Текст книги "Мятежница и менталист (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Версий было много, вот только на этот раз нарываться и напрямую требовать принять меня в ряды мятежников, чтобы иметь возможность выяснить их тайны, я не стала. Избрала окольный путь, помня, что Карен любит отказывать сходу.
– Ты меня отпустишь?
– Не знаю. Не умею я принимать решения быстро. То есть, умею, но они тогда… – Карен страдальчески поморщился, и я с ним мысленно согласилась – неправильные. – Мне все обдумать нужно. Приходи завтра, и я тебе скажу.
Я не выдержала и по-доброму рассмеялась, настолько комично прозвучало его признание. Злость ушла бесследно, окончательно сменившись жалостью и сочувствием, приправленными изрядной долей любопытства от назревающего разоблачения спонсора. Такой репортаж стопроцентно получится сенсационным!
– Ты думай, я подумаю, – бодро заявила, поднимаясь со стула. – До завтра тогда. Мне куда? В камеру под арест, в прежнюю комнату или погулять можно?
– К себе топай, – разрешил Карен. – Можешь погулять с Марком. За пределы базы ни ногой.
Меня это дозволение более чем устроило. И передышку получила для раздумий, и мнение Карена о себе изменила, и сама на лидера мятежников по-другому посмотрела, и Марка снова получила в свое пользование. Последнее, самое полезное сейчас – идею освоить стрельбу я так и не оставила.
Если Мрачник и был против подобной перспективы, мечтая избавиться от меня, то я об этом намерении не узнала. Даже не в состоянии была понять, какие инструкции выдал Карен – пришлось в коридоре ждать моего телохранителя и тренера в одном лице, который пошел на ковер к начальству.
После аудиенции мужчина вел себя так же как и раньше – молчаливо, нелюдимо, неприветливо. Его отношение ко мне не изменилось ни на йоту, будто я и не сбегала никуда. Он лишь поинтересовался:
– Жрать хочешь?
Я не обиделась на грубость, естественно сказала “да”. В пескоходе свои припасы съесть не успела – ужин оказался сытным, а спать хотелось куда больше.
На этот раз мне достался практически готовый набор, который не нужно было разогревать. Только даже его получив, я Марка от себя не отпустила и спросила – в силе ли его обещание продолжать мое обучение.
– Тебе не надоело? – обреченно буркнул Мрачник. – Не наигралась? Не поняла, что это неженское дело?
Раскрывать ему все карты сейчас было бы неправильным. Пришлось принимать обеспокоенный вид и трагичным голосом сообщать:
– Боюсь, что все серьезно. Это не игра.
Наверное, аргумента хватило, а может, не захотелось мужчине со мной спорить. А потому ближе к вечеру разрешенная Кареном прогулка очень удачно совместилась с обещанием Марка. И мы снова оказались на полигоне.
Мое оружие не поменялось – из-под плаща тренера показалась все та же плазменная винтовка. Только на этот раз я осознала, что держать ее легче, чем в первые наши уроки. Плюс сказались последствия предыдущих тренировок, и я сумела поразить практически с первой попытки сразу несколько мишеней.
Похвалы от Марка так и не дождалась. Вот вредный мужик, что ему сложно приободрить, ласковое слово сказать? Сочувствую его бывшей женщине… если она у него была. Как такого выдержать? Впрочем, с его несносным характером логичнее предположить, что если все же была, то сбежала без оглядки. И вообще непонятно, сколько ему лет.
На первый взгляд выглядит возрастным, лет на шестьдесят, может, даже больше. А начнешь присматриваться к глазам, лицу и, несмотря на шрам и неопрятный вид, ему не дашь больше сорока. И руки у него не выглядят совсем старыми. Жаль, что мужчине не повезло получить такие серьезные травмы. Возможно, именно это заставляет его быть нелюдимым и наплевательски относиться к своему внешнему виду? Да и тяжелые условия пустыни тоже накладывают свой отпечаток…
Наверное, за последнее время я обнаглела окончательно, потому что, отбросив деликатность, проявила любопытство:
– Что с тобой произошло? Можешь, не отвечать, я привыкла что ты меня игнорируешь. Только не думай, что я интересуюсь ради желания потешить самолюбие. Просто не в моем характере общаться с человеком и не знать о нем самого элементарного.
– Снова намекаешь, что я тебе друг? – хмыкнул Марк, проверяя уровень заряда и возвращая мне винтовку.
– Почему бы и нет? – получив обратно оружие, я снова приняла правильную стойку и прицелилась.
– Ты мне не доверяешь. Не посоветовалась, когда сбегала. В итоге бездарно попалась.
– Хотел, чтобы я тебя подставила? – изумилась его непонятливости я, прищуривая глаза, чтобы не ослепило при отдаче. Удовлетворенно отметила попадание, и добавила: – Друзей обычно защищают.
Марк после подобного ответа опешил, не зная, как отреагировать на мое небезразличие к его персоне. Еще пару мишеней я поразила под его потрясенное молчание. Лишь ожидая следующую перезарядку винтовки, я услышала:
– Мне просто не повезло. В экзоскелете зажало – во время одной из атак я на транспортник с плазмогенератором без прикрытия полез, никого другого рядом не оказалось, – удивляя меня, все же признался он и задал встречный вопрос: – А ты чего сбежала?
– А что мне оставалось? Сидеть и ждать пока меня используют по-полной, а потом убьют?
– Ты же сама Карена соблазняла. С чего ему тебя убивать?
Я закатила глаза к уже почти совсем темному небу, где уже начали перемигиваться звезды. И этот туда же! И почему все неправильно расценивают мой профессиональный интерес и желание заснять интересное интервью? У меня из головы напрочь вылетели те глупые восторги, которые я себе навыдумывала в адрес “сногсшибательно привлекательного” Карена, который на поверку оказался недальновидным и пассивным. Сейчас в моих глазах лидер мятежников выглядит слабым и ведомым. Как такого полюбить? К тому же, он не способен простить мои недостатки. Почему, в таком случае, я должна закрывать глаза на его неидеальность?
– Соблазн соблазну рознь, – припечатала я непререкаемо. – И вообще, женщина должна выглядеть в глазах мужчин привлекательной, вызывать потребность защищать. Я всего лишь следовала стереотипу, спасая себя. А если Карен что-то понял неверно и польстил своему самолюбию, так это его личные проблемы. И ты такой же, не разобрался, а сразу штампы навесил и выводы сделал.
Думал Марк недолго – нашел, чем отразить мой “удар”:
– Твоя стратегия провалилась. Дальше что?
– Дальше?.. – повторила я, опуская винтовку. – Дальше от меня ничего не зависит. Как Карен скажет, так и будет.
На этом наша тренировка и закончилась. Стемнело, рука устала, плечо саднило, да и разговор сошел на нет. И, несмотря на мою показную решимость, ночь прошла тревожно. Неприятно было осознавать, что моя судьба зависит от человека, который как сам признался, не слишком много из себя представляет.
Карен ничего не решает единолично. Кроме него есть таинственный спонсор, который всем заправляет. А лидер повстанцев послушно старается ему угодить. Значит, и обо мне наверняка сначала спросит указания, как поступить.
Утром торопиться не пришлось. Марк, который принес на кухню общежития завтрак, привычно буркнул, пусть и не так сердито, а спокойно, буднично:
– Раньше обеда к Карену не рвись. И без тебя там толпа народа.
И я, чтобы отвлечься и занять время, решила навестить медсестру в госпитале. Та ведь наверняка переживает за мою судьбу. Не сказать ей, что я жива-здорова, а сбежать не сумела, – некрасивый поступок.
Заодно хорошо бы уточнить, можно ли помогать в госпитале? Если уж путь воительницы окажется закрытым, хотя бы помогу в больнице, где постоянно не хватает рабочих рук.
– Растешь на глазах. Перестала быть законченной эгоисткой. – одобрительно сказала женщина, выслушав меня. – Я бы с врачом поговорила, только ему проблемы с Кареном не нужны, если выяснится, что без его одобрения тебя приняли. С начальством сначала разберись, а дальше будет видно.
В этот раз на встречу с Кареном я специально наряжаться не стала, не видя смысла пускать пыль в глаза. Тем более с ним такая стратегия не работает. Оттого явилась на аудиенцию той же самой камуфляжной форме, в которой сбегала. Ну разве что слоев одежды под ней было поменьше, да и куртку я просто завязала на поясе, оставшись в футболке, потому что стало жарко.
Когда Марк доложил о моем приходе, я быстро догадалась, что меня не так уж и ждали. Из-за открытой двери послышалось недовольное:
– Что, уже?
Из этого следовало, что итог переговоров будет непредсказуемым. Решение он не принял – не успел, времени не было со спонсором потолковать. Получается, придумает что-нибудь второпях, на свой страх и риск не пойми что. Необдуманное и эмоционально взрывное…
– Чего встала? Садись, – перебирая бумаги на столе, отозвался Карен. То ли реально он занят, то ли видимость пытается создать, оттягивая неприятный момент. В итоге просто переложил ответственность на меня: – Сама чего надумала? Выкладывай.
– Я решения не изменю. Для меня все серьезно. Могу в больнице помогать, могу на кухне работать или на складе вещи сортировать. Мне надо осваивать новую профессию, найти себя, раз на Землю путь закрыт и ошиблась я изначально. Редакция меня не ищет, все сроки, отведенные внештатнику, на исходе. В отсутствии связи и при таких экстремальных условиях меня запросто могли счесть погибшей. Родственникам сообщат, с канала уволят… Если не начну жизнь заново, что тогда прикажешь мне делать?
На самом деле, я лукавила, слегка преувеличив и сгустив краски. Хотелось, чтобы Карен отвязался со своим репортажем, проникся моей проблемой и лишних вопросов не задавал.
– Больница? Ну-ну… Не для тебя это, – раскритиковал идею мужчина. – С твоим импульсивным и взрывным характером ты в госпитале не приживешься, там послушание и терпение нужно. На складе уже устроены свои люди. На кухне… гм… – он почесал в затылке. Похоже, кое-кто ему донес про мои кулинарные способности. Но источник Карен не выдал, подытожил: – Почему-то мне кажется, что от тебя в столовой будет больше вреда, чем пользы.
– И что тогда останется? Выгоняешь? – я приняла отчаянный и расстроенный вид, хватаясь за последний шанс.
– Не руби сгоряча, Кара, – осадил меня Карен.
– Репортаж попросишь? – недовольно “подсказала” я.
– Дался мне этот репортаж! Будто других подходящих способов задобрить спонсора не найдется. Мне не впервой искать альтернативы. Знаешь, Кара, – в бледно-зеленых глазах вдруг появилось уважение, а в голосе грусть, – ты поразила меня. Я знал лишь одну женщину, совершившую подобное безрассудство и рванувшую в пустыню ночью без защиты и полноценного снаряжения.
– Это ты о своей девушке? Что с ней случилось? – не смогла я промолчать. Любопытство и журналистская натура напомнили о себе.
– Да, – Карен кивнул, бросив взгляд в угол кабинета, где стоял массивный сейф. – Ей повезло меньше. От нее самой и ее машины осталась горстка пепла.
– Ты себя винишь в ее гибели? – заподозрила я очевидное. Очень уж сдавленно и глухо звучал голос, чувствовалось, что мужчина действительно переживает.
– Мы с ней поссорились. Так же, как и с тобой. И так же, как и ты, она рванула прочь с базы повстанцев. И нарвалась на неприятности – ее пескоход случайно вышел на позиции федералов, а они разбираться не стали, ударили плазмогенератором. На моих глазах подстрелили, я на считанные минуты опоздал. Слишком поздно спохватился… Потому и не могу себе позволить сдаться, не отомстив телепатам. Мара с характером была, боевая, вперед других рвалась в схватку, не желала прятаться и отсиживаться в безопасности.
– Думаешь, я слабая? Потому и отказываешь?
Карен отрицательно мотнул головой, поморщился и пояснил:
– Характер и боевой настрой – еще не все. Нужны другие жизненно важные навыки.
– Умею в совершенстве водить гравискутер, так что без проблем освою любую технику, – бодро заявила я. – Пескоход, транспортник… Надо только побольше практики.
– Этого недостаточно. Любой, даже самый высококлассный водитель работает в команде. Примут ли тебя мужчины как равного партнера? В бою не до церемоний и реверансов. Могут и слов непечатных не сдержать, и руками хватануть за места разные… Мой приказ и тыловые учения это одно, а действия в полевых условиях – совсем иное.
– Ну, с выражениями-то не проблема, я сама могу послать запросто. Не факт, что донесу смысл до адресата, но постараюсь. А для особо непонятливых альтернативный способ имеется – я умею стрелять из плазменной винтовки.
– Откуда такие навыки взялись? – удивился Карен.
– Не важно, – отмахнулась я, не желая подставлять своего тайного наставника. – Была возможность научиться. Главное – навык есть. Хочешь увидеть мои результаты – приходи на стрельбище.
– Допустим, ты меткий стрелок, – продолжил выяснять мои возможности де’Лоста. – А столкнешься с кем покрепче, дойдет до рукопашной… Хватит ли сил дать отпор? Физподготовка у тебя неважная…
Карен умолк, но я не стала форсировать события, интуитивно понимая, что он вот-вот сам созреет до выгодного для меня решения.
Не ошиблась. Мужчина вдруг неожиданно встрепенулся, хлопнув себя по колену. В его глазах загорелся огонек азарта.
– А что я теряю? Может, и мне самому будет полезно встряхнуться. Взбодриться, сделать что-то новое. Совсем я тут зачах, перебирая бумажки… Сам буду тебя учить.
Я вдвойне порадовалась своей удаче. И занятия по самообороне лишними точно не станут, и Марк, зная рабочий график Карена, без труда сможет корректировать время наших тренировок по стрельбе. Не придется раскрывать секрет.
– Рада примкнуть к Сопротивлению. В рядах мятежников я стану достойным пополнением. Я не подведу, не сомневайся в моей целеустремленности.
– Выложиться придется, – подтвердил де’Лоста, одобряя мой настрой. – Теперь взамен репортажа я буду вынужден планировать диверсионную операцию. И мне нужны надежные соратники. Смотри, не подведи меня, Кара.
Вдохновленная, я с нетерпением ждала первого занятия. На складе нашла более-менее подходящий мне по размеру спортивный костюм и удобные ботинки. Марк воспринял преображение раздраженно, моя радостная суета его угнетала. Он даже не удержался от упрека:
– И кто говорил о дружбе? Сначала ко мне навязывалась, теперь снова к Карену переметнулась… Получила, чего хотела и вся так называемая дружба врозь? Притворялась? Использовала меня?
Пришлось выкручиваться из скользкой ситуации и поспешно искать себе оправдание:
– Ты ошибаешься. Я понимаю, со стороны это выглядит расчетом и предательством, но ты же сам сказал, что учить самообороне не можешь. И как быть? Чтобы выжить, мне нужен максимум полезных навыков. Ты, как наставник, устроил бы меня куда больше, чем Карен.
– Почему? – растерялся от признания Мрачник.
– Да потому, что ты не воспринимаешь меня как женщину. Относишься исключительно как к ученице. Насчет беспристрастности со стороны Карена я не уверена.
Наверное, аргументы нашла весомые, потому что дальше Марк тему предпочтений развивать не стал, другое уточнил:
– Тренировки по стрельбе тоже планируешь продолжить?
– Само собой. Отменять не стану, если ты не откажешь.
На первое занятие по самообороне пришлось идти в соседний бункер, где располагались казармы для вояк. Я изрядно удивилась, недоумевая – разве в таких тесных казематах можно найти удобное место? Коридоры узкие, те комнаты, двери в которые оказались открытыми, тоже простором не отличаются. К тому же тут полно народу – кто-то за столами в карты режется, кто-то на койках спит, кто-то просто шляется неприкаянный…
Было и неприятно, и страшно, и непонятно, пока в конце коридора, пройдя сквозь широкие распашные двери, мы не попали в огромный спортивный зал. Даже, правильнее сказать, – громадный! Больше похожий на закрытый стадион.
Я удивленно хлопала глазами, пытаясь сообразить – как такая громадина могла уместиться в сооружении, которое являлось жалкими обломкам рухнувшей космической станции? И только потом до меня дошло, что это вовсе не бункер, а подземная пещера. Похоже, станция при падении пробила грунт и стала единым целым с гигантской полостью – каверной. На Марсе таких много, только обычно они размером поменьше.
Должно быть со временем здесь разровняли пол, провели освещение, принесли тренажеры, настелили в углах маты, устроив подобие стадиона. О том, что это естественное образование, сейчас недвусмысленно свидетельствовал лишь потолок – его каменные наплывы в виде сталактитов живо напоминали о природном происхождении этого зала.
Теперь мне стало понятно, почему военные так мало времени проводят на поверхности. По сути, они постоянно тут отсиживаются – даже сейчас в зале было довольно людно. Две команды играли в волейбол, тут же болельщики шумно поддерживали своих товарищей, кто-то усиленно терзал тренажеры, кто-то боксировал в импровизированном ринге сбоку.
Рядом с татами, к которому я шла в сопровождении Марка, тоже толпился народ. Там были и сами борцы, и зрители, не понявшие причин моего появления. Они привыкли собираться своим кругом, а тут явились посторонние. И потому высказывания посыпались очень разные:
– Нахрена тут баба?
– О! Все удовольствия в одном флаконе! И зрелища и красота!
– Достал надзор! Лишние зрители нам не нужны!
– Заткнулись и убрали свои задницы подальше! – раздался за моей спиной возмущенно-несдержанный голос.
Ошалевшие взгляды быстро обнаружили источник недовольства и качать права не рискнули. Толпа рассеялась по залу, сделав вид, что происходящим не интересуется. Возле татами стало совсем свободно, а борцы замерли в ожидании – то ли тоже уматывать, то ли у начальства на них есть планы.
Верным оказалось второе, потому что Карен попросил мужчин продемонстрировать несколько простых приемов.
– Смотри, учись. Начнем с теории. Без нее практика в разы сложнее осваивается.
Вояки послушно выполнили приказ. Сначала Карен сопровождал их движения пояснениями, используя профессиональные термины, потом попросил меня саму комментировать, чтобы убедиться, что материал я усвоила. Наконец, когда моя невнимательная персона перестала ошибаться, а борцы устали от примитива, тогда уже в свою очередь я и Карен заняли место на ковре.
Само собой, никакая теория не способна облегчить занятия практикой. Поэтому я большую часть времени валялась на ковре, Карен ржал, народ где-то вдали в ступоре взирал на происходящее. Марк вообще исчез, не желая тратить свое время зря. Поведение объяснимое у него итак много дел. Я его отсутствию даже рада была – слышать критику еще и от него это уж слишком.
Появился Мрачник только к концу тренировки, когда я, страдальчески попискивая, хлопала ладонью по ковру, признавая очередное поражение. Другая моя рука, вывернутая за спину, при таком захвате даже не ощущалась. Я чувствовала только голень, давящую мне на поясницу.
– Она ходить сможет? Или мне ее тащить? – недовольно буркнул Марк, оценив мои достижения.
– Не сможет, так я сам ее до комнаты донесу, – фыркнул Карен, наконец меня отпуская и позволяя встать на ноги.
Мне оба варианта не понравились. Не хватало, чтобы меня волокли как мешок. Зрителей тут хоть отбавляй, а какое может быть уважение к соратнице, неспособной после поединка дойти до комнаты?
Потому о ломоте в теле вынужденно пришлось забыть, пока я не доползла до кровати. Часа два отлеживалась, и из головы напрочь вылетела договоренность с Марком о вечернем занятии стрельбой.
Вспомнила, само собой, когда наставник явился, но ныть не стала. Замотивировала себя тем, что это же моя инициатива! Не стоит сдаваться и давать повод остальным думать, что я слабачка. И потому, превозмогая усталость, поднялась и отправилась на стрельбище.
А вот на следующий день утром встать так же бодро не смогла. Болели все перенапряженные мышцы и растянутые сухожилия.
На Земле я спортом не пренебрегала – были и обычные занятия физкультурой в академии, и учебные зачеты, и тренажеры для подготовки к езде на гравискутерах. Но последние полгода было не до активных физических нагрузок. Экзамены, поиск работы, первые репортажи на Земле, перелет на Марс в невесомости… Редакция “расщедрилась” и приобрела для нас с Зелиной самые дешевые билеты на корабль с минимальными удобствами, и искусственной гравитации на нем не предусматривалось. Вот мышцы и ослабели. Да и в лагере мятежников я безвылазно сидела в комнате.
Потому сейчас не могла сдвинуться с места. Попыталась было сползти на пол, но поняла, что сил добрести до кухни нет. Даже чувство голода не смогло вынудить меня сдвинуться с места.
Марк сам заглянул в комнату, видимо, заметив мое отсутствие у плиты. К чести мужчины, он не стал задавать лишних вопросов – молча изучил обстановку и исчез. Вернулся быстро, притащив с собой контейнер полный еды, чашку кофе, и тюбик обезболивающей мази.
Благодаря последней я хоть немного взбодрилась и сумела нормально перекусить – даже завтракать сидя было тяжело. А когда более ли менее пришла в форму, смогла пойти на тренировку с Кареном. Отлынивать и просить передышку не стала – по опыту знала, что организм приспособится и повторение занятий лишь этому поспособствует. А ослабление нагрузки сведет на нет весь достигнутый эффект.
На этот раз косых взглядов было меньше и явных провокаций никто себе не позволял. Принцип тренировки не изменился: борцы показывали пример, я пыталась повторить. Но, кажется, начала вникать в суть процесса. Падала сгруппировавшись и даже один раз успешно противодействовала приему Карена, вынудив мужчину, выполняя бросок, следом за мной свалиться на ковер. Сама от себя не ожидала, что смогу отреагировать, получилось случайно.
Карен раньше меня поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь встать. Неожиданно проявленная обходительность показалась мне признанием успеха – раньше он всегда отступал и просто ждал, пока я тоже встану. А теперь помогает как равному сопернику, а не стоит в стороне, потешаясь над моими усилиями.
А еще через два дня мне вообще удалось побороть Карена. Вышел не стопроцентно выполненный захват с болевым приемом, но вынудить его упасть и не позволить подняться я сумела.
Оказавшись поверженным, Карен натужно крякнул, видимо, оценил свое уязвимое положение. Но вместо того, чтобы признать мою победу, вдруг хмыкнул:
– Продолжим в другой обстановке? По-моему, свидетели тут будут лишними.
Я спохватилась.
Действительно поза оказалась весьма провокационной. Я лежала на спине, оплетая своими ногами бедра упавшего на меня соперника. Мой корпус был приподнят и одной рукой я фиксировала свое положение, другой перехватывала руку мужчины, вынуждая его торсом наклониться к ковру и уткнуться лицом в мягкую поверхность.
Почувствовав, как щеки вспыхнули от смущения, я тут же отпустила Карена, оттолкнулась, перекувыркнулась, поднялась на ноги.
– Мечтать не вредно, – выдохнула сердито, поправляя футболку.
– Совсем-совсем без вариантов? – не отступился Карен. – Ты уверена, Кара?
– Нет других желающих? – рассердилась я, встав в позу. Ведь все у нас так хорошо было, в деловом русле! С чего вдруг такие личные заявочки? – Я что единственная и неповторимая?
На рожон мужчина не полез. Пожал плечами, мол, ну нет так нет, дело твое. И как о само собой разумеющимся сообщил:
– Женским вниманием я не обделен. У нас имеется нужный контингент. Не то все мужики на базе рехнулись бы.
– Тогда тем более не понимаю, я тут при чем? Туда и иди к своему… контингенту.
Похоже, мой совет Карен принял на вооружение, потому что на следующий день на кухне две местные девушки, готовя еду, перемывали всем косточки, не обращая внимания на свидетелей. И я вдоволь наслушалась сплетен, которые касались многих мужчин на базе, в том числе и командного состава.
– Карен совсем с катушек съехал, – сетовала темноволосая курносая девица, явно постарше меня и куда более фигуристая. – Полночи не отпускал, вернулась под утро. Обычно, ему получаса за глаза и за уши хватало. И что с ним такое?
– Не он один такой ненасытный, – утешала ее подруга, высокая и худая с крашенными под блондинку волосами. – То опасные дежурства и вылазки, то вынужденное безделье… Вот мужики и отрываются.
– И когда это все изменится? Передышки хочется. Пусть воюют, а мы отдохнем.
– Скоро. Я вчера в офицерской казарме двоих обслуживала. Слышала, как обсуждали, что диверсию готовят против федералов. Мол, почти готов план, осталось мелочи утрясти.
С одной стороны, я обрадовалась, что наконец-то приму участие в военных действиях. Новые впечатления, возможность проявить себя – все это интриговало! С другой, стало тревожно – вспомнились и не самые приятные ощущения в момент нападения на Кварцит, и гибель Зелины. С третьей, я осознала, что за это время ни на йоту не приблизилась к пониманию личности спонсора, ради разоблачения которого и осталась здесь. Мозг прагматично подсказал, что не приближусь, пока не стану доверенным лицом Карена и не попаду в его ближний круг. То есть в состав того самого офицерского корпуса.
Вариантов как действовать, собственно, было два. Первый – близкие отношения с Кареном. Наверняка он будет испытывать больше доверия к любовнице, а значит, может проболтаться. Если советы мои окажутся дельными, так и прислушается. Информацию в любом случае я получу.
Такая перспектива мне не особо нравилась. Одно дело флирт, намеки, заигрывания – ничего серьезного. И совсем другое – реальные отношения. Даже внешне Карен мне не виделся настолько привлекательным, как прежде. А уж сам факт того, что мы окажемся в одной постели, казался неприятным.
Второй вариант – это каким-то образом показать себя умной, годной не только на самооборону и стрельбу, а на стратегические инициативы.
Вот только реализовать подобное было сложнее. Не могу же я прямым текстом заявить Карену, что мои умственные способности лучше, чем у его офицеров. Не факт, что он примет мои слова всерьез. А то еще и в шпионаже заподозрит! Ну и какой смысл нарываться на проблемы?
Нужна ситуация, в которой Карен сам увидит мои таланты. Спорные, конечно, потому как в стратегии и тактике я не профессионал. Но был у меня один репортаж на тему усовершенствования тиров и стрельбищ. Специалист озвучивал плюсы новой системы размещения мишеней и минусы старого способа организации.
Оставалось только припомнить и пригласить Карена на полигон, чтобы показать мои навыки огневой подготовки. Прогресс был значительным, почему бы не похвастаться? Заодно продемонстрировать свои знания и соображения.
Марк, изначально негативно воспринял мою инициативу позвать Карена, видимо, опасался, что я его выдам. Хоть и был напряженным, но в итоге расслабился, когда понял, что ему ничего не грозит в смысле разоблачения, а начальник не накажет за самоуправство. И ничуть не меньше самого Карена изумился когда я выдала заготовленный заранее текст:
– При такой конфигурации мишеней отработка точности стрельбы страдает. Перегруппировка даст лучший практический навык.
– И как они должны стоять? – не самым доброжелательным тоном поинтересовался де’Лоста. Явно полагал, что не дело женщине совать свой нос в подобные сугубо мужские вопросы. – Критикуешь – предлагай.
Вместо ответа, положив на валун винтовку, я расчистила песок ногой, набрала мелкие камушки и разложила их на земле.
Карен несколько минут ходил вокруг, изучал, пригибался, приглядывался. Даже линии пальцем чертил, определяя траектории поражения мишеней. Похоже, моя осведомленность не укладывалась у него в голове.
– Нет, ну ты видел? – пораженно выдохнул, бросив взгляд на Мрачника, который ничуть не менее заинтригованно рассматривал мое ноу-хау. – Как тебе новшество? Стоит применить?
– Тебе виднее. Рациональное зерно в этом есть, – обтекаемо признал мою правоту Марк.
– Да? Ну лады. Передам коменданту полигона, пусть смотрит, там видно будет, – решил Карен.
Окрыленная успехом задуманного, я ложилась спать и проснулась утром в приподнятом настроении. Собралась, позавтракала и, как обычно, поспешила на тренировку с Кареном. Успехи мои в самообороне были весьма условными, в отличие от стрельбы, которая пошла на ура. То мне везло и я уместно применяла приемы, то пропускала элементарные подсечки. Последних “достижений” было в разы больше. И потому Карен в один из таких несчастных для меня моментов подытожил:
– Голова у тебя явно лучше работает, чем тело.
– Надоело со мной заниматься? – предположила я очевидное. – Отказываешь?
– Смешная ты, Кара, – хмыкнул Карен, помогая мне подняться. – Мужикам только дай волю девчонок полапать и под себя подмять. Тем более под благовидным предлогом обучения. А если еще и из самих тренировок что-то толковое выйдет, то вообще прекрасно.
Я тут же припомнила свой недавний разговор с Марком, когда я высказывала сомнения в беспристрастности Карена как тренера. Было обидно, что мои подозрения оправдались – он видит во мне только привлекательную женщину и ничего более.
– Не обижайся, Кара, – тут же среагировал на хмурое выражение моего лица Карен. – Это же обычные шутки между своими. Попала в мужской коллектив, так привыкай. Тем более тебе теперь часто придется с моими офицерами контактировать, я решил что ты достойна большего доверия. Будешь в штабе обсуждать вместе с комсоставом план диверсии. Глядишь, свежим взглядом и заметишь какие-то недостатки.
– Буду рада принести пользу Сопротивлению, – с чувством собственного достоинства ответила я, старательно задавив бушующий в душе восторг .
Ну, держись, таинственный спонсор! Теперь я тебя разоблачу!
***
Глядя на девчонку, совсем молоденькую, изрядно помятую, взъерошенную как цыпленок, но при этом напоказ самоуверенную, отчаянно дерзкую, и вовсе неглупую Карен испытывал смешанные чувства. Ему было жаль, что она вляпалась в чужие разборки. И одновременно несомненным было уважение – за стойкость, за то, что не отступает перед трудностями, приходит на тренировки, не жалуется, не отлынивает от занятий. Он даже на внешность, которая не была в его вкусе, перестал обращать внимания, словно это стало не таким важным. Черты непримиримого характера роднили неопытную журналистку с Марой. Карен все чаще ловил себя на мысли, что жалеет о столь кардинальных внешних различиях девушек. Было бы в облике Карины хоть что-то, близкое к Маре, он бы сразу потерял голову. А так, каждый раз наталкиваясь взглядом на светлые волосы, сдерживал свои порывы. Впрочем, отрицать чисто мужское физическое влечение к ней было бы ложью по отношению к самому себе.
Поэтому категорично отталкивать девушку Карен не стал, решив пустить их отношения на самотек и присмотреться к Карине получше. Может, и со временем и старая любовь забудется, когда ее облик окончательно вытеснит образ новой соратницы.
Что касается решения о присутствии Карины в штабе, может, оно и было не совсем рациональным, но… Не настолько Карен недальновиден, чтобы не понимать – Карина не имеет полноценного военного образования, в ее распоряжении только разрозненные факты, знания. Но, случается, что отчаянные дилетанты способны заткнуть за пояс бывалых профессионалов. Попытка не пытка, хуже не будет.
