Текст книги "У кошки девять жизней (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Ваша светлость, – заговорил мой временный кавалер, – вы – самая восхитительная женщина из всех, которых я встречал когда – либо.

Боже, у него еще и остается сил на разговоры! Еще и комплименты делает! Толку мне от них! Лучше бы пригласил кого-нибудь другого для этой цели. Я стиснула зубы, вспоминая, успела я присесть или нет, а он не унимался и разливался соловьем. Кажется, ему не нужно было и думать, чтобы совершать какие-то движения. Он все делал машинально. Вот оно, наивысшее мастерство! Мне до него как до неба.

Я пыталась улыбаться и молчала. Пыталась, потому, что нужно же было как-то реагировать на его слова, иначе он подумает, что я глухая или умственно отсталая. А также, не нужно было ничего говорить. Улыбаешься, значит, слышишь, значит реагируешь, значит тебе нравится, наконец. Я не знаю, каким образом связаны ноги и рот, но у меня они были связаны напрямую, особенно когда я танцевала менуэт. В такие моменты я могла делать что-то одно: либо танцевать, либо говорить. Начну делать это одновременно, споткнусь, потеряю темп, забуду, что нужно поклониться или повернуться. Нет, пусть болтает, лишь бы не заставлял меня отвечать.

Впрочем, я и слушала-то его вполуха. Слышала лишь одно слово из двадцати и то, сомневалась, правильно ли я его расслышала. Так что, он мог говорить все, что вздумается. Говори он мне, что я ужасная, страшная как смертный грех ведьма, я все так же бы улыбалась.

Наконец, танец, точнее, пытка закончилась. Мой кавалер поклонился напоследок, расцвел обворожительной улыбкой и произнес:

– Вы великолепно танцуете, ваша светлость.

Он что, издевается? Я не успела перевести дух после менуэта, а тут еще и это! Я прекрасно танцую? Да корова на льду танцевала бы лучше. Изящней, что ли, грациознее.

– Благодарю вас, месье, – отозвалась я, сказав именно то, что следовало сказать и отошла в сторону, чтоб без помех поскрипеть зубами.

Вот наглец! Думает, раз научился сносно плясать, так можно насмешничать над другими!

– Рад видеть вас в превосходном настроении, сударыня, – услышала я и повернулась, чтобы посмотреть, у кого повернулся язык назвать мое настроение превосходным.

Ну конечно, это был мой новоявленный супруг! Слепой, глухой и недоразвитый. Иначе не назвал бы мое состояние такими словами.

– Не хотите ли потанцевать? – продолжал герцог, улыбаясь и демонстрируя великолепные зубы.

Мне так и хотелось испортить их великолепие. Думаю, лишившись хотя бы одного из этих зубов, он перестанет их скалить.

– Нет, спасибо, – вырвалось у меня.

– Жаль, – отозвался он, – а мне показалось, что вы будете рады.

Не знаю, что ему еще кажется при таком завидном воображении. На его месте я бы попыталась его поумерить.

– Мне очень хотелось с вами пообщаться, сударыня, – продолжал герцог между тем, – мне показалось, что для мужа и жены мы на удивление мало общаемся.

– Странно, – отозвалась я, – мне почему-то так не кажется.

– Да, я уже понял. Еще неделю назад.

– Тогда остается только удивляться, что вы решили зайти так далеко.

Я уже собиралась отойти подальше, чтобы избавить себя от выслушивания его потуг казаться остроумным, но герцог вновь сказал:

– Вы считаете, что я ничего не понимаю? Напротив, я прекрасно понял, как вы стремитесь выйти за меня замуж.

– В самом деле? – я приподняла брови, – тогда что же вас заставило это сделать?

– Когда мой отец умирал, – задумчиво произнес он, – он взял с меня слово, что я непременно женюсь на мадемуазель де Бриссак. Я не мог нарушить данное ему слово.

– И это все? – я презрительно фыркнула, – странно, что вы вообще дали это слово. Я бы, например, ни за что не дала.

– О, я в этом не сомневаюсь, – усмехнулся он, – но не беспокойтесь, я не буду вас ни к чему принуждать. Вы можете считать себя совершенно свободной. Знаете, у меня тоже есть кое-какие причины для этого, и потом, я не люблю никого принуждать, потому что это бессмысленно. А уж если принуждать вас, то нужно запастись поистине неисчерпаемым запасом терпения, коим я не обладаю.

– Знаете, – в том же духе отозвалась я, – меня это совершенно не удивляет.

– Надеюсь, при существующих условиях вы не будете объявлять мне войну. Я же со своей стороны, обязуюсь строго им следовать. Даю честное слово.

– Надо же, как вы опасаетесь того, что я могу сделать, – я хмыкнула.

Отвратительный тип. Я так и знала, что он выкинет какую-нибудь штуку. Что ж, он накрепко усвоил, на что я способна. Значит, я могу не опасаться никаких посягательств с его стороны. Это меня утешало, хотя я все равно не могла избавиться от мысли, что со мной поступили гадко. Значит, он не посмел нарушить слово, негодяй. А что при этом должна испытывать я, никого не интересует. Главное, что слово должно быть нерушимо. Все-таки, мужчины – ужасные эгоисты.

Я отправилась на балкон, чтобы перевести дух. Надеюсь, там никому не придет в голову приглашать меня на танец. Открыв дверь, я едва не столкнулась нос к носу с незнакомой мне женщиной.

– Извините, – пробормотала я, пытаясь обойти ее.

Она попыталась сделать то же самое и мы вновь столкнулись. Тут она рассмеялась:

– Герцогиня де Каронак, если не ошибаюсь? – осведомилась женщина.

– Нет, я…, – начала я, но тут же вспомнила, что я теперь в самом деле герцогиня.

Чтоб его! Надо бы к этому привыкнуть. Меня теперь зовут герцогиня де Каронак. Нельзя сказать, чтоб я была в восторге от этого имени, но с другой стороны, выбора у меня уже нет. И потом, лучше уж такое имя, чем вообще никакого. Представляю, каково это – обходиться без имени. И как бы тогда меня звали? Эй, ты?

Женщина улыбнулась моей забывчивости.

– Ничего удивительного, – успокаивающе произнесла она, – трудно привыкнуть сразу, я понимаю. Раз уж мы так с вами столкнулись, то, я думаю, мне тоже следует представиться. Мое имя – баронесса де Кастро. Мой муж и я – ваши соседи, правда, довольно отдаленные.

– Кажется, я слышала о вас, баронесса, – заметила я.

– До сей поры я тоже только слышала о вас, к сожалению. И очень рада с вами познакомиться. Беда в том, что жизнь в деревне очень обособлена. К тому же, мы с мужем очень редко бываем в нашем загородном поместье. Дом в Париже куда приятнее.

– О да, в самом деле, – согласилась я.

Милая женщина, определенно, и не на много меня старше. Лет на пять, а это не такая уж большая разница.

– Вы тоже увидите Париж, герцогиня, – продолжала баронесса, – и он вам понравится. Париж всем нравится.

– Да, конечно, мадам.

– И там весело. Не то, что здесь, в глуши. Тут каждый развлекается, как может. А у многих такая скудная фантазия! – она вздохнула, – а в Париже постоянно какие-нибудь празднества, жизнь кипит и вертится колесом. Скучать там просто некогда.

Я кивнула, не зная, как еще реагировать на это. По-видимому, баронессе не требовались подтверждения своим словам. Она искренне любила Париж. Не знаю, было ли это заслуженно, так как я сама там не бывала, а только читала о нем. А это было чужое мнение, не мое.

– Каждый человек мечтает побывать в Париже хоть однажды, – не смолкала женщина, – ваш муж непременно свозит вас туда. Иначе, жить на свете и не увидеть этот чудный город – просто преступление.

Меньше всего я хотела быть преступницей. Так что, я снова кивнула, на сей раз торопливо, чтоб баронесса не подумала, что я отказываюсь от такой блестящей возможности.

– Сударыня, вы – самая счастливая женщина в округе, – заключила она совершенно неожиданно.

– Да-а? – протянула я заворожено, – почему?

Странный поворот. В данный момент я не чувствовала себя счастливой, а тем более, самой счастливой. Я чувствовала себя как всегда, как обычно себя чувствую. А счастье – это нечто особенное, такое состояние, когда кажется, что ты паришь над землей, а не ползаешь по ней, как всегда.

– Вы заполучили в мужья того, за кем безуспешно гонялись самые красивые женщины Франции.

– Что-то плохо они за ним гонялись, – с досадой отозвалась я, – раз не смогли поймать. Глядишь, мне бы не пришлось разрушать их надежды.

– Что вы имеете в виду? – на сей раз удивилась баронесса.

– Потому что, я не принадлежу к числу тех счастливиц, которые были бы рады получить этот приз.

Она рассмеялась.

– Я не верю своим ушам! Вы не влюблены в герцога?

– А должна?

– Нет-нет, простите меня, пожалуйста. Конечно, нет. Я немного забылась. Но и в самом деле, смешно. Столько желающих выйти за него замуж, а его законная жена думает совершенно иначе.

– К сожалению, мы были помолвлены, – вздохнула я.

– Слышала бы вас мадам д'Оре, – продолжала веселиться баронесса, – простите еще раз. Я не должна была так говорить.

– О, все в порядке, – успокоила я ее.

Судя по всему, наша соседка – очень веселая женщина. Это приятно, даже если ее и заносит иногда. Но у всех нас есть свои маленькие недостатки.

Уже давно стемнело. Яркие звезды высыпали на черный свод неба и тонкий месяц выплыл из-за облака. Это навело меня на мысль о том, что завтра будет хорошая погода. Можно взять Кадо и Альфреда и прогуляться по окрестностям. И пусть батюшка причитает столько, сколько это ему будет угодно.

– Может быть, вернемся в залу, сударыня? – предложила баронесса, хотя я и не задерживала ее, – я замерзла и к тому же, уже поздно. Наверное, муж ищет меня, чтобы ехать домой.

Я согласилась и мы вернулись в помещение. Она была права, в самом деле, стало прохладно для прогулки на свежем воздухе.

В зале я увидела барона, который действительно искал свою жену. Бедная женщина! Бедная, несчастная баронесса! Барону было лет сто. Прошу прощения, конечно, не сто, но наверняка не меньше шестидесяти. Он годился ей в деды. А я еще кляла своего супруга. Да мне просто жутко повезло! Хотя… Какая, собственно, разница? Ну, будут мне завидовать, ну будут злиться, особенно, какая-то там мадам д'Оре. Мне-то что с того? И потом, я вообще не хочу никакого мужа.

Время было позднее и гости уже начали расходиться. Я была рада этому обстоятельству. Меня очень утомила свадьба. Надеюсь, ничего подобного мне больше не придется испытать. Сейчас бы улечься спать в мягкую постельку под теплое одеяло!

Батюшка подошел ко мне совершенно неожиданно, в тот момент, когда я только размечталась об отдыхе.

– Устала? – спросил он.

– Конечно, – отозвалась я.

– Скоро все закончится. Уходят последние гости. Кстати, – он понизил голос, – сегодня ты будешь спать не в своей комнате.

– Почему? – удивилась я.

– Но как же, Изабелла, ты ведь теперь замужем. Для вас обоих приготовлены большие апартаменты.

Я захлопала ресницами, а потом сообразила. Ну конечно! Только я могла упустить из виду тот момент, что супруги должны спать вместе. Это меня сперва немного расстроило и рассердило. Но я до смерти устала и мне не хотелось спорить.

– Конечно, батюшка, – улыбнулась я.

Он подозрительно посмотрел на меня.

– Изабелла, – проговорил, – ты ли это?

– Кажется, да, – я фыркнула, – не беспокойтесь. Все будет в порядке. Спокойной ночи.

Я чувствовала его взгляд спиной, когда шла к дверям и сдерживала смех. Бедный папочка! Ему так хотелось поверить, что дочь остепенилась и стала образцом для подражания! Но в то же время, он не мог заставить себя проникнуться этой мыслью. И совершенно правильно. Потому что, я отправилась в свою комнату.

Эмили не спала, должно быть, ожидая меня. Она ничуть не удивилась, когда я вошла.

– Я так и думала, что вы придете сюда, госпожа, – сказала она, – нести умываться?

– Неси, противная, дерзкая девчонка, – и я зевнула.

3 глава. Переезд

Прошло три дня и герцог заявил о своем желании уехать домой. Это было еще одним неприятным для меня сюрпризом. Не то, чтобы я не была к этому готова, но я не ожидала, что это произойдет так скоро. Мне очень не хотелось покидать дом, хотя все эти три дня отец дулся на меня за то, что я вновь поступила по-своему. Как будто, он не привык к этому за те шестнадцать лет, что я прожила с ним.

– Это уже никуда не годится, – говорил он мне накануне отъезда, – разве так поступают? Нехорошо, Изабелла, некрасиво. Ты меня очень расстроила.

– Вы меня тоже, – не смолчала я.

– Чем это? – удивился он.

– Отлично. Вы даже не помните, что именно сделали.

– И что же я сделал? – спросил он, начиная сердиться.

– Выдали меня замуж.

– Ну, что ж теперь с этим поделать, – батюшка вздохнул.

– Ничего, – подытожила я.

– Все равно, ты могла бы попытаться жить жизнью замужней дамы. Это теперь твоя жизнь, глупо противиться. Мне бы очень хотелось, чтоб ты была счастлива.

– А для этого, батюшка, вам следовало повременить с женитьбой, – заявила я.

Он вздохнул.

– Когда ты перестанешь твердить об этом? Я знаю, ты не хотела выходить замуж. Но ты уже вышла и довольно об этом.

– Хорошо, – я пожала плечами.

– Я слышал, ты хочешь взять с собой свою служанку, – перевел отец разговор на другую тему.

– Да, – согласилась я с очевидной вещью.

– Но зачем? Уверен, в доме твоего мужа будет достаточно слуг для тебя.

– Мне нужен человек, к которому я привыкла.

– Но это всего лишь служанка.

– Ну и что?

– Господи, Изабелла, когда ты прекратишь спорить! – воскликнул он, – если бы ты знала, сколько денег было потрачено на твое воспитание! И после всех моих усилий ты отвечаешь "Ну и что", хотя прекрасно знаешь, как это некрасиво.

– Вы сами говорите "Ну и что", – отозвалась я.

Батюшка сел на стул и обхватил голову руками.

– Нет, это просто невыносимо! Что подумают люди, когда увидят тебя? Неужели, трудно быть благовоспитанной девушкой? Постоянно споришь со старшими и не слушаешь, что они тебе говорят. А ведь я старше тебя и умнее. И в конце концов, я твой отец!

– Уверяю вас, я никогда об этом не забывала.

Но он, не слыша меня, продолжал:

– И еще хочешь взять с собой эту девицу! Она совершенно не знает, как себя вести в порядочном доме. Что подумает герцог?

– Какая разница? – осведомилась я, – это моя служанка.

– Изабелла, я тебя умоляю! Оставь ее!

– Нет, я ее возьму.

– Нет, ты ее оставишь!

– Нет, возьму, иначе вообще никуда не поеду!

Разговор давно уже велся в повышенных тонах. Мы оба были раздражены и каждый хотел настоять на своем. Мой отец тоже упрям, хотя в нем это не проявляется так, как во мне. По сути, он производит впечатление мягкого и уступчивого человека. Но если на него найдет, то сам черт не сумеет его переспорить.

– Ты поедешь!

– Не поеду!

– Я силком запихну тебя в карету!

– А я оттуда выпрыгну на ходу и сверну себе шею, и все из-за вас! – выдала я напоследок.

Тут открылась дверь и в комнату вошел герцог.

– Я не помешал? – спросил он чрезвычайно учтивым тоном.

– Нет, – тяжело дыша, отозвался батюшка.

– А еще, я возьму с собой Кадо, – заявила я громко, специально для того, чтоб отец не позабыл ненароком, что именно мы обсуждали.

– Что? Эту ужасную псину? Только через мой труп!

– Вовсе он не псина! А хороший, воспитанный пес.

– Там достаточно собак и без него.

– Ну и что?

– Нет, я этого не вынесу! Опять "ну и что"?

– Если вы имеете в виду того дога, которого я видел на прогулке, – заговорил герцог, – то я не против его присутствия в доме.

Батюшка посмотрел на меня тяжелым взглядом.

– Говори сразу, что еще ты хочешь взять с собой? Свою любимую лошадь? А может быть, и конюха впридачу?

– Нет, конюха я оставлю вам, – съязвила я.

– Бери, кого хочешь, – сердито отозвался отец, – хоть весь дом. Я устал с тобой спорить. Иди к себе.

Я демонстративно пожала плечами и развернувшись, вышла. Я все равно возьму, кого хочу. Не понимаю только, почему батюшка так заупрямился. Или ему тяжело расстаться с Эмили, он так к ней привязался, что не в силах пережить разлуку?

От подобной мысли я фыркнула.

Прощание вышло сумбурным и скомканным. Батюшка то обнимал меня и во всеуслышанье заявлял, что мой отъезд лишает его последней радости в жизни, то утверждал, что я наконец перестану трепать ему нервы и апоплексический удар ему уже не страшен. Я в свою очередь радовалась, что мой отъезд сохранит его здоровье и печалилась, что покидаю дом, в котором прожила всю свою сознательную жизнь. Это было тяжело, покидать место, где тебе знаком каждый камень. Я не знала, что ждет меня на новом и предпочла бы не узнавать вовсе. Но теперь это стало необходимой реальностью. Ничего не поделаешь.

Когда мы все трое устроились в просторной карете, герцог уже собирался велеть закрыть дверь, но тут Кадо, оставленный на попечение Эмили, запрыгнул внутрь и с чинным видом уселся в проходе.

– Ступай отсюда, – велела я ему, – здесь не место для собаки.

– Пусть сидит, – восторженно заявила Эвелина, глядя на пса, – он никому не помешает. Правда, Огюстен?

Я уже хотела спросить, кто же это такой, но тут же поняла, так как герцог отозвался:

– Я не возражаю.

Какое напыщенное, слащавое имя! Просто не представляю, как его можно произносить вслух.

– Пусть он останется, – повторила Эвелина, взглянув на меня.

– Как хотите, – сказала я.

Карета тронулась с места. Я поглядывала на Кадо. Он в самом деле был хорошо воспитанным псом, уж я постаралась, но за его симпатии и антипатии я не могла ручаться. Конечно, он не кусал людей направо и налево, был добродушен и бросался только по моей команде. Но была в его характере некая черточка, над которой я была не властна.

– Можно его погладить? – спросила Эвелина спустя минуту.

– Р-р-р, – предупредил ее Кадо, прежде чем я успела открыть рот.

– Хороший песик, – уже не столь восторженно проговорила девушка.

– Р-р-р, – повторил он.

– Что это он? – уже с опаской спросила она.

– Он не кусается, – пояснила я, – если я не скажу.

– Но вы же не скажете?

– Конечно, нет.

– Р-р-р.

– Прекрати, – строго проговорила я, – ты ведешь себя плохо.

– Может быть, его высадить? – предложил герцог.

– Р-р-р.

– Он не хочет, – перевела я.

Герцог рассмеялся.

– Р-ры-р-ры, – выдал Кадо, совершенно обнаглев.

– Если ты не прекратишь, я посажу тебя в чулан, где ты будешь сидеть до тех пор, пока мне это не наскучит.

Кадо замолк, обиженно посмотрел на меня и вздохнул. Но рычать перестал. Напротив, он улегся на пол, положив голову на лапы. Самое забавное было в том, что одна из его лап оказалась на туфельке Эвелины, которая не смела даже пошевелиться, чтобы отодвинуть ногу, не то, что сказать об этом вслух.

Некоторое время мы ехали в полном молчании. Я понимала, почему молчит Эвелина, но почему молчит ее брат? Тоже опасается собаки? Это просто смешно. Кадо вовсе не такой страшный.

Я никогда не боялась собак. Наверное, это было во мне заложено с детства. Я возилась с ними даже после того, как они меня кусали, хотя батюшка утверждал, что после подобного случая я никогда в жизни больше не осмелюсь подойти к собаке. Ничуть не бывало. И потом, я относилась к ним, как к людям, но с поправкой на то, что они все-таки животные и гораздо глупее многих представителей homo sapiens. Но не всех, так как мне приходилось встречать людей с интеллектом барана.

Ход моих мыслей нарушил какой-то хлопок. Я повернула голову на звук, не понимая, что это такое, как вдруг карета остановилась. Герцог насторожился, а Эвелина схватила его за руку.

– Что случилось? – испуганно спросила она, – что это было? Почему мы остановились?

– Кто-то стрелял, – пояснил он.

Кадо вскочил на ноги с чрезвычайно встревоженным видом. Он насторожился куда показательнее герцога, но они оба были сейчас так похожи, что я сдержала невольный смешок. Странно, должно быть, это будет выглядеть в данной ситуации.

– Дьявол! – выругался герцог, – как я мог об этом забыть!

– Что такое? – Эвелина посмотрела на него.

– У меня нет оружия.

Ну конечно, откуда у тебя может быть оружие! Вот, усы ты подкрутить не забыл.

Дверь кареты распахнулась. Человек в маске, закрывающей его лицо до самых глаз, направил на нас пистолет. Он, как человек предусмотрительный, прихватил его с собой, в отличие от некоторых. Знать, что дороги полны грабителей и не взять оружие! Как можно быть таким безголовым!

Несколько секунд грабитель внимательно нас разглядывал. А потом его глаза остановились на мне. Не знаю, почему я показалась ему такой привлекательной для этой цели, но он взвел курок и дуло пистолета теперь смотрело прямо мне в лоб. Я изумленно смотрела на него. Ну, что он во мне нашел?

И тут Кадо молнией бросился на грабителя и вцепился зубами ему в руку. Тот взвыл от боли и неожиданности, но все-таки нажал на курок прежде чем пистолет упал.

Краем сознания я осознала, что лежу на полу, хотя не могла припомнить, когда успела это сделать. А тем временем герцог подхватил оружие и ткнул им в голову незадачливого бандита. Я подумала, нужно ли мне подниматься, и решила, что пока не стоит. Неизвестно, что еще может произойти. Тем более, я не знала, какой из герцога стрелок.

Грабитель стонал, был бледен и по его лицу стекал пот. Хватка Кадо была железной. Его товарищ давно сбежал, поняв, что дело нечисто.

– Ой, мамочки, – прошептала Эвелина, бледная куда сильнее грабителя, – что теперь будет?

– Что будет, что будет, – проворчала я, лежа на полу, – мне можно встать?

– Попозже, – отозвался герцог, – сейчас разберусь с этим негодяем.

Грабитель, поняв, что ничего хорошего его не ожидает, изо всех сил рванулся, ударил Кадо по носу и ценой нечеловеческих усилий освободил руку. Но далеко уйти ему не удалось. Пес прыгнул ему не спину и проявил свой нрав в полном объеме. Я наконец встала с пола и крикнула:

– Фу, Кадо, фу!

– Зря, – заметил герцог, когда обиженный Кадо вернулся в карету.

– Это противно, – скривилась я.

Он вышел наружу, но не для того, чтобы проверить, как себя чувствует грабитель после знакомства с зубами моего пса, а для того, чтобы узнать, цел ли кучер. Кучер был цел, правда, сильно испуган.

– Хороший пес, – похвалила я Кадо, – молодец. Умница.

– О да, – согласилась со мной Эвелина с благоговением в голосе, – знаете, Изабелла, ведь он спас вам жизнь.

Вернувшийся герцог заметил:

– У вас отменная реакция, мадам. Просто не ожидал, что вы так лихо шлепнетесь.

– Что-о? – протянула его сестра, – как ты можешь так говорить?

А я расхохоталась, уж очень это было забавно. Надо же, я, оказывается, "лихо шлепнулась"! Какое интересное выражение. Никогда такого не слышала.

– Р-р-р, – отозвался Кадо, на сей раз имея в виду герцога.

– Этот пес верен себе, – сказал он.

– Я так перепугалась! – воскликнула Эвелина, – просто до судорог. Мне казалось, что нас убьют.

– Грабители не убивают, – пояснила я, – они грабят.

– Тогда почему один из них хотел вас застрелить? – спросил герцог, вмешиваясь в наш разговор.

Этого я не знала. Я не могу читать чужие мысли. Кто знает, может быть, я ему особенно не понравилась. А может быть, он действительно хотел всех перестрелять, опять-таки, начав с меня. Так что, я в ответ на вопрос лишь пожала плечами.

– Если бы не Кадо, мы бы погибли, – и Эвелина всхлипнула, – какой умный песик!

Я протянула руку и погладила пса по голове. Он завилял хвостом. На Эвелину лишь покосился, но рычать не стал, видимо, и ему нравилась похвала.

– Странно, что грабитель не сказал: "Кошелек или жизнь", – заметила я вполголоса, – ну и грабители пошли.

Тем временем, карета выехала на ровную, широкую дорогу, и это подсказало мне, что скоро мы прибудем на место. Я выглянула в окно из любопытства. Никогда не видела замка Каронак. Отец частенько наведывался туда в гости, но никогда при этом не брал меня с собой. Это можно понять. Сперва я была слишком мала для посещений, а потом мое прелестное поведение не позволяло наносить визиты. Впрочем, я об этом никогда не жалела. У меня находилось много интересных занятий и дома.

Итак, я выглянула наружу и вдалеке увидела большой, внушительный замок, который с каждой минутой приближался. Первое впечатление было таково: впечатляюще, но без особых изысков. Старое строение, возводимое как крепость, для защиты от врагов. Что ж, враги могли уходить не солоно хлебавши, но вот гости не получали от лицезрения его стен никакого удовольствия. Впрочем, наш собственный замок тоже не мог похвастать грациозностью линий. Наверное, все замки старой постройки одинаковы.

– Красиво, правда? – заметила Эвелина.

Я посмотрела на нее с удивлением. Назвать это сооружение красивым у меня не поворачивался язык. Так что, я выбрала нейтральное.

– Очень внушителен.

– Мы подъезжаем, – сказала она, ерзая на сиденье, – еще несколько минут – и будем дома. Наконец-то!

В самом деле, минут через пятнадцать карета остановилась. Мы вышли. Кадо выскочил с легкостью и, сделав пару кругов вокруг кареты, вернулся ко мне. Неторопливо помахивая хвостом, он окинул пространство кругом ленивым взглядом, и вдруг напрягся и зарычал.

– Что? – спросила я.

Но тут же получила ответ на свой вопрос. Вдоль стены, пригибаясь к земле и выгибая спину, кралась темно-серая кошка. Кадо громко залаял и кинулся к ней. Кошка зашипела.

– О, нет, нет! – вскричала Эвелина, – нет, только не Матильда!

Милое имя для кошки. Я сочла нужным вмешаться.

– Фу, Кадо! – приказала я.

Но совершенно напрасно. Кошка с легкостью пересекла двор и пулей взлетела на дерево. Устроившись на нижней ветке, расположенной на высоте человеческого роста, она завыла и заурчала, изогнувшись и растопырив когти. Кадо в бессильной ярости облаивал ее снизу.

– Все в порядке, – хмыкнула я, – там ему ее не достать.

– Бедная Матти! – посочувствовала кошке Эвелина.

– Сомневаюсь, – отозвалась я, – представляю, что бы она сделала с собакой, если б осталась на земле. Потом пришлось бы долго собирать все, что от него осталось.

– Твоя Матти себя в обиду не даст, – заметил герцог, – достаточно вспомнить, как она отделала Гринвальда. Пойдем.

Свистнув Кадо, я отправилась за своими новыми родственниками.

Мы поднялись к дверям главного входа. Лестница была широкой, с массивными перилами. Ступеньки под ногами гладкие, отполированные бесчисленным количеством подошв предшественников. Да этот замок просто раритет.

Два лакея, стоявшие у дверей, распахнули их. Мы переступили порог и оказались в коридоре.

Нужно отметить, что именно такой коридор мог бы быть в замке с привидениями. Длинный, извилистый, с высокими мрачными сводами. Единственное, что его отличало, это многочисленные канделябры. Да, на свечах тут не экономили. К тому же, кругом лежали мягкие ковры, делавшие шаги совершенно бесшумными.

Услышав какой-то звук, я повернула голову и увидела, что по лестнице спускается юноша. Он был тощий, долговязый и весь какой-то встрепанный. Даже темные волосы у него торчали дыбом. Подойдя ближе, он продемонстрировал свое вытянутое лицо, покрытое какой-то нездоровой бледностью, с желтизной.

– Добрый день, – сказал он хриплым ломающимся баском, – я не ожидал, что вы сегодня приедете.

– Здравствуй, Этьен, – кивнул ему герцог, – все в порядке?

– Конечно, – парень пожал плечами, – рад тебя видеть, Эвелина.

Девушка кивнула. Я мельком взглянула на нее и заметила улыбку на ее губах. Мной овладело любопытство. Что за парень? Родственник? Впрочем, скоро я все узнаю.

Этьен посмотрел на меня и неожиданно я вдруг преисполнилась к нему неприязни, такой сильной, что едва сдержала гримасу. Странно, меня никогда не отталкивал внешний вид. Может быть, мне не понравился его взгляд: заинтересованный, оценивающий и ощупывающий. Создавалось впечатление, что по телу ползают черви.

– Это и есть новоявленная герцогиня? – спросил Этьен.

– Перестань, это невежливо, – одернула его Эвелина, – да, это Изабелла.

– Я понимаю, – с усмешкой заметил он, – понимаю. А это еще кто?

Он с некоторым удивлением посмотрел на Кадо. Тот немедленно зарычал, пригнувшись, словно изготовившись к прыжку.

– Это еще что за монстр? – Этьен отступил на шаг назад.

– Это Кадо, – пояснила девушка.

– Его так зовут? Я бы нашел ему другое имя. Бестия, к примеру. Где вы его взяли?

– Это пес Изабеллы.

Парень вновь посмотрел на меня.

– Да, для такой красивой женщины просто необходима охрана.

Мне захотелось треснуть его по носу. Вот недоносок! Отвратительный, противный, нахальный. Жаль, что я не могу сказать это вслух.

– Будьте осторожны, – процедила я сквозь зубы, – иначе он откусит у вас что-нибудь ценное.

Молчавший до сей поры герцог рассмеялся.

– Да, он может, – подтвердил он, – пойдем наверх. Сколько можно стоять на лестнице?

Прежде чем, мы вошли в прекрасно обставленную гостиную, герцог взял Этьена за плечо и повернул назад.

– Ступай к себе, – велел он.

Судя по всему, противному парню это не понравилось, но он не стал возражать. Молча развернулся и ушел.

– Ты слишком строг к нему, – сказала Эвелина, – пусть бы остался.

– Нет, это ты к нему слишком расположена, – отозвался тот.

– Бедный мальчик и так очень редко общается с гостями, – продолжала сетовать девушка.

– Чем меньше он будет с ними общаться, тем лучше, – отрезал герцог и обернулся ко мне, – присаживайтесь, сударыня.

Я села. Почему бы и нет?

Выходит, милейший Этьен не всем в этом доме по душе. Кстати говоря, меня это и не удивляло. Гораздо больше меня удивляло то, что Эвелина относилась к парню слишком мягко. Такого противного типа, как этот Этьен нужно гнать из дома поганой метлой, как частенько говорит мой дядя Камилл.

Тем временем, герцог вызвал звонком какую-то девицу, судя по всему, служанку. Точнее говоря, горничную. Во всяком случае, такую нарядную особу следовало называть как-нибудь торжественно. Это не моя Эмили, одетая сегодня особенно неряшливо.

– Что вам угодно, ваша светлость? – спросила горничная, приседая.

– Покажите моей жене ее покои.

Служанка перевела глаза на меня. Может быть, мне показалось, но в ее взгляде я заметила искорку сильнейшей неприязни. Она мелькнула и исчезла, словно ее и не было. Странно, особы женского пола всегда смотрят на меня так, словно я отняла у них самое дорогое.

– Прошу вас, ваша светлость, – сказала горничная тем временем.

– Устраивайтесь, Изабелла, – проговорила Эвелина, улыбаясь, – а потом спускайтесь вниз к обеду.

Я кивнула и отправилась вслед за горничной. За мной семенила Эмили, оробевшая от столь торжественной обстановки. Позади всех плелся Кадо, оглядываясь по сторонам. Судя по всему, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

Эмили совсем растерялась, сжалась, пытаясь казаться как можно меньше. Из всей нашей троицы я одна сохраняла некоторое спокойствие, больше из самолюбия, ну и конечно, потому, что считала, что впадать в панику из-за чересчур нарядно одетой горничной – это глупо.

Коридор в доме был хорошо освещен, не в пример нашему темному замку. Впрочем, меня это нисколько не удивило, богатство владельца так и бросалось в глаза. Уж на свечи-то ему хватает.

Горничная провела нас в покои, которые были предназначены для меня. Сперва был великолепно обставленная приемная. На полу лежал пушистый ковер. На стене висело огромное зеркало в тяжелой раме, украшенной завитками в виде подсвечников, где стояли незажженные свечи. Вдоль стен были расставлены мягкие кресла, обитые парчой в тон комнате. Посредине находился стол из дуба и изящные стулья. Широкое и высокое окно было занавешено тяжелыми, длинными портьерами.