Текст книги "Мятежница и менталист (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Карен вновь уселся на стул, считая что необходимости продолжать нотацию нет и я его правоту осознала и аргументы у меня закончились. А они не закончились! И я их на него обрушила:
– Это ты к тому, что сам последовал примеру ненавистных тобой телепатов? Решил мной тупо воспользоваться? Не противно уподобляться своим врагам?
– Да что ты вообще понимаешь в стратегии! – грохнул кулаком по столу мужчина. – На войне все средства хороши, особенно те, что уже проверены на практике.
– Я не такая!– на этот раз выдержка отказала мне. И теперь уже я вскочила, хлопнув ладонями по столу. – И не стану предавать доверие тех, кто уверен в правдивости репортажей нашего канала! Это подло!
– Не тебе рассуждать о подлости! Неблагодарная девка! Я тебя от смерти спас, приютил, доверился. Могла бы из одного только чувства долга пустить свой репортаж в эфир!
– Я не просила себе помогать!
– Дура! Ты бы сдохла в пустыне. Вот и делай людям добро! Где твоя благодарность? Принимаешь все как должное и горя не знаешь!
– Моя благодарность в реальных делах наравне с другими повстанцами. Я хотела проявить ее именно так. Не видишь дальше собственного носа, неужели не знаешь, что на твоей базе не хватает рабочих рук? Я не дура! И в состоянии сама выбирать в какой форме выразить свою признательность!
– А я выбираю, кто воюет на моей стороне, – прорычал Карен. – Без репортажа не бывать тебе мятежницей. И вообще, ты своим упрямством напрашиваешься в ряды моих врагов.
– Я никому не враг!
Я сорвалась с места и бросилась к двери. Рванув за ручку, не глядя выскочила в коридор. Эмоции зашкаливали, ослепляя. И потому преграду, возникшую на пути, я даже не заметила – врезалась и потеряла равновесие. Земля ушла из-под ног, а меня что-то стиснуло и уронило на себя.
– Ты…Ты… – раздалось хриплое.– Смотри, куда прешь!
Мрачник…
Ну да, кто еще мог караулить у двери?
Мысль мелькнула и исчезла, сметенная новой порцией адреналина. Теперь уже не от отвратительных слов Карена, а из-за захвата. Случайного или намеренного – не казалось в этот момент важным искать причины действий Марка. Раздражал сам факт контакта с телом мужчины, который оказался подо мной.
И я долго не раздумывала. Вырываясь, зашипела гневно, оттолкнулась и пнула коленом. Почувствовав свободу, не оглядываясь помчалась к лестнице. Очнулась у двери в комнату, которая открываться не желала.
Наконец сообразив, что причина банальная – я приложила карточку к замку. Рванув куртку с плеч, бросила ее на кровать. И сама рухнула следом.
Финиш!
Все, что казалось мне таким красивым и правильным в одно мгновение разбилось и рассыпалось осколками. Внутренним взором я смотрела на того, кого еще утром считала идеалом, и не понимала – за что? Что привлекательного я находила в этом неотесанном грубияне, который одним махом разрушил и мою симпатию к ему, и мои впечатляющие планы.
Вот и думай теперь то ли я такая дура, что изначально не видела в нем меркантильного манипулятора, который пожелал меня использовать, то ли Карен ловко маскировался, пуская пыль в глаза.
“Очки”, которые я на себя надела, оказались уж слишком… “розовыми”. Зато теперь на многое я смотрю по другому и больше не питаю иллюзий.
Его обещания о транспорте для моего возвращения домой были ширмой. Никто и не собирался меня отпускать. Все это лишь способ потянуть время, задержав на базе легковерную журналистку. От меня ему нужно было одно – провокационные сюжеты. Я полезна Карену только потому, что могу их создать и публиковать. И его знаки внимания не были искренними, хотя мне так хотелось в это верить…
На мгновение я едва не разрыдалась, настолько сильным оказалось эмоциональное потрясение. Это больно – разочаровываться в том, кого любишь…. Ну или практически полюбил. Я же была готова ради него пожертвовать любимой профессией!
И все же я волю слезам не дала. Стиснула зубы, принимая все как проверку на прочность, которую я должна пройти ради самой себя. Ну да, горько. Но я буду не я, если не сумею с этим справиться!
И потому мысли мои очень быстро от любовной драмы вновь вернулись в прагматичное русло.
Что ждет меня дальше? Какие новые превратности судьбы мне уготованы? Карен ведь не отступит и продолжит давить, а я здесь, на базе, фактически пленница, хотя свободы перемещения меня не лишили. Но если до этого я даже не пыталась выбраться из ловушки, считая логово мятежников своим пристанищем, то теперь дело примет иной оборот и контроль наверняка усилят. Сумею ли я в таких условиях долго противостоять лидеру Сопротивления? Что помешает Карену меня ликвидировать, когда получит желаемое? Тем более несложно замаскировать это под несчастный случай. Все поверят, что я разделила судьбу Зелины. И искать не станут.
Мой единственный шанс это просить убежища у сил федеральной гвардии. Только они смогут защитить меня от притязаний и угроз Карена. Если и будут смотреть косо за столь тесное и недопустимое сотрудничество с бескомпромиссными повстанцами, так хотя бы жива останусь.
И я не стану осуждать предвзятое отношение федералов к себе, потому что теперь сама вижу, что мятежники вовсе не такие благородные, как утверждал Карен и какими я хотела их видеть… Да и профессию журналиста можно поменять на другую, если уж до крайности дойдет и меня лишат лицензии, а запасную жизнь никто не выдаст. И потому…
Я схватилась за коммуникатор. Связь с Землей – идеальный шанс вынудить Карена прекратить давление и отступиться от преступных намерений в отношении меня. Я могу прямо сейчас отправить сообщение с просьбой о помощи и переслать компромат, чтобы обезопасить себя до момента освобождения.
Увы. Расчет не оправдался. И внешняя связь, и внутренняя с федералами отсутствовала. Я могла позвать на помощь лишь кого-то из лагеря мятежников. А кого? Марк всецело на стороне своего начальства, а других кандидатур на роль спасателя нет.
Оставался только один выход. Бежать. И побыстрее! Пока непомерно занятый Карен не опомнился и не принял радикальных мер! Все равно куда. В ближайший лагерь федералов, а дальше разберусь… И предавший меня получит по заслугам.
Итак…
Теплый джемпер и леггинсы под камуфляжную форму. На голову бандану, скрывшуюся волосы, на ноги – свои неубиваемые ботинки. В рюкзак – камеру, комм, мой несъеденный ужин, чужой, сворованный на кухне, когда хозяйка отвернулась, бутылку с водой, которую набрала там же на кухне. И на выход! Благо утомленные учениями и муштрой вояки уже не обращали внимания ни на кого. Тем более на стремящегося попасть в госпиталь худосочного то ли парня.
Почему именно туда? Да потому, что это единственное место, где можно поесть и никто не станет задавать лишних вопросов. Впрочем, мне повезло, даже не пришлось рисковать, пробираясь в столовую, – выручила та самая медсестра, которая единственная не пыталась казаться лучше, чем есть, и не обманывала, сказав неприглядную правду.
– Опомнилась, дуреха? – сочувственно вздохнула, когда мы с ней столкнулись в коридоре, а я, пусть и коротко, но призналась в собственной глупости и извинилась, что не принимала ее слова всерьез. – И что мне с тобой делать?.. Сиди тут, нечего тебе физиономией светить. Принесу.
Она даже после ужина меня не бросила, посоветовав:
– Отведу тебя на стоянку, спрячешься, тебя вывезут. Я тебя не видела и ты меня не выдавай, если попадешься.
Нам повезло, мы действительно никого не встретили, а черный ход вывел к стоящей на поверхности технике. Гравискутеров в наличии не было, увы. Но, наверное, и к лучшему, потому что у меня все равно нет личного защитного поля. Значит, транспорт нужен такой, который имеет встроенный генератор.
Выбрала самый небольшой пескоход на воздушной подушке – достаточно маневренный, водитель которого, впрочем, как и остальные, проявил беспечность, оставив электронный ключ в панели управления.
Прятаться в кузове, как посоветовала медсестра, я не стала. Раньше утра хозяин не вернется к технике, а значит, за территорию лагеря я попаду не скоро. А может, если меня схватят, и вообще не попаду. Промедление опасно. Сидеть и ждать равносильно, тому что я сдалась бы прямо сейчас. Придется стать угонщицей. Пустилась во все тяжкие, так теперь не до угрызений о совести.
Двигатель завелся легко, басовито заурчав, машину качнуло на надувшейся подушке. Ход ее оказался плавным, управление несложным, и единственное, чего я опасалась, – что меня остановят на пропускном пункте и устроят досмотр. К счастью этого не произошло. Патрульный вышел навстречу лишь для того, чтобы открыть шлагбаум.
Пара минут, и база повстанцев осталась за моей спиной, превратившись в воспоминание. Радуясь своей удачливости, я направила транспорт в сторону ближайшей возвышенности, чтобы заехать на нее и увидеть ориентиры. Раскрыв имеющуюся в коммуникаторе карту, сопоставила отмеченную крестиком базу повстанцев и мое местоположение. Наметив путь, взяла курс к ближайшему поселению, где, и я это точно знала, базируется гарнизон федеральной гвардии.
Фары не включала, несмотря на сгущающийся сумрак и отсутствие погони. То, что я не вижу преследователей, не означает, что меня не начали искать. Я боялась повторно попасть в лапы мятежников больше, чем заблудиться. Надеялась, что путь не станет длиннее, чем указывала мне карта, я не истрачу топливо понапрасну и доберусь до места назначения до рассвета. На ночной стороне планеты нет идущего от Солнца опасного для жизни излучения, а днем оно безжалостно к лишенным защиты ходокам.
Ехать быстро не получалось из-за темноты, да и не всегда, как мне казалось, ориентиры местности совпадали с элементами карты. Плюс ко всему, индикатор уровня топлива как-то подозрительно быстро опускался…
Я начала тревожиться. Того позитивного восприятия, как в начале пути, больше не было. Однако, отступать и останавливаться было бессмысленно. И я предпочла максимально отдалиться от базы, чтобы усложнить поиск моим преследователям. В этом случае, догонять они меня будут дольше, когда нападут на мой след.
Увы, двигатель заглох до того, как наступило утро. Мне ничего не осталось, как активировать на коммуникаторе экстренный сигнал SOS, игнорируя риск, что его засекут абсолютно все в радиусе действия устройства. А дальше сидеть и ждать, надеясь, что федералы опередят повстанцев, их разведка оперативнее среагирует на мой сигнал и обнаружит подозрительный объект.
***
Провожая глазами убегающую девушку, Марк не сразу вернул своему телу нормальное положение. Упал он не слишком удачно, когда выскочившая из кабинета Карена Карина врезалась в него. Потерял равновесие и рухнул на стул, потянув заодно и ее саму.
Рефлекс сработал, само собой. Однако теперь Марк себя за него ругал. Девчонка и так взвинчена до предела, а тут еще и он со своими “объятиями”. В таком состоянии она могла и не понять, что в его порыве удержать не было умысла. Хотя…
Хотя до нее вообще многое не сразу доходит. До последнего же не не хотела видеть и понимать, что Карен – манипулятор и нагло пользуется наличием журналистки на базе. Внешние признаки обмана имелись. Поверила в его несуразную симпатию… А теперь, само собой, ей не нравится распутывать паутину из правды и лжи.
На ее счастье паук из Карена оказался так себе.
Карену надо меньше пить, а то уже не в состоянии контролировать свои эмоции. Почти добиться желаемого и так бездарно все слить! Это точно “талант”. Хотел репортаж, так играл бы до конца. Не надо было вываливать правду на Карину, даже если все пошло наперекосяк.
Марк наконец поднялся на ноги и прислушался к происходящему в кабинете. Слух у него был отменным. И все нюансы ссоры он прекрасно уловил… впрочем, де’Лоста орал так, что его не услышал бы только глухой. И то, что сейчас, оставшись в одиночестве, Карен несдержанно ругается и, кажется, упал на пол и снова что-то разбил.
Доигрался с огнем, неуравновешенный дурень. Пусть теперь голову ломает, что ему с этим делать. Остается только гадать, какая блажь придет в голову импульсивной Карине. Вот куда она сейчас помчалась?
Догонять нервную беглянку Марк физически не мог, а вот проследить – запросто.
Маячок на портативном экране мигнул, сдвинулся и замер, указав на комнату в общежитии. Невольно пожав плечами, Марк убрал прибор в карман.
Ну хоть глупостей решила не делать, уже замечательно. А так… Поплачет, наверное, попсихует и успокоится. Дальше видно будет.
Для очистки совести, адьютант все же заглянул в кабинет – вдруг начальству требуется слушатель чтобы выговориться? А через минуту уже спускался в личное хранилище Карена, который потребовал восполнить иссякнувшие запасы спиртного.
Выполнив распоряжение, а заодно прибрав в кабинете, благо начальство решило принять душ и расслабиться в женской компании, Марк привычно занял свой пост перед дверью в штаб.
И снова портативный экран отразил базу. Вот только точка-маркер на ней незначительно сместилась.
Госпиталь? И что Карина там забыла? Стало плохо? Нервный срыв? Потребовалось успокоительное? Или решила продолжить наводить красоту?
Женщины непредсказуемые существа. Логика их мышления – настоящий кошмар для любого адекватного мужчины. И потому ломать голову над непостижимой задачей Марк не стал.
Наверняка в этом была его оплошность, потому что спустя еще полчаса у него глаза на лоб полезли – маркер маячка стремительно удалялся и… И он был уже за пределами базы!
Она… Она сбежала?!
Первоначальный шок быстро исчез, когда Марк поставил себя бесправной заложницы.
Связи с Землей нет, Карен мириться не хочет, обитателей базы Карина боится, единственное что она рассматривает в качестве спасения побег.
Может быть, не следовало Марку отвергать ее нелепое предложение о дружбе? К другу она пошла бы за советом, а он, узнав ее планы, смог бы отговорить или действовать на опережение. Перехватить и предложить более реальный план.
Через пост охраны проскочила она на чистом везении. Это Карен мнит свою базу самым безопасным местом на свете и, по факту, на постах служат одни разгильдяи, работая как придется. Им глубоко наплевать, кто и куда идет. Не схлопотали за это наказание, смена прошла без явных происшествий – так и тревожиться не о чем.
Марк поначалу пытался добиться от них образцовой дисциплины, но безрезультатно. Все повторялось, как только Карен давал им понять, что придирки адьютанта излишни и сам лидер Сопротивления уверен в своих людях.
В общем, не удалось навести порядок на базе, и Марк махнул рукой, полагая, что сделал все что мог. Теперь предостережение обернулось вполне реальными проблемами. И последствия безалаберности окажутся головной болью самого Карена.
А вляпался он серьезно…
Марк внимательнее присмотрелся к карте, определяя направление. Двигался маячок в сторону одного из федеральных поселений. А значит, девчонка как на духу расскажет им все. И о непорядочности Карена по отношению к ней, и раскроет “тайну” о расположении базы мятежников в древнем бункере “Первопроходец”.
Адьютанта ее возможная разговорчивость мало беспокоила. Это только сам Карен наивно верит, что координаты до сих пор никому не известны. Кому нужно, те уже знают, разведка телепатов работает на совесть. А то, что мятежников до сих пор не уничтожили, свидетельствует лишь о том это выгодно кому-то.
А Карина молодец. Марк с уважением хмыкнул, убирая в карман прибор. Давно ей пора было рвануть к федералам. Они окажут ей реальную помощь и вернут на Землю. И даже порадовался, что не придется больше охранять вздорную журналистку… Но все же что-то неуловимое мешало мужчине выбросить этот вопрос из головы окончательно.
На первый взгляд, по сути, проблем нет. Исчезновение журналистки грозит неприятными последствиями исключительно моральному состоянию самого Карена. Ну и отыграется главарь на тех, кто был на посту. Обычно он не любит признавать своих ошибок, особенно публично. К адъютанту какие претензии? Тот, хоть и уполномочен за Кариной следить, но одновременно должен быть на подхвате у начальства, которое не потерпит пренебрежительного отношения к своим нуждам. А разорваться нереально. В чем тогда дело?
Возможно, Марку было бы спокойнее видеть конкретный результат побега. Точно знать, что девушка оказалась в безопасности, там, где хотела быть. Но дальность датчиков маячка была небольшой, потому увидеть, где именно находится объект, уже не имелось никакой возможности.
Марк не считал Карину источником угрозы и своим врагом, обычная глупая запутавшаяся девчонка. То что она выбралась и себя спасла – для ее же блага.
Сейчас самому Марку требовалось прикрытие, желал создать притвориться, что не в курсе исчезновения девушки. И потому, наутро первым дело забрал суточный паек для Карины.
Ожидаемо, в комнате никого не обнаружил, было видно что девушка готовилась к побегу в спешке. Вещи были разбросаны.
Долго задерживаться Марк не стал. Создавая видимость поисков, прошелся по общественным местам и отправился на доклад к заинтересованному лицу..
В приемной спокойствия не было. Перед плотно закрытой дверью с табличкой “Не беспокоить”, нервно вышагивал один из дежурных. С недовольством покосившись на адъютанта, буркнул: “Сколько ждать можно?”
– Не ко мне претензия, – парировал Марк. – Начальству виднее.
Он постучал в дверь, подождал для пару секунд, сдернул табличку и заглянул внутрь. Сонный Карен, потирая глаза, сидел на диване и раздраженно выругался на назойливых на ранних посетителей. Однако рукой махнул, дав знак распахнуть створку шире и начать и прием.
– Один из пескоходов исчез со стоянки около госпиталя, – доложил дежурный. – По данным пропускного пункта он покинул территорию базы заполночь.
– Кому-то приспичило на ночь глядя баб катать? – закатил глаза к потолку де’Лоста. – Совсем оборзели, меня из-за ерунды беспокоить. Уматывай и передай капитану технической бригады, чтобы наконец научился сам решать мелкие проблемы. А дозорных на гауптвахту, чтоб неповадно было идти на поводу у своих озабоченных товарищей. Поражаюсь, как они все за компанию с базы не свалили…
Дежурный вытянулся по стойке смирно, отдал честь и с облегчением направился в приемную. В дверях едва не столкнулся с сунувшимся без разрешения начальником отделения связи.
Карен поначалу хотел выставить его вон, в итоге решил выслушать. Чем быстрее он закончит прием, тем быстрее они все от него отвяжутся.
– С нейтральной территории поступил сигнал бедствия. От нас на удалении почти триста километров, от федералов – чуть больше четырехсот. Меры принимать будем?
– Меры, меры… – задумался Карен. – И кого, спрашивается, туда понесло? Кто-то из наших должен быть в разведке?
Вопрос был явно адресован Марку, которому, как адьютанту полагалось быть в курсе.
– Таких у нас нет, – доложил тот. – Позавчера вернулись.
– Гражданские? Федералы? Или забрел очередной журналист?
– Или это наша журналистка, – задумчиво выдал Марк.
– В смысле “наша”? – изумилось потрясенное начальство.
Пока адьютант выкладывал факты – и те, что сам предполагал, и те, что получили подтверждение, в сознании Карена формировалась вполне себе четкая очевидная картина произошедшего.
Лидер сопротивления пребывал в бессильной ярости. Строптивая девчонка ухитрилась не только вывести из себя своим дурацким решением и строптивостью, но еще и сбежала! А ведь казалась такой изнеженной! Откуда только упрямство и наглость взялись…
И как же удачно у нее не хватило сообразительности и умения управлять пескоходом, раз застряла где-то на полпути в пустыне. Это идеальная возможность исправить ситуацию. Повстанцам ближе до этой точки, чем федералам. И если принять меры вовремя, то можно оставить телепатов ни с чем. А заодно реабилитировать себя в глазах Карины. Вывернуть ее ошибку на пользу задумке Карена. Когда она поймет, что он ее в очередной раз спас от гибели, то сменит гнев на милость и простит. Если будет напугана, тоже неплохо. Можно шантажировать, угрожать и вынудить сотрудничать.
Потому отряд нужно направить срочно, предварительно как следует замотивировав бойцов. Они, конечно, и сами знают, что сталкиваться и цапаться с телепатами себе дороже – не подстрелят, так мозги выпотрошат. Но страх наказания, – что Карен по возвращению на базу шкуру спустит – несомненно благотворно повлияет, заставив приложить все усилия к возвращению беглянки.
Глава 5. Расплата
Разбудил меня нарастающий шум. Резко подпрыгнув на сидении, я ударилась затылком о крышу пескохода. Рассерженно зашипела, потирая темечко. Впилась глазами в окружающий мир за лобовым стеклом, где уже давно рассвело и неяркий солнечный свет окрасил песчаные холмы в красновато-желтые тона.
Увидеть источник шума удалось только зеркале заднего вида. Два маневренных пескохода и приземистый, похожий на черепаху боевой транспорт. Определить, кому они принадлежат, было проблематично. Да и какой смысл на самом деле? Уже безразлично, кто найдeт – мятежники или федералы. Любой исход, лучше чем гибель в пустыне.
Хуже все равно не будет. Конечно, перспектива попасть к федералам предпочтительнее. Но даже если это повстанцы, я мало что теряю. Как всe было, так и останется. Зато Карену полезно – пусть понервничает и поищет.
А искать в его интересах. Ему нужна я, камера и мой репортаж.
Можно было бы укорить себя за глупость и порывистость, но я полагала, что лучше что-то сделать и этим хотя бы привлечь к себе внимание, показать характер, чем струсить и ничего не предпринять. Да, выжить, но показать себя тряпкой о которую можно всем вытирать ноги.
Как обычно по закону подлости, реализовался худший сценарий. Пока я размышляла, из остановившегося позади транспорта выскочили мужики в камуфляжной форме, и я не выдержала – протяжно застонала, уронив голову на панель управления.
Мятежники…
Левую дверцу пескохода распахнули, распахивая, и меня окатил поток теплого воздуха, напрочь вытесняя из кабины атмосферу приятной прохлады.
– Жива? – уточнил мужик.
От панели я отпрянула, испугавшись, что явился прежний мой обидчик. И выдохнула с облегчением – хоть в этом мне повезло, увидела я совсем незнакомую рожу.
– Жива, – буркнула в ответ, сползая с сидения, оттесняя “спасителя” и спрыгивая на песок. – Куда топать?
Мужик хмыкнул, одобряя инициативу. Похоже, ему понравилась уравновешенная реакция на опасность. Указал на свою машину и, сопровождая меня, по пути крикнул сослуживцам:
– Заправить и перегнать на базу!
В военном пескоходе места оказалось больше, и я с комфортом разместилась сразу на двух сиденьях за спиной водителя.
Мой сопровождающий разместился с ним рядом, то и дело с любопытством на меня поглядывая. Сзади в наличии имелась еще пара вояк, которые негромко переговаривались, сетуя на внеплановый выезд, который нарушил их планы. Похоже, из-за меня увольнительная отменилась.
Из их разговора я поняла, что этот отряд не единственный, отправленный на поиски. А значит, Карен основательно испугался и озаботился поисками беглянки.
– И чего тебя на ночь глядя в пустыню понесло? – неожиданно решил со мной заговорить главный. Тон был веселый, не грубый, потому и я ответила беспечно-легко:
– Надоело в лагере сидеть.
– Экстремалка? – поднял брови, добродушно усмехнувшись, мужик.
– Вроде того.
– С маршрутом почему облажалась? Не смогла топливо рассчитать?
– Был бы гравискутер, тут без вопросов. А за эту махину я в первый раз села, без понятия сколько топлива ей нужно.
В глазах военного сверкнуло уважение пополам с осознанием моей ненормальности. Впрочем, они сами по сути рисковые люди и понимают тех, кто бросается очертя голову в неизвестность.
– Карен не оценит.
– Я ему в подружки не навязываюсь. Я сама по себе, он сам по себе.
– Да ну?! – не поверил вояка. – Почему тогда ищет, раз ему наплевать?
На это я отвечать не стала лишь загадочно улыбнулась, скрывая за показной бравадой реальные опасения и тревогу. Встречаться с Кареном мне категорически не хотелось.
А куда деваться? Если уже и привезли на базу и до бункера довели, и в кабинет сопроводили.
– Заходи, – буркнул Марк, карауливший у двери. Моe появление неожиданностью не стало – я слышала, что военные передали по коммуникатору, о находке, и на базе были готовы.
Собрав волю в кулак, гордо подняв голову, я перешагнула порог.
– И чего ты добилась? – не слишком доброжелательно, но без агрессии буркнул Карен, сидящий за своим столом. – Все равно ведь обратно привезли.
– Тебе повезло, что телепаты тебя не опередили.
– Сама пескоход угнала или помог кто?
– Сама. Надеяться мне не на кого. Ты настолько в меня не веришь?
Вопрос Карен проигнорировал, сразу перешел к делу, которое его больше всего интересовало.
– Может, эта поездка тебя отрезвила и ты передумала становиться мятежницей? Мы были на эмоциях, повздорили. Для таких импульсивных людей, как мы, это нормально. У нас с тобой много общего, Карина.
– Кара, – непререкаемо припечатала я. – Карина осталась в прошлом.
– Ну как скажешь, – удивился, но не стал спорить собеседник. – Не передумала?
– А тебе какая разница, все равно же отказал?
– Отчего тогда такое упорство в имени?
– Твоя база и твой отряд единственные мятежники на Марсе? Уникальные и неповторимые? Других нет?
– Я думал, ты к федералам рванула… – нахмурился Карен пытаясь состыковать разрозненные и противоречивые факты.
– Попала бы к федералам, значит, быть мятежницей не судьба.
– А тут значит судьба?
– На все твоя воля. Я тут не начальник. Ты можешь запереть меня, шантажировать, угрожать, пытать, вынуждая сделать этот дурацкий репортаж, но я не тот человек который легко сдается и кто способен простить, после подобного. Если уж решишься на такой сценарий, то сразу убей, иначе я убью тебя.
Карен ошалел, задумался. Не ждал от меня такого поведения и слов. Наверное, полагал, что я вернусь в слезах и стану молить о пощаде и прощении.
– Не ожидал от журналистки такой решительности и безрассудства, – растерянно озвучил свои соображения собеседник.
– Значит, ты плохо разбираешься в людях, – не снижая напора, который, похоже, служил мне хорошей защитой, припечатала я. – И как ты с такими задатками стал лидером и управляешь большим количеством людей?
Думала, он обидится, все же грубовато фраза прозвучала. Но собеседник лишь отмахнулся:
– Нормально разбираюсь, когда припечет. Просто сейчас не особо стараюсь. Зачем напрягаться? Вот когда я создавал базу с нуля, тогда да, выкладывался по полной, – доверительно признался Карен. – Постепенно дела Сопротивления наладил, стало скучно, и все вот такие мелочи перестали казаться столь уж важными. И без моего контроля все работает. Приходится реагировать лишь на экстремальные ситуации, а в остальное время можно расслабиться. Пусть все идет своим чередом.
Говорил он теперь совсем не так, как раньше, когда от меня ему был нужен только репортаж. В голосе лидера мятежников чувствовалась искренность, без прикрас и желания казаться лучше. Похоже, сейчас ему требуется совсем иное – понимание и сочувствие, возможность выговориться.
И пусть я продолжала злиться на этого рыжего, злость была какой-то неполноценной, неправильной, неуместной и бессмысленной. Если до этого я продолжала стоять у двери, то теперь, оценив возникшее доверие, без спроса прошла к столу и села напротив Карена.
На мое самоуправство он не отреагировал, похоже, отметив для себя лишь факт того, что я сделала. Куда эмоциональней отреагировал, когда я раскритиковала:
– Расслабились твои соратники донельзя. Пропустили меня через пост караула – ни документов не спросили, ни транспорт недосмотрели. И на базе постоянно отпускали в мой адрес пошлые намеки.
– Сам знаю! Дебилы одни! – ругнулся Карен.
– Можно подумать, им заняться больше нечем, – продолжила я, разделяя его негодование. – Понимаю, было бы мирное время, но вы же в конфликте с федералами. В любой момент на вас могут напасть, а маскировка гарантий не дает. Может, ты и в идее разочаровался, хотел бросить? Просто некому было передать свое дело?
– Передать реально некому, – согласился Карен. – Что касается “надоело”…
Он задумался, скорее всего сомневаясь, можно ли говорить правду едва знакомой девице-беглянке или разумнее будет информацию придержать. В итоге поделился откровениями – намеком, не прямым текстом, но все же.
– Когда идея завязана на деньгах, тут уже не до собственных желаний. Реализовать ее без поддержки со стороны нереально. Поначалу я действительно работал на голом энтузиазме, пытаясь организовать протестное движение, мечтал сделать этот мир лучше, правильнее. Потом понял, что без финансовых вливаний нихрена не выйдет. Потом вдруг “пожертвования” получил, меня поддержали, радовался как идиот. А потом… когда по уши в этом дерьме увяз, понял, что нужен спонсорам лишь как прикрытие. Я оказался привлекательной фигурой лидера, а мои база и соратники – ширмой для провокаций. А все потому, что мои убеждения идеалиста удачно совпали с чьими-то прагматичными планами. И мои действия оказались кому-то выгодны. Так что, жив я, пока моя идея полезна и востребована. Не будет выгоды – нас всех пустят в расход. Соскочить нереально. Приходится старательно притворяться, что я в любой момент готов вести мятежников бой.
Карен взлохматил рыжие вихры, поморщился, испытующе взглянул на меня и подмигнул, намекая, что он реалист и подобное использование считает естественным, закономерным итогом. И, усмехнувшись, укорил в срыве стратегических планов:
– А ты пожалела для меня репортаж… Он бы стал шикарным отвлекающим маневром. Спонсор, увидев, что я стараюсь посеять смуту в умах общественности и вношу посильный вклад в наше общее дело, увеличил бы финансирование. Хоть на время перестал бы надоедать с претензиями, давить и требовать иной бурной деятельности. Он ориентирован на реальные результаты. А если перестанет платить, мы все тут сдохнем от голода или излучения… – Он вздохнул и махнул рукой. – Впрочем, если будет, то сдохнем от рук федералов. Все чаще ловлю себя на мысли, что путь тупиковый. Меньшинство не сможет победить большинство. Так что зря ты Кари… – он чуть не назвал меня прежним именем, но спохватился и исправился: – Зря ты Кара в это влезла и так рвешься в наши ряды. Я посчитал тебя бесперспективной для интересов Сопротивления, теперь вижу, что ты достойнее многих. Вот только для чего тебе лишние проблемы? Тебе настолько импонирует идея справедливости?
В свете сказанного, я в идеях и идеалах уже начала сомневаться, но любопытство быстро взяло верх над разумностью. Спонсор? Финансы? Это кто так скрытно все проворачивает?! Кто такой ушлый, что решил действовать через разжигание вражды? И зачем? Хотел кого-то сместить и занять его место? Заработать? Дестабилизировать ситуацию на Марсе? Продвинуть свои идеи в противовес идеологии повстанцев?
