Текст книги "Почти любовь, почти падение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Пушкарёва снова кивнула, но так и не ответила. Тогда Юлиана из курилки вышла, но почти тут же вернулась со стаканом воды.
– Вот, выпейте.
– Спасибо.
Юлиана стояла, возвышаясь над ней, опираясь на свой зонт, который везде носила с собой, несмотря на середину зимы, и наблюдала, как Катя пьёт воду мелкими глотками.
– Это неправильно, сидеть здесь и слёзы лить, когда все вокруг веселятся. Показ же. Вот увидел бы вас Милко.
– Не увидит. – Катя выдавила из себя улыбку. – Я стараюсь лишний раз ему на глаза не попадаться.
– Почему?
– Он говорит, что у него вдохновение пропадает, когда он меня видит.
Виноградова презрительно фыркнула.
– Какая ерунда!
– Ему, наверное, лучше знать. Это ведь его вдохновение.
– И вы из-за этого плачете?
– Нет. Нет, не из-за этого.
– Всё интереснее становится. Значит, вы пришли в курилку, где вас в любой момент могут застать, поплакать вволю. В вашем кабинете вам кто-то помешал?
Катя пластиковый стаканчик с остатками воды поставила прямо на пол, и поднялась.
– Спасибо вам... Я на самом деле пойду к себе.
– Вы здесь от Жданова прятались? Чтобы он случайно не увидел, что вы плачете?
– Нет!
Юлиана вздёрнула брови, когда услышала её крик, а Кате тут же стало стыдно. Глаза наполнились слезами, и пришлось извиняться, но замолчала, когда Виноградова спросила:
– Кира узнала?
Катя быстро облизала губы.
– Что узнала?
Юлиана говорила очень вкрадчиво, словно боялась Катю спугнуть.
– Про вас и Андрея.
– Я вас не понимаю...
Виноградова тряхнула рыжими кудрями.
– Катя, я вас видела. В кабинет как-то зашла, а вы целовались. – Она едва заметно усмехнулась. – Впредь, в кабинет Жданова буду стучаться. Хотя, с вашей стороны это было весьма неосмотрительно, двери нужно запирать.
Пушкарёва обратно к дивану шагнула и опустилась на него. Глаза рукой прикрыла.
– Катя, я вас не обвиняю. Просто я заметила, что Кира в последние дни какая-то дёрганная, вот и предположила. Так она в курсе?
– Я не знаю. Думаю, что нет.
Юлиана в задумчивости хмыкнула.
– А кто в курсе?
– Роман Дмитрич. – Катя произнесла это таким трагическим тоном, что саму за душу взяло. А Виноградова, после секундного колебания, рядом с ней присела и потребовала:
– Рассказывай давай.
Катя долго молчала. Не знала, как начать, и стыдно было, к тому же, рассказать Юлиане всё, как есть, значит с головой выдать все проблемы "Зималетто", а если "Зималетто" не касаться... В общем, получилась какая-то сумятица, Пушкарёва что-то умалчивала, что-то недоговаривала, перескакивала с одного на другое, и в начале вроде нехотя, словно Виноградова заставляла её говорить, а потом слова просто потоком полились. И расплакалась снова, и жаловалась в основном на Малиновского, который просто убил её своими откровениями. Что именно Юлиана из её путанного рассказа смогла понять, Катя утверждать не бралась, но выслушала её Виноградова внимательно, и на Жданова с Малиновским разозлилась не на шутку.
– Вот ведь какие паразиты! Такого, я даже от них не ожидала, честно!
Катя слёзы вытирала, но вместо того, чтобы успокоиться, вдруг снова разревелась, на этот раз навзрыд. Виноградова принялась её по плечу гладить.
– Не плачь, не смей из-за них слёзы лить!
Словно, это так просто.
– Катя, Андрей этого не стоит, чтобы ты так из-за него убивалась.
Пушкарёва сжала кулачки. Вышло так, что она Юлиане только плохое рассказала, весь негатив на неё вылила, а о самом главном, о том, что у неё в душе было, умолчала. Вот и получилось, что Жданов едва ли не последним мерзавцем в её рассказе предстал. Но ведь это не совсем так. Не смотря на его подлость вначале на пару с Малиновским, потом всё изменилось. Он по отношению к ней изменился, даже Романа Дмитрича это заставило заволноваться, но говорить про это, доверить другому человеку, к тому же мало знакомому, Катя не решалась. Это всё равно, что отдать последнее, что её ещё на плаву держит.
Но за Андрея всё же решила вступиться.
– Юлиана, он не такой плохой, как может показаться. Просто всё очень сложно...
– Ты ему оправдания ищешь, да, Катя? А себя тебе совсем не жалко?
Пушкарёва лицом в свои ладони уткнулась, а Юлиана рядом только головой покачала, глядя на неё.
– Ты в него на самом деле влюбилась? Ох, Катя. – Виноградова её к своему плечу прижала. – Да разве можно в таких, как он, влюбляться?
– Нельзя?
– Нельзя. Я бы даже сказала, что противопоказано.
Катя печально улыбнулась.
– Особенно, таким, как я.
– Таким, как ты? А что с тобой не так?
В этих словах Кате почудился отголосок слов Жданова: "Ты сама так с собой поступаешь, ты себя не любишь...".
Катя с диванчика вскочила и подошла к умывальнику, чтобы умыться. Потом салфетку оторвала, в зеркало на себя смотрела, лицо вытирала, а сама обдумывала, что ей Виноградовой сказать, чтобы этот нелепый разговор, состоящий из одних постыдных признаний, закончить.
– Юлиана, только я вас прошу, не говорите никому.
– Да не скажу, конечно! Разве о таком болтают, Катя.
– Спасибо.
– А ты что делать будешь?
Пушкарёва с ответом помедлила.
– Я разберусь. Я... уйду. Как только смогу.
– У "Зималетто" проблемы, я правильно понимаю?
Катя резко повернулась.
– Нет. В "Зималетто" всё в порядке.
Юлиана ей, конечно, не поверила, но кивнула, соглашаясь.
– Хорошо. Это точно не моё дело, в это я влезать не буду. Давай я вызову тебе такси. Тебе лучше уйти до того, как показ закончится.
Уйти до того, как закончится показ. Не встречаясь с Андреем, не посмотрев ему в глаза, не попытавшись ничего выяснить. Не сделав ничего, чтобы разъяснить до конца ситуацию и себя успокоить. Хоть как-то. Но зато не увидит Жданова в привычной для него обстановке, рядом с Кирой, улыбающегося и, возможно, счастливого. Сегодня она этого испытания точно не выдержит.
– Да, я хочу уйти.
К тому моменту, когда Катя оказалась в холле, перед лифтами, показ уже закончился, двери в демонстрационный зал распахнули, бар заработал и некоторые гости обосновались тут, обсуждая увиденное. Катя даже Александра Воропаева увидела, он как раз у барной стойки стоял, разговаривал с незнакомым ей мужчиной, и вид имел ошарашенный. Потом быстро из своего бокала глотнул. Катя ещё раз на кнопку вызова лифта нажала, сходя с ума от необходимости стоять здесь, у всех на виду. Ей казалось, что все обращают на неё внимание и её заплаканное лицо замечают. Отворачивалась, но в своём стареньком пальтишке среди разодетых от кутюр гостей, всё равно незамеченной остаться не могла.
– Такси тебя внизу ждёт, – сказала ей Юлиана, подойдя и беря Катю под руку. – И не плачь больше, слышишь?
– Я не плачу.
– Так держать. Они того не стоят, запомни.
На это заявление Пушкарёва никак не отреагировала. Не сказала ничего, даже не кивнула. Вошла в подъехавший, наконец, лифт и тогда уже Виноградовой благодарно улыбнулась. Была уверена, что за эту ночь сможет найти какое-то решение, сможет пережить, понять, что же дальше. Как дальше без Андрея, без той атмосферы чуда, в которой она жила последние месяцы. Месяцы! А тут необходимо за одну ночь, все осколки, на которые она рассыпалась, собрать и склеить, и чтобы на этот раз все трещины и острые углы внутри оказались, ни для кого не видимые. Справится ли?
За всю ночь, кажется, ни минуты не спала. От ужина отказалась, ушла к себе, сославшись на усталость и завтрашний совет, перед которым нужно отдохнуть, свет в комнате сразу выключила и лежала, глядя в темноту. Глаза почему-то отказывались закрываться. А потом Андрей позвонил, чего Катя и правда не ожидала. Но он позвонил, телефон в тишине квартиры исходил оглушительным жужжанием и громкой мелодией, даже подпрыгивал на столе. Экран светился, и Катя видела имя Андрея, появившееся на дисплее, но так и не ответила. Не решилась, даже не дотронулась до телефона. Он так и заливался, а Катя с ума сходила, слушая знакомую мелодию, такая же у Андрея на телефоне была. Потом в подушку уткнулась и заплакала.
Зачем Малиновский ей всё рассказал? Она не хотела бы такое знать. Просто расстались бы с Андреем в своё время, она бы пережила, как-нибудь, но такое знать она совсем не хотела.
Катя многое бы отдала, чтобы не ходить на работу на следующий день. Просто боялась идти, встречаться со Ждановым. И не пошла бы, наверное, первый раз в жизни притворившись больной, и осталась дома. И Андрей не посмел бы возразить, а наоборот, волноваться за неё стал. По крайней мере, в это хотелось верить. И всё было бы именно так, если бы не совет директоров. Его пропустить Катя права не имела. Малиновский и Жданов без неё не справятся, а если не справятся, то они все зависнут над пропастью, и пострадает очень много невинных людей. Взять на себя такую ответственность, Катя никогда бы не решилась. Столько смелости у неё нет. В чём бы ни были виноваты Жданов и Малиновский, подвести "Зималетто" она не имеет право, слишком много сил вложено, правильно родители говорят: она практически растворилась в этой работе. А так, наверное, нельзя. В следующий раз она подобной ошибки постарается не совершать.
Роман Дмитрич ещё что-то о мести говорил, предупреждал её, просил глупостей не делать. Боялся, что она Андрею решит досадить, отыграться попытается, и Катя знала, что переубеждать Малиновского бесполезно. Он никогда не поверит, что все её планы мести, которые если и возникали в её голове, в разгар раздумий, разбивались о воспоминания об Андрее, о таком, каким он был с ней наедине, а от этого удушающая тоска и горечь, и никакой злости. Разве что обида на судьбу, за то, что для неё всё закончилось, слишком быстро, слишком некрасиво.
Катя шла от автобусной остановки к зданию "Зималетто", когда её догнала машина. Мягко сбавила скорость, а затем и посигналила коротко. Пушкарёва в первую секунду подумала, что это Андрей, её даже жаром окатило изнутри, словно это не она всю ночь проплакала, перебирая в уме промахи Жданова. Но обернулась, увидела машину Малиновского и почувствовала разочарование. И с настороженностью наблюдала, как опускается стекло со стороны водителя.
– Здравствуйте, Катя.
Она лишь коротко кивнула, на Малиновского ей даже смотреть не хотелось. Пошла дальше, а Роман Дмитрич вдруг предложил:
– Садитесь в машину, я вас подвезу.
Пушкарёва усмехнулась, и шаг не сбавила.
– Оставшиеся пятьдесят метров я сама дойду. Как-нибудь.
Машина Малиновского медленно двигалась за ней.
– Я хотел бы с вами поговорить.
– Да? Что-то забыли?
Рома от её тона явственно поморщился.
– Извиниться хотел. Кажется, я вчера переборщил.
– С правдой? Ну что вы, с правдой переборщить нельзя, Роман Дмитрич. Она такая, какая есть. Вы ведь мне правду сказали?
Как хотелось, чтобы он сейчас сознался в обмане, но нет, Малиновский кивнул.
– Правду.
– Вот видите.
– Но боюсь, что прозвучало всё... несколько грубо. Катя, лично против вас мы ничего не имели. Просто обстоятельства так сложились. Нужно было что-то предпринять. Да ещё Зорькин ваш...
Катя бросила на него обеспокоенный взгляд.
– При чём тут Коля?
Малиновский даже по рулю ударил, не сдержался.
– Но вы же ему всё рассказали! Всё, Катя, и сразу!
Пушкарёва остановилась и на Рому посмотрела.
– Я советовалась с ним. Он прекрасный специалист!
– Но нам-то вы этого не объяснили! – Рома остановил машину. – А он постоянно рядом с вами крутится, визитки свои с улыбочкой всем рассовывает по карманам! А потом "НикаМода" появилась!..
Катя усмехнулась, удивлённая.
– У вас мания преследования.
– Нет. Просто "Зималетто" слишком много значит, для нас всех.
У Кати вырвался несчастный вздох.
– А сейчас вы чего хотите, Роман Дмитрич?
– Я хочу быть уверен, что сегодня на совете вы не наделаете ошибок. – Рома смотрел на неё в упор, чуть на руль навалился, обняв его двумя руками, и выглядел в этот момент до неприличия самоуверенным. Катя под его взглядом переступила с ноги на ногу.
– По-моему, вы вчера очень доходчиво мне объяснили, Роман Дмитрич, что если я посмею сделать что-то не то, то ударит это в первую очередь по мне. И по Зорькину.
– Наши со Ждановым имена там тоже фигурировали, Катя.
– Да, но вас-то мне не жалко. – Сделала паузу, после чего добавила: – По вашим же словам.
Рома смотрел на неё снизу вверх, взгляд очень серьёзный и сосредоточенный, и поэтому Катя совсем не ожидала, что он улыбнётся.
– А вы умеете удивлять, Катя. Может, на это Жданов и попался?
Катя тут же почувствовала жгучую обиду, и посоветовала ему:
– Не лезьте не в своё дело.
Она пошла дальше, не оборачиваясь, а когда машина Малиновского свернула на стоянку, шаг ускорила. Не хотелось с ним в лифте оказаться, никак не хотелось.
А вот с Андреем Катя встретилась значительно позже, причём по собственной инициативе тянула с этим. Пришла раньше него, папку с отчётом схватила и убежала, до ужаса боясь встречи со Ждановым. Совершенно не представляла, что почувствует и как отреагирует на простое приветствие с его стороны. Устроилась в приёмной у Светы и Тани Пончевой, перед большим ксероксом, и принялась копии отчёта делать для всех членов совета директоров. И только чутко прислушивалась к происходящему в служебных коридорах, почти не обращая внимания на болтовню подруг. Один раз мимо прошёл Малиновский, с женсоветчицами поздоровался, а встретившись взглядом с Катей, тут же улыбаться перестал, развернулся и ушёл.
– Что это с Романом Дмитричем? – удивилась Света. Посмотрела на Пончеву, потом они вместе к Кате повернулись, но та лишь пожала плечами и сосредоточилась на том, с какой скоростью из копира странички вылезают.
Когда в президентский кабинет вернулась, из конференц-зала уже слышались голоса, Ждановы-старшие, во всяком случае, уже приехали. Катя в кабинет вошла, дверь за собой тихо прикрыла и застыла, словно пойманная на месте преступления, услышав голос Андрея.
– Ты где была?
Намеренно к нему не повернулась, чтобы его не видеть. Жданов сидел на диване за её спиной и взглядом её затылок сверлил. Пушкарёва папками потрясла.
– Копии делала.
– А что у тебя с голосом?
– Я волнуюсь.
Услышала, как он выдохнул, вроде бы с облегчением, потом к ней потянулся и попытался за руку её взять. Его прикосновение Катю, как огнём обожгло, она руку отдёрнула и в каморку убежала. Правда, даже дух перевести не успела, Андрей следом вошёл и развернул её к себе лицом. Видимо, поцеловать хотел, но в глаза ей посмотрел и передумал. Вместо этого спросил:
– Что случилось?
Как бы Кате хотелось спрятать от него свои чувства. Притвориться безразличной, а ещё лучше, это самое безразличие почувствовать, но как только Андрей заставил её повернуться, Катя в лицо его взглянула и о всякой осторожности забыла.
– Андрюш...
– Что? Что случилось? – Он наклонялся к ней, по-прежнему не отпуская её взгляда, а затем поцеловал. Катя не поняла, ответила она на его поцелуй или нет, но зато обняла его крепко, как могла, а в голове снова слова Малиновского: "Это я ему посоветовал...".
– Ну что ты? – Жданов прямо на ухо ей шептал, потом по Катиной спине ладонью провёл. – Всё совсем скоро закончится. Не волнуйся так. Всего несколько часов потерпеть осталось.
Когда догадалась, что своими объятиями ему рубашку мнёт, сразу отодвинулась, правда, не удержалась и на пару секунд прижала руку к его груди. Туда, где сердце билось. Сердце Андрея. Оно ей никогда не принадлежало и принадлежать не будет. Не стоило ей об этом забывать, никогда.
– Как показ прошёл? – спросила Катя, чтобы тему сменить.
– Отлично прошёл.
– Это очень хорошо.
– Я тебе звонил вечером, а ты не ответила. Спала?
Катя медленно отвернулась от него.
– Да, я спала.
– Я разбудил?
– Главное, что родителей не разбудил.
Жданов улыбнулся, к ней шагнул, и руки на Катины плечи положил. Снова к ней наклонился, но Пушкарёва начала вырываться.
– Не надо, Андрей, хватит. Я не могу больше.
– Что?
Руки по-прежнему на её плечах, и Катя даже пальцы попыталась его разжать, вцепившись в его руку.
– Не время, я не могу.
– С тобой что-то не так.
В кабинете дверь хлопнула, Андрей дёрнулся, а Катя печально улыбнулась.
– Вот именно, – очень тихо проговорила она. – Убери руки.
Жданов очень странно посмотрел на неё, прежде чем из каморки в кабинет выйти. В дверях задержался, а Катя обернулась, и они глазами встретились. У неё, если честно, мороз по коже пошёл. И виноватой она себя почувствовала, словно это она Жданова обманула, а он сейчас начал что-то подозревать. Катин взгляд остановился на плюшевом коте, розовый нос, казалось, дразнил. Она его с полки сняла, посмотрела в чёрные глаза-пуговицы, сжала мягкую игрушку, а потом сунула в корзину для мусора, и сразу ту ногой под стол задвинула. Вот так. И не думать больше, сосредоточиться на отчёте.
Когда Катя в конференц-зал вошла, все уже были в сборе. Андрей сидел во главе стола, по правую руку от Андрея Малиновский устроился, который встретил Катино появление настороженным взглядом, слева Кира, и Пушкарёва заметила, как она за локоть Андрея держится, со всей трепетностью. Родители Андрея с Милко негромко беседовали, Воропаев кофе пил мелкими глотками и кидал вокруг хищные взгляды. За его спиной Клочкова стояла, с пустым подносом, и, кажется, чего-то ждала. Шура минеральную воду принесла и единственная Кате улыбнулась, но у Пушкарёвой сил на ответную улыбку не хватило. Она перед каждым членом совета директоров папку с отчётом положила, и присела на свободное кресло. Все уже знали, что Андрей каждый раз настаивает на её присутствии. Руки под столом сцепила, потом воды себе налила. Волновалась в этот раз намного сильнее, чем даже в первый. Как бы сказал Зорькин: пора бы уже привыкнуть врать, а она всё краснеет. И Андрей заметил её состояние. Кира его за руку держит, а он исподлобья за ней, Катей, наблюдает. И хмурится.
– Ну что же, начнём, пожалуй? – Пал Олегыч от разговора с довольным донельзя, после вчерашнего успеха, Милко оторвался, и обвёл всех взглядом. – Начнём? Возражений нет?
– Нет. Конечно, нет, – улыбнулась Кира. От Андрея, наконец, отодвинулась, и папку с отчётом открыла.
– Катерина Валерьевна, отчёт представите?
Пушкарёва откашлялась и на мгновение с Андреем взглядом встретилась.
– Конечно.
– Да, да, давайте, Катерина Валерьевна, – ожил Воропаев. – Очень интересно послушать.
– Сашка, не мешай, – одёрнул его Жданов. И Кате кивнул. – Начинайте, Катя. Мы вас слушаем.
Пока она говорила, ей всё время мешали чужие взгляды. Андрей на неё смотрел, но это-то было для неё понятно, но вот очень не нравилось то, что Малиновский постоянно косился, словно ждал от неё чего-то, не поверил утром, когда она сказала, что ничего на всеобщий суд выносить не станет, а ещё Воропаев смотрел, причём почти неотрывно. Он даже папку с отчётом не потрудился открыть, сидел, в кресле развалившись, и Катю слушал, с большим, надо сказать, интересом.
Катя, когда доклад закончила, ей захотелось закричать от облегчения. Она всех присутствующих за столом взглядом обвела, задержала его на Жданове-старшем, который что-то обдумывал, листая отчёт, на Андрея посмотрела, но тут же испугалась, что кто-нибудь заметит, и глаза в стол опустила.
Маргарита первой рискнула заговорить. Все ещё пару минут молчали: кто-то сам в цифры вчитывался, Милко, например, кофе пил и тоже докладом не интересовался, он листал меню, которое Виктория принесла перед началом совета, думал, что ему на обед заказать, Урядов кончиком карандаша по столу постукивал, правда, тихо, чтобы никому не мешать, а Кира довольно улыбалась, видимо, обрадованная таким положением вещей в компании и женихом гордилась. Предвкушала, как Пал Олегыч Андрея хвалить будет. Даже Рома выглядел успокоившимся, потянулся за стаканом с водой.
– Паша, ну что ты скажешь? – поинтересовалась Маргарита Рудольфовна, поторапливая мужа и переживая за сына.
– У меня, конечно, есть пара вопросов, нужно будет уточнить, но я думаю, что это мы сделаем позже и наедине. А в основном... Если всё так, как нам Катерина Валерьевна рассказала... – Он начал улыбаться, но его прервал Александр.
– Вот именно, если Катерина Валерьевна сказала нам правду.
Андрей бросил свою ручку на стол.
– Начинается.
Воропаев вздёрнул брови.
– А что такое? Я не имею права, задать пару вопросов по этому... – он указательным пальцем по папке постучал, – отчёту?
Жданов-старший взглянул с интересом.
– У тебя есть вопросы?
– Есть.
– Саш, да ты даже папку не открыл, – шикнула на него, но вроде бы с улыбкой, Кира. Поведение и тон брата, её, по всей видимости, обеспокоили.
– Не открыл, потому что мне не интересно, что Андрюша со своими прихлебателями мне врёт. А вопросы у меня действительно есть. К Катерине Валерьевне, если позволите. – Воропаев на стуле развернулся и на Катю в упор посмотрел. – Скажите мне, Катя, а как долго вы планировали скрывать тот факт, что "Зималетто" объявлено банкротом?
Повисла тишина, и все смотрели на Пушкарёву. Катя едва удержалась, чтобы не зажмуриться от ужаса. Кажется, её кошмарный сон начинает превращаться в явь. Она с трудом сглотнула и на Андрея посмотрела. Тот сидел, опустив голову, и не смотрел ни на кого.
– Саша, ты что говоришь? – Пал Олегыч даже со стула приподнялся.
– Правду. Я, между прочим, также отреагировал, Пал Олегыч. Мне знакомый вчера рассказал. И оказывается, в "Финансовом вестнике" уже публикация на этот счёт была. Странно, что раньше никто не узнал, видно, Андрюша очень постарался.
– Андрей, что это значит? – Кира, как в детстве, за руку его дёрнула, требуя ответа, а Маргарита, так та просто воздух ртом хватала, и сказать ничего не могла. – Это правда?
Жданову с огромным трудом удалось сделать вдох.
– Это всё не совсем так.
– Не так? – Воропаев зло хохотнул. – Если уж начали имущество описывать!..
– Ты заткнёшься или нет?
– Имущество?!
Рома выдвинулся вперёд и рукой взмахнул, словно все проблемы мог таким образом развести.
– Пал Олегыч, послушайте, мы вам всё объясним. Всё не так страшно!
– А этот отчёт? – Жданов-старший поднялся и папкой потряс. – Это всё враньё?
– Высшей пробы, – подтвердил Александр, и снова на Катю посмотрел. – Недаром у Катерины Валерьевны красный диплом!
– Оставь Катю в покое!
Андрей так рыкнул на него, что все, включая Пушкарёву, вздрогнули. Катя расширившимися от ужаса глазами на Жданова смотрела и мысленно умоляла только об одном – чтобы в руках себя держал.
– Катя. – Пал Олегыч повернулся к ней и взглянул изумлённо. – Вы делали фальшивки? Сколько раз?
– Пал Олегыч, я вас прошу, послушайте Андрея... Палыча. Мы можем всё объяснить, и он прав – всё не так страшно!..
Милко подбородок рукой подпёр и негромко проговорил:
– Что творится. – А после начал оглядываться, ища поддержки. – Так "Зималетто" разорилось?
Саша невесело усмехнулся.
– Я тебе даже больше скажу, гений ты наш. "Зималетто" больше нет. Его поглотила другая компания.
– Что?
– Как?
– Какая компания?!
– Некая "НикаМода". Маленькая такая компания, в которой сотрудников-то всего два. Президент и финансовый директор.
Пал Олегыч повернулся к сыну.
– Кому ты отдал компанию?!
Андрей с отцом взглядом встретился, и, не ответив, опустился на стул.
– Катерине Валерьевне и отдал. Она президент "НикаМоды", – сообщил Воропаев.
– Что? – Кира из-за стола вскочила, посмотрела сначала на Жданова с Малиновским, которые молчали, ото всех отвернувшись, а потом на Катю. – Почему ей? Она кто? – С языка так и рвалось оскорбление, но Воропаев сестру вовремя остановил.
– Кира, ты поосторожнее. Катерина Валерьевна у нас теперь хозяйка. Ты только что с её стула встала, и зарплату тебе, вот уже несколько месяцев, она платит. Даже не задерживает. Пока.
Катя на стуле выпрямилась, плечи расправила, и попросила:
– Александр Юрьевич, пожалуйста...
– Что?
– Не нужно усугублять.
– Да я ещё слова подбирать стараюсь, Катенька. И уж точно, не вам скромничать.
Жданов-старший тоже сел. Пустым взглядом перед собой уставился, кажется, даже не замечая, что жена в его руку вцепилась. А потом сухим, отстранённым тоном поинтересовался:
– Это всё правда? Андрей.
– Да, пап, правда. Но всё на самом деле не так страшно, как кажется. Уже не так.
– Мы рисковали, Пал Олегыч, – вступил Малиновский. – А риск, как известно, дело благородное.
– Не вижу ничего благородного в том, чтобы почти полгода обманывать совет директоров.
Андрей кулаком по столу ударил.
– Но мы ведь нашли выход! И он работает! Катя составила антикризисный план, он работает!..
– Катя составила? – громко ахнула Кира, и бросила на Пушкарёву уничижительный взгляд. – А ты уверен, что она его составила правильно и нигде не наврала?
Катя вскочила, стул со скрежетом по полу проехал, а она из зала выбежала. А Андрей руку в кулак сжал, вот только со стола его убрать не успел, все заметили.
– Не смей, – начал он, и тут же почувствовал, как Ромка его под столом ногой толкнул.
– Я – не смей? Андрей, ты что?
Он на отца глаза перевёл и сказал со всей серьёзностью:
– Катя не при чём. Я её попросил... я очень попросил и она согласилась. Я ей верю, она никогда...
– Что? – влез Воропаев. – Не отберёт у нас "Зималетто"?
– Да пошёл ты к чёрту!
– Андрей, ты куда? – Кира его за руку попыталась схватить, но он отмахнулся и тоже из зала вышел.
Малиновский один остался под свирепыми обвиняющими взглядами, и поёжился неуютно. Папку с фальшивым отчётом от себя отодвинул и покосился на закрывшуюся за Андреем дверь в кабинет. Он почему-то совсем не хотел знать, зачем тот туда пошёл. Боялся, что покой окончательно потеряет.
Андрей тем временем вошёл в каморку и не сразу Катю увидел. Она почему-то сидела на полу, под столом, и плюшевого кота к себе прижимала. Жданов шаг сделал, остановился, не зная, как с ней заговорить, потом на корточки присел.
– Катя...
– Помолчи.
Он головой мотнул.
– Катя, я всё возьму на себя. Тебя никто не тронет.
Она рукой утёрлась, и Жданов понял, что она плачет, просто в полумраке он слёз не увидел.
– Это самый ужасный день в моей жизни, ты знаешь? А ведь утром ещё думала, что самый ужасный – вчерашний.
– А что было вчера?
Она помолчала, кота погладила, потом попросила:
– Иди обратно.
– Кать, – Жданов тоже под стол полез, затылком не сильно о крышку стола ударился, и ему тоже пришлось прямо на пол сесть, чтобы солидную шишку себе не набить. Хотел Катю за руку взять, но она не далась, и тогда он за локоть её уцепился. – Всё устроится, я поговорю с отцом.
– А он возьмёт и простит.
– Ну, простит, не простит, но я попытаюсь объяснить...
– У меня было плохое предчувствие.
– Прекрати, – Андрей даже разозлился немного. – Не надо про предчувствие. Никакого предчувствия нет! – Заметил, что Катя снова кота гладит, как будто тот живой. Из-за этого забеспокоился. Взял её за подбородок и попытался заставить на него посмотреть. – Катя. Послушай меня...
Она вдруг вырвалась, головой замотала, и даже оттолкнула его.
– Я не хочу тебя слушать! Всё, хватит!
– Не кричи! – Андрей вцепился в неё, Катя к нему повернулась, и они взглядами встретились. Глаза у неё были несчастные и бессмысленные. Андрей смотрел и смотрел на неё, и молчал, к Катиным губам потянулся, словно надеялся, что его поцелуй сможет всё исправить и вернуть ей спокойствие и чувство реальности, а потом дверь за его спиной открылась, секундное замешательство, после чего послышался изумлённый голос Киры:
– Андрей, что ты делаешь?
8.
– Андрей, что ты делаешь?
От голоса Воропаевой Андрей дёрнулся, затылком о крышку стола тюкнулся, а сам в испуганные Катины глаза смотрел. Кира вряд ли могла видеть, что именно они тут делали, да и вообще вопрос, видит ли Катю, та с другой стороны стола находилась, а вот он сам, в нелепой позе под столом... Пушкарёва принялась его в бок пихать, требуя, чтобы он вылез. Андрей досадливо поморщился, и стал из-под стола выкарабкиваться. А Катя с другой стороны выбралась, поднялась, руками за стул взявшись. Пригладила волосы, стараясь с Кирой глазами не встречаться. А та сразу напряглась, смотрела на Катю, потом кинула быстрый взгляд на Жданова. И ещё более напряжённо поинтересовалась:
– Что здесь происходит?
Андрей брюки отряхнул.
– Ничего.
– Ничего?! Андрей, тебя ждут в конференц-зале! После такого... Ты там должен быть, ты должен объясниться, попытаться убедить отца!
– Убедить в чём? Что это неправда? Так это правда, Кира.
Катя осторожно на стул опустилась, стараясь к себе внимания не привлекать. Глазами плюшевого кота на полу нашла, и очень понадеялась, что Кира его не видит.
– А что вы делали под столом?
Катя вся сжалась от этого вопроса, посмотрела на Андрея и увидела, как он подбородок вздёрнул, уж чересчур решительно, и глазами сверкал, выглядел опасно, словно готов был решиться на что-то. На что-то, что ещё больше ситуацию осложнит.
– А что люди обычно делают под столом, Кира? – начал Жданов, на глазах теряя остатки терпения. – Мы с Катей...
– Я уронила флешку, Кира Юрьевна. На ней... документы важные.
Андрей к Кате повернулся и теперь смотрел на неё с большой претензией и напряжением. Она его перебила, оправдываться начала, прежде чем он успел заговорить, и его это разозлило. Жданов на самом деле был настроен весьма решительно, он готов был всё рассказать, причём не только невесте, но и всем, кто готов был его выслушать в данный момент. Чего уж скрывать? Раз каяться, так по полной. А вот Катя, по всей видимости, так не считала.
– Нашли? – едко поинтересовалась Воропаева.
– Да. Конечно, нашли. Андрей... Палыч, я... всё распечатаю.
Кира качнула головой.
– Просто немыслимо. – Она на Андрея посмотрела. – Она ведёт себя так, словно ничего не произошло. Всё в полном порядке!
– Кира, – предостерегающе начал Жданов, но та глазами сверкала, при этом не отводя взгляда от Кати. И тогда Андрей невесту за руку схватил и из каморки почти силой вывел.
– Андрей, мне больно!
– Иди в зал!
– В зал? А ты здесь останешься? Что вы ещё скрываете? – Они встретились глазами, и Кира вдруг испугалась. – Андрей, что происходит? Это всё какой-то бред. Ты ведь не мог так поступить с нами.
