Текст книги "Мятежница и менталист (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глядишь, и перестанет девчонка доказывать всем вокруг свою крутость и ценность для отряда повстанцев, угомонится, получив желаемое. И мужики на базе не станут смотреть на лидера Сопротивления как на недоумка, который, вместо того чтобы затащить бабу в постель, возится с ней на ринге. Восприятие Карины как соратника и единомышленника в штабе разом снимет все напряжение, недомолвки и подозрения в недальновидности главаря. Что же плохого, если он тренирует одного из членов командного состава? Все же для пользы общего дела.
Дело… Оно действительно сейчас выдвинулось на первый план. Терпение спонсора было на исходе, требовались активные действия. Пришло время показать, что мятежники не зря проедают свой хлеб. И потому очередное совещание, которые стали ежедневными, Карен решил начать с дополнительной мотивации своих доверенных лиц.
– Я получил весточку от наших сторонников. На подходе новая поставка техники и вооружения. И свежий отряд бойцов.
– Наконец-то сподобились!
– Воюем на старье и честном слове.
– Теперь уж точно отомстим федералам за поражение!
Воодушевленные комментарии посыпались со всех сторон. Карен их терпеливо выслушал, и лишь затем снизил градус веселости, добавив:
– Все это мы получим, когда захватим Кварцит.
Энтузиазм подчиненных резко снизился. И реплики тут же стали более пораженческими:
– Захват имеющимися силами это неизбежные потери.
– К чему новая техника и деньги трупам?
– Подкрепление прибудет на все готовое…
Карен и тут сначала позволил офицерам выговориться, прежде чем высказать свое мнение:
– Мало подмять под себя, надо удержать. Захватим и тем, что есть, а сохранять позиции станем за счет новичков… – Он осмотрел собравшихся за столом его кабинета военных, убеждаясь, что с подобным рациональным подходом все согласились, и перешел к практическим вопросам: – Что у нас с проблемными местами плана? Разведать позиции и точное местоположение оборонных комплексов удалось?
– Топографирование мы завершили, – отчитался один из офицеров. – Ребята сделали максимум из возможного. Если не будем тянуть с нападением, то сменить дислокацию телепаты не успеют.
– Дело говоришь! – поддакнул его сосед. – В прошлый раз федералы нас обставили именно потому, что разведданные тупо устарели. Повылазило у них подкрепление, откуда не ждали. Раскидали всех как котят.
– На это раз и мешкать не будем и раскидать себя не позволим, – пресек ненужные напоминания о позорном провале Карен. – Что решили с отвлекающими отрядами?
Карен испытующе посмотрел на назначенного ответственным совсем молоденького офицера, похоже, не так давно вышедшего из учебки, и тот отчитался:
– Попробуем действовать изнутри двумя диверсионными группами. Одна под видом ремонтников магнитосферных вышек. Другая будет имитировать группу мирных жителей, переселяющихся в Кварцит. С первой проблем нет, ребят толковых я нашел. Во второй сложнее. Там баб надо бы побольше в толпе-то беженцев, тогда не вызовут подозрений. А у наших девчонок с дисциплиной неважно и трусихи они. Как себя во время боя поведут, предсказать сложно.
Говорящий невольно покосился на оказавшуюся в их компании девушку, которую главарь приблизил к себе. Видимо, офицер привык ждать от женщин подвоха и Карина поспешила его в этом переубедить:
– Я пойду. С дисциплиной проблем у меня не будет. С женщинами могу пообщаться и убедить их в необходимости внести свой вклад в операцию ради общего успеха.
Карен одобрительно кивнул, поощряя инициативу соратницы. И обрадовался – не зря он рискнул и взял ее в штаб. Потому и полномочиями тут же наделил:
– Тогда этот отряд будет под твоим командованием. А вы, – переключился на остальных присутствующих, – согласуете с Карой механизм действий, чтобы не оплошать.
Следующие полчаса офицеры обсуждали технические моменты – готовность техники, уровень заряда плазмогенераторов, количество пехотинцев… Карина, которая не особо во всей этой “кухне” разбиралась, заскучала. Однако и нервное напряжение от ответственности, свалившееся на нее, тоже сказывалось. Отражалось на лице девушки настолько явно, что, когда все начали расходиться, Карен перехватил ее за руку и вполголоса приободрил:
– Не дрейфь. Все мы через это проходили. Одна ты не будешь, с тобой пойдет Марк, из него выйдет идеальный беженец, такой экземпляр вне подозрений. Ты не смотри, что он на вид немощный. При необходимости прикроет. Я в него верю. И в тебя.
Марк, который все это время стоял у дверей, в готовности выполнить приказ начальства, эти слова тоже услышал. В кабинете ничего не сказал, лишь когда они с Кариной отправились на кухню обедать, привычно мрачно буркнул:
– Добилась? Ты хоть понимаешь, на что подписалась? Диверсионная операция это тебе не игра в войнушку и не учебный полигон с мишенями. Тут стрелять по людям придется. Уверена, что моральных сил хватит? В реальном бою сложней, чем тебе кажется.
Карина, которая и сама об этом уже давно думала, с трудом погасила накатившую панику. Блин! Ей и так сложно, а тут еще Марк со своими замечаниями и критикой! Нет бы наоборот, поддержал!
– Справлюсь, деваться некуда, – старательно демонстрируя хладнокровие, постаралась максимально внушить уверенность в первую очередь самой себе. – Убивать, разумеется, не хочется. Но, может, как-то обойдется без кровопролития? Можно же неожиданно напасть со спины, связать противника, или угрожая оружием в плен захватить…
Марк скептично на нее посмотрел, хмыкнул, но спорить и переубеждать наивную мятежницу не стал. Хотя в душе ему импонировала позиция девушки, которая даже в условиях войны пыталась сохранить моральный облик и не желала действовать агрессивными, жесткими методами. Жизнь сложнее, чем кажется Карине, и мужчине было жаль неопытную журналистку. Такие, как она, первыми гибнут на поле боя, подставляясь под удар. И он порадовался, что Карен назначил его сопровождающим и защитником новой соратницы, ведь обычно главарь предпочитал держать его в лагере, не желая терять незаменимого адъютанта. Без помощи Марка Карина точно не доживет до окончания операции по захвату Кварцита.
Марк признавал, что у Карена талант выбирать себе проблемных женщин. Мара, которую он до ее гибели не раз видел на базе, доставляла не меньше хлопот, чем Карина, в смысле упертости и взрывного характера. Она была жестокой, никого не жалела, не видела проблемы в том чтобы кого-то застрелить. Бывшая Карена прагматично использовала мужиков и с легкость изменяла Карену, объясняя это необходимостью. Изначально на базу она прибыла в качестве работницы склада, но быстро переквалифицировалась. Наравне с мужчинами ходила в поселения федералов, добывая ценные сведения любой ценой, и показала себя хорошей разведчицей. Карен был недоволен неверностью соратницы, а она считала, что победы мятежников важнее каких-то там личных предрассудков. Они как раз по этому поводу в очередной раз повздорили, когда Мара в итоге, не выдержав наездов психанула, в сердцах крикнула, что нафиг ей Карен сдался и она прекрасно устроится и у федералов. Вот только мнение последних с ее личным не совпало…
Марку было приятно, что Карина в этом смысле совсем другая, не безрассудно независимая и всесильная. Вроде и с характером, но ее все равно требовалось защищать и оберегать. И потому ту новую должность, которую ему навязал Карен, тоже воспринял с воодушевлением и с удовольствием принялся помогать командиру женского отряда. Показал Карине, где найти подходящий контингент, подсказал намекнул на нужные нюансы разговора, указал, что нельзя упустить или забыть, организовал собеседование с будущими диверсантками…
Карина подошла к отбору в отряд со всей ответственностью. Проявила дальновидность и тщательно присматривалась к претенденткам издали, прежде чем все же пригласить на разговор – заранее отсеивала тех, кому незачем было знать о готовящейся операции.
Вот только женщины, которым посчастливилось оказаться “избранными”, отнеслись к предложению не слишком позитивно. Потребовали взамен большее вознаграждение, чем то, которое при инструктаже Карине обозначил Карен. Они полагали, что риск, на который они идут, должен быть оплачен должным образом.
– Пусть Карен нормально с нами расплатится! – возмущалась одна из мятежниц. – А то, когда вербовал, все преподнес красиво и благородно. А по факту заработок ничтожный, выкручиваемся как можем. Фактически держимся на подачках от озабоченных мужиков.
– Правильно, – поддержала ее другая. – Или дайте нормальное вознаграждение, или никто никуда не пойдет. Тем более условия этой вашей “вылазки” по сути отвратительные – прикрытия никакого, выдвигаемся в первых рядах, действуем на свой страх и риск.
Ультиматум… Карина признавала правоту женщин и пообещала, согласовать вопрос оплаты с Кареном. Вот только тот, внимательно выслушав деловое предложение, поморщился и заглянул в свои записи, прикидывая масштаб трат. Тяжело вздохнул, и прямым текстом заявил:
– Кара, я все понимаю, но мы на нуле. Аванса нам не дадут. Деньги будут только когда предъявим результат. К тому же… – он снова поморщился, отводя в сторону глаза, – может, и не придется всем платить. Кто-то неизбежно погибнет…
– Что за циничный подход? – возмутилась Карина. – Это же твои люди! Твои единомышленники! Как же их семьи? Тебе их не жаль? Хотя бы им компенсация положена? Или все они для тебя не более, чем пушечное мясо?
– Не утрируй, Кара, – строго осадил ее главарь. – Я мыслю прямо и без прикрас. Ситуации разные бывают. Финансирование от меня не зависит. Были бы деньги, я бы отдал последнее без вопросов.
– Давай я сама поговорю со спонсором, – предложила девушка. Хоть и осталась разгневанной, но градус агрессии снизила. – Возможно, я найду нужные аргументы и он пойдет навстречу женщине?
– Рассчитываешь на свое очарование? Будешь с ним флиртовать?
В голосе Карена Карине резанули слух странные нотки недовольства. Она опешила, не понимая, что это? Ревность? Или негодование, что подчиненная вмешивается не в свое дело. Так и не разобралась, потому что де’Лоста махнул рукой и соизволил внести ясность:
– Не получится переговорить со спонсором. Он ценит конфиденциальность. Если уж со мной напрямую не контактирует, то с тобой – посторонней, да еще и женщиной, на переговоры тем более не согласится.
Карина продолжать противостояние не стала, сделав вид, что обиделась из-за недоверия и стереотипов. Однако себе взяла на заметку, что личность спонсора, не уважающего и даже для вида не принимающего всерьез мнение женщин, выглядит странной. Это же один из главных лозунгов мятежников Сопротивления!
Выходит, никакой это не повстанец без способностей, а явный телепат. Только они не признают право женщин на полную независимость, не видят в них равных, осуждают самодостаточность и самостоятельность, желают их во всем контролировать.
И именно по этой причине тот, кто разделяет взгляды повстанцев и самым активным образом их поддерживает, столь тщательно сохраняет инкогнито. Огласка – весомая причина для опасений, которая сдаст его с потрохами. А он вне всяких сомнений хочет сохранить незапятнанную репутацию среди телепатов и избегает малейшей тени подозрений в связях с подпольем.
Получается, и в едином “строю” федералов есть предатели, раздрай, расслоение. Противостояние федералов и разрозненных группировок повстанцев – на Земле и на Марсе – длится десятилетиями… Кто-то под кого-то уже очень долго и усиленно копает. Идет игра по-крупному… Вот только какова реальная цель всего этого?!
Интригующие догадки подстегнули мотивацию Карины. Ей нужна успешная и эффективная вылазка! Ведь есть шанс, что довольный штурмом Кварцита спонсор все же хоть как-то проявит себя, и это поможет раскрыть его личность!
Понимая, что наседать на Карена и требовать денег смысла не имеет, она попыталась убедить женский отряд в том, что сначала победа, а после все получат больше, чем заработали бы авансом прямо сейчас.
На сомнительные условия согласились не все. В итоге в отряде Карины осталось всего пять женщин из двенадцати. Не так много, но все же достаточно, чтобы сымитировать группу беженцев. Напрягало только то, что придется брать меньше мужчин, чем планировалось, чтобы не вызвать подозрений у федералов. А значит, защищать их, в случае опасности, будет практически некому.
Чтобы снизить риск, Карина досконально обсудила с диверсантками детали плана, распределила обязанности, обозначила требования к внешнему виду. Из практических соображений нужна была одежда максимально закрывающая тело – и для маскировки, и для тепла, ведь идти придется пешком, ночью, когда холодно, зато нет опасного излучения. Кто из федералов поверит, что у несчастных, обездоленных беженцев есть средства защиты или транспорт, чтобы добраться до поселения днем?
Следующие три дня прошли в активной подготовке, согласовании действий, координации планов, определении условных сигналов, выборе оружия и экипировки – всего того, от чего зависит успех будущего наступления повстанцев.
Карина по-прежнему тренировалась на стрельбище, а занятия с Кареном по понятным причинам пришлось отложить. С каждой минутой, приближающей к часу “икс”, Карен становился все нервозней, раздражительней. Дерганный и вечно занятый главарь был не самым приятным собеседником.
Карина тоже нервничала, но понимала, что отступать некуда. Не хотела показать себя трусихой, потому с максимальной выкладкой продолжала работу со своим отрядом. Она с головой погрузилась в дела, чтобы не думать ни о чем другом.
Глава 6. Захват Кварцита
Песок под ногами неприятно хрустел – сухой, острый, вязкий. Воздух был холодным, тяжелым, насыщенным пылью после недавно прошедшей бури. Хорошо хоть сейчас ветер практически стих, но шагать все равно было тяжело. Уже давно стемнело, высадивший нас транспорт скрылся за горизонтом, а мои соратники по диверсионному отряду брели в темноте, в тусклом свете звезд. Единственным доступным источником освещения для нас служили налобные фонари.
Мы не слишком торопились, потому что по легенде должны были изображать беженцев из соседнего с Кварцитом поселения, а оно располагалось довольно далеко. Да, транспорт мятежников подвез нас максимально близко, но добраться до цели нам полагалось лишь к утру. Иначе наше быстрое появление вызвало бы подозрение.
Девчонки мои сохраняли оптимистичность и не жаловались на тяготы пути, что меня очень радовало. Было у меня подозрение, что они успели “взбодриться”, хлебнув горячительного для храбрости, но укорять их за отсутствие дисциплины я не стала. Без такого своеобразного допинга, возможно, они бы не нашли в себе смелости и не рискнули жизнью, а я осталась бы единственной женщиной в отряде.
Марк, несмотря на травму, передвигался проворно и не отставал, должно быть приспособился к темпу ходьбы. Я шла рядом с ним, позади толпы диверсантов, время от времени подсчитывая огоньки фонарей и отслеживая, чтобы никто не сбился с пути и не потерялся. Иногда мы позволяли себе остановиться, отдохнуть, рассчитывая, что приблизимся к поселению на рассвете.
Расчет оказался верным, мы не ошиблись, и контуры зданий показались на горизонте, как раз когда небо начало едва заметно краснеть.
– Прибавляем шаг, – скомандовала я. Запыхавшиеся, мы точно создадим впечатление нашей усталости от “долгой” дороги.
До Кварцита оставалось около километра, когда нам навстречу выдвинулся пескоход. Оставляя после себя в воздухе пылевую “дорожку”, он, шустро объезжая невысокие поднятия, быстро приблизился. Остановился, не доезжая метров пятьдесят, и из него на песок высадилась группа вооруженных вояк, взяв нас на прицел.
– Не стреляйте! Мы беженцы! – изображая отчаяние, выкрикнула я. – Пять женщин и двое небоеспособных мужчин. Оружия у нас нет. Предоставьте нам убежище, пока не рассвело. Иначе мы погибнем в пустыне без защитных устройств.
Пришлось ждать, пока офицер со своим отрядом подойдет ближе. Пользуясь вынужденной передышкой, вместе с девчонками мы уселись на песок, достали воду, припасы. Отряхивали плащи, перевязали платки на головах, мужчины высыпали песок из сапог.
– Сами дойдете? Или транспорт навстречу послать? – оценив нашу активность, участливо поинтересовался офицер.
– Дойдем, – беспечно махнула рукой одна из девчонок. Я благоразумно молчала, чтобы не вызвать подозрений в организованности нашей группы.
Подхватив с песка пожитки мы двинулись дальше. Стало морально легче – первый рубеж контроля наш отряд преодолел.
Понимая, что документов у беженцев нет, на пропускном пункте нам раздали анкеты, которые мы заполнили вымышленной информацией, и отвели в небольшое приземистое здание, похожее на общежитие. В маленькой комнатке рядом со входом разрешили отдохнуть и привести себя в порядок, пока будут оформлять временные удостоверения личности.
Надо отдать должное достойной работе федералов с беженцами. Не было угроз, допросов, шантажа, отнеслись к нам вполне лояльно. И к женщинам нашего отряда никто из военных не приставал. Мне стало стыдно, что мы притворяемся мирными жителями и используем настолько циничное прикрытие. Это равносильно тому, как если бы я назвала себя журналисткой, а сама при этом вела подрывную деятельность в пользу одной из противоборствующих сторон.
Было не по себе от понимания, что встретившие нас на подходе к Кварциту парни совсем скоро погибнут. Мелькнула было мысль сдать Карена вместе с его планами, чтобы федералы успели организовать контратаку, пресекли диверсию с вышками и удержали Кварцит за собой, разбив отряды мятежников. Но… Порыв этот пришлось сдержать. Ведь и среди повстанцев были те, кому я смерти не желала – за эти пару недель тесного общения с ними, убедилась, что есть в рядах Сопротивления адекватные и достойные люди.
Да и для меня, если осмелюсь всех сдать, гарантий безопасности никаких. Как я могу быть уверена, что мое предупреждение примут всерьез, а меня не арестуют как провокатора и сообщницу мятежников. И отряд свой подставлю, и сама не спасусь. Что же будет с девчонками, которые мне доверились?
– О чем задумалась? Жалеешь, что во все это ввязалась? – вполголоса поинтересовался Марк, когда мы уже устроились во временном “лагере”, представляющем собой пару палаток, которые поставила для нас принимающая сторона. В общежитии свободных мест не нашлось. – Раз уж влезла в дерьмо, то иди до конца.
Марк выглядел необычайно довольным. Похоже, ему наскучило сидеть в штабе, не имея возможности реальных действий. Азарт будущей схватки мужчину взбодрил. А может, обещанное Кареном вознаграждение мотивировало?
Его поведение укрепило меня в мысли, что хорошей для всех не станешь. Угодить всем сразу нереально, правильнее действовать, как было оговорено заранее. К тому же, если я сейчас сдамся и отступлюсь, то спонсор не даст о себе знать и я его никогда не выведу его на чистую воду. А способ сбора информации не так уж и важен, если правда общественно значимая. Огласка его махинаций послужит для общей пользы, внесет честность и непредвзятость в затяжной конфликт. Все средства хороши ради благого дела и справедливости.
Убедившись, что контроль федералов за нами ослаб, мы разбрелись по территории поселения. По одному выходили из палатки, под предлогом желания размяться. Сначала прогуливались по ближайшим окрестностям, потом начали забредать чуть дальше.
Я тоже пару успешных вылазок сделала. Во время первой спрятала взрывпакет в куче камней возле забора у какого-то предприятия. Во время второй оставила такие же заряды в подъезде дома и рядом с одной из вышек.
Сами по себе устройства были маломощные, разрушений от них никаких. Только шум, пыль, отвлечение внимания. Нужны они лишь для того, чтобы во время атаки мятежников у защитников поселения создалось впечатление, что враг проник в тыл. Тогда действовать гвардейцам придется на два фронта, распыляя силы и это даст возможность основной группе повстанцев натолкнуться на меньшее сопротивление.
Направляясь в палатку, на подходе к одной из магнитосферных вышек я заметила наш отряд лже-ремонтников. Стало очевидно, что изменений в планах нет и операция пройдет, как задумал Карен.
Я торопливо вернулась в импровизированный лагерь. Мои девчонки тоже задерживаться в центре не стали, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Но даже возле палаток все чувствовали себя тревожно и неуверенно. Нервное напряжение нарастало. Мы начали переживать – как все пройдет, как нам действовать во время атаки… Как поведут себя федералы? Забудут о нас и оставят под ударом врага? Или эвакуируют как “мирных жителей” в безопасное место? Предсказать это было невозможно.
Чтобы не вызвать подозрений, мы поели и легли спать. Начинало темнеть и все морально настроились на ожидание, после которого придется развить очень бурную деятельность, работая быстро и слаженно.
Места в палатке было немного – помещалось здесь всего два матраса, один из которых заняли две девушки, а на втором устроился Марк. В другой палатке постояльцев и без того уже было четверо, так что я, недолго думая, прилегла рядом со своим телохранителем.
Почувствовала, как мужчина напрягся, недовольно что-то пробурчал, но отгонять меня не стал. Понимал, что некуда. А может, вообще по привычке возмущался – похоже, для него это уже перешло на уровень рефлексов. И под тоже самое ворчание его рука легла мне на плечо.
От неожиданности я даже дрожать перестала, ошарашенная не только его поступком, но и нахлынувшими на меня эмоциями.
Тяжесть руки была приятной и… нужной. Она поддерживала, успокаивала, доказывала, что рядом тот, на кого я несомненно могу положиться. Кажется, я привыкла к присутствию этого повстанца настолько, что воспринимаю его как кого-то близкого. По крайней мере, в обществе Карена я точно ощущаю себя иначе.
Марку я безоговорочно доверяла. Была уверена – такой, как он, не предаст, не бросит, не подставит. Невольно проскользнула мысль, что если бы не возраст и не угрюмый характер, мне бы импонировала его симпатия… именно как мужчины. Я даже на физическую неполноценность и отсутствие привлекательной внешности уже внимания не обращаю – все это для меня мало что значит, когда в наличии куда более важные личностные качества.
Непонятно только, почему сам Марк не демонстрирует по отношению ко мне никаких чувств? Отчего ведет себя со мной совершенно нейтрально? Боится конкуренции с Кареном? Или рассудительно-прагматично полагает, что молодой девушке ни к чему калека? Или действительно он к женщинам равнодушен, как утверждали вояки? Или просто не желает связываться с местными дамами? И его игнорирование посиделок в компании заядлых пьяниц – тоже своеобразный показатель воспитания и культуры? Отвергнутым товарищам проще придумать обидные слухи о Марке, чем признать собственную распущенность. А он просто не считает нужным что-либо доказывать. Да и зачем, если и так понятно, что многого добился, несмотря на полученное увечье, став в итоге адъютантом лидера Сопротивления. А кем стали его вечно нетрезвые дружки?
Задавать глупые вопросы было бессмысленно. Правды Марк все равно не скажет, а девчонки могут услышать и передать Карену. И не факт, что их сплетни не перевернут с ног на голову реальный смысл наших вопросов и ответов.
Ненавязчивая поддержка подействовала настолько хорошо, что я даже задремала. Усталость дала о себе знать. Ночной переход был долгим, а день выдался насыщенным. Очнулась от того, что ладонь, лежащая на моем плече, сжалась сильнее, то ли желая разбудить, то ли предупредить.
Где-то вдали едва слышно громыхало. Свет на площадке перед нашими палатками, который пробивался в щель полога, несколько раз моргнул. И тут же неподалеку от лагеря раздались возбужденные голоса. Явственно ощущалось нарастающее напряжение, оно словно разлилось в воздухе вместе с топотом, щелчками оружия, резкими отрывистыми командами и все явственней звучавшими выстрелами.
– Атака повстанцев. Без паники, живо в убежище. Останетесь тут – пеняйте на себя, – отрывисто приказал военный, откинувший полог палатки.
Имитируя страх, тревогу, девчонки заголосили, засуетились собирая разбросанные пожитки. Кто-то даже зарыдал, сетуя на жестокую судьбу. Выскочив на улицу, мы торопливо побежали следом за гвардейцем, который указывал путь в убежище для гражданских.
До него мы в итоге не дошли, замедлив шаг в закоулке между домами. Выжидали момент, когда пропадем из зоны видимости других военных. Марк и второй мужчина нашего отряда, имитировавший контузию, набросились на нашего сопровождающего, связали, обезоружили и затащили его в подвал ближайшего здания.
С этого момента мы могли действовать более свободно. Марк отдал парню спрятанный в подошве сапога коммуникатор, на котором была установлена программа активации взрывпакетов.
После первого же прозвучавшего взрыва, свет на улицах погас окончательно – “ремонтники” свое дело сделали, обесточив Кварцит. Теперь между домами творилась настоящая паника: суетились гражданские, прочесывали улицы военные, проносились транспортники, раздавались звуки сирен.
Наша задача была защитить парня-“подрывника”, отвлекая от него внимание и позволяя ему сменить местоположение. Гвардейцы, в распоряжении которых были мощные пеленгаторы, быстро засекали сигнал коммуникатора, и потому мы с девчонками то и дело выскакивали на пути у военных, мешая им сориентироваться и путаясь под ногами.
Судя по всему, атака основных сил мятежников быстро завершилась успешным вторжением в границы Кварцита. Вскоре поиски диверсанта в тылу федералы прекратили, бросив все силы на отражение атаки повстанцев у границ поселения. Мы выдохнули с облегчением – наша миссия выполнена, остается ждать.
Примерно еще час вдали за домами громыхало и в небе разливалось зарево вспышек плазменных разрядов, а потом как-то неожиданно, почти мгновенно все стихло.
– Похоже все. Идем к своим, – поднимаясь с камня, на котором сидел, приказал Марк.
По мере приближения к границам поселения, картина военных действий становилась все более очевидной. И если в центре о боях свидетельствовали только косвенные признаки, то здесь…
Поврежденные и разрушенные здания. На площади – связанные, плененные гвардейцы. Грозно ощерившиеся орудиями транспортники с плазмогенераторами. Прочесывающие улицы пехотинцы в экзоскелетах… Все это бросалось в глаза, потому что включилось и освещение и магнитосферные вышки, когда “монтажники” убедились в том, что штурм завершен и Кварцит теперь под контролем повстанцев.
Где искать начальство, Марк догадался сразу. Вот что значит опыт службы! Он без раздумий направился в сторону гвардейских казарм, к которым примыкало небольшое здание – штаб-квартира командующего федеральными войсками.
Девчонки мои с нами не пошли, и вообще как-то незаметно отстали и исчезли, видимо, отправились по своим делам. Я их задерживать не стала. Они свою задачу выполнили, а остальное не моя забота.
В штабе стояла деловая суета. Сподвижники главаря де’Лоста бегали с этажа на этаж. Рядовые конвоировали офицерский состав военнопленных. Сам Карен обнаружился в кабинете начальника военного гарнизона гвардии.
Когда мы подошли, из помещения как раз вывели его прежнего хозяина. Молодой мужчина, у которого была свежая рана на щеке, со скованными наручниками за спиной руками, мазнул по мне насмешливым взглядом. Мол, и ты туда же, слабая девчонка.
Мой спутник тоже удостоился его внимания. Вот только чуть иного – удивленного, непонимающего, настороженного. Похоже, они раньше пересекались, хотя сам Марк и не подал вида, даже головы не повернул, чтобы посмотреть вслед пленнику, которого охрана повела дальше по коридору.
Марк деловито шагнул в кабинет Карена, я проскользнула следом.
Помещение оказалось оформлено крайне минималистично, было ничем не примечательным и совсем небольшим. В нем, по-сути, ничего и не было, кроме гладко окрашенных голубой краской стен, серого пластикового пола, совсем простого стола, десятка стульев и пары шкафов с документами. Даже повстанческий штаб, где обосновался Карен выглядел более роскошным.
Но, похоже, сейчас ему не было дела до излишеств. Он сиял как рекламное табло, ничего вокруг не замечая. Ну, кроме, своих соратников, потому что тут же раскинул руки и, лучезарно улыбаясь, едва ли не сшиб стул, бросившись нам навстречу.
– Наши герои явились! С боевым крещением тебя, Кара!
Я опешила от его странного поведения. Неужели на радостях собрался нас с Марком обнимать? Он рехнулся? Эйфория от успеха затуманила разум?
В действительности обнимашки достались только мне, причем достаточно сильные. Мало того, дополненные ощутимым запахом перегара. Похоже, не одни девчонки моего отряда такие слабохарактерные, и Карен тоже принял на грудь для храбрости. Или уже после успел приложиться, на радостях?
Я сдавленно пискнула, ошалевая окончательно. К счастью, этого “намека” хватило, чтобы Карен спохватился и меня отпустил. Тут же развернулся к Марку и дружески хлопнул его ладонью по плечу.
Марк поморщился. Не похоже, чтобы его удивил нетрезвый вид главаря, за время службы он мог и не такое повидать.Вероятнее, причина заключается в действиях начальства. Так что, то ли это было недовольство вниманием и панибратским отношением Карена ко мне, то ли у него плечо болит, а несдержанный главарь потревожил старую рану.
Скорее всего верно все же второе, потому что, потерев руку, Марк деловито уточнил:
– Какие будут дальнейшие распоряжения?
Карен растерялся. Похоже, не думал он о планах. Нахмурился, судорожно пытаясь привести мысли в порядок, и в итоге надумал:
– Размести Кару. Найди ей дом или квартиру неподалеку. Можешь, и себе рядом подыскать, чтобы не бегать далеко. М-м-м…. А давай-ка и мне жилье там же. Надоели полевые условия. Может, и надолго тут обоснуемся. Прибудет подкрепление, наладим оборону, усилим позиции, а дальше видно будет.
Злоупотреблять вниманием главаря мы не стали, Карен человек занятой, и кроме нас полно посетителей – у двери столпились докладчики, дожидаясь, когда мы уйдем, чтобы в свою очередь попасть к начальству.
Жилье отыскалось сравнительно быстро. Добротный, трехэтажный, построенный в современном стиле особняк, с обилием стекла, хромированного металла, гладких форм и плавных изогнутых линий.
Похоже, он принадлежал управляющему поселения, очень уж кардинально отличался от других зданий – простых, в основном каменных, кубической формы. Однако в самом доме его хозяина мы не нашли. Так что, где сейчас находилась эта важная городская шишка, оставалось большим вопросом.
Следом за Марком, я бродила по комнатам, изучая интерьер и планировку. Меня ощутимо напрягало, что мы вломились в чужое жилье на частную территорию без спроса – вскрыли замок, будем пользоваться чужим имуществом, лишили владельца его собственности…
