Текст книги "Почти любовь, почти падение (СИ)"
Автор книги: Екатерина Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
– На будущее, – повторила за ней Катя. И с дивана подскочила, когда с кухни услышала звонок своего мобильного. – Это, наверное, Юлиана.
– Я тебя задерживаю, да? – крикнула ей вслед мать. Но Катя так и не ответила, отвлеклась на разговор с Виноградовой, заверила ту, задерживается ненадолго, а когда в комнату вернулась, застала мать в дверях спальни. Та обернулась, Катя с ней взглядом встретилась, и виновато проговорила: – Это не Миша, мам.
Елена Александровна кинула ещё один взгляд в спальню, на неубранную постель, на мужские джинсы, небрежно брошенные на спинку кровати. Катя вспомнила, что Андрей тряс их утром, искал ключи от машины, и, видимо, второпях, даже до шкафа не донёс, так на кровать и бросил.
– Да, размер явно не его. – Елена Александровна на дочь посмотрела с тревогой. – Объяснишь?
Катя телефон в ладони сжала и руку прижала к груди. Спиной к стене привалилась.
– Мы с Мишей уже давно не встречаемся. Да и не встречались толком.
– Но здесь живёт мужчина.
– Я бы не стала говорить, что прямо живёт...
– Катя!
– Это Жданов.
Елена Александровна всерьёз нахмурилась.
– Кто?
Катя глаза на мать подняла.
– Андрей. Андрей Жданов.
Елена Александровна беспомощно всплеснула руками, присела на стул, прямо на галстук Жданова, но даже не заметила этого.
– Катя, да ты что? И ты не рассказала?..
– Ты бы волновалась! – воскликнула Катя, надеясь оправдаться.
– Конечно, волновалась бы! Но я бы знала!
Катя виновато опустила глаза.
– Прости меня.
Елена Александровна опустила руки, которые до этого момента к груди прижимала.
– Расскажи мне толком. Ты встречаешься с Андреем Палычем? У вас серьёзно?
Катя нервно сглотнула.
– Мама, тут всё непросто.
Глаза Елены Александровны подозрительно сузились.
– Что это значит? Катя, я про него много читала, поэтому не нужно меня обманывать.
Катя телефон свой отложила, подошла ближе к матери и присела в соседнее кресло.
– А ты не думай о том, что читала. Дело совсем не в этом. – Посмотрела умоляюще. – Мам, я его люблю. Я его так люблю, но сейчас просто никак нельзя... Это всё из-за "Зималетто", ты деталей всё равно не поймёшь, но нам с Андреем сейчас никак нельзя в открытую встречаться, люди не поймут. И родители его не поймут. У Андрея сейчас очень важный момент, он должен снова стать президентом, и я боюсь ему помешать. Но... у нас всё хорошо. Ты просто не говори папе.
Елена Александровна хмурилась всё сильнее, слушая дочь.
– Что значит – не говори? И что значит, не поймут? Что не поймут? Что у вас отношения?
Катя смотрела в пол, боясь на мать глаза поднять.
– Мама, это бизнес.
– При чём здесь бизнес? У него же невеста была, – вспомнила она неожиданно. – Он с ней расстался?
Катя молчала, не зная, что сказать, а Елена Александровна головой покачала.
– Катя, ты с ума сошла?
Вся бравада и решимость вдруг куда-то делись, и Катя тихо всхлипнула, по-прежнему разглядывая пол у себя под ногами.
– Мама, пожалуйста...
– Что? Катя, ты меня убиваешь. Я такого не ожидала. Мы с отцом так радовались, что ты такого положительного молодого человека себе нашла, что у тебя всё хорошо, ты довольна, а тут вдруг такое...
– Мне нужно совсем немного времени, и всё устроится.
– Я уже не понимаю, что ты мне говоришь. Что устроится? Он бросит невесту?
– Я не знаю, – еле слышно проговорила Катя, не желая мать окончательно расстраивать тем, что Воропаеву Андрей вряд ли бросит.
– А кто знает? Катя, – Елена Александровна руку ей на коленку положила и чуть сжала, – подумай. Ты ведь умная девочка, ты всегда думала, прежде чем, какой-то шаг сделать. А это ведь ошибка. Андрей Жданов, – она фыркнула. – Он ведь такой... такой... – Никак не могла подобрать правильное определение, а Катя вдруг обиделась.
– Я знаю, какой он. Я знаю, мама. – Облизала сухие губы. – И я с ума сойду, если он сегодня вечером не придёт. Поэтому и прошу, не говори ничего отцу. Он ведь настоящие военные действия начнёт, если узнает.
– Это точно.
– Вот и не говори!
– Ты как маленькая заладила: не говори, не говори! Но ведь это проблему не решит!
Катя с кресла поднялась и нервно заходила по комнате.
– Нет никакой проблемы. Я взрослая, мама. И я могу встречаться с мужчинами. – Перевела дыхание. – Даже со Ждановым. Могу!
– Встречаться можешь. А вот влюбляться в почти женатого человека, и потом плакать, мол, умру, если не придёт, это, извини меня, уже слишком!
– Я не говорила, что умру, – проговорила Катя в сторону. – Я сказала: с ума сойду.
– Очень большая разница, молодец, успокоила мать.
Они так ни до чего и не договорились. Елена Александровна своё твердила, доводы приводила, что Катя глупость делает, а та в чём-то мысленно с ней соглашалась, но лишь упрямо качала головой, когда мать предлагала всю эту историю со Ждановым поскорее закончить, и вообще, вернуться домой, на время. Они не ссорились, не кричали друг на друга, но понимать отказывались. И расстались, в конце концов, расстроенными и недовольными.
– Мама, не волнуйся, пожалуйста, – говорила Катя, провожая мать до дверей. – У меня всё хорошо.
– Надолго ли?
– Не знаю, – вырвалось у Кати. – Но я не могу поступить, как ты говоришь. Если я вернусь домой, то это тоже ничего не решит. Слишком далеко всё зашло.
– За что нужно сказать "спасибо" твоему Андрею! – не утерпела Елена Александровна.
Катя недовольно нахмурилась.
– Ты нашла виноватого?
– Я и так знаю, что он виноват. Голову тебе вскружил, а отвечать за свои поступки, явно, не торопится. И ведь я тогда ещё видела, какими глазами ты на него смотришь, но я даже подумать не могла!..
Катя печально улыбнулась.
– Это точно, тогда не могла. Никто не мог.
– Вот! Вот в этом и дело, – ухватилась Елена Александровна за её слова. – Как он к тебе тогда относился, и как сейчас. А ты ему веришь!
Закрыв за матерью дверь, Катя к ней спиной привалилась, и расплакалась. Слёзы сами полились, как только сдерживаться стало не нужно. Пушкарёва их ладонью вытерла, и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Верю, – пробормотала она сама для себя. – Хотя и знаю, что это никому не нужно.
Про визит матери, Катя Андрею так и не рассказала. ОнЈ конечно, заметил, что она чем-то расстроена, расспросить пытался, но Пушкарёва лишь заулыбалась в ответ, и Жданов, в конце концов, успокоился, наверное, списав всё на её плохое настроение. Ведь может быть и у Кати Пушкарёвой плохое настроение? Почему обязательно о проблемах думать, их и так предостаточно, новые не нужны, просто настроения нет. Но обмануть можно было Жданова, но не себя. Кате покоя не давала реакция матери на её признание. Мама была настроена против Андрея, причем категорически против. Катя такого не ожидала. Думала, что Елена Александровна удивится, поахает, конечно, беспокоиться будет, но поддержит, ведь не зря Катя ей сказала, что любит. А мама даже слышать ничего не хотела, и была уверена, что дочь совершает огромную ошибку. Повторяла раз за разом, что не нужен ей Андрей Жданов, не для неё он. От этих слов хотелось от отчаяния ногами затопать совершенно по-детски, как бы глупо это не выглядело. Но может это, в итоге, и помогло решение принять? Причём Катя даже долго не стала сомневаться, и Юлиане всё честно рассказала. Та же только невесело кивнула.
– Я этого ждала, – призналась Виноградова, – но не думала, что это так скоро случится.
– Я не говорю, что ухожу прямо сейчас, – попыталась оправдаться Пушкарёва, чувствуя себя неловко. – Но я буду искать другую работу, и решила честно вас предупредить.
– Ну, что я могу сказать, Катюш? – Юлиана кончиком карандаша по столу постучала. – Решение правильное. Тебе нужна была передышка, а теперь, если чувствуешь, что пора, надо двигаться дальше.
– Вы обиделись на меня?
– Что ты глупости говоришь? Просто жалко тебя отпускать. – Виноградова всё-таки рассмеялась.
– Я сама не думала, что решусь, можно сказать, в одну минуту.
– А это самое правильное, между прочим, а то бы думала да гадала, сомневалась. А раз уж решила, то нужно двигаться вперёд.
Катя натянуто улыбнулась.
– Да...
Совсем некстати появился Миша, в кабинет Виноградовой вошёл, а Юлиана тут же ему рассказала, что Катя решила уволиться. Борщёв на соседний с Катей стул присел и посмотрел с интересом, а Пушкарёва не знала, куда глаза деть. На Мишу смотреть не осмеливалась, а в сторону глаза отвести было бы слишком невежливо. Силилась улыбаться, и терпела разговор о себе.
– Всё-таки решила уйти? Окончательно? – поинтересовался Миша. – Жаль. У тебя уже стало неплохо получаться. И у тебя просто дар спонсоров находить. Столько времени ты потратила.
Катя решила, что он специально произнёс это слово "потратила". После возвращения из Риги, где они много времени проводили вместе, но Катя даже за руку себя лишний раз взять не позволяла, а потом и вовсе завела разговор о том, что им лучше остаться друзьями, Миша стал держаться с ней строго официально, но Пушкарёва теперь всякий раз улавливала в его словах некий подтекст. Борщёв по-прежнему был с ней мил и доброжелателен, поклялся, что зла не держит и всё понимает, но иногда Катя ловила на себе его взгляды, изучающие, и от этого ей избавиться не терпелось. Поклялась, что ресторан не бросит, Мише же и поклялась, но для себя решила, что после своего увольнения общение сведёт к минимуму.
Катя руки на коленях сцепила.
– Я слишком много сил вложила в свой диплом, не могу я просто так это бросить.
Миша в упор посмотрел на неё.
– Главное, карьера?
Катя сделала над собой усилие, чтобы глаз не отвести. Покачала головой.
– Нет, не главное. Но это важно.
– Конечно, важно, – согласилась с ней Юлиана, не обращая внимания, или делая вид, что не замечает возникшей напряжённости. – У тебя талант, это любой скажет. – А когда Борщёв из кабинета вышел, оставив их, на кресле откинулась и тихонько хмыкнула. – Он ревнует.
Катя, наконец, пальцы расцепила, и почувствовала, как костяшки ноют от боли.
– Юлиана, если честно, мы с Мишей... не встречаемся. Давно уже.
– А то я не знаю.
Катя удивлённо поглядела.
– Знаете?
– Катя, я знаю всё, что происходит в моём агентстве. Даже то, что касается личной жизни моих сотрудников. Да и понять то, что рядом с тобой появился другой мужчина, совсем не трудно. Нужно только немного внимания.
Катя головой покачала, но прежде чем успела возразить, Виноградова сказала:
– Знаешь, когда девушка весь день зевает, но при этом расцветает с каждым днём всё больше, а мужчина рядом с ней выглядит скучающим, тут много ума не надо, чтобы всё правильно понять. Есть кто-то третий. Который тоже, по закону жанра, зевать должен.
– Юлиана!
– Ну что? И не красней. Со всеми бывает. Ты же замуж за Мишу не собиралась.
– Родители всерьёз надеялись, что соберусь.
– Родители, – Виноградова отмахнулась. – Они на то и родители. Миша – идеальный кандидат в зятья для любых родителей. Но... – Юлиана руками развела и многозначительно на Пушкарёву взглянула.
– Я должна была ему сразу рассказать. Мне за это перед ним неудобно.
– Должна была. Но тебе было не до Миши, я права?
Катя кивнула, немного смущённо. А Юлиана вдруг задумалась о чём-то, после усмехнулась.
– Это ведь Жданов, да?
Пушкарёва моргнула.
– Откуда вы знаете?
– Да вот неожиданно вспомнила, как он требовал у меня ответа, почему это я в Ригу не поехала. Отправила вас с Мишей одних. – Виноградова рассмеялась. – Вот ведь... Жданов не меняется. С Кирой обедает, а о тебе выспрашивает.
Катя отвернулась и нервно сглотнула.
– Да, некоторые вещи не меняются.
Виноградова всполошилась.
– Катя, прости. Я не подумала.
– Всё в порядке. Кое-что на самом деле неизменно. – Поправила очки, надеясь скрыть от Юлианы свой взгляд.
– Знаешь, в жизни каждой женщины, бывают отношения... особенные, что ли. Они отпечаток на всю оставшуюся жизнь накладывают, но это не всегда то самое. Даже если так кажется, даже если безумно тяжело, всё равно потом будет что-то другое, придёт то, что называют судьбой.
Катя осторожно облизала губы и растянула губы в улыбке.
– У вас так было?
Виноградова смотрела на неё очень серьёзно, и, наверное, впервые Катя не видела искорки смеха и не иссякающего воодушевления в глубине её глаз.
– Было безумно тяжело, так что, теперь я жду.
Катя быстро закивала и поднялась. От Виноградовой отвернулась, пряча слёзы, навернувшиеся на глаза.
– Я пойду. У меня встреча назначена, мы потом поговорим, хорошо? О моём увольнении, в смысле.
Юлиана останавливать её не стала, Катя из кабинета вышла, и остановилась за дверью, переводя дыхание. Даже ладонь к груди прижала, потому что было невероятно больно и воздуха не хватало. Стоило только подумать, что у них с Андреем "не то самое", и отчаяние наваливалось и душило, а уж о том, что нужно будет как-то пережить, и что будет безумно тяжело... Безумно тяжело – это как?
И ведь совсем не думается о том, что всё, в итоге, будет хорошо, что они смогут пережить все тяготы, им уготованные, вместе, что просто захотят всё вместе переживать. Когда все вокруг против, когда самые близкие люди против их отношений, что может быть хорошо?
Заметив за своим столом Мишу, Катя шаг сбавила.
– Ты меня ждёшь?
Борщёв плечами пожал.
– Ты же поедешь в "Мармеладофф"? Я тебя подвезу.
– Я бы и сама добралась.
– Катя, я не собираюсь срывать на тебе зло. И могу подвезти тебя, мы оба от этого не сойдём с ума.
– Я совсем не об этом говорила, – пробормотала Пушкарёва, перебирая папки с документами.
– Вот и отлично. Едешь?
Она кивнула.
– Да, еду. – Взглянула на часы. – Встреча на час дня назначена. У тебя всё готово?
– Конечно.
Они вместе вышли из офиса, Миша рассказывал, что он приготовил, надеясь, поразить возможного спонсора, Катя кивала, не особо прислушиваясь, правда, прошла вперёд, когда Миша перед ней дверь открыл, и едва не столкнулась с Малиновским. Остановились, уставились друг на друга, в первый момент, в растерянности, после чего Рома растянул губы в подобие вежливой улыбки, а взгляд остановился на руке Борщёва, которая по чистой случайности, а может и нет, осталась лежать на Катиной талии.
– Здравствуйте, Катя.
Пушкарёва холодно кивнула.
– Роман Дмитрич.
– Давненько мы с вами не виделись.
– Правда? Даже не задумывалась об этом.
Рома всё-таки рассмеялся.
– Верю, верю. – Взглянул на Мишу более заинтересованно. – Мы, кажется, не знакомы.
Пока мужчины обменивались рукопожатием, знакомились, Катя терпеливо ждала, вот только взгляд Малиновского, которым он её исподтишка оглядывал, очень раздражал. Ему любопытно было, и смешно, Катя почему-то была в этом уверена. А напоследок ещё и заявил:
– Надеюсь, вскоре увидеть вас в "Зималетто", Катенька. Совсем вы нас забыли.
– Не забыла. Не дают.
– Правда? – вроде бы удивился Рома. – Кто же?
Они с Катей снова взглядами встретились, Пушкарёва разозлилась, и, забыв ответить, пошла в сторону стоянки. Миша догнал её уже через полминуты, выглядел несколько удивлённым произошедшей сценой, и всё же решил высказаться:
– Катя, я не понял, что произошло.
– Ничего. – Остановилась у его машины и посмотрела в ожидании. Борщёв полез в карман за ключами, щёлкнул брелком сигнализации, потом переднюю дверь открыл.
– Этот человек из "Зималетто"?
– Директор по маркетингу, – послушно ответила Катя.
– Вы с ним не ладите?
Катя осторожно втянула в себя воздух.
– С чего ты взял? Кто я такая, чтобы не ладить с самим Романом Дмитричем Малиновским? Разменная монета, – очень тихо добавила она, только для себя, уже когда села в машину. И не знала, что Малиновский до сих пор стоит за стеклянными дверями офисного здания, и наблюдает за ними. Он сам не мог с точностью сказать, что его так заинтересовало. Толи как с некоторых пор Екатерина Пушкарёва выглядит, толи её вызывающий взгляд. Едва с лица земли его не стёрла, прямо окаменела вся, как его увидела. Ненавидит, что ли? Роман Дмитрич в задумчивости хмыкнул. Что ж, повод у неё может быть и есть, но ведь не настолько серьёзный. А Екатерина Пушкарёва, кажется, так и не научилась принимать обстоятельства такими, какие они есть. А ведь он пытался ей объяснить, пытался!
В "Зималетто" Малиновский вернулся уже после обеда, в холле встретился со Ждановыми, они с обеда возвращались. Маргарита с Кирой под руку что-то в сторонке обсуждали, Пал Олегыч по телефону разговаривал, а вот Андрей стоял со скучающим видом и смотрел на закрытые двери лифта. Рома подошёл и встал рядом.
– Опять семейный обед? – негромко поинтересовался он.
Андрей перевёл на него тяжёлый взгляд.
– Мама меня за горло взяла, – признался он.
– Помирить вас хочет? – хмыкнул Рома.
Жданов не ответил, первым вошёл в подъехавший лифт, и к стене привалился, стараясь не смотреть ни на мать, ни на Воропаеву.
– Рома, ты с Юлианой поговорил? – поинтересовалась Кира, стреляя в сторону тихого Жданова глазами.
– Поговорил. Хотя, ты могла бы съездить сама, а меня не гонять. Вы бы друг друга лучше поняли.
– Я с некоторых пор в офис к Юлиане не езжу. – Кира чуть слышно фыркнула, глядя на Маргариту. – Не хочу видеть Пушкарёву.
Рома краем глаза заметил, как у Андрея подбородок окаменел.
– Она до сих пор там работает? – спросила Маргарита, правда, особого интереса в её голосе слышно не было.
– Там, – подтвердил Рома.
– Очень странно. Что эта девочка может смыслить в пиаре? А новым показом тоже она будет заниматься? Паша, ты слышишь?
– Нет, конечно, Маргарита, не она! – Кира фыркнула. – Кто ей позволит?
– Может, хватит уже? – недовольно проскрежетал Андрей, но его, кажется, никто не услышал.
– Не думаю, что Юлиана позволяет ей заниматься отдельными, тем более крупными проектами. Она просто её помощница. Это только Андрюша ей всё доверил.
– Кира. – Маргарита укоризненно на Воропаеву взглянула, и та послушно примолкла.
– Я уже готов на убийство, – выдохнул Андрей, когда они с Малиновским, наконец, свернули к своему кабинету. Родственники остались за спиной, за ними захлопнулась дверь президентской приёмной, и Жданов, наконец, выдохнул.
– Кого убивать будешь? – спросил Рома, усмехаясь.
– Мне уже всё равно. Такое чувство, что меня никто не слышит. Я позавчера матери сказал, что мы с Кирой расстались. И что? Второй день подряд меня таскают на эти семейные обеды, и Кира со мной чрезвычайно мила и терпелива. Может, я не по-русски говорю?
Они в кабинет вошли, Андрей за свой стол сел и на кресле развернулся.
– Вы столько лет были вместе, вот она и не верит. Сколько раз ты от неё уходил? – Малиновский рассмеялся. – А сколько раз убегал? – Рома присел на край стола. – Кстати, я ведь видел сегодня Пушкарёву. Она так на меня посмотрела!
Андрей повернул голову и настороженно взглянул на друга.
– Как?
– Убийственно! Но я готов ей это простить, в память о прошлом.
Жданов прищурился.
– В смысле?
– А ты уже всё забыл, да? – окончательно развеселился Рома. – Молодец! Вообще-то, так и надо. Выкини из головы.
– Ромка, что ты мелешь?
– А что? Разве я не прав? Да и Катеньке явно всё это на пользу пошло. Посмотришь на неё сейчас и не скажешь, что ещё совсем недавно это был гадкий утёнок. Ходит – спина прямая, взгляд наповал бьёт, а как убьёт, так в вырез её декольте буйную головушку и сложишь. И ведь не раскаешься! – Рома снова рассмеялся. – А рядом симпатичный молодой человек весь в белом. Хоть сказку про неё пиши, честное слово.
Жданов выпрямился.
– Кто в белом?
– Что?
– В белом кто, говорю.
– А. Так парень какой-то. Ресторатор он, Борщёв что ли.
– Кулинар, – процедил сквозь зубы Андрей.
– Может, и кулинар, – усмехнулся Малиновский. – А что?
Жданов кулак сжал и по столу им шарахнул, правда, несильно.
– Раздражает меня всё!
Рома брови вздёрнул.
– И Пушкарёва? Ничего себе.
Андрей не ответил, только взглядом Малиновского обжёг. А как только момент представился, набрал Катин номер. Долго слушал длинные гудки, ему явно отвечать не торопились, а Жданов всё больше закипал и кулаком по столу продолжал постукивать в нетерпении.
– Я занята, – негромко проговорила Катя в трубку, когда всё же соизволила ответить.
– Кем? – зло выдохнул Андрей.
– Что?
– Кем ты занята? И где ты находишься?
– А почему ты на меня кричишь?
– Катя, не отвечай вопросом на вопрос!
Она странно хмыкнула, кажется, тоже злиться начала, а потом догадалась.
– Понятно. Малиновский добрался до работы. И сплетни успел пересказать.
Жданов неловко молчал, пальцами нервную дробь выбивал, а Катя устало вздохнула в трубку.
– Я занята, Андрюш. У меня важная встреча, давай вечером поговорим.
– Не уверен, что вечером захочу обсуждать твоего кулинара.
– Вот и отлично, – всё-таки разгневалась Катя, – потому что я тоже не хочу его обсуждать с тобой!
Она трубку бросила, и Андрей опустил руку, в которой был зажат телефон. Что-то в последнее время они с Катей часто ссорятся. А всё от того, что нервозность скрыть не получается.
– Что-то случилось?
Жданов головой дёрнул от неожиданности, услышав голос Киры совсем рядом. Посмотрел на неё подозрительно.
– Я не слышал, как ты вошла.
– Наверное, ты был очень занят.
Воропаева дверь кабинета за собой прикрыла и прошла к пустующему столу Малиновского, не решившись приблизиться к Андрею.
– Ты с кем-то поругался по телефону?
– Нет, – отрезал Андрей. Принялся на своём столе искать нужный договор, тот как назло не находился, и Жданов ещё сильнее злился, даже руки затряслись.
Кира наблюдала за ним.
– Я хотела поговорить с тобой.
– Совпадение. Я тоже хотел с тобой поговорить. – Поднял глаза. – Кира, ты зачем всё это делаешь?
Она не стала делать вид, что не понимает, о чём он. Повела плечом.
– Я просто пытаюсь дать тебе время.
– Время для чего? Одуматься?
– Нет, подумать. Я ведь не прошу тебя вернуться ко мне, не прошу любить меня. Если у тебя... роман, хорошо. Но я не думаю, что сейчас время рассказывать об этом твоим родителям.
– Я уже рассказал матери.
Кира едва заметно улыбнулась.
– Вижу, она приняла твои слова всерьёз.
– Конечно, она не приняла их всерьёз! – рыкнул, не сдержавшись, Андрей. – Потому что ты сделала для этого всё!
Она упрямо выпятила нижнюю губу, но в глаза Андрею больше не смотрела.
– Ты потом сам мне спасибо скажешь.
– Кира, – Андрей снял очки и потёр глаза, – помнишь, когда у Светы были проблемы с любовницей бывшего мужа? Ты с ней тогда разговаривала, и не раз, и мне рассказывала об этом. И ты говорила ей про достоинство, что нужно себя уважать, отступить и отпустить, а теперь ты что делаешь?
Воропаева застыла перед ним, подбородок высоко вздёрнула и выглядела уязвлённой.
– Это удар ниже пояса, Жданов.
– Я просто не знаю, как ещё с тобой разговаривать. И я уверен, что ты меня понимаешь, но продолжаешь отмахиваться. Мы расстались, – повторил он с расстановкой.
– Это ты со мной расстался!
– Пусть так. Но я не вернусь.
Она вдруг усмехнулась.
– Вернёшься. Ты столько раз мне это говорил и всё равно возвращался, Андрюш.
– Да? – Он поднял на неё глаза. – Тогда может пора вышвырнуть меня из своей жизни? Пинком под зад.
– Почему ты так со мной поступаешь? Ты не понимаешь, что ты со мной делаешь?
– Понимаю. И сейчас, наверное, как никогда.
– Тогда почему?!
– Да потому что не люблю! И жениться не хочу, и возвращаться не хочу! – Жданов из-за стола поднялся, и в этот момент он Кире показался очень грозным и неприступным. – Но я не знаю, как тебе это объяснить! Я очень боюсь сделать тебе больно, я стараюсь этого избежать, но когда я пытаюсь тебя уберечь, ты перестаёшь меня понимать.
В приёмной что-то упало, послышалось бормотание, и Андрей перевёл разъярённый взгляд на дверь, уже догадавшись, что женсоветчицы бессовестно подслушивали. Но им и без этого досталось, послышался громкий окрик его матери, а уже через пару секунд, дверь открылась, и вошла Маргарита. Поглядела на сына и его невесту возмущённо.
– Вы что, с ума сошли? Другого места выяснять отношения не нашлось? Через час всё "Зималетто" в курсе будет!
Кира отвернулась, голову закинула назад, не давая слезам пролиться, судорожно вздохнула, и тогда уже принялась оправдываться:
– А где мне ещё с ним говорить? Он бегает от меня!
– Я не бегаю!
– Правда? А когда мы в последний раз разговаривали? Ты уже полтора месяца порог моего дома не переступаешь! И у себя в квартире не бываешь. Где мне с тобой говорить?
Маргарита посмотрела на сына.
– Это правда?
Андрей резко выдохнул, прежде чем к матери повернуться.
– Я уже говорил, что это правда! Мы с Кирой расстались, мама.
Маргарита качнула головой.
– Я не об этом. Ты не живёшь дома? А где ты живёшь?
Кира подняла на него глаза.
– Да, ответь нам! Где ты живёшь.
– А вот это никого не касается. Я уже взрослый мальчик, вам не кажется? И не обязан отчитываться, где и с кем ночую.
Кира не выдержала, из кабинета выбежала и при этом громко хлопнула дверью. Повисла пауза, Маргарита сына разглядывала, практически ощупывала его взглядом, затем напряжённым голосом поинтересовалась:
– Ты с ума сошёл?
Жданов устало опустился на стул.
– Думай, что хочешь.
– Как мило. Думай, мама, что хочешь! А я буду своё делать! А как же Кира?
– А Кире придётся смириться.
– А если она не сможет? Мы одна семья, Андрей. А ты всё рушишь.
Он поднял на мать глаза.
– А чего ты хочешь? Чтобы я женился на ней, ради объединения семьи? А я не могу, мам. Попробуй меня заставить.
Маргарита в раздражении взмахнула рукой.
– Ты просто невыносим бываешь! Совсем, как отец: если заупрямится, уже не свернёшь его! – Она прошлась по кабинету, в каждом её движении сквозило напряжение и недовольство. Присела в кресло Малиновского, и по-особому сложила руки, как великосветская дама. – И что же, ты собираешься привести в семью другую женщину?
Жданов невольно замялся.
– Возможно.
– Ах, возможно. А возможно, что и не одну! Или не ту, а может другую. Что я могу тебе на это сказать, дорогой? Ничего, только поаплодировать.
От язвительности звучавшей в её голосе, Андрей заволновался. Так всегда было. Мама умела быть жестокой с ним, не в открытую, но порой могла словом ударить намного больнее, чем даже отец. Такое происходило очень редко, но в самые важные моменты, и иногда, задумываясь о своей жизни, Андрей начинал понимать, что всегда матери уступал, не знал, как справляться с её недоверием к нему. Чтобы доказать что-то отцу, можно было на это жизнь положить, но заслужить его похвалу. Но ведь отец никогда не старался влезть в его личную жизнь, в его душу, дело всегда касалось учёбы или бизнеса, а вот мама старалась узнать самое сокровенное, и когда она выказывала своё пренебрежение, Жданов зачастую терялся и даже пугался. Мама всегда выглядела настолько уверенной, рассуждая о чём-то для него очень важном и затрагивающим душу, что у Андрея не находилось слов, чтобы отстаивать свою точку зрения. Ведь это мама, и она уж точно не станет желать ему плохого. А он, возможно, ещё чего-то не понимает, в чём-то ошибается, и к кому прислушиваться, как не к маме?
Конечно, уговорить его вернуться к Кире, мать не могла. Андрей бы и слушать не стал. Но когда понял, что все вокруг настроены недоброжелательно, почувствовал неуверенность. Земля под ногами покачнулась, а припомнив, как Катя с ним по телефону говорила, окончательно расстроился. И даже домой после окончания рабочего дня сегодня торопиться не стал. Целый час просидел в баре, в полном одиночестве, и неспешно потягивал виски, разглядывая своё отражение в зеркале на стене. Он задерживался, о чём Катю не предупреждал, а она даже не позвонила, чтобы узнать, где он и не случилось ли с ним чего. Это раздражало. Пустой бокал со стуком на стол поставил и поднялся. Неожиданно повело в сторону, и Андрей только тогда осознал, что выпил больше, чем нужно было.
– Давай я тебя отвезу, – предложил Малиновский, появившись непонятно откуда. Андрей мутным взглядом на него посмотрел, но соображения ещё хватило на то, чтобы от предложения друга отказаться. Вот только Ромка не сразу принял отказ. – Что ты придумываешь? Отвезу тебя домой. Ты посмотри на себя, куда тебе за руль?
– Я такси возьму.
Малиновский невесело скривился.
– Замечательно. – Но спорить больше не стал. Попросил вызвать Жданову такси, а как только Андрей, всё-таки заметно покачиваясь, вышел из зала, выждал немного, и отправился следом. Успел как раз вовремя, чтобы незаметно дойти до своей машины, припаркованной на краю стоянки, и выехать на дорогу вслед за такси. Сам не знал, что ему даст, если он будет знать, куда Жданов отправился, и, по всей видимости, отправляется теперь каждый вечер после работы, но решил всё же Андрея негласно проводить. Они подъехали к ни чем не примечательному дому сталинской постройки, Рома из своей машины наблюдал, как Жданов, которого видимо в такси ещё и укачало, окончательно опьянев, выходит из автомобиля и направляется к подъезду. Пальцем по кнопкам домофона тыкает, набирая код, и открывает тяжёлую дверь. Андрей скрылся в подъезде, а Рома продолжал сидеть в своём автомобиле, и поглядывать на окна незнакомого дома. После хмыкнул, в такт своим невесёлым мыслям, ключ в замке зажигания повернул и уехал.
15.
Телефон настырно наигрывал одну и ту же мелодию, но даже попытки не сделал за ним руку протянуть. Только на спину перевернулся, когда понял, что сон окончательно ускользнул от него, напуганный чьим-то упрямством, Андрей глубоко вздохнул и руки в стороны раскинул, каким-то шестым чувством уловив, что Кати рядом уже нет. Вот только глаза открыть боялся, знал, что стоит только попытку предпринять, и сразу накатит головная боль, тошнота, и жить расхочется. И хотя мозг уже окончательно проснулся, Андрей на его уловки поддаваться не спешил, и продолжал притворяться спящим. Но почувствовал, когда на край кровати рядом с ним Катя присела. Он рукой её за талию приобнял, а когда лба коснулись её прохладные пальцы, даже не сдержался и застонал сквозь зубы.
– Андрей, телефон звонит и звонит.
– Да чёрт с ним.
Катя волосы с его лба смахнула.
