Текст книги "У кошки девять жизней (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Забавно и досадно одновременно. В такие ситуации я не попадала никогда. Хорошо, что все позади. Ну, не совсем все, не думаю, что герцог спустит это нам с рук. Но первая злость быстро проходит. И остается лишь легкое раздражение. А это я как-нибудь переживу.

Вернулась Эмили с пустыми руками. Вид у нее был виноватый. И куда девалась скрытая веселость?

– Что такое? – спросила я, – где ужин?

– Внизу, – еле слышно отозвалась она, – его светлость велел мне сказать вам, чтоб вы спускались в столовую, если уж так проголодались. Если посмеете.

Я переваривала это известие минуты две. Такое не приходило мне в голову. Надо же, как его закусило! Засаду решил устроить! Ну, хорошо же!

Я встала.

– Вы собираетесь идти, госпожа? – спросила Эмили с благоговейным ужасом.

– Конечно, – я шагнула к двери.

– А может, лучше не надо? – совсем жалобно пропищала служанка.

Бросив на нее презрительный взгляд, я вышла в коридор. Отлично, ваша светлость. Напугать меня хотите? Не на такую напали.

В столовую я вошла с воинственным видом и остановилась возле стола. Герцог сидел на своем обычном месте. Увидев меня, он произнес:

– Та-ак, явился самый смелый.

Украдкой я окинула взглядом стол. Он прав. Я была первая. Интересно, кто придет следующим?

– Что вы стоите? – спросил герцог.

– Жду.

– И чего же?

– Вашего бурного гнева.

– Бурного гнева не будет, – спокойно отозвался он, – садитесь.

Я села. А что еще прикажете делать? Уходить как-то глупо. Посидев минуты две, и смотря при этом в пустую тарелку, я решила, что это еще глупее. Зачем, собственно, я сюда пришла? Уж конечно, не на герцога любоваться. И я решительно потянулась к ближайшему блюду.

Первые пять минут прошло в полном молчании, я бы назвала его даже гробовым. Я уже начала думать, что этим все и ограничится. Но не тут-то было.

Герцог сказал:

– Я жду.

Я подняла на него глаза.

– Чего?

– Извинений.

– Извините, – я пожала плечами.

– Не слышу в вашем голосе раскаянья.

– А оно должно быть?

Поразмыслив, он неожиданно согласился:

– Нет.

Ну и ладно. Тогда к чему весь этот шум? Почему бы не дать мне спокойно поесть? Между прочим, я не обедала.

– Вы знаете, что вели себя отвратительно?

– Конечно, – вежливо согласилась я, принимаясь за курицу.

Если вам это нравится. Но с другой стороны, кто в этой ситуации вел себя образцово? Извините, я таких назвать не могу.

– Полагаете, что это в порядке вещей?

– Вы стыдить меня вздумали?

– Бесполезно.

Вот это правильно. Не знаю, чего он добивался, но аппетит мне уже испортил. Я допила вино и промокнула губы салфеткой.

– Закончили? – осведомился герцог с неподражаемыми нотками в голосе.

– О да. Конечно, могло бы быть и лучше, но мне ли жаловаться.

– Хорошо, – признал он, – вы правы. Все это было забавно. Думаете, я не слышал, как вы веселились? Очень трудно удержаться.

– От чего?

– От смеха.

И что бы вы думали? Он откинулся на спинку стула и расхохотался. Я пожала плечами, наблюдая за этим действием. Странный тип. Определенно, странный.

– Забавно наблюдать за вами, – заметил герцог после приступа веселья, – думали, я начну вас колотить? Эви это точно думает. Не буду ее разочаровывать. Пусть потрясется.

– Наблюдаю в вас склонность к театральным эффектам, – сказала я напоследок и повернулась к двери, – в вас лицедей умер мучительной смертью. Спокойной ночи.

И я удалилась.

9 глава. Кадо

Мне с трудом удалось убедить Эвелину не бояться позавтракать. Разумеется, она не ужинала, для этого девушка была слишком взвинчена. И к тому же, не на шутку опасалась своего братца. Этьен был менее пугливым и пообщался с ним вечером. Хотя, о чем они говорили, я не знаю. Но после разговора с герцогом кузен был не в духе. Нетрудно догадаться, что этот разговор был не из приятных.

– Все из-за тебя, Белла, – заявил Этьен полушутя – полусерьезно, – он поссорился с любовницей и теперь ему придется искать новую.

– Какой ужас, – без капли сочувствия отозвалась я, – если это то же самое, что искать новую скаковую лошадь, то мне его жаль.

Кузен расхохотался, а Эвелина сердито заметила:

– Вы могли бы выбрать другую тему для шуток? Эта не смешна.

– Скажи точнее: тебя она не забавляет. Ладно, с меня вполне хватило вчерашнего происшествия. Теперь не скоро я захочу повторить столь волнующие впечатления.

Отойдя от насыщенного вечера, Эвелина уже собралась пригласить меня на прогулку по парку, но тут погода все испортила. Пошел дождь, да такой сильный, что мы и носа не могли высунуть на улицу. Заняться нам было абсолютно нечем. Эвелина, было, предложила мне позировать для портрета, но я начисто отмела эту идею. Сидеть несколько часов, не шевелясь и боясь вздохнуть? Ну уж нет, мне и без того достаточно скучно.

– Тогда может быть, мне научить тебя рисовать? – не отставала Эвелина.

– Напрасный труд, – я покачала головой, – три учителя рисования бились надо мной несколько лет и потерпели сокрушительное поражение.

– Почему три? – удивилась она, – у меня был всего один.

– Первый ушел потому, что его не устраивало жалованье, которое папочка мог ему предложить. Второму почему-то не понравились краски. Ах да, я перемешала их с песком и рисовать ими было невозможно. Ну, он и обиделся.

Эвелина прыснула.

– От тебя никому не было житья, – прокомментировала она.

– Да. А третий долго со мной мучился и наконец заявил отцу, что проще обучить рисовать барана, чем меня. Так что, не связывайся со мной. Это время можно провести с большей пользой.

– Все равно, нам нечего делать.

Положение спас Этьен. Он вошел в гостиную с видом заговорщика и подмигнул нам обоим.

– Дамы, – весело сообщил он, – у меня есть предложение. Я тут кое-что принес.

И разумеется, нам очень захотелось узнать, что именно он принес. Этьен достал из кармана колоду карт и продемонстрировал ее публике.

– Вот.

– Карты, – разочарованно протянула Эвелина, – зачем ты их взял? Огюстен не разрешает мне играть в карты.

– Эви, побойся Бога, он уехал. Или ты думаешь, что наш милый Огюстен способен видеть сквозь расстояния?

Я фыркнула.

– А если кто-нибудь из слуг увидит и расскажет ему?

– Мы дверь запрем, – нашелся Этьен.

– Тогда это точно станет известно всем.

Я взяла карты со стола.

– Играем. Не бойся, Эви, если твой брат будет возмущаться, мы скажем, что заставили тебя. Ты упиралась, а мы, жестокосердные, тебя принудили.

Этьен засмеялся.

– Я все равно не умею играть, – привела Эвелина последний аргумент.

Ее высмеяли в два голоса. Такой пустяк не заслуживал внимания. Уж что-что, а научить играть в карты – задача самая примитивная.

Устроившись за круглым столом, мы принялись за дело. Когда процесс обучения подошел к концу и Эвелина уже не путалась в распознавании мастей, началась собственно игра.

Но долго она не продлилась. Проиграв раза четыре подряд, Эвелина бросила карты на стол и с обиженным видом заявила:

– Вы это специально делаете.

– Проигрывать нужно достойно, – ехидно улыбнулся Этьен.

– Ты нарочно подбрасываешь мне самые большие масти, чтобы я проиграла. Все, не буду больше играть.

– Эви, это смешно.

– Ну и что. Все равно, не буду.

Тем временем, за окном послышался шум подъезжающей кареты. Этьен со вздохом спрятал карты и заметил:

– Ну вот. А все так хорошо начиналось. Что это он так рано?

– Почувствовал, что Эви играет в запрещенную игру, – пошутила я.

– Да ну вас, – отмахнулась она, – давайте займемся чем-нибудь. Этьен, расскажи какую-нибудь историю.

– Ты хочешь всю ночь провести без сна? Смотри, а то снова отправишься ловить привидение.

– Перестань. Не я ловила привидение, а Белла. И это было вовсе не привидение, а ты.

– Хорошо, – зловещим тоном произнес Этьен, – но тогда не проси меня остановиться. Эту историю я расскажу до конца, даже если ты умрешь от страха.

– Так просто ты меня не испугаешь, – отозвалась Эвелина, демонстрируя редкостную смелость.

Мы поудобнее расселись в креслах. Рядом со мной пристроился Кадо. Страшная история его совершенно не интересовала, просто он обожал развалиться на мягком ковре, вытянув вперед лапы так, чтоб о них все спотыкались.

– В доме графа Д. был большой переполох, – начал Этьен, – приезжал старинный друг графа и к его приезду все должно было быть не высшем уровне. Не рада была лишь единственная дочь графа Соланж. Девушка предчувствовала скуку. Наверняка, друг отца такой же старый и они все дни напролет будут вспоминать былое. Некоторое облегчение от приезда гостя доставляла мысль о бале, который собирался устроить граф.

Но старинный друг приехал не один. С ним был мужчина. Увидев его впервые, Соланж подумала, что более странного человека еще не встречала. Не то, чтобы он был уродлив или стар. Напротив, ему было около тридцати, лицо симпатичное, только слишком бледное. И одет он был модно и аккуратно. Но все же, что-то в его облике настораживало девушку. Но когда она поймала взгляд его черных как угли глаз, все сомнения перестали существовать. Это был тот самый мужчина, которого она всю жизнь ждала и о котором мечтала, лежа по ночам без сна.

Новый гость очаровал не только наивную девушку. Все остальные гости тоже были от него без ума. Отец находил его прекрасным и всепонимающим собеседником. Соланж это сердило, она считала, что гость должен принадлежать только ей одной.

– Дивное начало, – протянула я, – я уже дрожу от страха.

– Имей терпение, – строго сказал Этьен.

– Не мешай ему, – вставила Эвелина.

И противореча самой себе, тут же позвала лакея и велела ему принести нам что-нибудь подкрепиться. Этьен нахмурился и пока велись приготовления, хранил многозначительное молчание. Наконец, перед нами поставили чай и три тарелки с пирожными. На моей их было аж пять штук и я была немного ошарашена. Неужели, слуги считают меня такой обжорой?

– Продолжай, – велела Эвелина кузену.

– Подожду, пока вы насытитесь, – буркнул он.

– Ну, не надо дуться, – примирительно проговорила она, – мне очень нравится твоя история.

Немного поломавшись для виду, как и полагается ценному рассказчику, Этьен продолжил.

Итак, прелестная Соланж, взбудораженная приездом гостя, долго не могла уснуть. Перед глазами стоял прекрасный незнакомец. Впрочем, он не был таким уж незнакомцем, Соланж знала его имя – Арманд.

– Выбери, пожалуйста, другое имя, – попросила я, – так зовут моего дядю.

– Но его звали именно так, – заупрямился Этьен.

– Неважно, как его звали, – вмешалась и Эвелина, – какая разница, Белла? Людей по имени Арманд тысячи.

Я сдалась. Взяла с блюда одно пирожное и уже хотела откусить кусочек, но тут вмешался Кадо. Он подскочил ко мне и лапой выбил его из моих рук. От неожиданности я подпрыгнула.

– Ты что?!

Пирожное, разумеется, упало на ковер и было безвозвратно погублено. Кадо, не обращая внимания на мой гнев, мигом слопал его и облизнулся.

– Хулиган, – сказала я, – как тебе не стыдно!

Эвелина и Этьен захихикали.

– Я продолжу? – спросил кузен.

Еще раз строго взглянув на пса, я кивнула.

Соланж лежала в постели, вспоминая мельчайшие подробности прошедшего вечера. К примеру, очаровательную улыбку Арманда, его необыкновенные глаза, словно затягивающие в себя всякого, кто смотрел в них, его необычайно завораживающий голос. Разумеется, с такими мыслями девушка не могла спать. Она удивлялась, как могла раньше жалеть о приезде гостей. Но тут в полной ночной тиши прозвучал голос. "Иди ко мне!" – услышала Соланж, – "иди ко мне!"

Этьен произнес это так, что по коже пробежали мурашки. Эвелина застыла с поднесенной ко рту чашкой. Но весь эффект был испорчен приходом герцога. Он вошел в гостиную и спросил:

– Чем это вы здесь занимаетесь?

– Этьен рассказывает страшную историю, – почти шепотом произнесла Эвелина.

– А-а, – протянул тот, садясь на стул поблизости.

Я решила, наконец, попробовать пирожное, нельзя же оставлять старания кондитера без внимания. Протянула руку… И тут негодный безобразник Кадо подпрыгнул, взмахнув лапами и блюдо упало на пол. Я в гневе повернулась к нему и увидела, как пес преспокойно доедает то, что осталось от моего десерта.

– Нахал, – вырвалось у меня, – и не совестно же тебе! Смотри, заболит живот, не проси, чтоб я тебя пожалела.

– Нет, это просто невыносимо, – не выдержал Этьен, – вы со своими пирожными портите весь эффект. Хватит есть!

Было даже обидно, если подумать. Я-то ничего еще не съела. Не успела. Эвелина поспешно положила на блюдо последнее и чинно сложила руки на коленях.

– Рассказывай. Извини, пожалуйста. Мы больше не будем.

Он прерывисто вздохнул, но все же продолжал:

– "Иди ко мне!" – звал ее голос и девушка не могла ему противиться. Она словно стала рыбой, попавшейся на крючок, и теперь ее тянуло на зов. Она встала с постели и отправилась к двери. В доме было тихо, все давно спали. Никто, кроме Соланж не слышал голоса и не мог оценить его магии. Она прошла коридор, спустилась вниз по лестнице и отодвинула засов на входной двери. Голос звал ее на улицу. Девушка шла в каком-то тумане, не понимая хорошенько, что с ней происходит. Ей почему-то казалось, что она спит и видит странный сон. Это подтверждало и то, что голос, казалось, звучал у нее в голове. Соланж шла вперед, широко раскрыв глаза, в которых не было ни единой мысли. Мир внезапно исчез, оставив только необыкновенно настойчивый зов: "Иди ко мне!"

– Ой, мама, – прошептала Эвелина, позабыв, что у нее в руке находится остывший чай.

– Девушка очнулась лишь тогда, когда все вокруг стихло. Она удивленно огляделась, не понимая, где находится. И каким образом сюда попала. Прошло, должно быть, минут пять, прежде чем она поняла, что стоит на тропинке, по бокам которой высятся холмики и кресты. А невдалеке виднелся мрачный семейный склеп. Соланж находилась на кладбище. И тут она испугалась до дрожи в коленях. Зачем она сюда пришла?

Тут от одной из могил отделилась высокая фигура в темном плаще. Охнув, девушка отшатнулась и упала. Не в силах оторвать взгляда от силуэта, она отползала все дальше, не сообразив подняться на ноги.

– Не бойся, – сказал силуэт, – не надо бояться.

И страх чудесным образом исчез. В ушах снова звучал волшебный голос, лишая Соланж возможности думать и сопротивляться. А между тем, фигура подходила все ближе и ближе, двигаясь абсолютно бесшумно. Девушка смогла разглядеть необыкновенно бледное лицо и горящие глаза, втягивающие в себя и лишающие воли. Соланж встала и пошла ему навстречу, протягивая руки. Она узнала это лицо и эти глаза. Это был Арманд.

– Арманд, – прошептала она, – это ты!

– Иди ко мне, – произнес он, протягивая руку.

Девушка взяла его за ладонь. А мгновение спустя очутилась так близко, как не могла и помыслить. Соланж прикрыла глаза, ожидая поцелуя, но Арманд склонился к ее шее. Верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки. В следующий миг он впился ими в пульсирующую вену.

– Прекрати! – взвизгнула Эвелина, опрокинув на себя чай, – прекрати, прекрати, страшно же!

Этьен усмехнулся, должно быть, имитируя оскал вампира.

– Негодяй! – девушка замахнулась на него чашкой, – я теперь точно не засну!

Герцог расхохотался:

– Перестань, Эви, ничего страшного в этой истории нет.

– У-у-у, – зловеще провыл ехидный кузен, шевеля пальцами, – страшный вампир придет за тобой этой ночью.

– Нет, это за тобой придет сегодня Морис – каннибал, – съязвила я, – с топором, чтобы изрубить тебя на мелкие кусочки.

– Идиотские шутки, – вконец разобиделась Эвелина и вылетела из комнаты, хлопнув дверью.

Этьен расхохотался. Ему было необычайно весело от того, что вновь удалось напугать Эвелину. Я бы на его месте не стала этим гордиться. Эвелину напугать ничего не стоит.

– А тебе не страшно, Белла? – поддел меня кузен.

– Я в ужасе, – отозвалась я, чтобы сделать ему приятное.

– Ну да, – усомнился он, – не знаю, какой должна быть история, чтобы тебя напугать. Мне такая и в страшном сне не привидится.

– Ну, если все то, что ты рассказываешь, является тебе в кошмарах, то тебя стоит пожалеть, – сказал герцог, – такие необыкновенно насыщенные сны.

Дверь распахнулась и в гостиную с воинственным видом вошла Эвелина.

– Не собираюсь ходить по темным коридорам, – заявила она.

Этьен развеселился еще больше.

– Страшно? А кто утверждал, что напугать его будет ой как непросто!

Я хотела сказать, что гордиться тут нечем, но меня отвлек Кадо. Он начал поскуливать и тяжело дышать. Я посмотрела на него и заметила, что вид у пса довольно больной.

– Что такое?

Тут Кадо взвизгнул особенно громко, по его телу прошла судорога и он уткнул голову в лапы.

– Объелся пирожных, – прокомментировал Этьен.

– С ним никогда такого не было, – я присела перед собакой, поглаживая его и стараясь успокоить, – ну, миленький, что с тобой?

Кажется, Кадо и в самом деле заболел. Но я никогда раньше не видела столь стремительно развивающейся болезни. Все произошло столь быстро, что никто не успел толком сообразить, что происходит. Пес катался по ковру, повизгивая, словно боль была невыносимой, словно что-то жгло его изнутри.

Вокруг Кадо столпились все присутствующие. Никто не знал, что надо делать, давая самые нелепые советы. Эвелина, к примеру, пыталась напоить пса водой из стакана, но потерпела сокрушительную неудачу.

Все было кончено через пять минут. Кадо еще пару раз вздрогнул, вытянулся и затих. Из его пасти выступила пена, глаза остекленели. Мне не нужно было долго соображать, что это значило. Это значило, что моя собака, мой любимый пес умер.

– О Боже, – прошептала Эвелина, прижав к груди стакан.

Я молчала, не в силах пошевелиться и лишь молча смотрела на Кадо. Остальные, должно быть, тоже находились в столбняке, потому что в гостиной установилась звенящая тишина.

Сделав над собой героическое усилие, я оторвала взгляд от умершего пса и перевела их на свои руки. На запястьях блестели какие-то капли. Я прикоснулась к ним пальцем и тут же поняла, что это. Это были слезы. Надо же, я даже не заметила, что плачу. Это была такая редкость, что на мгновение я удивилась и сразу забыла.

Поднявшись на ноги, я повернулась к двери. Должно быть, вид у меня был не совсем обычный, потому что Эвелина попятилась, а Этьен хотел взять меня за руку, но я резко отмахнулась:

– Прочь!

Выбежав за дверь, я помчалась по коридору к себе в комнату. Я до сих пор не могла поверить в то, что случилось. Кадо умер. Кадо умер? Нет, это невозможно. Это мне померещилось. Он не мог умереть!

Заперев дверь прямо перед носом недоумевающей и громко возмущающейся Эмили, я упала на постель и закрыла глаза. Я видела перед собой ковер гостиной и Кадо, извивающегося по нему. Это неправда. Это мне приснилось.

Я не спала всю ночь, лежа на кровати не раздеваясь и смотря в потолок. Больше не плакала, но и не думала ни о чем. На меня нашло какое-то оцепенение, я впала в ступор. Время летело незаметно и стояло на месте. Я не обращала внимания на происходящее.

И лишь утром, когда первый солнечный луч заглянул в окно, поняла, что дальше так продолжаться не может. Нужно встряхнуться. Нужно встать, переодеться, умыться и отправиться завтракать, хотя мысли о еде сейчас вызывали во мне отвращение. Но может быть, когда я спущусь вниз, окажется, что все происшедшее вчера было лишь дурным сном.

Надежда умерла в тот самый миг, когда я отперла дверь, услышав за ней бурные рыдания Эмили.

– Бедный песик! – всхлипывала она, – бедняжка Кадо! Ох, какое горе!

Она так переживала, что мне пришлось отпаивать ее водой.

К завтраку я все-таки спустилась, хотя мне почему-то казалось, что увидев пищу, мне станет дурно. Ничуть не бывало. Вид аппетитных кушаний не вызвал никаких эмоций.

Я села на стул, окинула присутствующих взглядом исподлобья, отметила лица, полные сочувствия и стиснула кулаки. Ничто так не расхолаживало, как сострадание. Если они не прекратят так на меня смотреть, я завизжу.

– Как это ужасно, – робко и тихо начала Эвелина.

– Ни слова об этом, – свирепо сказала я, – ясно?

– Хорошо, хорошо, – поспешно закивали все.

Гадкие, отвратительные люди! Чтоб они все провалились!

Весь завтрак я просидела над полной тарелкой, ковыряясь в содержимом вилкой и превратив его в неопределенную массу. В рот не взяла ни кусочка.

Я собиралась выйти в коридор, когда меня остановил герцог.

– Мадам, – начал он, – я хотел бы поговорить с вами в гостиной.

Открыв рот, чтобы ответить резко отрицательно, я передумала. Какая разница! Пусть говорит, что хочет. Наплевать на это. Все равно.

Я молча прошла за ним в гостиную и села в кресло. Герцог долго устраивался на стуле, словно что-то торчало из сиденья, мешая ему в этом. Некоторое время я наблюдала за его потугами, а потом спросила:

– Ну?

– Мне очень жаль, что это случилось, – отозвался он.

– Это все? Я могу идти?

– Нет. Я позвал вас сюда не за этим. То, что случилось, мне очень не нравится.

– Неужели?

– Помолчите и послушайте. То, что произошло, не похоже на внезапно возникшую болезнь. Это похоже на…

– На что? – не выдержала я.

– Подумайте сами. Хватит мне дерзить. Вспомните, что он ел перед смертью.

Я напрягла память, которая, судя по всему, начала мне отказывать. Долго молчала, не в силах ничего припомнить. Но потом меня озарило.

– Пирожные.

– Правильно.

– И что это значит?

– Это значит, что эти пирожные предназначались вам.

– Конечно, они были для меня! Кто в здравом уме будет кормить пса пирожными?

– Вы меня поражаете своей тупостью. Если б он не съел эти пирожные, то их съели бы вы. И умерли бы совершенно так же, как ваш пес.

– Что? – я вытаращила глаза, – вы хотите сказать, что их нельзя было есть?

Герцог на мгновение прикрыл глаза.

– Да, – согласился он, – наконец-то. Их ни в коем случае нельзя было есть.

– Почему?

– Вы уже совсем ничего не соображаете? – вышел он из себя.

По-моему, он совсем обнаглел. Как он со мной разговаривает? И этот человек обвиняет меня в том, что я дерзко с ним разговариваю! Уж кто бы жаловался!

– Это вы ничего не соображаете! – огрызнулась я, – откуда мне знать ваши мысли? Почему эти чертовы пирожные нельзя было есть? Они, что, были отравлены?

Я спросила это без какой бы то ни было задней мысли, просто так, от злости. И каково же было мое изумление, когда герцог отозвался:

– Да, они были отравлены. Я рад, что вы наконец это поняли. Кто принес их?

– Вы серьезно?

– Кто принес их? – раздельно повторил он.

Казалось, еще секунда – и он меня стукнет.

– Откуда я знаю! Не помню. Кажется, лакей. А какое это имеет значение?

– Это имеет большое значение. И еще мне интересно, кто вас ненавидит до такой степени.

Меня хотели отравить? Меня? Отравить? Какая чушь! Кому это понадобилось меня травить? Кто я такая, наконец, чтобы избавляться от меня столь кардинальным способом?

– Ерунда, – отозвалась я, – никому и в голову не придет это делать.

– Кому-то пришло.

– И кому?

– Вы у меня спрашиваете? Вам лучше знать своих врагов.

– У меня нет ни одного врага. Что я, по-вашему, наследница престола?

– Вы думаете, травят только особ королевской крови? – скептически хмыкнул герцог.

– Еще богатых наследников. Но я не богатая наследница. Можно только посочувствовать тому, кто захочет унаследовать то, что после меня останется.

– Кажется, вы меня не слышите, – задумчиво проговорил он, – вас хотели отравить. Понятно? Это вам понятно?

Мне это было понятно. Непонятно было другое. Зачем? Зачем, во имя всего святого? Кому я нужна до такой степени? Насколько я знаю, никому еще не успела навредить так сильно, чтоб у человека возникло желание меня убить. Неожиданно, интересная мысль пришла мне в голову и я решила ее озвучить.

– Вы думаете, что неизвестный проник в дом, пробрался на кухню, отравил пирожные, зная, что они предназначаются именно мне? Вам не кажется это странным?

– Нет, не кажется, – отрезал герцог, – если предположить, что в доме кто-то подкуплен для этой цели.

– Кто? – поинтересовалась я.

– А вот это мне и предстоит узнать, – мрачно заметил он.

– Будете допрашивать всех подряд? – я скептически хмыкнула.

Можно подумать, этот человек признается в содеянном, как только увидит его грозную физиономию.

– Кстати, – продолжала я развивать свою мысль, – вполне могло случиться так, что отравить хотели не меня, а кого-то другого. Ведь пирожные ели трое.

– Да, но только с вами в последнее время случаются… разные неприятности.

Я возвела глаза к потолку. Ну вот, начинается!

– Вы подозреваете, что все эти случайности неслучайны?

– Перестаньте задавать глупые вопросы! – разозлился герцог в который уже раз, – вы и сами должны понимать это. В вас кто-то стрелял, раз, потом вы упали с лошади, это два, потом картина…

– Помилуйте! – взмолилась я, – картину-то оставьте в покое. Она свалилась сама.

– В моем доме картины никогда не падали.

– Значит, упадут, если их повесили на столь тонкие шнуры.

– Хорошо, – он скрипнул зубами, – ну, а лестница?

– Что лестница? – в том же духе спросила я.

– Кто-то столкнул вас с нее.

– Кто же, например? Там никого не было.

– Вы уверены? А раньше утверждали, что это сделал ваш пес. Значит, там его не было?

– Я его не видела, – я пожала плечами, – просто подумала, что…

– Ясно, – утверждающе кивнул он, – а кто первым нашел вас?

Я напрягла память. Кто нашел меня? Да никто, я сама встала. Потом ко мне подбежал Кадо, виновато виляя хвостом и скуля. Да, там была Луиза. Она еще спросила, жива ли я. Странный вопрос, если подумать, но в этом доме мне его задавали постоянно.

– Там была Луиза, – ответила я, – точно. Она убежала, потому что Кадо зарычал на нее.

– Луиза? – повторил герцог со странным выражением лица.

– Да, Луиза, – я состроила из себя полнейшую невинность.

– Понятно, – он поднялся на ноги, – тогда, вот что. Возвращайтесь в свою комнату и сидите там. Одна никуда не ходите. И не ешьте и не пейте ничего, не согласовав это со мной.

Я хотела спросить, как это он себе представляет. Я что, буду бегать к нему с каждым яблоком и спрашивать, можно это есть или нет? Глупость какая-то. Но спорить не стала, бесполезно. Только задержусь здесь еще часа на два.

– Ладно, – покладисто кивнула я, – не беспокойтесь. Дверь запру и подопру поленом.

Вышла в коридор, успев услышать, как он прошипел мне в спину:

– Очень смешно.

С этого момента все и началось. Всех слуг по очереди вызывали и допрашивали с пристрастием. Они все как один терялись, бледнели, краснели и тряслись, словно поголовно все были подкуплены. Неудивительно, если вспомнить ангельский нрав хозяина дома. Тут любой, даже самый невинный человек начнет думать, что свершил нечто противозаконное. Да и потом, у каждого есть мелкие грешки. Кто-то булочку в кухне стащил, кто тайком на свидания бегает, да мало ли, что еще.

Правда, никто не признался в содеянном, что тоже неудивительно. Лично я бы ни за что не призналась, особенно, когда против тебя ничего нет, кроме смутных подозрений.

Была допрошена даже Эмили, моя бессменная служанка. Это так подействовало на нее, что три последующих дня все валилось у нее из рук, она вздрагивали и оглядывалась. Видимо, беседа с герцогом произвела на нее неизгладимое впечатление.

– Госпожа, неужели, вы считаете, что я хочу вас отравить?

– Конечно, нет, – отозвалась я более легкомысленно, чем хотела бы, – не могу представить тебя крадущейся со склянкой яда в руке. Ты бы его непременно выронила, а лицо при этом было бы такое, что и допрашивать не надо.

– Я никогда не стала бы этого делать, хоть озолоти меня, – твердо проговорила она, – но ваш муж считает, что это сделала я.

– Ха-ха-ха! Не обращай внимания. У него постоянно такое лицо.

– Но он сказал, что выведет меня на чистую воду, – не унималась Эмили.

– Не беспокойся, никто всерьез в это не верит. Это такой метод допроса. Запугать допрашиваемого до потери пульса.

Боюсь, я не восприняла это всерьез. Угроза моей жизни не произвела на меня впечатления. Но все-таки, я очень хотела посмотреть в лицо тому негодяю, кто отравил Кадо. Не знаю, что я с ним сделала бы. Но уж не стала бы задавать дурацкие вопросы. Поистине, тому типу не позавидуешь. Лучше ему не попадаться мне в руки. Когда на меня накатывает ярость, я перестаю себя контролировать.

Тем временем, обстановка в доме изменилась настолько, что скучной нашу жизнь назвать было нельзя. Во-первых, за мной постоянно наблюдали, и не только герцог, Эвелина и Этьен, но и все имеющиеся в доме слуги. Последние пялились на меня из всех углов, провожая сочувственно-заинтересованными взглядами. Это меня раздражало до безумия. Так и хотелось схватить кого-нибудь за шиворот и осведомиться, что за диковинные узоры он на мне обнаружил.

Доходило до смешного. Не успевала я поднести ко рту яблоко, уже проверенное и одобренное, как кто-нибудь, к примеру, Эвелина с криком: "Ты отравишься!" вырывала его из моих рук. Ну, как после такого сохранить благодушное расположение духа?

Если я отправлялась побродить по парку, ко мне приставляли непременно Этьена, вооруженного, вот смех-то, пистолетом! Пару таких прогулок я вытерпела, но в третий раз не вытерпела и сказала:

– Ты хоть ворону подстрелил бы, что ли. А то, даже обидно. Носишь его зря.

– Перестань, Белла, – укоризненно произнес он, – это не смешно. Твоей жизни угрожает опасность.

– Ну и где она, эта опасность? – фыркнула я, – что-то я не вижу за деревьями вооруженного до зубов отряда.

Но тут произошла самая странная вещь за прошедшее время. В кустах послышался шорох, а потом треск, словно кто-то с силой продирался наружу, ломая ветки.

Этьен подпрыгнул, оборачиваясь и выставляя вперед оружие.

– Кто там? – напряженно спросил он.

– Белочка, – предположила я.

Отмахнувшись от меня, как от надоедливой мухи, кузен решительно шагнул к кустам. Я пожала плечами. Пусть развлекается. А я пока посижу вон на той лавочке и отдохну от усиленной охраны.

Но до лавки я дойти не успела. Кто-то большой и темный выпрыгнул из кустов в двух шагах от моей персоны и молнией помчался по дорожке.

Иногда в такие моменты во мне срабатывает охотничий инстинкт. Не раздумывая, я бросилась бежать за ним, позабыв, что не вооружена, в руках нет даже самой завалящей палки и толку от меня в такие моменты куда меньше, чем от любого пса.

Но зато бегала я отлично. Так что, неизвестный шпион был бы, несомненно, мною пойман. Он оглянулся и ускорил бег, но ему это не помогло бы, если б я в самый неподходящий момент не споткнулась о некстати подвернувшуюся под ноги ветку и свалилась на дорожку.

Я быстро вскочила, но это промедление дало беглецу большое преимущество. Он улепетывал так, что куда там зайцу! Любого, даже самого быстроногого, он обогнал бы играючи.

Не оставляя своих попыток поймать негодяя, я потерла ушибленную коленку и помчалась за ним. Добежав до забора, он решил, что ему уже ничего не угрожает. Подпрыгнул, подтянулся на руках и собираясь перемахнуть на другую сторону, обернулся.