Текст книги "Все свободны!"
Автор книги: Екатерина Юрьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Вася расплатилась, аккуратно уложила упакованное шампанское в рюкзачок и по крутой лесенке выбралась на улицу. Окончательно вышло наконец мутное зимнее солнце. Легко забросив рюкзачок за плечи, она подняла голову к свету и улыбнулась. «Жизнь удалась!» – правильно некогда просветил всех один замечательный автор.
Перед самым праздником началась настоящая суета. Юлька, отложив покупку билетов на последний день, их явно не доставала. И звонила как бешеная каждые пять минут с безрадостным докладом, как будто Вася могла ей чем-нибудь помочь. Приходилось выслушивать тирады вокзальной брани, исходившей из Юлькиных девичьих уст. Билет все не давали.
Нарисовалась взбудораженная Ольга.
– Я к тебе приеду на Новый год. Ты же дома будешь? – добавила осторожно.
– Да, жду Юльку из Питера. Но, понимаешь, ее все еще нет. Может, утренним стартанула. В любом случае приезжай. Я никуда не собираюсь, и закусочка кое-какая заготовлена.
– Скворцов прислал? – Фамилия Скворцов стала не просто притчей во языцех. Она уже стала нарицательной.
– Пока прислал мой собственный кошелек. Ты не забыла, что он у меня еще есть? А кстати, – пикироваться было Васиной манерой, – ты что, все не можешь разобраться, с кем из своих мужей встречать рассвет новой жизни?
– И не пытайся меня обидеть. Это отдельная история, – глухо сказала Ольга в трубку и тут же захихикала: – Живем по классике – три девицы под окном…
Юлька по-прежнему телефонировала с вокзала, голос ее от раза к разу становился все веселее. Звонили еще какие-то люди. Куда-то звали. Куда-то ехали. Чего-то хотели. Не от Васи даже – от жизни. Праздника, наверное.
К вечеру подкатила Ольга. При всей своей страсти к семейной жизни и умении ее себе организовывать без перерыва, Ольга не очень любила семейный быт, а с готовкой еды и совсем не справлялась.
– Ну как дела? – бодро сказала она уже в дверях, живо оглядывая хорошо знакомые ей скромные апартаменты. Как будто кто-то здесь прятался от ее зоркого глаза. – Какие новости, дорогая?
– Новый год на носу, и нос чешется.
– Ну что, тогда нальем поварские?
– Ты сначала что-нибудь хоть приготовь.
В четыре руки, однако, они быстро накидали на стол чего-то съестного.
– Ну рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? Замужняя, можно сказать, двумужняя, женщина и встречаешь семейный праздник здесь и сейчас? Это тоже, конечно, хорошо. Но интересно.
– Да веришь или нет. Актер Сашка уехал на съемки. Позвонил и говорит: слушай, а что мне туда-сюда мотаться? Первого все равно надо выезжать обратно. Один пустой пробег. Я и спорить не стала, скандал закатывать, наоборот, потерла ручки, сказала, что найду себе занятие. А в это время бизнесмен Валера, сообразив, что тоже может оказаться за околицей праздника, прыгнул буквально на лету в самолет с дружками, ухватив горящую путевку в южные страны. Обещал радостно подарок привезти. Вот так затейливо, Вася, и складывается жизнь. – Ольга махом выпила рюмку водки. – Буду пить сегодня водку, не возражаешь? Тяжелый напиток в тяжелые дни.
– Пей, водки залейся. И напиток это легкий и приятный. Надо только привычку иметь.
В разговор ворвалась Юлька, уже совсем пьяная, которая все еще торчала в Петербурге, и, судя по всему, ей уже не было дела до Васиного праздничного стола. Юльке было уже так хорошо, что она потеряла связь времени с событием. Правда, немного беспокойно было за ее праздник, который уже наступил и явно был ей симпатичен. Ничего не поняв из потока переполненного спиртным Юлькиного сознания, Вася отсоединилась.
– Судя по всему, и трех девиц сегодня не получится.
– Видишь, как хорошо, что мои уроды отвяли, а то бы вообще сидела одна-одинешенька.
– Ну и сидела бы, что не сделаешь, Ольга, чтоб тебя порадовать.
– Добрые мы все-таки девчонки, Вася. – Ольга снова махнула рюмку, видимо, очень ей хотелось догнать Юльку в том ее настроении. Впрочем, за старое, за старый год и принято пить горькую, которой Ольга считала водку.
В дверь позвонили. Они переглянулись. Вася отворила.
– Вот это да!
На ее возглас в коридор выбежала заинтригованная Ольга. В дверях стоял огромный букет из елки и цветов. И из-за него выглядывала умытая и причесанная голова Левы Багдасарова. «Прямо и к столу нечего подать такому человеку». – На этой Васиной мысли Лева, шагнув через порог, зычно отрапортовал:
– Ни бэ. Я на минутку. Поздравить только и бегом дальше. – Потрясенная Ольга прижалась к стене, пропуская елку в комнату. – Я на дачу еду к приятелям. Вы оказались по пути, решил поздравить. Вот.
– Согласно указаниям начальства? – завистливо брякнула Ольга, не заметив даже – или как бы ненароком, – что подставила сразу всех. Про Васю мы и не говорим – невелика сошка. Но совершенно необязательно было выказывать перед Левой свою осведомленность возможными делами Скворцова, делами высшего перед низшими. Лева тоже сконфузился. Конечно, главной задачей его визита было убедиться в том, что он практически видел собственными глазами, которым не верил – существует или нет этот фантастический роман. Но с другой стороны, и сейчас он это понял со всей очевидностью, из всей старой жизни, из всех тех дядек и тетек студенческой молодости у него осталась одна только Вася, и за нее тоже хотелось по-человечески держаться.
– Не-а, Оль, у них в компании просто принято бежать впереди паровоза. Ихнему начальству нравится инициатива с мест. Правда, Лев? Так вот, доклада наверх не будет, так и знай. – Что хотел, однако, Лева понял – роман был. – Да, Багдасаров, до чего ты докатился, а так красиво начинал.
Лева еще больше засмущался оттого, что Вася все поняла про него – теперь скрытного очень и прожженного, но тоже единственного сохранившегося у нее «оттуда» человека.
– Да вы че, девчонки? Ладно, Васька, наговаривать лишнего. Во мне иногда просыпаются чисто дружеские чувства. – Это был единственно верный ход, который и сработал на сентиментальную Васю. Она заулыбалась. – Мы же с тобой все-таки не одну собаку вместе съели, когда были помоложе да порезвее. – Между тем, стесняясь, он совал ей какие-то духи. – Я ж не вру?
Лева, в общем, не врал, и скажем больше – был честен. На факультете и после они дружили и частенько вместе и пьянствовали, и гулянствовали. Лева не был жлобом, и когда у него появлялись деньжата, даже в бедные студенческие времена умел налаживать красоту. Отлично знала это и Ольга, которой пару раз тоже привелось поучаствовать в Левиных многодневных и массовых загулах. Только сейчас его поступок выглядел странновато, вернее, совершен он был и от души тоже, но как бы и не просто так, а впрок, что ли, в счет будущих доходов. Так казалось. Хотя, вероятно, было обманом зрения. Лева хорошо замаскировался.
С елкой, которой не было в доме, и духами, которых была батарея, Лева по-джентльменски привез хорошего коньяка.
– Девчонки, давайте выпьем. Васька, где сосуд? – Лева налил и поднял рюмку. – С наступающим! – И закинул в рот маслинку.
Лева был грамотным выпивальщиком. Не то чтобы многие, почти все убеждены в неправильном – считается, что коньяк, как, впрочем, и шампанское закусывают фруктами, шоколадом или, того хуже, конфетами со сладкой начинкой. На том же коньячном заводе, где Вася предпочла ординарные коньяки «Кутузову», ее давно и правильно научили (а потом подтвердили этот факт на заводе шампанских вин), что заедать все вышеназванные напитки нужно и даже необходимо чем-нибудь соленым, лучше рыбой или икрой – желательно не икрой минтая. Хотя можно и ею, сейчас легко и такую найти весьма приличного качества. Если коньячок простенький, закуска тоже может быть несложной. А фрукты с шоколадом пригодны лишь для изготовления десертов.
– А хотите, поедем все вместе? – предложил Лева в искреннем порыве. Щедрость его не знала пределов. Судя по всему, его действительно тронули собственные воспоминания.
Подниматься с дивана Васе не хотелось. Ольга потупила взор.
– Ну ладно, девчонки. С вами хорошо, но ждут меня великие дела.
– Веди себя прилично! И Скворцову привет передавай! – крикнула Вася уходящему Леве. Он вжал голову в плечи.
Вася отправилась на балкон за шампанским – по телевизору с поздравлениями выступал президент. Хорошо, что в доме еще остались недобитыми старые бокалы именно для шампанского – было красиво. Вася не любила покупать посуду. Она возникала в доме как подарочная – с банкетов и презентаций, из редакций и производств (чаще все-таки сувенирных), куда и ее тоже иногда загоняла судьба. Шампанское удалось открыть легко. Вообще это великая иллюзия, что мужчины лучше женщин справляются с открыванием бутылок. Если только не идет речь об откупоривании пива глазом. На двенадцатом ударе Вася с Ольгой сдвинули бокалы, поглядели друг другу в глаза, буравя так, будто смотрели в глаза мужчинам, от которых чего-то хотели, даже больше – от которых зависела жизнь. Чокнулись, покричали «ура!», выпили залпом.
После торжественного выпивания торжественного напитка они поняли, что остались довольны встречей Нового года. Правда, можно было еще развлечься прослушиванием раскатов салюта, ударившего на улице. В Москве стало принято салютовать по разным, порой весьма глупым поводам. Один из поздравительных телефонных звонков сообщил голосом пьяного Масика, что он едет к Васе поздравить ее с их знакомством в ушедшем году. Он также готов поздравить неизвестную ему еще пока Ольгу со знакомством в году новом. Два тоста уже были готовы.
– Ну а как твой? – полюбопытствовала Ольга, долго готовясь.
– Ты знаешь, а ведь он неплохой мужик… – неожиданно для самой себя призналась Вася.
Ольга насторожилась. Такого признания из Васиных уст она ещё не слышала. До того все ее поклонники были просто – ничего.
– Неплохой мужик имеет разное звучание.
– Отвянь вообще. Ты и так много знаешь. И прошу тебя не сообщать это через газету. Все-таки это информация не для «Афиши».
Вася уже поняла, что погорячилась. И что, собственно, было скрывать? Ясно, что отношения со Скворцовым завязались не на полчаса. И надо было как-то жить. Жить с Ольгой. С редакцией. С жизнью. Со всем этим, с чем она совсем недавно еще жила припеваючи. Одна.
К счастью, приехал Масик – и быстрее, чем его ожидали. Распевая песни про упоительные вечера и что-то там про Новый год, который примчится и случится (все вдруг научились петь – не дурной ли это знак?), он ворвался веселым вихрем в дамскую паузу. Масик был абсолютно счастлив, поэтому подбежал к столу и лихо с мороза махнул без закуски сразу пару рюмок – в счет тех двух тостов, что еще сумел произнести по телефону. Тепло и радость разморили его, он упал в кресло, где сразу и задремал.
– Слушай, а как это тебе удалось так влезть к нему? Так плотно и так быстро? – продолжила неутомимая Ольга.
– К Масику? – не поняла Вася.
– К какому Масику! – раздражилась та. – С ним все как раз предельно ясно. Все пьяницы – твои лучшие друзья. Я о главном. О таком же все тетки мечтают.
– О чем мечтают все тетки? – придуривалась Вася.
– О красивом, умном, богатом. Слова можно менять местами – по вкусу, – язвительно парировала Ольга.
– Мечтают о человеке или о денежном мешке? Шитом еще и золотом – для красоты, да еще со специальным устройством внутри, которое иногда, когда захочется, говорит комплиментарности и интеллектуальности? Тетки, по-моему, мечтают о любви. А некоторые еще и о свободе.
– Нет, Вася. Они, конечно, о любви, может, и мечтают. Но еще и о мешке, общественном статусе – да-да, – а также о приличной жизни, приличном уровне, который снимает проблемы… Обо всем этом мечтают тетки. Ну и о человеке, наверное. Может быть. Точно не знаю. Но о месте под солнцем, дорогая, не забывает никто и никогда.
– Но это же смешно, когда все женское население убого делит места под солнцем, радуется новым купальникам и синтетическим пенисам. А отдыхать когда? Когда, я спрашиваю. Под солнцем, Ольга, тела быстро сгорают, купальники, видишь ли, линяют или выходят из моды в следующем сезоне. Биться за новую смену белья? Легче его постирать. Но если лениво, можно поспать и в чужой постели, красивой, конечно.
Пламенный Васин монолог внезапно прервался. Ольгу призвал к себе телефон и щебетать та отправилась на кухню, чтобы не разбудить Масика. Или чтобы не подслушивали… Оттуда и доносился ее милый смех.
Васин мобильник тоже закукукал. Не глянув на номер, Вася приложила аппарат к уху.
– Привет, Васечка. – Этот голос, скворцовский, Васечка никак не ожидала услышать. – Поздравляю тебя, дорогая («трогательно»), с Новым годом. – Ей хотелось поздравлять и поздравлять в ответ, говорить и говорить, и она слышала, как заколотилось ее сердце в такт словам, желавшим выплеснуться наружу.
– …и всего этого тебе желаю. И знаешь почему? Потому что многое из этого могу тебе просто дать («самоуверенно»).
– И еще пожелай мне маленький денежный мешочек, – хихикала она, вспомнив минувший жаркий спор.
– Это самое простое. Посмотри, он уже в тумбочке.
– Только вот пока в чужой. А почему связь прерывается? Ты куда-то пропадаешь.
Левым глазом Вася увидела входящую Ольгу, которая тут же скривила улыбку. – «Неужели так все видно по моему дурацкому лицу?»
– Связь прерывается, – услышала она, – потому что я еду с горки.
– Между елками – на попе?
– На лыжах. Пока. Но поеду на попе, если будешь меня смешить своими глупостями. И пожеланиями дурацких и бессмысленных мешочков.
– А что ты там делаешь – среди елок на горке?
– Новый год встречаю. Стало скучно в клубе. Фраки, декольте. Решил проветриться. Надел лыжи, поднялся на гору, увидел звезду и позвонил тебе рассказать об этом. Потом тебе ее покажу.
– Ты оригинал.
– Нас таких здесь несколько. И абсолютная тишина. А у вас что?
– А у нас Новый год. Представляешь, тоже снег. – Вася выглянула на улицу. – Елка. И – слышишь? – бесконечная пальба – столица салютует. – На улице и правда грохотало.
– Слышу, слышу. Сумасшедшие русские празднуют победу нового года над старым. Кстати, ты помнишь, что Рождество обещала мне?
– Когда?
– Где. Мы же едем за Горы.
– Горы? Да, да. Да, это будет Рождество?
Юрий Николаевич не любил долго разговаривать.
– Ну, значит, помнишь. Пока, – резюмировал он.
– Поздравляю, – поспешила ответить она, но уже в пустоту.
– Мило. – Ольга немного нервно отхлебнула водки.
– У каждого, знаешь ли, свои заморочки. А скажи, и почему мы так не можем радоваться чужой радости? Я тебя поздравляю.
– Тоже. – Они расцеловались. – А не пойти ли лучше спать?
– Кстати, что будем делать с этим бездыханным телом? – примирительно улыбнувшись, Ольга указала на Масика.
– А что с ним делать? Не выбрасывать же собакам. Пусть тут валяется до утра. Если захочет, само переползет на козетку. Оно способное.
Они расхохотались.
Как и все обычные люди, Юрий Николаевич тоже встречал Новый год. С семьей он отправился в знаменитую гористую страну, что славится во всем мире еще и часами. Его жена Лена любила заграницу с рождения, потому что за границей родилась – папа ее был немелкий дипломат и верно служил отечеству за его рубежами. Там же она и выросла под чутким руководством мамы, которая всеми силами прививала девочке все европейское. С чем успешно справилась. Врожденная Ленина память частенько звала и манила ее на европейские просторы, где она только и чувствовала себя хорошо. Такой же, как она считала, элитный вкус Лена пыталась воспитать и в дочери Лизе. Обучала языкам, читала импортные сказки, показывала зарубежные мультики. Юрий Николаевич старался радовать Лену и часто отпускал ее за границу с дочерью. К тому же Ленина работа – она была дизайнером – также требовала регулярного присутствия на зарубежных аукционах и выставках. Приятное совмещалось с полезным. Скворцову нравились собственные успехи супруги.
Новый год был особым праздником, поэтому заранее, высвободив время для отдыха, они заказали билеты и отель. Получалось только, что Юрий Николаевич мог побыть с семьей несколько дней, за что и так все были ему благодарны. Лена с Лизой оставались там еще на некоторое время.
Приехали они за пару дней до Нового года и все время проводили на горе, загорая и катаясь на лыжах. Юрий Николаевич тренировал маленькую Лизу, которая демонстрировала очевидный прогресс, и получал от этого огромное удовольствие. Он обожал Лизу и очень любил Лену.
Лена его понимала. Как ни странно, он прислушивался к ее советам, хотя прибегал к ним не всегда и даже редко. Чаще, когда дело касалось налаживания отношений и выбора форм общения. Вообще советоваться он не любил, вернее, не считал нужным это делать. Он все решал сам.
В канун торжества они весело прошлись по магазинам, купили всякие-разные вещицы, вечерние платья для Лены и Лизы. Выпили глинтвейна. И на время расстались – надо было выбрать подарки друг другу.
Праздник здесь было принято отмечать в клубе, где уже был зарезервирован столик. На этот раз они решили взять с собой и Лизу. Впервые она должна была, как большая, сидеть вместе с ними за столом и даже глотнуть шампанского. Лиза об этом знала и готовилась серьезно.
Скворцовы прибыли в клуб часа за полтора до полуночи.
– Ну а теперь подарки. – Лена полезла в красный пакет.
– А что, Дед Мороз теперь приносит подарки заранее? – поинтересовалась Лиза. Она хоть уже и пошла в школу, но оставалась еще наивным ребенком.
Лена улыбнулась.
– Иногда он присылает их специальной почтой, когда боится опоздать. А если приходит вовремя, все радостно встречают его самого.
– Ну хорошо, давайте.
Лена передала дочери коробку, в которой оказался фотоаппарат. Лиза мечтала именно о фотоаппарате, она тоже стремилась к независимости. Ей хотелось что-то делать самой, тем более если дело касалось ее развлечений. Лиза радостно крутила новую игрушку в руках, быстро перебирая кнопочки. Дети легко стали справляться с техникой. Лена получила очередное ожерелье. Юрий Николаевич – очередные запонки.
Лиза полезла под стол и вытащила из своего пакетика два картона.
– Это вам, – она протянула их родителям. – Я нарисовала ваши портреты. Маме – папин, папе – мамин. И подписала. Чтоб вы не скучали, когда не встречаетесь.
Работы были детские, но вполне умелые. Лена серьезно занималась с Лизой рисунком. Странным здесь было одно – почему ребенок не нарисовал родителей вместе. Чтобы не скучали – смешное объяснение. Тем временем Лиза соскользнула со стула и, крутя в ручках аппарат, побежала к другим детям – хвастаться и упражняться.
Родители выпили вина.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – начала осторожно Лена.
– А что, это так заметно?
– Заметно – по нездоровому блеску в твоих глазах.
– Знаешь, у меня успехи в делах. Откуда-то из воздуха вдруг упал мальчик, который поможет нам в новых разработках – на Чатке. Он открыл минерал, который очень интересен оборонке. Мы их всех перебьем.
– Перебьем? Ты не заметил, ты сказал двусмысленность? И вот это меня уже беспокоит. И потом, ты же знаешь, что все это непросто. Но решай сам.
– Не волнуйся, не в первый же раз. Пролетим. Надеюсь. Пока только на старте. За успех. – Они выпили.
– И еще считаю нужным сообщить. У меня появился интерес.
– К женщине?
– К жизни. Да, и связан он с женщиной.
– Вот как? Ты раньше не брал себе за труд докладывать о своих любовных победах.
– Это другой случай.
– Даже так? Она хорошенькая?
– Не знаю. Честно не знаю. И пока больше сказать ничего не могу. – Он поднял на жену светлые глаза. – Не скрываю, просто, понимаешь, в голове не все уложил. И еще хочу попросить тебя встретиться с ней.
– Это совсем ново.
Он не заметил реплики.
– Во-первых, сама составишь впечатление. И потом нам теперь как-то придется жить вместе. Не в одном доме, естественно, но вместе.
– Хорошо, когда? – Лена не выпускала себя из рук.
– По приезде. Я ее тоже предупрежу. Ей это будет, пожалуй, сложнее понять. Она ведь ко мне не очень привыкла. Хотя, по-моему, способная.
– Ты с ней едешь за Горы?
– Да. У меня там дела, а Вася любит провинцию.
– Вася? Так ее зовут? Забавно. Ты умеешь найти нечто нетривиальное. Может, она и правда ничего. – Лена стряхнула с вилки салат.
– Мама, папа, смотрите, я вас сфотографировала. – Лиза показала картинку. Они выглядели неплохо.
– Как дети быстро всему учатся. – Лена заправила Лизин локон за ухо. И это сразу напомнило Скворцову о Васе. – Беги к ребятам, Лизонька. Мы с папой разговариваем.
– Что-то душно. – Юрий Николаевич встал. – Пойду проветрюсь на горе.
– Вернешься?
– Нет. С Новым годом – наступающим, дорогая. Не скучайте. С Новым годом, Лизонька! – Он махнул дочке.
Причуды мужа были Лене не внове. Она давно привыкла ко многому. Снова подбежала удивленная Лиза:
– А куда папа ушел?
– У папы дела, детка. Привыкай.
Лиза вздохнула:
– Я и привыкаю. – Она смотрела вслед уходящему отцу.
Юрий Николаевич поднялся на гору и позвонил Васе.
Ранним утром в сонную и почти семейную жизнь Васи, Ольги и Масика ворвалась Юлька. Она была в полувменяемом состоянии.
– Всем прывет! С Новым годом! – Было странно, что она вообще что-то могла сообразить. – Девчонки! – Она набросилась на них с объятиями. – Как я вас люблю! По-честному. Ну не смотрите так. Праздник же. – Ой, а это кто такое? – Юлька подпрыгнула – случайно она присела на козетку, где примостился Масик. – Ой, какой ха-аро-шенький. Эй, ты, просыпа-айся. – Масик пьяно щурился на мир, воскресающий перед его глазами. – Встава-ай, ты кто?
– А ты кто?
– Юлька из Питера.
– А я тогда кто?
Вася выползала из кухни, держа в руках тарелочки с закуской. А Юлька с Масиком, уже обнявшись, пили из горлышка пиво. Видно было, что эти двое сразу нашли друг друга.
– Подключайтесь. Из Питера захватила специально. Все для вас. – Язык ее заплетался, но заплетался весело. Она размахивала пивной бутылкой.
– И этот человек всю жизнь нам рассказывал, что пьет только шампанское. Ужас. – Ольге, хотя ханжой она вовсе не была, все это не очень нравилось. – Я, пожалуй, домой поеду, – сказала она, пробежав пальчиками по не очень свежему лицу, отразившемуся в зеркале. У Васи же выхода не было. Все происходило в ее доме.
– Оль, ты куда это? Я вам щас расскажу. Такого Нового года в моей жизни не было, – продолжала кричать праздничная Юлька.
– Представляем себе. Закуси.
– Я не завтракаю.
– Это не еда. Это закуска. Масик, давай. – Масика уже снова закачало.
– Да ладно. Ерунда это все. Такие люди мне попались чудесные в поезде. Они всегда встречают Новый год в поездах, представляете?
– Надеюсь, ты не будешь теперь каждый год шататься с ними.
– Не-а, не буду. Надо будет что-нибудь новенькое. Изобразить. Но есть же еще время. Це-е-елый го-о-од. – Юлька пьяным пальчиком водила перед носом. Настали проблемы с фокусировкой, и она уже видела два собственных пальчика, и это даже ее удивило. Она тыкнула одним из них в свой нос, попадая, однако, не в самый его кончик.
– Ну что, алкаши, целую-обнимаю. С праздничком. – Ольга, уже одетая, выглядывала из коридора. – До будущих встреч. Я пойду потихоньку.
Вася закрыла дверь. Что-то надо было делать с этими пьяницами. Вернее всего было уложить их спать. И она попыталась справиться с задачей, что неожиданно быстро у нее вышло. Помогло ей, вероятно, только то, что ночь у обоих удалась. На славу.
Васино тихое счастье продолжалось недолго. Чуть поспав, оба двое – Юлька с Масиком – поняли, что действительно обрели друг друга. Слава богу, их быстро удалось вытряхнуть из квартиры, их общая душа – можно было вести разговор уже и об этом, – требовала воздуха. Захлопнув дверь, Вася почувствовала, что ей стало грустно, впервые, наверное.
«И действительно, как мне удалось так вляпаться? Ольга права – как-то совсем быстро и плотно. Не думалось и не мечталось. Так обычно говорят, да?» Никогда ничего особенного Васе, в общем-то, не было нужно. Она не то чтобы боялась, но опасалась подобных сюжетов и пыталась их благополучно избегать. То ли не хотела, то ли просто не чувствовала сил. Словом, она не владела навыками выживания в условиях, приближенных к боевым. В условиях, которые для нее были не только экстремальными, но еще и неведомыми. Хотелось чего-то попроще, что, кстати, не всегда бывало понадежнее. И даже взрослые финансовые игры, рядом с которыми она вдруг так ловко оказалась, не пугали ее, скворцовская охрана, теперь часто висящая на хвосте, становилась привычной. Она поняла, что не готова к отношениям, которые неожиданно упали на ее голову.
Жизнь Васи проходила, однако, не только в созерцании окрестностей собственной жизни. Сладкий дуэт Масика с Юлькой снова замаячил на пороге ее квартиры, и она смирилась с этим.
– Мы катались с горки, – небрежно отряхиваясь в прихожей и создавая грязные лужи, оправдывались две ввалившиеся в квартиру снежные кучи. («И катание с горок станет, наверное, хитом этого сезона».) Все это было уже совершенно невыносимо.
– Масик, хватит уже, слушай. И когда Скворцов наконец ушлет тебя на Чатку? – заворчала Вася.
– Кто есть Скворцов? – Юлька, хоть и сильно веселая, не теряла бдительности.
– О! Это целая история! Это наш с Васечкой новый партнер.
Юлька поперхнулась.
– Не понял? У вас что – шведская семья?.. Интересно…
Она и не подозревала, что попала почти в самую точку. Так обычно и делают пьяные. У Васи вырвалась улыбка.
– Слушай, Масик, – пригрозила веселая Вася. – Если ты будешь себя так вести, вообще никуда не поедешь, понял? Я мигом распоряжусь. И Скворцов, кстати, чтоб ты знал, не работает с алкашами.
– Во как! – Юлька была в восторге от того, что почти ничего не понимала.
– Я и не алкаш, у нас же праздник, Васечка… Да-ра-га-я.
– Юрий Николаевич доложил, что самолет тебя уже заждался. А ты еще здесь сидишь. И пьянствуешь.
– А когда это он все успел сказать? Я не слышал.
– В новогоднюю ночь, когда ты тут без признаков жизни валялся. А трезвый Скворцов тем временем беспокоился о твоем светлом будущем. – Вася не стала говорить, что Скворцов, конечно, хоть и трезвый, но безумец тоже тот еще – под бой часов катиться с горки.
– Он что, правда звонил? – Глаза Масика чуть сфокусировались, а ресницы словно приклеились к бровям. – Зачем? – голос стал строгим.
– Как зачем? Тебя с Новым годом поздравить! Зачем же еще? Прости, не могла добудиться. – Вася хлопнула рюмку.
– Меня?.. – Повисла пауза, во время который раскачивающийся маятником Масик стал останавливаться. – А-а-га, – протянул он. – Меня, значит?.. Теперь мне понятно, все понятно, почему так все быстро со мной решилось. – Вообще Масик, как и почти все Васины дружбаны, хоть и был пьяницей, но соображал вполне быстро и качественно.
Вася, однако, утомилась слушать откровения о всеобщих чудесных догадках по поводу вещей, для нее очевидных.
– Так, надоели оба. Быстро в кровать! А завтра я отправляю тебя обратно в Питер. Это приказ, – тыкнула Вася в Юльку.
– Ой, напугали, до завтра еще дожить надо. – Тут Юлька была права. – А как нам спать? Вместе?
– Спите как хотите.
При масиковских вкусах девушки могли спать с ним, совершенно не беспокоясь за свою невинность.
Утром решено было отправлять Юльку в Петербург. Вася вызвала на помощь Ольгу. По пути на вокзал все-таки решили зайти в ресторанчик Дома кино («Пока его еще не продали, надо запомнить, как все бывало», – грамотно заметила Юлька) выпить на посошок. Масику, чтоб себя вел хорошо, как обычно теперь, пригрозили Скворцовым, который стал единственной на него управой. Посошок обошелся без особых потерь. После тихо двинулись к вокзалу, билет купили тоже быстро и на дневной поезд, который почти сразу же еще и отправлялся. (И почему, собственно, Юлька не могла сутки выехать из Питера?) Потом потолклись на перроне. Юлька на морозе пританцовывала и напевала, приглашая всех в круг. Ольга же с Васей понимали, что ее как-то надо было бы привязать к полке в купейном вагоне поезда, чтобы она без особых приключений достигла конечной станции, своего родного города Петербурга. Юлька достала фляжечку и протянула дружкам-подружкам.
– По глоточку. Видите, как я ловко в домкине ее наполнила, вы даже не заметили. А то бы не разрешили еще.
– Все бы мы тебе уже разрешили. Тебе все можно.
– Понятно, – скривила губки она. – Вам бы только побыстрее от меня избавиться.
– А вот и нет, а вот и нет, – оживился было Масик и потянулся к фляжке, но строгая Вася, указав пальцем наверх, опять задействовала ключевое слово «Скворцов». Масик встал в общий строй. В это время паровозик загудел, они ловко подхватили под ручки свою питерскую подружку и подсадили в вагон. Проводница быстро задвинула ее в глубину тамбура. Юлька еще пыталась выпрыгивать оттуда, что-то крича и размахивая фляжкой. Проводница стояла камнем, то ли исполняя свой профессиональный долг, то ли войдя в их положение.
– Пока-пока, – делали ручками Ольга и Вася. Масик прятался за ними.
– Слава богу, – вздохнула Ольга. – Пять минут отдыха наступили. Я нас поздравляю.
Она еще не знала, как была близка к истине. Друзья было смешались с толпой, валившей с перрона. И в этой толпе, показалось, мелькнуло знакомое лицо.
– О, смотри, – первая сообразила Ольга. – Это ж Колька Виноградов.
– Точно. Колька, Колечка! – закричала Вася Виноградову, который тоже рванул навстречу.
– Привет, девчонки. Николай, – кивнул он Масику, но не дождался ответа. – С праздничком. – Все расцеловались, так было принято в артистической среде, откуда был Колька Виноградов, модняк-актер, самый популярный ныне и, пожалуй, один из немногих – талантливый, очень талантливый, даже так. Он был еще и неплохим мужиком, без звезды во лбу, что для артистов тоже большая редкость. Об этом свидетельствовали все, кому удавалось пообщаться с ним поподробнее. Таковых было немного, общаться подробно Колька не любил. На удивление, и Ольга, и Вася нашли с ним общий язык, правда, еще в те позадавние времена, когда они все втроем только вступали на свои профессиональные подмостки и были совсем простыми ребятами. – Щастья-радости, понятно, вам желаю. А что вы тут делаете? Я вот своих дружков питерских обратно провожал. Надоели – слов нет. Я и сам выпить не дурак. Но это что-то… То ли им у себя дома не наливают, то ли им приятно здесь на моей голове отрываться. Не понимаю. Причем они чудесные, я их люблю, но сейчас прямо еле-еле засунул в поезд. Ужас просто.
– Это наш случай. Мы тоже подружку к этому самому поезду транспортировали. Одной рукой слезу смахивали, а другой – крепко дверь держали, чтоб не выпрыгнула, – поделилась впечатлениями Вася. Все засмеялись. И только Масик смотрел на них, как завороженный. – Как бы они не встретились там часом, наши дружочки в этом питерском поезде. Но бог с ними, это уже не наша проблема.
– Девчонки, – обратился ко всем веселый Виноградов, – а давайте отметим нашу временную свободу, ну и Новый год? Приглашаю.
