Текст книги "У кошки девять жизней (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Я понятия не имела, кто у герцога в любовницах, поэтому спросила:
– Кто?
– Ты не знаешь?
– Он мне об этом не сказал, – фыркнула я.
– А глаза у тебя есть?
– Этьен, не тяни, говори, кто. Мне интересно.
Откинувшись на спинку стула, он расхохотался.
– Забавная реакция. Я ожидал чего угодно, но такого..!
Что такого я сказала?
– Хорошо. Раз ты не знаешь, а я считаю, что ты должна знать, то… В общем, это Луиза.
– Луиза, – кивнула я, ожидая продолжения.
Ведь у любой дамы, даже если она и является любовницей моего мужа, должна быть и фамилия. Но Этьен молчал. Подождав еще немного, я спросила
– Ты знаешь, сколько во Франции Луиз?
– Никогда не считал. Но это и не нужно. В нашем доме есть только одна Луиза.
– Эта Луиза? – я округлила глаза и указала на дверь.
– Да, – сердито кивнул он.
– Фу, – вырвалось у меня, – но она же горничная. Может быть, ты перепутал?
– Я ничего не путал, – отмахнулся Этьен, – какая разница, кто она? Ты ведь успела заметить, что эта горничная смазлива?
– Знаешь, у меня нет привычки разглядывать лица горничных, – хмыкнула я, – меня это как-то не особенно волнует. Лишь бы она как следует выполняла свою работу.
– Правильный подход, – одобрил меня Этьен, – но некоторые считают по-другому. Например, наш милый Огюстен.
Я рассмеялась, вспомнив ту ночь, когда я ловила привидение, оказавшееся кузеном. Ведь уже тогда я могла бы догадаться, увидев их вместе. Но не догадалась. Почему? Понятия не имею. Мне это не пришло в голову. Иногда я проявляю поразительную слепоту. А вот труп в кустах я разглядела.
– Что думаешь делать? – спросил Этьен.
– А что я должна делать? – я пожала плечами.
– Будешь мириться с нынешним положением вещей?
– Почему мириться? Меня это не интересует. Да пусть у него в любовницах будет хоть весь штат слуг.
– Тебя это устраивает? – поразился он.
– Ну… это забавно.
– У тебя поразительное чувство юмора! – воскликнул Этьен, – скажи, что ты нашла в этом забавного?
– Забавно, и все.
На самом деле я, конечно, знала, что. Будет очень забавно подшучивать над Луизой и намекать ей на то, что я знаю о сложившемся положении вещей. Но, боюсь, Этьен этого не поймет.
Этьен махнул рукой, поняв, что толку от меня немного. Понимаю, что его-то это не устраивало, он хотел, чтоб я устроила скандал со слезами и воплями. Но господа, это вовсе не мой стиль. Я устраиваю скандалы с битьем вещей и метанием предметов в объект. И потом, честно говоря, это меня не трогало. Совсем.
– Когда ты пожалеешь об этом, будет поздно, – предупредил меня кузен.
– Опасаешься последствий этого мезальянса? – поддела я его, – этаких маленьких бастардиков, бегающих по всему дому?
– Ну тебя, – отмахнулся он, – этого-то уж точно не будет. Хорошо, вижу, это не произвело на тебя впечатления. А если я скажу, что ты права? И Луиза у него не единственная?
– Только не говори мне, что там есть еще и кухарка.
– Будь я твоим мужем, то убил бы тебя за твой длинный язык.
На этой оптимистической ноте Этьен закончил разговор и встал:
– Ладно, пойду. Продолжай чтение. Или может быть, хочешь прокатиться?
– Тебе нужно отлучиться?
Он окинул меня ледяным взглядом и вышел, громко хлопнув дверью. Я фыркнула и углубилась в содержание книги.
Ну что ж поделать с моим длинным языком! Такая уж я уродилась. Сама иногда хочу промолчать, но слова рвутся наружу. Может быть, окружающие правы и я слишком легкомысленна? Наверное, это так. Иначе, почему все на свете кажется мне забавным?
8 глава. «Кто самый смелый?»
Два дня спустя навестить меня приехала Вероника. А если вспомнить ее крайне общительный нрав, то приехала она не одна. Она привезла с собой подругу маркизу де Санти, которую мы давно называли просто Дельфиной, и графиню де Сент-Берри с дочерью Жанной д`Оре. Последних я не была уже так рада видеть. Графиня по возрасту годилась мне в матери, и я не знала, о чем с ней можно говорить. Точнее говоря, общие темы мы находили, но только они не казались мне интересными. К сожалению, разница в возрасте имеет большое значение. По крайней мере, для меня. Потому что Веронику, насколько я могла судить, это не смущало. Но я уже упоминала, что она была очень общительна. Наверное, Вероника могла бы общаться с кем угодно, даже с чертом, если выпадет такая возможность.
Я не упомянула Жанну д`Оре. Согласна, возраст у нее был самый подходящий. И дело было не во мне. Все дело было в ее отношении ко мне. Эта дама совершенно не хотела общаться со мной. Позже я поняла, почему, но тогда, наверняка, поражала всех своей непроходимой тупостью, пытаясь завязать с ней разговор. Благодарю Бога, что я не поделилась своим недоумением с Вероникой и иже с ними, иначе, боюсь, они подняли бы меня на смех.
– То, что случилось с вами, Изабелла, поистине ужасно, – говорила Вероника, поудобнее устраиваясь в мягком кресле, – должно быть, это страшно больно – упасть с лестницы.
Я сдержалась, чтобы не скорчить гримасу. Очень хорошо, вся аудитория уже в курсе, что со мной произошло. Надеюсь, они не разнесли эту сногсшибательную новость всему свету. Надеюсь, когда я вновь посещу Лувр, у меня не будут спрашивать притворно-заботливым тоном доброхота: "Бедняжка, это не очень больно – упасть с лестницы?"
– Не очень, – отозвалась я на вопрос баронессы, – точнее, не совсем удобно.
Вероника и Дельфина заулыбались. Графиня де Сент-Берри сокрушенно покачала головой. Ну, а Жанна фыркнула. Должно быть, она считала, что я мало покалечилась.
– Нельзя никуда выехать, – продолжала я.
– Что же вам мешает? – удивилась Вероника, – насколько я успела заметить, вы вполне в состоянии передвигаться.
– Мешают синяки. И любопытство окружающих, которые наверняка станут спрашивать, не сильно ли я пострадала от побоев.
– Вас…? – Дельфина не договорила и ахнула.
Но я поняла, что она хотела сказать и это рассмешило меня.
– Нет-нет. Я имею в виду, люди вполне могут так подумать.
Вероника расхохоталась.
– Забавно. И все-таки, вам стоит аккуратнее ходить по лестнице. Ведь это же очень опасно. Особенно, – женщина кивнула в сторону двери, – по такой лестнице, как ваша. Я уже успела заметить, насколько она крута.
– Белла тут не при чем, – вступила в беседу Эвелина, – виноват Кадо.
– Кто такой Кадо? – приподняла брови Дельфина.
Подумав, я решила, что ничего особенного не случится, если они увидят моего пса. Поэтому, я встала, подошла к двери и приоткрыла ее. Кадо, разумеется, скучал рядом.
– Заходи, – разрешила я ему.
Пес радостно подскочил, бешено завилял хвостом и резво последовал за мной.
Его появление было встречено восторженно-испуганными возгласами.
– О Боже! – ахнула Дельфина, вжимаясь в кресло, – он не очень агрессивен?
– Не очень, – успокоила я ее, – так, слегка.
В подтверждение моих слов Кадо повилял хвостом и преспокойно улегся рядом с маркизой. Я подавила смех. А еще говорят, что собаки непроходимо глупы. Как бы не так! Кадо безошибочно чуял тех, кто его боится и именно к таким людям он проявлял повышенное внимание. Не знаю, почему, должно быть, просто из вредности.
Вероника погладила по руке окаменевшую Дельфину.
– Не бойся, – сказала она, – он ничего тебе не сделает. Очень хороший песик, правда? – женщина взглянула на пса и кивнула головой.
Кадо вильнул хвостом, давая понять, что лучшего экземпляра еще не создавала природа.
– Жуткий пес, – заявила Жанна непреклонно, – надеюсь, вы будете держать его подальше от меня.
– О, разумеется, – согласилась я с легкой ехидцей, – безопасность моей собаки мне небезразлична.
Кажется, это поняли все, кроме самой Жанны, которая окинула Кадо пренебрежительным взглядом, словно говоря: "Что с ним может случиться?"
– Прелесть, а не пес, – сказала Вероника, – сразу видно, что умница. Да перестань ты трястись, Дельфина. Он вовсе не собирается на тебя бросаться. Ему просто хочется пообщаться.
Маркизе вовсе не хотелось с ним общаться, но она сделала над собой героическое усилие и села в кресле поудобнее. Вероника нравилась мне все больше и больше. Мне нравятся люди, которые умеют находить с животными общий язык, а она была из таких. Женщина преспокойно погладила Кадо по голове, не трясясь при этом от ужаса и не отдергивая руку, как это делало большинство. В результате, Кадо доверчиво подсел к ней и положил голову на колени. Эвелина слегка надулась от легкой зависти.
– Он никогда еще так не делал, – сказала она, – он никому не позволял себя гладить.
– Наверное, вы его боялись, мадемуазель, – отозвалась Вероника, – собаки чувствуют это безошибочно. Страх для них, как красная тряпка для быка.
– Но… он такой большой, – неуверенно заметила Эвелина.
– Обожаю больших собак. Впрочем, всех остальных тоже. Они такие милые.
– А меня в детстве укусила одна, и с тех пор я предпочитаю не иметь с ними дела, – призналась графиня де Сент-Берри.
– Меня тоже, – признала Вероника, – и не раз. Но это не отвратило меня от собак. У нас в доме всегда было много собак самых различных мастей. Больше, конечно, охотничьих. Мой отец не представлял своей жизни без охоты. А вы не охотитесь, Изабелла?
Я покачала головой. При всех своих недостатках я не могла убивать беззащитных животных. Даже на охоте. Честно говоря, мне и смотреть на это было не слишком комфортно. Видеть, как травят ни в чем не повинного зайца из пустой забавы выше моих сил. Альфред смеялся над этим качеством и шутил, что я из тех людей, которые будут рыдать над телом убитой птички и даже глазом не моргнут, своими руками удушив дюжину человек. Это, конечно, не так. Но если подумать, то людей мне гораздо меньше жаль, чем животных. Почему? Потому что люди сами удавят кого хочешь.
Через некоторое время в гостиную внесли чай с пирожными для подкрепления дам. Что тут стало с Кадо! Он так умильно улыбался и вилял хвостом, выпрашивая хоть одно, так убедительно строил из себя несчастного, голодного пса, не евшего Бог знает сколько времени, что разжалобил не только Дельфину, но и графиню де Сент-Берри. Как я не убеждала их, что его кормят регулярно, Кадо все же слопал не меньше пяти пирожных.
– Ему нельзя столько сладкого, – сказала я, – просто безобразие, Кадо. А ну-ка, ступай отсюда, если ты уже насытился.
Пес виновато опустил голову, в то же время кинув на гостей такой взгляд, который без слов говорил, что с его аппетитом он съел бы еще с десяток пирожных. Потеряв терпение, я выставила его за дверь. Вероника весело хохотала при виде этой сцены.
Утолив голод, гости отправились в парк на прогулку. Тут Кадо взял реванш. Он так весело носился за палкой, принося ее каждому, кто ее кидал, что гости окончательно в него влюбились. Я не принимала участия в этом времяпровождении, воспользовавшись небольшой передышкой, чтобы просто посидеть на скамейке и подышать свежим воздухом.
Я оглядывалась по сторонам больше из интереса, чем по нужде. Парк я успела изучить и неплохо знала все его уголки. Изредка я кидала взгляд на веселящихся гостей, но не спешила к ним присоединяться. И тут мое внимание отвлек какой-то шорох, прозвучавший за спиной.
Я обернулась и, разумеется, не увидела ничего, кроме тех же кустов. Прислушалась, стараясь уловить еще какие-нибудь звуки, но было тихо. Кто там мог быть? Конечно, какое-нибудь животное. Возможно, любимая кошка Эвелины – Матти. Кошки обожают таинственно прятаться в кустах.
Найдя ответ, я уже хотела отвернуться, но тут раздался такой треск, что я мигом забыла о своем намерении. Нет, это не кошка. Кошки так не шуршат. Эти грациозные животные двигаются абсолютно бесшумно. Продираться сквозь ветки с таким оглушительным шумом и треском может лишь кабан или медведь. Либо кто-то другой, обладающий внушительными габаритами.
Не долго думая, я встала и шмыгнула в кусты не хуже кошки. Любопытство не давало мне сидеть спокойно. Мне позарез нужно было узнать, кто это производит такой шум.
Кусты в парке были густыми и росли почти вплотную друг к другу, так что, путешествовать по ним, взяв за образец кошек, было не очень комфортно. Меня выручало то, что я никогда не обладала большими размерами. Если, конечно, не считать роста. Но так как я двигалась пригнувшись, а иногда на четвереньках, то рост особенно мне не мешал.
Первые две минуты я преследовала неизвестную дичь достаточно успешно, ориентируясь по шуму. Но потом кусты перестали трещать и все стихло. Я остановилась и прислушалась. Кажется, мой слух улавливал еще какие-то звуки. Едва слышный топот, словно кто-то удирал со всех ног. Причем, ног было немного, всего две. Человек? Это был человек? Господи, но что он делал в кустах?
Я очнулась и обнаружила себя стоящей на четвереньках в густой траве между двух особенно запущенных кустов. Господи, а что я здесь делаю в таком виде? Совсем с ума сошла. Взрослая, благовоспитанная девица, уже замужняя дама, кстати, и веду себя, как подросток. Если меня здесь кто-нибудь обнаружит, я просто сгорю от стыда.
Нужно было выбираться, и сделать это как можно незаметнее. Я огляделась, пытаясь сориентироваться. Так, кажется, я нахожусь в дальнем конце парка. Нужно повернуть назад, потом выбраться на дорожку, предварительно убедившись, что поблизости никого нет. Иначе, вот будет сюрприз для гостей! Ну, как тут не подумать, что при падении с лестницы я здорово повредила себе голову?!
Некоторое время я пыталась встать на ноги, но потом поняла, что это невозможно. Точнее, возможно, но сопряжено с определенными трудностями. Ветки были острыми и я могла сильно поцарапаться и порвать платье. Мне и без того достаточно повреждений. Поэтому, я решила, что не будет ничего страшного, если я еще немного поползаю. Все равно, меня никто не видит.
Нужно отметить, что на четвереньках я двигалась очень проворно. Оставалось только удивляться, почему собственно я до сих пор хожу на двух ногах. Но все-таки, кто это был? Кого я преследовала? И что ему понадобилось в кустах? Вопросы без ответов.
Впереди забрезжил свет и я поняла, что почти выбралась. Подобравшись ближе, я уже хотела высунуть голову, чтобы осмотреться и тут услышала голоса, причем, звучали они очень близко. Я поспешно нырнула назад и села на траву, прижав к себе колени. Нет, ну это просто глупо! Долго я буду здесь сидеть? Неужели, нельзя найти другое место для разговоров? Такой огромный парк, нет, их приспичило болтать именно тут.
Клянусь, я не хотела подслушивать. С детства знала, что это ужасно некрасиво. Но что я могла поделать? Сперва я хотела осторожно отползти назад, но женский голос произнес:
– Ты это слышал?
– Ничего особенного, – отозвался мужчина странно знакомым голосом, – ветер.
– Там что-то треснуло, – настаивала дама.
Я затаила дыхание. Надеюсь, эти люди из другой породы и не станут следовать моему примеру. Ну почему такое происходит со мной? Почему не с кем-нибудь другим?
Должно быть, беседующие решили, что на звуки не стоит обращать внимание, тем более, что они уже стихли. И слава Богу, никто не полез в кусты. Это было большое облегчение. С другой стороны, мне приходилось сидеть тут и слушать, хотя я этого совсем не хотела. Но деваться было некуда.
– За все время ты не мог выбрать минутки, чтобы навестить меня. Почему?
– Я уже объяснял тебе, Жанна.
Жанна? Вот это новость! Я знала только одну Жанну и она в настоящее время находилась у нас в гостях. Интересно, с кем это она? Такой знакомый голос!
– Это не причина. Болезни твоей жены, как притворные, так и настоящие меня не интересуют. Она просто любит привлекать к себе внимание.
– Ты хочешь сказать, что она специально свалилась с лестницы, чтобы привлечь к себе внимание? – в голосе сквозило неприкрытое неверие, – чушь!
Мама дорогая, а ведь это они обо мне! Кто еще в этом доме падал с лестницы? Стало быть, это значит, что второе лицо в этой беседе – герцог? Жанна и герцог? Да, кажется, Этьен намекал мне, что мой муж пользуется бешеной популярностью у лиц противоположного пола.
– Ну, допустим, ты прав, – продолжала тем временем Жанна, – но это не оправдывает того, что ты не приезжал ко мне. Я так соскучилась!
Стало тихо, потом послышалась какая-то возня и вдруг вопль:
– Осторожнее, ты помнешь мне воротничок!
Какие мы нежные! Нужно ли упоминать, что это был герцог. Только он озабочен состоянием своей одежды до такой степени, что это доходит до смешного. Я сдержала смешок, зажав рот рукой. Не хватало, чтоб они это услышали и решили все-таки проверить, что за странное животное сидит в кустах и фыркает.
– Ну, милый, я так давно тебя не видела, – промурлыкала Жанна, – ты приедешь в четверг?
– Непременно.
Да, ситуация была – не пожелай врагу. Я сидела в кустах в самой немыслимой позе и боясь пошевелиться, тем не менее, корчилась от хохота. Давно я так не веселилась. Смеяться хотелось тем сильнее, чем больше я должна была соблюдать осторожность. Возможно, сумей я расхохотаться во весь голос, мой смех очень скоро сошел бы на нет. Но не тут-то было. Я кусала губы, стараясь сдержаться и не могла.
Но провидение было ко мне милосердно. Кто-то из любезничающей парочки скоро решил, что им пора возвращаться. Они опасались, что их отсутствие будет замечено.
Дождавшись, когда их шаги стихнут, я отняла руки ото рта и смех тут же закончился. Осталось лишь тихое хихиканье, с которым я и выбралась на дорожку. Все так же хихикая, я оправила платье, отряхнула его, проверив на наличие пятен. Мне повезло, что земля была сухая, а трава не пачкалась, иначе я была бы вся черно-зеленая. Пригладив волосы, я сочла, что уже никого не испугаю своим видом.
Чинным, неторопливым шагом я вернулась к остальным. Судя по всему, они не замечали ничего вокруг, кроме своей забавы. Кадо с веселым лаем носился по лужайке за палкой. Я села на знакомую лавочку и сделала вид, что и не вставала с нее.
Наверное, я сделала это вовремя, потому что через несколько минут ко мне присоединилась раскрасневшаяся Эвелина.
– А ты почему не со всеми? – спросила она.
– Эта забава уже успела мне надоесть, – отозвалась я, – но я рада, что у Кадо есть возможность поразмяться. В вас столько энергии!
О том, что за это время я успела на четвереньках прочесать весь парк, я упоминать не стала.
Эта история имела продолжение. Произошло это три дня спустя, когда визит гостей уже начал забываться. Была пятница, самый скучный из всех дней недели. Не знаю, может быть в других местах он проходит по-иному, но в этом доме было невыносимо скучно. Его обитатели предпочитали сидеть дома и изнывать от скуки.
Эвелина занялась рисованием, а я сидела рядом и наблюдала. Мне всегда нравилось это занятие. Нет, я не имею в виду рисование. Я уже упоминала, что не сумею нарисовать даже солнце, чтоб люди не подумали, что это клякса. Но я обожала смотреть, когда рисуют другие. У Эвелины это получалось превосходно. Во всяком случае, вид из окна, который она старательно дорисовывала, было не отличить от настоящего.
– У тебя талант, – заметила я, когда она наносила последние мазки.
– Нет, – отозвалась она задумчиво, – я рисую очень средне. Видела бы ты, как это получается у Этьена.
– Этьен рисует? – поразилась я.
Вот уж не думала, что он на это способен! Особенно, если учесть его редкостную язвительность и способности в осматривании чужих шкатулок.
– О да, – подтвердила Эвелина тот факт, что кузен обладает способностями к живописи, – он мог бы стать великим художником.
– Что же ему мешает? – я приподняла брови.
– Не знаю, наверное, он не очень усидчив.
– Скорее, не очень устойчив, – я намекала на тот факт, что рисуют стоя.
Эвелина улыбнулась.
– Особенно хорошо у него получается рисовать людей и животных.
– А какая разница?
– Что ты! Рисовать живых существ гораздо сложнее. Хотя бы потому, что они все время двигаются.
– Нарисуй меня, – предложила я потому, что мне было нечего делать.
– Я рисую гораздо хуже Этьена, – заскромничала девушка.
– Ничего. Зато в тысячу раз лучше меня.
Эвелина сперва отказывалась, но потом все же сдалась.
– Только сиди неподвижно, – предупредила она меня, – не шевелись.
– Я не буду, – пообещала я.
Знала бы я, как это сложно, никогда бы не согласилась. Оказывается, нет ничего сложнее, чем сидеть, абсолютно не шевелясь. Уже через минуту у меня сильно зачесался нос. Не имея возможности его почесать, я стоически терпела это еще минут пять, а потом вдруг ни с того, ни с сего заныла спина. Никогда раньше это меня не беспокоило, а тут вдруг я вспомнила, что она существует. Моего великого терпения хватило ровно на полчаса, после чего я взмолилась:
– Знаешь что, Эви, не надо меня рисовать. Я передумала.
– Белла! – воскликнула она, – ты сама предложила. И потом, у тебя такое интересное лицо!
– Ну и что. Я умру, если сию минуту не пошевелюсь.
– Ладно, – смилостивилась Эвелина, – шевелись. Я сделаю небольшой перерыв. Ты не проголодалась?
Я не успела ответить. Открылась дверь и в комнату вошел Этьен.
– Чем вы тут занимаетесь? – спросил он с порога и не дожидаясь ответа, шагнул к мольберту.
Пару минут критически смотрел на изображение, повернул голову и сравнил с оригиналом.
– Неплохо, – признал он, – очень похоже.
Я не выдержала и подошла ближе. Боже! Это я? Интересно, где он тут обнаружил сходство?
– Издеваешься? – спросила я грозно, – хочешь сказать, что я похожа на это?
Он прыснул.
– Портрет еще не готов, Белла. Спустя пару дней ты сумеешь убедиться в этом.
– Пару дней? – ужаснулась я, – нет, спасибо. Пусть лучше Эвелина рисует вазы.
Они оба расхохотались. Я передернула плечами, не видя в этом ничего смешного.
Тут Эвелина спросила
– К нам кто-то приехал? Я слышала звуки подъезжающей кареты.
– Да, – кивнул Этьен, – гости. Точнее, гостья. И притом, очень разгневанная.
Он захихикал.
– Кто это? Это… Ты хочешь сказать, это она? – девушка широко раскрыла глаза.
– Она, – продолжал веселиться Этьен, – кажется, у нее какие-то претензии к нашему милому Огюстену.
– О ком вы? – поинтересовалась я.
– Так, – насупилась Эвелина.
– Да перестань ты. Она имеет право знать.
– Не надо, прошу тебя.
– Почему?
– Не хочу, чтоб Белла расстраивалась.
– Обещаю, что не расстроюсь, – вставила я.
Уж очень интересно было узнать, кто там приехал.
– Верю, – засмеялся Этьен, – ты не расстроишься. Это Жанна.
– Ну зачем ты сказал? – напустилась на него Эвелина, – как тебе не стыдно?
Я прислушалась, уловив какие-то звуки за дверью. Это было куда интереснее, чем бессмысленный спор. Я уже направилась, было, в коридор, но Эвелина схватила меня за руку.
– Подожди. Что ты хочешь сделать?
– Посмотреть хочу. Там шум какой-то.
– Еще бы не быть шуму, – веселился Этьен, – Жанна рвет и мечет. Того и гляди, разорвет Огюстена на тысячу кусочков.
Я еще энергичнее стала освобождать свою руку.
– Не ходи! – взмолилась девушка, – тебе совершенно ни к чему на это смотреть.
Ну, уж нет! Не увидеть, как Жанна разорвет герцога на тысячу кусочков? Пропустить такое зрелище? Да ни за что на свете!
Проявив прыть, я метнулась к двери и выскочила за нее прежде, чем Эвелина успела меня остановить.
Шум доносился откуда-то снизу, и я прямиком направилась туда. Но не надо считать меня такой дурой, по лестнице я спускаться не стала. Напротив, я осторожно пробралась за колонну, откуда было все прекрасно видно и слышно, и вся обратилась в слух. Рядом со мной пристроился Этьен, кривя губы в стремлении сдержать смех. Эвелина, сгорая от стыда, стояла позади всех и шепотом уговаривала нас уйти отсюда и сделать вид, будто ничего не случилось.
– Мы обязательно сделаем такой вид, – пообещал ей Этьен тихо, – когда нас спросят, видели ли мы что-нибудь особенное.
Жанна и герцог стояли внизу, почти у самой двери. Этьен был прав, она и в самом деле метала громы и молнии.
– Как ты мог! – громкогласно вопрошала Жанна, – вчера я прождала тебя целый день! Где ты был?
– Здесь, – отозвался герцог спокойно.
Хотя его лицо свидетельствовало об обратном. Мне показалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не завопить в ответ. Из личного опыта я знала, что он на это мастер.
– Ты обещал, что приедешь! Обещал или нет?
– Прекрати, – процедил он сквозь зубы, – ты находишься в моем доме.
– Этот дом должен был стать моим! – Жанна топнула ногой.
– Ой-ой, фу-ты, нуты, – фыркнул Этьен, – какие у нас аппетиты!
Я закусила губу, сдерживая смех, который так и клокотал во мне.
– Немедленно уходите отсюда! – шипела Эвелина из своего угла, – я не желаю это выслушивать.
Как будто, ее кто-то держал здесь.
– Прекрати кричать, – продолжал герцог уже не столь тихо, – не устраивай сцен.
– Не нужно мне указывать! – распалялась Жанна, – я сама знаю, как мне следует себя вести! Где она?
– Кто?
– Твоя отвратительная жена, вот кто!
– Это не твое дело!
– Нет, мое! Сейчас пойду и оттаскаю ее за волосы!
Очень страшно. Если кто и выйдет победителем из этой схватки, то явно не она. У меня есть кое-какой опыт.
– Достаточно! – рявкнул герцог, – мне это надоело! Ты врываешься в мой дом и ведешь себя, как последняя базарная баба! Еще не хватало, чтоб ты устроила здесь драку!
– Кто я?! – Жанна на мгновение потеряла дар речи, но нужно отдать ей должное, она быстро пришла в себя, – как ты меня назвал?
Что тут началось! Ураган, буря, землетрясение ничто по сравнению с тем скандалом, который Жанна закатила герцогу. Несмотря на то, что меня назвали отвратительной женой, я ее понимала. Я бы тоже разозлилась, если б меня назвали последней базарной бабой. Фу, как грубо!
Эвелина зажала руками уши и ее лицо залила краска. Этьен веселился вовсю, не давая себе труда сдерживаться. Я была скромнее, но тоже смеялась, правда, спрятавшись за колонну.
У герцога очень скоро закончилось терпение. Он бесцеремонно схватил беснующуюся Жанну за руку и почти вытолкал за дверь. Задвинув засов, он обернулся и поднял голову. Ох, не хотела бы я сейчас оказаться внизу!
– Браво! – воскликнул Этьен и зааплодировал, – это было великолепно! Кузен, ты был на высоте!
Мне показалось, что ему осталось недолго обременять этот свет своим присутствием. На его месте я бы постаралась вести себя деликатнее, что ли. Герцог просто позеленел. Он быстро начал подниматься вверх по лестнице, не сказав Этьену ни слова. И именно это убедило нас, что нужно уносить ноги как можно скорее.
Не сговариваясь, мы слаженно метнулись назад. Впереди мчалась Эвелина, на ходу выкрикивающая нечто вроде: "Ой, мамочка! Он нас убьет!" За ней, отставая на шаг, бежала я, понимая, что если герцог нас догонит, то достанется всем без исключения. Шествие замыкал Этьен, с которого давно слетела всякая веселость.
Залетев в комнату, мы в шесть рук бросились запирать дверь. И естественно, у нас ничего не вышло, засов был всего один. Наконец, Этьен, уловивший шаги Немезиды совсем рядом, бесцеремонно отпихнул нас обоих и запер дверь. Потом обернулся, к нам, привалившись к ней спиной. Он облегченно перевел дыхание.
– Кажется, пронесло.
– Как ты мог! – трагическим шепотом воскликнула Эвелина, – как ты мог!
Я окинула взглядом бледную, вздрагивающую после нервного потрясения девушку, взъерошенного Этьена и засмеялась.
– Ты просто ужасен! Ничего, более отвратительного я еще не видела! Белла, хватит! Тут нет ничего смешного!
– Вы так весело живете, – выдавила я сквозь смех, – просто завидно.
– Что я такого сделал? – вопрошал Этьен, не обращая внимания на меня и обращаясь исключительно к Эвелине, – можно подумать, я заставлял эту особу устраивать скандал на виду у всех!
– Кто просил тебя вмешиваться? Не мог промолчать?
– Не мог! Я просто в восторге, что эту особу наконец выставили вон.
– Я тоже! Но не таким же образом! Ты нас выдал! Теперь Огюстен знает, что мы подслушивали.
– Кто подслушивал? Они так вопили, что было слышно за милю. Не стоило прилагать никаких усилий.
– Он теперь подумает, что мы специально это сделали!
– Боишься, что твой братец тебя отшлепает? – фыркнул Этьен.
– Ты бы лучше о себе побеспокоился!
После чего, они оба обернулись ко мне и в один голос рявкнули:
– Белла, прекрати!
Стоит ли замечать, что я веселилась на протяжение этой замечательной беседы?
– Простите, – сказала я, – не могла удержаться.
Этьен махнул рукой.
– А, что с нее взять! Она постоянно хихикает. И не устает ведь.
Он приник ухом к двери и прислушался. Эвелина шепотом спросила:
– Ну? Что там?
– Тихо, – отозвался он.
– Думаешь, он все еще стоит там?
– Не знаю.
– Посмотри, может быть…
– Ну, уж нет, – отрезал Этьен, – не буду и тебе не позволю. Нужно дать ему время успокоиться.
Эвелина поспешно согласилась с этим заявлением. Она села на стул и обхватила голову руками.
– Боже, как я теперь смогу смотреть ему в глаза! Господи, ну почему мы туда побежали?
– Потому, что кое у кого разыгралось любопытство, – и кузен повернулся ко мне.
Они наконец нашли крайнего. Стоило ли удивляться, что им оказалась я?
– Белла! – хором вскричали они, – зачем тебе понадобилось на это смотреть?
– Никогда не видела, как выставляют за дверь?
– Никогда, – подтвердила я.
– Это все из-за тебя! Если б ты туда не побежала, ничего бы не было!
– И что теперь делать? Вот, и думай! Я теперь за дверь не выйду!
– Нашла зрелище!
– А кто аплодировал? – не выдержала я, – кто хлопал в ладоши? Это ты виноват, что он нас заметил!
Эвелина со свирепым видом повернулась к Этьену. Кажется, ей в данную минуту было все равно, кого обвинять во всех смертных грехах. Но Этьен вдруг прошипел:
– Тихо!
Мы замолчали. Он прислушался к звукам, доносящимся из-за двери.
– Что там? – спросила Эвелина, бледнея и становясь меньше на глазах.
– Я слышу шаги, – ответил кузен.
– И что?
– Они удаляются.
– Он пошел за топором, – внесла я свою лепту во всеобщее смятение, – будет ломать дверь.
– Мама! – взвизгнула Эвелина.
Мы просидели в этой комнате до самого вечера, то и дело переругиваясь и поочередно нападая друг на друга. Когда уже не оставалось сил выносить общество столь склочных и скандальных особ, я встала и завила:
– Хватит. Я пошла.
– С ума сошла! – ахнула Эвелина.
– Собираешься вечно здесь сидеть? Над нами уже потешается весь дом. Три болвана заперлись в комнате и трясутся от страха. Да пусть меня лучше убьют!
– Белла, пожалуйста!
– Она права, – неожиданно поддержал меня Этьен, – мы не можем сидеть тут до скончания века. Когда-нибудь нам придется выйти. И потом, очень хочется кушать.
Я шагнула к двери и отодвинула засов. Как я ни храбрилась, но все-таки открывала дверь с некоторой опаской. Но в коридоре было пусто.
– Проход свободен, – сообщила я остальным и вышла.
До своей комнаты я дошла в совершенной безопасности. Там я перевела дух и упала в кресло. Этьен прав. Очень хочется кушать.
Но в столовую я идти все же не осмелилась. Просто велела Эмили принести мне все необходимое сюда. Служанка беспрекословно отправилась за требуемым. Но я не обманывалась ее редкостным послушанием. Успела заметить, как эта негодная девица прятала улыбку.
