Текст книги "Почти любовь, почти падение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
Выждал пять минут, не спуская глаз с дверей в зал, чтобы точно знать, что Андрей с Пушкарёвой не вернулись, а после у сестры поинтересовался:
– Где Жданов?
Она от разговора со знакомыми оторвалась, на него посмотрела, и Александр вдруг увидел вспыхнувшую в её глазах панику.
– Где?
– Поищи, – предложил он. – Предлагаю начать с более укромных уголков офиса.
Кира руку его оттолкнула, в глаза ему продолжала смотреть, и пятиться начала. Она слишком хорошо знала своего брата, чтобы понять, что он не шутит. Из зала вышла, и на мгновение растерялась, оказавшись отгороженной от гула голосов, смеха и музыки. Оглядела пустой холл, и направилась в сторону коридора. Шла осторожно, словно за углом её могла ожидать какая-то страшная напасть, чутко прислушивалась, но слышно ничего не было. Ноги сами её несли в сторону президентской приёмной. Там никого не могло быть, весь офис тонул в темноте, но Сашка не шутил, предлагая ей поискать Жданова в этой темноте, а любимый укромный угол Андрея – это президентский кабинет. Кира шла туда, чувствуя себя при этом глупо, но одновременно молилась про себя, чтобы Андрея там не оказалось. Или, по крайней мере, он был там один. Но что ему там делать одному?
Дверь тихо открыла, и замерла, боясь, что её заметят. Уже успела заметить, что в кабинете свет горит. В приёмной темно, а вот в кабинете свет. Значит, Жданов там.
Послышался тихий женский голос, почти шёпот, Кира даже слов не разобрала, но застыла, поражённая в самое сердце. Руки в кулаки сжала, и дыхание затаила, а в груди саднящая боль, такой силы, что кричать хочется, потому что терпеть невозможно.
– Сейчас закрою, – услышала она слова Андрея. И тут же его тихий смех. – Расслабься. Не придёт никто. – Какие-то шорохи, весьма характерные, Кира сделала всего полшага, чтобы ближе быть, и знала, что надо выйти и эту сладкую парочку на месте преступления застать, но ноги онемели, казалось, что она больше никогда шага сделать не сможет. А всё потому, что видеть этого не хочет. Другую женщину в объятиях Андрея. Женщину, которую он привёл в святая святых, и, наверняка, сделал это не просто так. Но она должна узнать, кто это. Кто?!
– Андрей, дверь!..
– Да...
– Я сейчас уйду, не могу я так, – рассмеялась женщина. – Слышишь ли?
– Куда ты уйдёшь? От меня?
Кира до ломоты в глазах вглядывалась в тёмное окно за секретарским столом, кулаки разжала и задышала часто-часто, а всё потому, что узнала этот голос. Или ей показалось, что узнала. Ей просто показалось, потому что такого не могло быть!
– Кать, – услышала она голос Андрея, и тут уже не осталось никаких сомнений. Она прекрасно разобрала имя. Сделала шаг, потом другой, в кабинет заглянула и остановилась в дверях, глядя на мужчину и женщину на диване. Жданов уже был без пиджака, Пушкарёва под ним, даже ногой его обнимала, а он гладил её по бедру, поднимая подол платья. И целовал её. Он целовал её, со страстью, с жадностью, о которой в его исполнении Кира уже и забыть успела. А она стояла и смотрела, они не замечали её, кажется, целая вечность прошла, и Кира столько всего увидеть, заметить, разглядеть успела... А потом Андрей голову поднял и посмотрел прямо на неё, взгляд непонимающий, ошалевший, и нахмурился, недовольный, что пришлось отвлечься, оторваться... от Пушкарёвой. Они с Кирой взглядами встретились, и только Катя, забарахтавшаяся под ним, заставила Андрея отвернуться. Сам сел, Кате руку подал, помогая подняться, а потом вскочил и, не подумав запахнуть расстёгнутую рубашку, прикрикнул на Воропаеву:
– Не смотри так!
Кира глаза закрыла.
– Господи, – еле слышно проговорила Катя. С дивана тяжело поднялась, попыталась платье в порядок привести, и за спину Андрея отошла, будто спрятаться за ней пыталась.
Андрей от Киры отвернулся, рубашку всё-таки застёгивать принялся, но пальцы слушаться отказывались, за пояс брюк её заправил, и на Катю посмотрел. Та была взбудоражена, трясущимися руками себя в порядок приводила, потом сумку свою со стола схватила, рванулась к двери, но Андрей её за локоть поймал. В глаза заглянуть попытался, потом достал из кармана брюк ключи от машины и ей отдал.
– Иди... Подожди меня в машине, хорошо? Мне нужно... – Кинул на Воропаеву короткий взгляд. – Десять минут.
Кира вдруг нервно рассмеялась, сама испугалась этого и рот себе рукой зажала. Но после всё же переспросила:
– Десять минут?
Андрей Катю к выходу подтолкнул.
– Иди.
Пушкарёва шагнула к двери, не спуская с Киры глаз, а та и не думала уступить ей дорогу. С такой нестерпимой злостью смотрела, и Кате потребовалась вся сила воли, чтобы не отступить или хотя бы глаз не отвести. Сделала ещё шаг, и Воропаевой всё-таки пришлось отойти, правда, вслед ей оглянулась, на самом деле жалея, что у неё в руке нет чего-нибудь острого. Чтобы в одном движении всю свою ненависть выместить.
– Ты зачем пришла? Я тебя звал?
Кира на голос Андрея повернулась, и вместо ответа, свой вопрос задала, стараясь в одном слове всё своё пренебрежение высказать:
– Пушкарёва?!
Андрей ещё одну пуговицу застегнул, потом ремень подтянул, и взял с кресла свой пиджак.
– Тебя это не касается.
– Ты правда так считаешь?
– Да я так считаю! – вдруг заорал он. – Это моя жизнь, Кира! Моя жизнь без тебя! Ты не имеешь права влезать!
– Ты притащил её на диван в кабинет своего отца! У тебя последние мозги отшибло, Жданов?!
– Ещё раз повторяю – не твоё дело! – Надел пиджак, и отодвинув Киру от двери, из кабинета вышел.
– Боже, Пушкарёва, – повторяла она раз за разом, не веря тому, что увидела. За Андреем шла и сверлила взглядом его затылок. Хотелось с кулаками на него наброситься, но он слишком быстро шёл, печатая шаг, и Воропаевой пришлось подхватить подол длинного платья, чтобы успеть за ним. – О чём ты думал, вообще?
Жданов вдруг резко остановился и обернулся к ней.
– Кира, ты зачем за мной идёшь?
– И ты ещё спрашиваешь?
– Да, я спрашиваю. Ты только что застала меня с другой женщиной, а сейчас бежишь за мной. Зачем?
– Да потому что ещё надеюсь, что ты не окончательно!..
– Окончательно. Я тебе говорил уже.
Она задохнулась, слёзы вытерла и рукой повела.
– С ней?
Андрей коротко кивнул.
Воропаева напряжённо прищурилась, несколько секунд пыталась справиться с эмоциями, но не удалось, и тогда она сильно толкнула его в грудь. Андрей к стене отлетел, а Кира пробежала мимо и скрылась за углом.
Ему потребовалась минута, дыхание перевёл, да и надеялся, что за это время Кира уйдет далеко, и они не встретятся в холле. Но ошибся. Наверное, она тоже пережидала, приходила в себя, потому что он почти догнал её у дверей. Она, правда, не обернулась, выскочила в холл первой, но Андрей едва не натолкнулся на неё, когда она остановилась. Глаза поднял, и нервно сглотнул. Увидел Катю, которая, видимо, так и не успела уйти, и теперь стояла рядом с Воропаевым, который крепко держал, не обнимал, а именно держал, перехватив её рукой за талию. Рядом Пал Олегыч, что-то Кате рассказывал, а та, бледная, по сторонам оглядывалась, не зная, как от Сашкиной руки освободиться. Андрея с Кирой увидела, и в лице изменилась.
Кира первой к ним шагнула, но Андрей сумел её обогнать, прошёл мимо открытых дверей в зал, и руку к Кате протянул. А Воропаев вдруг в сторону Пушкарёву дёрнул, и улыбнулся в ответ на недоумённый взгляд Пал Олегыча. Руки Александра на Катину талию легли, а сам он пакостно Андрею улыбнулся.
– А вот и наши голубки. Где прятались? По углам целовались?
Пал Олегыч обернулся, сына увидел, и не упустил возможности его пожурить.
– Мать вся испереживалась, Андрей. Где вы ходите, в самом деле?
– Сань, отпусти её.
Воропаев вздёрнул брови.
– А в чём дело? Мы с Катей уезжаем, или у тебя проблемы?
Катя губы облизала, кинула быстрый взгляд на Пал Олегыча, который уже хмуриться начал, а после предостерегающий на Андрея, но тот не внял и стал на них надвигаться.
– Убери руки, – потребовал он.
– А я вот Пал Олегычу рассказывал, что Катю на ужин пригласил. Вечеринка твоя меня не радует, нужно вечер продолжить в более милой компании.
Кира подошла к ним, и, не обращая внимания на Жданова-старшего, выдохнула:
– Саш, это ведь она, я их застала!
– Замолчи, – рыкнули на неё в один голос Андрей с Александром.
– Да не хочу я молчать!
– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – потребовал Пал Олегыч.
А Воропаев Катю за свою спину оттолкнул, на сестру кинул возмущённый взгляд, и тогда уже продолжил:
– А что происходит? Снова ваш сынок облажался. Мне вот только интересно, как долго это продолжается. – Кинул взгляд за свою спину. – Как, Катенька? Всё ведь так и задумано было, я прав? – И передразнил её: – Я с ним никогда не спала! Ну, не осталось в этом мире порядочных людей, честное слово. Если уж Пушкарёва бизнес на сексе делает...
Прежде чем Катя успела Андрея остановить, тот уже кинулся на Александра, но тот, кажется, только этого и ждал, и они сцепились, натолкнулись на стол Тропинкиной, а из открытых дверей зала стали показываться удивлённые гости.
– Хватит! – прогремел Жданов-старший.
– Андрей!
– Саша!
– Андрей, отпусти его!
Катя первой кинулась к дерущимся, Жданова за пиджак схватила, и потянула на себя. Это стоило ему разбитой брови, Воропаев врезал ему кулаком, Андрей покачнулся, едва не свалив Катю, и только крикнул:
– Отойди, сказал!
– Рома, останови их! – закричала Кира.
– Отпусти его, Андрей! – Катя снова его за руку поймала, Воропаева перехватил Малиновский, и их всё-таки удалось развести в разные стороны. Кира к брату кинулась, а Катя ладонями за лицо Андрея схватилась. На его скуле уже наметился синяк, а из рассечённой брови кровь текла, довольно сильно. – Что ты наделал? – лихорадочно шептала она ему, прикладывая к его брови салфетку, которую нашла на столе у Маши.
– Боже мой, что происходит? – крик Маргариты разорвал потрясённый гудёж в холле, она поспешила к сыну, Катю в сторону отодвинула. – Андрюша, что случилось?
Он сам салфетку к своему лбу сильнее прижал, и она почти тут пропиталась кровью. А сам кинул взгляд на Воропаева, которому раны Кира обрабатывала. Кто-то ему виски принёс, и Сашка выпил его залпом, продолжая глазами сверкать. Андрей в раздражении отвёл руку матери от своего лица.
– Нормально всё, – выдохнул он. – День рождения у меня. – И на Катю посмотрел. – Вызови лифт, мы уезжаем.
Маргарита повернулась и изумлённо посмотрела, кажется, только сейчас заметила девушку и поняла, кто она. А Кате только на секунду смелости хватило в глаза ей смотреть. На кнопку вызова лифта нажала, и сама к стене привалилась, чувствуя, как колени трясутся.
Маргарита схватила сына за руку.
– Андрей...
– Палыч, – Рома подошёл, посмотрел на всех по очереди, на Катю в последнюю, а Андрей окровавленную салфетку прямо на пол бросил, и к Кате шагнул. Ромку рукой отодвинул, и посмотрел на Воропаева. Его взгляд показался ему слишком вызывающим, что просто взбесило.
– Ещё подойдёшь к ней – убью, – вырвалось у него.
Маргарита руку к груди прижала, ахнув, а вот Саша только ухмыльнулся в ответ. Катя Андрея за руку схватила и втянула в лифт, и сразу в его плечо лицом уткнулась, надеясь забыть, каким взглядом её наградил Пал Олегыч.
18.
– Подожди, не дёргайся. – Катя ладони на щёки Жданова положила, заставляя замереть. Смотрелась в его разбитую бровь, затем подула на неё. Андрей поморщился и вздохнул совершенно несчастно. – Больно, Андрюш?
– Больно.
Она ещё подула. А Андрей Катю руками обхватил, ища у неё поддержки.
– Что делать будем? – Он глаза на неё поднял, посмотрел серьёзно, а Катя поспешила с опасного пути свернуть. – Заклеим или замажем?
– Не надо замазывать, – тут же воспротивился Жданов.
Катя отошла от него, повернулась к шкафу, начала в ящике пластырь искать. Андрей наблюдал за ней, понимая, что тишина тяготит. Со вчерашнего вечера никак не могли решиться заговорить о случившемся. И телефоны выключили, когда устали от постоянного трезвона. Разговаривать со Ждановыми-старшими сил уже не было, Андрей устал оправдываться, устал злиться и даже охрип, и в итоге телефон был выключен и полетел куда-то в угол комнаты, а Катя на диване сжалась, её трясло, причём от страха. Ясно ведь, как Божий день, что во всём случившемся родители Андрея обвинят её. Очень милое начало отношений.
Катя вернулась, разорвала пакетик с пластырем, и осторожно заклеила бровь Андрея. Пальцем аккуратно прижала, а Андрей взвыл от боли.
– Кать!
– Прости, прости.
Жданов со стула поднялся и подошёл к зеркалу, посмотрел на себя. Коснулся синяка на скуле и вновь поморщился.
– Вот ведь гад, а. Мало я ему вчера дал.
– Не надо об этом вспоминать, меня до сих пор трясёт. Вот зачем ты на него бросился?
Андрей повернулся к ней, поражённый.
– Это я на него бросился? Да ты что! Это он!.. Скотина циничная! Что он там про тебя говорил?
Катя без сил опустилась на стул.
– Это же Воропаев, какое мне дело, что он говорит?
– А мне есть дело! Когда он про тебя заикается, когда на что-то намекает... Я что, должен был стоять и смотреть?! Слушать молча, да?
– Я не знаю, Андрюш...
– Вот и не говори тогда!
Катя глаза на него подняла.
– Он – твоя семья.
Он головой замотал.
– Нет.
– Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? – Андрей отвернулся от неё, но Катя всё равно продолжила: – Ты из-за меня портишь отношения со всеми? Думаешь, мне от этого легче станет?
– Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь.
– А я объясню! Ты видел, как вчера на меня твои родители смотрели?
– Катя, они и на меня вчера также смотрели.
– Может быть. Но ты их сын, а от меня сплошные проблемы. А Александр Юрьевич, он... почти брат тебе. А вы подрались вчера.
– Не из-за тебя, – вдруг усмехнулся Жданов. – Далеко не из-за тебя, милая.
– Из-за Киры?
Андрей кулаки сжал.
– Прекрати придумывать предлоги. Это давно должно было случиться, и случилось бы когда-нибудь. Мы и в детстве дрались, и в юности. А сейчас... Он давно напрашивался. Лучше скажи мне, что он имел в виду. Он что, приставал к тебе?
Катя от фантастичности такого предположения даже усмехнулась.
– Андрей, брось. Чтобы Воропаев ко мне приставал? Просто... был один разговор, давно. После того совета. Очень ему интересно было, почему ты на меня "Зималетто" переписал, наговорил мне тогда гадостей. – Катя глубоко вздохнула. – Угадал кое в чём, сам понимаешь. А я отнекивалась. Вот он сейчас и припомнил.
– Я ему сам припомню, – зловеще пообещал Андрей, а Катя головой отчаянно покачала, словно отказываясь его слушать. А потом на часы посмотрела.
– Тебе нужно идти. Родители тебя ждут, это точно.
– Ждут они... – зло пробормотал он, уперев руки в бока.
– Зачем я вчера пришла? Как чувствовала!
Андрей насупился.
– Когда-нибудь это всё равно бы случилось. Так что, прекрати изводить себя.
Он зло выдохнул, снова к зеркалу подошёл, а Катя смотрела на его спину, видела, насколько он напряжён, и внутри всё съёживалось всё оттого же страха. Знала, что как только Андрей сегодня выйдет из квартиры, всё изменится. Родители его, наверняка, ждут, и у них столько всего есть, что ему сказать, и преподнесут всё по-своему, а ещё Кира... Из последних сил удавалось слёзы сдерживать. И сейчас, этим утром, уже невозможно было представить, как бы всё по-другому, по-хорошему, сложиться могло. Чтобы Ждановы-старшие просто приняли её, без скандала и претензий. Сейчас об этом только мечтать можно. Даже о том, чтобы просто спокойно с ними поговорить. Когда-нибудь, о чём-нибудь. Если такое вообще случится.
В "Зималетто" Андрей приехал спустя час, но сразу к отцовскому кабинету не направился, хотя и знал наверняка, что его там ждут, и с нетерпением. Замечал, как на него косятся попадающиеся встреч сотрудники, видно, слухи уже разнеслись по офису, и теперь все с удовольствием смакуют подробности. Да ещё его разбитая физиономия добавит остроты сплетням. Он невольно поднял к лицу руку и снова коснулся синяка, болезненно поморщился. А в дверях приёмной натолкнулся на Таню Пончеву, которая смешно ойкнула при виде него и руку к сердцу приложила.
– Андрей Палыч, это вы.
– Конечно, я. А что, не узнала?
– Да как же вас узнаешь-то?..
Жданов глазами сверкнул, и приёмную широкими шагами пересёк, захлопнул за собой дверь кабинета Малиновского. Остановился, чтобы дух перевести.
– Герой пришёл, – раздалось из-за спинки развёрнутого к окну кресла Малиновского. Ромка повернулся, на Андрея взглянул и удивлённо присвистнул. – Ничего себе. Красивый у тебя... грим.
– Никакого грима, только боевые шрамы.
Рома хмыкнул.
– Ну-ну. Ты к Пал Олегычу заходил?
– Нет. А надо?
– А сам как думаешь? Вчера такой переполох был, после вашего ухода. Но могу тебя поздравить, твой знатный хук справа сделал своё дело. Кажется, ты Воропаеву нос сломал.
Этому Андрей совсем не обрадовался. И предстоящий визит в президентский кабинет, к родителям, ещё больше тяготить стал.
– Точно сломал?
– Ну, по крайней мере, он об этом вопил на всё "Зималетто".
Андрей прошёл к своему столу и сел, оперевшись локтями на колени.
– Вот ведь чёрт. Не так всё должно было быть.
– А как? Зачем ты вообще Пушкарёву позвал?
– А как я мог её не позвать? Это был мой день рождения. И я живу с ней, в конце концов, и, по-моему, имею на это полное право.
Рома помолчал, прежде чем задать неприятный вопрос.
– Ты уверен?
Андрей хмуро сдвинул брови.
– В чём? Живу ли я с ней? Ну, раз просыпаюсь каждое утро с ней в одной постели, то, наверное – да.
– Ты уверен в том, что тебе это нужно?
– Да.
– Но это ведь очень серьёзно, Палыч. Придётся объяснять всё, доказывать...
– Объяснять готов, а доказывать... С какой стати?
У Ромы вырвался недовольный вздох, он на кресле откинулся и губы поджал, причём этим самым Андрею собственную мать напомнил.
– И что же, всё забыто?
– Пережито, – коротко ответил Андрей, поднимаясь. Подошёл к зеркалу, в лицо своё всмотрелся, в который раз коснулся синяка на скуле и поморщился. Потёр подбородок. – Ладно, пойду родителей навещу.
– Да, они этого очень ждут.
В приёмной собрался женсовет. Делали вид, что все очень заняты, бумажки какие-то перебирали, но Андрей всё же остановился, одарил каждую секретаршу надменным взглядом, а после холодно поинтересовался:
– Малиновский штат расширил?
Света с Машей Тропинкиной замерли, не зная, что ответить, а сами глаза на него таращили.
– Андрей Палыч, а Катя...
– Катя здесь давно не работает, и не думаю, что стоит обсуждать её в рабочее время. По местам!
– Что ж он злой-то такой? – услышал Жданов шёпот за своей спиной.
– А с чего ему добреньким быть? Сама не видишь, что ли?..
Андрей уже хотел вернуться в приёмную, даже притормозил, но затем всё-таки зашагал по коридору. Ему сейчас явно не до разборок с женсоветом. Не стоит по мелочам отвлекаться. Ему бой предстоит, не на жизнь, а насмерть.
Его на самом деле ждали. Как только Андрей в кабинет отца, не забыв перед этим шикнуть на Клочкову, которой тоже любопытно было, а вид его побитой физиономии её, кажется, в восторг привёл, родители тут же замолчали, а мать ему навстречу поднялась.
– Андрей! Ну, так же нельзя! Я всё утро тебе дозвониться не могу!
– Я телефон выключил, – сознался Жданов, и кинул опасливый взгляд на отца, который посматривал на него исподлобья, глазами сверкал, но никак больше не выдавал своего недовольства.
– Вот именно, что выключил! – продолжала Маргарита. – Тебе ведь всё равно, что мать переживает.
– Это неправда, и ты это знаешь!
Маргарита к сыну подошла, кажется, его возмущенные слова мимо ушей пропустила, в лицо его с тревогой вгляделась, и совсем как Катя недавно, ладонями его щёк коснулась, чтобы всё, как следует рассмотреть, все синяки и раны. Сокрушённо покачала головой.
– Что ты наделал, а?
– Я?
– А кто? А Сашу пришлось в травмпункт везти, думали, что нос у него сломан.
Андрей от рук матери мягко освободился.
– И что? Сломан?
– Слава богу, нет!
Андрей едва заметно усмехнулся, прошёл к столу и сел, продолжая глазами на отца стрелять.
– Ну, и слава богу, – пробормотал он, соглашаясь с матерью.
– Хороший день рождения получился, поздравить тебя ещё раз хочу, – сказал Пал Олегыч, дождавшись пока жена замолчит. – Молодец.
Жданов выдохнул, стараясь справиться с подступающим раздражением.
– Папа, я всё объясню.
– Да? А гостям ты тоже всё объяснишь? А журналистам? Ты газеты видел, Андрей?
– Нет, – сознался он. – И видеть не хочу.
– Очень удобная позиция.
– А я предупреждал, что не хочу никакой вечеринки. Это всё вы...
– Виноватых нашёл?
Андрей встретился с отцом взглядом.
– Я никого ни в чём не обвиняю. Но и вы... поспешных выводов не делайте.
– Это какие же такие поспешные выводы? – переспросила Маргарита. – Про Катю Пушкарёву?
Андрей невольно сжал руку в кулак, расслышав в голосе матери напряжённые нотки.
– Про всё.
– Ты понимаешь, какой скандал случился... из-за этой девушки?
Жданов моргнул.
– Она здесь при чём?
– А что, ни при чём? – удивился Пал Олегыч.
– Не надо придумывать, – попросил Андрей, переводя взгляд с отца на мать. – Катя ни при чём. А Сашка за дело получил, пусть язык свой не тянет!
– Он свою сестру защищал! Будешь отрицать? Кира вчера никак успокоиться не могла. – Маргарита поднялась и снова по кабинету заходила. – Андрей, это ведь надо было додуматься! Привести девушку к отцу в кабинет, чтобы... чтобы... – Она замолчала, не зная, какие слова подобрать, на мужа посмотрела, а тот лишь головой покачал.
– Думаешь, в первый раз такое было?
– Ой, да ладно! – Андрей не выдержал и тоже вскочил. – Что уж теперь, пусть все знают, что я подлец, к тому же развратник. Не я один такой в Москве, можно правду от людей не скрывать!
– Вот, посмотри, как он заговорил! – Пал Олегыч красноречиво взглянул на жену. – Пусть все всё знают! Он невесту обманывает, он с Сашкой дерётся – и всё так, как и должно быть!
– Во-первых, она мне не невеста. Это во-первых и в самых главных. А если Кире очень нравится прикидываться глухой, то это не моя проблема. Я уже со счёта сбился, сколько раз с ней разговаривал. Она кивает, говорит, что понимает, а следующим утром всё сначала начинается. Хватит, надоело! И я вчера не с ней должен был быть, и идти за мной ей не следовало. И кто виноват в том, что случилось?
– Не с ней? Ты что, на самом деле, встречаешься с этой Катей?
– Не с этой Катей, мама, а просто с Катей. И я с ней не встречаюсь, я живу с ней. Уже почти два месяца.
Родители переглянулись.
– И как это понимать? – поинтересовался Пал Олегыч.
Андрей неожиданно замялся, по привычке руки в карманы брюк сунул и плечами пожал.
– А как есть. Мы живём вместе.
– Где?
– На съёмной квартире. Но какое это имеет значение?
– После всего, что было, вы вместе живёте?
– И что?
– Эта девочка всегда была в тебя влюблена. Это было заметно с первого взгляда. Но, Андрюша, я никогда не думала, что ты... – Маргарита только руками развела.
А Андрей вдруг улыбнулся.
– Что я влюблюсь?
– Вот этого я слышать не хочу, это точно. – Маргарита Рудольфовна явно занервничала.
– Мам, а я серьёзно, между прочим.
– Так значит, Саша прав?
Жданов на отца посмотрел.
– В чём?
– Всё так и было задумано? Давно?
Маргарита насторожилась.
– Паша, ты о чём?
– Мам, не слушай его. И Сашку не слушай! Это всё его больные фантазии!
– Я тоже так думал, но ты сам эти фантазии в реальность превращаешь, Андрей. Тогда, после совета, я Кате прямо сказал, что нельзя опираться на свои чувства. Я тогда ещё понял, что она влюблена в тебя, поэтому и наделала столько ошибок, и тебе позволила ошибки совершать, а тут оказывается всё намного серьёзнее.
– Папа, сейчас уже поздно об этом говорить. Всё в прошлом.
– Правда? А как вам обоим доверять, раз вы между собой сговариваетесь? Ты не отворачивайся, посмотри на меня и скажи, что вы начали встречаться после её ухода из "Зималетто", что тогда не было ничего. Не было?
Жданов глаза в пол опустил.
– Какая разница?
Это было полное признание вины. Или не вины, просто признание, но Маргарита всё равно ахнула.
– Ещё тогда?
Пал Олегыч коротко кивнул.
– Вот именно. Это не просто услуга была, это был сговор, – он невесело усмехнулся, – с определённой, корыстной целью. Обманули всех, как говорится.
Пришлось зубы сжать, кулаков уже не хватало.
– Как понимаю, приговор ты уже вынес.
– Это не приговор, Андрей! – Пал Олегыч вдруг по столу ладонью стукнул. – Я просто пытаюсь тебе объяснить, что ты не прав! Так не делается! А ты пытаешься это прикрыть внезапной вспыхнувшей любовью? Ты осчастливить нас с матерью решил? Спасибо тебе огромное!
– Почему ты начал с ней встречаться? Ты же... Она не в твоём вкусе, Андрей!
– Мама, а ты откуда о моих вкусах знаешь? Со слов Киры?
– Лучше спроси, кто о твоих вкусах не знает! – рявкнул отец. – Ты их, по-моему, никогда и не скрывал!
– А теперь Катя Пушкарёва, – Маргарита на сына во все глаза смотрела. – Что за блажь, Андрей?
– Можно я сам решу, с кем мне жить?! – Жданов невольно повысил голос.
– А ты с ней жить собрался?
– Мама, успокойся, пожалуйста.
– С твоими новостями успокоишься, пожалуй. Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? С чего вдруг ты это решил? Вы с Кирой столько лет вместе, вас столько всего связывает, а ты готов всё это бросить. Потому что ты неожиданно влюбился в эту странную девочку!
– Почему это она странная? – всерьёз оскорбился Андрей. – Она не более странная, чем мы с тобой! А если она хорошо воспитана, то это совсем не значит...
– Хорошо воспитана для чего? Чтобы тебя в твоих авантюрах поддерживать? Не надо тебе такой поддержки! Ты не в том возрасте, милый мой! Тебе жизнь надо строить, семью, а для этого нужно доверие и поддержка! А в твоей Кате я этого не вижу!
– А ты и не можешь этого видеть, мама! Потому что ты за всё время вашего знакомства, максимум двадцать слов ей сказала!
– Так познакомил бы мать с любимой девушкой, – встрял Пал Олегыч. – Но нет, ты предпочёл всё скрыть. Ответишь на вопрос – почему?
Андрей сердитый взгляд в отца вперил, понимая, что сказать ему нечего. Точнее, если сказать, правду, то только подтвердить все подозрения родителей. Но Пал Олегычу от него подтверждения и не нужны были, он сам кивнул и пояснил:
– Вот именно. У тебя же выборы на носу, зачем себя компрометировать отношениями с бывшим экономистом компании? С проштрафившимся сотрудником, смею добавить!
– Тебе это покоя не даёт? – понизив голос, поинтересовался Андрей. – Хорошо, я не буду выдвигать свою кандидатуру.
Маргарита дёрнула сына за руку.
– Андрей, что ты говоришь? Ты думаешь?
Андрей рукой дёрнул, заставляя мать разжать пальцы.
– Я думаю. Я думаю, что слишком долго и слишком многое пытаюсь доказать всем ради должности президента! Мне, честно, надоело. Не достоин? Верить мне нельзя? Ну и ладно. В конце концов, сколько это ещё может продолжаться? Мне ведь на самом деле надо строить свою жизнь! Годы идут, а я всё из себя что-то изображаю. Доказать пытаюсь, что достоин! А ведь выяснили уже, что недостоин. Значит, начну заново, в другом месте.
– В каком месте? – не поняла Маргарита и с мужем переглянулась, кинув на того встревоженный взгляд.
– Не знаю в каком, – гораздо спокойнее отозвался Андрей. – Поищу другую работу. Нет в этом ничего страшного, – сказал он, стараясь успокоить и себя, и родителей, которые смотрели на него с недоверием. – Я хороший специалист. Может, президент никудышный, но специалист хороший. На жизнь заработать смогу. И всё станет проще. – Усмехнулся. – Сашка, точно, обрадуется.
– Андрюш, ты ведь несерьёзно?
– Думал, что нет, – признался Жданов, пряча от отца глаза. – Думал, думал, а вот как вслух произнёс, так и понял, что не особо я испугался.
– И всё это ради Кати? Бросить всё и вся, что важно было, ради неё?
– Ради себя. Потому что хочется жить и работать, а не биться вечно головой о стену, пытаясь кому-то что-то доказать. Нечего мне больше доказывать, я такой, какой есть. Нравится это кому-то или нет.
Родителей ему на самом деле удалось поразить. Когда Андрей уходил, они молчали, а отец смотрел на него так, словно Андрей его шантажировать взялся. Пугал своим уходом намеренно. Но Жданов даже переубеждать его не стал. Подумал о том, что без президентской должности жизнь не остановится, и сразу дышать легче стало. Напряжение отпустило, и он из кабинета вышел, с ощущением, что ему всё по плечу. Хотя, и злился тоже. Но скорее на саму ситуацию, чем на кого-то конкретно. Взял и уехал из "Зималетто", не дожидаясь окончания рабочего дня. Некоторое время по улицам колесил, пытаясь успокоиться, а заодно обдумывал то, что Кате скажет, как домой вернётся. Ведь дороги назад нет. Теперь только вперёд, причём вместе, и не оглядываться. А ещё не слушать никого. Это очень важно – не слушать. А то много умников вокруг. Умников, сплетников и злопыхателей.
Катя встретила его в прихожей. Видимо, услышала, как в замке ключ поворачивается и из комнаты ему навстречу вышла. Андрей когда увидел её, в первый момент облегчение почувствовал, а потом вспомнил про время и удивился.
– А ты дома? Очень хорошо. – Подошёл к ней и обнял. Щекой к её волосам прижался, замер на несколько секунд, а потом со стоном, перешедшим в смешок, от Кати оторвался.
Пушкарёва его от себя отпустила, наблюдала за тем, как Андрей разувается, и всё-таки решилась поинтересоваться:
– А ты почему так рано?
– Настроения нет работать.
– Настроения?
Он кинул на неё умоляющий взгляд.
– Катюш...
У неё в буквальном смысле руки опустились.
– Ты поругался с родителями.
– Не думай об этом. Как поругался, так и помирюсь. Это же мои родители. – Андрей ей подмигнул. – Лучше рассказывай, почему ты не на работе. Плохо себя чувствуешь?
– Нормально я себя чувствую, – чуть ворчливо проговорила Катя, и позволила себя увлечь в комнату. – Просто я... Андрюш, я больше не работаю у Юлианы, я же тебя предупреждала.
Жданов всё-таки удивился.
– Правда?
Катя выразительно на него посмотрела.
– Ты не помнишь?
– Почему? Помню. Но я не помню, чтобы ты говорила, что уже уволилась.
