Текст книги "Глушь (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

9

Часть первая

Шериф Саттер разглядывал ноги Пэм, делая вид, что пишет ежедневный отчет. Ему очень хотелось отвлечься от того бросающегося в глаза факта, что люди в его городе внезапно начали умирать направо и налево. Ножки Пэм в достаточной мере отрывали от реальности.

Пэм, местная красотка, которую Саттер нанял в качестве секретарши и радиодиспетчера отдела, отлично справлялась с работой, а то обстоятельство, что ее тело способно было вызвать беспорядки и в монастыре, увеличивало ее ценность как сотрудника. Одно ее присутствие создавало благоприятную рабочую среду, а это, без сомнений, очень важно для трудолюбивых, постоянно напряженных полицейских.

Трей сидел за столом напротив, притворяясь, что перебирает кипу бумаг из окружного отделения. Казалось, он тоже размышлял о ножках Пэм. Длинные и стройные, подтянутые, но не мускулистые – эталонные ноги, по мнению мужчин. В остальном она так же безупречна: высокая грудь и упругая попка, за которую не стыдно отдать жизнь, короткие каштановые волосы, милое ангельское личико со светло-карими глазами. Идеальный образ женщины в фантазиях любого мужчины-сексиста.

Саттер варился в собственных мыслях, как вдруг Пэм положила ногу на ногу – мигнул крошечный треугольник ткани.

«Боженьки, на ней стринги, – у Саттера перехватило дыхание. —Только этого мне не хватало».

Затем Пэм встала, чтобы отнести что-то в архив. Взгляд шерифа упал на попку в узкой джинсовой мини-юбке, спустился по ногам. Упругая загорелая кожа почти мерцала, обтянутая чулками в сеточку. Высокие каблуки зацокали по полу, и Пэм исчезла за дверью.

– Иисусе, шеф, – Трей покачал головой. – Ничего себе ножки, а? Я бы нырнул в ее пирожок на пару-тройку часов.

Саттер выпалил с упреком:

– Трей, ты хоть когда-нибудь вынимаешь голову из ведра с дерьмом? Она же наша сотрудница!

Трей, ухмыльнувшись, хлопнул себя по коленям.

– Шеф, ты последние двадцать минут чуть ли не слюни пускал, уставившись на эту куколку.

– Неправда, – настаивал шериф, – и лучше заткнись. Нам стоит подумать о том, что делать с варщиками в Сквоттервиле.

– А что мы можем сделать? Этим занимается наркоотдел штата.

– Да, но это наш город, Трей. Так что, может быть, тут есть и наша вина.

– Это еще почему?

– Все эти годы мы считали само собой разумеющимся, что преступлений в Сквоттервиле нет. Возможно, если бы мы там чаще появлялись, и не случилось бы последних событий.

– Чушь собачья. Люди становятся подонками, потому что приходит их время. Нам что, следить за каждой лачугой на мысе?

– Я не об этом. Мы могли бы...

Пэм вернулась к своему столу, и вид ее ног оборвал шерифа на полуслове.

«О Боже, эти ноги убивают меня», – подумал Саттер.

Когда она садилась, карие глаза украдкой стрельнули в его сторону. Затем Пэм улыбнулась и вернулась к работе.

«Иисусе, спаси меня», – мысленно застонал шериф.

Зазвенел дверной колокольчик, и оба полицейских оторвали глаза от своих столов.

Вошел Рики Коудилл. Выглядел он как обычно: неряшливый, толстый, не особо чистый. Разве что привычное высокомерие куда-то делось с уродливого лица.

Он выглядел напуганным.

Странным также было – и Саттер это заметил – выражение лица сержанта Трея, стоило тому увидеть внезапного посетителя. На его лице промелькнуло что-то вроде страха, но Трей быстро спрятал его под авторитетной полицейской миной.

«Что случилось?» – задумался Саттер. Может быть, у него воображение разыгралось?

– Посмотрите-ка, кого нелегкая принесла, – сказал Трей и встал из-за стола.

Саттер слишком устал, потому остался сидеть.

– Говори, чего хочешь, Рики, но знай: единственное, что тебя здесь ждет в любом случае, – хорошенько надранная задница.

– Я хочу, чтобы меня арестовали, – заявил Рики.

– Чтобы быть арестованным, нужно нарушить закон, – заметила Пэм с удивлением. – Вы нарушали закон в последнее время?

– Мой брат мертв, – ответил Рики без колебаний.

Теперь уж Саттер встал.

– Ты признаешься в убийстве, Рики?

– Нет, конечно. Я не убивал Джуниора.

– Тогда какого черта ты хочешь, чтобы мы тебя арестовали?

– Потому что я хочу защиты от человека, который убил моего брата. Я следующий.

Саттер нахмурился и вернулся на жалобно скрипнувший стул.

– Ты пьян, Рики. Несешь чушь. Убирайся отсюда, пока не получил вдобавок огромную кучу проблем.

– Я не пьян.

– От тебя несет пивоварней, – сказал Трей. – В нашем офисе уже не продохнуть.

Рики в отчаянии сжал кулаки.

– Я же говорю, мой брат убит! Сходите ко мне домой – сами увидите! Это сделали Поселенцы.

Саттер поднялся снова.

– Иди проверь, – сказал он Трею.

– Почему бы тебе не проверить самому, шеф? А я пока позабочусь об этом парне. Он может доставить много хлопот.

Саттер уставился на Трея. Он почувствовал что-то неладное в его словах.

– Иди и проверь. Сейчас же. Я хочу с ним поговорить.

Трей раздраженно схватил ключи от машины и ушел.

– Хотите, чтобы я вызвала скорую помощь? – спросила Пэм шерифа.

– Незачем, – ответил Рики. – Мой брат мертв. Звоните гробовщикам. Только сначала заприте меня в камере.

– Ты говоришь как сумасшедший. Вали отсюда прямо сейчас. Я слишком занят, чтобы дурачиться с тобой.

– Заприте меня! – умоляет Рики. – Меня же убьют!

Саттер ухмыльнулся.

– Да, конечно. Поселенцы. Значит, ты утверждаешь, что Поселенцы убили Джуниора, да?

– Ага.

– Ты их видел?

– Ага.

Саттер ущипнул себя за переносицу. Его начала донимать растущая головная боль.

– Рики, ты утверждаешь, что видел, как Поселенцы убили твоего брата?

– Я не видел, как они это сделали, но один из них был в моем доме. Эверд Стэнхёрд. Он был в моем доме и использовал эту их клановскую магию, чтобы убить Джуниора. А еще он проклял меня. Я следующий, так что вы должны запереть меня, шериф, для моей защиты. Я умоляю, чувак!

Саттер обошел стол, качая головой.

– Рики, ты подонок и неудачник, но я не могу тебя запереть только по этим причинам. Ты должен совершить преступление, и, к сожалению, нести всякую чушь – это не преступление.

Рики замер и пару секунд размышлял.

– Хорошо, – сказал он, развернулся, смахнул вещи со стола Пэм и потянул вниз ее топ. Несмотря на гнев, шериф Саттер успел разглядеть открывшееся ему сокровище. Четкие линии загара окаймляли плотные полушария груди, а хорошо очерченные соски торчали, словно вдруг очутились на морозе. Что ж, по крайней мере день шерифа Саттера стал богаче на один запоминающийся момент.

Но остальное, безусловно, было кошмарно. Пэм кричала от шока, откинувшись на спинку стула, пока Рики крушил книжные полки: летели в сторону учебные пособия, кодекс штата Вирджиния пронесся через всю комнату и врезался в стену, а мгновение спустя офисный кофейник, полный кофе, повторил его судьбу и разбился.

Саттер не сразу среагировал на происходящее, потому что не мог поверить собственным глазам. Сорваться с места его заставила двадцатилитровая бутыль «Полярной воды», которую Рики снял с подставки и поднял над головой.

– Не смей, чертов недоумок! – завопил шериф Саттер.

Рики бросил бутыль через комнату. Она эффектно лопнула, ударившись о стену, и окатила офис родниковой водой.

Саттер вытащил набитую песком перчатку и сделал выпад. Хотя он и был толстым, силы в нем было достаточно. Три жестких удара в живот согнули Рики пополам, а хлесткий удар по лицу отправил его в направлении камер временного содержания. Рики рухнул на пол, как стопятнадцатикилограммовый рулонный газон.

– Придурок! – бушевал Саттер. Он наклонился, схватил Рики за пояс и потащил его в первую камеру.

– Ты разнес мой офис! Понадобится целый день, чтобы навести порядок! У меня нет времени на эту ерунду!

Рики захрипел на полу камеры. Затем он издал стон и кое-как сел, борясь с головокружением.

– Ты хотел, чтобы тебя заперли, хрен на ножках?! На, получай! – прокричал Саттер и захлопнул дверь.

Рики осоловело улыбнулся в ответ:

– Спасибо, шериф.

«Что за чертовщина?!» – выругался Саттер.

Он вернулся в раскуроченный офис и нахмурился, услышав звонок телефона. Все, чего он хотел сегодня, – приземлить свою задницу и спокойно прожить этот день, особенно после того, как не спал полночи из-за пожара у Илдов.

Шериф сел за свой стол и поднял тяжелый взгляд на секретаршу – по выражению ее глаз он понял, что случилось что-то плохое.

– Пожалуйста, скажи мне, что ошиблись номером, – умолял он.

– Извините, шеф. Звонил Трей. Он хочет, чтобы вы приехали в дом Коудиллов. Говорит, Джуниор валяется на полу. Мертвый.

Часть вторая

В темноте к телефону протянулась рука. Он любил сидеть в темноте. Только краски заката проникали в комнату.

Он поднял трубку.

– Да?

– Все полетело к чертям! Вы не поверите...

– О чем ты? Я видел, как с дюжину Поселенцев собирали вещи. Они начинают покидать город. План работает, и быстрее, чем я думал.

– Нет, нет, вы не знаете остального. Это случилось несколько часов назад. Джуниор мертв.

Повисла пауза.

– Как?

– Не знаю. Ран нет, нет...

– Наверное, сердечный приступ. Типично для толстых лентяев.

– Рики в тюрьме!

– Как? Почему? Он не...

– Нет, он нас не сдал. Но он говорит, что Эверд Стэнхёрд убил Джуниора, говорит, что видел парня в своем доме прошлой ночью. Он хотел оказаться за решеткой ради собственной защиты, а Саттер не пожелал его просто так сажать. И тогда он разнес кабинет в пух и прах. Но он несет такой бред. И-и-и...

– И что?

– Мне страшно. Саттер как-то странно посмотрел на меня сегодня утром, когда я выходил из офиса. Да я в штаны накладываю каждый раз, когда думаю о том, что может разболтать Рики.

– Он так же глубоко завяз, как и мы.

– Ему все равно! Он думает, что Поселенцы убили Джуниора каким-то фокус-покусом!

– Другими словами, ты полагаешь, что Рики может оказаться... слабым звеном?

– Чертовски верно. Если он начнет трепать языком, чтобы спасти свою шкуру, мы с вами окажемся по уши в дерьме.

Последовала еще одна пауза. Решение было очевидно, хотя он предпочел бы озвучить его лично, а не по телефону.

– Реши этот вопрос. Ради нас обоих. Используй свое положение. Будет легко, если подумать. Я ясно выразился?

– Это обойдется...

– Я заплачу. Устрани проблему. И сделай это быстро.

Он повесил трубку.

Рука скользнула назад, в темноту.

Часть третья

«Не может быть», – подумала Патриция. Она смотрела на холм, освещенный утренним солнцем, и видела, как горстка Поселенцев покидает мыс. Мужчина, женщина и ребенок с трудом шли вверх по холму к главной дороге, таща мешки с одеждой и старые чемоданы.

В конце тропы Патриция заметила фигуру с ящиком для инструментов. Она и минуты не успела поразмышлять о том, что Поселенцы покидают дом из-за страха за собственную жизнь, как вновь накатило это.

«О нет, только не сейчас», – взмолилась она.

К ней направлялся Эрни. Он улыбнулся и помахал рукой.

Патриция надеялась на приятную, неторопливую прогулку, чтобы проветрить голову. Но в тот момент, когда она увидела его, вернулось сексуальное напряжение.

«Твою ж мать», – выругалась Патриция.

Он приближался – позади него возвышался дом Стэнхёрдов.

– Доброе утро, – сказал Эрни.

– Откуда идешь?

– От Стэнхёрдов. На прошлой неделе Эверд попросил одолжить ему инструменты, чтобы заменить упавшую черепицу, поэтому я подумал, что оставлю их Марте, пока он не вернется с моря. – Эрни поставил ящик с инструментами на землю и внезапно смутился. – Но его там нет.

– Я думала, он каждое утро выходит в море. Может, еще не вернулся?

– Его лодка стоит у причала, как и половина других. Я имею в виду, что Эверд и его жена ушли. Они покинули город, как сказали мне люди на пристани.

– Они... – Патриция посмотрела на тропу и заметила, что еще одна семья Поселенцев бредет прочь. – Похоже, большая часть клана снимается с места.

– Все меняется. Думаю, рано или поздно это бы случилось, так почему бы и не сейчас? – Эрни выглядел расстроенным этим фактом.

– Думаю, если бы у меня была семья и по соседству завелись наркоторговцы, я бы тоже переехала, – рассудила Патриция.

– Говорят, что это не настоящая причина, – добавил Эрни. – Я только что разговаривал с ребятам в доках, они сказали, что многие уезжают, потому что боятся.

– Боятся чего?

– Ну, помнишь, мы говорили на днях? О слухах, о том, что до правды тяжело добраться? Некоторые Поселенцы говорят, что наркобизнес – это подстава и что кто-то убил Хильдов и Илдов, чтобы до смерти напугать Поселенцев и заставить их убраться отсюда.

– Это смешно. Кому нужно, чтобы Поселенцы покинули... – она не закончила предложение, обдумывая собственные слова.

– Угу, – продолжил Эрни, – Фелпс очень хотел бы, чтобы Поселенцы покинули мыс. Если никто не будет собирать крабов, у Джуди будет на одну весомую причину больше, чтобы продать землю.

– Насчет Фелпса ты прав. – Ветерок пробежал по ее рыжим волосам. – Он уже сделал несколько предложений. Но это звучит безумно. Я не верю, что Гордон Фелпс убивает Поселенцев, чтобы склонить мою сестру к продаже.

– Я тоже, но ты должна признать, что совпадения подозрительные, – Эрни показал на лачугу, из которой выходил мужчина с чемоданом. – Похоже, многие из них считают, что безопаснее жить где-то еще. Они не хотят закончить как Хильды и Илды.

«Как цепная реакция, – подумала Патриция. – Жестокое убийство Хильдов, пожар – и вот тебе массовый исход».

Подозрения Эрни попахивали паранойей. Тем не менее она задалась вопросом: сколько дней понадобится застройщику, чтобы подготовить новое предложение и прийти с ним к Джуди?

– Давай просто пойдем и спросим их, – сказала она вдруг.

– А?

– Пойдем...

Эрни последовал за Патрицией. Высокая трава переливалась на солнце, а одинокие цикады неуклюже гудели в воздухе. Патриция не до конца понимала, что же манило ее вниз по склону холма. Они подошли к большой хижине из кровельного металла. Снаружи был небольшой птичник из проволочной сетки, в котором находилось несколько чаек.

– Чайки как домашние животные? – спросила она.

– Не совсем. Поселенцы используют жир чаек, чтобы делать свечи, и едят их мясо. Жареная чайка на вкус как...

– Дай угадаю. Курица.

– Не-а, как кряква.

Патриция покачала головой.

– В первый раз слышу, чтобы кто-нибудь ел чаек. Я думала, они как голуби – невкусные.

– Их сажают в птичник и в течение двух недель кормят только кукурузой. Просто дождись завтрашнего пикника. Тебе придется попробовать.

Патриция засомневалась.

– Я очень удивлюсь, если они устроят пикник. У них четыре смерти за пару дней... Так себе повод для праздника.

– Поселенцы видят все в другом свете. Каждый новый день они считают даром Бога.

Патриция оценила позитивное зерно такой философии.

«Ешь, пей и веселись, – размышляла она, – ибо завтра можешь быть мертв?»

В то же время она искренне задавалась вопросом: сколько же из них считают, что другие были убиты согласно тактике запугивания?

К птичнику неторопливо подошла девочка лет десяти с копной черных волос. На ней был надет потертый и явно самодельный сарафан.

– Здравствуй, – поздоровалась Патриция. – Это твои птицы?

Девочка уныло посмотрела на нее и кивнула. Ее глаза были полны слез. Она открыла дверцу птичника и выгнала чаек веткой.

– Почему ты отпускаешь их?

Птицы порывисто выскакивали из птичника и взмывали в небо.

– Папа сказал, мы не можем взять их с собой.

– Куда вы поедете? – спросил Эрни.

– Куда-то в Норфолк, – пробурчала девчушка с характерным акцентом. – Папа говорит, что он может устроиться там на работу на большие крабовые лодки. Здесь мы оставаться не можем. Нас могут убить. – Девочка развернулась и побежала обратно к лачуге.

– Это так грустно, – проговорила Патриция.

– Да, но, как я уже сказал...

По дороге домой Патриция пыталась привести мысли в порядок. Она нахмурилась, когда Эрни повернулся к ней спиной.

На нее вновь и вновь обрушивалось наваждение, изматывающее нервы. Всякий раз, когда она пробовала сосредоточиться на чем-то, аура Эрни буквально силком притягивала ее взгляд к его телу: длинные волосы, сильные ноги в узких джинсах, сильная спина.

«Что, если бы я не была замужем, если бы я не... – мысли продолжали предавать ее. – Просто помни, что сказал доктор Салли. Женщины твоего возраста находятся на пике сексуального возбуждения. Это нормально – чувствовать себя так... пока не идешь на поводу у этих чувств».

Навязчивый голос в голове продолжал спрашивать: «Что, если бы ты не была замужем?»

Но это не имело значения.

– Ты только посмотри!

Патриция вернулась в реальность. Эрни остановился, глядя вверх на главную дорогу.

– Что ты... – она заметила автомобиль, новый большой пикап, припаркованный на обочине. Даже с такого расстояния Патриция прекрасно видела мужчину, сидящего за рулем и всматривающегося в центр Сквоттервиля. Как будто он наблюдал за тем, как семьи оставляют свои дома и покидают город.

Водителем пикапа был Гордон Фелпс.

 10

Часть первая

Поездка В Лантвиль заняла у Патриции не больше двадцати минут. Окружная больница выглядела серой и унылой.

Патриция знала, что это была лишь игра воображения, но все же ей не понравилось то, как два клерка за информационным столом взглянули на нее, когда она спросила, как пройти в морг. Конечно, он оказался в подвале. Они всегда располагались в подвале.

Внизу ей не понравилось: темно и мертвецки тихо. Шаги грохотом отдавались в ушах. В конце концов она добралась до двери с желтоватым стеклом и надписью: «Кабинет окружного коронера».

«Ну что ж, посмотрим, действительно ли мой босс такой влиятельный», – подумала она. Заставить коронера открыть доступ к записям, как правило, было так же тяжело, как вырвать зуб у хорька. Открывая дверь, она ожидала встретиться с неприязненными взглядами обитателей холодного подземелья, но вместо этого обнаружила в кабинете поразительную блондинку с высокой грудью и идеальным оголенным животом.

«Да она привлекательнее меня раз в десять! – подумала Патриция с детской завистью. – Бесит!»

– Здравствуйте, – сказала она и полезла за водительскими правами. – Я...

– Патриция Уайт, верно? – блондинка говорила с сексуальным южным акцентом. Она вмиг очутилась у стойки регистрации и быстро затараторила:

– Из офиса губернатора позвонили сегодня утром, и я хочу, чтобы вы знали, что мы сделаем все возможное, чтобы вам помочь, – она вытащила папку. – Вы хотели видеть записи по делу Дуэйна Паркера?

«Ну прямо красная ковровая дорожка, – подумала Патриция. —Брат Тима, похоже, пнул пару ленивых задниц».

– Да, и мне жаль, что вас не предупредили заранее, но я адвокат жены покойного и не смогу долго оставаться в городе. И у меня совершенно не было времени, чтобы подать официальный запрос.

– О, ну, нет никаких причин для официального запроса, ведь мы, в конце концов, здесь для того, чтобы удовлетворять потребности налогоплательщиков.

«Теперь она, похоже, целует мою задницу», – подумала Патриция. В такой глуши записи редко ведут как надо.

А государственную инспекцию никто не любит.

Главное, она получила то, за чем приехала.

– Вы секретарь? Я надеялась поговорить с коронером.

– Я и есть коронер, – сказала блондинка и показала на бейдж: «С. Бейкер, коронер уезда Рассел». – И я буду рада ответить на любые вопросы, поскольку... отчет о вскрытии, может... смутить вас.

Патриция открыла папку и пробежалась взглядом по верхнему листу: " Аномальная смерть. Причина: обезглавливание посредством гладкого поперечного сечения мышцы, поднимающей лопатку и шейные позвонки № 5 & 6. Способ обезглавливания на данный момент не определен и странен ".

Она моргнула, перевела взгляд на Бейкер.

– Я очень хорошо разбираюсь в законах, но не в медицинской терминологии. Я правильно понимаю, что вы «не определили», каким образом Дуэйн Паркер потерял голову, и считаете этот способ... кхм... «странным»?

Коронер коротко кивнула. Она явно что-то недоговаривала.

– Это странная смерть, и она трудно поддается описанию простым языком. Время от времени любая медицинская экспертиза встречается со смертью, причину которой невозможно определить.

Патриция нахмурилась. Она надеялась прояснить вопрос, а не запутаться еще больше.

– Я хочу рассказать семье, как именно он умер. Его голова, ее отрубили? Отстрелили? Ее оторвало в результате какого-то несчастного случая?

Еще один быстрый взгляд симпатичного коронера.

– Ну... ничего из этого. И это единственное, что мы знаем наверняка. Нет следов от лезвия, нет признаков серьезного воздействия на тело и следов пороховых газов.

– Голову так и не нашли – так я слышала от местных жителей, во всяком случае. Это правда?

– Совершенно верно, мэм.

Ситуация разочаровывала.

– Извините, но я просто не понимаю.

– Посмотрите следующую страницу, мисс Уайт.

Патриция последовала инструкции и впала в легкий ступор.

Она увидела самую жуткую фотографию в своей жизни.

Сразу бросалось в глаза, насколько четким был снимок вскрытия.

– Этого... не может быть. Ведь не может?

– Но это так, мэм. Я фотографировала лично. Снимок не обрабатывался, и не было никаких дефектов на пленке. Я сделала несколько снимков разными камерами.

На фотографии были изображены грудь и плечи Дуэйна, а также пространство, которое занимала бы его голова, если бы у него она была. Патриция ожидала увидеть обрубок шеи с запекшейся кровью или какую-нибудь другую рану. Но ничего не было.

Только кожа.

– Там даже...

– Нет шеи, – закончила Бейкер. – И на рентгеновских снимках отображены круглые, а не поврежденные шейные позвонки. На самом деле, с клинической точки зрения, обезглавливания не было. Я знаю, что звучит это глупо, потому что головы все-таки нет. Но снимки выглядят так, будто ее вообще никогда не было. Посмотрите на следующую фотографию.

Патриция с некоторой тревогой перевернула лист: на снимке крупным планом было запечатлено место, где должен был быть «обрубок».

– Это... – начала коронер, качая головой и пытаясь подобрать слова, – это выглядит так, как будто место, где должна быть шея, просто заросло кожей.

– Э-э... Хм.

Патриция была рада оторвать взгляд от жуткой фотографии. Она взглянула на женщину и спросила:

– Вы коронер. Можете это объяснить?

– На самом деле, не могу. Такое иногда случается, и я понимаю, что это неприемлемый ответ, но я больше ничего не могу вам сказать. Это одна из тех редких смертей, которые вызывают много вопросов.

– И вы уверены, что это Дуэйн Паркер? Что это не какой-нибудь искусно слепленный манекен, что-то вроде шутки?

– Это не кукла, мисс Уайт. Я лично провела вскрытие и взвесила каждый орган. Есть фотографии, если хотите...

– Нет-нет, в этом нет необходимости, – поспешила Патриция.

– В Федеральном бюро тюрем сверили отпечатки пальцев и два профиля ДНК. Также на теле были татуировки, которые соответствовали тем, что внесены в окружной регистр особых примет преступников. Тело принадлежит Дуэйну Паркеру, и мне очень жаль, что я не могу пролить свет на то, каким образом его обезглавили. Один из дерматологов в больнице предположил, что, возможно, в область разреза попала какая-нибудь плесень или грибок.

– Это возможно?

– По-моему, нет, – коронер пожала плечами, такая же расстроенная, как и Патриция. – Вот почему мы называем такую смерть странной.

«Вот уж точно...» – Патриция вернула папку. Она была рада, что больше не было необходимости держать ее в руках.

«Что я скажу Джуди? – мысль не давала ей покоя. – Наверное, ничего. Я просто ничего ей не скажу».

– Что странно, – добавила Бейкер, – так это то, что Дуэйн Паркер был жителем Аган-Пойнта, города, где добывают крабов.

– Почему странно?

– Это очень тихое место. Не припомню покойников из Аган-Пойнта, умерших не от старости. И вдруг меньше чем за неделю мы получаем Дуэйна Паркера, двух жертв жестокого убийства и двух сгоревших при пожаре.

«Хильды и Илды», – подумала Патриция.

– Все из Аган-Пойнта. Скажите, а в телах находили остатки наркотиков?

Бейкер покачала головой.

– Отдел по борьбе с наркотиками и начальник полиции Аган-Пойнта запросили полный токсикологический анализ, но все тела чисты: ни метамфетамина, ни марихуаны, ни алкоголя. Вообще ничего. Но я хочу рассказать вам о другом.

– Что такое?

– Тело, которое пришло этим утром.

Патриция нахмурилась.

– Снова житель Аган-Пойнта?

– Боюсь, что так. Уже шестой.

– Кто?

– Сорокапятилетний белый мужчина по имени Роберт Коудилл, он же Джуниор.

Знакомое имя.

– Я помню его. Он и его брат-близнец жили по соседству, когда я была маленькой. Прославились как местные хулиганы. – Патриция поджала губы. – Его убили?

– Не знаю, – ответила Бейкер. – Я не понимаю, как это может быть убийством, но... – она вздохнула, поправив выбившийся из прически локон, – администрация хотела, чтобы я показала все, так что... Хотите взглянуть на тело?

«Она спрашивает, хочу ли я увидеть труп толстяка», – с недовольством подумала Патриция. Стиснув зубы, она ответила:

– Да, пожалуйста.

«Что бы это ни было, оно не может выглядеть более странным, чем изображение на фотографии Дуэйна», – надеялась она.

Патриция жестоко ошибалась и вскоре узнала об этом. Она проследовала за привлекательным коронером через дверь с надписью «Секционная № 1 – НЕ ВХОДИТЬ». Резкий запах сразу же ударил в ноздри.

– Это формалин, вы скоро привыкнете, – заверила Бейкер. – Универсальный консервант.

Свет люминесцентных ламп создавал в комнате зловещую атмосферу. Скорее всего, это была игра воображения, ведь Патриция впервые находилась в морге, но каким-то образом из-за этой атмосферы она чувствовала себя невероятно близко к смерти. На стеллажах стояли большие стеклянные бутыли: «Солевой раствор», «Раствор Ценкера», «20% Фенол». На подносе располагалось несколько бутылок с йодом и сульфатом меди. На стене висела большая раковина и термосваривающий аппарат. Комнату можно было принять за обыкновенную лабораторию средней школы, если бы не одно но – человеческий труп на металлическом столе.

От увиденного у Патриции скрутило живот. Белый свет ламп отражался в складках черной полиэтиленовой простыни, превращая ее в предмет современного абстрактного искусства.

Бейкер небрежно стянула простыню со стола.

«Мать честная!» – выкрикнула про себя Патриция.

Труп лежал на столе из нержавеющей стали, который был оснащен съемной дренажной системой, желобами для слива органики и моторизованной регулировкой высоты.

Вид тела шокировал, словно резкий неожиданный крик в темноте.

– А вот и он, – объявила Бейкер с резким южным акцентом. – Роберт Джуниор Коудилл.

Патриция не могла смотреть на него прямо, потому ее взгляд прошел по телу как бы вскользь. Бледная кожа напоминала о водяных каштанах, которые Байрон использовал для приготовления домашней румаки; неиспользованные орехи залеживались в холодильнике и коричневели. Джуниор Коудилл был крупным мужчиной – и пухлым, – большая часть подкожного жира осела вниз и растеклась по столу, как сырое сало. Бросив очередной взгляд на тело, Патриция ненароком заметила его член. Синюшно-фиолетовый, сморщенный, похожий на шляпку гриба в птичьем гнезде.

«Боже мой, я смотрю на труп», – не могла она поверить.

Патриция закрыла глаза и почувствовала, как пары формалина жгут слизистую. Мертвое лицо застыло перед ее глазами. Детство оставило о Джуниоре смутные воспоминания. Трудный ребенок, который рано бросил школу. Видела ли она его и его брата на похоронах Дуэйна? Возможно, но какое ей до этого было дело? Даже на его смерть ей было наплевать. По крайней мере, тело еще не вскрыли. Смогла ли Бейкер установить причину смерти без полного вскрытия?

Наконец Патриция перевела дух и задала вопрос:

– Что... что в нем странного? Обычный труп.

Бейкер щелкнула выключателем и подошла к включившейся световой панели.

– Вот рентгеновский снимок Дуэйна Паркера, – проговорила она, прикрепляя большой лист. Мрачные тени и формы на снимке, казалось, были живыми.

– Тут все в порядке. – Палец скользнул по белесым очертаниям костей. – Нормальный желудочно-кишечный тракт, сердце, легкие, печень, мочевой пузырь, селезенка. Все, что должно быть, на месте.

– Кроме головы, – заметила Патриция, когда ее взгляд остановился у границы снимка, совпадавшей с ровной линией плеч.

– Да, но дело не в голове Дуэйна Паркера. Речь идет о Роберте Коудилле. – Коронер достала другой снимок и прикрепила его рядом.

Патриция мгновенно уловила разницу. Если у Дуэйна все органы были на месте, то у Джуниора... их не было.

– Где внутренние органы? – резко спросила Патриция. – Вы же еще не вскрыли тело? Я не заметила никаких разрезов.

– Потому что их нет. Я еще не проводила вскрытие. Сделала только несколько предварительных тестов. – Бейкер села, как будто не выдержав волнения. – Единственное объяснение, которое приходит мне на ум, заключается в том, что, возможно, усопший подвергся воздействию бактерий, питающихся плотью, может быть, он умер от пищеварительного вируса.

Тогда Патриция задала самый странный вопрос, когда-либо срывавшийся с ее губ:

– То есть его органы растворились?

Бейкер пожала плечами.

– Я не знаю. Может быть. Указывающих на что-либо другое признаков в этом случае нет. Например, известно, что кишечная палочка разжижает некоторые части пищеварительной системы, а затем эта жижа вытекает из ректального канала.

Патриция обрадовалась, что так и не успела сегодня позавтракать.

– Но нет никаких доказательств, что из прямой кишки что-либо вытекало. Я тщательно все проверила, – настаивала Бейкер, как будто на кону стояла ее профессиональная репутация.

Патриция снова прикрыла глаза: «У этой женщины паршивая работа».

Открыв их, она принялась бесцельно рассматривать комнату, стараясь избегать взглядом труп. В голове роились вопросы. Вдруг нечто на рабочем столе в другой части комнаты привлекло ее внимание.

Два прозрачных пластиковых пакета: один побольше, другой поменьше.

– А что в тех пакетах?

Бейкер глянула на них без особо интереса.

– А, эти вещи принесли парамедики. То ли из его карманов, то ли валялись рядом. Я определила их как улики.

Патриция подошла к столу. Сомнений в том, что лежало в большом пакете, почти не осталось.

– Но что там?

– То, что в маленьком пакете, похоже на метамфетамин, и...

– В другом пакете конверт?

– Да.

Патриция склонилась над большим пакетом. Действительно – конверт. На нем грубым почерком были написаны имя и адрес Джуниора Коудилла.

– Пакеты не трогайте, – предупредила Бейкер. – Не стоит оставлять отпечатки пальцев на полицейских уликах.

Нет, конечно, нет.

Патриция вернулась к коронеру.

– Что было в конверте?

– Обыкновенный листок бумаги с непонятным словом, – ответила Бейкер. – Венд... что-то. Я не уверена.

«Как и в письме Дуэйну», – вспомнила Патриция.

– Итак, – продолжила коронер, раздраженно выдыхая. – В принципе, я могу показать вам то, что мне уже известно.

Она сняла лабораторный халат, надела прорезиненный фартук и перчатки.

«Коронер поставлена в тупик так же, как и я, и это сводит ее с ума», – догадалась Патриция.