Текст книги "Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ)"

Автор книги: Екатерина Голинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 51 страниц)

Снова отрывки снов… Болезненные воспоминания… Она села на пол, сжав голову руками – эти воспоминания приносили ей нестерпимую боль… Когда-то это уже было. Когда – то давно… Вот так же она не позволила, чтобы на её глазах добили умирающего.

Кто она? Что было в прошлом?

Кто этот парень? Почему она не дала его убить? Она была почти уверена, что минуту назад была другим человеком, что тогда говорила ОНА, другая она…

Неужели прошлое никогда не оставит её в покое?

Или она сходит с ума, и это – плод воспалённого воображения?

Её размышления прервал стон раненого. Маргарита принесла таз с водой и побольше чистой материи.

И вот, когда раны были промыты и перевязаны, несмотря на отчаянное сопротивление, заканчивавшееся потерей сознания «пациента» от каждого прикосновения, Джон открыл глаза:

– Марго… Слава Богу, я нашел тебя. Всё-таки, судьба благосклонна ко мне, – он слабо улыбнулся дрожащими губами.

– Как самочувствие? – спросила она, пытаясь состроить некоторое подобие улыбки. – Марго, это и в самом деле ты? – он всё ещё не мог поверить в то, что видел её.

– Кто ты? Разве я тебя знаю? – Маргарита напряженно свела брови, пытаясь вспомнить его.

– Не понял… Неужели галлюцинация? – он протянул руку, проведя ею по щеке девушки, – Марго, ты не рада видеть меня? И не поцелуешь? – он нарочито подкатил глаза, стараясь скрыть волнение за словами, – О, женщины, непостоянство – имя вам.

– Да что ты себе позволяешь? – она залепила ему пощечину, – Я больше не намерена выслушивать этот бред больного!

– Но, всё-таки, ты это или не ты? – он неотрывно изучал её взглядом.

– Что за нелепый вопрос – я это или не я? Я – это я! – ей было неловко от этого его взгляда, он резал – глубоко и больно, – Не смотри на меня так, псих! И не смей так фамильярничать со мной! – девушка демонстративно развернулась, и направилась было к окну, – Да позовите же врача, наконец! – изо всех сил закричала она охранникам у двери.

– Слушаюсь, госпожа! – пролепетал перепуганный страж и поторопился поскорее удалиться.

– Только не ты, Маргарита. Что ты делаешь? – он ухватил её за запястье, – Я не смогу поднять руку на тебя, – Джон попытался обнять девушку за плечи, – И в объятиях твоих я умереть обречён, – продекламировал он.

– Заткнись! – резко оттолкнула его Маргарита, – Иначе я не посмотрю на твоё состояние и так хорошо врежу, что мало не покажется! Стража!

Не найдя лучшего способа заставить девушку замолчать, Джон закрыл ей рот поцелуем. Сначала она хотела сопротивляться, но потом её руки сами вспорхнули вверх и обвили его шею. Нахлынул вал отрывчастых, болезненных воспоминаний, сердце, казалось, пронзили раскаленной иглой, по нервам и сосудам потекла расплавленная лава, а слёзы сами готовы были политься из глаз, и крик застрял в горле, но, он неосмотрительно прикоснулся к её спине, где болели ещё не зажившие шрамы. Через мгновение Чёрная Роза уже контролировала ситуацию – она резко отстранилась от него, переводя дыхание.

– Ты… – она не находила слов, – Да кто ты такой?! Что ты делаешь со мной? Почему? – растерянно пробормотала она.

– Маргарита, вспомни, кто я, кто мы. Постарайся. Ведь ты не забыла – ты же всё помнишь. Помнишь. Мы это уже пережили один раз – любовь нельзя забыть. Ты меня совсем не узнаёшь? Скажи мне – ты уже его жена или ещё любовница? И это при живом – то муже! – он старался в этих глазах разглядеть причину такого её пугающего состояния, – Твои глаза не солгут – ты во власти чар. Рита, посмотри на меня – я хочу видеть твои глаза! Я пока ещё жив! Против кого ты сражаешься? Ты это делаешь не по своей воле. Почему ты не послушала меня и не осталась в безопасности? Что он с тобой сделал? Я убью его! – парень попытался встать, но потерял сознание от болевого шока.

Тем временем, напрасно ожидающим Джона, Джеку с Даниэллой надоело бездействовать:

– Я замёрзла, – поёжилась девушка, глядя на тёмные очертания высоких шпилей на фоне серого вечернего неба, и молодой хирург накинул ей на плечи свой плащ, – Скажи, чего же мы ждём? – нетерпеливо спросила она, – Его нет уже слишком долго.

– Мне это всё тоже не по душе, но нам остаётся пока что только ожидать.

Их разговор был прерван заметным оживлением в лагере врага, которое они могли наблюдать из своего укрытия.

– Что они кричат? Я не могу разобрать, – девушка пыталась вслушаться в речь, отдалённые звуки которой до них доносились. – Кажется, они засекли кого-то, кто пробрался в замок, – пояснил Джек, – Чёрт, похоже, Джон крупно вляпался.

– Что нам делать? – испуганно посмотрела на него Даниэлла. – Мы тоже попытаемся проникнуть туда – на мне форма охранника, а ты надвинь подальше на лицо капюшон и помалкивай. Если что – будешь играть простушку-крестьянку, с которой я, типа, решил поразвлечься.

– Ну, и мысли у вас, доктор, – игриво поморщилась девушка, – Ладно, наглость, как говорится, второе счастье – найдём Джона, а там уже по ситуации сообразим.

Переполох, вызванный присутствием Джона, позволил Джеку и Даниэлле, не выдав себя, проникнуть в замок.

А потом они увидели, что их друг, раненый, ввалился в одну из комнат, а через некоторое время туда уже ломился отряд стражников. Потом раздались крики, и стражники покинули комнату. Этот голос показался на удивление знакомым – он принадлежал Маргарите. Когда же, следом вылетели ещё двое в униформе, то Джек и Даниэлла не замедлили этим воспользоваться, и, на входе так и замерли в изумлении:

– Марго?! – одновременно воскликнули они. – Вы, чего, с ума все посходили сегодня?! – девушка яростно развернулась на каблуках и отошла в другой конец комнаты, – Кто из вас врач? – бросила она, не оборачиваясь.

– Я врач, а это – моя ассистентка, – не растерялся с ответом молодой хирург, указывая на стоящую рядом Даниэллу.

– Припадочный там, на кровати. Делайте своё дело и убирайтесь! – девушка сделала неопределённый жест, всё ещё стоя у окна.

– И у тебя ещё хватает наглости приказывать? И делает вид, что не узнаёт! – возмущенно поднял брови Джек.

Дэни подошла и взяла Маргариту за руку:

– Ты, что, серьёзно, нас не помнишь?

Маргарита одёрнула руку:

– Не трогай меня! С какой это радости я обязана помнить вас? Я вас первый раз вижу! И кто такая, чёрт возьми, эта Маргарита?

– Ты только посмотри, что они с Джоном сделали! – выругался Джек, изучая состояние товарища.

Даниэлла кинулась к кровати:

– Как ты не понимаешь – ты же моя подруга, почти сестра, – она уже не знала, какие подобрать слова, чтобы достучаться до неё.

– Что-то не припомню, чтобы у меня была подруга: смазливая блондинка. У меня вообще нет подруг! – последовал грубый ответ.

– Позволь помочь тебе, – голубые глаза Даниэллы терзали Маргарите душу, – Вспомни тех, кто любит тебя. Кого любишь ты.

– Жан… Дэни… Джек… Нет!!! – девушка опять схватилась за голову – Не смей так смотреть на меня! Как больно! Ты ответишь за это! Ты почувствуешь боль, сильнейшую во сто крат! – новая волна вызывающих страдание отголосков памяти, ещё более сильная, чем предыдущая, накрыла её:

– Чёрт бы вас всех забрал! Прекратите! Я не могу больше! Больно! – закричала она.

– Так, значит, ты помнишь? – пристально посмотрела на неё Даниэлла.

– Да кто ты такая? Зачем мучаешь меня? – девушка вся сжалась в комок под тяжестью осколков прошлого, вдавив лоб в колени, – Я вас даже не знаю! Что я вам сделала?

– Мэгги, всё в порядке, – Дэни, подошла, положив руку подруге на плечо, – Всё будет хорошо. Тут твои друзья.

– Ни черта не хорошо! – снова выругалась Маргарита поднимаясь, – У меня нет друзей! -??? – НЕТ!!! ОПЯТЬ!!! Это всё вы! – глаза девушки бешено горели, – Ты причиняешь мне боль! Чёрная Роза не прощает этого! Ты умрёшь!

– ???

– Кто ты, и что ты сделала с моей сестрой? Слушай сюда, малявка, – Джек развернул её лицом к себе, – я не позволю тебе наделать глупостей! Ты же сражаешься против своих друзей. Как ты можешь? Я не позволю тебе погубить свою душу.

– Пошёл ты! – Маргарита пустила мощный заряд энергии, который отбросил Джека в другой конец комнаты.

– Джек! – вне себя от ужаса и негодования закричала блондинка, – Чёрт тебя забери, дрянная девчонка!

– Ага! Задела я тебя? – на лице Маргариты появилась жесткая ухмылка, – Но, это ещё не всё – это только начало! Но, теперь всё будет по-честному!

– ???

– Ты, никак, струсила? – девушка подошла ближе к белокурой, – Неужели, я – такой опасный противник?

– Маргарита, остановись. Можно обмануть разум и чувства, но не кровь – в тебе течет кровь Хранителя, отрицающего и побеждающего тьму, – Джон попытался схватить её за ногу, но она лишь оттолкнула его.

– Марго, сейчас говоришь не ты. Посмотри на меня хорошенько, – Даниэлла сделала шаг вперёд, убрав выбившиеся волосы за уши, – Неужели ты не узнаёшь меня? Неужели это та девушка с чистым сердцем, чьи любовь и доброта не знают границ? Маленькая Маргарита с огромным сердцем, способная удержать на ладошке весь мир, если потребуется. Что же случилось с тобой?

– Выходит… меня обманули… Нет! Нет!!! – Маргарита одной рукой оперлась за стену, другой снова схватившись за голову, – Мне страшно. Почему все оставили меня?… Мама, дай мне руку. Пойдём домой…

– Не бойся, малышка – никто тебя не оставил, – блондинка протянула руку, – твои друзья с тобой!

– Врёшь!!! – Маргарита со всей силы отшвырнула её, – У меня нет друзей!

– Трудно обмануть саму себя, – Даниэлла медленно поднялась на ноги, – В глубине души ты же знаешь, что это неправда.

– Мне это всё уже надоело! – в истерике вскричала Маргарита, и через секунду её кнут змеей обвился вокруг шеи златовласой.

Раз – взмах кинжала разрезал кнут, два – перекат, и Даниэлла была уже на безопасном расстоянии:

– Ничего себе – «крепкие дружеские объятия», – саркастически заметила Дэни, ощупывая шею, – Чёрт! Это всё, на что ты способна?

Маргарита опять послала энергетическую ауру, но блондинка поставила блок. – Ну всё, красавица, ты меня достала! – чтобы пробить энергетический щит, Рите понадобилось собрать всю свою энергию.

Огромное количество нестабильной энергии взорвалось, раскидав воительниц в разные стороны.

Даниэлла, которую недавние слова Джона натолкнули на одну идею, из последних сил схватила подругу за руку и второй рукой нащупала на полу свой кинжал. В это время Джон держал её другую руку.

Она порезала свою руку и руку Маргариты:

– Твоя кровь, моя кровь – наша кровь, – серебристый свет окутал Даниэллу, – Маргарита де Валуа, возвращаю тебе твою память. Стань прежней. Быстрее же! – она протянула Джону кинжал, и он повторил ритуал – словно разряд электрического тока прошел по телу девушки:

– НЕ-Е–ЕТ! – истошно закричала Маргарита, лишаясь чувств.

– DANY! – придя в себя, Джек стал свидетелем этого страшного действа.

– Что со мной? Где мы? Голова болит, – девушка лежала на полу, белки глаз были красными от полопавшихся сосудов, губы пересохшие, из носа текла кровь…

– Мэгги, ты снова с нами. Это хорошо. Очень хорошо… – простонала Даниэлла, теряя сознание.

Маргарита бросилась к подруге:

– Данечка, скажи хоть слово! Кто тебя так? Неужели, это была я?

– Нет, малышка, не надо, – покачала головой златовласая, – Это уже не имеет значения.

– Что значит не имеет значения! – возмутился Джек, беря на руки Даниэллу:

– Моя подруга была мёртвой, а теперь она воскресла – не это ли повод для радости? – счастливо улыбнулась она, и девушка с радостью обняла подругу.

– Марго… – послышался слабый стон Джона.

– О, Боже! Ты же… Я своими глазами видела… Жан, миленький, не умирай! Я не дам тебе умереть. Я не хочу потерять тебя снова, – она села рядом с ним, положив его голову себе на колени, и прижала его ладонь к своей щеке. Она плакала. Вместе с памятью вернулась боль от осознания того, что с ней произошло. Как она теперь сможет смотреть в глаза мужу, родителям? Как сказать, что не смогла сохранить ребёнка? Как заполнить эту жуткую пустоту внутри?

– Не надо… Слухи о моей кончине несколько преувеличены, – улыбнулся он, сам с трудом сдерживая слёзы, – Ну, вот ты снова плачешь. Ты же знаешь, как мне невыносимо видеть твои слёзы. Это всё моя вина. Если я, всё-таки, не выживу, то обещай жить, жить во всю силу – за нас обоих!

– Такого не случится! Ты должен бороться! Ты не можешь вот так сдаться. Ты сильный, – она прижала его к себе, – После всего, что мы пережили – только посмей умереть.

– Обещай! – повысил голос Джон, изо всех сил цепляясь за жизнь. – Да… – прошептала Маргарита со слезами на глазах – Поцелуй с огнём в крови скрепляет лучше всех печатей. Прости! Прости меня, глупую! Только я во всём виновата. Как я могла поверить в эту чудовищную ложь? Я не отпущу твоей руки, не отпущу тебя… Никогда!

– Что было – то было. Теперь всё будет хорошо, – улыбнулся Джек, – Постараюсь подлатать твоего ненаглядного.

– Джек, ты у меня самый лучший братик на свете! – Маргарита улыбнулась сквозь слёзы.

– Да не подлизывайся, уж, – отмахнулся он.

В комнату ворвался всполошенный Ио с мечом в руках.

Все четверо, в замешательстве, одновременно посмотрели на него:

– А что вы смотрите на меня как на чудовище? (Коим я, по своей сути, и являюсь.) Я – вольный ветер, и не связан ни какими узами и обязательствами! Я следую за своими интересами и делаю то, что выгодно мне в данный момент! Вы все такие чистенькие и добренькие, да?! Когда вы спокойно спали в своих тёпленьких и уютненьких постельках, я подыхал с голоду, замерзал почти до смерти, я вынужден был воровать, чтобы выжить, меня шарахались, как прокаженного, меня избивали так, что я потом мочился кровью. Мне тогда кто-нибудь помогал? Нет! Зато, я научился выживать наперекор всему, научился думать только о себе. Для меня ни кто и никогда ничего не делал, и я ни кому ничего не должен!

– Ты солгал мне. Если он умрёт, тебе тоже не жить – запомни это! Добился ты, чего хотел. Это специально для тебя, Шнайдер – Огненный меч – меч моей души! Силой славных богов и благородных предков – Сила Солнца! – глаза Маргариты были влажными от слёз, но через секунду она уже стояла белокурой Солнечной Леди с мечом в руке, – Теперь я вспомнила всё, что ты со мной сделал и продемонстрирую тебе свою благодарность. Я уже не та глупая наивная девочка. Я не позволю уничтожить всё то, что я люблю, во что верю. Прежняя Маргарита умрёт с последним вздохом Джона, а та, что возродится, я уверена, многих удивит. Я прощаю тебе то, что ты сделал со мной, но я не могу простить того, что пережили мои близкие. Взгляни мне в глаза и узри! Прими вызов женщины, сражающейся во имя любви. Ты отпустишь нас, или я за себя не отвечаю.

Ио попятился, словно увидел призрака – его меч упал к ногам девушки:

– То зроби це та обiрви, нарештi, мої тортури! Мені вже все однаково… (Сделай же это и оборви, наконец, мои мучения! Мне уже всё равно… укр.) – он опустил руки и поднял на неё свои печальные глаза.

– Нет, я всё-таки, не могу, – девушка замотала головой, глотая слёзы, – Просто не могу… – она отбросила своё оружие.

– Уходите, мать вашу! Чего медлите?! Потом я уже не буду таким добрым! – яростным движением парень сбросил вещи с туалетного столика и посуду с другого стола и со всей силы двинул кулаком по стене, – Чёрт!!! Ну, что ты со мной сделала! Верни мне самого себя! – потом добавил уже шепотом, – Маргарита де Валуа – я ненавижу и… люблю тебя… Вспомнишь ли ты меня когда-нибудь?

– Ты, сопляк, пойдёшь с нами – будешь нашим прикрытием, – молодой хирург бросил гневный взгляд на юношу, – Двоих тяжело раненных мне не донести до портала. Заодно, нести поможешь.

– А, если я откажусь? – юноша с вызовом посмотрел на молодого хирурга, но, поймав взгляд Маргариты, полный немой мольбы и чаяния, он молча взял Джона на руки и сделал знак следовать за ним.

Несколько раз он оглянулся, всматриваясь в черты лица Даниэллы – просто фантастическое совпадение, но он поклясться мог, что это была она… Пусть сейчас у неё светлые волосы, пусть зовут её сейчас по-другому, но её голубые глаза остались такими же – такая редкость для японки, которую он знал как «Мико» – Акеми из клана Нишитани.

Да что же это за наваждение такое? Они снова вместе, снова лучшие подруги, готовые без малейшего сомнения пойти на всё ради друг друга. Хвала богам! Он, правда, очень рад за них. Они заслужили это.

А он? Что он? Он единственный тогда выжил, и такова теперь расплата? Господи, это было так давно, а он помнит, как будто, всё это случилось не позже пяти минут назад. Он помнит, а они – нет… Почему такая несправедливость? Почему? Внутри всё наполнила непередаваемая горечь. Сказать? Не сказать? Хватит! Он уже сказал Марико… Как он долго искал её, как представлял каждый раз их встречу, прокручивая в мыслях ещё и ещё раз, подбирая слова… К чему всё это было? Он опоздал. Безнадежно опоздал. Какая ирония. Он старался выжить в этом жестоком мире, чтобы она гордилась им. Как зверёныш, он вырывал у этой жизни каждый день – дрался до крови и потери сознания, онемевшими пальцами растирал одну окоченевшую руку другой, замерзая в зимние метели, воровал, чтобы не умереть с голоду, когда внутренности спазмировало от боли – всё с её именем на устах… Выжил лишь чтобы видеть, что это уже не имеет смысла. Уж лучше бы умер. Интересно, где сейчас Ори – их четвертый друг? Как сложилась его судьба?

Одним взмахом руки он шквальным потоком опаляющего ледяного ветра вынес стражников в коридоре, пытавшихся преградить им дорогу. Остальные не рискнули встать ему на пути.

Когда они вышли во двор и направились к главным воротам, Альвис из окна своих покоев могла их видеть:

– Ваше Величество, только скажите, и они будут убиты просто здесь, – обратился к ней её советник Лорд Тристан – сурового вида мужчина, выше среднего роста, широкоплечий, с коротким ежиком темных волос, щетиной на лице и тяжелым взглядом темных глаз, одетый в расшитый серебром чёрный мундир.

– Нет, – королева резко развернулась к нему и произнесла твердым голосом, – Не препятствуйте им, пусть уходят – так надо.

Советник дернулся, будто от удара, Его разъяренное лицо искривилось грубым отвращением, неукротимой неприязнью и безумной злобой:

– Продажная шлюха! – нецензурно выругался он, – Ты заодно с этими шпионами. Чего же ещё было ожидать от тебя, жалкой рабыни, уроженки Небесного града. Ты погубила нашего короля – твой любовник убил его по твоему наущению.

– Вы забываетесь, милорд! – гордость взяла верх над страхом, и королева собрала всю свою волю в кулак, указав зарвавшемуся советнику на дверь, – Я всё ещё ваша королева. Прошу покинуть мои покои, милорд. На сегодня аудиенция закончена. И на ты мы с вами, ещё не переходили.

– Могу Вас заверить, что это ненадолго. Я этого так не оставлю, – он неестественно улыбнулся, церемонно поклонился и, круто развернувшись, вышел из покоев, – С Вашего позволения.

– Ничего, так надо, – Альвис сама себя убеждала быть стойкой, но это всё было так тяжело, что сил уже почти не осталось, она слишком устала, но надо, надо найти в себе силы доиграть это представление до конца, – Так будет правильно, – почему она делает это всё ради мальчишки? Потому, что у видела в нём потенциал. Потому, что увидела в нём то, что другие не видели. Потому, что в нём ещё есть добро. Потому, что только любовь сможет довершить начавшиеся в нём метаморфозы. У неё не было детей, и, вероятно, не будет никогда, но, к этому мальчику она чувствовала необъяснимую привязанность, как к своему собственному сыну. Сильной, надо быть очень сильной – когда ты веришь, что поступаешь правильно, то сама собой приходит отвага. Она решилась и ещё на один безрассудный поступок – тайно отдала приказ найти и доставить к ней Охотника. Они должны встретиться. Отец и сын. Пусть выскажут все свои упреки, выплеснут всю горечь и облегчат души – так должно быть. Но, как же всё это трудно. Ей было бы гораздо легче, если бы рядом с ней был кто-то, кто смог бы понять её и поддержать, принять такой как есть – почему-то сразу вспомнилось, что был такой человек, который её действительно понимал – бывший княжеский садовник Надир. Тогда она витала в облаках, жила призрачными надеждами, и не обращала на него внимания. А сейчас, вдруг, вспомнила. Интересно, как он?

Ио уже настроился на то, что к порталу им придется пробираться с боем, но, к их большому удивлению, они достигли его беспрепятственно, что было сравнимо с чудом, ибо на счету была каждая минута.

И вот, впереди показался дворец Небесного града, и они испытали огромную радость.

– Наконец-то вы вернулись, – с облегчением выдохнула вышедшая им навстречу Кали, – Господи, что это с ними? – с содроганием она посмотрела на Даниэллу и Джона.

– Даниэлле требуется длительный отдых, а вот с Джоном всё гораздо серьёзнее, – молодой хирург повернулся в сторону Ио, – Этот тоже нуждается в медицинской помощи. Нужна чистая операционная.

– Я сейчас же распоряжусь, чтобы предоставили всё необходимое, – рыжая перевела взгляд на парня, – Кстати, а это кто с вами?

– Командующий Шнайдер собственной персоной, – представил его Джек. – Кто же тогда ведёт Армию Тёмных небес? – Кали продолжала удивленно рассматривать юношу, – Они уже у границ. Наши войска отправилась сдерживать их наступление, и мы готовимся к организации и обеспечению тыла.

– Боже! Неужели мы опоздали? – глаза Маргариты расширились.

– Ничего, справимся, – постаралась ободрить её рыжая Богиня, – В твоём состоянии не следует так волноваться.

– Сейчас речь не обо мне, – Маргарита старалась увести разговор от болезненной для неё темы, – Как только Джону станет лучше, чтобы моё сердце было спокойно за него, я поеду на границу. Я заставлю королеву выслушать меня.

– Это всё происходит по моей вине. Туда отправлюсь я, – внезапно произнёс парень, – Это должно прекратиться. Я должен увидеть Альвис. Она послушает меня. Она не такая… Вы её не знаете… – он замолчал, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Ни кто ни куда не отправится, – решительно возразила Кали, – По крайней мере, пока ваше состояние не улучшится. Но, мы можем отправить в их лагерь послание, что Шнайдер у нас – кто знает, вдруг, это поможет нам выиграть время.

– Matka Boska! Wróciliście! (Матерь Божья! Вы вернулись! – пол.) – в зал вбежали Ева, Джастина и Эллен. Подруги сердечно обняли Маргариту и помогли перенести Даниэллу отдыхать в комнату.

Руки молодого хирурга уже тряслись от напряжения – он ничего не мог понять – в его практике такого ещё не случалось. Мало того, что у раненого друга была редкая группа крови, мало того, что те запасы препаратов крови, которыми он сейчас располагал были не многочисленны, так как основную часть медикаментов отправили вместе с армией, чтобы можно было оказывать основную медицинскую помощь на поле боя, так ещё большая часть сыворотки снова и снова вызывала сворачивание крови и не подходила по индивидуальной непереносимости. Того, с чем можно было работать крайне не хватало, а состояние было критическим – одной плазма уже не помогала.

– Как? Ты совершенно уверена, что это все запасы, что у вас имеются? – в сотый раз поинтересовался Джек, словно это может изменить ситуацию.

Кали опустила глаза и закрыла лицо руками:

– Это всё, что было, – снова ответила она и сама испугалась своих слов.

Маргарита побледнела и пошатнулась, с нескрываемой тревогой посмотрев на брата:

– И, что же теперь будет? – У меня четвёртая отрицательная, – неторопливо, но твёрдо произнёс Ио, глядя на искаженное страданием её лицо.

– Но ты, ведь, тоже ранен, – молодой хирург не мог поверить, что ему это не послышалось. Этот юноша не переставал его удивлять.

– Не настолько серьёзно, как он, – возразил тот, и Джек понимал, что он прав.

– Тогда идём со мной, – молодой хирург взял юношу за руку и повёл в больничное крыло, он чувствовал себя палачом, но других вариантов не было, ранения парня, действительно, не такие тяжелые, организм молодой, а для Джона это, может быть, единственный шанс на спасение, – Мне нужно быстро провести тест на совместимость. Если ты сказал правду, то это будет настоящий феномен – в моей стране считается, что группа крови определяет характер, а вы настолько разные, что я просто не могу поверить в такое. Или у вас намного больше общего, чем кажется на первый взгляд?

Он действительно не солгал, чем крайне удивил Джека.

Сам парень был удивлён не меньше – он не ожидал от себя такого поступка, для него всегда было чудно и даже дико проявлять заботу о ком-то. Зато сейчас, лёжа на кушетке с иглой в вене, он почувствовал странное облегчение. Разве мог он отказать, когда она так на него смотрела? В кои-то веки он стал для неё надеждой…

– Это всё, – голос Джека вернул его к реальности, – Можешь встать. Сам идти сможешь?

– Постараюсь, – он с трудом поднялся и оперся о стену, на его бледном лице мелькнула улыбка – или это только показалось?

Когда он вышел в коридор, Маргарита поднялась с дивана и взяла его под руку:

– Я провожу, – она подняла голову, так как он был намного выше неё, и заметила, что в его глазах появился особенный блеск – он изменился. – Не стоит. Я сам, – парень силился улыбнуться.

– Спасибо тебе. Спасибо, – она посмотрела на него со всей признательностью и, сама от себя не ожидая такого, обняла его.

Он провел рукой по её волосам:

– Не искушай меня, – усмехнулся юноша, – А то я могу и не удержаться.

Маргарита улыбнулась:

– Идём уже, мученик. Ты сейчас, однозначно, не в том состоянии, чтобы поддаваться на искушения.

Она помогла ему устроится на кровати в палате рядом:

– Отдыхай. Я принесу поесть, – девушка приподняла подушку, чтобы ему было удобнее, и пошла за едой.

Джона перевезли в ту же палату – кризис миновал, но его состояние оставалось тяжелым.

Ночевать Маргарита осталась в палате, устроившись в кресле, что стояло между кроватями – на случай, если кому-нибудь из них станет хуже, в палате был предусмотрен звонок.

Джек на эту ночь остался дежурить рядом с Даниэллой.

– Даже поверженный, ты не дал мне ни единого шанса. Такую любовь нельзя ни забыть, ни уничтожить, ни выжечь. Мог бы я поменяться местами с тобой хоть на день? Глупо, правда? Но, пока она счастлива с тобой, я готов принять тебя, – Ио поправил покрывало Джону и оправил плед на кресле, где спала Маргарита:

– Знаешь, есть такая славянская поговорка: чужая душа – потёмки. Ты не поймешь меня и не поможешь – что не сложилось, вместе уже не сложишь. Это принадлежит тебе, – он вложил кольцо в её руку, и, укрыв её плечи, сел рядом на пол, обняв её ноги и положив голову ей на колени, как верный пёс – Я повернув тобі його, то, чому ж ти не відпускаєш мене? (Я вернул тебе его, так почему же ты не отпускаешь меня? укр.) – перешел он на украинский язык, язык его родины, – В мене немає більше сили йти за тобою. Відпусти, бо не можу терпіти більше того болю, що крає мені серце. Я мріяв бачити тебе щасливою, але бачити тебе щасливою з іншим – це нестерпно, це сильніше від мене. Відпусти мене, благаю. Прекрасна і світла, недосяжна та невблаганна. Без тебе немає мені життя, i біля тебе немає мені місця, ти – янгол, що у небесах, мені ж закритий шлях до твоїх небес. I не покличеш за собою. Як би ж колись сказала мені – я б увесь світ знищив та відродив би знову таким, як ти бажаєш його бачити. Але ти, навіть тоді, так i не відповіла мені. Ні обіцянок, ні пробачень… Ти надто близько, а я не можу й доторкнутись до тебе… Це вже край (У меня нет больше сил идти за тобой. Отпусти – я не могу больше терпеть той боли, что разрывает мне сердце. Я мечтал увидеть тебя счастливой, но видеть, что ты счастлива с другим – это невыносимо, это сильнее меня. Молю, отпусти меня. Прекрасная и светлая, недосягаемая и неумолимая. Без тебя нет мне жизни, и рядом с тобой нет мне места, ты – ангел небесный, мне же закрыт путь к твоим небесам. И не позовешь с собой. Если бы ты когда-нибудь только сказала мне – я бы весь мир уничтожил и возродил бы снова таким, каким ты желаешь его видеть. Но, ты, даже тогда не ответила мне. Ни обещаний, ни извинений. Ты слишком близко, а я не могу даже прикоснуться к тебе… Это уже слишком… Укр.), – он поднялся на ноги и тихо вышел из комнаты.

Он долгое время исследовал своё отражение в зеркале ванной комнаты, потом открыл кран и подставил голову под холодную воду.

Почему же мысли раз за разом возвращаются к нему? Они настолько похожи, они как две части одного целого, неотделимые друг от друга. Ему не встать между ними. И так мерзко на душе.

Ведь могло же быть всё иначе? Он же всё испортил. Он больше не потревожит их покой и не повторит тех слов… Он открыл свою душу и своё сердце, но опоздал – не он назвал её своей женой. Да, он повёл себя как эгоистичный ребёнок, стремящийся любой ценой получить желаемое, но, он не умел по-другому. Просто не знал как. Теперь же он понял, что величайшее мужество любви – отпустить её, и принять счастье любимого, как своё собственное. А в голове больно стучало: «На что надеешься? Она не твоя. Ты – только третий лишний»

Он открыл горячую воду.

Он сидел под душем, обхватив голову руками, и тёплые капли стекали по лицу, попадая в рот и нос, но, уже не смыть с себя всей грязи и всех грехов.

Взгляд прошелся по полке с банными принадлежностями и остановился на упаковке сменных лезвий для бритвы. Руки сами потянулись…

Вольный – а деться некуда… Нет. Это просто паранойя какая-то…

Если он вскроет вены, как карты, то она поверит, что крыть уже нечем? Впрочем, как и крыть уже будет нечего…

Тёплая вода приятно расслабляла.

Лезвие легко скользнуло по руке, и на смену боли пришли покой и успокоение…

Он безучастно наблюдал, как вода в ванной становится розоватого оттенка…

Открыв глаза, Маргарита увидела, что кровать Ио пуста. Она проверила как Джон – его дыхание было всё ещё очень слабым.

Запертая дверь в ванную комнату сразу насторожила девушку. Она стала барабанить по ней своими кулачками, пока не додумалась шпилькой открыть замок. Но, то, что она увидела, заставило её отступить, чуть не зацепившись за порожек, и страшный крик вырвался из её груди – ухватившись за ручку двери, чтобы не упасть на слабых ногах, она, всё же, нашла в себе силы позвать на помощь – парень лежал в красной от крови воде, а на полу валялось окровавленное лезвие:

– Господи, да что же это такое? Что же ты наделал, Марк? Дурак. Ой, дурак, – всхлипывая, она, что было сил, нажимала кнопку тревожного звонка и звала брата, – Джек! Сюда, скорее! Помоги!

Молодой хирург помог ей вытащить парня из ванной, завернув полотенце, и перевязать ему руки:

– Ещё пара минут, и было бы поздно. Камикадзе недоделанный! Вы хотите меня в могилу свести своими выходками? – молодой хирург был просто в бешенстве, – Вот же, придурок – он конкретно хотел отправиться к праотцам, знал же, что у меня нечем будет восполнить его кровопотерю, кроме плазмы.