сказал? К черту, начинаем. Друзья!

Звонкий голос Моритца разнесся над притихшей улицей, где-то вдалеке визжали сирены, значит, надо было торопиться, несмотря на то, что все копы в городе, как могли, оттягивали момент своего появления на пересечении Эппл и седьмой.

– Настал великий день, знаменующий начало новой эры! День, в который люди начнут получать то, что заслужили! Есть время разбрасывать камни и время собирать камни, время брать долги, и время отдавать их, время говорить, и время действовать! И начнет это время Эвэлн Лакс!

Недоуменная толпа придвинулась к зданию, в тщетных попытках разглядеть фигурки на крыше, и Лакс придвинулся к краю, чтобы им было лучше видно.

– Смотри! – Прошептал Моритц, скрываясь в тени. – Смотри, вон там, это Рэйчел!

Взгляд выхватил из толпы побледневшее лицо, такое знакомое, не забытое за пятнадцать лет.

– И Рене. – Тихо продолжал Моритц, поглаживая его по спине нервно дрожащей рукой. – Она тебя видит. Она все знает. А поэтому нет смысла это все продолжать.

Что-то холодное вошло в спину, мешая сделать вдох, а потом сразу стало горячо. Эвэлн пошатнулся, не удержавшись на краю крыши, и полетел вниз, на мостовую.

– Знатно его размазало. – Холодно прокомментирова Моритц, глядя вниз.

Мак-Гинти подбежал к краю и посмотрел на то, что осталось от Лакса.

– Что это было?

– Мак, неужели ты думал, я позволю какому-то уроду творить здесь свои порядки, когда у меня есть ты? Совершенный человеческий организм без изъянов, созданный по моему образу и подобию?

– Было такое впечатление. – Мак-Гинти отступил от него на шаг.

– Зря ты мне не доверяешь, Трой. Я знаю, сколько ты сделал для меня. Ты мог все бросить и предаваться радостям жизни, но ты продолжил мое дело, поддерживал его все эти годы. К дьяволу, что за сопли, учти, ты это слышишь в первый и последний раз. Ты мне как сын, больше, чем сын, потому что мой настоящий сын оказался меня недостоин и лижет задницу Кейджу. А теперь уходим, пока нас не загребли за нарушение общественного порядка.

Звуки доносятся как из-под воды. В ушах звенит и трудно сделать вдох. Эвэлн. Увидеть его снова через пятнадцать лет, всего на мгновение, и снова потерять. Теперь уже навсегда. Рене сидит напротив, непривычно тихая и молчаливая, и в чертах у нее появилось что-то новое, до сих пор не виданное. Всюду кровь, на одежде, на руках, на лице. Невозможно поверить, что то, что она держала в руках два часа назад, все, что осталось от Эвэлна Лакса. Общество было шокировано этим демонстративным убийством, многие отвернулись от бродячих псов. Ненадолго. Ровно до тех пор, пока не узнало, кем был Лакс. И тогда оно ополчилось на тех, кто его скрывал все эти годы, а авторитет Гувер взлетел до небес. Но все это уже не важно, как будто из жизни ушел некий смысл. Она его не видела и не собиралась видеть, и встреча в суде была последней, оба это знали. Отчего же теперь мир как будто стал черно-белым, потеряв вкусы и запахи? И Доусон, вечный неизменный Доусон.

– Уведите девочку.

Рене послушно встала и вышла, ни на кого не глядя.

– Как вы себя чувствуете, агент Прайд?

– Я в порядке.

– Я был бы удивлен, если бы было иначе. С чего бы вам быть не в порядке из-за смерти одного из самых опасных преступников в мире? Ну и резонанс это вызвало. Я невероятно счастлив, что разгребанием этого дерьма занимается Мария. Кстати, вы знаете, что Лакс упал не просто так? Его пырнули ножом, а потом столкнули. Странная предосторожность, он бы и так не выжил. Если только они не хотели оставить некое послание. Вот что было пришпилено к его телу.

Рэйчел недоуменно развернула белый листок принтерной бумаги, заляпанный кровью. На нем фиолетовыми чернилами была нарисована большая бабочка.