Текст книги "Мятежница и менталист (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Далеко собралась? – хмуро полюбопытствовал мужчина, перегородив собой выход из комнаты. Из одежды на нем были лишь трусы, а он больше не сутулился и не пытался спрятать фигуру под мешковатыми вещами. Поэтому я, до этого как-то не рассмотревшая его в полный рост, оценила габариты и рельеф мышц, задохнулась от неожиданности и рявкнула:
– Не знаю! Не твое дело. И вообще… Выйди!
– Во-первых, это дело мое. Или ты забыла, что я твой опекун? Во-вторых, квартира тоже моя. И какой смысл мне выходить, если я уже тебя без одежды видел? Не возмущаюсь же я, что ты на меня уставилась.
Я едва не зарычала с досады, это ж надо было так меня подловить! Дернула колготки, которые упорно перекручивались и не желали нормально надеваться. С чувством выругалась и бросила их на пол. Вот все сегодня против меня!
Марк подошел, присел рядом на диван. А может, вовсе и не Марк? Может, и настоящее имя у него другое?
– Ну и как я теперь тебя должна называть? – я решила, что раз уж сбежать не получается, придется перейти на конструктивный диалог.
– Ну… Менталистом, наверное, как-то ненормально после того, что между нами было ночью. А чем тебя мое имя не устраивает? Или… Думаешь, оно вымышленное?
– Я уже и не знаю, что думать. Ты же только и делал, что врал…
– Не врал, а не раскрывал правду, – так, будто в этом была существенная разница, поправил мужчина.
Я лишь отмахнулась – очередная удобная отмазка.
– Иногда правда может поставить под угрозу того, кто дорог. Когда и как я должен был тебе признаться? На базе повстанцев? Так я на службе был, а вокруг тебя Карен увивался.
– Когда вызвал меня на допрос.
– Я тоже находился при исполнении. В кабинете ведется запись всех разговоров. И тогда я не смог бы тебя вытащить. Коллеги обвинили бы меня в пристрастности.
– В сквере, например, – не сдалась я. – Не мог намекнуть?
– Хотел, – вздохнул Марк. – Но ты себя вела так, словно была согласна на мое предложение… то есть следователя. А в этом случае мы в итоге были бы вместе. Ну и зачем тогда признание? Оно бы только все усложнило. А когда ты в кабинете отказала, я уже не мог ничего исправить из-за прослушки. И пришлось оставаться в двух лицах.
– Ладно, допустим, – согласилась я. – А в квартире, когда меня привезли? Ты пришел и?.. – многозначительно на него посмотрела.
– Не хотел с ходу шокировать. На тебя и так много потрясений свалилось. Понимал, что тебе нужно время успокоиться, прийти в себя.
Его ладонь легла на мою, осторожно прижала. Пальцы едва ощутимо погладили, словно успокаивая, поддерживая.
Это было приятно. Грели душу и внимание, и забота, и терпение. Но мой дурацкий несносный характер не позволял мне сдаться быстро и без боя. Руку я высвободила и даже отодвинулась подальше от соблазна.
– И долго я должна была в себя приходить? Зачем тогда свидания устраивал? Чтобы меня окончательно добить?
– Я продумывал уместный момент и обстоятельства. Надеялся, что ты меня узнаешь, когда подойду к тебе в ресторане. Ждал твоей реакции. Я же только убрал маскировку с лица, свитер переодел и причесался. Даже брюки те же самые остались.
Он развернулся, сменив положение, чтобы удобнее было разговаривать. А заодно еще и придвинулся, вновь оказываясь совсем близко.
Я на него покосилась, попыталась отодвинуться снова и поняла, что, собственно, уже и некуда – под моим боком оказался подлокотник дивана. Пришлось, покусывая губы и сдерживая порывы желающего оказаться в объятиях мужчины тела, делать вид, что меня его близость совсем не волнует.
– Я как твою высокомерную физиономию увидела, мне уже не до брюк стало.
– Вот потому и не признался. Страх – не лучший союзник. Потерять твое доверие было легко, а для душевного спокойствия полезнее, если Марк рядом. Логично было ждать, когда ты чуть успокоишься, и постепенно приучать к присутствию Менталиста.
– А вчера на стадионе ты как ухитрился раньше меня попасть на трассу?
– Бегом бежал, – заискрились смехом серые глаза. Марк откинулся на диван, его рука естественным жестом легла на спинку… в аккурат за моей спиной. – Я там все ходы-выходы знаю. А сегодня надеялся проснуться раньше тебя, и, не позволяя тебе на меня смотреть, осторожно все объяснить, чтобы ты не испугалась. Вот только… проспал. Извини… И ты в итоге неправильно все поняла.
– Сложно было в такой ситуации понять “правильно”, – запальчиво начала я и осеклась, когда почувствовала, как на плечо легла горячая ладонь. Дернулась и невольно пискнула, потому что рука тут же притянула меня к мужчине, вынуждая развернуться. Однако высказывать претензии я не прекратила: – Ну ты и махинатор! Мало я тебя подушкой огрела.
– Профессия накладывает свой отпечаток. Обязан я все просчитывать. Ты вон тоже о своих журналистских замашках не забываешь. Вчера не знал, что тебе и ответить на критику о досуге.
Объятия стали теснее. Чтобы сохранить хоть какую-то видимость дистанции, пришлось упереться ладонями в голую грудь мужчины, в намерения которого явно входило добиться моего поражения нечестными приемами.
– Ну и что тебя во мне отпугивает? – к тяжелой артиллерии в виде обалденного тела, прибавилась легкая, но не менее опасная – мягкие ласкающие интонации. – Понимаю, столкнувшись со мной в рабочей обстановке, ты сочла Менталиста чужим и наглым. Не хотела, чтобы тебя использовали, не желала предавать свои чувства. А теперь-то что? Ты уж прости за прямоту, но, если судить по твоему вчерашнему напору, то еще неизвестно, кто кого использовал.
Я невольно зашипела, зажмурилась – таких противоречивых ощущений у меня еще никогда в жизни не было! И выдохнула с огромным облегчением, когда Марк проявил понимание и прижал мою голову к себе, позволяя спрятаться у него на груди. Погладил по волосам, коснулся губами виска…
– Знаешь же, что я тебя люблю, – жарко прошептал. – А внешность… Ну что мне постоянно в этом специфическом облике ходить, чтобы ты на меня смотрела так, как раньше? Это ведь бессмысленно. И ты же говорила, что внешность тебе безразлична. Ты меня обманывала? Сама же своим словам противоречишь. Или ты просто пожалела калеку?
Я так обидному и несправедливому предположению возмутилась, что про стыд напрочь забыла. Отпрянула и в негодовании уставилась в смеющиеся глаза:
– Вот умеешь же ты вывернуть!
Гнев мой испарился мгновенно, едва Марк моим порывом воспользовался. Он мешкать не стал – поцеловал, сминая последние остатки строптивости. Доказывая, что он не намерен отступать. Отпустил лишь когда почувствовал, что и мне не очень-то хочется от него сбегать.
– Ну а теперь замуж выйдешь?
– Выйду, – вздохнула я. А что мне оставалось? Сама же этого добивалась. И теперь глупо отступать! Разве не я хотела стать женой Марка и поскорее? Так мое желание и исполнилось. Ну а то, что чудовище превратилось в принца… Так тут мне надо радоваться, а не огорчаться, – могло ведь получиться все с точностью до наоборот!
Прижимаясь щекой к упругому торсу, я прислушивалась к ритмичному стуку сердца и… бурчанию.
Вот только это вовсе не Марк ворчал, а его желудок.
– Проголодался? – сообразила я и заботливо предложила: – Я сейчас пойду приготовлю.
– Не стоит, – улыбнулся Марк.
– Ты меня вообще списал со счетов? – хоть и понимала я свою бездарность в кулинарии, а все равно как-то обидно было слышать это от него.
– Извини, я неправильно выразился, – тряхнул головой опекун. То есть жених. – Я хотел сказать, что помолвку стоит отпраздновать в другом месте, в торжественной обстановке. А что касается твоей готовки… Я вижу, ты стараешься, и понимаю, что не специально портишь. Просто… Не твое это. Есть разные типы женщин – есть прирожденные домохозяйки, а есть те, о ком заботиться должен мужчина. И мне как раз несложно это делать, мне приятна твоя беспомощность и осознание, что я могу помочь и порадовать тебя. Меня все устраивает.
А уж мне как приятно… Я настолько счастливой себя еще никогда не чувствовала! Родители постоянно вздыхали, что я плохая хозяйка и потому замуж не выйду. Неожиданно было слышать, как Марк и не думает меня упрекать на этот счет. И вправду, зачем все усложнять, если есть специальные заведения? И на дом заказать можно, и в свет выйти когда захочется, да и сам Марк, похоже, готовить любит.
Готовясь к походу в ресторан я нервничала – все же я теперь в ином статусе. Хотела самостоятельно навести красоту, но Марк на скорую руку приготовил нам легкий завтрак и отправил меня в салон к профессионалам, чтобы отдохнула и расслабилась.
Наше празднование помолвки можно было назвать поздним обедом. Или ранним ужином. И пришли мы в уже знакомый мне ресторан-кафе – видимо в Марсотиже не было более статусных заведений. Только в прошлый раз мы сидели в общем зале, а сейчас нам предоставили уединенный уголок.
И пусть внешне рядом со мной сидел Менталист, внутри он был Марком. Я это чувствовала! Иногда даже намеренно закрывала глаза, чтобы меньше видеть все еще чужое лицо и больше слышать таких родных интонаций! Ну и привыкала потихоньку к тому, что они теперь единое целое.
Осознала я и то, что Марк намеренно вводил меня в заблуждение относительно отсутствия тем для разговоров и сходных интересов, оставляя это преимущество в пользу Менталиста. И, по-сути, выходило, что у нас с ним невероятно много общего!
Само собой, самой животрепещущей темой оставалась наше нахождение в стане мятежников. Очень уж много было в жизни среди повстанцев того, что в тот момент выглядело естественным и не вызывающим вопросов, а теперь казалось странным и загадочным.
– Не понимаю, – качала я головой, с удовольствием дегустируя блюдо от шеф-повара. – Как за столько лет никто тебя не разоблачил? Мятежники безоговорочно принимали за своего, хотя даже я замечала некоторые странности. А ведь они же не глупее меня.
– Я просто снижал у окружающих уровень подозрительности, повышая к себе доверие и напрочь отбивал желание интересоваться моей персоной. Какое им, важным, сильным и умелым, дело до какого-то убогого ничтожного адъютанта? Сомневаюсь, что они сейчас даже могут вспомнить, какого цвета у меня были глаза или на какую ногу я хромал.
– Я помню, – засмеялась я. – Ты не считал меня опасной?
– На тебя я не воздействовал потому, что не хотел тобой манипулировать, – серьезно заявил Марк. Прикусил губу, поморщился и признался: – Хотя один раз все же пришлось.
– В кабинете следователя? – напряглась я.
– Нет, в палатке накануне диверсии в Кварците. Ты нервничала и была такая растерянная… Я позволил себе тебя обнять и внушить спокойствие.
Ну-ну… А мне кажется, что ментальные воздействия тут не причем. Одно его присутствие рядом поддерживало, помогало. Он пошел на контакт, проявил инициативу, заботу, внимание. А я подсознательно желала почувствовать поддержку, и получив ее, успокоилась. Так что, это заблуждение Марка объяснять все свои достижения внушением. Недооценивает он себя как обычного человека и силу чувств, а ведь это намного эффективнее действует, и никакие особые способности тогда не нужны.
– Но на Карена-то ты точно влиял. Почему не запретил ему алкоголь?
– В делах повстанцев влиял, все его намерения были скорректированы в интересах телепатов. Алкоголь помогал снизить бдительность и при всем при этом он был личным выбором Карена. Я эту тягу не блокировал, и не усиливал. И вообще, забота о состоянии его здоровья не входила в мои обязанности. Достаточно было того, что он не обращал внимания на мои странности и принимал их как естественные.
– Ты ухитрялся появляться в самые неожиданные, критические моменты. В женский душ среди ночи заглянул, в спальню дома управляющего вломился, на лестницах и под дверьми оказывался… Это не кажется случайным.
Марк отложил приборы и загадочно улыбнулся. Достал из кармана небольшую пластинку, нажал на датчик и на портативном экране отобразилась карта, а на ней вспыхнула крошечная красная точка.
– Это Марсотиж, – развернув так, чтобы я видела, он показал мне изображение. Указал на огонек и продолжил: – А это сигнал твоего маячка. У Карена такой тоже был, и еще у некоторых повстанцев-офицеров, за которыми я вел наблюдение Так что я всегда знал, где мне следует находиться, чтобы избежать проблем и избавить от проблем кое-кого другого.
Маячок? Я невольно осмотрела себя, особенно рукава и ворот – обычно на них эту “дрянь” крепят… Не нашла и потребовала объяснений:
– И где он? Показывай мне чудо враждебной техники.
– Увы, показать не могу. Он внутри тебя. – Жених спрятал в карман устройство и вновь принялся за ужин.
Внутри? Марк мне его втихую с едой подсунул? Понятно, что я, ничего не подозревая слопала следилку, но… Как давно это было? Она вообще убирается? По идее должно быть и такое предусмотрено. Или нет? И, получается, вчера Марк точно знал, где я отсиживаюсь после побега со стадиона, просто не стал вмешиваться и дал мне остыть?
Вопросы оставались, но задавать их и требовать удаления маячка я не стала. И сейчас присмотр мне тоже не помешает – я нахожусь в незнакомом городе, где заблудиться пара пустяков. Мало ли какие ситуации произойдут в будущем. А маячок – меньшее из зол. К тому же, именно благодаря следилке мне удалось спастись от насильника…
При воспоминании о страшном для меня моменте, вновь накатила паника. И вновь я почувствовала облегчение, как тогда, когда увидела, что над поверженным противником склонился Марк.
Вот только сейчас охватили еще и сомнения. Я же, подслушав разговор вояк, решила, что Карен за меня вступился и его убил. Или я все же по ошибке приписала заслуги не тому герою?
– А того бойца… в душевой… Ты как вырубил? Говорил об оружии, но… но ведь не было у тебя в руках никакого оружия.
– Заметила? – В серых глазах сверкнули смешинки. – А я уж надеялся, что обошлось… – Марк пожал плечами и как по учебнику оттарабанил: – При сильном эмоциональном всплеске можно воздействовать не только психологически, но и на физиологическом уровне. Телепаты, обладающие сверхвысокими ментальными данными, способны вызвать серьезные изменения в работе мозга…
– Ты приказал ему умереть? – перебила я его, остановив.
– Почти. Спровоцировал кровоизлияние.
Я невольно от жениха отодвинулась, посмотрев с опаской. В моем восприятии он все больше превращался в Менталиста и все меньше в нем оставалось привычного мне Марка.
– Не хотела бы я оказаться на месте твоих врагов.
– Тебе подобное не грозит, – он испытующим взглядом оценил мои попытки сбежать, видимо, пытался отыскать причину беспокойства.
– Совсем-совсем не грозит? А если разлюбишь? А если решишь развестись? А если у тебя появится соперник?…
Теперь Марк не позволил мне высказать все возможные причины. Придвинулся ближе, обнял – крепко, уверенно, напрочь развеивая сомнения и страхи.
– Никаких “если”. Даже и не думай о таком! Для тебя с моей стороны угрозы нет и не будет. А любому, кто осмелится тебе навредить, не поздоровится. Знала бы ты, каких сил мне стоило сдержаться и не свернуть шею Карену, когда он… Когда я застал его с тобой в постели. Сохранила ему жизнь исключительно важность для интересов следствия.
Объятия стали еще теснее, взгляд злее. Марк даже, несдержанно выругавшись себе под нос, не обращая внимания на свидетеля в лице заглянувшего в наш закуток официанта, коротко меня поцеловал. Резко, почти грубо, словно наказывая за то, что я Карена не оттолкнула и позволила лишнее.
“Упрек”, пусть и не высказанный, но справедливый. И я “наказание” приняла. И сама о нем тут же забыла, потому что ладони невольно поднялись к лицу мужчины, обнимая за щеки, а губы потянулись к ускользающим губам. И поцелуй стал совсем другим – по-прежнему жарким, но полным заботы и нежности.
Вопросов у меня было еще предостаточно, но теперь, когда мы избавились от напряжения и недомолвок, что грызли душу, можно было задавать их без излишней эмоциональности.
– Ты очень эффектно появился в спальне, – похвалила жениха. – И не один, а с целым отрядом гвардейцев. Если Кварцит был под контролем мятежников, то как в нем оказались федералы? Тебя же не гвардейцы гарнизона сопровождали.
– Вооруженные силы федерации давно были готовы действовать и ожидали моего приказа начать контратаку. Конечно, разумно было подождать, пока спонсор более активно себя проявит, но я догадывался о планах Карена в отношении тебя. Еще и сигналы ваших маячков накладывались друг на друга, наталкивая на не самые приятные мысли. Не мог же я отдать тебя Карену?
То есть он рисковал ради меня, а притворялся бесчувственным… Я хмыкнула про себя и добродушно-язвительно припомнила Марку его поведение:
– Ты же не обращал на меня никакого внимания. Даже дружить не хотел. Уж об отношениях и речи не могло быть.
– Я выполнял задание. И в тот момент строить личные планы было бессмысленно – привязанности делают разведчика уязвимым, лишают свободы действий. И я ровным счетом ничего не знал о тебе. Вдруг ты настоящая диверсантка? По-другому посмотрел на тебя, когда в твоих мотивах разобрался, а ты вызвалась стрельбе учиться. С того момента чувства и зародились. С винтовкой ты смотришься шикарно, тебе идет военная атрибутика. И на съемках смотра военной техники повстанцев выглядела потрясающе. Хорошее качество для журналиста уметь подстраиваться, приспосабливаться к любой обстановке.
Меня его одобрение и признание заслуг порадовали. Марк объективно оценивал мои профессиональные качества, не пытался польстить как Карен. При том что ему от меня как от журналиста ничего не нужно. Впрочем, боюсь, уже и никому другому не нужно…
– Это умение вкупе с испорченной репутацией пустой звук. О карьере репортера можно забыть. Разумеется, писать статьи я могу, никто мне не запретит. Только кто их прочтет, кроме тебя? И о чем писать, откуда я возьму темы? Как сжечь ужин? Как пересмотреть десяток программ и не сойти с ума от скуки? Как “весело” сидеть дома и ждать мужа с работы? Домохозяйки из меня не выйдет при всем желании. Может, мне сменить профессию? Только ума не приложу, какую выбрать.
Марк заулыбался, выслушивая мои соображения и ответил загадочно, оставляя надежду на решение вопроса.
– Не будем торопиться, а дальше станет понятнее. На то я и менталист, чтобы помочь тебе найти скрытый потенциал. На Марсе популярны смежные профессии, обучающихся курсов очень много.
В этот момент официант сменил блюда и поставил перед нами десерт. Я с таким неподдельным восхищением уставилась на сладкое – мороженое, украшенное красиво нарезанными фруктами, что Марк засмеялся:
– Только не кулинарные курсы! Есть много возможностей в других областях. А если появятся дети, то неизбежны новые заботы. Скучать тебе точно не придется.
Если на первое высказывание я отреагировала со смешком, то после второго изрядно смутилась. Об этом и не думала совсем, не планировала в свои двадцать с маленьким хвостиком матерью становиться.
– Я тебя не тороплю, – правильно понял мое состояние Марк. – Времени у нас достаточно, ты молодая совсем. И в жизни видела немного, чтобы оказаться запертой в четырех стенах с ребенком. Не спорю, на базе повстанцев было активно, постоянно что-то происходило, кипела жизнь. Но ведь есть и другие места, где не менее интересно. Я не о Земле, моя работа не предусматривает длительных отпусков. Но можно путешествовать по Марсу. Колония разрастается, поселений с каждым годом становится все больше.
Мне его идея понравилась и я не задумываясь выдала:
– Например, съездить в Кварцит.
– Почему именно туда? – Марк напрягся в непонимании, вынуждая меня найти объяснение импульсивному порыву.
– Там Вика, – думала я не долго. – Хочу ее навестить. Я не знаю, кто ее отец, но надо с ним поговорить, чтобы позволил дочери учиться. Девочке нужно хорошее образование, мало ли кем она может стать. То что она служила один день в доме у Карена… Это же не навредит ее репутации?
– Хорошая девчонка, – признал Марк. – Если бы все рассуждали как ты, то такой позор обрушился бы на всех, кто посещал этот дом. И на дочь промышленника, и на старосту, и на начальника гарнизона.
– А этот начальник… Мне показалось вы с ним знакомы. Он тебя узнал, когда его из кабинета выводили. И в особняке странно вел себя за ужином. Или это опять ты “отличился” со своим внушением?
– Мы пересекались пару раз, когда я готовился стать адъютантом де’Лоста. В доме управляющего пришлось воздействовать на него, чтобы меня как разведчика не раскрыл, своим упрямством не разозлил Карена и не спутал наши планы.
– А я, когда офицер так резко пошел на уступки, подумала просто повел себя ответственно, чтобы не мучиться угрызениями совести… А управляющего поселения совесть не мучает, что он своих людей бросил?
– Не бросил он, – одними уголками губ улыбнулся Марк, – а намеренно уехал. Заранее. Управляющий единственный из всех в Кварците точно знал, когда ожидается нападение мятежников, потому что вместе с нами в разработке плана участвовал. Мы хотели деморализовать население, чтобы у Карена не возникло подозрений. Вот мой друг и создал видимость побега. И даже разрешил мне обосноваться в своем доме, если будет нужно… Хочешь, познакомлю тебя с ним?
– Хочу.
Я обрадовалась не только согласию посетить Кварцит. Меня приятно удивило, что у Марка, оказывается, есть друзья. Я-то переживала, что он одинокий и оттого угрюмый, а все иначе. Вот только не очень понятно, как у него с семьей…
Не выдержала, спросила.
– Сложно объяснить, – равнодушно начал Марк, аккуратно отодвинув опустевшую креманку. – Мне лет пять было, когда родители развелись. Причиной стала измена матери. У отца способностей к телепатии не было, поэтому и у меня обнаружились не сразу, только когда на прием к врачу-телепату попал. До этого мне не с кем было общаться мысленно, да я и не очень понимал, что за голоса иногда слышу. Мама сначала новость скрывала, потом пыталась оправдываться, списывала на случайность мутации. Только врачи потребовали проверить спонтанность проявления способности к телепатии, а генетический тест не показал нашего родства с отцом. И ей пришлось признаться, что у меня другой отец, телепат. А она… – Он все же поморщился, невольно выдав, что не так уж ему и безразлично то, о чем говорит. – Она даже не помнит, кто это был. С тех пор тот, кого я считал своим родителем, со мной отношений не поддерживает. Меня мать не бросила, но быстро утешилась, года не прошло, как снова вышла замуж. Занялась новой семьей, у меня появилась сестра. Но я был рад, когда смог начать жить самостоятельно. И с ними нечасто общаюсь.
Я приобняла Марка, не видя смысла высказывать банальные слова утешения. Они ему не нужны и жалость его оскорбит. Хотя повод проявить сочувствие реально был. Оказывается, в результате этого противостояния страдают не только дети без способностей, но и те, кто способности к телепатии имеет.
Однако на эту семейную проблему я попыталась взглянуть в более приятном ключе. Новые родственники это возможные гости на нашем с Марком празднике. И как знать, может, это поможет отношения наладить.
– На свадьбу маму и сестру пригласишь? Я не против.
– Захотят, приедут. Приглашение я им пришлю.
– А мои? – встрепенулась я.
– Твои уже в пути, – засмеялся Марк. – Так что через три недели будут на Марсе. На подготовку к свадьбе у нас осталось всего ничего.
– И ты молчал все это время? – я едва ли не за голову схватилась.
Срок ничтожный! И чем он только думал? В этом все мужчины! Конечно подготовка бывает разной, можно и вообще ничего не делать и хоть завтра расписаться, но хочется же настоящего праздника, красивого, запоминающегося. Я ведь не каждый день замуж выхожу!
***
Три недели, о которых говорил Марк своей невесте, пролетели как одно мгновение. У Карины действительно было полно забот – приготовления к празднику потребовали и эмоциональных, и физических сил. Пожалуй, даже больших, чем полагала невеста, потому что половину этого времени будущие супруги провели в Кварците. К назначенной дате они едва успели уладить все организационные вопросы.
Теперь же, когда хлопоты оказались позади, до момента церемонии оставалось еще около часа. Марк вынужденно бездельничал, развалившись в кресле зала ожидания салона красоты, в котором невеста прихорашивалась к свадьбе.
В голову мужчины лезли непрошенные мысли. До этого из-за суматохи и постоянной занятости их и обдумать было некогда, а обсуждать подобное с Кариной было бы неправильно. Возможно, открой он ей всю правду, она отреагировала бы адекватно, но рисковать Марк не хотел.
К тому же тайн этих было немного, не настолько они страшные и неравноценные краху счастливой семейной жизни. Его отношение к Карине хуже не станет, а ее восприятие может измениться. В действительности он не обманывал, а просто недоговаривал, но она ведь однозначно не разделила бы его точку зрения, не поняла нежелания все усложнять, и наверняка обиделась бы.
Самая большая недомолвка касалась момента признания. Марк действительно мог сделать это еще в кабинете, во время первого допроса. Прослушка ничем ему не мешала и не была препятствием для откровенного разговора, просто послужила оправданием его скрытности перед Кариной. Претензий со стороны коллег не возникло бы в любом случае. Подумаешь, понадобилась Менталисту любовница – никто не счел бы его поступок злоупотреблением служебным положением, наоборот, расценили бы как удобный вариант перевоспитать оступившуюся женщину.
Однако Менталисту не хотелось лишних забот. Он планировал решить вопрос как можно быстрее и с минимальными усилиями, воспользовавшись тем фактом, что адъютант Карена исчез во время штурма Кварцита.
А когда из-за симпатии Карины к “мятежнику” самоустраниться не получилось, пришлось идти более сложным путем и продумывать иной план. И в этом плане расчет был на здравый смысл, а для этого девочка должна была повзрослеть, осознать свои ошибки, стать мудрее, получить хороший жизненный урок.
Факты за и против, сформулированные Менталистом, помогли ей это сделать. Марк намеренно расставил акценты иначе, жестче, подал их агрессивнее. Он мог бы обнадежить, успокоить девушку, но в этом случае для нее происходящее осталось бы игрой, очередным приключением. Легкий путь, как правило, расслабляет, не позволяет стать сильнее и объективно оценивать реальность. Там, на базе повстанцев, пока Марк вытаскивал Карину из всех передряг, она плыла по течению и бесконечно вляпывалась в неприятности. Как только он отступал, неприятности оставались, зато становился заметен личностный рост Карины. Из взбалмошной импульсивной девчонки она начинала превращаться в рассудительную девушку.
Теперь Менталисту оставалось только закрепить результат. Потому и предложение стать любовницей было сделано намеренно в таком циничном виде и стиле. Ну не предлагать же “любовнице” Карена место жены телепата? И пусть к следователю она симпатии не испытывала, но ведь приняла предложение Карена о покровительстве, хотя чувств к нему тоже не было. Если она желала обезопасить себя любыми способами, то какая разница от кого поступит предложение? В ее ситуации логично было бы выразить согласие, а Менталиста это избавляло от лишних сложностей. Разумеется, в этом случае женой Карина никогда бы не стала – он бы в ней разочаровался и не смог простить предательства, пусть и по отношению к самому себе.
Ее отказ в очередной раз заставил мужчину изменить план и одновременно порадовал. Отчаянная попытка спасти Марка грела душу Менталисту. Не думал он, что этот невзрачный калека окажется препятствием. Когда Карина не пожелала назвать имя возлюбленного и пыталась его выручить, он едва не рассмеялся от радости и с трудом нашел способ выполнить просьбу девушки не разоблачив себя. Видно было, что она действует не из-за жалости. Чувства Карины сильны, она его любит. И с этого момента Менталист начал воспринимать ее исключительно как свою будущую жену.
Может, со стороны его взгляды на жизнь и выглядели как прагматизм и расчетливость в чувствах – даже их он поставил под контроль и пытался спрогнозировать, но Менталист не умел мыслить иначе. В этом он являлся полной противоположностью импульсивного и недальновидного Карена, который был человеком настроения, психовал из-за малейших ошибок, срывался по пустякам, не умел видеть на дальнюю перспективу. На мышлении Менталиста сказывались профессиональные привычки: нежелание упускать важные факты и стремление тщательно их анализировать, соизмерять желания и возможности, действовать независимо от эмоций.
Только вот контроль не означал полной бесчувственности, а из-за постоянного присутствия Карины рядом мужчине становилось все сложнее держать себя в руках. Иногда эмоции зашкаливали, переполняли, пугая его самого, непривычного к подобным выкрутасам организма. Наверное, это и была любовь…
Вот и сейчас, едва в дверном проеме показалась облаченная в белое платье невеста, в душе всколыхнулось что-то мощное, обжигающее и одновременно нежное, от которого хотелось подпрыгнуть, счастливо рассмеяться, схватить девушку в объятия и закружить. И все же прагматизм снова взял верх над эмоциями – Менталист, широко улыбаясь, спокойно поднялся с кресла, сдержанно шагнул навстречу Карине.
– Ты у меня красавица! – похвалил, чувствуя, что девушке важно это услышать. Впрочем, он и сам желал выразить восхищение – невеста действительно была хороша.
Классическое длинное платье в пол из плотной белой ткани, совсем не легкомысленное, скорее элегантное, с коротким болеро, отороченным белым мехом. Волосы были собраны в сложную прическу, украшенную шпильками с жемчужинами. Маленький букет из нежно-розовых и белых цветов, который вручил невесте Марк, прекрасно дополнил ее образ.
До здания, где размещались социальные службы, будущие супруги дошли пешком, потому что намеренно выбрали салон поблизости.
Дверь, ведущая в отдел регистрации семейных отношений, разительно отличалась от других своим торжественным декором – табличка с золотыми буквами, оформленный в виде изящной арки проем, вазы с цветами по обе стороны от входа.
Гости уже разместились в креслах зала для проведения церемонии, и потому Марку и Карине оставалось лишь подняться на небольшой подиум в центре помещения, под классический свадебный марш.
Впрочем, жених и невеста почти не замечали того, что их окружало. Сомнительно даже, что они осознавали речь регистратора, а не пропускали мимо ушей, потому что на стандартную фразу: “Марк Леонтьевич Гласс, Карина Викторовна Азовская, согласны ли вы…” не отреагировали, продолжая влюбленно смотреть друг другу в глаза.
“Отомри и соглашайся! – вмешался, мысленно одергивая друга, Ловец. – Вот что любовь с людьми делает”, – наигранно возмутился, адресовав комментарий своим коллегам, так же приглашенным на свадьбу. Те согласно закивали, но высказываться все разом не стали, потому что свое “да” оба новобрачных наконец озвучили.
