Текст книги "Невеста берсерка (СИ)"
Автор книги: Екатерина Федорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Двое викингов, подошедшие к костерку раньше прочих, понятливо кивнули и умчались. Харальд замер, глядя в огонь.
Где-то за спиной у него стояла Добава, не решавшаяся подойти ближе.
Викинги начали подтягиваться к костру со стороны поместья – по большей части хмурые, невыспавшиеся. Харальд молча оглядывал подходивших.
То, что он затеял, было чистым безумием, на которое мог отважиться только берсерк. И сейчас многое зависело от того, пойдут ли за ним воины. Поверят ли.
Но они могут и отказаться…
Харальд отогнал ненужные мысли. Не время для сомнений. Ни в его голосе, ни на лице их не должно быть.
– Ярл, – тихо сказал Кейлев, возникая из темноты и вставая в двух шагах от Харальда. – Что случилось?
– У меня есть дельце, которое сделает всех вас богачами, – громко ответил Харальд.
И окинул взглядом воинов. Вроде бы все подошли.
– Вы уже знаете, что случилось в Йорингарде, – объявил он.
Викинги молчали, глядя на него кто выжидающе, а кто и радостно – слова о возможности в мгновенье ока стать богачами захватили многих.
– Так вот, я хочу наведаться в Йорингард. И пока Гудрем щиплет за задницу баб из Фрогсгарда, пощипать его кладовые. А когда он придет…
Харальд ощерился, подаваясь вперед и перехватывая левой рукой древко копья, чтобы не упало.
– А когда Гудрем придет, мы сделаем кое-что. Что именно, расскажу потом. Но если все выгорит… о нас будут петь скальды по всему Нартвегру. Я, Харальд, клянусь – я возьму лишь десятую долю вместо положенной ярлу половины. Все остальное вы поделите между собой. В Йорингарде нас ждут кладовые, принадлежавшие конунгу. И те из вас, кто отличиться больше других, получат под свою руку драккары. Станут хирдманами (главами корабельной команды). Я, Харальд, сказал. Если кто-то из вас не хочет идти со мной – пусть уйдет сейчас.
Он смолк, оглядывая воинов. Никто не двигался. Правда, некоторые глядели на него не просто задумчиво, но и с откровенным сомнением…
И все же восторженных взглядов было больше. Кладовые Йорингарда – и почти все они, за исключением одной десятой, достанутся тем, кто выживет? Это были волшебные слова.
К тому же ярл обещал лучших из них сделать хирдманами.
Да, их было слишком мало для взятия Йорингарда. Но ярл вроде бы что-то придумал…
– Значит, так, – быстро сказал Харальд. Лучше все-таки не давать им слишком много времени на размышления. – Кому что не нравится – собрали вещи и вон из моего поместья. Нет таких? Тогда всем живо готовиться к отплытию. Ларс, отбери дюжину человек. Погрузите на драккар запас еды на несколько дней. Ты, Кейлев. Возьми с десяток людей. Тащите столы из общего зала. Подоприте дверь рабского дома – так, чтобы завтра рабы выбрались из него не сразу.
И в Хель эту Кресив, подумал Харальд. Неизвестно, выживет ли он сам – так что ее сомнительные возможности уже без надобности. Распорядился, припомнив о Рагнхильд:
– И пару столов – к дверям на мою половину. Подоприте получше. Позаботьтесь… о моей гостье.
– Перетащить твое золото на драккары, ярл? – предложил Кейлев. – Так оно надежней будет.
– Тащи, – велел Харальд. – Но хочу, чтобы все знали – все, что мы заберем отсюда, станет общей казной хирда. И торопитесь. В Йорингард мы должны успеть раньше, чем Гудрем вернется из Фрогсгарда. Намного раньше. Ну?
– Хрор, – рявкнул Кейлев. – Скольди, Рагнир, Ансель. И вы, Ингварсоны.
Он ткнул крепким пальцем в двух братьев, восторженно смотревших на Харальда.
– За мной. Ларс, а ты что застыл? Если нам не хватит потом еды, клянусь Одином, прирежу тебя самого. Ты уже отъелся после похода – вон, ляжки обросли жиром, как у бабы…
Несколько викингов заржали в голос. Круг воинов вокруг костра начал стремительно редеть – все разбегались. Кто по поручению, кто за собственным сундуком, чтобы оттащить его на драккар.
– Славно, – проворчал Харальд. – Эй, там. И заведите на драккар Торвальда со Снугги. Только руки им не развязывайте.
Он развернулся, поймал за плечо викинга, пробегавшего мимо.
– Бъерн, за мной. Нужно вывести лошадей за ворота. И хорошенько их напугать, чтобы не вернулись обратно.
Что-то случилось, но что именно, Забава не понимала.
А спросить, поскольку не знала языка, не могла. Пришлось идти за Харальдом молча.
И так же молча стоять в десятке шагов от него, когда воины начали собираться к костру. Подходившие глядели в ее сторону удивленно…
Она под их взглядами отступала все дальше от костра, чтобы не торчать у всех на виду единственной бабой в толпе мужиков.
Покрывало, накинутое на плечи, цеплялось за траву. Забава в конце концов скрутила его в толстый жгут и перебросила через плечо.
Потом Харальд, переговорив со своими воинами, оставил оружие у костра. Убежал куда-то в темноту и вернулся, таща за недоуздки двух невысоких лошадей. За ним следом шел один из воинов, тоже с парой коней.
Они вывели лошадей за ворота, затем оттуда донеслось дикое, страшное ржанье.
Забава кинулась к воротам. На нее из темноты тут же выскочил Харальд. Подхватил за руку, поволок к костру…
И, подобрав уложенное на траву оружие, потащил к спуску в скалах. Туда уже бежали его воины, несшие кто сундук, кто – мешок из холстины или кожи…
ГЛАВА 4
Йорингард
Удача была на стороне Харальда. Ветер, едва они вышли в море, дунул с северо-запада – не совсем попутный, конечно, но если развернуть парус под углом, то под ним вполне можно было идти вдоль берега. На юг, к Йорингарду.
И дуло хорошо, так что драккар рванулся по волнам, оставляя за собой пенный след, видимый даже в темноте. Лодки, привязанные сзади, темными пятнами запрыгали по бурунам.
– Всем спать, – сказал Харальд, пройдясь по драккару. – Если ветер переменится, я всех разбужу – и пойдем на веслах.
Он подошел к кормилу, у которого замер Кейлев. Сам положил руку на деревянную рукоять.
– Поспи и ты, Кейлев.
– А когда отдохнешь ты, ярл? – поинтересовался тот, отступая. – Смотри, свалишься…
– Когда рассветет, – хмуро ответил Харальд. – Высплюсь утром. Иди.
Он потянул кормило, укладывая драккар на новый курс, еще дальше от земли, и без того едва различимой во мраке. Луна укатывалась, скоро на небе останутся лишь звезды…
Ему хватит и их.
Каменный мыс, темной грядой вдававшийся в море перед фьордом Йорингарда, Харальд узнал сразу. Тот появился на горизонте, начал расти…
Сюда они добрались даже раньше, чем он рассчитывал – солнце сейчас висело над горизонтом в двух ладонях. До заката еще оставалось время. Помог почти попутный ветер, дувший всю ночь и первую половину дня. Только после обеда воинам пришлось сесть на лавки и грести…
– Суши весла, – скомандовал Харальд.
И побежал от носа драккара к корме, по пути раздавая команды:
– Кетиль, Бъерн, Ларс… и вы, двое. Берите оружие, пойдете со мной на лодке.
Он задержался возле чулана, где за занавесками сидела Добава. Пригнувшись, сунул туда голову.
И, ударив ладонью по доскам палубы, сказал на славянском:
– Дом.
Та, хлопнув ресницами, неуверенно кивнула. Харальд двинулся к корме, подхватил оставленные там копье и секиру. Сказал громко, встретившись взглядом с Кейлевом, опять стоявшим у кормила:
– Кейлев. Если что… я с собой на тот свет баб брать не хочу. Сам дойду, не заблужусь. Пусть девчонка живет. Присмотри за ней.
Старик глянул удивленно. Но кивнул с готовностью.
– Хорошо, ярл. Я запомню твои слова – и выполню твою волю.
Харальд уже разворачивался к одному из воинов, стоявших на корме.
– Ларс. Тяни лодку, на которой к нам прибыла Рангхильд. Она из здешних мест, глядишь, издалека сойдем за своих.
На весельные лодки, которые сторожат устье фьорда, подумал он, Гудрем мог набрать местных. И лодку, когда поплывут за мыс, могут узнать. А узнав – не всполошатся сразу…
Первому перебравшемуся в лодку скинули сверху копья, шлемы и щиты. Потом викинги один за другим скользнули вниз. Харальд тоже бросил вниз свое копье.
– Шлем, ярл, – Кейлев тронул его за плечо, другой рукой протянул простой железный шлем с пластиной для лица.
Харальд принял его молча – и тут же бросил вниз, в лодку, в руки одного из викингов. Глянул на Кейлева. Теперь, в отсутствие его помощника Свейна, ушедшего к своей семье на зимовье, старый викинг делал то, что обычно выполнял тот.
– Делай то, что я велел, – негромко напомнил Харальд старику. – Время от времени работайте веслами, чтобы вас не снесло к мысу. Будьте здесь и ждите.
Он перекинул ногу через планширь драккара, ухватился за веревку одной рукой – и спрыгнул, держа в другом кулаке рукоять секиры.
Забава, опять сидевшая за занавесками, осторожно выглянула в щель. Натолкнулась на любопытный взгляд какого-то мужика и отпрянула назад.
Харальд-чужанин, бросив все, решил куда-то уплыть. Наверно, спасаясь от войны.
Она этому была рада. Все лучше, чем воевать. Одно огорчало – что Харальд не взял с собой никого из рабынь.
Получается, всех остальных он бросил на потеху врагу. И бабку Маленю, и Красаву. Хоть и вредная она, а все же – сестра. Не по-людски это.
Одну ее зачем-то взял с собой. Пришел на рассвете, улегся рядом, облапив – и уснул. Но спал всего ничего. Вскинулся, не зевая, не потягиваясь, словно и не спал перед этим. Снова ушел, глянув на нее молча…
А Забава, хоть и подмывало поднять крик, в лицо ему бросить, в глаза его бесстыжие, серебряные, имя и бабки Малени, и Красавы – небось понял бы, – промолчала.
Жалко стало Харальда-чужанина, когда увидела, какие тени залегли под серебряными глазами.
И пока он спал, лежала тише тихого, уткнувшись лицом в его рубаху из темной, колючей шкуры – то ли волчьей, то ли медвежьей. Шевельнуться боялась, чтобы невзначай не разбудить, не потревожить…
– Кольчуги снимайте, – скомандовал Харальд, спустившись в лодку. – Если нас увидят с берега, пусть думают, что мы отправились набрать воды.
Когда гребцы сидят на веслах, воду они пьют в несколько раз больше обычной нормы, подумал он. Если кто-то и в самом деле смотрит со стороны скал, насторожится не сразу…
– Копья, щиты, мечи и шлемы – все на дно, чтобы из-за бортов не выглядывало. Меня называйте Сигвардом. Если что – мы люди Рюльви Длинноногого. Были во Фрогсгарде, идем в Хисальвинг, поместье Рюльви. Сам ярл на драккаре. Если к вам подойдут люди Гудрема, тяните время. Твердите, что ждете Сигварда, которого послали найти родник, а без него с места не сдвинетесь. Иначе ярл голову с вас снимет – поскольку на драккаре у гребцов пересохли глотки. А сейчас на весла…
Он расстегнул пояс с кинжалом, содрал с себя рубаху из медвежьей шкуры. Вывернул мехом внутрь, кожей наружу. Потом бережно завернул в нее секиру, пристроил рядом – и сел, кинув руку на кормило.
Воины, уже скинувшие кольчуги, налегли на весла. Лодка полетела по морской зыби, разрезая ее наискосок – от драккара к тому месту, где от скал отходил мыс.
Харальд прищурился, вглядываясь в берег.
Все фьорды, на которых стояли крепости, охранялись одинаково. Весельные лодки ходили по устью, курсируя взад-вперед.
А на берегу, там, где море начинало вдаваться в сушу, ставили небольшие дозоры. С дровами для костра – чтобы запалить, если возле входа в гавань вдруг появятся чужие драккары. На закате стражу обычно меняли.
И Харальд, прежде чем взяться за Йорингард, хотел оставить небольшое приветствие тем, кого Гудрем оставил в крепости. А еще оставить эту сторону фьорда без присмотра…
Вряд ли дозор выставлен еще и на мысу, думал он, разглядывая быстро приближавшуюся каменную гряду. Скорее всего, стражники сидят только у входа во фьорд. Там, откуда дым или огонь из Йрингарда заметят сразу.
Однако в сторону мыса тоже следовало посматривать.
Когда лодка скребнула носом по валунам, о которые бились волны, Харальд поднялся. Взял завернутую в кожу секиру небрежным жестом – как подхватывают пустой мех для воды или эля.
И громко объявил:
– Пойду поищу родник.
– Топай, Сигвард, – покровительственно сказал один из воинов.
Он спрыгнул на берег, глядя под ноги – серебряные глаза ни с чем не спутаешь, поэтому ими лучше не сверкать, пялясь по сторонам. Зашагал к едва заметной тропке, которую заметил еще с воды.
Если на мысу есть стража, наверху, на скалах, его могут встретить.
Дыхание учащалось в такт шагам…
Сейчас Харальд и сам желал, чтобы его встретили. Берсерк просыпался в нем, тихо, без слов и мыслей. Море сбоку уже посвечивало нехорошим светом, словно над ним разгорался закат.
Но он, даже не оборачиваясь в ту сторону, знал, что для заката еще рано.
Его никто не встретил. Харальд, оглянувшись по сторонам, побежал вдоль края скал, поросших невысоким кустарником. Обрыв торчал далеко впереди сглаженным клином, отделяя гладь фьорда от моря. Стража должна сидеть именно там, присматривая и за лодками, и за устьем залива.
Он бежал и прислушивался. Даже собственное разгоряченное дыхание не мешало – Харальд различал, четко и громко, как волны внизу накатываются на каменистый берег, кричат чайки…
Серебряных глаз Харальд уже не скрывал – не до этого было. Да и при виде голого до пояса мужика, без кольчуги и оружия, встревожатся не сразу.
– Стой, – окликнули его наконец.
Он, прищурившись, сделал еще несколько шагов, остановился. Развернулся спиной к солнцу, висевшему низко над морем, сказал приветливо, разводя и приподнимая руки, чтобы видели, что безоружный:
– Дружище. Где здесь родник?
Над невысокими кустами мелькнул шлем, бросил в лицо Харальду солнечный блик. Он наклонил голову, пряча серебро глаз под веками.
– Ты откуда? – напряжено спросил дозорный, по-прежнему не высовываясь из кустов.
– Мы идем из Фрогсгарда, – пробормотал Харальд, оглядываясь. – Весь день гребем, вода уже кончилась – а ярл, собака, не хочет останавливаться на ночевку. Говорит, у вас тут неспокойно.
Среди кустов по правую руку виднелась прогалина, над которой поднималась кучка дров…
Разжечь костер они уже не успеют. А укрепления Йорингарда далеко, крики не долетят.
Харальд вдохнул полной грудью – и взялся за рукоять секиры там, где ее не прикрывали складки кожи. Тряхнул, скидывая рубаху.
И рванулся вперед, второй рукой перехватывая секиру уже ближе к лезвию.
Голову со шлемом, пустившим ему в глаза солнечный зайчик, он срубил, даже не примериваясь. Его окропило красным – щедро, ото лба до пояса. Харальд ощутил на губах пряный вкус чужой крови.
И берсерк в нем вырвался на свободу. Только где-то в уме колотилась мысль – костер, не дать разжечь костер…
Он увернулся от пары дротиков, вылетевших справа и слева, из зарослей. Метнулся к дровам, над которыми уже склонился один из дозорных.
Вторая голова скатилась с плеч, почти не обрызгав его кровью. Харальд обухом топора подправил упавшее тело – так, чтобы красные струи текли по куче поленьев, смачивая их.
Шагах в пятидесяти по кустам неслись двое, убегая в сторону Йорингарда. Молча, тихо…
Он понесся следом.
Когда ярл, до пояса залитый кровью, скатился с тропинки, ведущей от края скал к берегу, воины облегченно вздохнули. Харальд, не заходя в лодку, швырнул туда рубаху и секиру. Махнул рукой – отчаливай.
А сам, пробежав несколько шагов, тут же нырнул в набежавшую волну. Сделал несколько мощных гребков, поднырнул, смывая кровь с косиц.
Потом ухватился за планширь лодки на корме. Сидевший с той стороны Кетиль протянул руку, помогая ярлу забраться внутрь.
– Теперь надо встретится с одной из лодок, – объявил Харальд, отфыркиваясь – и взмахом руки отгоняя Кетиля от кормила. – Говорим уже другое. Вы из соседней деревушки, с Хрисмюра. Прослышали, что Гудрему нужны люди на новые драккары, идете узнать, сколько он обещает за службу… летом ходили на драккарах все того же Рюльви. Ну, к устью фьорда, быстро.
Весла слажено взлетели и вошли в воду. Лодка птицей рванулась к окончанию мыса, перепрыгивая с одной волны на другую.
Солнце висело уже над горизонтом, и нехороший свет Харальду больше не чудился – море и в самом деле полыхало красным.
Он глянул на свой драккар, всем телом налегая на рукоять кормила. Там сейчас тоже работали веслами, не давая снести корабль к мысу…
На патрульной лодке их заметили издалека. Шестивесельное суденышко развернулось, неторопливо поплыло к ним.
– И ведь не торопятся, – сквозь зубы сказал Харальд. – Добрый конунг Гудрем…
Кто-то из воинов хохотнул, но тут же смолк.
– Значит, так, – объявил Харальд, когда уже можно было различить, как поблескивают шлемы сидящих в лодке – люди Гудрема, пока гребли, успели натянуть кольчуги и прочее. – Заговаривайте им зубы. Начинайте, когда упадет первый. Постарайтесь, чтобы было поменьше воплей. И еще – двое из них мне нужны живыми.
Он протянул руку, нащупывая сброшенный пояс, выдернул из ножен кинжал. Качнулся назад, перегибаясь через борт лодки – и без всплеска ушел в воду.
На его место, к кормилу, тут же сел Кетиль.
Лодки сблизились, закачавшись на волнах в тридцати шагах друг от друга.
– Кто такие? – зычно крикнул кто-то из людей Гудрема.
– Идем с Хрисмюра, – тут же отозвался Бъерн. – Думали наняться к вашему конунгу… он как, берет людей?
Харальд, державшийся за борт, дальше слушать не стал. Набрал в грудь побольше воздуха и ушел в темную глубину, которой не касались красные отблески заката, уже разгоравшегося над морем.
Вынырнул он не слишком удачно – не у кормы чужой лодки, а в нескольких шагах от нее. Ему повезло, потому что люди Гудрема оказались слишком заняты разговором, чтобы смотреть на воду. Харальд торопливо вдохнул воздух, снова нырнул.
На этот раз он всплыл из глубины именно там, где хотел – у кормы, над которой виднелась спина одного из викингов Гудрема. Ухватился одной рукой о планширь, рванулся вверх…
Лезвие кинжала перерезало шею над кольчугой, сидевших впереди обрызгало кровью.
Сивард, один из людей Харальда, стоявший на носу, первым увидел, что все началось. И, выхватив из-под ног копье, швырнул в говорившего с Бъерном.
Тот закричал, заваливаясь вперед. Ушел в воду, унося с собой копье Сиварда.
Ларс и Кетиль спрыгнули с лодки парой тюленей. Харальд уже был среди людей Гудрема…
Когда все кончилось, оказалось, что ему удалось сохранить даже трех человек. Правда, двое из них стонали, прижимая руки к животам. Из-под пальцев текла кровь, сейчас, на закате – почти черная. Третий валялся оглушенный.
Соль моря и пряный запах крови. Перед глазами у Харальда все плыло.
– Я тут слышал… – заявил он громко, перешагивая через лавку для гребцов и наклоняясь к раненому, лежавшему ближе всех.
Потом глубоко вздохнул, отгоняя красноватый туман, застилавший глаза – и продолжил:
– Что ваш конунг, Гудрем, приносит теперь жертвы Емунгарду. Не хочешь мне об этом рассказать?
Раненый, привалясь к борту лодки, выдавил еще один стон. Прохрипел, скаля зубы и коротко втягивая воздух:
– Я ничего не скажу… мне все равно не жить. Убивай, чего ждешь?
– Хочешь легко уйти? – бросил Харальд, усаживаясь перед ним на лавку. – Знаешь, кто я?
– Зверь, – вытолкнули губы раненого. – Берсерк, который не совсем берсерк…
Харальд кивнул.
– Значит, узнал. Я тут подумал – вот уже и Гудрем приносит жертвы моему отцу. А я, его сын, так ни разу и не почтил своего родителя. Нехорошо.
Викинг молчал, глядя на него с ужасом.
Пытать бы его, подумал Харальд. Но времени нет, вот-вот могла появиться вторая лодка.
Он кивнул Бъерну и Ларсу, стоявшим у мачты, указал тычком руки на оглушенного. Те сразу же ухватились за воина, валявшегося со спутанными руками. С азартом перевесили его через борт, макнули головой в воду, придерживая за пояс. Вытащили, похлестали по щекам…
Человек Гудрема замычал, приходя в себя.
– Заткните ему пока рот, чтоб не орал, – приказал Харальд. И снова посмотрел на раненого. – Умереть можно по-разному. Не думаю, что те, кто достается Ермунгарду, смогут войти в Вальгаллу. Жертвенное мясо, сам знаешь… боги его не любят. Если скажешь то, что я хочу знать, оставлю в живых. Даже в море не выкину. Только рот заткну. Кто знает, может, и выживешь. Не скажешь – принесу в жертву моему отцу. Здесь и сейчас. Ну?
Раненый молчал, глядя с ненавистью и коротко выдыхая. В угасавшем свете поблескивали белки глаз.
– Как знаешь, – Харальд встал, перехватывая кинжал по-другому – чтобы пользоваться уже не режущей кромкой, а острием.
И, задрав тому голову, опытной рукой ткнул два раза по бокам кадыка, пропуская лезвие под челюсть. Подрезая голосовые связки – чтобы не было лишнего крика.
Хотя лодку уже успело отнести в сторону открытого моря, да и оба раненых все равно не могли заорать достаточно громко, чтобы их услышали.
Но лишняя предосторожность не помешает. При виде топора над головой у многих прибавляется сил.
Он рванул забившегося человека вверх, перекидывая через борт лодки. Наступил ногой на низ живота, чтобы тот не смог выскользнуть из-под удара. Протянул правую руку назад.
Кто-то – кажется, Кетиль – вложил в нее рукоять секиры.
Голову Харальд снес привычным ударом. Пинком отправил тело за борт, сказал негромко:
– Ермунгард. Принимай жертву, это – тебе.
И сам тут же подумал, что было в этом что-то наигранное, как в сказаниях скальдов. И глубоко неправильное. Если вспомнить, как сам он разделывал своих баб – а еще то, как конунг Гудрем разорвал надвое тело конунуга Ольвдана…
То и выходит, что змеиная сущность Ермунгарда требует не чистого, без мук, убийства – а разодранных тел и воплей.
Но времени размышлять не было. Харальд двинулся к следующему раненому.
– Ты берсерк Харальд? – вдруг выдохнул тот.
– Сомневаешься? – отозвался Харальд.
– Нет… – раненый неглубоко вздохнул, скривился. – Если ты – сын Ермунгарда… тогда кто его знает… отпустишь?
– Да, – пообещал Харальд. – И даже прикажу позаботиться, как о своем.
– Спрашивай…
– Гудрем во Фрогсгарде?
Викинг медленно, с усилием кивнул.
– Сколько драккаров ушло с ним?
– Пять…
Значит, три осталось, подумал Харальд.
– Сколько сейчас народу в Йорингарде? Имею в виду, воинов?
– Три сотни… и еще пять-шесть десятков набрали в деревнях по соседству…
Примерно на столько я и рассчитывал, подумал Харальд. Выдохнул, пригибаясь к раненому:
– Сколько лодок охраняет фьорд?
– Две.
Значит, где-то у устья залива болтается еще одна лодка. Но к месту дозора на скалах вот-вот явятся те, кто должен был сменить убитых. Возможно, они уже пришли – просто не могут разжечь дрова, влажные от крови…
Как только на скалах загорится костер, вторая лодка рванется к крепости. Он мог на нее наткнуться, идя к крепости, это следует помнить.
– Сколько драккаров Ольвдана вам досталось?
– Десять. Один сгорел…
Получается, вдоль берега сейчас должны стоять тринадцать драккаров, подумал Харальд. Учтем…
– И кто в крепости командует теперь, когда Гудрем во Фрогсгарде? Ярл Хрорик?
Раненый кивнул.
О Хрорике Харальд слышал. Прозвище Черный он получил, как и положено, за то, что быстро впадал в ярость. Не берсерк, конечно, но…
Но из себя выходил быстро. Именно такой ярл в крепости ему и был нужен – вспыльчивый, быстро теряющий голову. А думающий уже потом.
Ермунгард, подумал Харальд, бросая взгляд в море, начинавшее слегка светиться в сгущавшейся тьме. Мог бы и помочь хоть раз сыну. А то всей радости, что дурная слава – да бешенство в крови, заставляющее истязать баб…
Он тряхнул головой, бросил:
– Когда вам велели возвращаться назад?
– Сразу после заката…
Надо торопиться, подумал Харальд. Где там костер на скалах? Если он так и не загорится, сюда подойдет еще одна лодка – а вот эту, плававшую целый день, будут ждать в Йорингарде. Спросил напоследок:
– Ты человек Гудрема? Или ярла Хрорика?
– Гудрема…
– Пришел с ним из Велинхела?
– Да.
– Хорошо, – удовлетворенно сказал Харальд. – Раз так, ты мне еще понадобишься. Кишки задело?
– Да… но могу… могу и выжить.
– Я тебе в этом мешать не буду.
Он поднялся на ноги. Оглушенный викинг, которому заткнули рот какой-то тряпкой, таращил на него глаза, но лежал смирно. Не дергаясь.
Закат уже догорел, по ту сторону моря дотлевали последние красные полосы. Скоро на скалах загорится костер – должен же он когда-нибудь загореться?
И начнется то, что он задумал.
– Как тебя зовут?
– Хъервард.
– Кто у вас на лодке был главный?
– Торир. Торир Плосконосый…
Надо думать, именно Торир и унес с собой в море копье Сиварда, подумал Харальд. Двух имен ему было достаточно – так что он распорядился:
– Этих двух – в нашу лодку. Сивард, ты тоже туда. Греби к нашим. Пусть зайдут на эту сторону мыса. Скажи Кейлеву – ярл приказал пока держаться в стороне, в открытом море, напротив устья. Во фьорд заходить только тогда, когда в Йорингарде запылают огни. Но пусть не торопиться. Нужно дождаться, чтобы драккары, которых пошлют к устью, сами вернулись к крепости. И помни – спиной к пленным не поворачивайся. Справишься один?
– Да, ярл, – с готовностью ответил Сивард.
Пленных людей Гудрема уже тащили в лодку.
Ну вот и все, подумал Харальд. Ощупью нашел кинжал, оставленный на лавке перед тем, как взяться за секиру. Зашагал к кормилу. С их суденышка споро перекидывали на эту сторону кольчуги, шлемы и щиты.
– Надевайте, – распорядился он.
Бъерн сунул ему в руки медвежью рубаху. Звякнул брошенный рядом на лавку пояс. Харальд натянул рубаху, сунул кинжал в ножны, застегнул пряжку пояса.
Сивард отчалил – и торопливо погреб к мысу.
– Ставьте парус, – скомандовал Харальд.
Ветер устойчиво дул в сторону суши, и это было хорошо – можно пока не утомлять людей, сажая их на весла. Силы им скоро понадобятся.
– Кетиль, у тебя вроде бы самый зоркий глаз? Садись на нос. Если что, окликнешь меня, но тихо.
Харальд налег на кормило, поворачивая к устью залива.
Каждый миг он ждал, что с левой стороны, где перед этим снял стражу, запылает тревожный огонь. Должны же люди Гудрема, посланные сменить часовых, обнаружить гибель своих?
Но огня все не было.
Скалы, поднимавшиеся с двух сторон фьорда, приближались. Вырисовывались на фоне темного неба, на котором уже начинали вылупляться звезды.
Широкое полотнище воды перед лодкой серебрилось, ограниченное стенами берегов, словно отлитыми из мрака. Посверкивали вдали огоньки Йорингарда…
А потом слева наконец запалили костер.
Вот и хорошо, подумал Харальд. Сейчас в Йорингарде сделают то, что положено – снарядят пару драккаров к устью фьорда, чтобы закупорить вход в гавань. Но в море не сунутся.
Ночь – не время для охоты за чужими драккарами.
Потом те, кого послали сменить убитых им дозорных, отправят человека в крепость. Он расскажет, как страшно зарубили часовых. Тела бросили нагло, на виду.
Если Хрорик Черный рассвирепеет достаточно, то пошлет небольшой отряд прочесать скалы с этой стороны тут же. Но драккары с воинами сразу не вернет – мало ли что.
И в Йорингарде может остаться около сотни народу. Десятков шесть-семь поставят на стены, опасаясь нападения с суши…
Еще где-то три-четыре десятка будут болтаться у причалов. С них он и начнет.
Харальд оскалился в темноте.
На берегу Йорингарда метались огни. Потом два драккара отошли от берега. Над бортами каждого жарко горели зрачки запаленных факелов – на кораблях готовились к нападению с воды.
Раз так, подумал Харальд, близко к ним лучше не подходить.
– Вижу лодку, – негромко бросил вдруг Кетиль.
– Бъерн, давай к кормилу, – приказал Харальд.
И, прихватив секиру, перебрался на нос, к Кетилю.
Впереди, где-то в одном полете стрелы от них, на серебристой воде темнело небольшое пятно. Или лодка, уже отправившаяся на смену дневным караульным – и теперь спешно выгребавшая назад, к крепости. Или второе суденышко, сторожившее фьорд.
Оттуда, через полосу воды, что-то крикнули. Их заметили.
– На весла, – бросил Харальд. – И гребите так, словно торопитесь на пирушку. Я начинаю, вы помогаете. Лодку держите борт к борту. Ларс, лук с тобой? Натягивай тетиву.
На этот раз на его стороне был мрак, так что нырять в воду не было нужды. Плевать, что кто-то успеет крикнуть – со стороны крепости и так долетали вопли, приглушенные расстоянием. Парой больше, парой меньше…
И бежала цепочка далеких огней по скалам с левой стороны, где он снял стражу. Хрорик все-таки послал людей прочесать берег. Вот и хорошо. Еще меньше людей останется в крепости.
– Торир? – окликнули их с подплывавшей лодки.
– Что стряслось? – рявкнул в ответ Харальд.
И, не слушая, что кричат в ответ, проворчал, обращаясь к своим:
– Налегли на весла, живо…
Его люди вложили в следующие гребки все, что могли. Ясеневые древки весел скрипнули, прогибаясь – но лодка рванулась вперед птицей, быстро сокращая расстояние.
Харальд привстал.
И когда до суденышка с людьми Гудрема оставалось всего шага четыре, прыгнул вперед, пригибаясь. На нос.
Приземлился он удачно. Только коленом напоролся на подвернувшуюся лавку. Но боли не почувствовал.
В бою для него боли нет – это Харальд узнал еще в четырнадцать лет. Серебристая гладь фьорда уже отливала перед глазами багровым. Тело ощущалось невесомым. Его распирало от силы, от бешенного азарта, от ожидания нового боя и чужих захлебывающихся воплей…
Желваки на щеках поддергивались от судорог, заставляя скалить зубы.
Лодку от его прыжка мощно качнуло. Пара воинов упала, потеряв равновесие. Харальд, выпрямляясь, рубанул влево и вправо, особо не приглядываясь, куда ляжет удар. Рубил-то все равно на уровне пояса…
Хруст под секирой. Кровь на лице и губах. Во рту – пьяный привкус красного эля, как это называют болтливые скальды.
А для Харальда просто вкус чужой крови. Сладкий, пряный, круживший голову…
Над его плечом свистнула стрела – и человек, поднявшийся с лавки навстречу, тут же завалился на спину. В одной из прорезей личины шлема торчало тонкое, оперенное на конце древко.
Харальд, оскальзываясь на кишках, вывалившихся из первых убитых, ринулся вперед. Отмахнулся от чьего-то меча, рубанул уже на уровне плеч.
Несколько утробных криков захлебнулись под ударами – и Харальда, и его людей. На этот раз пленных они не брали. Перебравшийся следом Бъерн добил двоих, что еще дышали.
Когда все кончилось, Харальд махнул секирой, вскрывая днище под ногами. Метнулся обратно на лодку со своими людьми. Бросил хрипло:
– На весла. Уберите парус – он заметен издалека. Бъерн, правь к скалам по правую руку – не хочу повстречаться с драккарами. У них там огни, так что они хорошо видят то, что вблизи – но плохо то, что вдали.
Кетиль, самый молодой из его воинов, хохотнул. Остальные молчали.
Однако молчание их было сосредоточенным, а не испуганным. И Харальда оно не озаботило.
Он дождался, пока лодка, обойдя с правой стороны быстро идущие корабли, вернется на прежний курс. Объявил, слизывая с губ кровь и сплевывая:
– Теперь слушайте меня. Нас слишком мало, их слишком много. Но в крепости неразбериха. Весь берег заставлен кораблями Ольвдана… значит, лодки причаливают справа и слева от них. Сейчас идем туда у всех на виду. Я хочу, чтобы на берегу узнали эту лодку. Но за половину полета стрелы сворачиваем вправо, словно собираемся причалить за драккарами. Гавань их, поэтому на кораблях стражу не поставят – ни к чему. Когда пойдем вдоль кораблей, спрыгивайте по одному. Как только я выскочу на берег, начнется заваруха. Вам придется их пугнуть – так, чтобы часть людей начала таращиться на воду и кинулась к драккарам, не спеша брать меня в кольцо… выскакивайте, убивайте, кого сможете, и снова прячьтесь между кораблями. Меняйте укрытия, не стойте на одном месте.
