Текст книги "Отрави меня собой (СИ)"

Глава 18

– Что-о?! Ты что?! – выдохнула она, захлебнувшись воздухом и всё еще не до конца сознавая слова Лаврова; щеки ее вспыхнули немилосердно.

Признание обожгло ее сердце, дошло до самых глубин ее души. А вместе с ним и понимание. Артём Лавров всего один раз повёл себя как избалованный мажор, которому все сходит с рук там, в кофейне, когда пытался купить ее и, получив отказ, уволил оттуда. А дальше… Дальше Оля не слышала от него ни грубого слова, ни мерзких намеков, ни напоминаний о разнице в их социальном статусе, ни попыток принудить ее к нежелательной близости. И что если не выражение любви его самоустранение? Он не хотел, чтобы они уезжали, поэтому выполнял, как мог ее требование. Не остался в стороне от Маши, искреннее желая ей выздоровления, прилагая для этого все усилия и привлекая свои ресурсы. И ничего не требуя взамен. Не пустыми бездушными словами, но поступками он доказывал ей, насколько она ему небезразлична. И время свое он проводил по большей части с ней и Машей, а не со своими друзьями. Именно Ольге он уделял пристальное внимание, но не девушкам, порхающим рядом с ним. И это Лавр вырвал ее из лап насильников, пресек попытку Киры очернить ее репутацию. Разве стал бы идти на такое человек, которому она не важна? Оле стало очень стыдно за все те обвинения, брошенные в адрес Лавра.

Неконтролируемая радость, прорывая все воздвигнутые ею щиты из условностей, с треском ломая панцирь, закрывающий ее сердце, взвилась вверх настоящим фейерверком эмоций, и ощущение полета захватило так, что казалось еще секунда, и она начнет парить над землей.

Оля прижала руки к груди, наполнившейся невероятным теплом. Внутри затрепетало чувство, ранее свернувшее там неуверенным клубочком. Артём шагнул в ее сторону, и Оля завороженно наблюдала, как заострились черты его лица, как потемнели серо-голубые глаза и расширились зрачки. Ноздри его возбужденно задрожали, когда он поймал ее локти и безжалостно рванул девушку на себя.

Он стоял так близко, что Оле пришлось запрокинуть голову. Артём разжал руки с той лишь целью, чтобы его ладони невесомо погладили овал лица девушки, подушечки пальцев легонько повторили контуры бровей, скул, губ, словно он боялся спугнуть момент, словно опасался, что она растает.

– Отравлен тобой донельзя, Оля, – выдохнул он ей прямо в губы. – Знала бы ты…

– Молчи, Артём, – она коснулась пальчиками его рта, и он тут же слегка их закусил. Мурашки побежали по телу девушки, слезинка сорвалась с ресниц, и Оля обвила руками шею Артёма. – Прости меня, Тёма, я была несправедлива к тебе. Ты был честен со мной, и никогда не спорил на меня. И помолвки с Кирой никогда не было. Я не дала тебе ни единого шанса доказать свою правоту. Прости, меня, идиотку дремучую.

– И упёртую, – улыбнулся он, охотно принимая в свои объятия тело девушки и крепко прижимая ее к себе.

– Да, – шепнула она.

Он на мгновение отстранил ее от себя, вытер соленую влагу со щеки. А потом терпение Лаврова треснуло, выплескивая в кровь дикий огонь. Ладонь его легла на затылок Оли, требовательные губы смяли ее губы. Он едва не задохнулся от восторга, когда не встретил ни капли сопротивления, когда ее язык и сплелся в страстном танце с его языком. Целовались, словно озабоченные – долго, жадно, до боли терзая губы друг другу, не в силах насытиться моментом. Прервались лишь для того, чтобы глотнуть воздуха.

Разум замутился как по щелчку пальцев, желание, бродившее в крови, обрело свободу. Под напором сильных рук Лаврова, ткань блузки Оли жалобно затрещала. А руки девушки уже сдирали с плеч парня пиджак, освобождая гибкое тело. Ее пальцы на диво крепко вцепились в ворот рубашки. Всего одно резкое движение – и пуговицы на его рубашке уже рассыпались по полу.

– Вот ты что творишь?! – хрипло спросил Артём, запуская ладони за пояс ее брюк и обхватывая упругие ягодицы.

– Догадайся с трех раз, – вызывающе бросила она ему в лицо сиплым голосом.

Он покачал головой, не скрывая своего торжества. Приподнял ее за попу, и Оля моментально оплела ногами его талию. Горячая ладошка заскользила по груди, мышцам плеча, ворвалась в волосы и слегка их натянула.

– С огнем, играешь, девочка, – хищно прищурился он. – Понимаешь, что пощады тебе – нет?

– Да, – выдохнула она, изгибаясь так, чтобы коснуться грудью его обнаженного тела, – Не хочу пощады. Тебя хочу, Тёма!

– О Боже! – простонал он, не веря своим ушам. – Как долго я мечтал об этом, Оля.

Она ничего не видела перед собой, кроме Артёма. Он нужен был ей как воздух, как вода. Весь мир с его недостатками и красотами остался за порогом этой квартиры. Пусть мир подождет. Сейчас был важен только Артём, его голос, его губы, его сверкающие глаза и сильные руки. Стоило ему освободить ее грудь от лифчика, как она тут же прижалась к Лаврову всем телом. Ее собственные пальцы бесстыдно затеребили пряжку ремня на его брюках, и Артём тихонько рассмеялся. Оля закрыла его рот поцелуем. Как только губы ее переместились ниже, а после захватили мочку его уха, смех перерос в тихое рычание.

Артём резко выдохнул, и, ослеплённый страстью и первобытным желанием, не видел дороги. Руководствуясь лишь памятью, отнес девушку в свою спальню. Уложил на кровать и даже не заметил, как сорвал с ее джинсы и обувь. Не владея собой, в клочья разорвал ее трусики.

– Сумасшедший, – опалила она своим дыханием его ухо.

– Прости, Оля, не могу больше сдерживаться, – гортанно рыкнул он.

И даже не потрудился снять с себя брюки – просто спустил их вместе с боксерами. Сильной рукой развел бедра Ольги в стороны и ласково огладил внутреннюю поверхность, медленно приближаясь к заветному месту. Взор его метнулся к лицу Ольги. Она раскраснелась и часто дышала, хваталась за его руки, требуя к себе внимания, а он некоторое время дразнил чувствительную точку между ее ног и, получив желаемый отклик, улыбнулся. Склонился к ее груди, обвел языком одну сморщившуюся вершинку, потом другую. Проделал цепочку чувственных поцелуев к животу и вернулся к губам. Одним яростным толчком ворвался в ее немного тугое лоно, застыл на мгновение и едва слышно застонал. Оперся на локти и посмотрел в глаза девушки – один глаз ее стал черным, зрачок второго расплылся по всей радужке, ноздри ее взволнованно трепетали, губы были призывно приоткрыты. Глаза Оли сверкали, а Артёму казалось, что горит его сердце.

Медленно вышел и резко наполнил ее снова на всю длину, выбив из ее горла тихий вскрик и ощутив остроту ее коготков на своих лопатках. Когда ее лодыжки обвили его талию и сцепились за спиной, он расценил это как призыв к действию. Почувствовал, как все преграды между ними рухнули. Первобытные инстинкты возобладали над ними двоими, подчиняя своему бешеному ритму, погружая в мир необузданного желания и страсти, где двое пили друг друга, не в силах утолить жажду, мучившую их тела долгое время, и слившиеся, наконец, в единое целое…

Когда всплеск первого дикого, агрессивного желания уступил место нежности, началось неспешное изучение друг друга. Именно тогда время и остановило свой бег.

Артём жадно дышал Ольгой, вбирая в себя ее запах и ее вкус. Замысловатые, невидимые глазу, но вполне ощутимые, узоры, которыми он с помощью губ, языка и рук покрывал ее кожу, вызывали жаркий шепот Ольги. Она неустанно повторяла его имя, лаская его слух, открывалась ему, летела навстречу его ласке и не забывала дарить ему ответную.

Обоюдная обжигающая страсть уступала место пронзительной нежности, неспешность сменялась напористостью и нетерпением. Только жадные поцелуи, чувственные ласки и прикосновения царили в это время. Движения сливающихся воедино тел, чутко улавливающих порывы двух сердец, срывали с губ тихие стоны и вскрики. То было время двух путников, долго шедших навстречу друг другу, истосковавшихся по любви и, наконец, обретших целебный источник, припав к которому забыли обо всем на свете. Двое кутались в материю, сотканную из нитей нежности, страсти, трепета, восторга и ликования, и ничто в мире не могло оторвать их друг от друга. Ни одна сила не могла стать препятствием двоим любить друг друга до тех пор, пока напряжение не выстреливало и не наступало долгожданное высвобождение, наполнявшее разгоряченные тела сладкими спазмами удовольствия. Слова не имели значения, важными и жизненно необходимыми оказались прикосновения. Истинные чувства двоих отражались во взглядах, проникающих в души и сердца, улыбках, даримых только им двоим, жарких объятиях и ощущениях невероятной близости. И не существовало ни преград, ни условностей. Только двое. Только Артём и Оля…

За окном было уже светло, но солнце еще не вставало.

Оля подняла голову, отбросила назад распущенные волосы и обвела взглядом комнату. Тут же почувствовала, как краска заливает ее щеки. В помещении царил настоящий бардак: одежда и ее клочки разбросаны, одна подушка и покрывало валялись на полу, стул опрокинут. Она потянулась и не сумела подавить счастливой улыбки. Тело ее приятно ломило, между ног слегка ныло, но ныло так… классно! Оля облизала губы. Артём. Его массивное тело грело ее спину. И именно он был источником тепла рядом. Источником невероятной нежности и безумной страсти, надежности и надежды, любви и счастья. Ее личного счастья.

– О, Господи, – простонала она хрипло, едва ворочая языком, – что здесь было?! И сколько раз всё это было?

Рука, обнимающая ее, напряглась, притягивая к себе еще ближе, прижимая еще теснее. Возбужденный голос зашептал на ухо:

– Много, Оля. И хочется еще, – легкий поцелуй обжег кожу на шее, и опустился на лопатку, порождая искры тока, жарко рассыпавшиеся по каждой клеточке и снова сосредоточившиеся в низу живота.

Оля повернулась, встретилась взглядом с его глазами и улыбнулась. Обхватила рукой его шею и потянулась к губам. Ответом ей послужил жадный, словно не утоливший за эту ночь жажду, рот, прижавшийся к ее рту. Долгий поцелуй, и крепкие объятия снова пробудили дремлющее желание.

– Я люблю тебя, Артём Лавров, – просто сказала Оля, отбрасывая все свои страхи и сомнения и запирая их на замок. Она больше не боялась любить Лавра. И хотела прожить с ним долгую, пусть и не безмятежную, жизнь.

– Я тебя тоже, Ольга Медведева. Так как насчет продолжения? – он провокационно облизнулся и направил свою ладонь к ягодицам девушки и весьма недвусмысленно смял их.

– Ой, – вырвалось у нее смущенное, – подожди, я, кажется, еще не отошла от… У меня еще никогда не было такого умопомрачительного се…

Артём грозно навис над ней, прервав поток слов, и скептически приподнял бровь:

– Секса ли? Не смей называть банальным сексом то, что было у нас ночью, Оля, мы занимались настоящей любовью, отрава моя любимая.

– И, кажется, не предохранялись, – наигранно посетовала она, трепеща перед Артёмом.

– Ну и что. Ты разве против кучи маленьких лавриков? – совершенно серьезно спросил он.

– Артём! – выдохнула она, пряча свой внутренний восторг. – Мне же еще учиться!

– Одно другому не мешает, – философски заключил он.

Перевернувшись на спину, он притянул девушку к себе. Оставил лёгкий поцелуй на виске, крепко обнял и поглаживал ее спину. Оля же доверчиво прижалась щекой к его груди и положила ладонь в область солнечного сплетения.

Артём всё еще с трудом верил в случившееся между ними. Думал – вот-вот дивный сон растает. Однако множество меток его ретивой любви на теле Ольги, оставленных им свидетельствовали о том, что всецело принадлежала ему. Причем, в этой реальности. И судя по довольной улыбке и очаровательно зардевшимся щекам, она была не против. Даже наоборот, потому что сама далеко не ушла от него, оставив длинные царапины на его спине и не один вкусный засос. И, кажется после одного агрессивного укуса, он потерял контроль над собой и усадил ее верхом на себя. Она сначала удивленно расширила глаза, но он не дал ей времени прийти в себя, обхватив ее ягодицы и подсказывая ритм. Оля, быстро разобравшись, что к чему, уперла ладони в его плечи и выгибалась навстречу его рукам, скользившим по ее телу, подставляла грудь его жадным губам и тихонько стонала, когда он вбирал в свой рот напряженный сосок и без устали ласкал его языком. И забывала обо всем, стоило его пальцам нырнуть к ней между ног и коснуться чувствительного места, растереть его и заставить ее ускорить движения, приближая пик наивысшего удовлетворения.

Таких ярких, одновременно острых и сладких ощущений Лавр еще и с кем не испытывал. Может, виной тому было ее немного неопытное поведение и смущение на любую его откровенную ласку, но как бы там ни было, девушка отзывалась на каждое его прикосновение, доверялась ему, открывалась и отдавалась без остатка. И как мало, в сущности, она знала о любви. Ну, ничего у него вагон времени, ни крупицы коего он тратить впустую не собирался. Вспомнив, как жарко здесь было ночью, он едва сдержал вздох. Возбуждение снова проснулось в нем, и он продолжал желать Ольгу также сильно, как в тот вечер, когда сорвал с губ непримиримой отравы первый поцелуй.

И чтобы мысли не расходились с делом, его рука начала осторожное движение вдоль спины Оли, огладила упругую попку и скользнула на живот. От неожиданности она дернулась, но очутившись в железных объятиях, приподнялась и резко вдохнула.

– Тёма! – на большее ее не хватило – дрожь предвкушения пробежала по ее телу, когда она уже лежала на лопатках и часто дышала, подставляя губам Лавра шею и впиваясь пальцами в его мощные плечи. Ее очередная попытка возразить была подавлена горячим поцелуем, в котором губы Артёма ненасытно сминали ее губы, властвуя над ними в полную силу.

С трудом оторвавшись от нее, Артём нежно поглаживал большим пальцем ее щеки и долго смотрел прямо в глаза. Слова, слетевшие с его губ, вызвали у девушки улыбку.

– Если бы ты знала, как долго я мечтал об этом моменте. Сколько раз представлял себе, как ты станешь моей. Только моей, Оля. И чего мне стоило себя сдерживать. Я тебя никому не отдам, слышишь?

Она кивнула и прижалась щекой к его щеке. Он расслабился и, не заметив озорного блеска в ее глазах, позволил ей перевернуть себя на спину. Оля порывисто прижалась губами к его губам, шлепнула по ползущей вдоль бедра ладони и со смехом сказала:

– Как пожелаешь, Лавров. А я – в душ!

– Я тебя и там найду, Медведева, – он опешил скорости, с которой она выскользнула из его рук. Вот ведь! Отвлекла его коварным поцелуем и соскочила с кровати. Нисколько не стесняясь своей наготы, она пошлепала в ванную, слегка виляя бедрами. Артём опрокинулся на спину и уставился в потолок. Он даст своей личной отраве пару минут прийти в себя, потому как в нем снова всколыхнулся азарт.

Оля не обратила внимания на его реплику. В ванной ее взгляд остановился на собственном отражении в зеркале – губы распухли, глаза лихорадочно сверкали, следы от страстных жгучих поцелуев по всему телу, кое-где виднелись легкие укусы. Какой-то голодный хищник ей попался! Но она, кажется, всем довольна, и не чувствовала ни капли сомнения, ни грамма сожаления. И даже сейчас при воспоминании о ласковых руках Артёма всё внутри Оли дрожало, кровь закипала. На миг она сжала бедра, ощущая, как быстро разгорается между ними опасное пламя.

Девушка задумчиво вошла в кабину и включила воду. Постояла пару минут, подняв лицо к теплым струям, а после потянулась за гелем для душа. В ту же секунду ее запястье было перехвачено крепкой мужской ладонью, и тихий бархатистый смех разлил в венах приятное томление.

– Говорил же – найду.

Оля взвизгнула от восторга, когда ее спина оказалась прижатой к прохладному кафелю. Жар с сумасшедшей скоростью наполнил каждую клеточку ее тела, желание с новой силой заставило содрогнуться низ живота. Оля даже не заметила, как Лавров одновременно накрыл своими жадными губами ее рот, протолкнул язык внутрь, а коварные пальцы проникли между ног, где все сразу отозвалось горячей пульсацией. Оля мысленно застонала – ей даже не дали перевести дыхание.

Артём слегка опрокинул ее назад и припал к ее груди. Руки и губы блуждали по желанному телу, возбуждая отзывчивые вершинки груди; Артём то втягивал соски в рот, то прикусывал, то дул на них. Горячие ладошки Оли скользили по его шее, плечам, пальцы впивались в кожу от каждой острой и сладкой ласки, с губ срывались гортанные стоны. И шёпот. Она постоянно шептала его имя с такой любовью, что ему становилось не по себе. Оторвавшись от груди, он вернулся к ее губам, ладонями скользнув вдоль спины на ягодицы. Приподняв девушку над полом, он прохрипел ей в лицо:

– Я люблю тебя, Оля.

Она обхватила руками его шею, ногами его талию, прижалась грудью с возбужденными твердыми сосками к его груди и впилась в его губы таким поцелуем, что Артёму почудилось, будто кровь его превратилась в кипящую лаву. Воздух накалился, превратившись в тяжелую искрящую желанием субстанцию. Лавр безжалостно вжал тело Оли в стену, чувствуя, как их обоих затягивает в тот водоворот страсти, нежности и любви, из оков коего судя по всему им так не хотелось выбираться…

Пребывая в дурманящем тумане, они наскоро приняли душ. И пока Артем, бережно укутав Олю в огромное полотенце, пытался промокнуть свободным кончиком капельки воды с ее кожи, она не желала оставлять в покое его губы, будто они были единственным источником жизни для нее. Мысленно плюнув, Артём бросил неблагодарное занятие вместе с полотенцем, подхватил довольно улыбающуюся отраву на руки и отнес в кровать. Они не могли оторваться друг от друга и еще долго целовались, превращая два дыхания в одно, пока Оля вконец не разомлела и заснула у него на груди. При этом рукой обняла его талию и по-хозяйски перекинула свою ногу через него. Собственно, он был и не против. Сам того не заметил, как провалился в сон с глупой улыбкой во весь рот.

Проснулся почему-то один. Сначала нахмурился, недовольно выдохнул и сел на кровати. Не так он мечтал просыпаться. Хотел, чтобы рядом была Оля. Неужели сбежала? Но услышав ненавязчивое мурлыканье какой-то веселой песенки, что напевала девушка из кухни, рассеянно улыбнулся. Запустил пятерню в волосы и, взъерошив их, оглядел свою спальню, превратившуюся в эпицентр стихийного бедствия. Да и плевать! Его здесь интересовал только один объект – объект, ретировавшийся из его объятий и хозяйничающий в другом помещении, из которого доносились ароматы, наполнившие его рот слюной.

Артём бросил взгляд на часы – одиннадцать часов. Быстро встал, накинул боксеры и джинсы. Босиком прошлепал на кухню, прислонился плечом к стене и замер. Оля, – такая же босая – облаченная в его рубашку с закатанными рукавами и наскоро заплетенной свободной косой, вызвала в его сердце чувство умиления и трепета. Неужели эта девушка, порхающая по его кухне, деловито раскладывающая аппетитный омлет по тарелкам и разливающая по чашкам кофе, принадлежит отныне и навсегда ему одному? Да, возликовал он, принадлежит. А он – ей. Вероятно, с самого первого дня, когда глаза их схлестнулись в молчаливой схватке. Но такого больше не будет. Наверное.

Оля на миг застыла, будто почувствовала его присутствие. Обернулась и подарила самую невероятную улыбку на свете.

– Проснулся? Доброе утро, Тёма. А я уже хотела идти тебя будить. Завтрак готов, присаживайся.

Он оторвался от стены и лениво прошел к столу. Уселся и наблюдал за последними манипуляциями Ольги.

– Конечно, хотелось бы кое-чего другого, – начал было Артём, но Оля мотнула головой, прекрасно понимая намек.

– Но именно завтрак ты и получишь. Ведь сам хотел, чтобы разбудила тебя своим кофе. Или уже нет? – она озадаченно приподняла бровку, а в глазах заплясали озорные бесенята.

Он резко втянул воздух в легкие, ухватил ее запястье и дернул на себя. Хм, всё, чего бы ему хотелось, он реализует позже. А сейчас Оля уже сидела на его коленях, в кольце его рук и не вырывалась. Все так, как и должно быть, подумал Артём. Оля же лукаво поглядывала на него, а потом открыто улыбнулась и потянулась за поцелуем. Ну разве можно отказать этой отраве?!

Воспользовавшись его мимолётной слабостью, она попыталась соскочить с его колен, но досадливо зашипела. Артём был начеку и удержал ее в кольце своих рук.

– Я люблю тебя, Лавров! – выдохнула она. – Но ты ведь понимаешь, что мне домой нужно.

– Даже не мечтай, Оля. Я не отпущу тебя из своей постели в ближайшие сутки, милая. Особенно после твоего признания. И всего того, что ты тут вытворяла со мной, – коварно улыбнулся он, демонстрируя следы, которые она оставила ему под ключицей и на шее.

Оля смущенно фыркнула, а после зацепила вилкой кусочек омлета и пихнула ему в рот. Он сделал еще одну пометку, чтобы знать, где еще она накосячила, и начал с аппетитом жевать. Когда Оля подготовила очередную порцию для него, он сумел опередить ее и предложил еду уже ей. Она слегка покраснела и приоткрыла губы, принимая ее. А он завороженно наблюдал, как внутри мелькнул ее язычок. Сбросив морок, вернулся из мира горячих фантазий к простым земным делам, вроде этого завтрака, лучше которого не было в его жизни.

Разделавшись с омлетом, они неспешно потягивали кофе. Артём осторожно завел выбившуюся прядку темных волос Оле за ушко, погладил кончиком пальца мочку и прижал его к губам девушки. Она вопросительно глянула на Лаврова.

– Тебе всё-таки придётся собирать чемоданы, Оля, и уехать, – сказал он, но едва она успела испуганно дернуться назад, добавил: – чтобы переехать ко мне.

– Что? – она изумленно поперхнулась кофе. – Ты серьёзно? О, нет! Тёма, оставь мне немного личного пространства и себя самой!

– Ни за что, – категорично замотал он головой. – Ты теперь вся моя, и забудь о такой глупости, как личное пространство.

– Но так ведь нечестно, Артём, – Оля заерзала у него на коленях.

Он осторожно высвободил чашку из ее рук и поставил на стол. Обхватил ее затылок и привлек к себе, прижимаясь лбом к ее лбу.

– Просто я хочу быть с тобой рядом каждую секунду, Оля, каждую минуту. И не хочу упустить ни одного важного мгновения нашей совместной жизни, моя любимая девочка.

Оля слегка отстранилась и вскинула на него глаза. Встретившись с ее взглядом, Артём увидел всю гамму чувств, захвативших девушку от его слов: радость, надежду, удивление, восторг и…любовь.