Текст книги "Невеста берсерка (СИ)"
Автор книги: Екатерина Федорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Харальд помолчал. Добавил:
– Когда все кончится, все вы станете хирдманами. Слово ярла. А остальное пусть решат боги.
Хорошо, что в поместье у меня на зимовье остались лишь молодые, подумал вдруг он. Молодость не верит в собственную смерть – только в чужую…
Кровь, которой его залило, пока он расправлялся с людьми Гудрема, подсыхала на лице. Ноздри улавливали ее запах – и голова кружилась, не переставая. Огни на берегу казались не желтыми, как им положено, а светло-красными.
Берсерк остервенело ворочался в нем, требуя боя. Боя, чужой крови, знакомого хруста костей под лезвием секиры…
Строй драккаров приближался. Харальд вдруг разглядел за ним группу людей с факелами. В середине ярко блестела пара шлемов, то ли посеребренных, то ли покрытых золотом – ему сейчас всякий блеск казался одинаково кровавым.
И все же шлемы сияли на этих двоих так, что взгляд притягивало. Ярл Хрорик? И с ним или сын, или близкий родич…
Бъерн сзади навалился на кормило – лодка свернула, приближаясь к кораблям. Харальд взмахом руки согнал с передней лавки своих людей, сам сел на весла.
Кто-то сзади – кажется, Кетиль – нахлобучил ему на голову шлем. Он пробурчал, не размениваясь на благодарности:
– Ну, пошли…
Первым в тени, лежавшей между драккарами, исчез Кетиль. Следом спрыгнул Ларс.
Харальд, оставшись один, в два гребка развернул лодку и повел ее вдоль кораблей назад, туда, где стоял в окружении своих воинов ярл Хрорик. Бросил весла, когда в прогалине между драккарами замелькали огни – близко, призывно. И метнулся за борт, глотнув напоследок воздуха.
Под воду он ушел сразу, и с головой. Секира потянула вниз. Харальд послушно позволил ногам коснуться дна, потом оттолкнулся от него, свободной рукой погреб вперед. Снова опустился на дно, оттолкнулся…
Из воды он вынырнул уже в десятке шагов от берега. Фыркнул, отдышался. Вода смыла с него кровь – и вместе с ней красноту, стоявшую перед глазами. Рядом плескались, облизывая борта кораблей, мелкие волны. Со стороны людей, стоявших впереди, на камнях, доносились голоса…
Харальд двинулся, держась в черной тени под бортом драккара. И когда она оборвалась, молча рванулся вперед. Вылетел из воды, ринулся туда, где в окружении воинов стояли те двое, с ярко блестевшими шлемами. Они были недалеко, в двух сотнях шагов выше по берегу.
Хрорик, стучало в голове. Если убить его в самом начале – все получится даже легче, чем он надеялся.
Несколько воинов, стоявших справа и слева у самой воды, всполошились. Развернулись к странной тени, вынырнувшей откуда-то из середины строя драккаров. Один из людей Гудрема бросил копье в спину бегущему, но не попал…
Из темноты, таившейся между кораблями, в них слаженно швырнули копья. Запели стрелы, пущенные Ларсом – тот уже успел выбраться на мелководье и натянуть на лук запасную тетиву, хранившуюся в вощеном мешочке, чтобы уберечь от воды.
Стоявшие на берегу тут же развернулись к драккарам, откуда исходила угроза, выставили щиты. Начали тревожно перекликаться.
Харальд срубил, как деревца, пару человек, бросившихся ему навстречу. Кто-то, стоявший выше по берегу, разглядел, во что он был одет. И завопил:
– Берсерк.
Крик подхватили.
Викинги, среди которых стояли те двое, с блестящими шлемами, мгновенно изготовились к бою. Чешуей сверкнули щиты, лезвия копий развернулись полукругом навстречу бегущему, замерев на высоте груди…
Ярл Хрорик Черный не пожелал позориться перед своими воинами, спасаясь бегством от одного человека. Пусть даже и берсерка.
Прикрывавшие ярла люди метнули в Харальда несколько копий – он отвлекся на мгновенье, пригибаясь и пропуская их над головой. А потом врубился в толпу, окружавшую Хрорика, как медведь в малинник – с радостным ворчанием.
Поднырнул под копье, уже не брошенное, а зажатое в крепких руках и направленное в него. Отбил наконечник второго обухом секиры. Скользнул к щитам, тут же припал на одно колено, стремительно запустил лезвие секиры перед собой, целя по чужым ногам. Низко, всего лишь на ладонь выше земли…
Вопли. Хруст. Кровь.
Харальд, не вставая, тычком граненного лезвия в навершии секиры достал самого ближнего – из тех, что встали на место обезноженных. Вогнал острие в низ живота, выдрал рывком, мимолетно оскалившись от наслаждения.
Крутнул секиру над собой, отбивая мечи…
И снова ринулся вперед, пригибаясь гораздо ниже, чем обычно нагибаются в бою викинги. Скользнул между воинами Хрорика, отступившими на несколько шагов – и снова собравшимися в стену перед своим ярлом.
Ярко блестевшие шлемы манили его к себе.
Он увернулся по пути от пары ударов – но напоследок его все же достал чужой меч, рубанув по ребрам. Сам Харальд этого даже не заметил. В горячке боя берсерков раны не берут…
После этого все исчезло в кровавой метели. Сколько он потом не пытался вспомнить, что было тогда, на берегу, в памяти всплывало немногое. Глаза, блеснувшие из прорезей в личине богато отделанного шлема. Мгновенная пустота на месте головы… и то, как падают из чужих рук факелы – медленно, выплевывая искры в конце падения.
Те, что падали вместе с руками, сначала расплескивали небольшую лужицу пламени по камням. Это Харальд почему-то запомнил.
Очнулся он, когда у ног уже лежали разрубленные тела – и рядом не было никого, кто стоял бы на своих ногах. С медвежьей рубахи бахромой свисали стрелы, наконечники которых запутались в жесткой шкуре. Одна стрела торчала у него из бедра.
Справа и слева, ощетинившись копьями, стояли группки людей. Кто-то истошно вопил сверху, среди домов:
– Ярла убили.
Харальд вдохнул полной грудью. Махнул секирой над собой – по кругу, перехватывая в замахе рукоять, отбивая копья, брошенные в него со стороны крепости. Оглянулся через плечо.
И разглядел Бъерна, стоявшего возле носа драккара по пояс в воде – прямо напротив, за его спиной. Кивнул.
Трое из его людей набежали от берега, на ходу вскидывая щиты. Он, не дожидаясь их, содрал с головы шлем, выставляя напоказ пегие косицы, недавно отмытые в морской воде – и снова залитые кровью на концах, там, где их не прикрывало железо шлема.
А главное, показывая всем серебряные глаза, сиявшие люто и ярко. Горевшие своим собственным светом.
Наверху, перед домами Йорингарда, метались огни и бегали люди, собираясь в привычный для викингов пеший строй – свиньей, со всех сторон прикрытой щитами и ощетинившейся копьями.
Ему пора было уходить в сторону, наискосок – и выше, к крепости. Оторваться, найти укрытие среди строений, заставить людей Хрорика и Гудрема гоняться за ним по Йорингарду. Бить их по одному, по двое-трое. Подпалить драккары…
Но вместо этого он заревел:
– Я – Харальд Ермунгардсон.
Слишком сладко, дико и напевно пахло здесь чужой кровью. Вывороченными внутренностями. И похрустывала под ногой отрубленная у кого-то кисть руки…
В голове стоял пьяный красный туман.
– Я – сын Ермунгарда, – заорал Харальд, отшвыривая шлем.
И, тряхнув секирой, пошел вперед.
Строй людей Хрорика стоял в полусотне шагов, поджидая его.
Странно, но копья больше не бросали. И стрелы в него не летели…
Харальд, чувствуя, как поддергиваются губы, снова расходясь в оскале, молча шагал вперед. Прямо на торчавшие наконечники копий.
Но когда до строя оставалось где-то шагов тридцать, викинги вдруг попятились. И опять попятились – откатываясь назад перед идущим на них берсерком.
Красный туман в голове Харальда неожиданно начал гаснуть, уступая место мыслям. Правда, они были спутанные, словно он крепко напился.
Хрорик мертв. Это не просто хорошо – это милость богов. В крепости по большей части люди Хрорика, люди Гудрема, скорей всего, сидят на той паре драккаров, что отошла от берега. Всякий в момент опасности предпочитает окружить себя своими воинами. Так оно надежней…
Будь ярл жив, его люди попытались бы взять берсерка, окружив и задавив щитами. Или закидали бы копьями издалека.
Три щита, прикрывавшие его сейчас, в этом случае продержались бы недолго.
Но Хрорик мертв. А его люди пятятся, отступая…
И Харальд, замирая на полушаге, вспомнил вдруг слова, сказанные когда-то Торвальдом – нет того нартвега, что рискнет выйти в море после того, как поднимет свой меч на тебя, ярл.
И Хрорика, чтобы приказать им идти в бой, уже нет. А Ермунгардсон – все еще здесь…
Он растянул губы, превращая оскал в звериную улыбку. Заревел:
– Кто из вас посмеет выйти в море, если я погибну сегодня? Ваш ярл мертв. Я, Ермунгардсон, убил его.
Подумал мимоходом – Гудрем сам обеспечил его победу, когда принес жертву Ермунгарду и начал трепаться о нем, как о сыне Ермунгарда. Когда такие вещи говорит конунг, водивший своих воинов не в одну битву, это многих заставляет задуматься о многом.
– Ну? – рявкнул Харальд. – Кто из вас пойдет под руку живого ярла Ермунгардсона? А кто хочет уйти вслед за мертвым Хрориком? За моей спиной драккары – значит, мне понадобятся люди. Но силой, ясное дело, я никого удерживать не буду. Хотите, уходите, хотите – стойте на месте… только не жалуйтесь потом, что вместо Вальгаллы я отправил вас в Хель.
Строй молчал.
А потом копья нехотя, но начали взлетать вверх.
– Кто из вас самый старший? – заорал Харальд. – С кем мне говорить?
Из строя расступившихся викингов выступил крупный здоровяк. На предплечьях поблескивали золотые браслеты.
– Я – Убби, правая рука Ингвара, хирдмана Хрорика…
– Где сам Ингвар?
Вместо ответа викинг ткнул рукой, указывая ниже по берегу, туда, где валялись изрубленные останки.
– Хорошо, – проворчал Харальд. – Иди сюда, Убби.
Он глубоко вздохнул несколько раз, прочищая легкие и мысли. Викинг шел к нему нарочито неспешно – показывая всем, что не торопится. И даже сейчас не бежит на зов, как мальчишка.
Ясеневое древко копья, зажатого в руке, постукивало о камни при каждом шаге.
Харальд люто блеснул глазами. Подумал – надо спешить, а этот показывает тут всем свою сдержанность истинного воина. К утру в Йорингард может заявиться Гудрем с пятью драккарами. На которых у него наверняка полные хирды.
Если он выйдет этой ночью из Фрогсгарда, то так и будет…
И все же Харальд сдержался. Дождался, пока Убби встанет перед ним, спросил неторопливо, чтобы и самому не выглядеть несдержанным мальчишкой:
– Ты говоришь за всех?
– Я скажу за себя, – проворчал Убби. Кинул взгляд через плечо, сказал уже громко: – Мой ярл мертв. Я свободен от клятвы. И если ты, Харальд Ермунгардсон, и впрямь набираешь хирды, то я пойду к тебе служить. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как ты укокошишь конунга Гудрема Кровавую Секиру. Сдается мне, это будет драчка, которую запомнит весь Нартвегр.
Он даже не сомневается в моей победе, вдруг осознал Харальд.
И, шевельнув бровями, подумал – мне бы такую уверенность…
– Вознаграждение обычное? – уже потише и деловито спросил Убби. – Половина ярлу, остальное на дружину?
Придется думать и над этим, с досадой понял Харальд. А ведь он уже пообещал своим всю казну Йорингарда…
Но отказать в обычном вознаграждении – значит, оттолкнуть ветеранов Хрорика. А люди ему нужны. Хирды Гудрема не сдадутся так просто, их конунг жив. И даже заявил, что знает, как справится с ним.
– Да, – громко бросил Харальд.
Он ожидал, что кто-то из его воинов, стоявших у него за спиной, выскажется. И действительно, Бъерн пробормотал:
– Лучше поделиться, чем не дожить до дележки.
– Тогда отныне я твой человек, ярл, – объявил Убби. – Один наш драккар ушел к устью фьорда, на нем хирдманом Вельди. Я не знаю, что он сделает, узнав о смерти ярла.
– Посмотрим, – отозвался Харальд. – Иди к своим, поговорите. Пусть скажут, сколько из них готовы служить мне.
– Да все, я думаю. Кроме нескольких человек – они из хирдов Гудрема…
– Этих связать, – буркнул Харальд. – И посадить куда-нибудь.
Убби кивнул. Заметил, кинув взгляд за спину Харальда, туда, где погиб его ярл:
– Сдается мне, не того человека мы звали до сих пор Кровавой Секирой.
В тоне его было восхищение. Харальд, чувствуя, что снова оскаливается, хрипло приказал:
– Ступай. И возвращайся, когда закончишь с людьми Гудрема. Есть дело.
Там, у устья фьорда, сейчас стоит пара драккаров – один Хрорика, один Гудрема, подумал Харальд.
А еще дальше, в открытом море, болтается его собственный драккар. С его людьми.
Зря он все-таки взял с собой девчонку.
Хотя в брошенном Хааленсваге ее судьба могла быть еще печальней – поскольку сопротивляться Кресив она так и не научилась. Сестра наверняка поспешила бы свести счеты, женщины обычно безжалостны к своим соперницам, особенно если рядом нет мужчины, способного их вразумить…
А тут хоть есть шанс. Если, конечно, он сам выживет.
Харальд выдернул из бедра стрелу – рана, видневшаяся сквозь прореху на штанах, казалась бескровной, словно ее уже промыли морской водой. Как и положено берсерку, раны и порезы на нем не кровили… и заживали, как на собаке.
Он отшвырнул древко в сторону, окинул взглядом Йорингард. В строю викингов перед ним шла какая-то свара. Мелькали кулаки, кто-то неразборчиво орал на кого-то. Группки воинов справа и слева, стоявшие ниже по берегу, по-прежнему держали копья наперевес. Воины Гудрема, оставшиеся без командиров? Торчат на месте, потому что не знают, что теперь им делать?
В строю людей Хрорика – точнее, уже его людей – наконец-то наступил покой. И согласие, судя по всему. Убби вернулся к нему бегом, быстро доложил:
– Людей Гудрема мы скрутили – тех, что были с нами. Но, ярл… их тут слишком много. Даже смысла нет запирать. Просто они сейчас растерялись. И еще. Послать бы людей, чтобы приглядели за казной Гудрема. Да поскорей. Тут в кладовой и золото Ольвдана, и с собой Гудрем привез немножко…
Ветеран, с невольным уважением подумал Харальд. Сразу о деле, пока он тут по сторонам пялится.
– Разумно, – Харальд оглянулся на своих. – Бъерн, Ларс, Нарвин…
Кетиля нет, мелькнула мысль. Ну, может, еще жив, просто ранен.
– Отберите себе по семь человек из моих новых людей. Пусть они покажут вам дорогу к казне, теперь уже нашей. Убби, останься при мне. Как ты думаешь, что сделает Вельди, когда узнает, что в крепости сидит Ермунгардсон, а Хрорик убит?
Убби приосанился. Надо думать, прежний ярл с ним не советовался.
– Ну… если он узнает, пока стоит там, в устье… Хрюми, наследника Хрорика, ты тоже убил.
Так все-таки вторым человеком в дорогом шлеме был сын ярла, подумал Харальд.
– Но у него осталось еще четверо сыновей. Думаю, Вельди вернется к ним – и встанет под руку второго сына Хрорика, Ускиля. Ты от него далеко, а море близко. И, кстати…
Убби вскинул руку, ткнул в сторону фьорда.
– Видишь, вон две лодки отошли? Думаю, кто-то из людей Гудрема, сообразив, к чему все идет, уже отправился к драккарам. Устье вот-вот опустеет. Грюмир, хирдман Гудрема, как только узнает все, наверняка драпанет во Фрогсгард. Гудрем обещал вернуться завтра – вот он и вернется. Только уже с шестью драккарами.
Харальд оглянулся, рассмотрел на глади залива два суденышка, державшиеся поближе к скалам. Вот и это решилось само собой…
По крайней мере, Кейлев сможет привести драккар в крепость без опаски.
– Сюда, – рявкнул он, разворачиваясь к строю ветеранов Хрорика.
И приказал, когда они подбежали:
– Рассыпаться цепью вдоль берега. Охранять драккары. Заодно загляните в каждый из них, проверьте, вдруг кто-то из людей Гудрема уже дырявит им дно. И еще. Там может быть один из моих людей. Может, раненый, может, мертвый. Если что, помогите. Людей Гудрема заприте где-нибудь. Убби, ты при мне…
– Да, ярл, – с готовностью отозвался тот.
И тут же предложил:
– А может, погрузить всю казну в один из драккаров – и уйти отсюда прямо сейчас? Кораблей полно, бери любой. Только драккар Хрорика лучше бросить, тут и поновее есть, я уже смотрел…
– Посмотрим, – неопределенно сказал Харальд.
Воины Хрорика, теперь ставшие его людьми, спускались на берег. Мелкие отряды воинов, до этого стоявшие с копьями наперевес, бежали туда, где между стенами крепости и водой залива оставался зазор – и стояли на привязи лодки. Уходят, не принимая бой…
Йорингард был взят. Почти взят.
– Кто сейчас на стенах? – спросил Харальд, глядя вдаль, на огни у устья фьорда.
Как только лодки доберутся до драккаров, те уйдут. Первоначальный его план, собственно, от этого только выигрывал. У него стало больше людей, одиннадцать драккаров на выбор – и вся казна Йорингарда…
– На стенах человек двадцать наших. И еще местные, которых нанял Гудрем. Но они давали клятву ему, так что не знаю, что решат…
– Понятно. Пошли, поглядим.
Они вдвоем дошагали до ворот. Харальд по пути заметил нескольких викингов перед одним из домов – приземистым, стоявшим в середине крепости. Разглядел в свете факела лицо Бъерна.
Значит, казна там.
– Заглянуть бы туда, – осторожно сказал Убби, шедший следом. – Посмотреть, сколько всего лежит. Пересчитать…
– Успеется, – равнодушно сказал Харальд.
Стража со стен, как он и предполагал, уже собралась у главных ворот, побросав посты. Местные отдельно – хмурые, злые. Бывшие люди Хрорика, которых можно было легко отличить по золотым и серебряным браслетам, стояли у костра перед воротами, не обращая на них внимания. Смотрели спокойно, вольготно опираясь на копья…
Харальд с сожалением поглядел на местных. Оружие, кольчуги и шлемы на каждом были лишь ненамного хуже, чем у ветеранов Хрорика. Это Нартвегр – здесь у каждого в доме всегда лежат копье, щит, меч или топор. И есть хотя бы по паре походов за плечами.
Но пытаться переманить их бессмысленно, раз они уже дали клятву Гудрему. Сам он в любой момент может уйти, а у них тут семьи, и они об этом помнят.
Он дошагал до костра, объявил, посмотрев на стоявших поодаль:
– Пойдете под мою руку? Нет? Тогда вон отсюда. Убби, прикажи, чтобы им открыли ворота. И гнали отсюда.
Убби бросил несколько слов. Харальд развернулся, глянул на устье фьорда, видневшееся в просвете между двумя домами.
Крохотные искры огоньков все еще тлели вдали, у линии горизонта.
– Скажи своим, пусть разойдутся вдоль стены. Если с той стороны сунутся вояки Гудрема – хоть я и не думаю, что кто-то рискнет – пусть поднимают тревогу. Но в драку не лезут, сразу отходят туда, где казна.
Убби кивнул.
Харальд, уже не задерживаясь, почти бегом вернулся на берег. Пожалуй, стоит сделать так, как предлагал ветеран Хрорика – выбрать драккар покрепче, перенести туда казну…
Уже подходя к воде, он вдруг заметил, что огоньки стали ярче.
Корабли, стоявшие в устье фьорда, возвращались назад.
Кейлев, стоя на носу драккара, размышлял.
Со своим ярлом на это дело он пошел не из молодого азарта, как другие, а с дальним прицелом. Двое его сыновей ходили в походы на драккарах другого ярла – но этой весной он хотел перетащить их к Харальду. В хирд нового корабля.
Пусть ярла и побаивались, потому что в бою зверел – но своих он никогда не трогал. И никто не мог отрицать, что Харальд ярл удачливый. Опять же, за спины своих людей никогда не прятался.
Наоборот, всегда лез первым в бой. И многих от смерти уберег. Как раз такому ярлу Кейлев и хотел доверить своих сыновей – двух из четырех, которые у него еще остались. Старший не вернулся из похода, еще один пропал в море, уйдя на рыбалку…
А поскольку Харальд еще и обещал сделать отличившихся хирдманами, Кейлев твердо был настроен отличиться. Глядишь, стал бы хирдманом, пусть даже на старости лет.
Потом взял бы к себе сыновей – а через годик передал одному из них хирд…
Поэтому, когда драккары в устье фьорда поплыли в Йорингард, Кейлев долго не раздумывал. Сам он пожил достаточно, а поймать удачу на старости лет – кто от такого откажется?
– Ставь парус, – крикнул он. – И на весла. Нюхом чую, ярлу скоро понадобится наша помощь.
Огоньки чужих драккаров быстро приближались к берегу Йорингарда. Там, похоже, спешили, шли и на веслах – и под парусом…
– Чего они тут забыли? – пробормотал стоявший рядом Убби. – Странно это. По всем раскладам, должны были уйти.
Харальд помолчал, оглядывая берег. Сказал нехотя:
– Думаю, они тоже вспомнили о казне Йорингарда.
– И что будем делать, ярл?
– Драться, что же еще, – он облизнул губы, сплюнул. Нижняя часть лица, которую не прикрывала личина шлема, после недавней бойни была залита кровью. – Найди для меня какой-нибудь шлем. Только без позолоты.
Зря я отшвырнул тогда свой, подумал Харальд угрюмо. Сейчас, в полумраке, его уже не найти. Ну да когда накатывает бешенство, уже не до умных мыслей…
– И эля мне. Промочить горла.
Убби сунул ему в руку баклажку, содранную с собственного пояса. Ушел в темноту, подсвеченную кострами у стен – и факелами, догоравшими там, где на земле валялись части тел.
Драться, так драться, решил Харальд. Взять один из драккаров, часть людей – и вперед, встретить врага на воде.
Ветераны Хрорика, посаженные на весла, гребли с утробными выдохами. До драккаров, идущих от устья фьорда, оставался всего один полет стрелы, когда Харальд разглядел за ними свой драккар. Там тоже взлетали и опадали весла – а еще упруго выгибался парус, ловя ветер, дующий с моря на сушу…
Поторопился Кейлев, с досадой подумал он.
И нахлобучил шлем.
Значит, придется поторопиться и ему.
– Ярл Харальд, – долетело вдруг с одного из драккаров.
– Кажется, Грюмир, – деловито сказал Убби, стоявший рядом. – Смотри-ка, они там паруса зарифляют. И грести перестали. Поговорить хотят?
Харальд не ответил. Сейчас все проясниться, подумал он.
– Ты, говорят, смелый боец? – Заорал Грюмир. – Давай решим все между нами, как мужчины. Я сам отправлюсь на твой драккар – если ты не обмочишься от страха, конечно. Устроим хольмганг у тебя на борту… но дай слово, что не струсишь и выйдешь со мной биться.
– Ловушка, – уверенно объявил Убби. – Не слушай его, ярл.
Он и сам не знает, насколько он прав, говоря о ловушке, подумал Харальд. Быстро спросил:
– Убби, ты был на том пиру, где Гудрем заявил, что заставит меня служить ему?
– Ну… – нерешительно протянул тот.
– Знаешь что-нибудь об этом?
– А что, это правда? – поразился Убби. – Нет, ярл. Думаешь, они могут… тогда точно не следует соглашаться.
Даже если откажусь от хольмганга сейчас – чужие драккары из фьорда никуда не денутся, мелькнула у Харальда мысль. А конунг Гудрем мог доверить Грюмиру кое-какие секреты. Как хирдману и человеку, на которого он оставил Йорингард вместе со всей казной.
И за кормой у них его драккар, на котором не больше четырех десятков воинов…
Рано или поздно, но Грюмир получит свой бой. Вот только на хольмганге есть шанс и выиграть, и посмотреть, что за ловушку ему приготовили.
Харальд оперся о планширь драккара, подался вперед. Закричал:
– Только ты и я. Больше никого. Никаких помощников, никаких щитов.
– Согласен, – долетело в ответ.
– Вычистите половину корабля до мачты, – негромко приказал Харальд, отступая. – Снимайте лавки для гребцов чтобы освободить место. Будет ему настоящий хольмганг.
– Без людей, которые держат щиты перед теми, кто бьется, это уже не совсем хольмганг, – тоном знатока заметил Убби. – Ну или хольмганг не по правилам…
Следом он рявкнул, разворачиваясь к воинам:
– Чего замерли? Убирайте доски. Разожгите пару факелов, подстелите под них мокрые шкуры. Хоть посмотрите, как дерутся настоящие викинги.
Харальд скривился. Подумал – если все обернется худо, главное, чтобы Кейлев догадался вовремя уйти. Золото из Хааленсваге у него с собой…
И за девчонкой старик присмотрит, раз уж обещал. Хотя бы в память о своем ярле.
На драккаре Харальда слова о хольмганге тоже расслышали.
– Парус убирайте, – бросил Кейлев, вглядываясь в то, что творилось впереди. Окликнул ближайшего к нему викинга: – Финбъерн, передай на кормило Олаву – пусть правит к левому берегу. Обойдем их слева, по кружному пути подойдем к драккару, на котором сейчас ярл… по левому борту весла в воду, по правому греби.
Драккар разворачивался, движимый правым рядом весел – и направляемый кормилом.
– Оба борта – греби, – распорядился наконец Кейлев, посчитав, что нос корабля, украшенный зубастым драконом, развернулся влево уже достаточно. Рявкнул погромче: – Олав, смотри не воткни нас в скалы.
Шлюпка Грюмира причалила с левого борта. Убби сбросил вниз веревочный конец, подал руку.
Но Грюмир буркнул:
– Уйди… предатель.
И взобрался на борт сам. Перевалил через планщирь, спрыгнул на палубу, сложенную из съемных половиц.
Те громко скрипнули – хирдман Гудрема оказался на редкость увесистым воином.
Харальд молча ждал, стоя у носа корабля. Скользнул взглядом по лицам викингов, вставших под его руку этой ночью.
Они, толпясь за мачтой, смотрели на него с любопытством, возбуждением и азартом. Двое воинов, стоявших у самых бортов, держали жарко горевшие факелы.
Пламя которых снова отливало для него красным.
Если проиграю, они многое потеряют, подумал Харальд. Но драккар у них есть, так что шанс на спасение имеется. Другое дело Бъерн, Ларс и Нарви. Они остались там, в крепости…
– Ну? – заорал Грюмир, выходя на середину свободного пространства.
Лязгнул меч, выходящий из ножен.
– Так ты собираешься драться, ярл Харальд? Или так и будешь стоять на носу, как стыдливая девка? Ждешь, пока я сам к тебе подойду?
Харальд перехватил рукоять секиры в привычном захвате – чтобы удобнее было рубить на уровне пояса. Молча шагнул вперед, разглядывая могучую фигуру Грюмира.
Хирдман Гудрема явился на хольмганг без кольчуги. Тело укрывала одна рубаха. Чтобы быстрее двигаться, выйдя на поединок с берсерком? Разумно, подумал Харальд. Все равно ни одна кольчуга не защитит от удара секиры, нанесенного с размаху, от плеча.
И шлем на нем оказался простой, железный. Зато на руках, на голых до локтей, блестели золотые браслеты…
Всему этому Харальд значения не придал, высматривая совсем другое. Но ничего странного или непонятного в облике Грюмира не увидел.
Может, хирдман Гудрема и впрямь пришел просто подраться?
На втором драккаре Хрорика и драккаре самого Грюмира тем временем собрали паруса. И перестали грести. Но остатки скорости, набранной до этого, потихоньку сносили корабли все ближе к драккару, на котором был Харальд.
Если подойдут на половину полета стрелы, подумал он, надо будет отгрести назад. Убби должен догадаться и посадить гребцов на неснятые лавки…
Ну а не догадается – придется крикнуть.
Харальд тряхнул головой и двинулся вперед скользким шагом. Драккар покачивало на легкой зыби, ноги приходилось ставить пошире, для надежности.
Грюмир больше не орал – берег дыхание. Вскинутый меч посверкивал в его руках, ловя на лезвие багровые отблески факелов.
Харальд на пробу замахнулся – просто чтобы посмотреть, насколько противник хорош в бою.
Грюмир, отбив лезвие мечом, отскочил.
Харальд, тут же ринувшись вперед, достал его в плечо граненым лезвием в навершии секиры. Подумал разочарованно – нет, не видать мне сегодня хорошего хольмганга…
Хирдман Гудрема оскалился, подавив стон. Прыгнул вбок, заходя слева – и сам попытался достать его мечом.
Харальд, хмыкнув, развернулся, ловя клинок Грюмира в выемку между лезвием и острием навершия. Звон. Грюмир, едва не потерявший меч, торопливо отступил. Пробежал еще три шага, заставляя Харальда развернуться спиной к мачте…
И вдруг прыгнул в сторону корабельного носа, увенчанного драконом. Присел рядом с ним, пригибаясь.
А палубу тут же дождем осыпали стрелы, прилетевшие с драккара Грюмира. Викинги, толпившиеся у мачты, взревели, хватаясь за щиты. Убби завопил:
– Это не по правилам. Измена.
И ринулся к Харальду, выдрав у одного из своих товарищей щит, окованный железом. Вскинул, встал перед своим новым ярлом, заслоняя.
Харальд, заворчав и оскалившись, смахнул стрелы, повисшие на медвежьей шкуре бахромой из игл. Выдрал ту, что вошла в мякоть возле большим пальцем. Сказал громко, ощериваясь:
– Так ты сюда шутки пришел шутить, Грюмир? Наш хольмганг закончился, даже не начавшись…
– Тебе, берсерк, – объявил хирдман Гудрема, разгибаясь, – я советую посмотреть на руку и ноги. Стрелы тебя все-таки достали. А тебе, Убби, я советую бежать. Потому что время твоего нового ярла кончилось. Смотри, как бы не закончилось и твое.
Он перепрыгнул через носовой планширь – вода внизу шумно плеснула, принимая его тело.
– Что за… – с недоумением сказал Убби, опуская щит и поворачиваясь к Харальду. – Зачем тогда он сюда притащи…
Убби вдруг осекся на полуслове, глядя в лицо Харальда. Выдохнул протяжно:
– Ярл, глаза-то у тебя…
Харальд не мог дышать.
Тело сковала непонятная сила – но не давившая, а просто лишившая возможности двигаться.
И одна за другой уходили мысли. Ярость. Изумление. Понимание того, что его поймали все-таки в ловушку – точнее, он сам в нее прыгнул.
А все потому, что не мог иначе. Не мог не ответить на вызов.
Судьба нашла его и здесь, в Йорингарде. И нашла бы где угодно. Верно говорят – судьбу не обманешь. Потому что нить ее прядут для каждого человека норны…
Но все это больше не имело значения – и не задевало его.
Яд на стрелах, подумал он напоследок. Эйлин опоила, эти отравили, намазав чем-то наконечники стрел…
Харальд видел нос корабля перед собой, лицо Убби, силуэты двух других драккаров по бокам. Те спешно выгребали, заходя справа и слева. Но не сходились, беря в клещи, а шли, увеличивая расстояние между собой и драккаром, на котором был Харальд.
Словно торопились уйти.
Красноватого отлива теперь нигде не было. Весь мир лежал перед ним полотном, сотканным из разных оттенков серого.
Потом на Харальда пахнуло живой плотью, и он ощутил наконец желание. Такое знакомое, которое прежде накрывало только с женщинами – теплыми, мягкими. Где-то сбоку, как раз там, откуда пахло плотью, мир налился наконец краснотой, ожил, позвал к себе…
Харальд разжал руки – секира, глухо звякнув, врубилась в одну из сосновых половиц.
Но за долю мгновения до того, как он потянулся вперед, Убби, прошедший не одну битву и нюхом чуявший, когда дело идет не к добру, метнулся в сторону.
В памяти его разом всплыли все слухи, которые ходили о Харальде. И то, что во всех слухах глаза ярла описывались одинаково – сияющие, как серебро на солнце.
А сейчас серебро глаз Харальда исчезло. В глазницах поблескивала ровная серая муть. Без белков, без зрачков, без радужек…
И лицо, освещенное отблесками факелов, стало другим. Темно-серым, как китовая шкура – только без мокрого блеска. Руки и шея тоже потемнели.
Пока он думал, Харальд, пригнувшись, скользнул в его сторону. Отловил руку с мечом, которую Убби бессознательно вскинул перед собой – все как-то стремительно, незаметно.
Хрустнуло, меч выпал. Убби взвыл от дикой боли и с изумлением понял, что ярл раздавил ему ладонь. Взгляд викинга ухватил вылезшие из рваной плоти концы сломанных мелких костей…
И Убби, мгновенно сообразив, чем все это кончится, долбанул по руке Харальда, уже скользнувшей ниже, к запястью, щитом, который держал в уцелевшем кулаке. Ударил, метя по пальцам ярла железной оковкой. Щит он взял у Торвина – а тот любил затачивать железо по краям, превращая его в режущее лезвие…
