Текст книги "У кошки девять жизней (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Я увидела его лицо и оно на какое-то мгновение показалось мне странно знакомым. Кажется, я уже видела где-то этого типа, вот только не могу вспомнить, где именно. Но тут он отвернулся и скрылся за забором.

Вы думаете, я осталась стоять, кусая губы в бессильной ярости? Ха, вы плохо меня знаете. Сколько в моей жизни было заборов, и не перечесть. В мгновение ока я оказалась наверху и уже занесла ногу, чтобы перелезть, но тут раздался громкий вопль:

– Белла, что ты делаешь?!

От неожиданности я вздрогнула, потеряла равновесие и упала вниз. Точнее, почти упала, потому что проклятое длинное платье зацепилось подолом за одну из острых пик, украшавших забор. На секунду я повисла на нем, но тонкая ткань затрещала и порвалась. Я благополучно приземлилась на все четыре точки и с укором посмотрела на Этьена.

– Ты меня испугал.

– Зачем ты полезла на забор, сумасшедшая? – продолжал разоряться он, – вот уж, не думал, что ты умеешь прыгать как кошка.

– Я его почти догнала.

– Да? – он скептически хмыкнул, – и что бы ты тогда делала, интересно? Попросила бы его подождать, пока не подбежит подмога?

В чем-то он прав, если подумать. Но дело в том, что я-то в ту минуту ни о чем таком не думала. Главное для меня было – догнать, а что будет потом – это мною как-то не продумывалось.

– Пойдем отсюда, – Этьен взял меня за руку, – тебя следует посадить на цепь. Не девушка, а сплошные неприятности.

– Мог бы сам побежать за ним, – заявила я, – не понимаю, почему ты застыл, как придорожный столб.

– Я был в кустах, – пояснил он.

Я закусила губу, чтобы не расхохотаться. Еще один любитель ползать по кустам. Как тут не вспомнить мою недавнюю вылазку, так бесславно закончившуюся! Никого не увидела, только платье испачкала. Да, и услышала то, что не предназначалось для чужих ушей.

И все-таки, кто это был? Такое знакомое лицо. Где я его видела? Я попыталась вспомнить, но как это за мной водится, все смутные образы тут же исчезли из памяти.

10 глава. Морс

Спустя еще два дня случилось нечто совсем неожиданное. Точнее, я этого не ожидала. Ведь я уже упоминала, что не воспринимала это всерьез. Чего еще ожидать от столь легкомысленной особы, как заметил герцог.

Я собиралась ложиться спать. Было довольно поздно. Переодевшись и отослав Эмили, я полистала книгу, лежащую на столе, раздумывая, читать ее или нет. Не то, чтоб я очень сильно хотела спать, просто мне нечего было делать. Взяв подсвечник, я уже собралась было пойти в спальню, как в комнату вошла Луиза с подносом, на котором стоял графин.

– Вот ваш морс, ваша светлость, – сказала она, поставив его на стол и присела.

Я удивленно пожала плечами. Насколько я помню, не заказывала никакого морса. Но раз уж его принесли, почему бы не выпить.

Горничная тем временем уже наливала красную жидкость в стакан. Я проследила за ее жестом и взяла его из ее рук. Луиза вновь присела, но уходить не спешила. Она с каким-то болезненным интересом смотрела на меня. Я была не слишком благодушна и недвусмысленно велела ей убираться вон. Не то, чтобы я ее терпеть не могла, как она, вероятно, считала. Нет, ничего подобного. Просто я не вижу ничего столь захватывающего в том, как я пью. Не думает ли она, что я целиком засуну голову в стакан?

Луиза уходить не хотела. Конечно, она так прямо об этом не заявила, но спросила:

– Вам больше ничего не нужно, ваша светлость?

Не знаю, с чего бы вдруг такая забота.

– Нет, спасибо, – отрезала я, – ступай.

Горничная уходила очень медленно, пару раз оглянулась, словно ожидая, что я передумаю и позову ее назад. Редкостная наглость. Она, что, думает, если является любовницей герцога, то мы с ней родственники? Так и хотелось кинуть в нее чем-нибудь для скорости. Но все же, она наконец вышла в коридор и закрыла за собой дверь.

Я раздраженно фыркнула и посмотрела на стакан, стоящий на столе. Мне вдруг сильно захотелось пить. Я протянула руку, взяла его и собралась поднести ко рту.

Я описываю это так подробно потому, что все это в тот момент было важным. Если б мне не пришло в голову поплотнее задернуть портьеру, так как в комнате было прохладно, если бы я не отправилась к окну вместе со стаканом, и если бы наконец я не споткнулась и не выплеснула морс прямо на росший в кадке пышный куст, то вряд ли я сейчас писала бы эти строки.

Тогда я едва сохранила равновесие и ухватилась за край подоконника, чтобы не упасть окончательно. Это было тем более нежелательно, так как я упала бы прямо на несчастное растение, которому и так досталось. Не думаю, что цветы так любят, когда их поливают морсом. Если бы я на него упала, это понравилось бы ему еще меньше.

Я сочувственно посмотрела на куст, уже собираясь принести ему извинения, но остолбенела раньше, чем успела открыть рот. Листья растения на моих глазах стремительно съеживались, скручивались так, словно их держали над огнем. Но это было еще не все. Свернувшись, они почернели. Я несколько секунд стояла, не в силах пошевелиться, потом выдохнула из легких воздух и протянув руку, осторожно коснулась пальцем одного из листьев, точнее того, что от него осталось.

Ощущение было такое, словно я тронула сгоревший лист бумаги. Он тут же рассыпался в прах.

– Что это такое? – пораженно спросила я вслух.

Сколько живу на свете, никогда ничего подобного не видела. Что должно случиться с растением, чтоб за считанные секунды он из цветущего куста превратился в обугленный черенок?

В тот вечер я довольно туго соображала. Прошло должно быть минут пять, прежде чем я сообразила связать происшедшее с пролитой жидкостью. Чтобы убедиться в этом окончательно, я вновь наполнила стакан морсом и щедро полила другое растение. Эффект был такой же.

Да, замечательный морс. Интересно, что произошло бы с моим желудком, если бы я его выпила? Думать об этом не хотелось.

Все-таки, я на самом деле ужасно легкомысленная особа. Даже тогда я не прониклась происходящим. Представляете, я с полной серьезностью думала, что все морсы так отрицательно влияют на растения. И причем, думала я так достаточно долго. Слава Богу, что моего легкомыслия не хватило на то, чтобы самой выпить тот проклятый морс.

Некоторое время я стояла посреди комнаты и думала, что мне делать. Морс, конечно, следовало вылить. Но куда? Я взяла графин и окинула помещение взглядом. Цветочный горшок не пойдет. Цветам и так сильно досталось. Может быть, вылить его в камин? Хорошая мысль, но тогда огонь может потухнуть. А, ну и пусть тухнет, какая разница! Я решительно шагнула к камину и вновь застыла. Изабелла, ты круглая дура. Точно, иначе не скажешь. Кажется, твои мозги совсем засохли и рассыпались, раз ты до сих пор не понимаешь, что происходит.

Не выпуская графина из рук, я быстрым шагом направилась в комнату Эмили.

Задача мне предстояла не из легких. Эмили всегда спала богатырским сном и разбудить ее было очень трудно. Говорят, так крепко спят те, чья совесть чиста. Если взять за образец эту точку зрения, то у Эмили совесть была чиста как у новорожденного младенца.

Я как следует потрясла служанку за плечо. Потом еще раз, так как успеха это не имело. Впрочем, мне не повезло даже тогда, когда я тряхнула ее еще раз десять. Это уже начало меня злить. Окинув маленькую комнатку взглядом василиска, я заметила на столе стакан с водой и недолго думая, схватила его и выплеснула на лицо этой великой сони.

Это подействовало. Эмили подскочила с диким воплем.

– Какого черта…!

– Вставай, – веско произнесла я, – мне нужна твоя помощь.

Встряхнувшись, служанка протерла глаза и сказала:

– Это вы, госпожа?

– Нет, это призрак разрушенного замка, – сердито отозвалась я, – ты встанешь, наконец?

– Встаю, встаю, – она спустила ноги на пол и все-таки не удержалась и спросила:

– А что случилось?

– Тебя еще полить?

– Я уже иду, – Эмили схватила платье и спешно принялась натягивать его.

Я отошла в сторону, ожидая, пока она справится с этой задачей.

Когда служанка была наспех одета, я выволокла ее наружу и строго заявила:

– Сейчас ты отправишься к герцогу и приведешь его сюда. Поняла?

– Госпожа! – возмутилась Эмили, – дайте, я хотя бы причешусь, а то лохматая спросонья.

– Никто не обратит внимания на твою неземную красоту, – съязвила я, – давай, иди. И побыстрее.

Эмили надула губы, но возражать не осмелилась. В тот момент я напоминала собой разъяренную фурию.

Когда она убежала, я обратила внимание на то, что до сих пор держу в руках злополучный графин. Впрочем, это было хорошо. Неизвестно, что могло с ним случиться в мое отсутствие. Сейчас мне нужны были доказательства. Он мог разбиться, или его могли унести от излишнего усердия… А может быть, заметая следы.

Эмили вернулась спустя десять минут. Одна. Она виновато опустила голову, не решаясь отойти от двери, видимо, опасаясь моего гнева.

– Госпожа, клянусь, я не виновата!

– Короче! – рявкнула я.

– Его светлость сказал, что очень занят для того, чтобы бегать на ваш зов.

Если меня хорошенько разозлить, то станет неудивительно, почему окружающие считают, что у меня отвратительный характер. Вот и тогда я сказала такое, что просто не решаюсь воспроизвести на бумаге. Эмили вытаращила глаза, глядя на меня с ужасом и восторгом одновременно.

– Ну хорошо же, – сквозь зубы прошипела я, – я не гордая, сама к нему пойду, черт побери. Где он?

– У себя в комнате, – очень тихо отозвалась Эмили, – только он…

– Пошли, покажешь мне, где это.

– Не могу, госпожа, он меня убьет.

– А если ты не пойдешь, тебя убью я, и прямо сейчас, – я схватила ее за руку, – пошли!

Бедной служанке ничего не оставалось, как выполнять столь недвусмысленный приказ. Она-то прекрасно знала, на что я способна. Прибьет ее герцог или нет, это еще вилами на воде писано, а вот я слов на ветер не бросаю. Могу и за кочергу схватиться. Были случаи, когда Эмили бегала от меня по всему дому, ибо получить тяжелым подсвечником по темечку никому не хочется. Но тогда она это, ей-богу, заслужила.

Эмили довела меня до нужной двери. Внутрь же идти категорически отказалась, но я и не настаивала. Дальше я сама как-нибудь справлюсь. Велев ей дожидаться меня поблизости, я поудобнее перехватила графин в своей руке и нажала на ручку двери. Постучать, разумеется, не додумалась, просто мне это не пришло в голову. В тот момент я была слишком зла для таких пустяков. Какие это у него могут быть дела, столь важные, что тот факт, что меня снова хотели отравить, не произвел на него впечатления? Впрочем, этого Эмили ему не говорила. Но все равно, я была полна решимости показать герцогу, где раки зимуют.

Войдя вовнутрь, я поняла, что именно хотела сказать мне моя нерадивая служанка. Герцог был не один. Вместе с Луизой. Но полагаю, особенно далеко дело не зашло, поскольку они еще были на ногах.

Когда герцог обернулся, лицо у него было такое, что кто-нибудь, менее злой, чем я, просто убежал бы куда глаза глядят. Его бешеный взгляд не произвел на меня впечатления.

– Очень хорошо, – протянула я и задержала собравшуюся убрать Луизу за рукав, – ты мне тоже пригодишься. Стоять.

– Что за…, – дальнейшее было невоспроизводимо.

Это, разумеется, высказался герцог. Я не обратила на это внимания. Пихнула ошарашенную Луизу в комнату, повернулась к двери и собственноручно повернула ключ в замочной скважине. После чего, сунула его в карман пеньюара и повернулась к остальным.

– Мне нужно пять минут, – сказала я, – а потом предоставляю вам право выражаться как угодно и сколько угодно.

– Что вы вытворяете? – рявкнул герцог, шагнув ко мне.

Кажется, он был полон решимости забрать у меня ключ, а потом отлупить меня как следует.

– Вы сами хотели, чтоб вам докладывали обо всех подозрительных случаях, – проговорила я, потрясая графином, – вот, я и хочу это сделать.

– Какого дьявола!

Он был не в состоянии адекватно воспринимать происходящее. Впрочем, это и неудивительно. В данной ситуации вряд ли кто-либо сумел бы проникнуться моими словами. Луиза спряталась за его спину, видимо, считая, что я куда грознее. Но скорее всего, у нее были на то свои причины.

Герцог уже собирался схватить меня за руку, но я отстранилась.

– Пять минут. А потом можете продолжать. Я вам не мешаю.

Не думаю, чтоб это его успокоило. Но пока он приходил в себя, я успела водрузить графин на стол и установить там один из цветочных горшков.

– Смотрите, – я хорошенько полила морсом цветок, стараясь попасть на листья.

Мои действия убедили герцога, что я сошла с ума. Именно поэтому он вытаращил глаза, позабыв, что должен рвать и метать.

– Не на меня смотрите! – разозлилась я, обнаружив две пары круглых глаз, – сюда!

И указала на цветок. Герцог наконец сумел перевести взгляд туда, куда нужно. Нужно отдать ему должное, соображал он быстро.

Выхватив графин из моих рук, он спросил:

– Кто это вам дал?

– Луиза, – пояснила я, взглянув на вышеназванную.

Горничная тут же перестала видеть необходимость в разглядывании моей персоны и поспешно метнулась к двери. Но вот незадача, та была заперта. А ключ лежал в моем кармане. Дернув пару раз за ручку, она сморщилась, съежилась и обхватила себя руками.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Теперь объектом пристального внимания была Луиза, вовсе не горевшая желанием, чтоб ее столь внимательно оглядывали. Она всхлипнула, отводя глаза в сторону.

– Милая моя, – сладким голоском пропела я, – что ты подмешала в морс?

Никто в комнате не обманулся ни интонацией, ни самими словами.

– Ой нет, не надо! – взвизгнула Луиза.

– Кто тебе это дал? – задал более конкретный вопрос герцог.

Горничная замотала головой, избегая смотреть ему в глаза. Впрочем, в мою сторону она вообще не глядела. Я подошла ближе, сжимая кулаки. Клянусь, я не хотела этого делать. Не знаю, как это получилось. Но спустя секунду я метнулась к Луизе и со всего маху припечатала ее к стене.

– В пирожные тоже ты? Ты, мерзкая дрянь!

Пару раз я чувствительно тряхнула ее за плечи, нимало не смущаясь тем, что ее голова бьется об стену.

– Мама! – завопила Луиза, потеряв голову.

Но тут очнулся герцог. Он оттащил меня от горничной, хотя для этого ему пришлось потрудиться. Я уже упоминала, что в ярости я сама не своя. Ему с большим трудом удалось оторвать меня от Луизы, но не без потерь. В кулаках я крепко сжимала обрывки платья и волос – все, во что успела вцепиться.

Я оказалась на высоте. Лягалась и пару раз умудрилась как следует двинуть ему локтем.

– Пустите меня! Лучше пустите меня! Я ее убью! Дрянь, гадина! Немедленно пустите меня, а то я и вас убью!

– Успокойтесь! – рявкнул герцог, встряхивая меня, словно грушу, – а ну, тихо! Я сам разберусь с ней!

– Как же, разберетесь вы! Я уже видела, как вы с ней разбираетесь! Мне наплевать на ваши шашни! Но за то, что она убила Кадо, я ее на кусочки разорву!

На Луизу мои слова произвели неизгладимое впечатление. Она метнулась в сторону, туда, где стоял небольшой столик и в мгновение ока залезла под него, прикрывшись скатертью. Можно ли быть такой дурой! Сама себя загнала в угол. Если она думает, что я ее оттуда не достану, то сильно заблуждается. Вытащу за волосы.

Тем временем, герцог силой усадил меня в кресло.

– Сами успокоитесь или вас связать? – тяжело дыша, осведомился он.

Я злобно посмотрела на него.

– Вот и прекрасно. Сидите тихо. Я сказал, что разберусь с ней. Прямо сейчас. Можете посмотреть на это.

Я бросила в него клочьями материи и волосами Луизы, но как водится, не попала.

– Мегера, – прошипел он сквозь зубы и повернулся к столу.

– Вылезай.

– Нет, ни за что, – пропищала Луиза из-под своего укрытия, – она меня убьет.

– Если немедленно не вылезешь, то точно убьет. Вылезай!

Не знаю, что произвело на нее впечатление. Угроза спустить с цепи бешеного пса по имени Изабелла или его голос. Наверное, и то, и другое. В общем, Луиза вылезла.

Близко подходить она не решилась. Так и стояла возле стола, в любую минуту готовая залезть обратно и для пущей надежности держась руками за его край.

– Итак, – произнес герцог.

Луиза прижала руки ко рту. Она была бледна, как полотно и вся тряслась, словно желе. Отрадное зрелище. Особенно, если вспомнить, что ее платье сваливалось с плеч, а волосы стояли дыбом. Я тихо скрипела зубами в своем кресле, но пока не вмешивалась. Посмотрим, как он будет с ней разбираться.

– Я слушаю, – повторил герцог непередаваемым тоном, – кто тебя нанял?

– Я скажу, я все скажу, все-все, но пусть она уйдет, – горничная указала в мою сторону.

– Я в последний раз спрашиваю…

– Хорошо, хорошо, ну пожалуйста, пожалуйста, ваша светлость..!

Герцог шагнул к ней и с силой сжал ее плечо. Мерзкая девица ойкнула, закатила глаза и рухнула на пол. Ну и ну, эта дрянь в обмороке. Надо же! На то, чтобы травить ни в чем не повинных собак у нее духу хватает, а как отвечать за содеянное, так сразу сознание теряет. Какие нежные пошли нынче убийцы!

Я скривилась. Эта дрянная девица вызывала во мне омерзение, словно таракан. Нужно будет потом помыть руки.

Все-таки, как поразительно быстро изменилось отношение герцога к Луизе! Еще десять минут назад он сжимал ее в объятиях, а сейчас недрогнувшей рукой вылил на нее целый графин воды и бесцеремонно пнул, наверное, для того, чтоб она поскорее очнулась.

Это подействовало. Горничная застонала, попыталась сесть, упираясь руками в пол. Через минуту ей это удалось. Я не вмешивалась. Послушаем сперва, что она скажет. Я уже могла себя контролировать и было даже немного стыдно за то, что я здесь устроила. Господи, знал бы папочка, он бы преждевременно поседел!

– Кто тебя нанял? – спросил герцог, не отличаясь оригинальностью.

– Клянусь, я не хотела! – зарыдала Луиза, – это получилось нечаянно! Но она уверяла меня, что ее светлость не умрет, а только сильно заболеет! Клянусь, я не хотела никого убивать! Откуда мне было знать, что та гадкая псина слопает все пирожные? Поделом ей! Терпеть ее не могла!

– Заткнись, ради Бога, – посоветовал ей герцог, – побереги остатки волос.

– Что ты сказала? – осведомилась я убийственным тоном, – что ты сказала, поганая стерва? Да я тебя собственноручно этим морсом напою! Посмотрим, заболеешь ли ты!

– Сидите на месте, – не оборачиваясь, бросил мне герцог, – не хватало только драки двух взбесившихся баб.

– Сами вы баба! – рявкнула я, – лучше бы спросили, кто ее нанял. А то, она так и не сказала.

– Еще бы! Нечего совать свой нос, куда не просят! Сидите тихо, черт бы вас побрал!

Я осталась сидеть, но отнюдь не тихо. Схватила первое, что подвернулось под руку и швырнула на пол. Грохот получился что надо. Мне очень удачно попалась кочерга.

Сегодня герцог поражал меня редкостным терпением. Он никак не прореагировал на шум, только сдвинул брови и в который раз спросил:

– Кто тебя нанял? Назови имя, иначе я за себя не ручаюсь.

– Я не знаю, кто это, – тихо отозвалась Луиза, – в тот раз я видела ее первый и последний раз в жизни. Она спросила у меня, хочу ли я заработать много денег. Я, конечно, ответила, что хочу, кто же не хочет. И тогда она предложила мне это, – тут Луиза всхлипнула, – я сперва отказывалась, я долго не соглашалась, честное слово, но потом…, – она замолчала, поток красноречия внезапно иссяк.

– Опусти подробности, – скривился герцог, отступая на шаг назад.

Надо же, его наконец проняло. Кажется, он тоже не прочь помыть руки. Я бы на его месте еще бы зубы почистила.

– Итак, она тебя уговорила. Сколько же это стоило? Сто, двести, пятьсот?

– Вовсе нет, – почти обиженно отозвалась Луиза, – за кого вы меня принимаете? Тысячу.

– Ты продешевила. Не учла, что она тебя удавит совершенно бесплатно, но с огромным удовольствием.

Беспардонный наглец! Я возмущенно фыркнула.

– Так, хорошо, – продолжал он, – ты не знаешь, кто это. Но как она выглядела, надеюсь, помнишь? Можешь описать?

– Не могу. Она была в вуали, очень густой, почти ничего не было видно. Помню только, что эта дама была высокая и стройная. Вся в черном.

– Превосходно, – процедил герцог сквозь зубы, – где взяла яд?

– Так она мне и дала. Сказала, если не получится каким-нибудь другим способом, то можно его использовать. Но очень осто…

– Что? Каким способом? Ты пробовала другие способы?

Луиза замолкла, ее глаза забегали по комнате, ища выход, но не находя его.

– Лестница – это твоя работа? – догадался герцог.

Луиза обхватила его руками за ноги и принялась рыдать громко и со всхлипами, надеясь разжалобить.

Но было поздно. Казалось, сейчас герцога не разжалобит целый полк рыдающих горничных. Он с брезгливой гримасой отодвинул ее от себя, точнее, отпихнул и прошипел:

– Черт побери, как мне это надоело. Прекрати ныть.

Она не прекратила. Собственно, это было единственное, что Луиза могла делать в данной ситуации. Терпение герцога истощилось. Он не глядя схватил со стола графин и облил ее водой.

Это помогло. Луиза перестала рыдать. Она на мгновение замолчала, а потом вдруг завизжала и упала на пол. Я подскочила и подошла ближе, чтобы увидеть, что происходит. Лучше бы я этого не делала. Вечно меня несет в самые неподходящие места. Герцог облил ее не водой, а содержимым моего графина. Не знаю, какой яд использовала эта стерва, но досталось ей основательно. Теперь ей не понадобится гребень, волос на голове не осталось вообще. А кожа, куда попала жидкость, покрылась волдырями, словно от ожогов.

Я поспешно вернулась в кресло. Луиза, конечно, дрянь и мерзкая убийца, но такое сделать я бы точно не смогла. Отколотить от души и оттаскать за волосы – сколько угодно.

На вопли, производимые Луизой, прибежали слуги и долго пытались попасть в комнату. Дверь тряслась от их попыток, но устояла. Наконец, герцог очнулся от столбняка, отвел глаза и протянул руку:

– Дайте ключ.

Я без слов вложила требуемое в его ладонь.

Пока слуги охали и ахали, убирали разгром и выносили тело (не знаю, осталась ли Луиза жива после такого), я сидела в кресле, не шевелясь. Случившееся произвело на меня неизгладимое впечатление. Нет, я не жалела горничную, я все еще была слишком зла для этого и думала, что она получила по заслугам. Я думала о том, как мне повезло, что я не выпила эту дрянь. А ведь могла. Неудивительно, что Кадо визжал и катался по полу. На редкость мерзкий яд подсыпала в пирожные Луиза.

Через некоторое время я очнулась, огляделась по сторонам и убедилась, что осталась одна. Все куда-то ушли. Находиться здесь у меня не было ни малейшего желания, поэтому я встала и поспешно вышла за дверь. Хватит с меня на сегодня. Я сыта происшедшим по горло. Нужно поскорее вернуться в свою комнату, как следует запереться и лечь наконец спать.

Первый пункт своего плана я выполнила в точности. Но не успела я закрыть за собой дверь, как в комнату почти влетел герцог.

– Не торопитесь, – сказал он, указывая мне на стул, – мне нужно с вами поговорить.

– Нечего ко мне врываться, – огрызнулась я.

– Вы же ко мне врываетесь. Я еще слишком деликатен.

Прошипев сквозь зубы не совсем приличное ругательство, я села на стул. Тем временем, он неторопливо закрыл дверь, обошел всю комнату, заглядывая как бы невзначай за портьеры, потом уселся рядом и уставился на меня немигающим взглядом.

– Говорите быстрее, – сказала я, – я спать хочу.

– Как вам понравилось то, что случилось?

– Гадость, – я скривилась.

– Может быть, после этого вы уясните, что вас на самом деле пытаются убить. Дошло, наконец?

– Допустим, – проворчала я, – и что?

– Не дерзите мне, у меня уже нет терпения это выносить. Говорите, кто до такой степени вас ненавидит. И не утверждайте, что не знаете этого.

– А я не знаю. Понятия не имею.

– Так вспоминайте! – рявкнул он, – или вы предпочитаете дождаться, когда вас убьют?

– Как я могу вспомнить то, чего не знаю?

– Ох, – тяжело вздохнул герцог, видимо, мобилизуя остатки своего терпения, – хорошо, попробуем по-другому. С кем в последнее время вы ссорились?

– С вами, – отозвалась я.

– Это очень смешно. Хватит строить из себя дуру.

– Сами вы дурак! – вспылила я.

– Либо вы немедленно замолчите, либо…

Окончание фразы было весьма красноречиво. Я поняла, что сейчас меня начнут бить. Это просто отвратительно. Можно подумать, у меня нервы из железа. Да я сама сейчас кого-нибудь стукну.

Я замолчала, демонстративно сжав губы. Несколько минут полного молчания, а потом герцог произнес:

– Вы просто не даете себе труда пошевелить мозгами. У вас там одна мысль, что эта особа отравила вашего пса. Но отравить она хотела вас, а не его. И это не произошло бы, если вы ни с кем не ссорились, не ругались, ничего не видели и не знаете, как утверждаете.

Кажется, он ожидал от меня ответа. Забавно. Кто пару минут назад велел мне молчать?

– Что вы молчите? – спросил герцог с раздражением.

– Боюсь, вы меня поколотите.

– Поколочу, – сквозь зубы пообещал он, – непременно поколочу, если вы не вспомните. Напрягите мозги, черт возьми!

Сам не знает, чего хочет.

– Я не знаю, что мне нужно вспоминать. Что именно? Даже если я что-то и видела, то не обратила внимания, раз не запомнила.

– Это вы скажите тому, кто хочет вас убить.

– С удовольствием, если вы укажете мне, кто бы это мог быть.

Герцог посмотрел на меня так, словно я сказала что-то очень дерзкое. А потом спросил:

– Вас в детстве пороли?

– Нет, – отозвалась я с некоторым удивлением.

– Очень жаль.

– Думаете, это помогло бы мне вспомнить?

– Да нет, просто сил никаких нет вас выносить.

– А вас никто не просил на мне жениться, – привела я весомый аргумент.

– Это оставьте, – с видом великомученика отмахнулся он, – на эту тему я уже наслушался. Сейчас мы говорим о вашем убийце.

– Понятия не имею, кто это. Ну, не знаю я, не знаю!

– Возможно, вы узнаете это перед смертью, – съязвил он.

– Очень смешно, – отозвалась я, не подозревая, что повторяю его же слова.

В это время дверь приоткрылась и в комнату заглянула Эвелина с глазами как блюдца.

– Что происходит? – спросила она тихо, – что за шум? Почему все бегают и кричат?

– Вот у них и спроси, – огрызнулся ее брат, – а сейчас, будь добра, закрой дверь с той стороны.

– Что? – непонимающе проговорила девушка, ошеломленно смотря на него.

– Спать иди! – рявкнул он, потеряв самообладание.

– Спать?

– Черт побери, Эви, ты глухая? Ступай отсюда, куда хочешь! Только живо!

– Ах, так?! – Эвелина топнула ногой, – наглец!

Она громко хлопнула дверью, за которой послышались ее быстрые удаляющиеся шаги. Разозлилась. На протяжении столь содержательного разговора я демонстративно смотрела в окно, делая вид, что ничего не слышу.

– Дьявол, – прошипел герцог, – ну и денечек. Кого угодно сведет в могилу.

Я ожидала продолжения. Сейчас он вновь начнет пытать меня насчет того, что я видела или не видела, помню или не помню, знаю или не знаю. Я же хотела только одного: отправиться в спальню, упасть на кровать и заснуть. Ничего больше меня уже не интересовало.

Но герцог спросил у меня совершенно другое.

– Где ваша служанка?

– Эмили? – удивилась я, – наверное, спит. А что?

– Разбудите ее. Пусть придет сюда.

– Зачем?

– Так надо.

– Что вам понадобилось от Эмили? Что она сделала?

– Просто приведите ее сюда. Или может быть, мне самому это сделать?

– Наверняка, у вас это получится куда лучше, – съязвила я.

Не говоря больше ни слова, он встал и отправился в спальню. Я не успела спросить его, что именно он хочет там обнаружить.

Эмили была приведена через две минуты. Вид у нее был неописуемый. Она с таким изумлением смотрела на герцога, что я начала опасаться, как бы у нее глаза не вылезли из орбит.

– Надеюсь, ты выспалась, – сказал ей герцог, – потому что сегодня тебе больше спать не придется.

– Господи, что я сделала? – ахнула Эмили.

– Ты спишь крепче, чем это полагается по закону, – не выдержала я.

Герцог обернулся ко мне:

– Вы, – он вытянул вперед палец, – мне надоело выслушивать то, что вы несете. Вы умеете молчать? Просто закрыть рот!

– А мне надоело слушать, как вы мне грубите, – не осталась я в долгу.

– Все, с меня хватит, – он резко развернулся и вылетел за дверь.

Кстати, хлопнул он ею куда громче, чем Эвелина. Я скорчила ему вслед гримасу.

– Что он хотел? – спросила Эмили, так ничего и не поняв.

– Чтобы ты мой сон охраняла.

– Зачем?

– Вот видишь, как плохо спать, как сурок. Здесь стоял такой шум, все всё знают, одна ты в неведении.

– Ну, госпожа! – протянула служанка, – я ведь не виновата!

Наконец, я снизошла до нее и объяснила, в чем дело. И тут же поняла, что зря. Эмили возмутилась куда сильнее, чем все слуги вместе взятые.

– Отравила Кадо?! – завопила она, – убила бедняжку Кадо?! Где она? Я собственноручно ее придушу!

– Боюсь, ты опоздала. Луиза отвела собственного варева и сейчас не в состоянии кого-либо узнать. Я, собственно, не знаю, жива ли она.

– Надеюсь, что нет, – злобно прошипела Эмили, – но тогда его светлость абсолютно прав. Я должна быть с вами. Вдруг кто-нибудь решит покуситься на вашу жизнь.

– Кто? Здесь больше никого нет.

– Откуда вы знаете? – справедливо возразила она, – вы ведь понятия не имеете, кто еще подкуплен в доме для этой цели.

– Ну хорошо, – сдалась я, – если так хочешь, можешь сидеть надо мной всю ночь. Но предупреждаю, зря стараешься. Достаточно лишь покрепче запереть дверь.

– Я запру ее, – не сдавалась Эмили, – но этого недостаточно.

– Полагаешь, злобный убийца спустится по каминной трубе?

– Все-таки, госпожа, – вздохнула служанка, – вам следует более серьезно относиться к собственной безопасности.

Наверное, она была права. Все были правы. Но я совершенно не боялась. Странно. Но с другой стороны, чего именно я должна была опасаться? Луиза уже не сумеет подсыпать мне яд, ей бы до утра дотянуть. И при всем своем огромном воображении я не могла представить, что неизвестная недоброжелательница наймет весь штат слуг для этой цели. Всех не подкупить, тут одного бы найти. Нет, это маловероятно.

Уже лежа в постели и собираясь уснуть, я начала размышлять о том, кто бы это мог быть. Я имею в виду, кто нанял Луизу. Она утверждала, что это была женщина. Женщина! Какой женщине я до такой степени мешаю? Она была высокая и стройная. На редкость точные приметы. Впрочем, при дворе не так много высоких женщин, но если подумать, что является критерием роста для Луизы? Она сама была на редкость малоросла, почти карлик. При желании я могла бы ее взять за шиворот и потрясти, как нашкодившего щенка.

Так что, все это было смутно и ничего мне не говорило. А что касается самой нанимательницы, то я, как ни ломала голову, так и не сообразила, кто же это может быть. Я ни с кем не ссорилась, я никого не видела в какой-либо компрометирующей ситуации. А что касается того, что я кому-то перешла дорогу, то никто, кроме Жанны на ум не шел. Но подозревать Жанну? Она решила избавиться от меня столь кардинальным способом? Не верю. Особенно потому, что Луиза ни за что не стала бы выполнять ее просьбы и требования. Ведь между ними было своего рода соперничество. И если допустить, что Жанна о ней не знала, то уж Луиза знала точно. Это все знали. Все, кроме меня. Я замечаю только то, что лежит у меня под носом. Так что, неудивительно, что я до сих пор не могу вспомнить, что именно я увидела. Было бы куда удивительней, если б я сумела что-нибудь заметить.