Текст книги "Глушь (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Патриция согласилась с шерифом. Иногда люди меняются, становятся хуже, и ничто не развращает человека больше, чем бедность. Но это все равно шокировало. Со всем своим образованием и опытом, живя в крупном современном городе, Патриция была склонна думать, что многое знает о человеческой природе и мире в целом. Теперь она чувствовала себя большой невеждой.

Это был другой мир.

Шериф Саттер встал, подошел к открытому окну и произнес фразу, прозвучавшую жутким комментарием к мыслям Патриции.

– Есть мир, который люди вроде нас не замечают, потому что он никак на нас не влияет. – Шериф осматривал лачуги на краю Сквоттервиля. – И метамфетамин – часть этого мира прямо у нас под носом. За последние несколько лет этой дряни в округе стало только больше. Да что тут говорить, как раз на днях мы с Треем поймали пару городских ублюдков, которые пытались продать здесь это дерьмо. Гребаный мет.

Шериф махнул в сторону окна.

– Поэтому его и называют «крэк реднеков». В любой из этих лачуг или трейлеров может быть лаборатория.

Патриция верила шерифу, потому что не верить было бы крайне наивно.

«И как отреагирует Джуди, когда узнает, что Поселенцы готовят и продают тяжелые наркотики?» – размышляла она.

– Значит, вы говорите, что Вильфруда и Этель убили другие наркоторговцы? – спросил Эрни.

– Я уверен, – ответил Саттер. – Так наркоторговцы и решают между собой дела – как настоящие психопаты.

– То же самое происходит в городе. – Всего месяц назад в «Пост» Патриция читала о том, как соперничающие наркодилеры похищают друг у друга подружек и расчленяют их. – В корпоративном мире конкурентов покупают, но в мире наркотиков их просто убивают.

– Конечно. – Саттер это знал. – Старо как мир. Хильды, вероятно, залезли на чужой двор. За это их и порешили.

Снаружи хлопнули двери автомобиля.

– Ну, пошло веселье, – пробормотал Саттер. – Вам лучше вернуться к Джуди: приехал шериф округа. Когда он увидит это дерьмо в шкафу, вызовет наркоотдел штата.

– Как вы думаете, они получат ордер на обыск всех домов Поселенцев? – спросила Патриция.

– Ох, без сомнений. Будем надеяться, что это единичный случай. Если обнаружится, что с Хильдами работает куча Поселенцев, – головная боль нам обеспечена.

Патриция, Эрни и Саттер вернулись в фойе. Дверь в другую комнату была открыта. Внутри сержант Трей тихо допрашивал потрясенную Марту Стэнхёрд. Худенькая пожилая женщина выглядела как выпотрошенное пугало. Она еле-еле бормотала ответы на вопросы Трея.

«Неприятности в раю, – подумала Патриция, – причем очень серьезные»

Они с Эрни вышли, оставив шерифа Саттера разговаривать с коллегами из округа. Солнце немилосердно палило и отовсюду доносился стрекот цикад, пока они возвращались назад по склону холма; Патриция оглянулась на скромные навесы и лачуги Сквоттервиля и задумалась, были ли эти жестокие убийства случайностью или предвестием перемен, наступавших в жизни Аган-Пойнта.

На окраине Сквоттервиля вразнобой располагались небольшие овощные грядки – в основном зеленый лук, соевые бобы и редис, – за которыми присматривали дети клана. Патриция вспомнила о Марте Стэнхёрд, когда заметила стоявшее на краю поля пугало, в старой одежде, с кривоватой головой из набитого соломой картофельного мешка под рваной шляпой. Распятое пугало, казалось, тянулось к Патриции тонкими, как у скелета, руками, сделанными из веток.

На его шее висел не крест, а небольшая деревянная дощечка, покрытая сложным орнаментом.

†††

– Патриция! Боже! – зашлась Джуди, стоило Патриции войти в кухню. Несмотря на вчерашний перебор с алкоголем и похороны мужа, Джуди выглядела бодрой. Серовато-рыжие волосы гривой обрамляли ее лицо.

– Байрон. Он беспокоится! Тебе должно быть стыдно, что ты не позвонила!

Тирада сестры заставила желудок Патриции сжаться.

– Байрон звонил?

– Да, – сурово ответила Джуди. – Недавно. Он сказал, что оставляет тебе сообщения со вчерашнего дня.

О Боже.

Джуди погрозила пальцем.

– Не смей пренебрегать своим прекрасным мужем.

Эрни неловко влез в беседу.

– Э, Джуди, мне нужно с тобой поговорить. Полиция сейчас в доме Стэнхёрдов. Вчера случилось кое-что очень неприятное.

Патриция уклонилась от разговора, позволив Эрни рассказать сестре об убийстве Хильдов, направилась в свою комнату, достала мобильник и набрала Байрона.

– Боже, я так беспокоился, дорогая, – сказал он. – С тобой все в порядке?

– Да, Байрон, я в порядке.

– Я оставил кучу сообщений, ты не перезвонила, и я подумал...

– Все отлично, милый, – проговорила она, чувствуя себя обманщицей. Что она могла сказать?

– Я была так занята с похоронами и приемом, со всеми этими людьми. Здесь многие меня помнят – я этого не ожидала.

– Но все закончилось вчера, верно?

– Ну, да...

– Почему ты не позвонила утром?

Патриция замерла, в страхе посмотрела на часы: был почти полдень.

– Я виновата! Так вымоталась вчера, а с утра пошла на пробежку, чтобы размять мышцы. Я как раз собиралась позвонить, как вернусь, и только-только зашла в комнату. – Патриция нахмурилась. Это была откровенная ложь. Да и как она могла сказать мужу, что совсем забыла о нем? Что она была «на прогулке», ага, с мужчиной, о котором у нее были сексуальные фантазии и...

«И которого я практически изнасиловала в лесу?» – закончила она про себя.

– Прости, – вздохнул он. – Наверное, я слишком остро реагирую. Все-таки это место так действует на тебя. Кроме того, я просто... – Байрон умолк на мгновение. – Наверное, я просто ноющий и неуверенный в себе толстяк. Вчера ночью мне приснился ужасный сон, в котором ты занималась сексом с другим мужчиной.

Патриция заслужила «Оскар»: она откинула голову и невинно рассмеялась.

– Ох, Байрон, иногда ты такой забавный. В Аган-Пойнте мужчины – это деревенщины на раздолбанных пикапах. Имей хоть капельку уважения: пусть тебе снится, что я делаю это с Томом Крузом или Джонни Деппом.

Пока Патриция произносила эти слова, она внутренне кричала: «Черт! Черт! Черт!»

Теперь, к ее облегчению, рассмеялся Байрон.

– Да, я думаю, это был довольно глупый сон. Я просто рад, что все в порядке.

Наконец у нее появилась возможность сменить тему.

– На самом деле, сегодня утром произошло нечто шокирующее. Полиция здесь...

– Полиция?

– Двое Поселенцев были убиты прошлой ночью.

– Какой ужас! – вскрикнул он.

– Да, это форменное безумие. Здесь не бывает убийств – и вдруг смерть Дуэйна, а теперь Поселенцы.

– Я хочу, чтобы ты немедленно вернулась, – заявил Байрон. – Дела в захолустье явно вышли из-под контроля. Садись в машину прямо сейчас и возвращайся домой!

– Байрон, вот теперь ты действительно реагируешь слишком остро. Это связано с наркотиками, как сказала полиция, и случилось в лесу. Джуди только узнала об этом. Это, конечно, трагедия, но нам не стоит беспокоиться. Пара Поселенцев тайно занималась изготовлением и была убита конкурирующей бандой наркодилеров – как-то так. По Аган-Пойнту не разгуливает серийный убийца, если ты об этом.

– Что ж, мне все равно это не нравится. Похороны закончились, у тебя нет причин оставаться. Ты все равно ненавидишь это место.

– Байрон, в первую очередь я приехала, чтобы поддержать сестру. Она сейчас не вполне уравновешенна и, будем честны, многовато пьет. У нее трудный период. Я вернусь на следующей неделе, как мы и планировали.

– Ну ладно. Но мне все равно это не нравится. И тебе нужно звонить мне.

– Обещаю, дорогой. Самое тяжелое позади, так что я не буду так сильно отвлекаться. Поставлю Джуди на ноги и окажусь дома в одно мгновение.

– Хорошо. – Он сделал паузу. – Я очень скучаю и люблю тебя, Патриция. Тебя нет всего несколько дней, и я уже понимаю, насколько ты важна для меня. Наверное, я недостаточно часто это показываю.

– Байрон, прекрати, конечно достаточно.

Патриция действительно любила его больше всего на свете. Ее маленький эпизод в лесу с Эрни был всего лишь недоразумением, вызванным стрессом, просто случайной потерей контроля.

«Я люблю Байрона», – сказала она себе. Эрни был просто красавчиком с обложки, которого она приметила.

С другой стороны, любящий и искренний, Байрон страдал от неуверенности в себе. Виной тому – избыточный вес, что в сочетании с привлекательной и хорошо обеспеченной женой порой усугублял его комплексы. Она знала, что иногда ему трудно с этим справляться.

– Тебе не нужно делать что-то особенное, чтобы доказать свою любовь, – продолжила она. – Просто будь самим собой, этого достаточно. Пожалуйста, помни об этом. Я тоже очень тебя люблю. И это не забывай.

– Хорошо, – ответил он, тяжело вздохнув.

– Я позвоню сегодня вечером и буду звонить каждый вечер, пока я здесь. И я не забыла. У меня даже есть переносной холодильник.

– Что?

– Твои крабовые котлеты, глупышка!

– Замечательно. И как только ты вернешься, я съем их с твоего прекрасного обнаженного тела. Обещаю.

– Байрон, ты же знаешь, как меня заводит кулинарный секс, – произнесла она, смеясь. Они попрощались, сказав друг другу «я люблю тебя».

Патриция откинулась на кровати и глубоко вздохнула. После разговора она чувствовала облегчение и стыд. Не лучшее сочетание. Она солгала – маленькая, но все же ложь, – прибегла к избитым оправданиям, и, может быть, это было даже хорошо, потому что Патриция поняла о себе кое-что важное: «Это все я. Это не Байрон. С нашим браком все в порядке, и с Байроном все в порядке. Так... – И только тут она осознала странное совпадение и резко села. – Байрону снился сон, что я изменяю ему, мне снился сон о том же. И сегодня, с Эрни, я почти сделала это».

Она прошлась глазами по списку контактов, поняла, что смотрит на номер доктора Салли, и, прежде чем осознала, что делает, позвонила ему.

«Вероятно, он меня даже не помнит», – подумала она.

Когда секретарша ответила, она сказала:

– Здравствуйте, меня зовут Патриция Уайт. Несколько лет назад у меня была сессия с доктором Салли. Мне интересно, можно ли получить телефонную консультацию? Я могу дать вам номер своей кредитной карты.

– Ваш домашний адрес остался прежним?

– Да.

Послышалось клацанье клавиатуры.

– Да, у нас осталось ваше дело.

– Великолепно. Тогда, если можно, я бы хотела записаться на телефонную консультацию.

– Одну минутку, пожалуйста.

Патриция не знала, о чем будет говорить и зачем она вообще звонит.

– Доктор свободен прямо сейчас, – сказала секретарша. – Соединяю.

– Спасибо.

– Патриция Уайт? – спросил голос.

– Да, доктор. Вы, наверное, меня не помните, но...

– Юрист по недвижимости с огненно-рыжими волосами. Конечно, я помню. Как ваши дела?

Она была польщена.

– В порядке, но... у меня проблемы последние несколько дней.

– Когда вы пришли ко мне в прошлый раз, мы обозначили вашу проблему в целом как возвращающийся симптом монополярной депрессии. Вы поехали на свадьбу вашей сестры в...

– Аган-Пойнт, – помогла она.

– Да, городок, где ловят крабов. Ваша депрессия активизировалась из-за воспоминаний о сексуальной травме – изнасиловании, от которого вы пострадали в возрасте шестнадцати лет. Мы согласились, что эта депрессия была полностью вызвана местом, и решили, что, пока вы держитесь подальше от Аган-Пойнта, депрессия не повторится. Я предположил, что гипотеза сработала, потому что больше вы не приходили. Я ошибаюсь?

– Это действительно сработало. После этого я чувствовала себя хорошо пять лет. Но за последние несколько...

– Где вы сейчас находитесь? – прервал он.

– В Аган-Пойнте, – медленно сказала Патриция. – Я приехала на похороны мужа сестры.

Доктор Салли продолжил после небольшой паузы:

– Это прискорбно. Так что, ваша депрессия всё-таки повторилась?

– Нет. Самое удивительное, что все с точностью наоборот. С тех пор, как я здесь, я чувствую себя прекрасно и полна энтузиазма.

– Странно, но решаемо.

Теперь Патриция тщательно подбирала слова:

– Не совсем уверена, как сказать, но...

– Просто скажите, – предложил доктор Салли.

Слова просачивались медленно:

– Что-то здесь активизировало мое либидо. Это пугает, я чувствую, что теряю контроль. – Ее лицо покраснело. – Я... мастурбирую гораздо чаще, чем обычно, и каждую ночь мне снятся очень интенсивные эротические сны, что для меня нехарактерно.

– Эротические? Мастурбация? В этом нет ничего ненормального. Это всё аспекты пассивной сексуальности. Ничего не вышло из-под контроля.

«Пассивная сексуальность», – подумала она. Но как рассказать остальное? В горле встал ком.

– Мне стыдно продолжать.

– Патриция, – усмехнулся он, – я ваш советник. Мы по существу не знакомы, не говоря уже о том, что все, вами сказанное, защищено врачебной тайной. У меня высокие расценки, так что используйте сеанс на полную. Заставьте меня работать. Я не смогу помочь вам, если вы не расскажете мне все, что заставляет вас думать, будто вы потеряли над собой контроль.

В это был смысл. Поэтому она сказала:

– Я чуть не изменила своему мужу около часа назад. Такого никогда не случалось раньше. И я собиралась это сделать...

Доктор Салли, похоже, ничуть не удивился.

– Проблемы в браке?

– Нет. Это лучший брак, о котором только может мечтать женщина. Мы абсолютно совместимы во всех отношениях, даже сексуально, особенно сексуально.

– Человек, с которым вы чуть не изменили, незнакомец?

– Нет. Парень, точнее, мужчина моего возраста, мы вместе выросли. Были лучшими друзьями в детстве.

– Случались ли раньше сексуальные переживания с ним в прошлом, до вашего брака? Возможно, школьный роман, эксперименты: игры в доктора и тому подобное?

– Нет. Я знаю, что он этого хотел, но в те дни меня это не интересовало. Я была очень целеустремленной как в школе, так и в университете.

«Эрни, Эрни, Эрни, – подумала она. – Я не замечала тебя все эти годы. Так почему же сейчас?»

– Я видела его, может быть, три раза с тех пор, как покинула Аган-Пойнт больше двадцати лет назад. Но в этот раз что-то происходит. Он почему-то кажется мне очень привлекательным.

– Хм, – протянул психолог. – С клинической точки зрения – пока, по крайней мере, – это звучит очень хорошо.

Замечание удивило ее.

– Хорошо? Я в полном раздрае!

– Я сказал: с клинической точки зрения. Раньше, когда вы возвращались в Аган-Пойнт, вы становились клинически подавленной. Теперь вы, вернувшись в городок, не впадаете в депрессию. Вы чувствуете себя великолепно – повторяя ваши собственные слова. Вы испытываете энтузиазм. Депрессия вас покинула, так что это хорошо.

Теперь она поняла его точку зрения, но он все еще не понял ее.

– Да, я испытываю энтузиазм, но чувствую себя очень, очень возбужденной.

– До такой степени, что почти изменили мужу, – добавил он, – и теперь это вас беспокоит.

– Именно так. Это бессмысленно. Я чувствую себя то ли больной, то ли... потому что...

– Потому что, – продолжил он, – вам кажется неправильным, что вы чувствуете возбуждение в том самом месте, которое напоминает вам о страшной травме, связанной с сексуальным насилием.

– Это именно то, что я имею в виду, – сказала она, вздохнув с облегчением.

Его голос показался Патриции скучающим, когда он продолжил:

– У меня было много пациенток, которые стали жертвами сексуального насилия: множественное изнасилование, сексуальные пытки и кое-что похуже. Вы будете удивлены, но многие женщины, даже годы и десятилетия спустя, никому не рассказывают, включая психотерапевтов, что они испытали оргазм в процессе получения травмы, потому что это кажется неправильным, позорным и нездоровым – испытывать удовольствие во время акта насилия. По правде говоря, значительная часть жертв изнасилований переживает оргазм, и это не значит, что с ними что-то не так. Это всего лишь реакция тела на первичную функцию.

Патриция слушала со сдержанным интересом. Она тоже испытала оргазм во время изнасилования – первый оргазм в ее жизни – и никогда никому не говорила об этом по тем причинам, которые только что озвучил доктор.

«Я не сказала даже доктору Салли, – поняла Патриция, – и теперь я знаю, почему он никогда не спрашивал».

Внезапно в ее глазах появились слезы, но это были слезы облегчения.

– Вы не представляете, как мне это помогло.

– Я рад. И вы тоже должны быть очень довольны теми вещами, о которых рассказали сегодня. В большинстве случаев терапия после изнасилования – это не столько психотерапия, медикаментозное лечение и групповое консультирование, сколько развитие индивидуума и принятие им произошедшего. Мне ясно, что вы сделали это.

Хорошие новости, но они не решили ее проблему.

– Выглядит так, будто старая проблема исчезла, но возникла новая.

– Но печальная ли она? – спросил он, уже зная ответ. – Изнурительная? Нет. На самом деле это не имеет ничего общего с вашей травмой. Позвольте использовать аллегорию. Вы разбираетесь в компьютерах?

Она нахмурилась.

– Думаю, да. У нас сеть в офисе, и я знаю, как ей пользоваться.

– Хорошо, тогда я приведу любимое сравнение. – Он усмехнулся. – Адвокаты склонны к рационализму; они имеют дело с черно-белыми терминами. Но ваш вопрос не черно-белый, не так ли? Человеческий мозг – самая сложная вещь в мире. Десять триллионов клеток, сто триллионов синаптических связей. Представьте, что мозг – это компьютер. Он программируется жизненным опытом, хорошим и плохим. Иногда файлы портятся, иногда их заражают вирусы и они должны быть вылечены. Например, изнасилование можно рассматривать как зараженный, плохой файл, который больше не работает синхронно с другими файлами, с которыми был запрограммирован работать. Когда мы не можем удалить плохой файл, мы пытаемся отправить его в карантин и иногда не можем сделать даже этого, потому что он совсем несовместим с нашей системой. Ваш опыт изнасилования – плохой файл, Патриция. Вы уже продержали этот файл в карантине в течение многих лет, но теперь компьютер возвращает его для системного перезаписывания. Это второстепенная аналогия, но она может помочь вам понять. Что касается вашего изнасилования, файл был переписан; он уже не оказывает негативного влияния на систему.

Образ доктора Салли позволил ей увидеть проблему в ясном свете.

– Но что насчет...

– Гиперсексуальности в асексуальной обстановке? – закончил он за нее. – То же самое. Только в этом случае никогда не было плохого файла. Думайте об этом как о плановой активации техподдержки. Как о напоминании в электронном календаре. – Еще один смешок. – Вы приближаетесь к возрасту, Патриция, который фактически является временем пика сексуальной активности для большинства женщин. Сознательно вы подчиняетесь требованиям своей социальной и профессиональной среды – очень конкретным требованиям. Например, вы никогда не хотели детей, потому что это не соответствует выбранному жизненному курсу, и отчасти мужа выбрали по той же причине – он не хочет детей. Некоторые люди просто не хотят детей, но у всех людей – у всех млекопитающих, по сути, – есть врожденный инстинкт размножения. Это в наших генах, нравится нам это или нет. В наших мозгах, наших компьютерах, так сказать, это одна из ведущих подпрограмм. По мере того как мы становимся старше – женщины особенно, – эта программа начинает работать все интенсивнее, чтобы повысить свой приоритет по сравнению с другими. Она пытается победить неизбежность наступления менопаузы – программы бесплодия. Ваше тело знает, что, скажем, через лет десять, может меньше, вы больше не сможете родить, поэтому оно разжигает ваш сексуальный аппетит. Это все генетическое, подсознательное. Оно существует независимо от ваших ценностей и личных желаний. Что я пытаюсь вам сказать, Патриция: гиперсексуальность в вашем возрасте совершенно обычна. Это не имеет никакого отношения к вашему изнасилованию и не говорит о том, что с вами что-то не так. Это не значит, что вы блудница или неверная жена, наоборот – совершенно здоровая женщина средних лет. Всю свою взрослую жизнь вы преуспевали и всегда себя контролировали. Причина, по которой вы утрачиваете контроль, – нахождение в другом месте, вдали от супруга; ваше подсознание выбирает новый сексуальный объект. Почти у каждой пациентки вашего возраста я наблюдаю одно и то же. Это нормально, Патриция. И вы не будете изменять мужу, даже когда кажется, что ваше тело и разум этого хотят. Вместо этого вы вернетесь домой в ближайшее время и, вероятно, как следует займетесь супругом.

Патриция, не сдержавшись, хохотнула.

Доктор подвел разговор к концу.

– Но, пока не вернетесь домой, вы продолжите испытывать возбуждение, так что будьте готовы. Мастурбировать нормально, видеть яркие эротические сны тоже. Всё это – часть вашей сексуальности. Важно не беспокоиться об этом. Никто не знает вас лучше, чем вы сама, Патриция. Вы же не собираетесь изменять мужу, правда?

Теперь она уверенно ответила:

– Да.

– В таком случае могу сказать, что рад был сегодня с вами поговорить. Если вас больше ничего не беспокоит, давайте закончим наш разговор, чтобы мне не пришлось выставлять вам счет за услуги, которых я не оказывал.

У него хорошее чувство юмора.

– Большое вам спасибо, доктор.

– И я благодарю вас. Исчезновение вашей депрессии доказывает, что, должно быть, я неплохой врач.

– Так и есть. Хорошего дня.

Патриция повесила трубку, чувствуя себя лучше.

«Я не неверная, коварная сексуальная маньячка, – подумала она с облегчением. – И он прав. Я излечилась от депрессии, которую навевал Аган-Пойнт».

Поняв это, она с удовольствием вернулась к обычным делам.

Однако стоило ей решить одну проблему, как о себе напомнили другие, не менее серьезные.

«Джуди, – подумала она. – Только она пережила одну трагедию, как ее бьет обухом по голове другая – убийство Хильдов».

Патриция не сомневалась, что Эрни уже выложил сестре все, что знал. Она решила чуть позже проведать Джуди, узнать, как она приняла новости. Но сначала...

Патриция запустила ноутбук и вышла в интернет. Писем по работе не было, так что она сразу открыла «Гугл».

«Кристаллический мет», – возникла в ее голове мысль. Разумеется, Патриция изредка слышала о нем в новостях, но на самом деле ничего о нем не знала. Через мгновение перед ней открылся официальный сайт отдела по борьбе с наркотиками.

«Быстро вырабатывающий сильное привыкание наркотик класса II, по определению Закона «О контролируемых веществах»», – прочла она. – Суперстимулятор, который производит длительный эйфорический эффект».

Когда она добавила слово «ингредиенты», появились другие, подозрительные страницы.

«Активные ингредиенты: псевдоэфедрин», – прочла Патриция.

«Никогда об этом не слышала», – подумала она, но уже через пару секунд узнала, что это химическое вещество получают путем сложной перегонки и фильтрации. Процесс начинается с растворения антигистаминных препаратов в некоторых типах растворителей. Патриция видела запас лекарств от аллергии в спальне Хильдов.

Следующим основным ингредиентом был красный фосфор – она думала, что никогда не слышала о нем раньше, но пары строк хватило, чтобы освежить память: самый простой способ для отчаянных «торчков» получить это соединение – дистиллировать его с терок для зажигания на спичечных коробках.

«Шериф Саттер упоминал об этом», – вспомнила она, и перед глазами тут же возник мешок для мусора в шкафу Хильдов, полный спичечных коробков.

«Трудно в это поверить», – подумала Патриция. Неужели Хильды и правда делали наркотики? Но факты говорили сами за себя. Джуди тоже бы не поверила, но она в принципе наивная. Поселенцы ей как дети, даже взрослые и старики. Никто не хочет верить, что его дети втайне производят тяжелые наркотики.

И теперь Хильды жестоко убиты наркодилерами из «большого мира».

Патриция продолжала читать. Мет является искусственным стимулятором; его не существует в природе. Даже небольшие дозы дают эффект, который может длиться до двенадцати часов, и это при относительно низкой уличной цене – двадцать долларов за дозу. Клиническая зависимость – около девяноста процентов, почти как у крэка. Мет можно употреблять несколькими способами, как и кокаин: вдыханием, инъекцией, курением. Курительную форму называют «айс», а порошок – «твик».

Патриция была слегка поражена, когда наткнулась на следующий термин: «крэк реднеков». Его использовал шериф Саттер.

Все закономерно. Кокаин обычно привозят в крупные городские центры и сбывают на уже существующем рынке. Его сложнее достать, потому что основой для кокаина служит тропическая кока, которая произрастает только в Африке и на севере Южной Америки. А вот мет, как синтетический наркотик, может быть произведен где угодно и не нуждается в ингредиентах из других стран. Лаборатории прячут в трейлер-парках, оттуда и пошло название «крэк реднеков». Оборудование и ингредиенты стоимостью в тысячу долларов, доступные в аптеках и хозяйственных магазинах, могут принести от пяти до десяти тысяч чистой прибыли, если человек знает, что делает. Другими словами, мет – самый подходящий наркотик для таких отдаленных районов...

«...как Аган-Пойнт», – заключила Патриция.

И, согласно правительственным веб-сайтам, потребление мета растет, охватывая все более широкие слои неимущего населения, и становится наркотической эпидемией, за которой следуют ВИЧ, гепатит и преступность.

«Господи, неужели эта гадость и сюда добралась», – содрогнулась Патриция.

Она вернулась в гостиную, опасаясь реакции сестры на ужасные события.

Джуди выглядела расстроенной, частично сбитой с толку и злой. Эрни наливал ей кофе, в то время как она размышляла вслух:

– Наверное, таков современный мир. Раньше в лесу у людей были установки для перегонки и они гнали кукурузный самогон. Теперь они делают эту вещь... кристаллический мет. И не просто какие-то люди. Мой народ. Мои Поселенцы.

– Возможно, это только единичный случай, Джуди, – сказала Патриция. Она хотела выглядеть оптимистично, но не знала, честно ли это по отношению к сестре. – Возможно, это были только Хильды.

– Думаешь, что знаешь людей, – продолжала Джуди, не обращая внимания. – Они тебе нравятся, и ты помогаешь им, они ведь совершенно нормальные, приличные и трудолюбивые люди! А затем однажды узнаешь правду. Я даю им бесплатное жилье, работу. И они так поступают со мной! Собирают деньги, которые я им плачу, чтобы сделать этот наркотик. И у нас много Поселенцев в Аган-Пойнте. Я не тупица, это не могли быть одни Хильды.

– Ох, Джуди, ты этого не знаешь, – сказал Эрни. – Я думаю, что это были только Хильды. Они всегда отличались от других Поселенцев. И пусть Бог простит их, но мне кажется, что они получили то, что заслужили. И я ни за что не поверю, что кто-то еще этим промышляет. Да Бога ради, они же собирают крабов! Эверд для них почти Иисус. Поселенцы даже не пьют. Я никогда не видел, чтобы кто-то из них курил или жевал табак. Они все думают, что курить – это грех, а уж тяжелые наркотики – и подавно. Хильды – гнилые яблоки, вот и все. В каждой корзине нет-нет да попадается парочка таких.

Джуди откинулась на спинку стула и устало убрала волосы с глаз.

– В последнее время я только и слышу, что о проблемах. Поселенцы участвуют в драках, Поселенцы ленятся на работе, Поселенцы покидают Аган-Пойнт, потому что им тут недостаточно хорошо, потому что работа, которую я им даю, недостаточно хороша. Постоянно слышу, что самые красивые из девушек клана продают себя, а на все это шериф Саттер и все остальные произносят все те же проклятые слова: «О, не волнуйся, Джуди. Это всего лишь несколько плохих яблок». Черта с два! Похоже на то, что весь наш сад гниет!

«Ух ты, она действительно разошлась», – поняла Патриция. Такое случалось редко.

– Джуди, я думаю, ты преувеличиваешь. Это неизбежно: появляется кто-то плохой и отрицательно влияет на остальных.

– Она права, – согласился Эрни. – Тебе не стоит об этом беспокоиться, особенно после того, через что ты прошла.

Джуди глубоко вздохнула.

– Я полагаю, что все меняется, как бы сильно мы ни желали обратного. – Ее глаза искали глаза Патриции. – У мамы и папы никогда не было проблем с Поселенцами, но мир уже не тот, что прежде.

– Да, не тот, – сказала Патриция. – Прогресс несет с собой как хорошие, так и плохие вещи.

Судя по взгляду Джуди, она начала уходить в себя.

– Я не знаю, Патриция. Может быть, мне действительно нужно просто продать компанию и землю? Возможно, пришло время.

О Боже. Ну вот, начинается.

Образ Гордона Фелпса вспыхнул в сознании Патриции – не самый привлекательный образ.

– Тебе пока не нужно думать об этом. Полагаю, скоро все наладится.

Еще один долгий вздох.

– Я надеюсь. Эрни, принеси мне бокал вина, пожалуйста. Мне нужно расслабиться.

– Конечно.

«Замечательно, – подумала Патриция. – Она снова собирается напиться».

– Пойду приготовлю обед, – предложила она, просто чтобы чем-то заняться.

День быстро испортился: сначала новости об убийствах и наркотиках на земле сестры, а теперь Джуди – снова на нервах.

«По крайней мере, одна хорошая вещь сегодня случилась», – подумала с легкой улыбкой Патриция. Беседа с доктором Салли помогла частично избавиться от чувства вины за недавние сны и поведение.

«Со мной не происходит ничего плохого, слава Богу», – возникла в ее голове утешающая мысль.

Но, когда она шла в кухню, Эрни бросил на нее быстрый взгляд. Был ли этот взгляд нейтральным? Или его глаза скользнули по ее груди?

«Всего лишь воображение», – заверила она себя. После сегодняшнего происшествия он вел себя как джентльмен. Но от воспоминаний не так-то легко было избавиться. Ее влекло к нему.

«Сегодня в лесу я почти занялась с ним сексом», – вновь сокрушалась она.

Патриция заняла себя готовкой бутербродов с холодной ветчиной. У ярко освещенного окна висел крест – обыкновенный, но по какой-то причине он напомнил ей о гораздо более странных крестах, которые носили Поселенцы, и их причудливых символах удачи. Она искренне верила, что трагедия Хильдов – единичный случай, но где-то в глубине души боялась, что нечто подобное произойдет снова.