Текст книги "Почти любовь, почти падение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
– Это не моя вина. Я к Кире не ходил, и разговаривать с ней не собирался. Она сама начала.
– Ещё бы. Раз ты уже неделю от неё бегаешь, как от чумы.
– Больше.
– Что?
– Больше недели. Десять дней. – Жданов на часы посмотрел. – Уже с половиной.
– О-о, какая точность. – Рома прошёл к своему столу, но сел не сразу, остановился у окна. Сначала низкие облака, нависшие над Москвой с самого утра, разглядывал, потом на друга оглянулся. – Ну, позвони ей, что ли.
Жданов, который до этого момента смотрел на экран компьютера, и выглядел очень сосредоточенным, в один момент растерял весь настрой, смял какую-то бумагу, и швырнул её в корзину для мусора.
– Ты думаешь, я не звонил?! Я когда понял, что она уехала, я её номер набирал, наверное, тысячу раз! А в ответ знаешь что?
Малиновский скис.
– Можешь, не говорить.
– Да почему? Я наизусть этот текст выучил, и в русском и в английском варианте. Я сам уже могу сойти за автоответчик! – Жданов тяжело выдохнул, очки резким движением снял и на стол навалился. Рома наблюдал за ним. – Я не сплю, не ем. Думать не могу. Это ведь ненормально, да?
– В том-то и дело, что ненормально. Но она ведь уехала, Палыч.
– Уехала.
– А ты?
– А я остался, – огрызнулся Андрей.
– И надумал уйти из "Зималетто".
– Я смотрю, тебя это всерьёз задело.
– А как иначе? После всего, что было, после всего!.. что ты говорил, сделал ради "Зималетто", бросить всё? В самом конце, когда только руку протяни – и всё ты получишь.
– Да не верю я в это. По своей воле отец мне компанию не отдаст. В прошлый раз не отдал, и оказался прав. А уж сейчас и подавно.
– Отношения с Пушкарёвой как-то неправильно на тебя повлияли. Ты стал пессимистом.
Андрей поднял на него глаза.
– Катька больше всего хотела, чтобы я президентом снова стал. Она ради этого на всё была готова. Она даже уехала. Меня здесь оставила, Кире, наверное, а сама уехала.
– Так ты на неё злишься?
На это Андрей не ответил. Рукой от стола оттолкнулся, и кресло отъехало к стене. Смотрел в сторону и угрюмо молчал.
– Почему бы тебе не поехать и не привезти её обратно?
Андрей удивлённо посмотрел.
– В смысле?
Рома, сам не ожидавший от себя подобных предложений, несколько сконфуженно пожал плечами.
– В прямом. Поезжай и забери её домой. Раз ты не можешь, – вдруг разозлился он. – Не есть, не спать. Тем более, думать! Думать, знаешь ли, сейчас обязательно! Не знаю как ты, а я бы не хотел уходить из "Зималетто". А если ты не начнёшь думать, мы точно отсюда вылетим. Вот весело-то будет!
Ромка говорил, говорил, возмущался, а Жданов выпрямился, ошарашенный таким простым решением. А правда ведь, поехать и забрать. Домой. Он что угодно ей скажет, прощения попросит, на колени встанет, лишь бы привезти её домой. И в тот момент, когда решил, понял, что только тогда тяжесть с души уйдёт, когда Катя окажется рядом, в досягаемой близости. Голова уже вовсю работала, машинально потянулся за телефонной трубкой, ведь нужно попросить Шуру заказать билет на первый рейс до Женевы. Трубку взял и замер так, держа руку на весу. Прилетит он в Женеву, и что? Куда?
Зорькин или Пушкарёвы?
– Странно, что она тебе не рассказала.
Жданов моргнул и поднял на друга глаза.
– Что не рассказала?
Малиновский подозрительно разнервничался, а когда Андрей его переспросил, ещё и разозлился.
– Ты меня, вообще, слушаешь?!
– Конечно, слушаю. Слушаю! И я лечу в Женеву.
Рома невесело кивнул.
– Ну да, поезжай. А завтра показ.
– Да чёрт с ним.
Малиновского перекосило.
– Додумался же я посоветовать. Пал Олегыч меня убьёт. – Потёр щёку. – Ты слышал, что я сказал?
– Когда? Шура, срочно закажи мне...
Рома подошёл и трубку у него отнял. Андрей дико посмотрел.
– Отдай!
Малиновский её на рычаг положил, и ладонью прижал.
– Я сказал, что это я твоей Катерине тогда рассказал про... Ну, что ты не просто так за ней ухаживал.
– Как это?
– Да вот так, – тише и осторожнее проговорил Рома, пряча глаза. – Ничего она не подслушивала. Это я. Тогда, перед советом.
Жданов медленно поднялся.
– Зачем?!
Рома на всякий случай от его стола отступил.
– Я думал, что правильно поступаю. Она мешала. То есть, ваши с ней затянувшиеся отношения мешали, – принялся он оправдываться. – Ты помнишь, что с показа тогда ушёл, к ней. Ты всё бросил – и ушёл! Что ещё было делать?
– Ну, ты дурак, Малиновский.
Рома нервно передёрнул плечами.
– Да, наверное. Но кто же знал, что всё так получится? Ведь если честно, вот скажи мне, если бы никакого продолжения не было, разве ты не сказал бы мне за это "спасибо"?
Андрей тяжёлым взглядом его посверлил, затем снова схватил трубку телефона.
– Шура, мне нужен билет в Женеву, на ближайший рейс.
– Палыч.
Андрей посмотрел на друга.
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Откуда мне знать что? – пробормотал Малиновский. – Просто удивился, что Катя тебе не рассказала. Всё ждал, ждал. Думал, что она не упустит возможности, чтобы мне насолить.
– Ты ей гадостей наговорил, да?
Рома не ответил, но весьма выразительно поморщился, а Жданов кивнул, подтверждая свои же слова.
– Надо думать... Но это уже не имеет значения. Дело совсем не в том, что было когда-то, а в том, что будет. Поэтому я и еду за ней.
– Если честно, я не понимаю, что ты делаешь и зачем, но поезжай. Иначе своим скорбным видом ты всех с ума сведёшь.
Нужно было успеть заехать к Пушкарёвым. Раз уж он собирается Катю привезти обратно, то следует сказать об этом её родителям. В первую очередь, отцу. Конечно, есть риск, что когда Валерий Сергеевич услышит от него правду, ехать Жданов уже никуда не сможет, состояние здоровья не позволит. Но заехать к Пушкарёвым всё равно придётся, чтобы взять Катин адрес. Раз уж она на звонки не отвечает!
– Куда ты собрался? – не поверил отец, когда услышал о Женеве.
– Я за Катей еду.
– Завтра показ, а ты уезжаешь?
Андрей посмотрел на лифт, ещё раз нажал кнопку вызова, и после этого осмелился взглянуть на отца.
– Я должен поехать, папа.
Пал Олегыч только руками развёл.
– Понимаю, что мне тебя не остановить.
Андрей головой покачал, и вдруг улыбнулся.
Шура выбежала в холл, Андрея у лифта увидела, и тяжело топая, устремилась к нему. Выдохнула, стараясь справиться со сбившимся дыханием, и громко сообщила:
– Заказала, Андрей Палыч! Еле-еле! Последний билет! Рейс через четыре часа!
– Прекрасно, Шурочка! – похвалил её Жданов.
Кривенцова радостно заулыбалась, на Пал Олегыча посмотрела, но встретив его хмурый взгляд, улыбаться перестала и поспешила отойти.
– Вижу, ты всё решил.
– Папа, я должен.
– Это важнее?
Андрей не ответил, лифт, наконец, подъехал, двери открылись, и Жданов посторонился, пропуская людей. Последней из кабины вышла Кира, заулыбалась, их увидев, и успела схватить Андрея за рукав, прежде чем он вошёл в лифт.
– Андрюш, ты куда, обедать?
Жданов ничего не ответил, нажал кнопку первого этажа, и двери медленно закрылись. Кира непонимающе посмотрела на Пал Олегыча.
– Куда он?
Жданов-старший устало посмотрел на бывшую невесту сына.
– В Женеву, за Катей, – сказал он, и направился в сторону мастерской Милко, оставив ошарашенную Киру одну.
Пушкарёвы Андрея встретили с настороженностью. А уж когда он объяснил причину своего визита, за голову схватились. Точнее, схватилась Елена Александровна, а Валерий Сергеевич стремительно потемнел лицом, а на жену так глянул, что даже Жданову не по себе стало. Видимо, Пушкарёв понял, что именно от него так долго скрывали и теперь не на шутку разозлился.
– Мне нужен её адрес, – рискнул влезть в перепалку между мужем и женой Андрей. И на часы посмотрел, для выразительности. – Самолёт через три часа.
Пушкарёв к нему повернулся, и вперил в него убийственный взгляд.
– И что, ты всерьёз рассчитываешь, что я дам тебе адрес своей дочери? С какой это стати?
Андрей секунду размышлял над правильным ответом, но тон всё равно вышел неуверенный.
– Потому что я её люблю?
– Как поздно до некоторых доходит, – проговорила Елена Александровна с явным упрёком.
Жданов воспротивился этому.
– Ничего подобного. Я её люблю, и Катя об этом знает!
– Правда? Ты в этом уверен?
Неуверенность быстро росла, но признаваться в этом было нельзя.
– Конечно.
Елена Александровна смотрела на него снисходительно, а после покачала головой, в такт каким-то своим мыслям. Андрей решил, что не хочет знать, о чём она подумала. Он и так чувствовал себя глупо, сидя на кухне Пушкарёвых, под их горящими взглядами. Словно ему не тридцать один год, а снова пятнадцать. А то и меньше.
– Елена Санна, мне нужен её адрес. Пожалуйста. Она не отвечает на мои звонки.
– А как она на них отвечать будет? У неё новый номер, швейцарский.
От сердца немного отлегло. Значит, дело не в том, что разговаривать с ним не хочет.
– Я хочу с ней поговорить. Нам надо поговорить. Не заставляйте меня вас упрашивать!
Валерий Сергеевич повернулся к жене.
– Каков нахал.
Жданов решил это заявление мимо ушей пропустить, для собственного блага, а Елена Александровна, кажется, и внимания не обратила на слова мужа, видимо, согласна была.
Но самое главное, что адрес ему всё-таки дали. И не только адрес, но и новый Катин номер телефона, но звонить Андрей не стал. Пока в аэропорт ехал, думал: звонить или не звонить, и, в конце концов, решил, что не стоит. Что Кате по телефону сказать – не знал, и побоялся, что если и подберёт слова, то они окажутся какими-то неправильными. Уж лучше лично. Он всё равно едет к ней, найдёт и скажет всё, глядя ей в глаза. Это лучшее, что он может сделать.
Катя не отрывала взгляда от окна автобуса, любовалась архитектурой чужого города, и только кивала в такт словам своей новой соседки по квартире. Они с Леной вместе прилетели в Женеву, в один день, их вместе пригласили на практику, и поселили в одной квартире. Лена оказалась довольно милой девушкой, правда, чересчур разговорчивой и активной, у Кати порой не хватало терпения, чтобы везде следовать за ней. Лена за несколько дней, а точнее вечеров, почти весь город исследовала, пыталась Пушкарёву увлечь за собой, но у Кати совершенно не было настроения и сил. Возвращаясь вечерами из банка, она чувствовала себя вымотанной и выжатой, как лимон. И если днём ей некогда было грустить и отвлекаться на мысли о Жданове, то вечерами на неё всё наваливалось с двойной силой. К тому же, она изо всех сил старалась скрывать от окружающих своё состояние. Ведь здесь никому не интересно, что у неё в личной жизни происходит, она в Женеву совсем для другого приехала. А раз приехала, раз решилась, то нужно на этом и сосредоточиться. Не думать об Андрее, о том, что он не приехал и поговорить с ней не пожелал. Как мама и говорила: всё встало на свои места. Точнее, Жданов вернулся на прежнее, на котором ему, видимо, привычно и удобно, а ей теперь предстоит в одиночестве искать своё место в жизни. Уехать было трудно, практически заставила себя собрать вещи и поехать в аэропорт, и Зорькину, который её провожал, приказала молчать всю дорогу, не хотела ничего слышать. А уж тем более узнать от него, что Андрей в «Зималетто», вернулся на работу и о ней не беспокоится.
Она так ждала его в тот вечер. Даже к родителям не поехала на прощальный ужин, чем, наверное, их обидела, но не смогла заставить себя выйти из дома. Хотя, это был уже не её дом. Все личные вещи вывезены, собранные чемоданы стоят у дверей, даже уборка сделана, и квартира ждёт возвращения истинной хозяйки. А Катя уезжает отсюда навсегда, и теперь только вспоминать будет, как и что здесь было при ней. При ней и Андрее. Но может к лучшему? Не будет видеть, и воспоминания не будут настолько болезненно острыми. И постарается забыть, что он не приехал. Сказала ему Маргарита или нет – не так важно. Жданов всё равно мог бы приехать. Чтобы попытаться её удержать, отговорить или попрощаться. Что угодно было бы лучше неизвестности. Когда она до поздней ночи сидела и ждала его. А когда поняла, что он не приедет, разозлилась ужасно, и решила, что полностью права, что уезжает. Всю жизнь можно ждать, пока Жданов решится на что-то, а ей тоже нужно строить свою жизнь. Андрей снова станет президентом "Зималетто", Катя в этом почему-то не сомневалась, никогда, в отличие от самого Жданова, а она тоже будет карьеру делать. Для неё это важно, если он забыл об этом. И всё у неё получится.
Тоска снова накатила в один момент, сердце сдавило ледяным обручем, и руки сами в кулаки сжались. Пушкарёва осторожно втянула в себя воздух, и заставила себя улыбнуться, когда Лена вцепилась в её локоть, а потом указала рукой на возвышающийся за площадью собор Святого Петра.
– Катя, посмотри, как красиво. – Заглянула Пушкарёвой в лицо, не дождавшись никакой реакции. – Ты смотришь?
– Конечно, смотрю. Очень красиво.
– Конечно, смотрю, – передразнила её Лена. – Смотрю, но не вижу, да? О чём опять думаешь?
Катя кулаки разжала.
– О соборе и думаю, – медленно проговорила она, чувствуя, что сердце начинает стучать спокойнее. – Женева – очень красивый город, да?
Лена отпустила её руку.
– Ну, тебя. Ещё и притворяется.
Катя рассмеялась, и в знак примирения, сама взяла Лену под руку. Та шутливо привалилась к её плечу, и они вместе стали смотреть в окно, любуясь достопримечательностями Старого города.
– Зайдём в магазин? – предложила Лена, когда автобус въехал в их район, мало похожий на Старый город или элитные спальные районы Женевы. Вид стал более привычным, обычные многоквартирные дома, правда, всё выглядело ухоженным, даже придомовые территории глаз радовали, что в Москве редко встретишь. Девушки вышли на своей остановке, и остановились, обсуждая планы на вечер. – Нужно что-то купить на ужин.
Катя забрала у Лены её портфель.
– Ты иди в магазин, а я домой пойду. Ходить по магазинам с портфелями не слишком удобно, – улыбнулась она.
– Это точно. А что на ужин купить?
– Что купишь, – равнодушно отмахнулась Пушкарёва.
Лена направилась в противоположную сторону, а Катя, поудобнее перехватив два солидных по размеру и весу портфеля, направилась к дому, в котором банк снимал им квартиру. Небольшую, с маленькой кухонькой и почти такими же, по своим габаритам, двумя спальнями, но всё-таки это было отдельное жильё, огромная удача, по Катиному мнению. В Берлине, где она проходила практику, учась на последнем курсе института, условия были куда хуже. Тогда она жила в доме для студентов, больше похожем на общежитие, и из-за постоянной толчеи, юношеского веселья и гама, сосредоточиться было почти невозможно. А в том, что их с Леной квартира находилась достаточно далеко от банка, в котором они стажировались, тоже можно было найти массу плюсов. На полноценную экскурсию по городу свободного времени им пока не хватало, а так, они дважды в день могли любоваться архитектурой, проезжая на автобусе через центр города.
Катя свернула за угол, посмотрела по сторонам, прежде чем перейти дорогу, и, прижав портфели к себе одной рукой, одновременно пыталась отыскать в кармане ключи. А потом с шага сбилась, заметив Жданова. Он стоял у подъезда, сложив руки на груди, и под ноги себе смотрел. На лице бесстрастное выражение, но Катя почему-то сразу подумала, что стоит он здесь уже давно. Сглотнула, а сердце тяжело забухало, и уже не в груди, я где-то в горле забилось, как пойманная птица. Катя даже кашлянула, прочищая горло, не в силах терпеть. А Андрей глаза поднял, увидел её и тут же выпрямился. Вся скука с него слетела, вздохнул глубоко, как будто сил набирался перед прыжком, и к Кате шагнул.
– Привет.
Она не ответила, глаза опустила, а руки вдруг ослабели, и она едва не уронила портфели. Суетливо подхватила их, снова прижала к себе. Жданов подошёл и остановился в одном шаге от неё.
– Катя.
– Как ты меня нашёл?
– У родителей твоих адрес взял.
Она едва слышно хмыкнула.
– И они дали?
– Ну, раз я здесь...
Катя глаз на него не поднимала, разглядывала пуговицы на его рубашке.
– И номер сменила, – вроде бы упрекнул Жданов.
– Так дешевле.
Он кивнул, соглашаясь.
– А я звонил, звонил...
– Звонил?
– Конечно. А ты уехала.
Она всё-таки посмотрела на него, с упрёком.
– Андрей, ты просто ушёл тогда, и всё! Ты даже разговаривать со мной не хотел! Что я должна была думать?
– Почему не хотел? Я хотел!
– Ты не отвечал на мои звонки! И ты не приехал ко мне!.. Ты знал, что я уезжаю, но ты не приехал!
Он покаянно опустил голову.
– Я думал, что ты останешься. Если я не приеду к тебе, то ты останешься.
Катя удивлённо моргнула.
– Да? И как я должна была об этом догадаться?
Андрей пожал плечами, и кисло улыбнулся.
– Я не знаю.
Она ударила его по плечу кулаком.
– Ненавижу тебя!
– Не ври. – Жданов её руку, сжатую в кулак, перехватил, и сжал в своей ладони. А после Катю к себе потянул, вместе с её портфелями. Обнял и губами к её волосам прижался. – Я так соскучился. Целых десять дней.
– Я знаю, знаю, что десять. Уже почти одиннадцать.
Андрей с облегчением рассмеялся ей на ухо.
– Так боялся, что не простишь, – проговорил он. Заставил Катю посмотреть в его лицо. – Ведь простишь?
– Смотря, за что, – сказала она, и свободной рукой слёзы вытерла. На пальцах остались тёмные разводы от туши.
Жданов хмыкнул.
– За то, что отпустил. И за то, что не хотел отпускать. За всё.
Катя не ответила. Зато обняла его свободной рукой, и так замерла на пару минут, уткнувшись носом в воротник его рубашки. Глаза закрыла, и пыталась осознать, что он всё-таки приехал, и тосковать больше незачем.
– Зачем тебе два портфеля?
Катя заставила себя оторваться от него, солёные губы облизала, посмотрела на свои занятые руки.
– Один не мой. – Вдруг опомнилась, и вцепилась в руку Андрея. – Пойдём в квартиру. Ты когда приехал? Давно стоишь? А вещи твои где?
Он даже засмеялся, когда она затараторила.
– Успокойся. Я, вообще, то налегке, с одной сумкой, некогда было собираться. А в квартиру пойдём.
– Долго ждал? – снова спросила Катя, когда они в лифт вошли.
– Часа полтора, – сознался Жданов. Двери лифта закрылись, и Андрей тут же прижал Катю к стене. Пушкарёва даже оттолкнуть его не могла, сил бы не хватило. Только выдохнула:
– С ума сошёл? У них камеры везде.
– И что? Плевать я хотел.
Поцеловал её, обнять хотел, руки тянулись к пуговицам на её пиджаке, но мешали эти треклятые портфели, просто огромные, даже не прижаться, как следует. Жданов от Катиных губ оторвался, зло посмотрел на препятствие, а Катя его от себя рукой отодвинула, почти заставила отступить. Вздохнула глубоко, восстанавливая сбившееся дыхание, и снова губы облизала. Вспыхнувший румянец на её щеках, Жданову покоя не давал, хотелось прикасаться, к себе прижать, и, к счастью, лифт остановился на нужном этаже, и уже через несколько секунд они у двери квартиры оказались. Андрей ключи у Кати забрал, сам открыл дверь. А как только в тёмную прихожую вошли, отнял у Пушкарёвой портфели, и, не глядя, сунул их на тумбочку за своей спиной.
– Пойдём.
Он толкнул первую попавшуюся дверь, Катю на себя потянул, но она почему-то в другую сторону его повела. Хотя, Андрею было абсолютно всё равно, в какую сторону двигаться, лишь бы с ней. В комнату вошли, Андрей дверь за собой захлопнул, и, не спуская глаз с Кати, снял пиджак. Она тоже самое делала, и вдруг озорно улыбнулась, когда он к ней шагнул.
– Правда, скучал?
– Чуть с ума не сошёл.
– И я.
– Чёрт... – Андрей, не справившись с маленькими пуговицами на её блузке, нетерпеливо дёрнул кофту из-под пояса юбки, губами к Катиной шее прижался, а ладони проникли внутрь и легли на её тёплую спину. Почувствовал её пальцы в своих волосах, и глаза закрыл на секунду, после чего от пола Катю приподнял и к кровати шагнул.
– Я всё ещё злюсь на тебя. – Катя голову назад откинула, подставляя шею для его поцелуев. Жданов приподнялся на ней, посмотрел ошарашено, а Катя, воспользовавшись этим, начала пуговицы на его рубашке расстёгивать. Андрей понаблюдал за её действиями, после чего решил:
– Ну и пусть.
– Что это значит?
– Злись. Мне нравится.
Острые ноготочки впились в кожу на его груди, и он со свистом втянул в себя воздух.
– Катя!
– Тебе же нравится?
Он остановился, перестал её целовать, снова навис над ней, но на этот раз вполне осмысленно посмотрел ей в глаза. Потом взгляд скользнул по её телу, дошёл до пояса юбки, и вернулся к лицу.
– Очень нравится. И скучал жутко. – Наклонился и прижался губами к её губам. – Я люблю тебя.
Она молчала долго. В лицо его вглядывалась, слёзы опять выступили, но Катя тут же их вытерла.
– Да?
Жданов растерянно моргнул.
– Ты ведь знаешь это, правда?
– Откуда?
– Как это откуда? Люблю...
Дальше терпеть его взгляд стало невозможно, и Катя обняла Андрея за шею, заставляя его опустить голову. Он снова её поцеловал, и ещё раз, и ещё.
– Мне ничего не нужно без тебя, уже давно.
Разве не этих слов она от него ждала? Именно этих. Даже не о любви, а о том, что нужна ему.
– Скажи мне... – Андрей отвёл её руки от своей груди, гладил Катину шею, потом поцеловал в подбородок. – Скажи.
– Я тебя люблю.
Он разулыбался.
– Да? Да?
– Честно-честно.
Андрей медленно наклонился, смотрел ей в глаза, потом осторожно поцеловал.
– Я за этим и приехал.
– Чтобы услышать?
– Чтобы заявить свои права.
Его ладонь поднялась по её бедру, поднимая подол юбки, пальцем резинку чулка зацепил, потянул его вниз, поймал Катин вздох, голову к её груди склонил, и вдруг замер, уловив за дверью спальни подозрительный звук. Словно, дверь хлопнула, закрываясь. Голову поднял и непонимающе посмотрел.
– Кто это?
Катя соображала секунд пять, не меньше. Смотрела Андрею в глаза, удивившись не меньше него, а потом вдруг ахнула и попыталась из-под Жданова выбраться.
– Это же Лена, – громким шёпотом проговорила она, беспомощно ёрзая под Андреем. Наконец, ногу его с себя спихнула, и попыталась сесть, и одновременно в порядок себя приводила. Хотя, до порядка было далеко.
– Какая ещё Лена?
– Я не одна живу, с соседкой! – шептала она ему. С кровати вскочила, юбку одёрнула, потом снова её наверх подняла, чтобы чулок подтянуть. Запахнула на груди мятую, потерявшую всякий вид после общения со Ждановым, офисную блузку. Посмотрела на себя в зеркало, глаза испуганно расширились, лихорадочными движениями пригладила волосы, губы потёрла, словно от этого они перестали бы так гореть после сумасшедших поцелуев Андрея. Да и щёки пылают!..
– Кать, я вернулась! Купила отбивные и конфет шоколадных! Нам же нужно силы восстанавливать. Я права?
Андрей в полном расстройстве наблюдал за Катей, потом голову на подушку откинул и глаза закрыл.
– Нет, это надо, а? – пробормотал он.
Лена в прихожей что-то напевала себе под нос, а затем снова позвала:
– Катя!
– Я иду! – отозвалась Пушкарёва, и кинула на развалившегося на постели Жданова умоляющий взгляд. – Андрюша!
Он губы поджал, зубами скрипнул, и сообщил:
– Мне в душ надо. Холодный.
– Будет тебе душ, – пообещала она. – Только сейчас вставай.
Пушкарёва из спальни своей вышла и тут же дверь за собой прикрыла. Лене старательно заулыбалась.
– Пришла?
Та удивлённо посмотрела и ещё раз призналась.
– Пришла. – Показала Кате пакет с продуктами. – Еды купила.
– Очень хорошо!
– А это чьё? – поинтересовалась Лена, указав на фирменный саквояж Samsonite у своих ног. – Я об него споткнулась.
– Ко мне приехали... Гости, – поразмыслив, пояснила Катя. Дверь за её спиной как раз открылась, и "гости" явились во всей своей красе. Всклокоченные и в мятой рубашке. А Катя вдруг подумала, что её блузка, наверное, такое же плачевное зрелище собой представляет. Машинально провела рукой по своему животу, разглаживая ткань. Вот только толка от этого мало было. А Лена уже с любопытством приглядывалась к неожиданному гостю, вздёрнула брови.
– Здрасти.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Жданов, правда, при этом усмехался, и никак не мог эту усмешку с лица убрать. Посмотрел на Катю, а та осторожным жестом попросила его волосы пригладить. Андрей пригладил, и от этого почувствовал себя ещё более глупо. – Где ванная? – негромко поинтересовался он, и Катя направила его в нужную сторону.
– Полотенце я тебе принесу.
Андрей кивнул, а потом вдруг вернулся и Лене руку протянул.
– Андрей.
Та зачарованно его разглядывала.
– Лена.
– Очень приятно, – заверил её Жданов, осторожно пожав руку девушки.
Только закрыв за Ждановым дверь ванной комнаты, Катя сумела выдохнуть. Обернулась и подруге смущённо улыбнулась.
– Ты не против? Он... на одну ночь только.
– Да ладно. – Лена вдруг подбоченилась и руки на груди сложила. – Кажется, кто-то перестал грустить. Да?
Катя сначала улыбнулась, а потом отняла у неё пакет с покупками.
– Так, пора готовить ужин.
– Это ты так от темы уходишь? – Лена со смехом, кинулась следом за ней на кухню. – Слушай, а я его где-то видела!..
Где именно Лена могла видеть лицо Жданова, Катя объяснять не стала. Он это сам сделал за ужином, начал говорить о "Зималетто", как всегда увлёкся и даже не заметил этого, а Катя слушала, посматривала на него украдкой, и удивлялась, как Андрею вообще могло прийти в голову поменять работу. Он о "Зималетто" часами может говорить, он всё производство до последнего винтика знает, ему так важны успехи компании, и просто оставить всё это в прошлом он никогда не сможет, как бы ни старался.
– У меня есть одно ваше платье! – объявила Лена и счастливо заулыбалась. – Правда, оно из прошлогодней коллекции. Я его на распродаже купила, весной. Но платье классное.
Жданов ловко резал мясо на своей тарелке, а сам покивал, причем с удовольствием.
– Милко у нас гений.
Катя даже рассмеялся.
– Как жалко, что он этого не слышит!
Андрей фыркнул.
– А ты думаешь, я ему этого не говорил?
– Важно, каким тоном ты это сказал. Такого Милко, наверняка, ещё не слышал.
– Не вредничай. И не вздумай ему когда-нибудь об этом рассказать.
Катя с улыбкой на него смотрела, потом по плечу его погладила, не смогла удержаться.
Лена усмехнулась, наблюдая за ними.
– Я так и знала, что всё это неспроста.
– Что неспроста? – заинтересовался Андрей.
– Вечная Катина грусть. Вы что, ругались?
Они неловко переглянулись.
– Мы больше не будем, – непонятно кому – то ли Лене, то ли Кате, то ли самому себе, пообещал Андрей. – Ведь не будем? – переспросил он у неё позже. Лежали в постели, Катя голову на его плече устроила, одеяло на них натянула, и улыбнулась, когда вопрос услышала.
– Во всяком случае, мы постараемся.
– Да, – согласился Жданов. По волосам её провёл, ещё раз поцеловал, не удержавшись, и руками Катю обхватил, чтобы ей уютнее было. А она вдруг вздохнула, и тихо поинтересовалась:
– И что нам теперь делать, Андрюш?
Он плечами пожал.
– Жениться, наверное.
Она голову повернула, чтобы в лицо ему посмотреть. Прищурилась, а потом вдруг рассмеялась.
– Я ведь не об этом.
– А я об этом. Поженимся, и тогда ты от меня уже никуда не денешься.
– Это угроза?
Андрей улыбнулся.
– Предупреждение.
Кажется, Жданов ей предложение сделал. На полном серьёзе. А у Кати ком в горле, и ответить не может. А ведь хочется. Хочется закричать, и на шею ему броситься, и расцеловать. Всё, как в самых глупых фильмах показывают. А она вместо этого теснее к нему прижалась, и чувствует, как сердце его бьётся, ровно и не волнуясь. Значит, Андрей на самом деле уверен.
Катя зажмурилась. А ведь, сколько вопросов невыясненных...
– А сейчас нам что делать?
Он носом в её затылок ткнулся.
– Ты ведь не поедешь в Москву, да? – поинтересовался он, а Катя медлила с ответом, сколько могла. Потом неуверенно начала:
– Андрей...
– Да ладно, это я и так понимаю. Что не поедешь.
Развернулась в его руках и посмотрела умоляюще.
– Но ведь каких-то два с половиной месяца!
Жданов скривился.
– Да, подумаешь, два с половиной месяца. – Взглядом с ней встретился, подался к ней и быстро поцеловал. – Смерти ты моей хочешь, Катерина. – За подбородок её взял, заглянул прямо в глаза. – Мы женимся?
– Даже не знаю, что тебе сказать.
Он сурово сдвинул брови.
– Так...
Катя рассмеялась. По лицу его ладонью провела, потом в губы поцеловала. И серьёзно спросила:
– Ты правда этого хочешь?
– Да. Я хочу на тебе жениться.
– Ни на кого не оглядываясь?
– Ни на кого, – поклялся он. – И тебе не позволю.
– Во сколько ты завтра улетаешь?
Жданов удивлённо вздёрнул брови.
– А почему я улетаю? Я не улетаю, я с тобой...
– Андрей, да ты что? – Катя даже в плечо его пихнула, не сдержавшись. – Показ ведь завтра.
– Да знаю я. – Он голову на подушку откинул и стал мимо Катиного плеча смотреть, в стену напротив. А Пушкарёва с него слезла, пристроилась рядом, но на локте приподнялась, продолжая Жданову в лицо смотреть.
– Ты нужен отцу, ты понимаешь? Как Пал Олегыч без тебя?
– Ой, Кать, брось. Он много лет без меня обходился. Прекрасно обходился.
– Не сравнивай, пожалуйста. Ты сам прекрасно знаешь, что уже давно ты открываешь показы, а не он. Зачем ты всем усложняешь жизнь? – Жданов продолжал упрямо молчать, даже руку за голову заложил, а Катя его в бок пихнула. – Заказывай билет.
Он одарил её гневным взглядом.
– Хочешь от меня избавиться?
– Вот только назови меня ещё раз упрямой после этого дня!
Андрей, как ни старался, не смог скрыть улыбку. И уже спокойнее переспросил:
– Думаешь, надо поехать?
– Да, я так думаю. Не стоит обижать отца, это во-первых, а во-вторых, тебе самому не всё равно, я это знаю. Ты сегодня о "Зималетто" говорил, и у тебя глаза горели. Не хочешь ты никуда уходить, я же знаю. И я уже давно пытаюсь тебе это объяснить, а ты не слушаешь. Забудь о том, что было, ты же сам мне это твердишь. Забудь, и начни сначала.
– В "Зималетто"?
– Конечно, в "Зималетто"! – Она потрясла его за плечо. – Заказывай билет. Я тебя прошу, Андрюш.
– А ты?
– А я останусь здесь. На два с половиной месяца. А потом вернусь в Москву.
Андрей носом прямо ей в грудь уткнулся и глухо застонал.
– Не на это я рассчитывал, когда ехал к тебе.
