Текст книги "Почти любовь, почти падение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
– Подожди, Андрюш. Я работаю!
Андрей откинулся назад, локтём на подушку опёрся.
– А-а, – глубокомысленно протянул он, и с интересом в её папку заглянул. – И что ты делаешь?
Катя с тоской уставилась на фотографии в своих руках.
– Смотрю.
Жданов странно хмыкнул, и Катя через плечо на него оглянулась, сурово сдвинула брови.
– Что ты смеёшься?
– Не смеюсь, – замотал он головой, а когда кулачком по боку получил, заулыбался. И нетерпеливо рукой махнул. – Ладно, показывай, что там у тебя.
Катя снимки в кучку собрала, назад сдвинулась, чтобы к Андрею поближе быть, и начала рассказывать:
– Мне Юлиана целую стопку дала. Туристическая компания, они каждый год празднуют свой день рождения, каждый год хотят что-то новое. Это уже пятый год, Андрюш! Вот снимки за каждый год... По-моему, всё уже было, что ещё нового можно придумать?
Андрей на снимки смотрел всего несколько секунд, взгляд на Катю перевёл, на её профиль посмотрел, понял, что она не на шутку расстроена, и спросил:
– Кать, зачем ты этим занимаешься?
Она упрямо выпятила нижнюю губу.
– Это моя работа.
– Нет.
Пушкарёва посмотрела возмущённо.
– Это так ты мне помогаешь?
Жданов её обнял одной рукой.
– Но тебе же это не нравится.
– Нравится. Просто я ещё не до конца привыкла.
Он головой качнул.
– Ты упрямая.
– Да, – не стала спорить она, а Андрей улыбнулся. Но всё же добавил:
– Ты отличный экономист, и ты любишь цифры. Гораздо больше, чем вот это всё, – он пальцем по снимкам постучал. – У Юлианы нет для тебя работы по профилю?
– Есть. Но её не так много.
– Тогда уходи.
– Но я не хочу уходить! Юлиана очень хороший человек, она мне помогла в трудный момент, и я...
– И ты ей благодарна.
– И это тоже.
– Но это не твоя работа, я же знаю.
Катя руку его шутливо оттолкнула.
– Ты слишком много знаешь.
Он бретельку майки с её плеча спустил и поцеловал.
– Про тебя я знаю всё.
– Не зазнавайся, пожалуйста.
Андрей рассмеялся.
– Меня сюрпризы ожидают?
Катя игриво дёрнула плечиком.
– Кто знает.
Жданов пальцем по её щеке провёл, чуть влажную прядь волос задел, а Катя легко сдула её со щеки, снова сосредоточившись на снимках.
– Кать, – тихо позвал он.
Она бровь приподняла, правда, не на него не посмотрела.
– Давай завтра ко мне поедем ночевать.
Посмотрела.
– Зачем?
– Я скучаю по камину.
На её лице появилась растерянность, моргнула, а после уже вспыхнула. И обиделась на его улыбку. Но когда Андрей её обнял, спорить не стала, и легла рядом с ним, положила голову ему на грудь. Пальцы за низ его футболки ухватились, приподнимая. Жданов губами к её лбу прижался. В груди, у самого сердца, так тяжело стало, но одновременно тепло, и думать ни о чём не хотелось, ни о каких проблемах, из-за которых у них только вечера на двоих, а дни – врозь.
– Поедем?
– Я не думаю, что это хорошая идея.
Снимки у Кати из-под бока вытащил и положил на тумбочку рядом с кроватью.
– Почему? Какая разница...
– Есть разница, и ты знаешь. – Катя щекой к его груди прижалась. – Вдруг Кира решит...
Андрей тут же разозлился.
– Она не решит, Кать!
– Откуда ты знаешь?
– Она вообще со мной не разговаривает, – признался он.
Катя его слова обдумала, после чего осторожно кивнула.
– Вот именно. И когда решит ситуацию исправить...
– Хватит, а.
Катя отодвинулась от него. Хватит, так хватит.
– Ты зачем это делаешь? – Андрей снова на локте приподнялся и теперь смотрел на неё сверху вниз, с большой претензией. – Не хочешь, так не хочешь. Не поедем. Но не надо... меня виноватым во всём делать.
Катя на постели села и ноги вниз спустила. Пригладила волосы.
– Я этого не делаю.
– Конечно.
Она повернулась к нему лицом.
– Я ничего не делаю, Андрей! По-моему, всё ясно, разве нет? Это ты всё придумал!
– Отлично! – Он ошарашено качнул головой, уставившись на Катю. – Всё-таки я!
Пушкарёва не выдержала и глаза опустила. В который раз почувствовала себя в ловушке. Вокруг стены каменные и не выбраться. И страшит только одно – что выбираться не хочется. Силы иссякли, и она сдалась, просто ждёт, как ситуация разрешится, и даже готова принять кару и смириться с последствиями. Ведь не зря говорят, что всё на свете имеет свою цену, особенно счастье и удовольствия. У Кати уже давно появилось стойкое ощущение, что с каждым прожитым днём рядом с Андреем, долг её растёт.
– Он тебе не нужен, – зашептал ей Жданов, когда они спать легли и свет выключили. Долго молчали до этого, обиженные и взбудораженные неожиданной ссорой, и даже оказавшись в постели, друг от друга в первый момент отодвинулись. Но вскоре Андрей к Кате придвинулся, обнял её, сжавшуюся под одеялом, и прямо на ухо ей прошептал: – Не нужен.
Пушкарёва глотала слёзы, потом принялась мокрые щёки углом одеяла вытирать.
– Не решай за меня.
– Не решаю. – Андрей тихо говорил, почти шёпотом, но в тёмной, затихшей квартире большего и не требовалось. – Но он ведь, правда, тебе не нужен. Когда ты с ним встречаешься? Днём, в ресторане? – Его рука под одеялом добралась до Катиного плеча и погладила его, затем несильно сжала. Жданов почти неслышно протянул: – Катя. – Его губы коснулись её тёплой и влажной щеки. – Ты врёшь мне. И я ведь знаю, что ты врёшь, но позволяю тебе врать. Неужели ты думаешь, что я позволил бы...
Катя на спину перевернулась и шумно выдохнула.
– Миша здесь не при чём.
– Да?
– Ты сам это знаешь. И ты сейчас просто мучаешь меня, только не знаю зачем. Чего ты хочешь? Чтобы я с ним не встречалась? Я не могу этого сделать, я с ним работаю.
– Я не об этом говорю!
– Я знаю! Знаю, что не об этом. Но дело ведь не в этом. Дело в том, что ты и я... – Катя глубоко вздохнула, понимая, что запуталась в словах и мыслях. – Дело в том, что сейчас я владею компанией твоей семьи. Все всё знают, и общаться со мной никакого желания не имеют. А когда я подпишу бумаги, то и вовсе превращусь... в неприятное воспоминание. Ничего не изменится, понимаешь? Если только хуже станет. – Она пальцем его в грудь ткнула. – А тебе не об этом надо думать. Ты должен стать президентом, когда Пал Олегыч решит уйти. Ты. А не Воропаев.
Андрей её лица в темноте видеть не мог, но даже рад этому был. Слушал её, весь напрягся, даже рука, на которую он опирался, заныла. Жёстко усмехнулся.
– Любым способом?
– Нет любых способов, Андрей. Есть всего два, ну может, три, если повезёт. И не притворяйся, что для тебя это неважно. Важно, я знаю. И виноватой в твоём промахе я оказаться не хочу.
Жданов руку с подушки убрал и лёг.
– Ты так всё усложняешь, – пожаловался он.
Лежали, плечо к плечу, в темноту смотрели, потом Катя руки в замок сцепила, пристроив их на своей груди.
– Я знаю, что я не буду работать у Юлианы. Не сейчас, но когда-нибудь я пойму, что мне нужно двигаться дальше. Я почти знаю, что я буду делать, когда пойму это, куда пойду, и как будет складываться моя жизнь и карьера. А вот когда... – Сглотнула. – Когда о тебе думаю, ничего не знаю и не вижу. Я просто не представляю, как... после всего, что было...
Они ни разу об этом не говорили. Андрей боялся этой темы, вообще старался не вспоминать о прошлом. Жили одним днём, одним вечером, когда он приезжал и с поцелуя у дверей всё начиналось. Даже о следующей встрече никогда не сговаривались. Жданов переживал каждый раз, что позвонит Кате на следующий день, а она скажет, что занята, что не одна, что приезжать не нужно, а она в свою очередь не переставала думать о том, что вот на следующий день Кира решит с Андреем помириться, и тот уступит, причём поступит совершенно правильно, но от этого не менее болезненно для неё. И весь этот страх от бесконечного вранья, которое, как казалось, прекратить уже невозможно. Оно замкнулось вокруг них, окружило, пряча ото всех, но не переставая мучить. А вот сейчас Катя об этом упомянула, и сразу стало тяжело дышать, обоим. Андрей виноватым себя почувствовал, а Катя тут же раскаялась, но поздно. И подумалось, что с этих её слов начнётся падение вниз. Как она переживёт?
Молчали, боясь произнести хоть слово. Вдруг ошибутся, и тогда вниз полетят быстрее и точно не спасутся. Безнадёжность, беспомощность и всё тот же страх. Но Андрей всё-таки Катю обнял, осторожно, и не сразу, только через несколько минут. Она у него под боком устроилась, в подушку уткнулась и дышала сдавленно. Еле слышно, но Жданову удавалось улавливать тихие вдохи. Он сам на бок повернулся, и Катю своей рукой накрыл. Не поцеловал, во рту странная горечь присутствовала, и он не осмелился. В те минуты, перед тем, как заснуть, он был уверен, что всё плохо. А вот проснувшись утром, несколько мгновений на потолок над головой смотрел, мысли спросонья лениво заворочались в голове, потом рукой по Катиному бедру провёл, и уже после почувствовал её руку на своей груди и ногу, перекинутую через его ноги. Снова погладил и глубоко вздохнул. За окном уже солнце вовсю, Андрей сощурился, кончик носа потёр и глянул на часы, после чего почувствовал блаженное облегчение, когда понял, что ещё слишком рано. Просто солнце теперь вставало рано, лето ведь почти. Так что ещё можно спать, спать...
Катя чуть шевельнулась, тоже вздохнула, и её ладошка поползла по груди Андрея к плечу. Он поймал её своей рукой и чуть сжал. И вдруг сейчас, припомнив свои невесёлые мысли перед сном, и глядя на солнечные лучики, пляшущие по полу у кровати, Жданов подумал, что на самом деле всё не так и плохо. Особенно, когда просыпаешься рядом с любимой женщиной, и она, не смотря на все ваши ссоры и обиды, доверчиво прижимается к тебе, словно защиты от всех своих ночных кошмаров у тебя ищет. Всё не так плохо...
Андрей осторожно перевернул Катю на спину, позабыв, что всего пару минут назад спать собирался, губами к её шее прижался, и почувствовал, как она потягивается в его руках. У неё вырвался довольный вздох, обняла его, правда, руки ещё слабые, рассеянно по его спине заскользили, а глаза так и не открывала. Жданов голову поднял, чтобы Кате в лицо посмотреть, заметил подрагивающие веки, но просыпаться она никак не желала. Он к её губам прижался, попытался их языком раздвинуть. После слабого сопротивления ему это удалось, поцеловал, а когда отстранился, Катя глаза открыла, заморгала и тихо спросила:
– Вставать пора?
Он улыбнулся.
– Ещё не пора.
Она расслабилась, снова потянулась и глаза закрыла, когда Жданов нетерпеливо откинул в сторону одеяло и принялся её целовать. Тёмные волосы щекотали Катин подбородок, когда он её грудь целовал, проводя языком у ажурного края ночной рубашки, потом Андрей подол её сорочки наверх потянул, и Пушкарёва послушно приподнялась и руки подняла. Голову повернула, чтобы на часы посмотреть, но Андрей пальцами её подбородок зажал, повернул, и Катя на его поцелуй ответила.
Это было похоже на продолжение сна. Вроде и проснулась, но под натиском Жданова глаза снова закрыла, словно покачивалась в приятной полудрёме, и кроме Андрея – его прикосновений, сбивчивого дыхания, горячей кожи, и реакции своего тела на него, больше ничего не было. Утренний секс всегда был чуть ленивым, невозможно было быть порывистым, даже излишне страстным, всё медленно, без намёка на нетерпеливость, и всегда инициатива исходила от Андрея. Он Катю обычно будил, целовать начинал, а она окончательно просыпалась уже позже, поначалу просто принимала его ласки, смакуя, и не торопясь впитывала в себя начало нового дня. И когда уже сдерживаться становилось невозможно, когда тихих томных стонов Жданову становилось мало, Катя сама начинала его торопить, и видела, как глаза Андрея в этот момент загораются – довольно, победно и чуть хищно.
Он на неё навалился, практически вжал её в кровать, и лицом в Катину шею уткнулся. Дышал со свистом, а она волосы Андрея перебирала, облизала сухие губы. Смотрела в стену за плечом Жданова остановившимся взглядом, и чуть задыхалась, чувствуя, как сердце колотится, после пережитого. Андрея до сих пор ногами обнимала, а он, наконец, зашевелился, приподняться попытался, правда, ещё раз поцеловал её, и ещё раз, губы скользнули по её ключице, а затем всё же отодвинулся от неё. Рядом лёг и одеяло на них натянул. Катя рядом с ним клубком свернулась, такая тёплая была, разомлевшая, и очень уютная. Жданов решил её не трогать, надеясь, что она уснёт, слишком рано, чтобы что-то говорить, руку на её подушке вытянул, а Катя щекой к его ладони прижалась.
Всё на самом деле не так плохо.
– Посмотрела, конечно, – говорила Катя кому-то негромко, замолчала на несколько секунд, затем с некоторой заминкой добавила: – Есть у меня пара мыслей, но надо всё получше обдумать...
Андрей на спину повернулся, глаза рукой потёр, а уже после попытался их открыть. Тут же заморгал от яркого солнечного света, который, кажется, весь точно на кровати сосредоточился, даже жарко было. Рукой от него загородился, покосился на часы, затем снова на Катю уставился. Она стояла к нему спиной, перед открытым шкафом, в одном нижнем белье, и по телефону разговаривала. Андрей взгляд на её ярких трусиках в полоску остановил, потом обратил внимание на два платья, разложенные на кресле. Почесал колючий подбородок.
– Ну, как я буду вам по телефону объяснять? – продолжала Катя. – Вот приеду в офис... – Последовала трагическая пауза, после чего созналась: – Да, я ничего не придумала. Но вы же знаете, что у меня проблемы с фантазией. Вот расчёты сделать!..
Жданов усмехнулся и перевернулся на живот, закрыв голову руками. Подглядывал за Катей через небольшую щёлку. Заметил, что она обернулась на него, услышав шорох, и тут же с Юлианой торопливо прощаться начала.
– Скоро приеду, – пообещала она и телефон отложила. А после поинтересовалась: – Ты проснулся?
Жданов что-то неразборчиво пробурчал, а Катя сообщила:
– Восемь, Андрюш. Мне пора на работу.
Шумно вздохнул, тем самым выражая своё недовольство. Голову повернул, чтобы Катю лучше видеть. Она стояла перед креслом в раздумьях, платья разглядывая.
– Жёлтое, Кать.
Она обернулась, не расслышав, что он сказал. Переспросила:
– Что?
Андрей руками загораживаться перестал и зевнул.
– Жёлтое, говорю.
Пушкарёва снова на платьях сосредоточилась, руки в бока упёрла, но уже через несколько секунд кивнула, и даже плечами едва заметно пожала, тем самым давая понять, что спорить с ним не собирается. Ненужное платье снова в шкаф определила, а жёлтое с плечиков сняла.
– Ты не опоздаешь? – спросила она, придирчиво разглядывая своё отражение.
– Успею. – Жданов не удержался и снова зевнул. А когда Катя подошла, рот поспешно закрыл. Рукой её ноги обнял, а Катя наклонилась, чтобы его поцеловать. Поцелуй вышел крепче и длиннее, чем она ожидала. Смеясь, руки Андрея оттолкнула и выпрямилась.
– Всё, мне пора.
– Пообедаем?
– Я не знаю. Позвони.
– Позвоню, – чуть зловеще пообещал он, а Катя улыбнулась шире.
– Завтрак на столе. Пока.
– Пока, – пробормотал он, но Кати в комнате уже не было.
Как кстати он сделал ключи от этой квартиры, подумал он, чувствуя лёгкое возбуждение. Ведь раз у него теперь есть ключи от дома Кати Пушкарёвой, то всё на самом деле не так плохо?
День выдался суматошный, и думать о том, что они вчера с Андреем друг другу в темноте наговорили, было совершенно некогда. Хотя, после утра, проведённого в его объятиях, и вовсе не хотелось. Не стыковались как-то вчерашняя обрушившаяся на неё безнадёга и сегодняшняя нега после занятия любовью. Всё это завязывалось в узел с именем одного и того же человека, и Кате было нелегко с этим смириться. Многое бы отдала, чтобы в их с Андреем отношениях не было никаких проблем. Ведь у них бывает всё хорошо, просто хорошо, вот как сегодня утром, и улыбаться хочется, и счастливой себя чувствуешь, а потом какое-то неосторожное слово, и всё начинает рушиться на глазах. И везде Жданов, Жданов, все мысли невольно вокруг него крутятся, неважно – радуется она или страдает. Что-то между ними происходит, каждый день происходит, но проблемы и не думают решаться. Они с Андреем стоят на месте, или того хуже, кругами ходят.
– О чём ты думаешь?
Катя голову вскинула и несколько испуганно на Юлиану взглянула.
– Что?
Виноградова повертела в воздухе рукой.
– У тебя лицо такое... воодушевлённое, что ли.
– Вот уж нет, – фыркнула Пушкарёва. – Никакого воодушевления, это точно.
Юлиана смотрела на неё пристально, и Катя на стуле заёрзала, не выдержав её взгляда. В документы глазами уткнулась. Стало жарко, и Пушкарёва к своему ужасу поняла, что краснеет. Опустила голову ниже, всё ещё надеясь спастись.
– Пообедаем? – спросила Юлиана позже. На часы кинула выразительный взгляд.
Катя очень аккуратно принялась складывать бумаги.
– Нет, у меня встреча. На обед запланирована.
– Отдыхать надо иногда, – наставительно проговорила Виноградова. – По собственному опыту тебе говорю. И работать, и отдыхать, и влюбляться. Всё надо уметь.
– Влюбляться?
– Конечно. Когда влюбляешься, сразу такой прилив сил ощущаешь, да и вообще, это полезная вещь. Вся расцветаешь. Вот как ты.
Катины руки замерли, она с опаской на начальницу посмотрела.
– Я расцветаю?
– С каждым днём всё больше. Я за тебя рада.
Смущённо кашлянула.
– Спасибо, Юлиана.
Она удивлённо вздёрнула брови.
– Мне-то за что? Спасибо скажи тому, кто так старается.
– Обязательно, – в полном замешательстве пробормотала Катя. И мысленно себя поторопила, с Андреем они должны были встретиться через сорок минут в новом ресторане недалеко от офиса Виноградовой. Они некоторое время назад обнаружили этот ресторан, в небольшом переулке, и время от времени туда заезжали пообедать, не боясь, быть пойманными. Ресторан был небольшой, специализировался на итальянской кухне, нешумное семейное заведение, Кате с Андреем там нравилось. Они ни разу не встретили там ни одного знакомого. А вот сегодня не повезло.
Катя приехала первой, заняла столик у окна, улыбнулась уже знакомой официантке, принимая у той меню, а потом услышала знакомый смех, и напряглась. Осторожно повернула голову, и с трудом сглотнула. Чуть в стороне, через два столика, сидели Кира с Викой, и смеялась именно Клочкова. Уж её-то смех не спутаешь. Катя отвернулась от них, никак не могла с волнением справиться, и не сразу сообразила, как действовать. Отослав официантку, достала телефон и, торопясь, по памяти, номер Жданова набрала.
– Я уже приехал, – сообщил он, вместо приветствия, как только ответил. – Ты здесь?
– Не заходи, – выдохнула она в трубку.
– Что?
– Не заходи в ресторан! – Тут же кашлянула в сторону, губы рукой прикрыла, когда поняла, что сумела обратить на себя ненужное внимание.
– Почему?
– Стой там, я выйду, – едва слышно проговорила она и отключилась. Из-за стола поднялась, послала официантке, направившейся к ней, немного виноватую улыбку, пошла к выходу, но поймала на себе взгляд Воропаевой. Та что-то Виктории сказала, и Клочкова резко оглянулась, на Катю уставилась, недоверчиво. Обе пристально разглядывали её, стало неприятно, Катя внутренне поёжилась, но заставила себя вежливо кивнуть в знак приветствия. Кира тоже кивнула, но с некоторым превосходством и скользнувшей по губам усмешкой.
Андрей ждал её у входа. Сразу руками развёл, выражая своё недоумение, когда она вышла.
– Что?
Катя подошла и под руку его подхватила.
– Там Кира с Клочковой. Я их не сразу заметила.
Жданов сразу как-то подобрался, губы поджал, а Катю за талию приобнял и повёл к машине.
– Пойдём, – отрывисто проговорил он, а Пушкарёву его тон неприятно кольнул. Они сбегали от глаз его невесты. Но она за Андреем пошла, даже не подумав поспорить, и в машину села, стараясь, чтобы Андрей её испортившегося вмиг настроения не заметил.
Пообедали в другом ресторане, вот только всё больше молчали. Андрей завёл разговор об очередном визите в банк, чтобы хоть что-то рассказать, а Катя только кивала, не в силах избавиться от горечи. Она просто бурлила внутри, наружу лезла, и портила вкус еды. Катя вилкой в тарелке ковыряла, понимая, что не может больше съесть ни кусочка.
– Пойдём? – предложил Андрей минут через пятнадцать. Катя с облегчением согласилась.
Правда, просто так не расстались. Долго целовались в машине, словно на вечность расстаются. Только телефонный звонок заставил их друг от друга оторваться. Звонил Малиновский, сходу начал Андрея какими-то проблемами загружать, а Катя губы красила, глядя в зеркало, и чувствуя ладонь Жданова на своём колене. Он его гладил, сжимал, и было понятно, что нужно уходить, иначе он её попросту не отпустит, растеряв остатки разума.
– Пойду, – одними губами прошептала Катя, придвинувшись к нему. В щёку поцеловала, едва коснувшись, а Андрей к её губам потянулся, продолжая слушать Малиновского. Пушкарёва головой качнула, отказываясь от ещё одного поцелуя, из машины вышла и рукой Андрею помахала. Пока через стоянку шла, два раза оглянулась, но машина стояла на прежнем месте. Улыбалась и снова рукой махала. А когда вошла в кабину лифта, улыбка с её лица сползла, уступив место панике. В голове, как пульс, одна мысль билась: ей сил не хватит отдать Андрея Кире. Она попалась.
13.
Выйдя из такси, Катя сразу подняла глаза к окнам своей квартиры, и на губах улыбка расцвела, ничего не могла с собой поделать. В окнах свет горел. Приветливо и маняще, только для неё. В тот же момент забылись все проблемы и дела, который ещё несколько минут назад Катю не на шутку занимали. И вместо того, чтобы задуматься, как сильно и безрассудно они с Андреем рискуют в последнее время, практически не скрываются ни от кого, поспешила домой. Дверь квартиры своим ключом открыла и рассмеялась, когда Жданов ей навстречу вышел, и улыбка на его лице была не менее глупой, чем у неё. Катя даже быстрый взгляд на себя в зеркало кинула, чтобы в этом удостоверится.
– Привет, привет, – сказал Андрей, забирая у неё сумку и портфель с документами. – Устала?
– Есть хочу, – призналась Пушкарёва, подставляя губы для быстрого поцелуя и скидывая с ног туфли. – Я жутко голодная.
Андрей усмехнулся.
– Да?
Катя глаза на него подняла.
– А что?
Он плечами пожал, продолжая весело её разглядывать.
– А у нас в холодильнике французское блюдо, под названием "Шаром покати". – Он произнёс это на французский манер, и Катю за плечи приобнял. А она вместо того, чтобы посмеяться над его "французским", расстроено посмотрела.
– Правда, что ли?
– Я ужин заказал, скоро привезти должны.
– Слава Богу. Я, правда, жутко голодная.
– Не обедала?
В его голосе Кате послышался намёк, она через плечо обернулась, и её руки, расстёгивающие пуговицы на пиджаке костюма, замерли на мгновение. Вот только Жданов вовремя отвернулся, и по его лицу она ничего прочитать не смогла.
– Нет, некогда было. – И сразу неудобно стало и неловко. В задумчивости за Ждановым наблюдала, гадая, стоит ему сейчас свою новость преподнести, или подождать, пока он поужинает и, возможно, подобреет. Рот открыла, подбирая правильные слова, но голос пропал. А Андрей повернулся, на неё взглянул и заинтересованно вскинул одну бровь.
– Тебе помочь раздеться?
Катя поняла, что так и стоит посреди комнаты, расстегнув только половину пуговиц на лёгком пиджаке, и на Жданова таращится. Заставила себя улыбнуться, и головой качнула.
– Нет, я сама.
– А то я могу.
– Знаю я, что ты можешь, – тише и явно с ним заигрывая, чтобы отвлечь, проговорила она и ушла в спальню, переодеваться.
Весь ужин за Андреем украдкой наблюдала. Он ей рассказывал о том, как его день прошёл, а Катя молча кивала, и подбирала правильные слова. А ведь днём казалось, что знает, как ему сказать! А как оказалась с ним с глазу на глаз, так весь настрой куда-то подевался.
– Вкусно? – спросил Жданов, наблюдая, как Катя салат ковыряет, что-то в своей тарелке разглядывая. Пушкарёва встрепенулась и заулыбалась.
– Очень.
– Хм.
Она глаза на него подняла.
– Что это значит?
Андрей улыбнулся.
– Ты странная сегодня. Что задумала?
Катя осторожно покачала головой.
– Ничего. – Сделала глубокий вдох. – Но мне нужно тебе кое-что сказать.
Его взгляд стал заинтересованным.
– Слушаю.
– Андрюш... – Слова опять кончились, и Катя на себя разозлилась. Вилку отложила, и решительно продолжила: – Я послезавтра уезжаю.
Жданов жевать перестал.
– В смысле?
Катя нервно сглотнула, и в самом деле оправдываться принялась перед ним, хотя и не должна была. Не должна перед ним оправдываться!
– Понимаешь, мне нужно поехать с Мишей в Ригу. Там будет проходить конкурс кулинаров, очень престижный. И ему в нём очень нужно поучаствовать. Но это максимум на неделю. – Говорила, а внутри у неё всё от страха сковывало, наблюдая за тем, как лицо Андрея стремительно темнеет. Он даже тарелку от себя отодвинул, потеряв всякий интерес к еде, хотя ещё минуту назад ел с большим аппетитом.
– А один он не может поехать?
– Нет. Мы очень надеемся найти там спонсоров, а с ними нужно будет договариваться. Миша ничего в этом не смыслит.
– Вы надеетесь? – переспросил Жданов, и, кажется, это единственное, что он услышал. – Очень мило.
Жданов из-за стола поднялся, а Катя на спинку кресла откинулась, почувствовав себя вдруг несчастной и несправедливо обвинённой.
– Андрей, это моя работа.
– Я в курсе. Это твоя работа, а он... Извини, я пропустил, он тебе кто?
Катя салфетку смяла и кинула её на край стола.
– Не начинай, пожалуйста.
Жданов стоял к ней спиной, напряжённый, и руки в бока упёр. А когда она попросила не начинать, только головой дёрнул.
– Не начинаю.
– Я всё равно поеду. Потому что должна.
– Так я не запрещаю. Езжай, родная. Кто я такой...
– О боже! – Катя рывком с кресла поднялась и ушла в спальню. Но через минуту выглянула и посмотрела на него. – Я еду работать, и это всё, что тебе нужно знать. Я не буду оправдываться, потому что не за что.
Когда она снова в спальне скрылась, Жданов медленно выдохнул. И голову опустил.
– Да, наверное. – Потёр подбородок. – Кать, прости.
Очень хотелось сказать ему в ответ, что не простит. Потому что он не просит прощения, он попросту смиряется с её решением. А если бы у него был хоть один шанс остановить её, он бы это непременно сделал, надавил бы на неё, если бы мог.
А она бы уступила, если бы могла. С большим удовольствием бы уступила...
Но может это и к лучшему, если они некоторое время побудут врозь и видеться не будут. Смогут спокойно всё обдумать, чтобы вечерние встречи не путали и не смущали.
Катя думала, что накануне отъезда Жданов к ней не приедет, всё-таки он был на неё обижен, но он дома оказался даже раньше неё, правда, больше молчал, внутренне кипел от негодования, и Пушкарёвой даже в какой-то момент показалось, что он, в конце концов, не выдержит и что-нибудь ей скажет, примет важное решение и всё-таки запретит ей ехать. Их дутое молчание было таким глупым, и даже тот факт, что Андрей к ней в ту ночь не прикоснулся, Катю только больше убедил в нелепости происходящего. А утром, закрывая чемодан, на спящего Андрея посматривала, и раздумывала, будить его или нет. Он лежал на животе, обняв руками подушку, и дышал ровно и спокойно. Будить его было очень жалко, но сказать на прощание хоть пару слов, очень хотелось. Катя на край кровати с его стороны присела, и осторожно Жданова по плечу погладила.
– Андрюш.
Он зашевелился, шумно вздохнул, и, помедлив секунду, перевернулся на спину. На Катю сонно посмотрел.
– Я уезжаю.
Он насупился, брови сдвинул, что вкупе с тёмной щетиной, выступившей на щеках и подбородке, смотрелось ещё более грозно.
– Я позвоню.
Кивнул. А Катя не сдержалась и глаза на мгновение к потолку подняла. После чего решительно с кровати поднялась, решив не нежничать со Ждановым, раз он так себя ведёт. Так и ушла, оставив Андрея в своей постели, и уже в самолёте, сидя рядом с Мишей, и слушая его оживлённый монолог, думала о том, что зря не предупредила Андрея о том, что в её отсутствие в квартиру могут родители наведаться. Конечно, вряд ли он без неё там ночевать захочет, но всё-таки.
Миша накрыл её ладонь своей рукой, Катя от мыслей своих очнулась, и в первый момент сильно удивилась его поступку. И только через две секунды вспомнила, что так и не поговорила с ним. Натужно улыбнулась, и решила, что недели ей должно быть достаточно для того, чтобы окончательно прояснить их отношения.
Прояснит, без сомнения прояснит, но что будет делать дальше со Ждановым? Если он узнает, что она рассталась с Мишей... Как же всё сложно! Что ей делать с Андреем Ждановым, с "Зималетто" и креслом президента, которое он должен – всенепременно должен! – занять. Она просто обязана всё вернуть на свои места, как было до того, как она появилась и всё сломалось. А вот дальше пусть Жданов разбирается сам, пусть сам решает, как ему жить... Но президентом он снова станет, иначе она будет не она. А пока – пауза. Ни звонков, ни разговоров, нужно решить, как жить дальше, пока есть возможность спокойно подумать.
Через три дня Жданов, едва сдержав крепкое ругательство, телефон, который уже не первый день твердил ему одно и то же: абонент временно не доступен, выключил, но утерпел, в корзину для мусора его не швырнул, как вчера. Но посмотрел свирепо, правда, тут же глаза закрыл, приказывая себе успокоиться. Не хочет Катя с ним разговаривать, обиделась, наверное, но ничего, вот только вернётся она, и он ей многое объяснит. Так хорошо объяснит, что она долго этого не забудет. Неужели не понимает, что ему покоя не даёт тот факт, что она с этим поварёнком, и они, наверняка, много времени проводят наедине? И Жданов знать не хочет, чем они там занимаются. А если вспомнить о том, что с этим Борщёвым Катя вроде как официально встречается...
Какое, к чёрту, встречается? Когда она с ним встречалась в последний раз? Андрей ей для этого времени не оставлял. Старался всё делать осторожно, чтобы в глаза не бросалось, но он в любую минуту мог точно сказать, где Катя находится и что делает. Он даже обедать её звал почти каждый день, намеренно, не оставляя Борщёву никакого шанса, звонил постоянно, вроде бы по важным поводам, но Катя понятия не имела, чего ему стоит эти важные поводы каждый час придумывать. И она не жаловалась, не отказывалась, что приятно Жданова будоражило. Иногда так хотелось подойти к ней, в глаза заглянуть и просто сказать: "Моя!", чтобы больше сомнений никаких и ни у кого. А вот сейчас, эту неделю, от него ничего не зависит. Он ничего не знает и ничего не может сделать, и это просто выводит из себя. Катя даже на телефонные звонки не отвечает! Вот как так можно? Наверное, добивается того, чтобы по их возвращении, Андрей Борщёва кастрировал. Или убил. Хотя, разница, по сути, небольшая. И она своего добьётся, видит Бог, добьётся.
